Текст книги "Долина Граумарк. Темные времена"

Штефан Руссбюльт
Долина Граумарк. Темные времена

Stephen Russbült

Der Düsterkrallenwand

© Bastei Lübbe AG, Köln, 2013

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2015

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2015

Если богиня Цефея взглянет на мир из своих светлых чертогов и увидит полурослика, который сидит в палисаднике и уютно курит трубку, наблюдая при этом, как цветет и тянется к небу урожай, она поймет, что все в полном порядке

Сентенция, высеченная над входом в храм Цефеи в Дуболистье

1
Четыре судьбы

В день летнего солнцестояния где-то в Сером порубежье

Мило Черникс сидел в листве древнего ясеня на головокружительной высоте на ветке, которая, по его глубочайшему убеждению, была способна выдержать его вес. Одной рукой он держался за тонкую голую ветку, а другой пытался раздвинуть листву, чтобы сунуть туда нос и посмотреть, что происходит внизу. Густая крона дерева позволяла увидеть кусочек мира, чему полурослик был несказанно рад. Время от времени в пятидесяти футах под ним, в этой зелени мелькала маленькая яркая точка – его брат Бонне.

– Помни, полуросликам неведом страх! – кричал Бонне, задирая голову.

– Полурослики также не прыгают с деревьев на самодельных крыльях, как у летучей мыши, чтобы проверить свои летательные способности. По крайней мере, те, кто в своем уме, – пробормотал себе под нос Мило, пытаясь разглядеть повозку с сеном, которую они поставили неподалеку от ясеня.

– На всякий случай, если вдруг выяснится, что полурослики не могут летать, – пояснил брат, когда они вытаскивали повозку из сарая бургомистра.

Точь-в-точь над Мило, в ветвях, насвистывая веселую песенку, сидел листосвист. Он живо крутил головой из стороны в сторону, наблюдая за полуросликом. Судя по всему, он прервал поиски жуков и личинок, чтобы посмотреть, что собирается делать его огромный соперник. Одетый в коричневые штаны и зеленую курточку Мило примерил цвета оперенья небольшой певчей птички. Оставалось выяснить, достоин ли он называться птицей.

– Хочешь узнать, как бы поступил в данной ситуации мейстер Отман? – крикнул Бонне.

«Слез бы с дерева и устроил тебе отличную взбучку за такую идею», – с ужасом осознал Мило.

Подшучивание над старым магом стало для Бонне новой забавой, и Мило вынужден был признать, что остроты брата немного развлекают его. Вот только сейчас был неподходящий момент для подобных шуток. С другой стороны – если это станет последним испытанием мужества, не помешает встретить его с улыбкой на устах.

– Понятия не имею, говори уже! – прокричал он, наклоняясь вниз.

– Мейстер Отман никогда не падает, в худшем случае он парит, а в этот момент его неизмеримая сила притягивает к нему весь мир.

Мило поражало то, насколько брата приводили в восторг его же собственные шуточки. Но именно это веселое настроение, наконец, заставило его раскинуть руки в стороны, из-за чего тонкая козья шкура, привязанная к запястьям и подмышкам, а затем уходившая вниз, к бедрам, образуя треугольник – чтобы было хоть немного похоже на крыло – натянулась, и спрыгнул с ветки. Мило камнем рухнул вниз, прямо в стоявшую под ним повозку с сеном.

* * *

Ода, Нельф и Тисло Котлогорды зашли уже слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Трое полуросликов прокрались мимо всех стражей, отряда гномов, который внезапно выскочил из подъемника, и мимо квартиры штоленмейстера. В такой близости от цели полурослики не сдаются – особенно когда до предмета их устремлений всего один шаг. До богатства, которое пообещал им Нельф, было уже рукой подать. Сладкая, беззаботная жизнь прям подавала им знаки – по крайней мере, пока что в образе гномской резьбы по камню в форме двери.

– Ты уверен, что за ней они хранят драгоценные камни, найденные в штольне? – несмело поинтересовался Тисло.

