Текст книги "Это ужасное поместье"

Шон Уильямс
Это ужасное поместье

Sean Williams

HER PERILOUS MANSION

Copyright © 2020 by Sean Williams

© Виноградова М. М., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава 1

Мальчик стоял у подножия лестницы, вцепившись руками в старый, видавший виды брезентовый мешок, вмещавший все его пожитки. В том числе вырезанную из сланца подвеску с нацарапанным на ней его именем – «Альманах», подарок друзей по сиротскому приюту на удачу. Вот только не хватало потерять её в честь прибытия в новый дом.

Альманаху было лет двенадцать, а может, тринадцать. Копна каштановых волос, карие глаза, кожа не смуглая и не слишком светлая, а того промежуточного оттенка, который обычно называют болотным, причём таким пренебрежительным тоном, что под конец мальчик и сам стал задумываться: а может, это и правда плохо. В своей жизни он не знал ничего, кроме приюта и немногих тамошних друзей, пока два дня назад не получил приглашение, предлагавшее ему достойное место в обществе – в зажиточном имении, до которого от приюта было не более дня ходу. Должность помощника младшего лакея в поместье с забавным названием «Руина посла Осмей» звучала для мальчика, напрочь лишённого каких бы то ни было перспектив, почти как престол короля Ивернии. Разумеется, он согласился, хотя и не без душевного трепета. Любой мальчишка в приюте мечтал жить в большом мире. В возрасте Альманаха нечего было и мечтать, что его заберут в семью, но сейчас ему выпал шанс найти другое место в жизни.

Сады поместья, изобилующие грецкими орехами и живыми изгородями, такие великолепные по сравнению с привычными ему серыми каменными двориками… и увитый тёмно-зелёным плющом дом с остроконечными крышами и многочисленными башенками… Всё это впечатляло. Даже с избытком!

Страх – верный признак, что тебе предоставляется потрясающая возможность. Во всяком случае, так любила говорить своим подопечным управительница приюта. Чаще всего возможность заключалась в том, чтобы вести себя лучше и избежать розог.

И всё же Альманах никак не мог решиться.

Лестница вела к деревянной веранде, в глубине которой виднелась дверь цвета небесной лазури, с медной ручкой и молоточком в виде подмигивающего льва. Никто не вышел встречать Альманаха, хотя его латаные-перелатаные башмаки громко стучали по длинной усыпанной гравием аллее. Собственно говоря, с того момента, как мальчик вошёл в величественные ворота у входа в имение, он не видел ещё ни единой живой души.

Альманах два раза медленно вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться. А потом, не давая себе времени передумать, поднялся по лестнице и решительно потянулся к ручке, прикреплённой к подмигивающей львиной голове.

Но не успел коснуться её, как смазанная дверь приоткрылась сама собой со слабым-слабым, почти неслышным скрипом. В образовавшийся просвет Альманах увидел вестибюль – столь же роскошный, сколь и безлюдный. Одним долгим благоговейным взором он успел разглядеть хрустальную люстру, резную дубовую подставку для зонтов, элегантную вешалку для шляп и пальто, телефон на столике с нефритовой поверхностью и – над маленьким мраморным камином с аккуратно сложенной растопкой – портрет в золочёной раме: девочка с пронзительными зелёными глазами. А крашеный потолок нависал так высоко над головой, что при взгляде на него у мальчика перехватило дыхание.

Топчась на пороге, Альманах робко окликнул дворецкого, от имени которого было написано приглашение:

– Мистер Паркер?

Вопрос прокатился по череде пышных комнат и просторных залов – и эхом вернулся обратно, так и оставшись без ответа.

Озадаченный столь неласковым приёмом, Альманах вытянул шею и заглянул в дверной проём. Может, про него просто забыли?

– Мистер Паркер, это я… Альманах, новый помощник младшего лакея… Эгей?

