Текст книги "Путешествие «Лунной тени»"

На покрытом зеленью холме в трех милях от берега возвышался большой храм. Феран проводил своего пассажира до безопасного храмового комплекса, и в портике для гостей их встретил распорядитель Старейшины храма. Он сообщил Ферану, что его работа выполнена отлично, но больше в его услугах не нуждаются. Когда капитан шел назад по пустым Садам Созерцания, его вдруг кто-то окликнул. Священница в голубом облачении, с бледным лицом и туго затянутыми на макушке волосами появилась из-за деревьев. За ней следовала девочка-ученица в зеленой одежде дьякониссы, с распущенными темными, вьющимися волосами.

– Достопочтенная Терикель, как приятно вновь встретить вас, – негромко воскликнул Феран. – И дьяконисса Веландер, вижу, вы все еще дьяконисса.

Но вы теперь стали владельцем судна, – ответила Веландер, кивнув на красные эполеты на его куртке и треугольную шляпу. – Мои поздравления.

– Вы долго намерены оставаться в этом порту? – поинтересовалась Терикель.

– «Лунная тень» временно стала «Полетом стрелы», а «Полет стрелы» нуждается в очистке корпуса и мелком ремонте. Есть кое-какие другие работы… может, уйдет дней восемь.

– Мы с Веландер нуждаемся в большей практике в разговорном диомеданском наречии.

– О, так вы по-прежнему изучаете экзотические языки?

– Именно так. Мы сможем вас найти?

– Безусловно. Я всегда рад Терикель и Веландер. Почему бы нам не прогуляться вместе до берега, заодно поговорим по-диомедански?

Когда они миновали ворота и пост городской стражи, Феран осторожно спросил:

– У вас появились какие-нибудь новые сведения об оружии Варсоврана?

– Были проведены еще два испытания, – сообщила Веландер. – Одно из них прошло неделю назад, в результате был выжжен участок с диаметром две целых и одна треть мили. Некоторых представителей знати из соседних королевств приглашали на демонстрацию оружия. Другое испытание состоялось на шестнадцать дней раньше, оно было скромнее по размаху.

– Итак, уже четыре испытания. И что вам удалось разузнать?

– Первый огненный круг имел диаметр около мили. Это я узнала от раба, которого мы сумели заслать в район боевых действий. Что касается второго испытания, мы о нем почти ничего не знаем, слышали лишь болтовню в таверне между солдатами Варсоврана. Возможно, император не был уверен в новом оружии, а потому не хотел, чтобы кто-то стал свидетелем неудачи.

– Все это довольно странно. Император собирает огромный флот в районе порта Нармари. Он мог настолько увериться в силе оружия, способного сокрушить любой город на континенте, что решил покорить всю береговую линию.

– А ему хватит сил?

– У него самый большой флот в истории Тореи, но даже этого числа кораблей недостаточно, чтобы разгромить объединенные силы морских королевств юга. Кроме того, пираты могут теперь устроить настоящий ад его торговым кораблям, ведь все боевые суда ушли из портов. Эти огненные круги впечатляюще действуют на компактно расположенные и открытые такому удару города, но не всех же своих врагов Варсовран способен настичь на земле.

На пути к докам они обсуждали статистические данные об огненных кругах, параметры разрушений, соотношение с яркостью световой вспышки, сопоставляли их силу с вулканическими извержениями. Веландер говорила об ужасных огненных кругах с привычной улыбкой, словно речь шла о сущих пустяках, но в сердце ее царили глубокая печаль и гнев. Феран был для нее чужаком, вторгшимся в их моносексуальное сообщество, где существовали только наставницы и ученицы. Внешние сношения и политика храма проводились с крайней осторожностью, так что моряк, при всей своей тактичности, невольно выступал в роли жеребца, внезапно ворвавшегося в загон, полный кобыл. «Кто ты такой? Почему моя наставница уделяет тебе столько внимания?» – думала Веландер, пока они шли по узким, чисто прибранным улицам по направлению к морю. Его голос звучал резко и непривычно грубо для ее слуха, в нос ударял чуждый, вызывавший тошноту мужской запах. Она не могла покинуть Терикель, проявлявшей странную доброжелательность к чужаку, но это только усиливало ее горечь и гнев.

