Текст книги "Язычник"

Глава 11

Донна не ожидала, что пресса так широко откликнется на смерть ее мужа.

Она предполагала, что будут помещены некрологи в книготорговых журналах и, возможно, по одной-две строки в крупнейших газетах, но ее предположение оказалось ошибочным.

Три малоформатные газеты поместили по некрологу в два столбца (одна с фотографией) и даже «Таймс» упомянула о смерти ее мужа. В этом была некая ирония, ибо при его жизни эта газета в пух и прах разносила его книги. За публикациями в прессе последовало великое множество телефонных звонков. Донна в раздражении металась по дому, но трубки не снимала, предоставляя автоответчику разбираться со всей этой лавиной звонков. Иногда она останавливалась около какого-нибудь телефонного аппарата (в доме их было несколько), снимала трубку и прислушивалась, но днем она отсоединила все телефоны, кроме аппарата с автоответчиком, только бы прекратился этот трезвон.

Она плохо спала в предыдущую ночь. Дважды просыпалась от кошмаров, но не могла вспомнить, какое именно видение ее пробудило.

Может быть, ей снились автомобильные аварии?

Похороны?

Любовницы?

К кабинету мужа в этот день она уже не подходила: боялась наткнуться на какую-нибудь неприятную находку. Найденное письмо лишь укрепило ее в убеждении, что у ее мужа был роман со Сьюзан Риган. Донна с изумлением заметила, что после того, как нашла письмо, она почти не плакала. Все ее чувства теперь все сильней и сильней пронизывал гнев.

Около двух часов дня она выпила чашку бульона и съела немного хлеба и сидела, уставясь на пузырек с валиумом. Она вновь подумала, не принять ли ей таблетку, но все-таки решила не принимать.

Телефон молчал. Положив пустую чашку в мойку, Донна решила послушать, что записано на автоответчике, прежде чем лавина звонков возобновится.

Пройдя через холл, она нажала на клавишу с надписью: «Входящие сообщения». Сначала она услышала пронзительный свист, какофонию нечленораздельного шума, затем последовал перечень сделанных записей.

Звонил репортер из местной газеты.

Дайана Уэллсби, издательница Уорда, выражала свое соболезнование.

Ник Кросби, директор-распорядитель его издателей, также выражал свое сочувствие.

Некто не пожелал ничего сказать.

Бухгалтер, который вел дела Криса, спрашивал, не может ли он ему позвонить (очевидно, далеко не все читают газеты, подумала Донна).

Ее мать сказала, что не будет говорить с автоответчиком, а позвонит еще раз.

Услышав голос матери, Донна слегка улыбнулась.

Джеки просила позвонить ей, сообщить, как дела.

«Миссис Уорд, говорит констебль Маккензи из сыскной полиции. Был бы вам признателен, если бы вы позвонили мне как можно скорее. Спасибо».

Донна задумчиво пожевывала нижнюю губу. Этот полицейский звонил и вчера тоже. Какое у него может быть важное дело? Она взяла блокнот и ручку, перемотала ленту назад и записала сообщенный им номер.

«Донна, говорит Мартин Коннелли, – зазвучал следующий голос. Он был исполнен такой теплоты, что Донна невольно улыбнулась. Это был литературный агент Криса. – Я хорошо понимаю, что вы сейчас чувствуете, примите мое глубокое соболезнование. Позвоню позднее. Берегите себя, о блистательная!»

Еще один звонок, но никто не произнес ни слова. Может, ошиблись номером?

Но она отчетливо слышала чье-то дыхание, медленное ритмичное дыхание. И никакого фона. Только дыхание.

Затем последовал щелчок: трубку положили.

Донна смахнула с лица прядь волос и хотела уже отойти, когда телефон зазвонил снова.

Ее рука протянулась к трубке. Она уже хотела было снять ее, но в последний миг передумала: пусть автоответчик сделает свое дело.

Включив запись, она услышала дыхание.

То же самое, что и в прошлый раз.

Сними трубку.

Донна уставилась на телефон, слушая все то же дыхание. Наконец она услышала одно-единственное слово: «Сука!» На другом конце провода раздался громкий щелчок. Впечатление было такое, будто трубку не положили, а бросили со всего размаха.

Донна попятилась от аппарата, как от ядовитой змеи. По всей вероятности, звонил какой-то псих, выбравший для этого самое неудачное время, пытавшийся как-то разрядиться от своего внутреннего напряжения. Она вдруг почувствовала себя очень одинокой и ранимой.

В этот момент и зазвонил дверной звонок.