Хорошие манеры вдалбливали в него с детства, наряду с азбукой и здравым смыслом. Переступать порог без приглашения отчаянно не хотелось. Но что ещё оставалось? Так и торчать на крыльце – выкажешь отсутствие инициативности. Уйти из поместья – немыслимо.

Шаг в дом – и пол вдруг ушёл у него из-под ног. Сердце в груди подскочило, горло перехватило от боли и неожиданности. Общее ощущение было совсем как в кошмарах, когда, вытирая вазочку для пудинга, вдруг роняешь её или поскальзываешься на каменных ступеньках приюта…

А потом вдруг это чувство исчезло так же внезапно, как и накатило. Альманах обнаружил, что стоит на коленках посреди вестибюля, заплечный мешок валяется рядом на затейливо разрисованных плитках, а щёки горят от смущения. Наверное, решил он, запнулся о порог. В ушах бешено грохотал пульс. Хвала небесам, вокруг никого не было, так что и свидетелей его неуклюжести не нашлось. Чего доброго, мистер Паркер сразу отослал бы такого нескладёху обратно в приют, а вот этого совсем не хотелось! Неловко поднявшись на ноги, он отряхнул штаны.

И только тогда заметил у двери полочку, на которой лежала стопка аккуратно сложенной одежды и записка с его именем. Он принялся читать – сперва опасливо, но потом уже спокойнее. Послание было написано на плотном желтоватом листке крупным размашистым почерком, в котором мальчик мгновенно узнал руку человека, изменившего его судьбу к лучшему.

«Юный Альманах,

добро пожаловать! Вот твоя форма. Надевай поскорее, новая горничная прибудет с минуты на минуту, и твоя первая обязанность – показать ей дом. Я пока занят в другом месте.

Твой

мистер Паркер, дворецкий».

Альманах перечитал записку ещё раз, чтобы убедиться, что всё правильно понял, а потом ещё раз для верности. Мистер Паркер хочет, чтобы он встретил новую служанку и показал ей дом, хотя он сам только-только приехал? Звучало очень странно, но в записке со всей очевидностью говорилось именно об этом. Может, все остальные обитатели поместья отправились на какую-нибудь вылазку? Может, у них пикник? И кто он такой, чтобы ослушаться прямых указаний?

Подхватив форму и свой мешок и выкинув из головы пережитое им диковинное ощущение, Альманах устремился на поиски уголка, где сможет переодеться и сменить старую жизнь на новую.

Глава 2

Форма оказалась великовата, но постаравшись как следует – закатав рукава, поддёрнув, где надо, и потуже затянув пояс, – Альманах справился с этой проблемой. Он рос в обносках старших сирот из приюта и привык к одежде не по размеру. Его лучший друг Джош вечно жаловался, что у него то штаны спадают, то рукава коротковаты, но в целом одежды хватало. Альманах, получивший своё имя от первого учителя письма за выдающуюся память и любовь к знаниям, не помнил, чтобы хоть кому-то из них приходилось мёрзнуть, жариться или ходить в неприличном виде.

И хотя сейчас тело у него чесалось от неношеной шерсти и хлопка, щедро украшенный пуговицами камзол давил на плечи, а кожаные подошвы немилосердно скрипели, мальчик чувствовал себя почти богачом.

Выйдя из чулана, где он переоделся и оставил заплечный мешок и старую одежду, он снова окликнул мистера Паркера. На этот раз ответа он не ждал – и не получил. Он был в доме один, и задача у него была одна: осмотреть дом до появления новой горничной, чтобы потом показать всё ей. Он остро осознавал возложенную на него ответственность, как и то, что, скорее всего, подобных мгновений тишины и покоя у него не повторится ещё очень и очень долго.