– Что можно сделать, чтобы… э-э-э… чтобы побороть огненные круги? – спросила Веландер, диомеданский язык давался ей мучительно трудно, она вынуждена была говорить медленно, и это придавало ее интонациям некоторую агрессивность.

– Только то, что мы делаем, – пожал плечами Феран. – Изучать, вести записи, анализировать сведения. Надеюсь, это оружие не слишком хорошо работает над водной поверхностью.

– Вероятно, Варсовран намерен нанести один мощный удар, чтобы разгромить прибрежные королевства, а затем использует огненные круги против непокорных континентальных городов, – высказала предположение Терикель.

– Думаю, что так, на суше огненные круги неодолимы, – согласился Феран. – Против них не устоит ни один человек.

– Мужчины слабы, – заметила Терикель. – Они хвалятся своей храбростью и силой, чтобы произвести впечатление на женщин вроде нас, правда, Веландер? Мы знаем их уязвимые места.

– О да, они не могут сравниться с нами, – энергично кивнула Веландер, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучал намек на то, что основным оружием женщин является их способность соблазнять мужчин.

Череда узких улиц вдруг оборвалась, распахиваясь в широкий простор портового района, пристани и доков; прохладный, освежающий ветерок веял над лесом мачт. Веландер почувствовала облегчение, когда они оказались возле «Полета стрелы». Испытание мужским обществом подходило к концу.

– А вот и «Полет стрелы»! – провозгласила она радостно, указывая на корабль.

– Да, это особая конструкция, – Феран подмигнул Терикель. – Мачты могут укорачиваться, чтобы судно проходило под мостами, если придется двигаться по рекам.

– Совсем как у старого корабля, «Лунной тени», – хмыкнула Веландер, стараясь продемонстрировать готовность к шутке.

– Пожалуйста, потише! – прошипел встревоженный Феран. Веландер пришла в восторг от того, что ей удалось вывести из равновесия представителя мужского племени, чужака, но больше ничего говорить не стала. С маленькой шхуны до стоявших на пирсе людей доносились ругательства корабельных плотников и грузчиков. Терикель хотелось чем-нибудь подбодрить капитана, но она не нашла нужных слов, а потом Веландер напомнила, что им пора возвращаться в храм.

– Так скоро? – в голосе Ферана прозвучала заметное разочарование.

– Веландер надо готовиться к посвящению в сан.

– О, как это замечательно для тебя, – Феран все еще говорил на диомеданском. – Сколько дней осталось?

– Восемь, но пять последних ночей я должна бодрствовать, – ответила Веландер, упрямо отказываясь переходить на родной язык. – Я должна соблюдать строгий пост, пить только дождевую воду. И ничего больше. Я должна выдержать… э-э-э… суровые испытания.

– Испытания?

– Ее будет расспрашивать Старейшина, – Терикель пришла на помощь растерявшейся Веландер.

– Ну, это потребует от тебя огромной храбрости, – засмеялся Феран. – Пять дней наедине с этой старой летучей мышью!

– Не совсем наедине, – уточнила Веландер.

– У нас принято, чтобы наставница постоянно поддерживала свою ученицу в дни поста и испытаний, – добавила Терикель.

– Достопочтенная Терикель будет поститься вместе со мной и неотступно пребывать рядом, – медленно и отчетливо проговорила Веландер.

– Да, я буду в Капелле Бдения, пока Веландер постится во внешнем святилище храма.

– А затем ты станешь священницей и дашь обет двенадцатилетнего целибата, – вздохнул Феран. – Кто же сможет вынести столь долгое ожидание?

– Ну уж точно не ты, капитан, – усмехнулась Терикель.

– Нет, я не разделяю идей безбрачия, о мои почтенные дамы.

Когда женщины пошли назад вдоль пирса, пара членов экипажа загляделась им вслед.

– Ну и как они тебе? – поинтересовался боцман.

Ларон молча приложил руку к сердцу и хлопнул по ней свободной ладонью.

