Текст книги "Язычник"

Глава 24

Джули Крэг узнала о предполагаемой поездке Донны в Дублин не столько с изумлением, сколько с усталой покорностью.

Обе женщины лежали в постели и тихо разговаривали под неумолчный аккомпанемент будильника. Распластавшись на спине, глядя на потолок, Джули молча слушала рассказ сестры о ее встрече с Коннелли. Она с трудом подавляла желание сказать Донне, как ей опостылела эта тема. Та просто зациклилась на Сьюзан Риган.

– Прилично ли уезжать так скоро после похорон? – спросила она.

– Чем быстрее я разберусь со всей этой историей, тем лучше, – ответила Донна.

– А если ты не сможешь разобраться с этой, как ты выражаешься, историей? Если не получишь ответа на свои вопросы?

Донна промолчала.

– Неужели всю свою жизнь ты так и будешь терзаться этими сомнениями? Да это же просто какое-то наваждение. Забудь об этом.

– Тебе-то, может, легко забыть, – в раздражении сказала Донна.

– Но я не забываю, – ответила младшая сестра. – Пойми же, ты стала совсем как одержимая.

– Может быть. Я должна приучить себя жить с этими сомнениями. Точно так же, как должна приучить себя жить без Криса. – Донна вытерла слезинку. – Я буду поступать по-своему, Джули. Так уж я устроена.

Наступило долгое молчание, прерванное наконец Джули.

– Если тебе нужна моя помощь, если ты хочешь, чтобы я поехала с тобой в Ирландию или куда-нибудь еще, ты знаешь, что я готова, – мягко сказала она.

Донна кивнула.

Струившееся в окно тусклое мерцание освещало ее лицо, и Джули видела поблескивавшие на нем слезы. Она протянула руку, смахнула их и погладила лицо сестры.

Донна схватила ее руку и поцеловала.

Джули стала приглаживать мягкие пряди ее светлых волос.

– Все уже готово для завтрашнего дня, – спокойно сказала она. – Заказаны машины и цветы, все. – Она продолжала гладить сестру. – Представители фирмы будут здесь еще до того, как мы выедем; когда похороны закончатся, еда будет уже на столах. Я предупредила их, чтобы они устроили все просто, без излишеств.

– Колбаски на палочках? – прошептала Донна со слабой улыбкой.

Джули тоже улыбнулась, ее первоначальное раздражение сменилось чувством беспомощности. Она видела страдание в глазах сестры, чувствовала его в ее словах, но ничем не могла облегчить. Могла только беспомощно наблюдать за сестрой. Видя, что ее глаза смыкаются, она продолжала гладить ее волосы.

– Спи, – шепнула она, – тебе надо отдохнуть.

– Помнишь; когда мы были еще детьми, ты всегда меня гладила, – тихо и медленно выговаривая каждое слово, сказала Донна. – И я сразу же засыпала.

– Помню, – сказала Джули. – Точно так же и ты убаюкивала меня.

– Старшая сестра заботится о младшей сестренке, – произнесла Донна с закрытыми глазами.

Прежде чем сон окончательно одолел ее, она еле слышно сказала:

– Мне так недостает его, Джули.

Ее дыхание стало тихим и ровным.

Она уснула.

Джули перестала гладить ее и вновь перекатилась на спину. Она лежала, поглядывая в полутьме на фото Криса и Донны, стоявшее на прикроватной тумбочке.

Заснула она очень не скоро.

Глава 25

Вынув свой костюм из гардероба, Мартин Коннелли повесил его на одну из ручек.

Он смахнул пушинку с рукава и тщательно осмотрел весь костюм. Он не надевал его больше двух лет, с последних похорон.

Литературный агент заметил пару складок на одном из рукавов пиджака и пожалел, что не отдал его своей домохозяйке для глажки. «Невелика беда, – подумал он, – складки разгладятся, когда я надену костюм». Он достал белую рубашку, нашел в гардеробе черный галстуки аккуратно повесил его на плечо пиджака. Убедившись, что все готово к завтрашнему дню, он прошел в гостиную и налил себе вина.

Он сидел перед телевизором и прибором дистанционного управления переключал каналы, не находя ничего сколько-нибудь интересного. Он хотел было включить видеомагнитофон, но тут же передумал.