Комнаты первого этажа были просторны и полны сокровищ. Альманах боялся сунуть туда нос, опасаясь сломать что-нибудь или испачкать. Отыскав в глубине дома лестницу для прислуги, он с облегчением спустился на нижний этаж. Там обнаружились кладовка, прачечная, тесная судомойня и холодный чулан, а также кухня – такие же безлюдные, как и комнаты наверху. В кухне явно кто-то хозяйничал совсем недавно: хотя всё там и блистало чистотой, но кастрюли и сковородки валялись где попало. Мальчик неодобрительно поцокал языком. Суровая кухарка приюта внушила своим подопечным столь твёрдые представления о порядке, что он машинально принялся прибираться, раскладывая посуду по местам и находя, куда приткнуть всё то, что хранилось непонятно где.

Убравшись примерно наполовину, он умудрился зацепить и выдернуть нитку из своего тёмно-синего камзола кончиком острого ножа для резки мяса и разом вспомнил, что вообще-то это совсем не его работа, а от полученных распоряжений он как раз уклоняется. Надо немедленно снова отправляться на разведку, пока не появилась горничная.

Альманах, как мог, втянул оборванную нитку в ткань – не залатать, так хоть спрятать.

Какой-то слабый шорох заставил его поднять голову. Из камина в немытый сотейник скатилась тонкая струйка пепла. Шорох резко прекратился. Наверное, крысы. Приютская повариха тоже беспрестанно на них жаловалась.

Пронзительный вопль резко выбил из головы мальчика какие бы то ни было мысли о зацепке на камзоле.

Наверху кто-то был. И, судя по крику, этому кому-то грозила смертельная опасность!

Перепрыгивая через две ступеньки за раз, Альманах взлетел по лестнице в вестибюль, где и нашёл её – тощую и нескладную белокожую девчонку в зелёном платье. Длинные чёрные хвостики её разметались, в глазах горел свирепый огонь.

Альманах с разбега затормозил перед ней, уже открывая рот, чтобы спросить, в чём дело, как вдруг осёкся: девица выставила прямо перед собой острую шпильку.

– Это ты? – спросила она, тыча ему в лицо шпилькой так угрожающе, точно это был по меньшей мере меч.

– Ч-ч-что – я?

Альманах испуганно отшатнулся. Он не привык иметь дела с девчонками, да ещё незнакомыми, да ещё нервными.

– Ты на меня напал?

– Н-напал?

– Говори полными предложениями!

– Я пытаюсь… э-э-э… – Он снова увернулся от плясавшей у него перед лицом смертоносной шпильки. Надменный тон девочки мгновенно поставил его на место. – Я Альманах, младший лакей, ну то есть помощник младшего лакея. А вы госпожа… юная госпожа?

– Зачем ты напал на меня, если даже не знаешь, кто я?

– Я бы никогда… то есть это не я… то есть, пожалуйста, опустите эту штуку, а? А то я её боюсь!

Девица чуть смягчилась и оглянулась вокруг, выискивая нового врага.

– Ну, если на меня напал не ты, тогда кто?

– Не знаю. Вы ранены?

Девочка посмотрела вниз, на себя, словно впервые сама задалась тем же вопросом.

– Я… кажется, нет. Но это ничего не меняет. На меня кто-то напал, да ещё и с помощью магии, клянусь любимой перьевой ручкой Софии Фронезис! Уж я-то узнаю магию где угодно!

– Магии? – Альманах уставился на неё, вытаращив глаза. Он знал, что в мире существует магия и что люди поудачливее его обладают способностями к ней и учатся её применять, но никогда с ней не сталкивался, если не считать дешёвого заклинания, чтобы крыша не протекала, которое каждую зиму выводили на крыше приюта. Сироты со способностями к магии надолго в приюте не задерживались.

Однако даже он слыхал о Софии Фронезис, самой знаменитой и таинственной волшебнице в мире, придворной магической советнице и опаснейшей противнице врагов трона.

– О да! Тётя Од – наша деревенская ведунья. В прошлом году она взяла в ученицы мою седьмую сестру. Теперь каждый раз, как Катти приходит домой, я от неё чувствую запах чернил.