– За этой дверью находится либо это, либо все запасы пива страны. Как ты думаешь, почему она выглядит именно так, как выглядит? Три тонны цельного камня и по меньшей мере год работы самого мейстера гномов! За такой дверью не может быть вход в отхожее место.

– Как знать, – глубокомысленно заметила Ода и на всякий случай зажала нос, – как знать.

Слова сестры не посеяли в душе Нельфа ни капельки сомнений, он продолжал изучать дверь. Тисло подсвечивал ему факелом. Дюйм за дюймом ощупывал он все возможные выступы и углубления. На казавшейся почти идеально ровной и отполированной с этой стороны поверхности виднелось несколько вытесанных на ней гномских рун, а также выпуклое изображение широкого меча.

– Судя по виду, эту проклятую штуковину вытесали из одного огромного камня, – простонал Нельф. – Но это же невозможно. Должны же они как-то открывать эту дверь.

Внезапно пальцы Нельфа замерли на полукруглом шарообразном выступе на правом конце крестовины меча, красовавшегося на двери.

– Это место шершавее, чем все остальное, – провозгласил он.

– Может быть, мейстеру осточертело постоянно ваять одни только двери в нужники, и он стал халтурить, – хмыкнул Тисло.

– А я думаю, что это тайный механизм, для которого ты слишком туп, – съязвил Нельф.

Когда он начал поворачивать маленький полукруг, послышался едва различимый треск. Нельф провел рукой к другой стороне крестовины.

– Здесь тоже, – победно провозгласил он.

Повернув и вторую половинку шара, он приставил ухо к двери. Когда ничего не произошло, он пожал плечами и отступил на шаг.

– Чего-то еще не хватает, – разочарованно произнес он.

– Может быть, веселой гномьей присказки, – захихикала Ода.

Нельф попытался ткнуть пальцем в головку эфеса, но не смог туда дотянуться. Брат тут же подскочил к нему. Полурослик сложил руки в замок, образовав импровизированную ступеньку. Нельфу потребовался всего один миг, чтобы вскочить на нее и повращать элемент рельефа. Когда дверь тяжело заскрипела и начала открываться, он испуганно отскочил назад.

Тисло осветил факелом длинную узкую комнату. Казалось, свет полностью терялся в ней, но вдалеке что-то сверкнуло красным, словно кровавая звезда на ночном небосводе.

– Мы богаты, ребята, – возликовал Нельф.

– Не нужно все время смотреть на него, – напомнил Дорн стоявшей рядом с ним черноволосой женщине. – Вряд ли они про нас забудут.

– Я бы предпочла, чтобы это было не так, – прошептала в ответ Сенета. – Как думаешь, чего он от нас хочет?

Дорн поднес к губам кубок и сделал большой глоток.

– То, чего он хочет всегда, – ответил он. – Он расскажет нам, какие нынче настали тяжелые времена, как ему плохо и что от нас никакого толку, одни только расходы.

Сенета посмотрела на него своими большими печальными глазами.

– Ты хочешь сказать, что от меня нет никакой пользы.

– Глупости! Он от тебя совершенно без ума. Все, что ему мешает броситься к твоим ногам, это я. Он боится, что я его отделаю.

В ответ на это Сенета лишь отпила из своего бокала вина, едва не подавившись от смеха.

– Он просто устроит меня в свой бордель, – весело заявила она.

Дорн одним глотком допил пиво из своего бокала. Затем вытер свою трехдневную щетину тыльной стороной ладони.

– Ты совершенно не разбираешься в мужчинах, – хмыкнул он. – Он богат и уродлив, благодаря тебе его мошна не станет туже. Ему нужна рядом прекрасная женщина.

– Но мне кроме тебя никого не надо, – чарующим голосом прошептала она на ухо наемнику.

– Эй, голубки, – проревел мрачный на вид парень, стороживший заднюю комнату опустевшего кабака. – Давайте, тащитесь сюда, Слифф ждет вас уже целую вечность.