– Мне? – невинно изумился Феран.

– Тебе, – хором сказала Норриэйв и Ларон.

– Веландер всего лишь серьезный щенок, а вот Терикель! О, это настоящая королева!

– Они обе обладают… шармом, – произнес Ларон, складывая молитвенно ладони и склоняя голову, но все же не отводя взгляда от двух удаляющихся женских фигур. Было нечто в Веландер, что вывело его из обычного равновесия, и он вдруг поймал себя на том, что облизывает губы. Ларон яростно стиснул зубы.

– Никаких шансов. Ты выглядишь слишком маленьким, бледным, костлявым и запаршивевшим, – заявил боцман, тоже провожавший взглядом Терикель и Веландер. – Кроме того, смой эту бороденку, и тебе не дашь на вид больше четырнадцати.

– Я квалифицированный навигатор и врач! – отрезал Ларон.

– Ну, кто спорит! И силы у тебя побольше, чем у всего остального экипажа, вместе взятого, но выглядишь ты как самый обычный юнга.

– То же можно сказать и о Феране, – возмутился Ларон.

– Так, но у Ферана кудрявые волосы, голубые глаза и крепкое тело. Девчонки всегда на это западают.

– И вовсе не всегда, – скромно возразил Феран.

– Осторожней, капитан, – предупредил Норриэйв. – Ты видишь, что малышка обожает священницу, а та обладает инстинктом кошки-матери. Не хотел бы я попасть между этими двумя.

– Я бы рискнул, – признался Феран. – Без кота не бывает и котят.

Женщины тем временем дошли до начала пирса, миновали ближние лавки, а затем свернули в переулок и скрылись из виду.

– Я тут побродил вокруг, поспрашивал людей, – начал Ларон, отворачиваясь от берега и автоматически проверяя, не отклеилась ли его фальшивая борода. – Что касается Веландер, она только на первый взгляд кажется беззащитной. Года три назад она попала в большую беду. И убила нескольких человек, оказавшихся агентами Варсоврана.

– В семнадцать лет? – воскликнул пораженный Феран.

– Похоже, что так. Агенты Варсоврана сделали ее сиротой. Сестра Терикель – ее зовут Эласс – забрала девушку в храмовую академию. Когда Эласс умерла по дороге в Акрему, Терикель взяла Веландер под свою опеку. Она стала ее наставницей, даже нашла тех, кто заплатил за дальнейшее обучение девушки. Веландер убеждена, что Терикель – ее лучший друг, сестра, святая и королева. Она жизнь отдаст за Терикель, а может и убьет за нее, если понадобится.

– Убьет? – переспросил Феран. – Даже меня?

– Тебя тоже, если сочтет, что это нужно, – кивнул Ларон.

Когда закончилась погрузка, Ларон отправился в портовый город и отыскал дом купца, расположенный неподалеку от моря. Задняя комната, однако, ничем не напоминала офис торговца импортом. Вывеска «Мешки и веревки Кордобана» была не более чем прикрытием для Кордобана-поставщика заморской машинерии, полученной по сомнительным каналам доставки. В отличие от волшебников, штудировавших для получения ученой степени искусство гадания по арканам, Кордобан специализировался на разработке мощных эфирных машин, которыми мог бы пользоваться и не посвященный во все таинства магии. И хотя официально его бизнес не существовал, многие знали, как найти торговца, так что Кордобан постепенно стал неприлично богатым человеком.

– Это экспериментальная модель, – заявил Кордобан, демонстрируя Ларону маленькую фиолетовую сферу.

Потом он осторожно положил ее Ларону на ладонь. Вампир внимательно осмотрел ее, но не обнаружил ничего, кроме того, что сфера была совсем легкой, вероятно полой.

– Мне нужен аванс, – сказал Ларон после некоторой паузы. – Святилище Старейшины Метрологов не так-то легко пробить.

– Никакого аванса, только расчет по итогу.

Непривыкший к отказу Ларон недовольно заворчал, обнажая клыки. Кордобан мгновенно выхватил два серебряных клинка и решительно приготовился к схватке. Было очевидно, что он неплохо владеет кинжалами. Рычание Ларона перешло в тихое урчание, клыки исчезли. Вампир отступил на пару шагов.