Под телевизором лежали две видеокассеты, которые дал ему Кристофер Уорд. Он сделал мысленную заметку о том, чтобы их вернуть. Вот кстати и подходящий повод, чтобы зайти к Донне.

Как-нибудь, без предварительного звонка, он заглянет к ней в дом. Хотя и сомнительно, чтобы она ему обрадовалась после этого злосчастного обеда. Он пожалел о своем предложении сопровождать ее в Дублин.

Тебе не следовало торопиться.

И все же сейчас самое подходящее время, чтобы с ней поговорить, лучшего не будет. Она очень уязвима, нуждается в доброте и заботе. Когда она оправится от испытанного потрясения, завоевать ее чувства будет значительно труднее.

Коннелли допил вино и налил себе еще, затем стал катать рюмку между ладонями.

Рюмка была из набора, купленного еще Кэти.

Его Душу захлестнул поток воспоминаний.

Они" прожили вместе десять месяцев и оба были счастливы, хотя их счастье отнюдь не было идиллическим. Она только еще начинала карьеру фотомодели, подписала договор с агентством, и у нее стало много работы. Сначала он был очень рад, ужасно гордился тем, что его подруга стала модной моделью.

Но когда она стала сниматься обнаженной, его отношение к ее работе изменилось. Кэти никогда не стыдилась своего тела, и, когда ведущий мужской журнал предложил поместить ее фотографию на полный разворот, она не упустила своего шанса. Заплатили ей хорошо, и к тому же открылись другие возможности. Ее стали часто приглашать за границу. В конце концов они почти перестали видеться, и все это время Коннелли терзали сомнения. Воображение рисовало ему его подругу и ее фотографа на каком-нибудь Карибском пляже. Он несколько раз спрашивал ее, не спала ли она со своим фотографом. Дальше все пошло обычным путем. Не понимая, что его подругу интересовала лишь ее карьера, Коннелли в конце концов отравил их совместную жизнь своей ревностью. Однажды, когда он упрекал ее в бесконечных разъездах, она напомнила ему, что он сам часто обедает или ужинает со своими клиентками, издательницами или журналистками. Коннелли, однако, возразил, что это совершенно другое дело. Ведь женщины, с которыми он общается, не сидят в ресторане голыми.

Не прошло даже и года, как она оставила его. Однажды вечером, вернувшись домой, он увидел, что она уехала, захватив с собой все свои вещи.

Это было почти два года назад. С тех пор он не получал от нее никаких вестей. Только видел в некоторых малоформатных газетах ее фото – она очень хорошо смотрелась рядом с рок-звездами и различными представителями артистического племени. Со времени их разрыва они так и не виделись. Все это время он жил холостяком.

Дважды в неделю приходила служанка, чтобы убрать квартиру и постирать все что нужно. Все остальные дни, если не работал, он проводил в полном одиночестве.

Допив вино, Коннелли поставил рюмку и направился в спальню, глядя на черный костюм, висящий на гардеробе.

«Что сейчас делает Донна?» – мелькнула у него неожиданная мысль.

Был уже первый час ночи.

Наверно, она в постели.

В постели.

Коннелли представил ее лежащей под одеялом. Картина была приятная.

Он криво усмехнулся.

Этот обед явно не удался, он не должен был давать волю своим чувствам.

Ну ничего, будут еще другие возможности.

Время еще не упущено.

Глава 26

На дереве около могильной ямы весело пела птица. Все время, пока священник читал заупокойную молитву, перепархивая с ветки на ветку, птица продолжала петь, радуясь голубому небу и теплому дню.

Донна слышала ее звонкую песню, но не могла разобрать слова священника. Его молитва звучала для нее совершенно бессмысленно, как если бы он читал ее на иностранном языке. Она слышала только пение одинокой птицы и плач женщины.

Плачущей женщиной была она сама.

Поддерживаемая Джули, она стояла на краю могильной ямы, а вокруг нее толпились люди, пришедшие проститься с Кристофером Уордом. Все одетые в черное, на фоне зеленой кладбищенской травы они, казалось, таили в себе какую-то угрозу. В этом мирном обрамлении они никак не совмещались и с ярким сверканием цветов у могилы.

Легкий ветерок шелестел целлофаном, в который были завернуты цветы.