Дорн и Сенета поднялись с табуретов у барной стойки и пошли на зов.

Мейстер гильдии воров восседал за тяжелым дубовым столом, угощаясь вином и хлебом, а перед ним возвышались несколько стопок золотых монет.

– Вам садиться необязательно, – произнес он фальцетом, когда Дорн подтащил к себе стул. – Вы не узнаете ничего нового, если я скажу, что от вас обоих одни сплошные расходы. Все ваши попытки занять место в гильдии потерпели крах. Вы для меня практически не имеете ценности.

Дорн чувствовал затылком дыхание телохранителя.

– Но так и быть, я сделаю вам еще одно предложение. Иначе натравлю на вас Кельфа, – продолжал Слифф. – Сенета отправится в «Волосы ангела», а тебе, Дорн, я обеспечу место в городской страже. Нам нужны там хорошие люди, чтобы держать все под контролем – если ты понимаешь, что я имею в виду.

Дорн понимал, но это ему совершенно не нравилось. Он развернулся, схватил стоявшего у него за спиной прислужника и потянул так, что тот оказался между ним и Слиффом. Затем он сжал шею жертвы и изо всех сил приложил мужчину лбом о столешницу, да так, что золотые башенки рухнули и монеты покатились по столу. Когда он разжал руки, прислужник со стоном рухнул к его ногам. Сенета и Слифф, казалось, были одинаково поражены и не двигались с места.

– Надеюсь, это был не Кельф, – проворчал Дорн. – У меня для тебя тоже есть предложение. Ты позволяешь нам с Сенетой действовать по своему усмотрению, а мы за это будем выплачивать тебе каждую неделю долю от заработка. Друзьями мы не останемся.

Слифф молча кивнул. Однако Дорн знал, что он оправится от потрясения и однажды припомнит ему все.

Рубиния постучала в дверь настолько робко, что стук был едва слышен. Так ей придется стоять здесь до вечера, но тогда чай из корней многолетника остынет, края сыра высохнут, а хлеб превратится в камень. Хоть она и сомневалась, что мейстер Отман заметит разницу, но это нанесет серьезный урон ее гордости как экономки Вороньей башни. Она поставила поднос на пол и снова постучала в крепкую дубовую дверь. Никто не ответил.

Женщина-полурослик предприняла еще одну попытку. На этот раз несколько более громкую. Стук эхом разнесся по узкой лестнице внутри башни. В тот же миг за дверью послышался глухой треск. Рубиния вздрогнула.

– Скорее, туши, – услышала она торопливые слова Отмана. – Там еще горит. Да, вот так хорошо. Смотри, чтобы это не попало на мои записи. Поосторожнее с этим.

Судя по звукам, кто-то колотил тряпкой или полотенцем по столу, и вскоре послышалось шипение, словно кто-то плеснул воду на раскаленные уголья.

– Посмотри, кто там.

К двери приближались неторопливые шаркающие шаги. Кто-то повернул ключ в замке и слегка приоткрыл дверь.

Рубиния уставилась в маленькое безволосое лицо с острыми ушами и желтыми глазами. Существо было на целую голову ниже нее.

– У вас все в порядке, Пепельный? – поинтересовалась она.

– У нас нет времени на наведение порядка, у нас с мейстером. Тут как раз эксперимент в самом разгаре.

– Я принесла завтрак для мейстера Отмана. Ему нужно что-нибудь поесть.

– Мейстеру не нужен завтрак. У него еще осталось достаточно с ужина, – заявил Пепельный. – А теперь, после пожара, и чай снова нагрелся.

Карликам мейстера было очень тяжело объяснить, каковы потребности у людей.

И еще труднее было втолковать им, что в Вороньей башне командует женщина-полурослик, по крайней мере, в вопросах питания ее обитателей. Но Рубиния уже привыкла к этой вечной войне.

Она подняла поднос и протиснулась мимо карлика в рабочий кабинет мага.