Она замолчала и потом поправилась:

– Чувствовала. Чувствовала запах. Когда она приходила домой.

По манерам девочки и её причастности к магии Альманах принял было её за юную госпожу особняка. Но теперь передумал. Судя по виду, она была так же растерянна, как и он.

– Ты кто?

– Этта Джейкобс. Новая горничная.

Глава 3

Беспросвета Джейкобс, известная всем, кроме её матушки, как Этта, была младшей из двенадцати дочерей. Её отец всю жизнь мечтал о сыне и, услышав пол последнего ребёнка, наконец утратил все надежды, а вместе с ними, увы, и волю к жизни. Этта знала его лишь по портретам и помутневшим дагерротипам, изображавшим толстомордого мужчину с капризно-обиженным выражением лица, не имевшего ничего общего с покинутыми им энергичными женщинами семейства Джейкобс.

Вдову Джейкобс немало волновало будущее её дочерей. После того как супруг умер от разочарования, она изо всех сил старалась обеспечить каждую хоть каким-то источником дохода.

Однако деревня и округа предоставляли довольно ограниченное количество возможностей для девушек, а другим семьям тоже надо было куда-то девать дочерей. К тому времени, как Этта подросла, все варианты были уже заняты, на её же долю ничего не осталось.

– Помощница управляющего?

– Беспросвета, это место уже отдано Мизантропии.

В быту сестрёнку Мизантропию обычно сокращали до просто Мисси, но полное имя сейчас в точности соответствовало состоянию Этты.

– Может, ученичество у старосты?

– Мастер Грабб дал понять, что ему никто не нужен. – Миссис Джейкобс вздохнула над шитьём. – Не будь ты такой нескладёхой…

– Мам, перестань! Мне ещё рано замуж!

Сёстрам Раде (Страдание), Нюсе (Неудача) и Садди (Досада) не удалось отвертеться от этой участи, на что все три неустанно сетовали.

– Для помолвки ты вполне доросла. Мне бы легче спалось, знай я, что ты чья-то ещё забота, не моя!

От таких слов Этта сразу чувствовала себя никому не нужной и тихо дулась в уголке.

Когда почтовая карета внезапно принесла частное послание с предложением почтенной позиции горничной, Этта тут же решила: это судьба. По крайней мере, хоть кто-то считает, что она чего-то достойна. Не попрощавшись с матерью и сёстрами, она ночью, при луне, сбежала из дома, где прожила всю жизнь. С собой Этта не взяла ничего, кроме смены одежды, скудного запаса еды в дорогу и самого ценного сокровища матушки: шпильки, которую та надевала в день свадьбы. Этта прихватила шпильку на случай, если с местом горничной всё пойдёт наперекосяк и ей понадобятся хоть какие-то средства, чтобы выживать в мире самостоятельно.

Двухдневное путешествие оказалось нелёгким, но она справилась – упрямая тринадцатилетняя девчонка, привыкшая сама о себе заботиться. Наконец добравшись до внушительного поместья, на воротах которого красовалась табличка с тем же названием, что и на полученном ею письме, она решительно прошла через них с таким хозяйским видом, что переполошила окучивавшего кусты хромоногого садовника. И подойдя к открытой двери старомодного, но ухоженного особняка, она тоже не колебалась.

Вот тогда-то, когда она уже поздравляла себя с успехом, на неё и напали.

– Ты кто? – спросил какой-то глупый мальчишка в плохо подогнанной форменной одежде. Он опрометью примчался в вестибюль и принял Этту за хозяйку особняка.

Вспомнив, что она нежеланная дочь без каких-либо перспектив в жизни, девочка чуть-чуть поумерила пыл. Ну и пусть на неё магически напали, что с того? Всего-то разочек, да и никак не повредило же. Ей очень нужно это место, а не то останется одна-одинёшенька в безжалостном мире, никакая шпилька не поможет. Возвращаться домой – не вариант.

Она назвала мальчишке своё имя. Раз это не он на неё напал, уж верно, его послали её встречать.