– Ты поступаешь глупо, не помогая мне, – предупредил Ларон.

– Если бы я платил авансы всем, кто называет себя мастером воровского дела, я бы вскоре превратился в мастера нищих. А теперь слушай: этот экспериментальный образец сферы оракула ничего из себя не представляет. Ты можешь найти множество таких за пять серебряных монет, скажем, в лавке Лапидора. А вот его начинка и устройство – это совсем другое дело.

– Моя цена – три сотни золотых циркаров, – твердо заявил Ларон.

– Сделай дело, и я заплачу сполна.

Четверть часа спустя Ларон стоял перед рыночной лавкой.

– Я слышал, что за пять серебряных монет ты можешь предложить мне вот такую штуку, Лапидор, – сказал Ларон, показывая хозяину лавки образец сферы оракула.

– Конечно, господин. А еще за пять я предоставлю полную свободу выбора.

– Я беру вот этот экземпляр.

– Вы можете немного подождать?

– Безусловно.

В этот же день Совет ордена Метрологов встретился с агентом, которого доставил Феран. Теперь бывший пассажир «Лунной тени» был облачен в землисто-коричневое одеяние светского ученого.

– Это Лентикар, – представила его священница, выполнявшая обязанности Старейшины. – Его захватили в плен в самом начале завоевательных войн Варсоврана, он три года провел в рабстве. Лентикар, расскажи Совету то, что сообщил мне.

Лентикар поклонился Старейшине, затем по очереди каждому из членов Совета, одновременно обмениваясь с ними рукопожатием. Шесть священников Братства и шесть священниц Сестричества обратились в слух, ожидая слов Лентикара.

– Суть в том, что я провел три года в армии рабов, проводивших раскопки в Приморских горах. Однажды, в конце прошлого года, в самой глубине, в ущелье, где велись работы, возникла страшная суматоха. Мы достигли скального основания древнего речного русла. Район был взят под охрану, а шестьсот рабов, копавших в глубине, немедленно обезглавлены. Честное слово! Без всяких причин, беспощадно и просто… не знаю… но это, наверное, не имеет сейчас большого значения. Итак, оставшиеся пятьдесят тысяч рабов были переброшены на строительство крепости в Видарии. Я сумел бежать во время перехода, потому что стражники были взволнованы событиями в горах и странными слухами. Поэтому они следили за колонной не так тщательно, как раньше. Не могу сказать точнее… Но… что-то там случилось. Порой до нас доходили некоторые слухи и толки.

– Вы видели, что случилось? – спросила одна из священниц.

– Нет, но я слышал, что казнили даже надсмотрщиков и стражников, находившихся в ущелье в тот день. Мы слышали слово «сайфер», которое шептали друг другу стражники, но никто не знал, что оно означает…

– Достопочтенный Лентикар, у вас имеются другие сведения, которые вы могли бы нам сообщить? – прервала Старейшина.

Лентикара почему-то смутили ее слова, он испытывал беспокойство. Так много хотелось рассказать, но все соображения не казалось ему настолько важными в данный момент.

– Я мог бы говорить о страданиях, жестокости, смерти и самоотверженной доброте, но сейчас обо всем этом нет смысла вести речь. Я отдал бы все, что у меня есть, за возможность рассчитаться за три года невыносимого труда. Но теперь ваш черед принимать решение, Высокоученое и Достопочтенное собрание. Сами решайте, как распорядиться моей информацией.

Старейшина поднялась и жестом указала гостю на кресло возле двери. Лентикар молча занял предложенное место.

