Текст книги "Кот на грани"

Глава 15

Полночный городок погрузился в молочный туман, украшенный огромными воздушными шарами рассеянного света вокруг уличных фонарей. Две едва различимые кошачьи тени неслись сквозь туман, словно маленькие стремительные привидения. Такой низкий, стелющийся туман местные жители называли болотным. Колышущийся волнами у самой земли, он свивался в неровные сгустки над тротуарами, размывал очертания освещенных окон, смазывал мелкие детали дверных ручек и петель, укрывал мягким пологом деревья в кадках. Поверх реки влажного воздуха верхушки деревьев, крыши и небо виднелись отчетливо и ясно. Белая вата тумана надежно скрывала мощеный переулок возле магазина деликатесов Джолли.

Маленькие привидения влетели в переулок, обогнув неясный круг света под кованым фонарем на стене. Они остановились у пышного вьющегося жасмина возле задней двери магазинчика Джолли и обеспокоенно бросили взгляд назад, в сторону улицы.

Ни в круге рассеянного света, ни в тумане не было видно никакого движения, никаких теней. И – тишина, лишь из ресторанчика Донни на Можжевеловой улице доносился приглушенный джазовый ритм. Время было чуть за полночь.

Неторопливо и тщательно привидения начали обследовать переулок в поисках украденного ключа. Они раскапывали землю в кадках с олеандрами, хотя полицейские наверняка опередили их. Блюстители порядка, должно быть, заглянули уже в каждую щелочку, но Джо с Дульси все равно не сдавались. Дульси совала лапу во все трещины и неровности у порогов маленьких магазинчиков, прощупывала каждое углубление, которое она могла найти под стенами старых отреставрированных зданий.

Задрав головы, они обнюхали подоконники, заглянули под вьющиеся растения на другом конце переулка, где Дульси пряталась в ночь убийства Бекуайта. Они влезли по увитой жасмином шпалере на крышу и пошарили там, прощупав металлические водостоки, забитые липкой кашей из грязи и осклизлых мертвых листьев. Джо усмехнулся. Если уж он находил это месиво омерзительным, то Дульси просто едва сдерживала рвотные позывы. То и дело он слышал, как она пытается счистить с себя липкую массу, а потом долго отплевывается.

Они обследовали всю крышу, затем снова обыскали переулок, но орудия убийства так и не нашли.

Сидя на сырой каменной дорожке, Дульси сказала:

– Возможно, когда этот тип гнался за тобой, ключ все еще был у него. Должно быть, он спрятал его где-нибудь в другом месте.

– Если он действительно хотел скрыть улику, то ключ может быть где угодно.

– Но, Джо, если он спрятал его, чтобы подставить Клайда… то есть, если Клайд каким-то образом встал у него на пути… тогда…

– Я все еще не возьму в толк, чем Клайд мог ему насолить. Приятелями они не были. Наверное, это как-то связано с мастерской. – Джо нахмурился. – Клайд обслуживал машины, которые пригонял Уорк, вот и все дела. Более того, они друг друга недолюбливали. Во всяком случае Клайду этот Уорк не очень-то нравился. Что еще могло быть между ними?

Дульси лизнула лапку.

– Мог ли Клайд знать что-то про Уорка? Что-то, что вскрылось в мастерской?

Джо дернул ухом.

– Ничего такого я от него не слышал. Максу Харперу он тоже ничего подобного не рассказывал. Если бы Клайд узнал, что Уорк совершил что-то противозаконное, он сказал бы Максу, ведь тот – шеф полиции. Клайд же честен, как старая дева.

Дульси поерзала на холодном камне.

– Правда, последнее время Клайд возвращался домой раздраженным. Он был просто сам не свой. И когда Бекуайт… – Джо замолчал. Его глаза расширились. – Я кое-что вспомнил. – Он развернулся и помчался в сторону скрытой туманом улицы. – Пошли. Возможно, я знаю, где Уорк спрятал этот ключ.