– Я новая горничная.

– Правда? Ой, ну то есть… приятно познакомиться. Я Альманах.

– Ты уже говорил. Помощник младшего лакея.

– Ну да, – выпрямившись, сказал он. – Мне поручили показать тебе дом.

– Хорошо, – согласилась она, в первый раз обводя взглядом вестибюль. Всё кругом было такое величественное, особенно портрет зеленоглазой девочки, написанный, судя по всему, рукой мастера. – С чего начнём?

– Э-э-э… я не… ну то есть я сам тут первый день и понятия не имею… где…

– Что находится? – предположила она, устав ждать, пока он закончит фразу. – Как-то это всё очень странно. Кто тебе велел это сделать?

– Мистер Паркер, дворецкий.

– А он где?

– Не знаю, но он оставил мне записку.

Этта прочитала записку, но мало что сумела из неё извлечь.

– А моё приглашение написано от имени леди Симоны. Ты не знаешь, где она?

– Нет.

– А где хоть кто-нибудь?

Он покачал головой.

– Сколько от тебя толку-то!

Альманах ощетинился:

– Эй, я тут такой же новичок, как и ты.

– Ну и что ты решил делать?

– Я осматривал кухню, пока ты не заорала.

– Я не орала. Просто… вскрикнула от неожиданности. И прекрасно обошлась и без тебя, благодарю любезно.

– Мне-то откуда было знать?

Этта прикусила губу, чтобы не наговорить лишнего. Может, это такое испытание – на готовность работать вместе с другими. Тогда лучше бы его не провалить. Во всяком случае, пока у неё нет на примете другого места работы.

– Прости. Матушка мне всегда твердит, нельзя говорить первое, что на язык просится. Наверное, стоило поблагодарить тебя за то, что так быстро примчался на помощь. Очень… храбро с твоей стороны, и если бы мне требовалась помощь… я бы очень порадовалась.

Кажется, такое извинение устроило Альманаха, а вот ей самой далось с огромным трудом. Она привыкла, что семья не ценит и не замечает её, поэтому терпеть не могла признавать свою вину вслух ни перед кем.

– Может, исследуем дом вместе? – предложил он, одёргивая рукава своей смехотворной курточки. – Быстрее выйдет – и чем лучше мы освоимся до тех пор, как все вернутся, тем лучше для нас обоих.

Этта обдумала предложение:

– А давай. В таком огромном доме наверняка полно секретов!

Крепко ухватив мальчика за руку, она потащила его по коридору, надеясь отыскать по меньшей мере волшебную библиотеку.

Глава 4

Все знают, что книги таят в себе знание, а знание – сила, а тайное знание – ещё более могущественная сила, если книга написана чародеем. Чем чаще заклинание читают, тем слабее оно становится, так что могучие чародеи вроде Софии Фронезис всегда прячут свои заклинания там, где их нельзя отыскать.

Порой волшебники хранят заклинания в волшебных библиотеках – либо в открытую, либо для верности запрятав их среди обычных слов. И если в доме такая библиотека имелась, Этта очень надеялась отыскать и это место, и источник так напугавшей её магии. Если окажется, что заклинание сулит ей что-то плохое, можно прочитать его и тем самым ослабить.

Первые комнаты, куда они с Альманахом попали, предназначались для приёма гостей. Огромный зал, судя по всему, повидал немало балов, а за столом в гостиной легко бы разместилось две дюжины человек. С потолка ненавязчиво свисали бархатные шнуры с кистями для вызова слуг. Сложная система бечёвок и рычагов передавала эти сигналы к доске с подписанными колокольчиками, которую Альманах уже видел этажом ниже. Дальше в глубине восточного крыла размещались бильярдная и комната с охотничьими трофеями.

Осмелев от пустоты дома, двое новых слуг прошли мимо широкой мраморной лестницы в северное крыло. Там они обнаружили дамскую гостиную, два салона, застеклённую террасу, комнату, служившую, по всей видимости, и для карточных игр, и для музицирования, – и накрепко запертую дверь.