Глава 12

Несколько минут она колебалась, неподвижно стоя в холле.

И вдруг заметила, что цепочка снята с крючка.

Опять зазвонил двухтональный звонок. Донна подошла к двери. Она осторожно закрепила цепочку и, выглянув в «глазок», увидела свою младшую сестру.

Донна распахнула входную дверь и раскрыла руки. Джули Крэг тут же кинулась ей в объятия. Долгое время они крепко сжимали друг друга, не в силах разомкнуть руки. Наконец, со слезами на глазах, Донна отодвинулась.

– Спасибо, что приехала, – шепнула она.

– Я просто не могла не приехать, – ответила Джули. Они вновь обнялись. – Донна, я так тебе сочувствую.

Теперь обе они плакали, склонившись друг другу на плечо. Наконец Донна ввела сестру в дом и хотела было закрыть переднюю дверь.

– Погоди, я принесу свои вещи из машины, – сказала Джули, вытирая слезу. Она потрепала сестру по щеке и грустно покачала головой. – У тебя такой усталый вид, просто ужас.

– Я не слишком-то хорошо спала, – невесело улыбнулась Донна. – Сама знаешь почему. – Она вытерла глаза. – Я так рада, что ты приехала, Джули.

* * *

Закончив свой рассказ, Донна даже не подняла головы. Она лишь слегка подвинулась на диване и провела кончиком указательного пальца по краю своей чашки.

Джули – она сидела на другом конце дивана, поджав под себя ноги, – пристально за ней наблюдала. Она крепко сжала руку сестры.

– Почему ты меня не позвала, как только все это случилось? – спросила она.

– Для чего? К тому же я была в таком состоянии, что не помнила своего имени, – объяснила Донна, приглаживая свои светлые волосы. Она поглядела на Джули и улыбнулась. – На этот раз маленькая сестра помогает большой.

– Ты мне помогала много раз, – сказала Джули.

Между женщинами было всего лишь два года разницы. Двадцатишестилетняя Джули была чуточку повыше, волосы у нее были потемнее – каштанового цвета, тогда как у сестры – более светлого, золотистого. И одеты они были похоже – в черные лосины, только Джули была в белых носках, а Донна – босиком. Они всегда одевались похоже. И у них были сходные взгляды на жизнь, мужчин и вообще на весь мир. И неразлучные подруги и сестры, они испытывали такое чувство близости, какое у других близких родственниц возникает лишь с возрастом. В детстве между ними не было никакого соперничества, только взаимная любовь, все усиливавшаяся и усиливавшаяся с годами. Особенно эта любовь окрепла после того, как Джули покинула родительский дом, поступив в школу фотографов, а Донна устроилась на работу в компанию по производству граммофонных пластинок и переехала в свою собственную квартиру. То, что женщины стали встречаться реже, только углубило их взаимную привязанность.

Джули вышла замуж в двадцать два года. Это был заранее обреченный брак с человеком на десять лет старше, который любовь к ней разделял с любовью к виски. Исполненные горечи, они разошлись меньше чем через год, после того как в присутствии священника поклялись любить друг друга, «пока нас не разлучит смерть». Оказалось, что спиртное разрушает браки с таким же успехом, как и смерть.

На полученные по брачному договору деньги Джули открыла свою фотомастерскую, на равных паях с компаньоном, и эта мастерская, где теперь работали трое фотографов, процветала.

Донна вышла замуж два года назад. Обе они познали любовь, обе познали горе. В их отношениях с мужчинами последнее явно преобладало.

– Как обстоит дело с приготовлениями к похоронам? – спросила Джули. – Связалась ли ты уже с гробовщиком?

– Я даже не привезла вещи Криса из больницы, – виновато призналась Донна.

Она взглянула на сестру, открыла было рот, собираясь что-то сказать, но заговорила не сразу, а после долгого молчания.

– Джули, – сказала она. – Кажется, у моего мужа была любовница.

Джули метнула на нее встревоженный взгляд.

– Почему ты так думаешь?

– Вместе с ним в автомобиле была женщина, которая тоже разбилась, – начала Донна и затем рассказала обо всем, что выплыло на свет божий.

– Может, это была просто подруга? – предположила Джули.

Донна насмешливо вздернула бровь.

– Подруга? Можно, конечно, назвать это и так. – Она покачала головой.

– Я не утверждаю, что ты ошибаешься. Только говорю, что тебе сейчас надо подумать о более важных вещах.

– О более важных вещах? – вскинулась Донна. – У моего мужа был роман, Джули. Он погиб вместе с женщиной, которую трахал за моей спиной. По-моему, это очень важно.