Дульси последовала за ним, стараясь не отставать. Некоторое время они бок о бок бежали сквозь туман, а затем скользнули к узкому лазу под антикварной лавкой, где Джо удалось оторваться от Уорка.

Земля холодила их лапы. Темная заплесневевшая грязь пахла резко и противно. Никто из них не обратил внимания на отчетливый запах еще одной кошки. Пролезая под дом, они запутались в космах паутины, которая тут лее налипла им на усы и уши.

– В ту ночь, когда я здесь прятался, перед тем как выскочить с обратной стороны дома, я видел, как Уорк встал на колени и заглянул сюда, – сказал Джо. – Я думал, он хочет протиснуться следом за мной, но он только запустил внутрь руку, пытаясь что-то нащупать. Наверное, в тот момент Уорк как раз прятал ключ.

Джо поднялся на задние лапы и принюхался к верхней части бетонного фундамента в том месте, где на него опирались тяжелые старые балки пола.

Дульси потрогала землю вдоль фундамента, проверяя, не мог ли Уорк выкопать ямку. Нет, земля была ровной и твердой. Судя по всему, никто не копался в ней, кроме здешней кошки. Это была именно кошка, отметила про себя Дульси. Она призадумалась: почему Джо выбрал для своего укрытия именно этот дом?

Ах да, он ведь уже объяснял ей это. Антикварная лавка оказалась первым местом на его пути, где можно было спрятаться. Все остальные здания строились специально под магазины и стояли на бетонных плитах, под ними не было пустого пространства. А это старое здание когда-то было жилым домом. Под жилыми домами всегда есть пространство.

Это верно. Под домом Вильмы, к примеру, есть чудесное местечко, где прохладно в жару и восхитительно пахнет мышами, хотя сами мыши давным-давно отправились к своему мышиному создателю.

Дульси прощупала верх бетонного фундамента, осторожно водя лапой за лохмотьями почерневшего строительного картона. Ей вовсе не хотелось пропороть нежные подушечки каким-нибудь затаившимся там гвоздем. Интересно, как далеко мог дотянуться Уорк? – спрашивала она себя. Прощупав и обнюхав метр-полтора фундамента, Дульси громко прошипела:

– Есть! Что-то холодное.

Она отогнула рваный угол картонного листа, застрявшего в щели двойного бруса. Прочно упираясь в цементное основание, этот брус поддерживал какой-то дополнительный вес в доме наверху – может, холодильник, а скорее всего, здоровенный старомодный морозильник, такой же древний, как и этот дом.

Ключ был там, его засунули между двумя балками. Дульси попыталась извлечь его, но у нее ничего не вышло. Затем попытку сделал Джо. Обхватив ключ лапами, он напрягся изо всех сил – инструмент не поддавался.

– Осторожно, – сказала Дульси. – Там могут оказаться отпечатки не только Клайда, но и Уорка.

– Чертовски трудно достать этот ключ, не берясь за него лапами. Интересно, на Уорке были перчатки?

– Сам-то ты их видел?

– Не помню. Слишком был занят спасением собственной шкуры. Ума не приложу, как вытащить этот ключ, не захватав лапами. У тебя есть мысль получше?

Дульси привстала и аккуратно похлопала лапкой по ключу.

– А как насчет этой дырки здесь, с краю? Небольшое отверстие на конце рукоятки было слишком узким, чтобы просунуть в него лапу. Джо смог только подцепить его когтем. Он попытался подтянуть ключ к себе, не решаясь дернуть посильнее, чтобы не лишиться когтя, но безрезультатно – инструмент не сдвинулся и на волосок. Когда Джо, облизывая лапу, отступился, Дульси сказала:

– Что сделал бы на нашем месте человек?

– Откуда мне, черт возьми, это знать? – возмутился Джо, однако постарался вспомнить, что делал Клайд, когда в доме требовалось что-то починить.

Уж Клайд-то знал, как пользоваться рычагом. Он вообще считал рычаг одним из величайших изобретений, сильно продвинувшим человечество по пути прогресса. Джо это казалось некоторым перебором, но, с другой стороны, что он в этом понимал? Разумеется, рычаг был неплохим изобретением и с кошачьей точки зрения. Джо с восхищением наблюдал, как Клайд поднял тяжеленный шкаф в гостевой комнате, когда под него забралась ядовитая «черная вдова».