– Достопочтенный Лентикар, вы правы, предполагая, что мы знаем об ужасах происходящего. Но за три года рабства и беспрерывных раскопок вы, конечно, познали этот ужас лучше нас, пребывавших здесь. Достопочтенное собрание, мы узнали, что через несколько дней после событий в ущелье Варсовран уехал из того района верхом, в сопровождении командующего Ралзака и человека, которого называли Сайфер. Ходили слухи, что Сайфер – один из тех воров, что в свое время похитили Серебряную смерть из гробницы. Через несколько месяцев после окончания раскопок огненные круги выжгли сердце Ларментеля. Сейчас Варсовран проверяет силу огня на руинах города, он учится как можно быстрее восстанавливать его изначальную мощь. Этим утром к нам прибыла птица-посланник с информацией, что пятое испытание привело к сожжению участка диаметром четыре целых и две трети мили. Этого достаточно, чтобы уничтожить армию, может быть, и для того, чтобы покорить весь континент.

Присутствующие взволнованно заерзали, по комнате прокатился шепоток.

– Но зачем он снова и снова запускает огонь над Ларментелем? – спросил один из священников.

– Ларментель – всего лишь оболочка, от него теперь никакого проку, – объяснила Старейшина. – Он хочет сохранить другие города нетронутыми, но при этом жаждет напугать своих врагов демонстрациями силы на руинах Ларментеля. Достопочтенные сестры и братья, Варсовран поклялся истребить наш орден, и священников, и священниц, всех до последнего человека. Ясно, что мы не можем сражаться с этими огненными кругами, так что для нас пришло время скрыться, как приходилось поступать нашим предшественникам в древние времена тирании. Несколько доверенных представителей ордена должны исчезнуть и унести с собой важнейшие записи и сокровища.

В наступивших сумерках Ларон неторопливо бродил по почти опустевшему рынку, осматривая лавки, но не предпринимая серьезных попыток торговаться. На этом рынке товары сомнительного происхождения предлагались еще более сомнительными торговцами, но у Ларона как будто не было никакой определенной цели. Он остановился перед лавкой, красная вывеска над которой гласила: «Яды Фаруджила». Слова для удобства покупателей, не умевших читать, были подчеркнуты линией, состоявшей из маленьких черепов.

– Мне нужны слезы дракона. У вас есть это средство? – негромко спросил Ларон.

– На них малый спрос, – отозвался владелец лавки.

– Вы могли бы достать их для меня?

– Я мог бы показать, где их достать, но цена будет очень высока.

– Какова цена?

– Тридцать пять золотых циркаров.

– Тридцать пять! За эту сумму я мог бы купить вашу душу!

– Моя душа не продается.

Когда разговор-пароль подошел к концу, Ларон отсчитал деньги и протянул их торговцу. Взамен получил склянку матового голубого стекла, которую он быстро осмотрел. Внутри находилось нечто вроде крошечного свитка.

– Перевод послания, доставленного Старейшине Метрологов по птичьей почте, – уточнил торговец.

– Лучше получить подлинник, – мрачно заметил Ларон. – Вы знаете, что случается с теми, кто пытается надуть меня.

– Если у вас возникнет желание пожаловаться, приходите. Я здесь каждую ночь.

Сделка завершилась, оба поклонились, и Ларон пошел прочь ленивой походкой. Несколько мгновений спустя он, как угорь сквозь заросли травы, проскользнул сквозь толпу. А когда достиг доков, то уже почти бежал. Первое кольцо Мираль показалось над западным горизонтом, но он успел ворваться в свою в каюту на «Полете стрелы». Дверь за ним захлопнулась.

Следующие два дня «Полет стрелы» провел на судоподъемном эллинге, где корпус корабля очистили от ракушек и водорослей. После этого швы тщательно просмолили, и судно вернулось в гавань. Веландер сидела на каменной швартовной тумбе и наблюдала за стоявшей на якоре шхуной, медленно расчесывая и закалывая темные волосы, спадавшие тяжелыми прядями ей на лицо. Терикель находилась неподалеку, занимаясь какими-то переговорами с портовыми служащими.

Феран и Ларон появились на палубе из люка. Оба были до пояса обнаженными, кожа Ларона оставалась белой, словно лист только что изготовленного пергамента, а грудная клетка выглядела неестественно тощей. Особый контраст странной бледности составляли черные лайковые перчатки.

– Дьяконисса, разве вам не нужно бодрствовать в уединении, готовясь к посвящению? – поинтересовался Феран, выстраивая изысканную фразу на диомеданском наречии.

