Электронная библиотека » Шиван Доуд » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Утешение в дороге"


  • Текст добавлен: 14 мая 2019, 10:40


Автор книги: Шиван Доуд


Жанр: Зарубежные детские книги, Детские книги


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Шиван Доуд
Утешение в дороге

Siobhan Dowd

Solace of the Road


© И., Литвинова, перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *
 
Ах, будь я там, где быть хочу,
Была бы там, где нет меня.
Но вот я здесь, где быть должна,
Уйти, куда хочу, нельзя.
 
Из народной песни
«Жестокая Кэти»


1. Фишгард[1]1
  Паромный порт в Южном Уэльсе.


[Закрыть]

Легким ветерком я пронеслась вдоль ряда машин, подмигивая любопытным чайкам. Глядя на меня, никто бы не подумал, что мне срочно нужно проникнуть на борт. Беспечная блондинка, я размахивала руками, как птица крыльями, и развевающиеся волосы моего парика поблескивали на утреннем солнце. Наконец мне улыбнулась удача. Впереди показался сияющий темно-синий семиместный внедорожник, без детей. Седовласая пара, накинув куртки, только что вышла из машины, оставив дверь широко открытой. Они стояли неподалеку, смотрели на море, переговариваясь с кем-то из томившихся в очереди автомобилистов.

Не иначе как могиты[2]2
  Mogit – Miserable Old Git – жалкий старый мерзавец (англ.).


[Закрыть]
. Так в Темплтон-хаусе мы с Тримом и Грейс называли жалких старых мерзавцев.

Изящной походкой я приблизилась к внедорожнику и заглянула в салон. Пальто, журналы, газеты. Детское кресло, но никаких следов ребенка. Неопрятно. Короче, то, что нужно. Я покачала головой, словно сокрушаясь по поводу царящего бардака, и шмыгнула внутрь, протискиваясь в багажный отсек, холодный, как морозилка.

Пахло псиной, шерстью и пластиком. Я свернулась калачиком на полу и укрылась с головой какими-то пальто. Стало тихо. Даже ветра не слышно. Меня поглотило темное безмолвие.

Я отправлялась в Ирландию в прямом смысле под парами собственного дыхания.

Я замерла в ожидании, чувствуя, как покалывает кожу и щекочет в носу. Та еще пытка. Какого черта я здесь делаю? Я как будто очнулась посреди странного сна и обнаружила, что нахожусь в том самом месте, которое мне снилось, и сон оказался явью. Я уже порывалась вскочить и броситься вон, но вернулись хозяева авто. Я оцепенела. Сердце пошло вразнос. Могиты устроились на сиденьях впереди, и внедорожник тряхнуло. Тут-то и слетел мой парик. Я чувствовала, как он сползает вниз, но ничего не могла поделать. Я крепко зажмурилась, стиснув зубы. Стариканы заговорили. Двери машины захлопнулись, и заурчал движок.

– Давно пора, – проворчал мистер Могит. – Торчим здесь все утро.

– Твое решение выезжать ни свет ни заря. Не мое. (Миссис Могит.)

– Я выехал с запасом, мало ли какой форс-мажор.

– Вечно ты перестраховываешься.

– А помнишь, как лопнуло колесо?

– И что?

– Ты сама радовалась, что мы выехали пораньше.

– Это было сто лет назад. Еще до внуков. И даже до детей.

– Неважно. В дороге всякое может случиться.

– Святые хранят нас. Прекрати ныть. Вон, уже машут, чтобы мы ехали.

Я понятия не имела, о чем они говорят. Форс-мажор. Похоже на какой-то чудной коктейль из тех, что намешивают в баре Clone Zone[3]3
  «Зона клонов» (англ.).


[Закрыть]
. И акцент у этих могитов казался странным, не как у ирландцев, которых я знала. Во всяком случае, не как у мамочки или Дэнни, человека из кошмаров. И определенно не как у Майко. Но я была рада, что они заняты спором и не оборачиваются назад. Мистер Могит нажал на педаль газа, и мы поползли вперед. Должно быть, мы подъехали к пропускному пункту, потому что я слышала, как контролер проверяет у них билеты. Заметит ли он кучу барахла на полу сзади? Похоже, удача отворачивалась от меня. Без парика никакой Солас[4]4
  Solace – утешение (англ.).