Клайд не потрудился бы убить паука, если бы беспокоился только за себя. Возможно, паук и сам умер бы, если бы укусил Клайда. Но для животных яд «черной вдовы» мог быть смертельным. Поэтому Клайд приподнял шкаф, подсунув под него длинный металлический стержень. Когда паук выбежал, Клайд раздавил его ногой. Черное несмываемое пятно до сих пор осталось на ковре.

Вспомнив о рычаге, Джо полез в темную пустоту. К нему присоединилась Дульси. Они искали какую-нибудь железку, оставшуюся от ремонта, или хотя бы крепкую палку, чтобы с ее помощью сдвинуть гаечный ключ.

Их сопровождал отчетливый запах кошки. Джо удивлялся, что Дульси никак это не комментирует. Что ж, если она не заговаривает о чужом запахе, так и он не станет. В самом деле, какая разница? Это было в другой жизни. Теперь на остальных кошек ему наплевать.

Обнаружив лишь несколько ржавых гвоздей, не годящихся на роль рычага, Дульси и Джо отправились на улицу. Выбравшись из-под дома, Дульси скользнула в туман и принялась осматривать припаркованные машины, пока не нашла одну с приоткрытым окном.

Она подпрыгнула, уцепилась лапами и, перетащив животик через край стекла, исчезла внутри.

Джо ждал рядом с машиной, следя за улицей. Он дважды подпрыгивал, пытаясь через боковое окошко разглядеть, что происходит в салоне, но Дульси находилась где-то внизу, и ему не было видно, что она там делает. Наконец Дульси вновь появилась в окошке, в зубах она держала тонкую отвертку.

Когда Дульси вылезала, отвертка тихо звякнула, ударившись о стекло.

Вернувшись в темноту под антикварной лавкой, Джо и Дульси протолкнули отвертку в дырку на гаечном ключе. Уперев получившийся рычаг в балку, Джо всем телом налег на рукоятку отвертки.

Ключ подался, сдвинулся на несколько сантиметров, а затем снова застрял.

Джо подналег сильнее. Гаечный ключ медленно продвигался, пока не высунулся настолько, что упереть отвертку было уже не во что.

Однако ключ все еще не был свободен. Дульси принялась раскачивать его. Подпрыгнув и уцепившись за отвертку всеми четырьмя лапами, она изо всех сил стала крутить и тянуть ее, лупя хвостом направо и налево.

Наконец ключ свалился – прямо на Дульси. Падая, она больно ударилась о землю и некоторое время лежала неподвижно, тяжело дыша. Перепуганный Джо тщательно обнюхал ее, не зная, что предпринять. Наконец Дульси начала выбираться из-под груза.

– Ты цела? – спросил Джо.

– Все в порядке. – Она лизнула свое плечо. – Надо бы нам раздобыть что-нибудь, чтобы завернуть эту штуковину. Полиция в таких случаях использует пластиковые пакеты.

– А может, нам следует хорошенько вытереть ее, раз на ней отпечатки Клайда?

– Мы не знаем, что на ней. Если убийца был не слишком осторожен, то там остались и его следы.

На крыльце антикварного магазина они обнаружили недавно доставленную газету. Содрав с нее пластиковую пленку, которая защищала газету от сырости, Джо и Дульси быстро упаковали улику.

Они вылезли из подпола и направились на север, вдвоем таща свою тяжелую ношу. Наткнувшись в тумане на юную парочку, медленно бредущую в обнимку, Джо и Дульси нырнули в дверной проем. Когда случайная машина окатила их рассеянным светом фар, они склонились над свертком, прикрывая его от постороннего взгляда.

Несколько раз Джо оставлял Дульси присматривать за грузом и отправлялся на поиски подходящего тайника. Пробираясь в тумане, он осматривал углубления в стенах и дверные ниши. Ничего стоящего ему не попадалось. Джо торопился – они были уже неподалеку от заведения Донни, откуда струились ритмы диксиленда.