– После полудня – непременно, – огрызнулась Веландер, с трудом подбирая слова на чужом языке.

Оба моряка подошли к ней, от них разило потом, мешковиной, смолой, тяжелыми, мужскими запахами.

– Вы хорошо позавтракали? – спросил Ларон тоже по-диомедански. – Впереди – пять дней поста.

– Мне приходилось голодать и дольше, – ответила Веландер.

– Во время путешествий? – уточнил Феран.

– О да. Как мой диомеданский? Сойдет за… разговорный местный диалект?

– Скорее вас можно принять по выговору за иностранную ученую даму, но говорите вы уверенно, – оценил ее навыки Феран. – А почему вас это интересует?

– Так, простое любопытство, – поспешила с ответом Веландер, глаза ее сузились. – Знаете о пятом испытании огненного круга?

– Это нельзя назвать общеизвестным фактом, – медленно проговорил Ларон, избегая прямого взгляда Веландер.

– Но это правда! Я слышала, на этот раз диаметр круга был четыре целых и две трети мили. Как вам это?

– Я тут потолкался среди местного народа, – сказал Ларон. – У людей есть свои источники информации: кто-то узнает новости от священниц, кто-то – от знатных господ. Они обращают внимание на странности, дьяконисса Веландер, например на такие, как ваш вопрос, насколько хорошо вы говорите по-диомедански. Не может ли случиться, что в ближайшее время вам придется совершить путешествие в Диомеду?

– Такая идея есть, не хватает… э-э-э… облачения.

– Полагаю, вы хотели сказать: условий для воплощения идеи, – мягко поправил ее ошибку вампир, на мгновение переходя на родной язык Веландер. – На диомеданском говорят «облачать идеи в дела» или «воплощать идеи». Сходное слово «облачение» скорее означает одежду. А теперь попробуйте еще раз выразить свою мысль по-диомедански.

– Идея есть, но не хватает средств для ее воплощения.

– Вот так хорошо. Несколько недель в Диомеде помогут вам освоиться с языком. Кстати, о Диомеде, сегодня утром я видел, как сундуки из храма доставили на глубоководное торговое судно, направляющееся в Диомеду. Кажется, корабль называется «Морская роза», такой большой, трехмачтовый.

– Я ничего об этом не знаю, – быстро ответила Веландер, безуспешно пытаясь скрыть смущение.

– Это из-за огненных кругов? – спросил Феран.

– Нет!

– Нет и все?

– Достопочтенная Терикель сказала, чтобы я училась говорить на диомеданском, я учусь. Для нее. Я очень старательно учусь, и что из того?

– Но почему она велела вам учить диомеданский?

– Она… она сказала, что я слишком много занимаюсь математикой, – импровизировала Веландер. – Сказала, мне нужно для баланса заняться экзотическим языком. Когда она так решила, не было еще никаких огненных кругов.

Ферану ее слова показались вполне убедительными.

– Ну, ладно, мы готовы составить компанию даме с такой прекрасной фигурой в любое время, пока стоим здесь в гавани. И согласны помочь в освоении языка. На что нам, собственно, жаловаться?

Ничто не могло сильнее вывести девушку из равновесия, чем высказывания мужчин об ее фигуре. Она поняла, что больше не в силах вести словесный поединок, а потому постаралась немедленно сменить тему разговора. Бросив мимолетный взгляд на Терикель, она удостоверилась, что та еще не закончила переговоры.

– Не вижу смысла в столь гигантском выбросе энергии, – сказала Веландер. – Я имею в виду эти огненные круг.

– Я тоже озадачен, – признался Феран. – Говорят, они состоят из магического эфира.

– Магические действия ограничены с точки зрения чистой силы, – сухо заметил Ларон. – Если нефть из глубин земли можно качать через шланг, то лишь при условии, что вы не станете ее нагревать. Иначе она вспыхнет, и расплавятся даже камни вокруг. Концентрация мощной энергии эфира в одной точке необходимо дополнить космическими энергиями, чтобы добиться такой мощи, о которой мы говорим.

– А ты что, много знаешь о магии? – пробормотал Феран, удивленный и раздосадованный тем, что странный навигатор так свободно рассуждал о холодных и далеких научных истинах.