[Закрыть]
и быть не могло. Я бы снова стала серой мышкой Холли Хоган – никому не нужной, никому не интересной. Но нет. Свершилось чудо. Внедорожник с грохотом взобрался на пандус, и эхо бумерангом вернулось ко мне. Затем послышались звонкие голоса, хлопки дверей, лязг металла. Где-то глубоко в недрах корабля вращалась горячая турбина. Хоть я и лежала под грудой пальто, меня не покидало ощущение, будто поднимается странная жара, а над головой нависают трубы и низкий потолок, как если бы меня снова заперли в тюремной камере. Самодельная бомба, начиненная гвоздями старых страхов, грозила вот-вот взорваться.

Я крепче зажмурилась и закусила губу, стараясь не издать ни звука.

– Не забудь взять сумку с едой, – крикнул мистер Могит.

Теперь, когда мы оказались в брюхе парома, его голос звучал очень близко.

– Она здесь, у меня в ногах.

– Отлично. Тогда мне пармскую ветчину с кукурузой, пожалуйста. И не забудь про сыр.

– Ах, заткнись.

– Шуток не понимаешь.

– Немудрено после шести часов, что мы здесь просидели. Эта дорога измотала меня вконец. Давай выбираться отсюда.

– Может, пальто захватим?

Вот и все. Мне конец.

– Да здесь печет, как в тропиках. Скорее, нужен солнцезащитный крем.

Мистер Могит рассмеялся.

– Ты просто что-то с чем-то. Передай мне сумку.

Я расслышала какую-то возню. А потом внедорожник содрогнулся, когда они вышли.

– Здесь как во чреве ада, – ужаснулась миссис Могит. – Идем скорее на палубу!

Сейчас или никогда. Они осмотрят машину и увидят меня. Или пронесет?

Передние двери захлопнулись одновременно. А потом случилось то, на что я никак не рассчитывала.

КРАААКРУУУК.

Щелкнул автоматический замок, запирая все двери сразу и меня заодно. Окружающие звуки стали размытыми, как будто я погрузилась под воду. Мои внутренности запросились наружу. Я слышала, как отдаляются приглушенные голоса.

Когда ты в машине и тебя заперли, можно ли выбраться?

Если не через дверь, то хотя бы через окно?

Если и окно не открыть, как долго ты протянешь в закупоренной машине? Хватит ли воздуха на переход через Ирландское море?

Если весь воздух выйдет, прежде чем паром причалит к берегу, ты умрешь?

Вопросы жужжали у меня в голове, как разъяренные пчелы. Я боялась пошевелиться. Снаружи хлопали двери. Мимо проходили люди. В какой-то момент внедорожник качнуло, когда кто-то прислонился к нему. Вскоре шум машин и голоса исчезли. Все, что я слышала, это урчание и кряхтение парома.

Я откинула пальто с лица и уперлась взглядом в кремово-зеленые крапинки на потолке. Но вот крапинки растворились, и я увидела дом в небесах. Последнее место, где когда-то очень давно я жила с мамой. Облака жались к окнам. Звучали голоса мамы и Дэнни, они спорили, а потом смеялись, и звенел лед в мамином стакане с прозрачным напитком, а я протягивала пустой тюбик зубной пасты. Нет. Не то. Я стерла сцену, как мел с доски. Я подняла парик и ощупала его пепельные пряди. Мама снова сидела перед зеркалом, на этот раз в вязаном черном платье с высоким облегающим воротом. Ветер гулял в ее волосах, хоть она и находилась в доме, и ее губы трепетали, как крылья бабочки. А я расчесывала ей волосы. Так-то лучше. Не останавливайся, Холли, ради всего святого. Я хотела сохранить в памяти этот момент, но тут появились Фиона и Рэй. Они стояли в конце дороги, поджидая меня. И так я снова оказалась в их доме с 63 ступеньками и тикающими каминными часами, отстукивающими мое несчастливое время. Я уловила запах хлеба и ощутила гладкое дерево ступенек под ногами. На улице кружил снег, а в их доме время остановилось.

– Майко, – громко позвала я. – Майко? Куда ты подевался?

И вот он возник передо мной – высокий, под притолоку, с шухером на голове и гитарой за спиной. Улыбаясь, он смотрел на меня с вершины холма. «Беги быстрее, Холли Хоган», – беззвучно напевал он. Эту песенку он сочинил для меня, когда мы все вместе ездили в Девон. «Пока под ногами вьется дорога». А потом он покачал головой, отвернулся и исчез.

И тогда осталась только Грейс: в своей комнате в Темплтон-хаусе она обрезала кутикулу. Трим так и не появился – возможно, опять сидел где-нибудь под замком.