Рядом с ресторанчиком Донни располагался какой-то непримечательный бар. От улицы его отделял небольшой дворик. Мощенный камнем прямоугольник был с трех сторон огорожен широкими клумбами, где росли бархатцы. Резкий цветочный запах бил в кошачьи носы.

Затащив пакет с орудием убийства в самую гущу цветов, где земля была мягче, Джо и Дульси начали копать.

Каждый извлеченный цветок Дульси откладывала в сторону, стараясь не прокусить стебли. Она считала, что цветы тоже могут быть ядовитыми. Как-то раз ей на глаза попался перечень растений, опасных для кошек. Она мало что запомнила тогда, в голове засели только олеандр и листья томатов. Но кому взбредет в голову жевать эти листья?

Каждый раз, когда дверь ресторана Донни распахивалась, их обдавало волной джаза. Неистовые ритмы оглушали и подстегивали работать быстрее. Волны музыки были щедро приправлены резкими запахами пива и виски. Глаза Дульси снова приобрели отсутствующее выражение, словно она погрузилась в мечты – мечты о веселых вечерах, проходящих в беззаботных прогулках от бара к бару, в каждом из которых можно было выпивать по рюмочке.

Когда яма достигла примерно сорока сантиметров в глубину, они опустили туда сверток.

– У меня такое ощущение, что мы хороним мертвеца в пластиковом мешке, – сказала Дульси.

– Может, произнесем несколько слов над усопшим? Она усмехнулась.

– Помолись за того, кто убил Бекуайта. Я думаю, ему это скоро понадобится.

Присыпав сверток землей, Дульси аккуратно воткнула цветы на место и заботливо примяла почву у корней, как это делала Вильма.

– Мы же не хотим, чтобы они завяли. Это может привлечь ненужное внимание.

Она разровняла остатки земли и набросала сверху сухих листьев, чтобы расчищенное место на клумбе не вызвало подозрений. Когда никаких следов их вмешательства не осталось, Дульси сошла с клумбы, отряхнула лапы и очистила их от застрявших частичек земли:

– Не стоит оставлять отпечатков лап, – заявила она. Они перебежали через мощеный дворик, и тут дверь бара распахнулась, высветив каменную ограду. Джо и Дульси отступили в темноту.

Бросив беглый взгляд на двух вышедших мужчин, они вжались в землю. Джо проглотил рвавшееся из горла рычание. У Дульси шерсть встала дыбом.

По дорожке, всего в двух метрах от них, прошел Ли Уорк.

– Второй – это Джимми Осборн, – выдохнул Джо. – Почему он пьет с убийцей Бекуайта?

Мужчины прошествовали миме? них и вышли из ворот, позвякивая ключами от машин. Джо и Дульси последовали за ними. Дульси была сильно встревожена. Джо, почувствовав в себе хищника, быстро бежал вперед, полный холодной ненависти к Уорку и не питая никакой симпатии к Осборну.

Джо никогда не любил Джимми, считая его хвастуном и трусом. Когда Осборны приходили к ним поужинать, Джо не раз замечал, насколько равнодушно, даже грубо Джимми обращался с Кейт.

Серый кот ухмыльнулся. В такие вечера ему доставляло огромное удовольствие цепляться к Осборну, изводить его, пока тот не побледнеет от злости. И от страха.

Теперь, преследуя в тумане двух мужчин, Джо и Дульси морщились от запаха убийцы. Запах Уорка, более отчетливый, чем слабый аромат одеколона Джимми, отлично сохранялся в сыром воздухе. Запах воодушевил Дульси, она забыла свой прежний страх и двигалась рядом с Джо крадучись и низко пригнувшись, прижав уши и подергивая хвостом. Невидимая в тумане, она оценивала дистанцию, отделявшую их от мужчин, прикидывала угол атаки, необходимый для точного прыжка на спину Уорка, и представляла себе, как сладостно было бы вонзить когти в его шею.