Глядя в могильную яму, на уже установленный в ней гроб, Донна с предельной ясностью сознавала всю непоправимость случившегося. Когда на крышку гроба насыплют шесть футов земли, она навсегда простится со своим мужем. И не останется ничего, кроме мраморной мемориальной доски с надписью:

КРИСТОФЕР УОРД,

МОЙ ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ МУЖ,

СПИ,

ПОКА МЫ НЕ ВОССОЕДИНИМСЯ С ТОБОЙ

Неужели это и есть итог тридцати пяти прожитых лет, подумала Донна.

Люди вокруг могилы стояли в несколько рядов; одни с опущенными головами, другие смотрели по сторонам, тогда как священник продолжал свою молитву.

Тут же, позади, стояла колонна машин, которые привезли их из церкви.

Донна с трудом вспоминала, что происходило в церкви, да и вообще в это утро. Двигалась она как автомат, не сознавая, что делает и говорит или что говорят ей самой.

Джули как могла утешала ее, но и на нее эта торжественная церемония действовала угнетающе. По ее щекам катились слезы. Еще когда они были в церкви, она смотрела на стоящий на постаменте, весь усыпанный цветами гроб и вся содрогалась при мысли, что в этом гробу лежит ее зять.

Она ехала вместе с Донной в самой первой машине, всего в нескольких футах от катафалка, ни единым словом не обращаясь к водителю. Молчала и ее сестра.

Выйдя из машины, они подошли к разверстой могиле, готовой поглотить гроб с телом Кристофера Уорда.

Коннелли был одним из тех, кто нес гроб. Сейчас он стоял с другой стороны могилы, сцепив внизу пальцы рук и склонив голову Около него стояли издатель Криса, их сотрудники, друзья и родственники. Тут были даже читатели его книг, пришедшие отдать последнюю дань своему любимому автору.

Донна чувствовала, что у нее подкашиваются ноги; она боялась упасть.

Упасть в могильную яму?

Но она из последних сил превозмогала свою слабость. Джули поддерживала ее за талию, близость сестры была утешением и для нее самой.

Донна испытывала то же самое ужасное чувство, что и в тот вечер, когда ей сказали, что муж попал в автомобильную аварию. Глядя в могилу, она ощущала такую же непреодолимую боль, что и в тот день, когда коронер сдернул зеленое покрывало в морге больницы. Давно ли это было? Четыре дня назад? Или больше? Со дня его смерти время,, казалось, утратило всякое значение. Может, и сама жизнь тоже утратила всякое значение9

Закончив заупокойную молитву, священник сделал шаг назад, показав жестом, чтобы Донна подошла к могиле.

Ей стоило величайшего труда сделать эти несколько шагов – ноги едва держали ее. Тихо всхлипывая, рядом с Джули Донна все же прошла этот короткий путь. Они обе заглянули в могилу, затем Донна, опустив Голову, отошла.

Ветер овевал ее благоуханием цветов, таким густым, что ей едва не сделалось дурно. Снова зашуршал целлофан, над кладбищенской травой пролетел лепесток алой розы и, достигнув могилы, плавно опустился на крышку гроба.

Стараясь совладать со своими чувствами, Джули увела Донну. За ними последовали и все собравшиеся.

Птица, которая пела на дереве, взмыла высоко в голубое небо.

Словно душа, возносящаяся в горние выси.

Глава 27

Донна стояла возле машины, комкая в руке носовой платок. Священник сказал ей несколько утешительных слов, но она почти их не слышала. Только иногда улыбалась, признательная за сочувствие, но стремясь как можно скорее покинуть это место.

Джули, стоявшая подле нее, стряхнула светлый волосок с ее жакета. При этом она ласково коснулась ее затылка.

Сказав все, что хотел, священник отошел. Вместо него стали подходить другие люди, выражая ей свое соболезнование. Среди них было много незнакомых. Донна была в состоянии, похожем на шоковое, она как будто онемела. Все в ней перегорело. "Ее словно стеклянные глаза в красных обводах смотрели пустым взглядом. Впечатление было такое, точно она наглоталась наркотиков.

Машины одна за другой стали выезжать с кладбища, направляясь к ее дому, где должны были состояться поминки. Какое архаичное слово «поминки», внезапно подумала Донна. При одной мысли о том, что сейчас ее дом наполнится людьми, Донне стало нехорошо. Ах, если бы только ее оставили в покое, наедине с ее горем и болью. Чтобы ничто не мешало ей упиваться своими страданиями. А присутствие всех этих людей помешает ей целиком погрузиться в свое отчаяние.