Вся комната была наполнена едким желтым дымом. Мейстер Отман сидел за лабораторным столом и промокал тряпкой свои рукописи.

– О, Рубиния, это вы. Я еще не все съел, – произнес он, разглядев в дыму женщину-полурослика. – Паштет из белых грибов просто великолепен.

– Это был паштет из сморчков, а сейчас уже время завтракать, – энергично заявила Рубиния. – Вы опять ничего не съели. Так у вас совсем не будет сил. Со своими опытами вы забываете обо всем. Так больше продолжаться не может.

– Мейстер никуда не пойдет, – снова вмешался в разговор Пепельный. – Нам нужно завершить важный эксперимент.

– Все в порядке, Пепельный, – произнес мейстер Отман. – Рубиния права. Я должен что-нибудь съесть.

– Значит, этот вопрос мы выяснили, – сказала Рубиния.

Она отодвинула в сторону несколько мисочек, стеклянных колб и изогнутых металлических подставок. Глаза у мейстера Отмана расширились от удивления.

– Что-нибудь не так? – поинтересовалась она, заметив его взгляд.

Маг набрал в легкие побольше воздуха, на миг задержал дыхание. Рубиния медленно убрала руки от стола.

– Нет, нет, – прошептал Отман. – Просто то, что вы отмели в сторону как мусор, – это результат трудов последних двух недель.

– О, я совсем не хотела, – слегка пристыженно ответила Рубиния. – Что же это?

Отман, не отрываясь, смотрел на лежавшие на столе остатки материалов.

– Мусор, – сказал он. – Но если бы эксперимент удался, у нас была бы субстанция, которая могла бы накапливать свет, а затем постепенно отдавать его.

Рубиния нахмурилась.

– Она светится в темноте, – пояснил Отман.

– Вы добьетесь того же эффекта, если откроете окно, впустите свет и выпустите чад, – ответила Рубиния. – И для этого вам не придется работать день и ночь на протяжении двух недель. А теперь съешьте, пожалуйста, свой завтрак. А потом, быть может, вам стоило бы прилечь. Я разбужу вас к обеду. Тем временем Пепельный сможет здесь немного прибраться.

Карлик раздраженно скривился.

– Вероятно, вы, как всегда, правы, – признал маг. – Мой талант заключается скорее в том, чтобы наводить беспорядок, и будет гораздо эффективнее, если я отдохну и сяду за чистый рабочий стол, нежели буду пытаться множить хаос.

Отман лукаво улыбнулся Рубинии.

2
Путешественник

– Дуболистье? Никогда не слышал. Это где такой город? – едва ворочая языком, произнес грязный поденщик, сидевший за столом и обращавшийся к стойке бара, не удостоив при этом своего собеседника ни единым взглядом.

Подобное неуместное поведение, равно как и не очень полезный ответ был более чем на руку Путешественнику. Точнее говоря, именно это «никогда не слышал» и было причиной быть здесь, мириться с этим третьесортным трактиром, славившимся своей деревенщинкой, граничившей с нищетой. К тому же, сюда манили плотоядно усмехающийся хозяин, пожилая разливщица и мерзкая вонь, доносившаяся из кухни. Тому, кто попадал в их сети, хотелось выпить что-нибудь по-быстрому, узнать кое-какие новости или наоборот, принести их в народ и как можно скорее убраться восвояси. Кто ты, что тебе нужно, как ты выглядишь и уж тем более как тебя зовут – никого здесь не интересовало. Идеальное место для тех, кто не хочет привлекать к себе внимание.

Сидевший у стойки человек довольно усмехнулся в тени своего капюшона и снова занялся своим бокалом красного вина. Такие, как он, не могли устоять перед хорошим вином. Он всегда готов был променять интересного собеседника на кувшин красного с тардийских плоскогорий. Вино всегда говорило правду, в отличие от людей, которые по большей части врали или произносили искрящиеся глупостью душевные перлы.

– Дуболистье? Можете туда не ездить, – пролепетал один из посетителей из-за соседнего стола.