– Но ведь ты же его любила?

– Конечно любила. И очень сильно. Даже не представляла себе, что можно так сильно любить. И это только усугубляет мою боль. – В ее глазах появились слезы. – Я очень горюю по нему, но я никогда не узнаю правды. – Слезы прорвались бурным потоком. – А я должна знать. – Джули обняла ее и стала гладить ее волосы. – Непременно должна.

Глава 13

Донна была в холле, когда услышала шум подъезжающей машины.

Хлопнула дверца, послышались шаги. Она подошла к передней двери, заглянула в «глазок». Увидев, кто приехал, она улыбнулась и открыла дверь, прежде чем посетитель успел позвонить.

Мартин Коннелли удивленно уставился в ее лицо.

– Я услышала, как подъехала твоя машина, – объяснила она и жестом пригласила его войти.

Коннелли прошел мимо нее, повернулся и крепко ее обнял.

– Так и не дождавшись твоего звонка, я решил приехать без приглашения. Надеюсь, ты не возражаешь? – спросил он.

– Ты поступил очень хорошо, – ответила она, проводя его в гостиную.

Когда Коннелли вошел, Джули просматривала какой-то журнал. Подняв глаза, она увидела его, строго улыбнулась и кивнула в знак приветствия.

– Мартин, это моя сестра Джули, – объявила Донна. – А это Мартин Коннелли, литературный агент Криса.

Они чопорно пожали друг другу руки, и Коннелли посмотрел на Донну.

– Извини меня, может, мне не следовало приезжать, – сказал Коннелли. – Я только хотел знать, все ли с тобой в порядке. Я не задержусь надолго. – Он вновь улыбнулся Джули.

– Садись и выпей чего-нибудь.

– В таком случае я предпочел бы кофе. Ведь я за рулем, – объяснил Коннелли.

– Сейчас сварю, – вмешалась Джули. – А вы пока поговорите. – И она вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Коннелли подошел к камину и посмотрел на окантованные, под стеклом, обложки, которые там висели. Донна внимательно наблюдала за ним.

Ему было что-то около тридцати пяти – тридцати шести лет, он был безукоризненно одет (она вспомнила, что он всегда одевался безукоризненно), а его светло-коричневые волосы имели тщательно ухоженный вид. Он был литературным агентом ее мужа последние пять лет. Но их отношения никогда не были чисто деловыми, к ним примешивалась глубокая взаимная симпатия. Хотя эта симпатия и не перешла в настоящую дружбу, они высоко ценили друг друга, оба были люди очень способные и в необходимых случаях умели быть жестокими. Это было ужасающее сочетание.

– У тебя есть деньги? – спросил у нее Коннелли.

– С голода не умру, Мартин.

– Я всегда следил за страховым полисом Криса и тому подобными вещами. – Он повернулся и посмотрел на нее. – Но если тебе что-нибудь потребуется, хоть самая малая малость, сейчас же позвони мне. Идет?

Она улыбнулась.

– Без шуток, Донна, – настаивал он. – Обещай мне, что позвонишь.

– Обещаю.

Он достал пачку сигарет, серебряную зажигалку и закурил. Сквозь облачко голубоватого дыма он бесстрастно разглядывал Донну. Хотя под глазами у нее были темные круги, а волосы растрепаны, она все равно выглядела чрезвычайно привлекательно. Прежде он всегда видел ее изысканно одетой, с безупречным макияжем. Иногда она казалась ему просто ошеломительно красивой. Он был немного смущен, когда она вдруг подняла глаза и перехватила его оценивающий взгляд.

– Долго ли пробудет здесь твоя сестра? – спросил он, чтобы нарушить неловкое молчание.

– Сколько пожелает. Во всяком случае, пока не закончатся похороны.

– А ты знаешь, когда они состоятся?

Она покачала головой.

– Все это должно определиться завтра, – сказала Донна.

– Тебе понадобится какая-нибудь помощь?

– Думаю, нет. Но все равно спасибо. Дел будет много, но, возможно, это и к лучшему, не будет времени обдумывать все случившееся.

– Понимаю тебя. Подобные размышления не ведут ни к чему хорошему. – Он почувствовал, что неудачно выразился, и извинился.

– Ничего, Мартин. Говори, что думаешь. Нельзя же пережевывать одно и то же всю свою жизнь. Крис мертв, и тут уж ничего не поделаешь. Закрывать на это глаза отнюдь не значит облегчить свое существование.

– Ты знаешь, что во все свои контракты он неизменно вписывал условие, что в случае его смерти ты наследуешь все его гонорары? – уточнил Коннелли.