Прежде чем рассесться по машинам, друзья и родственники выражали ей свое сочувствие. А она только благодарно кивала, не в силах проронить ни слова.

Наконец Джули, вытирая слезы с лица, потянула Донну за руку и усадила ее в машину.

Мартин Коннелли подошел с распростертыми руками, и Донна оказалась в его объятиях. И сама она крепко обняла его и спрятала голову у него на груди. В этом было что-то утешительное.

Только Джули увидела едва заметную улыбку на его губах, когда он ласково произнес:

– Все будет хорошо. Только не держи в себе свое горе.

Донна захлебывалась слезами.

Ощутив на себе испытующий взгляд Джули, Коннелли повернулся в ее сторону, их взгляды на несколько мгновений встретились, после чего, в легком замешательстве, Коннелли погладил щеку Донны, и она слегка отстранилась от него.

– Встретимся у тебя дома, – сказал он и пошел искать свой автомобиль.

Джули посмотрела ему вслед и протянула руку Донне, помогая ей сесть в машину.

– Ну, поехали же, Донна, – ласково сказала она и только тут заметила, что ее сестра смотрит в сторону могилы.

– Я не знаю, кто они, – спокойно сказала Донна, вытирая нос платком.

Около могилы стояли трое людей, все в темных костюмах. Один из них, тот, что в центре, выделялся своим ростом и могучим сложением.

На таком расстоянии Донна не могла различить их лиц.

– Вероятно, друзья Криса, – предположила Джули. – Ты ведь не знаешь всех его друзей.

– Знаю почти всех, – ответила Донна, не сводя глаз с троицы.

Один из них встал на колени и нагнулся, словно что-то искал в глубокой могильной яме.

– Кто они? – пробормотала Донна, по настоянию сестры все же усаживаясь в машину.

Водитель спросил, готовы ли они, и медленно тронулся с места.

Донна повернулась и поглядела в заднее стекло.

Тот, что был на коленях, уже поднялся, и теперь они все трое внимательно смотрели на гроб.

Донна откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза, и зрелище, которое она только что видела, постепенно поблекло в ее уме.

Она уже не могла видеть, как самый высокий из троих пинком сбросил комок земли в могильную яму.

Комок с глухим стуком упал на крышку гроба.

Глава 28

Донна не считала машин, стоящих возле ее дома, но их было по меньшей мере двенадцать. Они были припаркованы на подъездной дорожке и вдоль тротуара.

Входя в гостиную, она посмотрела через окно на это скопище машин. Вернувшиеся с похорон гости тихо разговаривали.

Нанятые Джули официанты поставили большой стол в гостиной и обслуживали гостей сандвичами, легкими закусками и напитками. В кухне они установили большой кипятильник для чая, на плите кипели сразу несколько кофейников для желающих утолить жажду.

Негромкие разговоры, которые вели гости, прерывались иногда смехом. Теперь, когда торжественная церемония осталась позади, они испытывали явное облегчение. Многие ослабили узлы галстуков.

Донна, с чашкой чая в руке, сидела у окна; от пролитых слез у нее щипало в глазах, голова болела. Она покорно выслушивала утешительные слова и советы, скрывая свое желание как можно скорее остаться одной. Они принесли свою дань уважения, теперь у них нет никаких причин оставаться. Но она постаралась отбросить эту мысль, признательная за сочувствие.

К ней плавной походкой подошла Джеки Куинн, поцеловала ее в щеку, крепко пожала руку и присела на подлокотник кресла.

– Кажется, этот день никогда не кончится, – устало улыбнулась Донна, отвечая своей подруге еще более крепким пожатием. – Спасибо, что пришла, Джеки.

– Я хотела бы тебе помочь, – сказала Джеки. – Но официанты превосходно справляются и без меня. – И она тоже улыбнулась.

– Где Дейв? – спросила Донна.

– Пошел налить себе вина. Я сказала, чтобы он принес и тебе, Донна.

– Я не могу пить, Джеки. Во всяком случае, сейчас, – запротестовала Донна.

– Нет, можешь, – спокойно произнесла Джеки. – Глоток бренди поможет тебе расслабиться. – Повернувшись, она увидела, что в комнату, с бокалом в каждой руке, вошел Дейв Тёр-"нер. Он улыбнулся Донне и прошел мимо группы гостей, стоявших возле двери.