Глава 16

Светлая кошка, больная, растерянная, лежала в клетке, глядя сквозь металлические прутья. Ее мысли путались, перед глазами стоял туман. Она различала ряды клеток, громоздившиеся в три яруса вдоль стен маленькой квадратной комнаты. Никак не получалось сфокусировать зрение, сосредоточиться на чем-то. Кошка лежала, растянувшись на металлическом полу клетки, и даже чтобы подняться, у нее не было сил.

Ей страшно хотелось пить. В ее узилище не было воды, хотя в других клетках она видела маленькие посудинки. Кошка чуяла воду, к этому запаху примешивались другие, сильные и менее привлекательные. Она не знала, как попала сюда, в памяти остались лишь острая боль и ужасный удар, погрузивший ее в темноту, а потом – ничего.

Кошка припоминала, что уже просыпалась в этой клетке, приходила в себя и снова проваливалась в сон; в ее сознании плавали обрывки голосов и звуков, которые никак не сочетались с противным запахом лекарств и лязгом металлических инструментов, ударявшихся о металлический стол. Она не имела представления, как долго находится здесь; не понимала, сколько прошло времени.

Она помнила ощущения от пластиковой трубочки, примотанной к ее лапе, и от маленькой иглы, проколовшей кожу.

Вонь от лекарств впиталась в ее шерсть. Левая передняя лапа была забинтована. Запах был таким резким, что, втянув его носом, кошка чихнула – встряска пронзила болью все тело.

Когда перед глазами немного прояснилось, она стала усердно осматриваться в поисках выхода. Клетки стояли вдоль бетонных стен, только три были заняты, остальные пусты. Другими обитателями проволочных узилищ были крепко спавший большой коричневый пес, четыре котенка, свернувшихся в один посапывающий клубок, и черно-белый терьер, который слонялся из угла в угол, приволакивая негнущуюся белую лапу. Нет, это был просто гипс.

Зрение по-прежнему отказывалось подчиняться, перед глазами все плыло. Над головой мягким светом горела только одна лампа, длинная трубка в арматуре из белого металла. По обе стороны от нее располагались еще две, они не светились. У четвертой стены клетки отсутствовали, там были окно, металлическая дверь и водоразборный кран, торчащий из бетонного пола.

Единственное окно было темным – снаружи стояла ночь, черноту подкрашивал туман. Светлая дымка, колеблемая ветром, была такой плотной, что казалось, за окном – толща воды. Этот путь к спасению преграждало не только закрытое окно, но и толстая решетка на нем. Луч света прочеркнул туман за стеклом – где-то рядом проехала машина, по мокрой мостовой быстро и приглушенно прошелестели шины; затем стремительно пророкотали еще несколько автомобилей – вероятно, неподалеку было шоссе. Сознание кошки было столь же нечетким, как и зрение; единственная мысль торчала занозой: она заперта в клетке на какой-то живодерне.

Да нет, это клиника. Лечебница доктора Фиретти. Она смутно вспомнила склонившееся над ней лицо Фиретти – круглое, гладкое, загорелое.

Фиретти что-то делал с бродячими кошками. Она не помнила, что.

Почему она здесь? Она-то ведь не бездомная.

Неужели ее принес Ли Уорк? Неужели он притащил ее сюда, после того как избил? Но почему? С какой целью? Или она сама каким-то образом добралась до клиники в поисках помощи?

Кошка пригляделась к запертой проволочной дверце. Здесь, в клетке, она была легкой добычей для Уорка, да и не только для него – для кого угодно. Кошка попыталась встать, но из-за слабости была вынуждена лечь снова.

Память сохранила и другую комнату с такими же некрашеными стенами и таким же медицинским запахом; еще там был металлический стол и голоса; и человеческие руки – нежные, но настойчивые. Мысли продолжали кружиться.

Кошка снова попробовала встать, но сумела только приподнять голову и плечи и отчаянным усилием перевалить себя с бока на живот. Когда она попробовала слегка выпрямиться, ребра пронзила острая боль.