А я томилась здесь. Наедине с кремово-зелеными крапинками. Горячая слеза скатилась по щеке. Они приходили и уходили, хорошие и плохие ребята – те немногие, кто заботился обо мне, и большинство, которому было на меня наплевать. И вот теперь я одна, на этом гребаном пароме. Моя мечта, Ирландия, подмигивала мне, но разве можно заплыть в мечту? Мечты подобны зеркалам. Ты подходишь к ним, но упираешься в холодное стекло.

Ирландия. Зеленая трава колышется на ветру.

Мама поет: «Сладкие мечты сделаны из этого».

Коровы бродят по холмам.

Свобода.

Смеются собаки, подставляя животы.

И мама улыбается. «Добро пожаловать домой, дорогая».

Я залезла на заднее сиденье, обтянутое серой мягкой кожей, положила парик на колени и погладила его. Мои щеки полыхали, как раскаленный металл. Я глубоко вздохнула. Успокойся, Холл. Рука потянулась к двери.

Заблокировано.

Я нажала кнопки, пытаясь опустить стекло. Ничего.

Без паники, девочка.

Я выглянула наружу. Тусклое освещение, море машин, бампер к бамперу, пустые окна, унылые цвета. Что-то дернулось и покатилось вперед. Похоже, мы отчалили.

Черт. Миссис Могит была права. Здесь, внизу, как в чреве ада. Мои внутренности пришли в движение, в животе творилось непонятно что. Я заколотила по окнам. Я орала как резаная, но качка не прекращалась. В этой духоте меня просто вырубит, мелькнуло в голове. Мамочка, ты где-то там. По ту сторону. Приди, забери меня отсюда.

Дома, люди, годы. Они проносились у меня перед глазами быстрее, чем дорожная пыль вылетает из-под колес машины.

Выпустите меня. Пожалуйста. Кто-нибудь. Хоть кто-нибудь.

Выпустите.

Меня.

Отсюда.

Паром качало. Я визжала. Барабанила по стеклу.

Темнота накрывала меня одеялом. Подо мной бушевало море. Но никто так и не пришел.

2. Заманчивое предложение

В темноте дорога, которую я выбрала, ушла из-под ног, как в той песенке Майко. Белые разделительные полосы разлетелись в разные стороны; горы, замки, холмы и асфальт рассыпались, и меня отбросило назад, в самое начало пути. В Темплтон-хаус, который мне пришлось покинуть. И все из-за Майко.

Майко был моим куратором. Иначе говоря, опекал меня и учил уму-разуму. Вообще-то его полное имя Майкл, но все называли его уменьшительным: Майко. У него была татуировка единорога на предплечье, и он умел жонглировать чем угодно: ломтиками хлеба, баночками с джемом, связками ключей. Майко научил меня ставить матрас к стене и молотить по нему, пока вся дурь из головы не вытряхнется. По происхождению ирландец, как я и моя мама, Майко тем не менее говорил без акцента. Он мне очень нравился. Он всегда был на моей стороне.

В ту пору мне было 14 лет. Я пробыла в Темплтон-хаусе дольше всех, включая Майко. На моих глазах они приходили и уходили, персонал и дети, но я очень обрадовалась, когда появился Майко. Он помог мне покрасить комнату в зеленый с белым. На окно повесил золотую занавеску, которую мы с моей подругой Грейс нашли на местном рынке. Так что моя комната стало зелено-бело-золотой, как цвета ирландского флага, и у меня появился свой островок Ирландии.

В комнате я собрала дорогие для меня вещи. Кареглазый Дрю из Storm Alert, моей любимой группы, томно смотрел на меня с плакатов, развешанных по стенам. Самая большая ценность – мамино янтарное кольцо – хранилась в моей шкатулке на полке. На подушке жила Розабель, пушистая плюшевая собака, с которой я никогда не расставалась. Она годилась для обнимашек и никогда не кусалась. Розабель следовала за мной повсюду с самого детства. Я приносила ей объедки с ужина, они скапливались у нее между лап и куда-то исчезали. А потом появился Майко и сказал: «Холли, ты уже старовата для таких игрушек». Мне было двенадцать. Так что Розабель переселилась в изножье кровати, где грела мне пятки, и я перестала притворяться, что она настоящая.