Она кивнула.

– Мы познакомились с Крисом еще до того, как он стал прилично зарабатывать. Кое-какие люди говорили мне тогда, что я просто сумасшедший, что его поддерживаю, он никогда не будет преуспевать. Но когда он все же стал хорошо зарабатывать, те же люди начали утверждать, что именно поэтому я его и поддерживаю.

Она покачала головой.

– Обычная людская зависть. Жен преуспевающих людей упрекают, что их удерживают лишь деньги. Бывает и наоборот. Каждую преуспевающую женщину непременно норовит обобрать какой-нибудь живоглот, каждого преуспевающего мужчину преследует какой-нибудь вымогатель. – Он улыбнулся и сделал затяжку. – Такова жизнь.

Теперь улыбнулась Донна. Атмосфера в комнате немного разрядилась.

Коннелли отошел от камина и сел напротив нее. Когда она провела рукой по лицу, он вновь метнул на нее быстрый взгляд.

– Многое ли ты знаешь о Крисе? – спросила она.

Коннелли нахмурился.

– Что ты хочешь сказать? – произнес он с чуть заметным замешательством.

– Что ты знаешь о его работе, о его характере? Чем он занимался в свободное время? Знаешь ли ты, о чем он думал?

Коннелли был явно озадачен.

– Можешь ли ты утверждать, что знал его, Мартин? Знал как человека, а не просто клиента?

– Странный вопрос, Донна. Я не понимаю, к чему ты клонишь?

Их разговор был прерван появлением Джули, которая принесла поднос с кофе, молоком и сахаром. Она поставила поднос на столик, налила по чашке кофе для Донны и Коннелли и сказала, что ей надо распаковать кое-какие вещи.

– А вы пока поговорите. – Она улыбнулась Коннелли – Приятно было познакомиться. – Она снова исчезла, и Донна услышала ее шаги на лестнице.

Коннелли положил в чашку несколько кубиков сахара и не спеша помешал кофе ложечкой.

– Почему ты спрашиваешь, знал ли я Криса?

– Ведь вы были довольно близки. Он наверняка что-нибудь рассказывал. О себе, о его работе, обо мне.

– Донна, я был его литературным агентом, а не исповедником. Если мои клиенты хотят поделиться со мной своими проблемами, это их дело. Я их ценю и только рад, что они не довольствуются чисто профессиональным общением.

– Крис рассказывал тебе о своих проблемах?

– О каких проблемах? – Коннелли был застигнут врасплох ее неожиданным натиском. – Почему ты думаешь, что у него были какие-то проблемы? А если и были, ты должна знать о них лучше, чем я. Ведь это ты была его женой.

– Я еще не забыла этого, Мартин, – язвительно сказала она. – Но может быть, он говорил тебе то, чего не мог сказать мне?

Коннелли покачал головой.

– Не говорил ли он тебе, что у него роман?

Коннелли спокойно посмотрел на нее.

– Почему ты так думаешь? – спросил он. – И даже если у него был роман, в чем я сомневаюсь, почему ты уверена, что он рассказывал мне об этом?

– Ты же был в близких отношениях со своими клиентами. Вот он и мог рассказать тебе об этом.

– Что могло внушить тебе мысль, что у него был роман? Ведь он любил тебя. Зачем бы ему путаться с другими женщинами?

– Даже теперь, когда он мертв, ты защищаешь его. Это что, профессиональная этика, Мартин?

– Я знаю, как ты страдаешь, Донна. Но то, что ты говоришь, чушь. – В голосе Коннелли прорезались нотки гнева. – Был ли у Криса роман, или нет, он мне ничего об этом не рассказывал. Ты имеешь в виду это сообщение в газетах, будто его нашли в машине с женщиной. Но это же обычная утка.

– Это чистая правда. Его в самом деле нашли с женщиной.

– Но это не означает, что она была его любовницей. Господи Иисусе, Донна. Попробуй размышлять логически.

– Я уже не знаю, что мне думать, Мартин, – прошипела она. – Скажу одно. Если ты не хочешь ранить мои чувства, лучше уж не скрывай правду. Я уже не могу страдать сильнее, чем страдаю.

– Подумай, что ты говоришь, Донна, – сказал Коннелли, пытаясь не поддаваться чувствам. – Твой муж мертв, а у тебя на уме только одно: изменял он тебе или нет?

Последовало неловкое молчание.

Донна подперла подбородок рукой, отвернулась. Коннелли не отводил от нее глаз. Когда он отхлебнул кофе, оказалось, что он уже остыл. Он поставил чашку обратно на поднос, встал и сделал шаг по направлению к ней.