Путешественник немного повернул голову в сторону и бросил из-под капюшона взгляд на незнакомца. Судя по всему, тот человек был бродячим торговцем. На столе перед ним был разложен свиток пергамента, на котором он красивым почерком записывал какой-то товар и приписывал к нему цены. От стойки видны были даже две первые строчки: ткань шелковая темно-синяя – 1 отрез: 2 талера, кожаный ремень – 1 шаг длиной: 1 талер.

Торговец на миг замер. Заметив проявленное собеседником внимание, он требовательно отодвинул от себя пустую пивную кружку.

Путешественник на миг обернулся к хозяину и кивком головы сигнализировал о своем согласии угостить посетителя.

Но снова торговец заговорил только тогда, когда кружка снова была полна до краев.

– Бывают места, которые не обещают ни защиты, ни хороших сделок, не говоря уже о богатстве, – многозначительно провозгласил он. – В таких краях желудок сжимается еще до того, как вы туда войдете, а уезжая оттуда, чувствуешь во рту какой-то неприятный привкус.

Путешественник нерешительно кивнул. Одной этой фразой торговец завладел всем его вниманием. Его желудок тоже сжался. Останется ли во рту неприятный привкус, зависело от дальнейшего хода разговора.

– Из Дуболистья ничего хорошего не жди, – заявил торговец и залпом осушил полкружки. Не вытирая остатков пивной пены с бороды, он продолжал:

– Если хотите заключать сделки, то заключайте их с себе подобными, так я всегда говорил. Все остальные только пытаются одурачить.

Путешественник почувствовал, как сжались его пальцы. Он поспешно спрятал их в широкие рукава.

– Вы же знаете, что говорят о жителях Дуболистья, – нерешительно продолжал торговец.

Возможно, все дело было в неподвижном, направленном на него взгляде его слушателя или же в его немногословной манере, но внезапно он, похоже, испугался, что не на того напал.

– Нет, – проворчал путешественник, – расскажите и мне, что о них говорят.

Торговец нервно огляделся по сторонам. Казалось, он ищет возможности укрыться, которая в заведениях подобного типа представлялась столь же часто, как и хорошая еда или приветливое обслуживание.

– Ну, говорите уже, – не отставал путешественник.

– Эльфам нельзя верить, потому что они считают людей существами второго сорта, – выпалил пьяный торговец, словно торопился как можно скорее избавиться от собственных слов.

Путешественник презрительно засопел, издал короткий смешок и вернулся к своему бокалу красного вина, стоявшему на стойке. Ответ, можно сказать, принес ему облегчение. С одной стороны, он свидетельствовал о том, что торговец понятия не имеет, о чем говорит, с другой, доказывал, что мнение эльфов о людях в целом правильное. Торговец говорил о Дуболистье, родине эльфов, расположенной на западе страны Нурок, выстроенной высоко над землей между ветвями массивных деревьев, – не о Дуболистье. Первое было местом мистическим, красивым и чистым. Безупречным – посреди жадного и завистливого мира, – рядом с которым, как с короной на голове короля, меркло все остальное. Этой стороне не могли добавить ничего ни смертные, ни боги, чтобы сделать его еще более совершенным. Его же интересовало совсем другое место…

Вот уже тридцать лет расспрашивал Путешественник в самых разных местах мира о Дуболистье, и уже тридцать лет разговоры проходили таким или подобным образом. Некоторые признавали, что ничего не знают, другие, как этот торговец, считали, что что-то знают, еще некоторые выдумывали истории, от которых волосы на голове вставали дыбом, – только ради того, чтобы что-нибудь рассказать. Однако же общим было одно: никто понятия не имел, где находится Дуболистье или что оно из себя представляет. И пока это оставалось так, все было в порядке.