Темплтон-хаус был рассчитан на шестерых детей: трех мальчиков и трех девочек. Мальчики спали в пристройке на заднем дворе, а девочки – в комнатах наверху. Грейс и Трим, оба на год старше меня, были моими любимчиками. Неприятность – второе имя Трима, а Грейс я бы назвала Великолепной. Почти каждое воскресенье, а иногда и среди недели мы втроем ходили кататься в подземке. Наша банда наводила на всех ужас, и младшие обходили нас стороной.

Майко отмечал в своих отчетах, что я качусь по наклонной. И что я не должна позволять другим сбивать меня с пути. Под «другими» он подразумевал Грейс и Трима, но никогда не говорил об этом открыто.

И вот однажды он зашел в комнату отдыха и сказал: «Холли, у меня для тебя новость».

Мы в пятидесятый раз смотрели, как тонет «Титаник». На улице лило как из ведра, и больше нечем было заняться. У меня слипались глаза – в такую погоду меня всегда клонило в сон. Я смотрела в окно, представляя, что вернулась в Ирландию, где все время идет дождь. Меня увезли оттуда в пять лет, но я до сих пор все отчетливо помнила. Я видела маму на вершине зеленого холма. В черном вязаном платье с высоким воротом, с развевающимися на ветру сияющими волосами. И дождь был таким мягким, что казалось, будто идешь сквозь шелковую пелену. Я сидела на «бобовом пуфе», и Грейс положила голову мне на колени, так что я перебирала ее красивые косы и мечтала о буре. На экране мелькали кадры, в которых Кейт Уинслет бежит за топором.

– Заткнись, не мешай! – рявкнул Трим на Майко.

Он обожал «Титаник» и мог смотреть его бесконечно. Не дай бог захрустеть чипсами во время просмотра – Трим тотчас взрывался и был страшен в гневе.

– Да-а, что за новость, Майко? – протянула я без всякого интереса и едва не получила по носу от Трима.

Майко дернул головой, приглашая меня выйти. Так что я оставила Кейт Уинслет бежать по коридору корабля и последовала за Майко в маленький кабинет для персонала, где хранились все документы. Папки лежали в серых коробках, подписанных именами воспитанников, и, чем дольше ребенок оставался в Темплтон-хаусе, тем больше коробок у него накапливалось. У меня их было шесть штук – больше, чем у кого-либо.

Майко занял крутящееся кресло. Я села на деревянный раскладной стул возле окна и уперлась ногами в мусорную корзину. Отсюда я могла видеть сад – серо-коричневый, насквозь промокший, и это зрелище доставляло мне удовольствие. Я представляла себя на месте Кейт Уинслет с топором и, улыбаясь, думала о том, как бы расправилась с негодяем, который хочет жениться на деньгах.

– Холли, – начал Майко.

– Да. Что?

– Ты хочешь знать, что за новость, или нет?

– Неважно.

– Речь о помещении в семью, Холли.

Я пожала плечами. Сколько раз я это слышала, и все без толку.

– Это как раз то, что ты хотела. Симпатичная пара. Детей нет. Живут на другом конце боро[5]5
  Боро – административная единица Лондона районного уровня. 32 боро образуют церемониальное графство и регион Большой Лондон.


[Закрыть]
.

Он так лучезарно улыбался, будто я выиграла в лотерею. Я потянулась вперед, достала из мусорной корзины смятый бумажный шарик и принялась жонглировать.

– На этот раз тебе крупно повезло, – добавил Майко.

– О, да?

– Честное слово. Я уже обсудил это с Рейчел.

Рейчел – социальный работник, и это совсем не то, что куратор, который не целый день, но проживает в доме вместе с подопечными. Социальный работник просиживает в офисе с девяти до пяти, как и любой служащий.

– Она с ними встречалась, и они показались ей хорошими людьми, – продолжил Майко.

Хорошие люди. Я изобразила рвотный рефлекс, засунув два пальца в рот.

– Ладно. Приятные люди. У них очень красивый дом. Викторианский стиль и все такое. У тебя будет своя комната. И, как я уже сказал, никаких детей.

– Они ирландцы? – спросила я.

– В смысле?

– Грейс все время попадались черные семьи. Поэтому я хочу только ирландцев.

– Да будет тебе, Холли. Их зовут Олдриджи. Звучит не очень-то по-ирландски. Но у большинства англичан есть примесь ирландской крови, это факт.

– Ха.

– Так что?

– Что?

– Что думаешь, Холли?

Я запустила в него бумажным шариком, целясь в нос, но Майко ловко перехватил его на лету.

– Вот что я думаю. Полное дерьмо.