Альманах с Эттой переглянулись. Мальчик лёгким кивком предложил идти дальше, но его спутница возмущённо закатила глаза.

Подняв руку, она решительно постучала.

– Убирайтесь! – рявкнул из-за двери раздражённый мужской голос, старый, но твёрдый, с еле заметным пришёптыванием. – Я занят!

Альманах потянул Этту за худенькую руку. Но девочка упёрлась с неожиданной силой.

– Мы крайне сожалеем, что побеспокоили, – обратилась она к двери с другим выговором, чем обычно, – но можно ли спросить, кто вы?

– Лорд Найджел, разумеется! А вы, чёрт возьми, кто?

– Хороший вопрос!

Еле сдерживая смех, она позволила себя утащить.

– Больше так не делай! – Альманах смерил её грозным взглядом, возымевшим куда меньший эффект, чем ему бы хотелось.

– Да не дуйся ты! Он и не узнает, что это я. Я же говорила другим голосом.

– А если бы тебя ещё кто услышал? И нас бы застукали?

– Ты сам мне сказал, тут никого нет.

– Ничего подобного!

– Ну, сказал, что не знаешь, есть ли тут кто.

– Это не одно и то же.

– Да уймись ты уже!

Держась тише и осторожнее, они поднялись на следующий этаж, выстланный роскошными мягкими коврами и пахнущий не кожей и лакированным деревом, а лавандой и краской. Сквозь обрамлённые изящными рамами окна лились солнечные лучи. На стенах висели портреты многих поколений домашних любимцев и племенного скота. Под каждым портретом была подписана кличка.

– Да сколько человек тут живёт? – потрясённо прошептал Альманах. Особняк был больше приюта и куда свободнее и просторнее. В большинстве комнат стояло всего по одной кровати, а некоторые, похоже, предназначались исключительно чтобы там одеваться, мыться или даже просто сидеть.

– А кому, по-твоему, придётся здесь везде убираться? – Этта бросила на него быстрый страдальческий взгляд. Она вся словно сдулась, как будто девочку прокололи её же собственной шпилькой. – О нет, конечно же мне, горничной.

– Не переживай. Уверен, не в одиночку.

– По крайней мере, самая подходящая работа, чтобы разведывать, – заметила девочка, стараясь во всём видеть лучшее. – Наверняка библиотека где-то здесь. Может, за потайной дверью…

Она принялась нажимать на выступы деревянных панелей и поворачивать носы статуэток. Альманах торопливо – пока Этта ничего тут не натворила – потащил её вверх по следующему пролёту лестницы к куда более маленьким и скромным комнаткам, судя по обстановке, предназначавшимся для прислуги. В каждой комнатке они увидели узкую лежанку и ещё более узкий гардероб, но Альманаху всё понравилось. Он, кажется, ни разу в жизни ещё не спал в постели один. Попозже, решил Альманах, надо забрать свои пожитки из чулана и занять какую-нибудь свободную спальню.

– Ну, сойдёт, – фыркнула Этта. Теперь, когда большинство её сестёр покинули родное гнездо, она привыкла жить одна в большой комнате. – Слушай, тебе не кажется, что тут мы уже всё осмотрели? Внизу гораздо интереснее.

– Пожалуй, – согласился Альманах, хотя был не так уж в этом уверен. Коридоры змеились вдаль, освещённые нерегулярно расположенными запылёнными световыми окошками в крыше. Где-то там, возможно, прячутся затянутые паутиной чердаки и кладовки, полные всяких древностей, а может, даже заложенная кирпичом камера, в которой когда-то держали какого-нибудь не задавшегося члена семьи…

– Отлично, потому что внизу остался по меньшей мере один коридор, который мы ещё не обследовали, и… Что это?

Оба услышали звонок одновременно – далёкий и смутный, еле различимый.