– Я много читал, – уклончиво ответил Ларон.

Их разговор прервало появление Друскарла, старшего евнуха храмовой стражи. Он торопливо ковылял по пирсу с той стороны, где пришвартовался глубоководный торговый корабль. Как и боцман «Полета стрелы», он был чернокожим выходцем с Акремы и теперь носил тунику пилигрима вместо обычных доспехов. Его черные, заплетенные в косички волосы были прикрыты капюшоном, защищавшим от солнечного жара.

– Дьяконисса, сегодня начинается твое испытание, – заявил Друскарл резким, высоким голосом с характерным дамарианским акцентом.

– Я сопровождаю достопочтенную Терикель, – объяснила Веландер, переходя на обычный для нее дамарианский язык, при этом словно пародируя дискант Друскарла. Жестом она указала туда, где стояла наставница, все еще спорившая с портовыми служащими.

– Дьяконисса! Испытание начинается в полдень! – возмутился Друскарл.

– Никто не знает этого лучше, чем я, – твердо ответила Веландер.

Ларон, наблюдавший за их перепалкой, вдруг понял, что Веландер находится под постоянным давлением. И это немедленно побудило его встать на защиту девушки:

– Я заметил сегодня, что храм отправляет груз книг на Акрему, а вы, вероятно, будете их сопровождать, – обратился он к евнуху, отвлекая его внимание на себя.

– Никаких книг! – растерянно выдавил Друскарл.

– Я почувствовал запах старинных книг, когда ваши сундуки грузили на «Морскую розу».

– Да что вы можете знать о книгах!

– Я отлично знаком с библиотеками.

Веландер одобрительно кивнула. Феран улыбался, а Друскарл недовольно нахмурился:

– А я достаточно знаком с кораблями, чтобы заметить: мачты «Полета стрелы» закреплены с помощью шарнирного механизма. Их можно опускать в горизонтальное положение.

– Нам порой приходится проходить под мостами, когда надо выгружать товары в речных портах, – объяснил Феран.

– «Полет стрелы» высоко стоит в воде.

Сейчас «Полет стрелы» практически пуст, мы только что закончили чистку корпуса, – сообщил Феран таким тоном, словно снисходил до полного профана, но в разговоре с Друскарлом так поступать не следовало. – Так что же? Метрологи перебираются на Акрему, пока Варсовран не обратил силу своих огненных кругов против Зантрии?

– А что это за странные крышки люков ниже ватерлинии? – подозрительно спросил Друскарл.

– Они предназначены для наблюдений, – заявил Ларон.

Друскарл нахмурился еще сильнее, он явно не поверил Ларону и шуткой слова навигатора тоже не посчитал:

– Ниже ватерлинии?

– Да, примерно через час мы примем на борт груз, и разместится он ниже ватерлинии, – заявил Феран.

– Я говорю, что мачты «Полета стрелы» легко опустить. А шхуна может погрузиться в воду. «Полет стрелы» скроется в прибрежных водах, если корабль станет кто-то преследовать. Наступит время отлива, экипаж закроет люки, расположенные ниже ватерлинии, откачает воду, и корабль всплывет.

– Ну, мы же не рыбы, – засмеялся Феран. – Мы просто утонем при таком маневре.

– Спасательная лодка закреплена на палубе килем наверх.

– Иначе она наполнилась бы дождевой водой.

– Лодка удержит воздух при погружении «Полета стрелы», команда сможет дышать.

Глаза Ферана сузились:

– Некоторые люди считают себя такими умными, что могут возомнить, будто они ясновидящие, – он с ненавистью смотрел на высокого, тяжеловесного евнуха.

– А у некоторых слишком длинные носы, и они суют их куда не надо, – огрызнулся Друскарл.

– Ничья, – заявил Ларон, который стоял, невозмутимо скрестив руки.

– Добрые господа, мы должны сказать прощай вам обоим, – произнесла Терикель, которая наконец завершила долгие переговоры. – Веландер пора приступить к испытанию.