При следующей попытке ей удалось привстать, но ненадолго – жгучая волна, нахлынув, сбила с ног. Некоторое время кошка лежала, прильнув к холодному полу и тяжело дыша.

Она прислушалась: снаружи не доносилось ни звука. Кошка снова привстала, подавив невольный вскрик. Ее шатало, однако на этот раз она удержалась на ногах, подошла к дверце клетки и привалилась к прутьям.

Дверца запиралась на шпингалет. Превозмогая боль, кошка просунула сквозь прутья лапу, нащупала задвижку и принялась тянуть и покачивать ее.

Долгое время у нее ничего не получалось – тугой стержень не поддавался. Она попыталась действовать двумя лапами. Протягивая их к засову, она снова непроизвольно мяукнула от боли. Мысль о том, что в ее маленьком нежном организме что-то сломано, пугала кошку и лишала сил.

Однако страх перед Уорком, который и здесь может настичь свою жертву, и ветеринаром, который снова будет мять и колоть ее, был еще сильнее. Вдруг доктор что-нибудь обнаружит, если обследует ее более тщательно? Она же не была обычной кошкой.

Она продолжила борьбу с задвижкой: цепляла когтями металлический стержень, раскачивала и толкала его до боли в подушечках лап – и наконец победила. Дверца распахнулась так неожиданно, что кошка чуть не выпала из клетки.

Удержавшись на самом краю, она отодвинулась и перевела дух. Нужно было собраться с силами. Однако ей так нестерпимо хотелось пить, что ждать больше она не могла. Труба была совсем рядом, близость воды манила и придавала решительности. Кошка все-таки спрыгнула. Приземление на твердый бетон взорвалось во всем теле такой болью, что из глаз хлынули слезы. Лапы подкосились, кошку вырвало желчью.

Терьер залился лаем. Его пронзительный голос заполнил комнату, отскакивая от стен резким эхом.

Под краном возле круглого сливного отверстия блестела лужица воды. Кошка принялась жадно лакать. Пол вонял хлоркой и собачьей мочой. Когда вода в лужице иссякла, она попыталась открыть кран, но потерпела поражение. Тогда кошка направилась к тяжелой двери. Отрывистое стаккато терьера было столь оглушительным, что причиняло физическую боль.

Кто-нибудь может его услышать – ведь рядом с клиникой много жилых домов. Устремив взгляд сквозь прутья клетки, кошка взвыла на терьера. С тем же успехом она могла выть на пустую стену.

В отчаянии она гаркнула:

– Прекрати! Заткнись и ляг!

Человеческая команда, произнесенная кошкой, окончательно свела пса с ума. Он принялся с лаем кидаться на дверцу клетки, пытаясь добраться до странного зверя. Не обращая внимания на шум, кошка замерла, сжавшись в комок, у металлической двери и начала шептать заклинание.

Безумный вихрь закрутил ее и понес в бездонную пропасть, а затем, круто сменив направление, – вверх.

Она снова стала самой собой – прежней Кейт нормального человеческого роста. Терьер едва не подавился лаем от негодования. Кейт склонилась над краном и начала пить – большими глотками, как измученный зверь. Вода лилась на нее, но Кейт не замечала этого. Затем под аккомпанемент несмолкающего лая она отодвинула засов, приоткрыла дверь и осторожно выглянула наружу.

Перед ней была пустая автостоянка. Черный асфальт тонул в тумане, в дальнем углу сквозь молочную пелену проглядывал тусклый свет. Левее и выше находилось шоссе, по нему то и дело пролетали смазанные световые пятна автомобильных фар.

Да, это действительно клиника доктора Фиретти. Слева должен быть фронтон здания, он выходит на шоссе.

Боль немного стихла. Может быть, у человека чувствительность к боли гораздо меньше, чем у кошки? Однако все тело продолжало ныть. Кейт с вожделением подумала о приятной горячей ванне, горячей еде и приятной постели. «Горячая» и «приятная» – другие слова в голову не приходили. Кейт выскользнула на улицу и закрыла дверь.