Было очень важно, чтобы Дуболистье оставалось для большинства людей всего лишь названием, которому придавала облик исключительно их фантазия. Там произойдут великие события, однако это может случиться только в том случае, если о них никто не будет знать заранее. Задачей Путешественника было заботиться о том, чтобы так все и оставалось. Он сам решит, когда настанет время открыть миру глаза. До этого момента Дуболистье будет всего лишь названием. Конечно, он сознавал, что его расспросы могут породить интерес к этому месту, но он был готов пойти на этот риск, поскольку он был исчезающе мал.

Поэтому тот, кто хотел затруднить себя попыткой выяснить, почему Путешественник спрашивает всех случайных знакомых об этом загадочном месте, должен был считать себя способным на многое. Он был бы вынужден взвалить на свои плечи столь длительное, но не безнадежное занятие, коим является поиск в лавке хорошего картографа самой подробной карты северо-восточных областей континента Трумбадина. Если бы эти мучения увенчались успехом, до цели, казалось бы, рукой подать – продраться бы через путаницу черточек, символов и крохотных наименований. Возможно, тогда в какой-то момент человек наткнулся бы чисто случайно на название Серое порубежье, маленькую, свободную и довольно скромную с экономической точки зрения местность. По форме Серое порубежье напоминало приморскую полосу без моря между королевством Лоннас с одной стороны и мало исследованными землями варваров с другой. Именно на этой границе расположился огромный лесной массив с милым названьицем Скрюченный лес. На севере он граничил с Серым хребтом, горным массивом, протянувшимся на более чем сотню миль с востока на запад через все Серое порубежье. На востоке и западе находились менее примечательные пажити, а на юге – Верхние Топи.

В центре леса на карте северо-восточного Трумбадина предположительно стояла бы крохотная точка. На большинстве экземпляров она была бы безымянной, но на некоторых можно было прочесть написанное крохотными буквами название «Дуболистье». Отыскав эту запись, можно гордо причислить себя к тем счастливчикам, кому это удалось, и с разочарованием смотреть на микроскопическую, еле заметную точку в верхней части потрепанной и поблекшей карты.

Тому же, кого к этому моменту не отпугнула незначительность этого места и кто не захотел утолить свою жажду знаний простыми рисунками, не остается ничего иного, кроме как отправиться в путь. Однако это путешествие привело бы такого человека не только в иное место – оно отбросило бы его назад во времени, в эпоху Ослепления.

Для тех немногих путников, которые забредали в Дуболистье, это место казалось похожим на самую обычную деревню с населением не более трех сотен душ. Обычно люди попадали сюда проездом. Причины тому просты: в этом маленьком городке было не на что смотреть, нечего покупать и нечего красть. А если бы все же возникло желание куда-то попасть, то пришлось бы пригнуться, поскольку это городок полуросликов, а значит, и все имевшиеся архитектурные объекты строились в расчете на местных жителей. Дуболистье было одним из четырех основных поселений в Сером порубежье и чем-то вроде пограничного форпоста. Свободная от влияния монархов, эта земля служила последним бастионом между Лоннасом и землями варваров. Давно забытая война и пакт между народами превратили ее в нечто вроде третейского судьи. Около трех сотен лет тому назад каждый народ прислал сюда своих официальных представителей, чтобы заселить ее и убедиться, что никто и никогда не посягнет на Серое порубежье.

В учебниках истории можно прочесть, что много лет назад эта местность служила рассадником агрессии в адрес соседних держав. В самих боевых действиях не было ничего необычного, но в данном случае речь шла не о рядовых пограничных стычках. Тирус Первый, тогдашний король Серого порубежья, не раз пытался присоединить к себе части земель варваров, поскольку они были богаты драгоценными камнями и рудами. Однако высоченные воины, вместо того чтобы остановить Тируса и вернуть себе земли, принялись без разбору нападать на другие королевства, вымещая свою ярость на ни в чем не повинных соседях. Бои на границе привели к постоянным конфликтам с дружественными правителями. Несмотря на неоднократные аудиенции и интенсивные беседы с королем, Тирус просьбам не внял. Соседние державы готовы были даже пойти на то, чтобы предложить ему экономическую помощь, если он прекратит свои попытки завоевать варваров, однако король отказался. В какой-то момент дружба между Серым порубежьем и окружающими королевствами дала трещину и началась война. Серое порубежье было почти полностью уничтожено, в последнем сражении у Серого перевала пал король Тирус, а его выживших подданных согнали с их земель или продали в рабство. После бесконечных метаний и пререканий на тему, под чей протекторат пойдет страна и пойдет ли вообще, было решено управлять ею совместно. Каждый из четырех народов обязался прислать в Серое порубежье делегацию, которая должна была там поселиться и стать основой нового общества.