Терикель по очереди пожала руки всем мужчинам, но только Феран почувствовал при этом, как в ладонь ему скользнул тонкий, плотно свернутый листок бумаги. Капитан осторожно спрятал его между пальцами.

– Стража знает нашу тайну, – тихо сказал он Ларону, когда они остались вдвоем. – Мы – самое современное и необычно оснащенное судно в морских водах всего мира, и этот тип, Друскарл, знает об этом.

– Но он сказал нам о том, что знает, – возразил Ларон, сохранявший полное спокойствие. – Если бы он был врагом, то промолчал бы. Кроме того, он не знает других секретов «Лунной тени».

– «Полета стрелы»! Кто он такой?

– Вероятно, наш новый контакт. Возможно, это его способ представиться.

Ларон посмотрел на запад, где бледный, окруженный кольцами диск Мираль едва возвышался над горизонтом:

– Восходит Мираль. Я должен отправляться в свою каюту.

– Удачный повод выспаться и помечтать? – ехидно поинтересовался Феран.

– Я никогда не мечтаю, капитан. И никогда не сплю.

Ларон прошел по сходням на борт, ступил на палубу «Полета стрелы», а затем проскользнул в маленькую, темную каюту и плотно прикрыл за собой дверь. Когда он исчез в темноте, Хэзлок приблизился к Ферану.

– Честно говоря, я чувствую себя намного лучше, когда он спит, – признался Хэзлок.

– Судя по всему, приятель, он не спит.

– Так что же он там делает?

– Уверен, намного безопаснее для нас не знать об этом.

Хэзлок скрестил руки на груди и покачал головой:

– Хорошо, что он на нашей стороне.

Капитанская каюта «Полета стрелы» по размеру напоминала обычную жилую комнату, но кровать, рабочий стол, сундук с картами, лампа и оружие были прочно закреплены на стенах или на полу. Феран сидел на сундуке с одеждой и рассматривал записку, которую передала ему Терикель. Это была даже не бумага, а полоска ткани, немного схожая с теми, что прикрепляла к лапам птиц, используемых для гипнотических посланий. Текст разбирался с трудом, но Феран понял, что авторы его – два брата из ордена Метрологов. Они приняли обличье крестьян и помогали доблестной армии Варсоврана добывать все ценное, что сохранилось в руинах Ларментеля. Они сообщали, что оружие Варсоврана вновь использовано. На полоске ткани также упоминались четыре первых испытания, приводились точные данные о масштабах ударов. Каждое испытание происходило в восемь утра. И каждый раз оставался выжженным идеальный по форме круг, причем интенсивность ударов нарастала. Многие камни были полностью расплавлены или сожжены в пепел. Огонь проникал до самых глубоких подвалов и подземных туннелей. Ни кусочка дерева, пищи или фрагмента костей не удалось найти в сожженных руинах. Но наблюдатели отметили, что рыба в прудах хотя и сварилась, оставалась целой и не обугленной.

«Нам кажется, что командующий армией Варсоврана Ралзак обладает оружием такой силы, что ни один город, ни одна армия не сможет ему противостоять», – сообщали авторы послания в заключение.

«Полное уничтожение без надежды на спасение представляется менее разумным, чем покорение силе с мыслью о том, что дни Варсоврана когда-нибудь завершатся. Наш орден может продолжать свою деятельность в тайне, пока не вернутся более просвещенные времена и…»

На этом месте стояла небольшая клякса, словно рука писавшего дрогнула, а затем текст продолжался:

«Мы только что видели пятую стену огня над городом, она почти достигла внешней городской стены. Огонь обрушился с неба в восемь часов утра, по форме он напоминал полукружие или овальный фронтон величиной в полмили, который изогнулся над центром Ларментеля, проливая пламя на останки города, уничтожая все, что еще уцелело. Потом он прокатился волной назад, от окраин к центру. От центра до внешних стен он прошел за мгновение, которое нужно на единый вздох, при этом прокатился гул, подобный грому. Степень уничтожения была такой же, как прежде. Делайте, что сочтете нужным, но остановите этот кошмар. Мы отправляем птицу с этим посланием, а когда сумеем, пришлем новые сведения.