Поблизости было много мотелей, можно было остановиться в одном из них и даже заказать в номер пиццу. Кейт похлопала по карману, желая убедиться, что чековая книжка по-прежнему при ней.

Книжка была на месте. Значит, в ее превращениях все-таки существовали какие-то правила. Однако кредитные карточки так и остались в кошельке на верхней полке гардероба. Что подумает о ней служащий мотеля, если она явится туда пешком и без кредиток? В некоторых мотелях просто не сдадут комнату, если у тебя нет кредитной карты. Кроме того, она без машины, без багажа. Ей так хотелось вырваться из дома, так хотелось избавиться от всего, связанного с Джимми, что она ничего толком не спланировала.

Ну почему было не взять хотя бы часть денег из тех, что она обнаружила в ящике у Джимми? Она, конечно, сглупила, положив все обратно. Прихвати она оттуда несколько купюр, Джимми и не заметил бы. А теперь у нее даже мелочи на телефон не было.

Кейт могла бы пойти домой. Никто не увидел бы ее в темноте и тумане. Маловероятно, что Джимми сейчас там, он, должно быть, все еще в постели у Шерил. Да, надо пойти домой, забрать одежду, деньги и свою машину.

Но возвращаться Кейт боялась, она боялась наткнуться на Джимми. Боялась – и стыдилась своего страха.

Кейт пересекла парковку и направилась вниз по какой-то неприметной улочке, тянувшейся вдоль вереницы коттеджей. Туман плотно укутывал их. Лишь редкие окошки светились мутными пятнами.

Она не знала, который час. Когда Кейт добралась до Морского проспекта, магазины были закрыты, а улицы пусты – лишь несколько машин стояло у обочины. Возле длинного многоквартирного дома она свернула и направилась в сторону ресторанчика Бинни. Маленький итальянский ресторан был открыт допоздна. Там не было платного телефона-автомата, но ей могли разрешить воспользоваться телефоном заведения.

Кейт торопливо шла сквозь холодный туман, надеясь избежать встречи с полицейским патрулем, который непременно заинтересуется одинокой женщиной, оказавшейся в такой час на улице без плаща и бумажника. Она надеялась, что Джимми не колесит сейчас по улицам, высматривая ее. Впрочем, это вряд ли, сейчас он наверняка развлекается с Шерил.

Ее не оставляла мысль о том, что Джимми предается любовным утехам в супружеской постели убитого человека.

Кейт еще издалека почувствовала запах чесночной приправы к спагетти – фирменного соуса Бинни. Подойдя к белому домику, она толкнула дверь и с наслаждением окунулась в тепло ресторана, насыщенное ароматом специй.

Обшитый деревянными панелями зал был почти пуст. Посетителей было всего трое. В углу сидела юная пара – влюбленные держались за руки, положив их на клетчатую скатерть, как в фильмах пятидесятых годов. Пожилой мужчина с длинными седыми волосами, который пил эспрессо у стойки бара, взглянул на Кейт без всякого интереса. В глубине зала она увидела Бинни – темные прилизанные волосы, узкое серьезное лицо над белым фартуком. Они с помощником мыли посуду.

Кейт помахала им и потянулась к телефону. Бинни кивнул, улыбнувшись, и махнул рукой в ответ. Часы на стене за стойкой показывали половину первого.

Держа трубку у уха и слушая длинные гудки, Кейт заклинала телефон, чтобы Клайд ответил. Потом она стала молить, чтобы его не оказалось дома. Что она скажет ему? Приезжай и забери меня, я не могу пойти домой? Позаботься обо мне, потому что у меня больше нет ни дома, ни денег? Потому что, став кошкой, я потеряла человеческое достоинство?

Гудки, гудки, гудки…

«Слава Богу, его нет. Клайд, умоляю, будь дома, сними трубку!»

Может быть, у него гости? Женщина?

Кейт уже собралась было нажать на рычаг, когда Клайд ответил. Она стиснула трубку, не зная, что сказать, как объяснить свой звонок. Ей пришло в голову, что она и сама могла бы добраться до его дома, это было недалеко. Кейт почувствовала, что вот-вот разрыдается.