Первыми, кто выполнил это решение, были эльфы. Почти тысяча мужчин, женщин и детей прошли чем-то вроде процессии через все четыре королевства, чтобы обосноваться в Сером порубежье. Как бывает всегда: кто первый пришел, первый молол. Однако вопреки всеобщим предположениям, что эльфы займут большой лесной массив на севере страны, они выбрали верховое болото на юге. В ответ на всеобщее удивление они пояснили, что не хотели бы селиться вблизи гор, поскольку предположили, что туда переедут гномы.

Именно так и случилось. Гномы закрыли все менее прибыльные шахты в окружных королевствах и всем скопом двинули на Серый хребет. Их число можно было определить лишь приблизительно. Кто-то пустил слух, что переселенцы наткнулись на серебряную жилу, после чего число любителей поискать в горах сильно выросло. Предположительно в Сером порубежье осело не менее трех тысяч гномов.

Чуть позже пришли и люди. Тем самым король Самет выбрался из затруднительного положения. Его второму сыну так хотелось получить уж если не его трон, то хотя бы собственное королевство. И чтобы не делить собственную страну и не затевать войну, Серое порубежье пришлось королю как нельзя кстати. Что же до числа тех, кто сопровождал его сына, король Самет не оставил сомнений в высоком происхождении своего сына. С войском в две тысячи человек и такой же свитой люди начали обустраиваться на равнине у восточной границы.

И напоследок в новый дом пришли и полурослики. Сначала казалось, что ни одно из поселений полуросликов из близлежащих королевств не готово прислать кого бы то ни было. Полурослики славились своей нелюбовью к перемене мест, а злые языки утверждали, что они оседлее древесного лишайника, а избавиться от них труднее, чем от глистов. Просто полурослики не любили приключений, и поэтому одна крупная семья за другой с благодарностью отказывались. Причины все приводили разные: то нужно было подождать, пока отелится корова, то пришла очередь овцы, то еще какого-нибудь животного. То шло строительство новой печи, которую не хотели бросать, то урожай еще стоит на полях и его нужно убрать. У полуросликов всегда находился повод не оставлять родину, каким бы мелким он ни был. И только после недвусмысленного требования остальных народов было принято решение отослать от каждого из шести крупных поселений по одной семье. То, что выбор пал на наименее уважаемые семьи или на тех, от которых просто хотели избавиться, было очевидно.

Поэтому Лютиксы, Оплотсы, Пешкоброды, Черниксы, Зеленолисты и Валунсы выехали в Серое порубежье, в огромный лесной массив под названием Скрюченный лес. Всего на новое место перебралось двести двадцать два полурослика. Когда спустя несколько недель они дошли до Серого порубежья, их было уже двести тридцать шесть. Полурослики любили большие семьи.

Так возникла деревушка Дуболистье, и с течением времени воспоминания о подоплеках и истоках растворились в веках. Все словно накрыло пеленой незначительности и отсутствия интереса. Серое порубежье исчезло в тени собственного происхождения.

– Что такое, вам не нравятся мои советы? – заплетающимся языком пролепетал сидевший за спиной путешественника торговец. – Могли бы быть и повежливее, если уж я решил ответить на ваши вопросы.

А путешественник уже почти забыл о торговце. Для него этот человек был подобен камню у дороги – если он был не похож на другие или блестел, то стоило приглядеться к нему повнимательнее, обычно же все просто проходили мимо, не обращая на него внимания.