И тут он едва не столкнулся с другим человеком.

При виде его Донна нахмурилась.

Это был один из тех троих, что продолжали стоять у могилы, когда она отъехала от кладбища.

Он извинился и, сопровождаемый своим компаньоном, вышел из комнаты. Донна не знала ни того, ни другого, но была уверена, что это были те самые.

Тернер вручил ей бокал; сделав глоток, она почувствовала, как бренди обжигает ей горло.

– Спасибо, Дейв, – сказала она. Он улыбнулся в ответ. – Ты знаешь этого человека, с которым только что столкнулся?

– Ты думаешь, что я должен его знать?

– Никак не могу его узнать. Я видела его на кладбище, его и еще двоих. Я знала всех друзей Криса, так я, по крайней мере, считала, но кто эти трое – для меня загадка.

– Стоит ли беспокоиться из-за этого? – спросила Джеки, вновь стиснув ее руку. – Допей свой бренди.

Донна сделала еще глоток, слегка передернулась и встала, оглядывая гостиную.

Сидя в углу, незаметно для нее Коннелли не сводил с нее глаз.

– Ты не видела Джули? – спросила Донна.

Джеки покачала головой.

– Извини, я сейчас вернусь, – сказала Донна.

Она поговорила с издателем Криса, затем с двумя главными редакторами журналов, друзьями Криса. Ей вновь и вновь выражали соболезнование.

Сколько есть разных способов сказать: «Примите мое сочувствие»?

В холле также толпились люди. Они вежливо ей улыбались, когда она проходила мимо, чтобы подняться наверх, где она могла бы побыть одна, не в силах дождаться, когда наконец разъедутся гости. На лестничной площадке она остановилась, чтобы перевести дух. Здесь, на втором этаже, было спокойнее, но атмосфера тяжелее.

При появлении сестры Джули удивленно подняла взгляд. Ее щеки были влажны от слез, вокруг глаз лежали безобразные черные пятна от смывшейся туши. Она была в явном замешательстве.

– Прости, Донна, – извинилась Джули, вытирая лицо. – Я не хотела, чтобы ты видела меня в таком раздрызге.

Донна подошла к ней, и сестры обнялись.

– Ради тебя я хотела быть сильной, готовой тебе помочь, – говорила Джули, раздосадованная своей несдержанностью. – Поэтому я и поднялась сюда. – Она втянула воздух и улыбнулась. – Со мной все в порядке.

– Если хочешь, побудь здесь, – предложила Донна.

– Эти слова должны были исходить от меня, – сказала Джули, отметая ее предложение. – Я же тебе сказала: со мной все в порядке.

– Ты не должна раскаиваться, что горюешь по нему, Джули. Многие разделяют это горе, – утешала ее Донна.

Младшая сестра медленно кивнула и встала. Взглянув в зеркало, она неопределенно пожала плечами.

– Пожалуй, мне надо заняться своим лицом, – произнесла она, слабо улыбнувшись.

Донна также улыбнулась и вышла из спальни.

Через несколько секунд она вернулась.

– Джули, – тихо спросила она с обеспокоенным видом, – кто-нибудь поднимался вместе с тобой? Или следом за тобой?

– Кто, например?

– Ты не слышала чьих-либо шагов на лестнице? С тех пор как ты здесь? – допытывалась Донна.

– Нет, – недоуменно ответила Джули. – А почему ты спрашиваешь?

Они обе вышли на лестничную площадку. Старшая сестра смотрела на обычно закрытую дверь в конце коридора.

– Кажется, в кабинете Криса кто-то есть.

Глава 29

Когда обе женщины приблизились к двери, Донна заметила, что она закрыта неплотно. Изнутри слышалось шуршание бумаг, а иногда легкое поскрипывание выдвигаемых ящиков. Затем наступила тишина.

Донна толкнула дверь и вошла внутрь.

Какой-то человек медленно повернулся и уставился прямо на нее.

Он был высокого роста, с короткими волосами, почти начисто выстриженными на затылке. Лицо у него было тонкое, шея – непропорционально могучая. Ее появление, казалось, ничуть его не смутило: более того, на взгляд Донны он ответил таким дерзким взглядом, как будто это не он, а она вторглась в чужую комнату.

– Что вы тут, черт побери, делаете? – резко спросила она, оглядывая сперва его, потом кабинет.