– Наверное, телефон! – Альманах вспомнил блестящий аппарат на мраморном столике в вестибюле. – Надо ответить!

– Зачем?

– Потому что лорд Найджел занят! – бросил он через плечо, уже сбегая по лестнице.

Этта признала, что ответ не лишён смысла, но последовала за мальчиком медленнее и спокойнее. Если Альманах второпях наступит себе на отвороты штанин и шлёпнется, ему же хуже.

Сбежав на первый этаж, мальчик торопливо снял трубку и только теперь понял, что не знает, как правильно произносить название своего нового дома.

– Алло! «Руина… посла… посла Осмей»… кажется.

– В самом деле? – произнёс женский голос, тёплый и полный достоинства в одно и то же время. – Ты, верно, мастер Альманах, причём изрядно запыхавшийся. Прости, что оторвала тебя от дел. Я доктор Митили. Мисс Джейкобс тоже тут?

Шорох шагов возвестил о появлении горничной.

– Да. А кто?..

– С ней я поговорю через минуту, – перебила доктор Митили. – Пока послушай меня. Продолжай обследовать особняк. Загляни в подвал, там ты найдёшь, чем себя занять. А потом поднимайся на Восточный чердак. Всё ясно?

– Я понимаю, что вы говорите, но мистер Паркер…

– Паркер слишком занят, чтобы отвлекаться на домашние мелочи. Передай трубку мисс Джейкобс.

– Я… хорошо.

– Это Этта, – сообщила девочка в трубку.

– Твоя форма у леди Симоны. В Жёлтой комнате.

– Да, а я-то гадала. Я, видите ли, привезла всего одну смену…

– Кроме того, если ты ищешь библиотеку, найди граммофон и поверни направо.

– Откуда вы?..

– Мне пора.

Раздался щелчок и разговор прервался. Этта уставилась на умолкшую трубку в руке.

– Что она тебе сказала? – спросил Альманах.

Этта замялась, не стопроцентно уверенная, что во всей этой истории с магическим нападением он ни при чём. Мало ли что он там говорит! А что, если его настоящее задание как раз в том и состоит, чтобы помешать ей отыскать источник магии и всё прочее интересное в доме?

– Сказала, где найти леди Симону, – ответила она, выпустив часть про библиотеку. – Ручаюсь, мы бы и сами уже её нашли, если б ты пустил меня туда, куда я хотела.

– Но кто такая эта доктор Митили? И откуда столько знает о доме? – Мальчик с сомнением покосился на телефон. В приюте тоже была такая штука, но воспитанникам строго-настрого запрещали даже близко к нему подходить. – Мы можем как-нибудь снова с ней поговорить?

– Проще простого. Просто позвони оператору и попроси соединить.

Она подняла трубку и повернула диск. В ухе у неё загудело, а где-то в доме зазвонил другой телефон.

– Это что, где-то над нами? – спросил Альманах, глядя на потолок.

– Кажется, да.

Этта выждала, но никто не ответил.

– Если оператор тут с нами, значит ли это, что и доктор Митили тоже?

– Может быть. Всё это очень странно.

– Угу. – Мальчик так нахмурился, что брови у него почти съехались.

Этта опустила трубку.

– Ладно, мне надо найти Жёлтую комнату, – сообщила она, гадая, что он на это ответит.

– Хорошо. А мне надо взглянуть на подвалы. Около кухни где-то должен быть люк.

От необходимости переключиться на более прозаическую задачу лицо у него прояснилось.

– Ну ладно, – сказала Этта. – Тогда увидимся за ужином. Надеюсь, он скоро. Умираю от голода!

С этими словами она повернулась и зашагала к парадной лестнице. Конечно, прислуге не подобало там ходить, но у Этты имелись свои резоны.

Уверившись, что Альманах спустился на кухню, она бросилась вниз по ступеням на первый этаж и принялась искать спрятанный где-то там граммофон.