– Что вам нужно? Вы получили пиво, этого должно быть достаточно за взбалмошные рассуждения ожесточившегося человека, устами которого говорит зависть. Давайте я попрошу налить вам еще бокал, а вы попытаетесь утопить в нем свою злобу. Думаю, это у вас получится лучше, чем давать советы.

На миг воцарилось молчание. Даже хозяин перестал полировать бокалы и вместо этого принялся сосредоточенно вытирать стойку, чтобы послушать, чем закончится разговор.

– Ах, так вот в чем проблема, – возмущенно засопел торговец.

– У меня нет проблем, ни с вами, ни с вашими рассуждениями. Проблемы я обычно решаю. Я просто пройду мимо и тут же забуду о вас, – резко ответил путешественник, не отрывая взгляда от своего бокала с красным вином и не поворачиваясь к мужчине. – Прошу, не обижайтесь, я всего лишь предпочитаю иметь собственное мнение.

От хозяина не укрылось напряжение в разговоре. Слишком часто на его глазах словесная перепалка перерастала в неистовую драку. Хотя иногда это сложно было заподозрить, но большинство хозяев трактира занимались своим делом ради того, чтобы обеспечить себе безбедное существование и скопить пару лишних монет к старости. Драка с крушением попавшейся под руку мебели, битьем окон, кувшинов и бутылок могла легко означать потерю всей месячной прибыли. В случае этого кабака, пожалуй, недельного заработка, причиной чего были, конечно же, отнюдь не высокие доходы…

Хозяин трактира решительно вышел из-за стойки, направился к столу, за которым сидел торговец, снова наполнил его пивную кружку. Он надеялся, что мужчина, как и большинство людей, предпочтет напиться, нежели колотить по голове другого посетителя ножкой стула. Однако это смелое предположение было тем более шатким, чем больше оставляли желать лучшего еда, напитки и внешность разливщицы. Хозяин приветливо кивнул пьяному торговцу, тыча пальцем в выдохшееся, мутное варево.

Однако возмущенный посетитель даже не взглянул на него.

– А! Теперь я понимаю, вы считаете, что имеете дело с дремучим деревенщиной, который не разбирается в происходящем. Смею вас заверить, что это не так. Я объездил почти все уголки этого мира, и ни разу еще чутье на людей, эльфов и гномов меня не подвело. Вы удивитесь, что я смогу рассказать о вас, хотя мы едва знакомы.

Теперь путешественник отвернулся от стойки и заинтересованно поглядел на торговца.

– Интересно послушать, – произнес он низким гулким голосом.

В первый миг торговец, казалось, растерялся, однако вскоре овладел собой и вызывающе улыбнулся.

– Думаете, что можете одурачить людей своим маскарадом, но я вижу вас насквозь, – хвастливо заявил он. – Одежда, которую вы носите, то, как вы двигаетесь и эта странная любовь к вину выдают вас с головой.

– Продолжайте же, друг мой, – подзадорил его путешественник.

Торговец принял брошенный вызов. Он зашел уже слишком далеко, чтобы теперь отступить и стать всеобщим посмешищем.

– С чего же начать, когда все настолько очевидно? – усмехнулся он. – Одни только туфли, которые вы носите. Кожа: это тончайшая козья кожа, которую положили в соляной раствор и долго мяли, до тех пор, пока она не стала мягкой, как замша. Затем подошвы, которые не стерлись даже на каблуке. Я бы сказал, что вы не из тех, кто много ходит пешком, однако может позволить себе выложить золото за хорошую обувь. Такой тип остроносых туфель очень распространен на западе страны. Далее, мне бросилось в глаза кольцо у вас на правой руке, которую вы так стараетесь спрятать в рукаве. Думаю, не ошибусь, если скажу, что это знак гильдии или клира. Поскольку он мне неизвестен, значит, он нездешний и не с юга страны, не из окрестностей Подола. Похоже, вы пытаетесь выдать себя не за того, кто вы есть.