Он все еще держал в руке лист бумаги, извлеченный им из ящика стола.

– Кто вам дал разрешение вламываться сюда? – продолжала возмущаться Донна.

Незнакомец улыбнулся.

– Слово «вламываться» вряд ли здесь уместно, миссис Уорд, – сказал он, презрительно выпятив нижнюю губу. – Вероятно, мне в самом деле следовало попросить у вас разрешения, но я не хотел тревожить вас по такому пустяковому делу. – И он театральным жестом положил лист бумаги на стол.

– Убирайтесь отсюда! – потребовала она, не спуская рассерженных глаз с незнакомца.

– Позвольте мне вам объяснить… – начал он.

– Я не желаю слушать никаких объяснений, – оборвала она. – Немедленно убирайтесь отсюда, пока я не вызвала полицию. Как вы смеете рыться в чужих вещах?

Незнакомец посмотрел сперва на Джули, потом опять на Донну.

– Я искал то, что по праву принадлежит мне, – хладнокровно ответил он. – Мы работали вместе с вашим мужем. И он взял у меня несколько справочных книг.

– Работали вместе с моим мужем? – удивилась Донна. – Крис всегда работал один. И никогда даже не упоминал, что с кем-либо сотрудничал. Как вас зовут?

– Питер Фаррелл.. Не может быть, чтобы ваш муж не упоминал обо мне, – сказал незнакомец, приглаживая своей большой ручищей короткие волосы.

Донна покачала головой.

– Почему вы копались в его бумагах? – настойчиво требовала она ответа.

– Я же вам сказал, – продолжал стоять на своем Фаррелл. – Я искал свои книги. Вас же я не хотел беспокоить. У вас и без меня много забот.

– Благодарю за участие, – саркастически усмехнулась Донна. – Поэтому, чтобы не беспокоить меня, вы без всякого позволения вломились в кабинет моего мужа?

Фаррелл с улыбкой покачал головой.

– Не смей улыбаться, чертов ублюдок! – решительно осадила его Донна. – Если через минуту ты не уберешься из этой комнаты и из этого дома, я вызову полицию.

Фаррелл пожал плечами и тотчас же направился к двери. Проходя мимо Донны, он скользнул по ней своими наглыми стального цвета глазами.

– Я хотел бы получить свои книги, миссис Уорд, – сказал он. – Я оставлю вам свой номер телефона. Я был бы вам благодарен, если бы вы нашли их и сообщили мне об этом. – Из внутреннего кармана своего пиджака он извлек что-то похожее на визитную карточку. На обратной стороне он написал номер своего телефона и имя и вручил карточку Донне.

– Как называются эти книги? – спросила она.

– Книги по живописи. Каталоги. Я был бы благодарен вам, если бы вы их нашли и позвонили. – Он быстрыми шагами направился к лестнице и спустился по ней. Донна наблюдала за ним с лестничной площадки.

– Ты знаешь его? – спросила Джули.

Донна покачала головой. Она опустила взгляд на карточку.

ПИТЕР ФАРРЕЛЛ.

Книги по живописи?

– Господи Боже! – пробормотала Донна.

– В чем дело? – озабоченно спросила Джули.

Донна вспомнила запись в дневнике:

«ДЖЕЙМС УОРСДЕЙЛ. ДУБЛИНСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ГАЛЕРЕЯ».

Случайное совпадение?

Глядя через перила, она увидела, как Фаррелл ушел, сопровождаемый двумя другими людьми. Теми, что были на похоронах.

Донна подошла к окну на лестничной площадке и выглянула наружу. Трое мужчин уселись в голубую «сьерру». Фаррелл занял место рядом с водителем; прежде чем машина тронулась, он оглянулся.

Внезапная догадка озарила лицо Донны: она поспешила к себе в спальню, открыла прикроватную тумбочку, вынула оттуда фото, взятые из кабинета Криса и квартиры Сьюзан Риган, и положила их на постель.

– Так я и знала, – мягким, еле внятным шепотом сказала Донна. – Взгляни-ка.

Она показала на фото, где Крис был снят с пятью другими людьми.

– Так я и знала, – повторила она, на этот раз более отчетливо.

Она узнала коротко стриженные волосы, тонкое лицо и бычью шею.

С обеих фотографий на нее мрачно взирал Питер Фаррелл.