– Донна, поверь, он никогда не говорил мне об этом. Я знаю столько же, сколько и ты. – Ему очень хотелось притронуться к ее плечу, но он подавил это искушение. – Если бы я знал что-нибудь, я бы не стал скрывать.

– Честное слово, Мартин? – спросила она, глядя на него с вызовом.

– Лучше я пойду, – спокойно произнес он. – Тебе надо разобраться в себе.

Она тоже встала и проводила его к парадной двери; стоя на крыльце, она коснулась губами его щеки.

– Не забудь, – сказал он. – Если тебе что-нибудь понадобится, только позвони.

Она кивнула. Она провожала его взглядом, пока он не подошел к своему «порше» и не сел за руль. Затем повернулась и вошла в дом. Коннелли посмотрел ей вслед и отъехал от дома.

С лестничной площадки, прячась за шторами, Джули тоже наблюдала за отъездом литературного агента.

Глава 14

В этот день они полностью выложились. Встали рано утром и принялись за все, что требовало их внимания. Теперь, когда уже смеркалось, они ужинали в столовой, то и дело поглядывая друг на дружку и улыбаясь.

Впервые за два дня Донна сделала макияж и, хотя выглядела бледной и утомленной, все же чувствовала себя получше.

В этот день, когда они заезжали в больницу за вещами Криса, Донна плакала, но Джули втайне этого ожидала.

Его окровавленная одежда лежала сейчас наверху, в одной из пустующих спален, разложенная на кровати перед ожидающей ее стиркой. Она с неудержимой силой притягивала к себе Донну, несмотря на мольбы Джули, она то и дело поднималась в эту комнату и подолгу смотрела на рваную одежду.

Рядом с одеждой лежали его бумажник и чековая книжка, также забрызганные кровью.

Из больницы они заехали в похоронное бюро. Его опытный владелец, одутловатый пожилой человек с такими всклокоченными волосами, точно его скинули головой вниз с какой-то высокой стены, был полон внимания и сочувствия. Он задавал самые краткие вопросы, все по делу.

– Гроб и крышка отдельно?

– Кремация или похороны?

– На какую сумму?

Его вопросы как-то странно смешивались в голове Донны, у нее было такое чувство, что отныне все происходит помимо ее воли. Владелец похоронного бюро заверил ее, что сделает все необходимое. Ей совершенно не о чем беспокоиться. Когда они с Джули выходили, прибыла новая группа людей, которым предстояло отвечать на те же самые вопросы. Конвейер смерти работал, ни на миг не останавливаясь.

Из похоронного бюро они поехали в цветочный магазин и заказали цветы. Им показали каталоги всевозможных венков. Венки на все случаи жизни. Донна язвительно отметила про себя, что одна страница была озаглавлена «Для похорон ребенка». Какое ужасное испытание для родителей, подумала она, – смотреть на такое.

Все приготовления были уже закончены, впереди были похороны. Их-то Донна боялась больше всего. Ужасная черта, подводящая окончательный итог. Пока же тело ее мужа покоилось в часовне. Но после того как будет предано земле, оно перестанет жить в сознании – так, по крайней мере, казалось Донне. Останутся лишь воспоминания.

Воспоминания и боль.

И гнев.

Донна резко отодвинула тарелку и, шумно выдохнув воздух, откинулась на спинку стула.

– С тобой все в порядке? – спросила Джули.

– Я чувствую страшную усталость, – ответила Донна, с трудом улыбнувшись сестре. – Извини, Джули.

– Поди подремли. Я позабочусь обо всем этом. – Она показала на грязные тарелки и чашки. – Иди. Немного погодя я принесу тебе чаю.

Донна поблагодарила ее и, потрепав по плечу, отправилась к себе в спальню.

Слыша шаги сестры на лестнице, Джули улыбалась. Деревянные ступени, казалось, протестующе скрипели. Посмотрев сперва на часы, потом на тарелку, Джули продолжала есть. Наконец и она тоже оттолкнула тарелку, встала и принялась собирать посуду, чтобы отнести ее на кухню.

Подойдя к двери столовой, она обернулась и посмотрела на буфет темного дерева. На нем было много фотографий: все в серебряных рамках.

Донна и Уорд.

Джули долго глядела на эти фотографии. Затем протянула тонкий пальчик и с легкой улыбкой обвела лицо Уорда на одной из фотографий.

Затем обвела лицо Донны.

Но к этому времени улыбка на ее лице погасла.