Майко бросил шарик мне, я отбила, и мы какое-то время перекидывали его друг другу, пока Майко не отправил его обратно в мусорную корзину.

– Ох, Холли.

– Ох, Майко. – Мы схлестнулись взглядами, и я невольно улыбнулась. Майко был лучшим футболистом среди непрофессионалов. – Я не хочу в семью. Мне и здесь хорошо.

– Но ведь школа, Холли. Ты же совсем не учишься. С Олдриджами ты пойдешь в новую школу, начнешь с чистого листа. Это будет лучшая школа.

Я посмотрела на него так, будто хотела сказать: «Мне съесть лимон?»

– Холли. – Майко понизил голос.

– Да?

– Я хочу, чтобы ты кое-что знала. Не отказывайся от этого места из-за меня. Хорошо?

Я дернула молнию на толстовке.

– Ха-ха. Можно подумать, это из-за тебя.

– Просто я хочу, чтоб ты знала, Холли.

– Да, что?

– Я ухожу отсюда.

Повисло долгое молчание. Я отвернулась к окну и смотрела, как капли дождя летят вниз, словно муравьи-убийцы, посланные со смертельной миссией.

– Уходишь, Майко? – Мой голос походил на писк. – Что ты хочешь этим сказать?

– Холли, я устраиваюсь на новую работу. Пора.

В правилах сказано, что, расставаясь с куратором, вы прекращаете с ним всякие контакты. Навсегда.

– А как же наши планы на лето, Майко? Мы же собирались снова поехать в Девон? Ты обещал. Ты хотел научить нас серфингу, верно? Что насчет этих планов, Майко?

Он ничего не ответил.

– И что значит «пора»? – Я уже чувствовала, как тикает бомба, готовая разорвать мой мозг.

Рука Майко вдруг оказалась на моем плече.

– О, Холли.

– Ты – мой куратор, Майко. Ты и я, мы – команда. Ты сам так говорил.

– Это трудно, очень трудно объяснить. Видишь ли…

Я закусила губу.

– Мне нужно уходить, Холли. Я больше ничего не могу здесь сделать. Ты на скользкой дорожке. Что я не устаю повторять. Тебе нужен настоящий дом. Ты этого заслуживаешь. И Олдриджи – самый подходящий вариант. Они ждут тебя. Поверь мне, Холли.

Я встала со стула и схватилась за жесткую спинку. Мне не хотелось, чтобы Майко видел мое лицо, поэтому я отвернулась к окну и уставилась на мрачные деревья.

– И есть еще одна причина, Холли. Здесь у меня посменный график. Это разрушает мои отношения.

Он говорил о своей девушке, Иветте. До сих пор я даже не думала, что она существует, с таким-то именем.

– Что ж, счастливого пути, – сказала я.

– Просто дай согласие встретиться с ними. И тогда посмотришь, что ты чувствуешь. Давай, Холли. Пожалуйста.

Я уставилась на мертвые листья, устилающие лужайку.

– Надо переварить.

– Это «да», Холли?

Я не ответила.

– Просто «да» на встречу с ними, без всяких обязательств?

Я махнула рукой.

– Да, Майко. Все, что захочешь. Пойду, досмотрю, как освобождают бедных ирландцев из третьего класса.

Я вернулась к телевизору, когда «Титаник» уже накренился и торчал из воды под опасным углом. Грейс сидела на полу и, согнувшись в три погибели, красила ногти на ногах в странный цвет, обозначенный на пузырьке как «X.T.C.». В комнате разливался запах дешевого дезодоранта. Впрочем, здесь всегда так воняло. Трим сидел на спинке дивана и сотрясал кулаками воздух, пока корабль шел ко дну.

Я примостилась рядом с Грейс.

– Давай мне пузырек, Грейс. Я помогу тебе докрасить.

Но вместо этого я плеснула лаком на светлый ковер, оставив на нем уродливое фиолетовоепятно.

– Зачем ты это делаешь, корова? – завизжала Грейс.

– Заткнись, мать твою! – взревел Трим.

Заманчивое предложение? Больше похоже на игру «передай посылку».

Темплтон-хаус без Майко? Я бы, разумеется, предпочла билет на «Титаник».

3. Прощай, Темплтон-хаус

Рэй и Фиона Олдридж жили в местечке под названием Тутинг Бек на другом конце боро. Они пришли навестить меня и познакомиться. Майко проводил их в мою комнату и оставил нас наедине.

Фиона оказалась миниатюрной, с морщинистым лицом и гусиными лапками вокруг глаз, вздернутым носиком и волнистыми волосами, криво подстриженными под боб, как будто она сама орудовала ножницами. В ушах у нее висели серьги в форме колокольчиков, и общую безвкусицу усиливал плотный джемпер в красно-зеленую крапинку. Я сразу раскусила эту особу: она из тех, кто одевается беднее, чем позволяют средства, а деньги тратит на спасение китов. Такие готовы усыновить и трехногую собаку.

Фиона подсела ко мне на кровать, как будто мы с ней давние подруги, и заговорила с аристократическим акцентом, мягко и очень вежливо. Рэй, худой и опрятный, больше помалкивал. Он стоял у двери, смотрел в сторону и явно скучал.

После того как представления закончились, говорить стало не о чем.

Потом Фиона спросила, когда у меня день рождения.

– А вы как думаете? С именем Холли?[6]6
  Holly – остролист (его вечнозелеными веточками с красными ягодами по традиции украшают дом на Рождество) (англ.).


[Закрыть]
 – ответила я вопросом на вопрос.

Фиона улыбнулась.

– Очень красивое имя. Полагаю, ты появилась на свет под Рождество?

– Так все говорят. Только день рождения у меня в июне.

– В июне? Что ж, хорошее время. Остролист ведь круглый год зеленый, верно?

– Правда?

– Да, мне так кажется.

– А как же ягоды?

– Ягоды? Они появляются только зимой, я полагаю.

Отлично. Стало быть, я – остролист без ягод, одни колючки. Думаю, тогда мне и пришло в голову, что Фиона тоже из породы могитов, несмотря на все эти улыбочки, кивки и дружеские посиделки на кровати.

Не знаю, что на меня нашло, но я взяла Розабель с подушки, сказала, что это моя любимая собачка из Ирландии, и спросила, можно ли и ей войти к ним в дом. Потом я принялась гавкать. «Гггав-гав!» Фиона рассмеялась, как будто я мастер пантомимы, и сказала, что, конечно, они будут рады собачке.

Они в общих чертах описали свой дом и комнату, которую приготовили для меня. Потом оба пожали мне руку, словно я для них бизнес-проект, и ушли.

Вскоре ко мне заглянул Майко и спросил, что я думаю.

– Могиты, – сказала я. – Оба. Сто процентов.

– О, Холли, – покачал он головой. – Это все, что ты можешь сказать?

– Ага.

– Так ты хочешь продолжить знакомство или нет?

– Не знаю.

Он снова затянул старую песню о том, что мне пора двигаться дальше, бла-бла-бла, что лучше мне уйти из Темплтон-хауса, бла-бла-бла, что здесь я ничему хорошему не научусь и оставаться просто опасно. Пока он говорил, я возилась в волосах, как если бы у меня завелись вши, притворяясь, что занята более важным делом. Наконец он знаком дал понять, что оценил мою шутку, и понизил голос.

– Я только что узнал. Меня пригласили на собеседование, Холли. На той работе. Так что скоро все решится.

Я оцепенела. На меня словно ушат холодной воды вылили. Все это время тема ухода Майко как-то не всплывала в наших разговорах. Я даже думала, что он, возможно, не получил эту работу, и тогда конец истории, он так и останется моим куратором, а Олдриджи пусть катятся ко всем чертям.

Сменная работа, Холли. Это разрушает мои отношения.

– Собеседование?

Я подняла Розабель и покрутила ее за ухо. На мгновение промелькнула мысль, что, может быть, он не понравится будущим работодателям. С другой стороны, Майко всем нравился. Так что получит он это место как пить дать.

Майко поднялся.

– Да. В следующий понедельник. Так что подумай об этом, Холли. У меня предчувствие насчет Фионы и Рэя. Для тебя это шанс на миллион. Ты можешь сходить к ним на пробный уик-энд.

– О, да?

– Да, Холли. Как тебе эта идея?

Я легла на кровать и осмотрела коричневую переднюю лапу Розабель, воображая, что вытаскиваю застрявший камешек. «Гггав!» – повторила я. Майко прислонился к дверному косяку и смотрел на меня, наклонив голову, словно ожидая вразумительного ответа. Поэтому я подняла Розабель и прорычала собачьим голосом:

– Хорошо. Мы дадим могитам шанс. Гггав.

– Ты серьезно, Холли?

– Серьезнее не бывает.

И Майко просиял, как будто Ирландия выиграла чемпионат мира.

Тогда-то мне и открылась суровая правда жизни.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации