Текст книги "Антакарана. Час расплаты"

– Лавина, что ты делаешь?! Ты убьешь его!

– Она выжила из ума!

– Я знала, что она сумасшедшая!

– Спасите, кто-нибудь!

Голоса в панике перебивают друг друга. Сквозь общую истерию пробивается спокойный бас Марко:

– Лавина, просто отдай мне нож.

Я поворачиваюсь к мужчине. Нужно отдать нож. Но я не могу. Красная пелена застилает глаза, металлический запах приятно щекочет нос. Мои ноздри жадно хватают воздух, губы кусают сами себя так, что на них выступают алые капли. Вкус крови. Неутолимая жажда.

– Лавина?

Не успев опомниться, я подлетаю к Марко и вонзаю лезвие в его живот, затем еще раз и еще. Кругом слышны визги, крики, брань. А я игнорирую их и лишь продолжаю наносить удар за ударом в мягкую плоть Марко. Какое наслаждение дать выход накопившейся злобе и глубоко затаившейся в черном сердце обиде! И мстить, мстить, мстить…

– Лавина? Лавина! Очнись!

Внезапно я открываю глаза и вижу над собой встревоженные лица игроков. Меня все еще бьет мелкой дрожью, я тяжело дышу, на лбу выступила испарина. Резко вскакиваю на ноги:

– Что… Что здесь происходит?

Ты уснула и металась во сне, мы никак не могли разбудить тебя, – на лице Эльф появляется нескрываемая тревога.

– Наверное, эта история с крысами так впечатлила тебя, – бормочет Марко, ощупывая мой пульс и проверяя рукой лоб. Живой.

– Марко? – я отталкиваю его руку. – Какой предмет ты взял с собой в игру?!

– Портсигар с парой сигарет и зажигалкой. Никак не могу избавиться от дурной привычки, – пожимает он плечами.

– Слава Богу…

– Тебе лучше отдохнуть, – вмешивается Алекс. Тоже целый и невредимый. – Кто-нибудь подежурит возле тебя, пока мы ищем указатели на деревьях.

– Нет, спасибо! Мне уже стало гораздо лучше. Я… я просто хочу побыть одна. Если не возражаете, – и я все еще нетвердой походкой направляюсь в сторону зарослей. – Не волнуйтесь, далеко не заберусь.

Едва скрывшись за деревьями, закрываю лицо обеими руками и вслепую пробираюсь сквозь заросли, не в силах побороть внутреннюю дрожь. Что это было? Какое безумие! Я все еще вижу перед глазами окровавленное тело Алекса, бьющегося в конвульсиях. Чувствую, как мягко входит нож в человеческое тело, словно в подтаявшее сливочное масло. Перед тем, как уснуть, мне довелось наблюдать сцену охоты змеи на мышь. Может, она меня так впечатлила? Или жажда мести Алексу? Все это мне просто привиделось. Но как реально было ощущение! Убить оказалось не так просто, как представлялось в мечтах и сновидениях. Но я не убийца и не способна забрать чью-то жизнь, пусть даже такого мерзавца, как Алекс. Словно в трансе я удаляюсь от лагеря все дальше и дальше. Наконец, не в силах больше сдерживаться, падаю на колени и из моей груди вырывается душераздирающий крик:

– Я не выдержу этого! Мама! Мамаааа!

Затем я ложусь на землю и начинаю рыдать. Плевать на то, видят ли меня организаторы. Пережитое потрясение лишило меня достоинства и самообладания. Я сломлена, уничтожена, раздавлена. А воображала себя сильной, планировала беспощадную расплату! Но моя жизнь загублена, во мне не осталось ни сил, ни умения сопротивляться. В глубине души я точно знаю, что не смогу причинить вреда даже маленькой мыши. И видеть обратное, ДЕЛАТЬ то, то противоречит всему моему существу, уничтожает меня. Я беспомощная игрушка в руках Корпорации, которая потеряла свое прошлое, мучается в настоящем, не имеет надежды на будущее.

И так я катаюсь с бока на бок, оплакивая свою загубленную жизнь и беспомощность, утопая в жалости к самой себе, до тех пор, пока в глазах не остается слез. Спустя какое-то время я все еще вздрагиваю от немых рыданий. Однако, голова постепенно начинает проясняться. Нельзя сдаваться вот так просто, впечатлившись каким-то сном! Я осознала, что не смогу убить Алекса, но это сделает за меня Корпорация. У меня все еще есть шанс вернуться к семье. Нужно лишь делать все, что они ожидают, соглашаться на ИХ условия, лгать и притворяться.

На нетвердых ногах и глубоко погрузившись в размышления, продолжаю свой путь. Я еще не готова вернуться назад, увидеть обеспокоенные лица и что-то им объяснять. Внезапный приступ так истощил меня, что сейчас мне стоит больших усилий перебирать ногами – они словно уходят под землю. Опускаю глаза и в тот же миг окончательно прихожу в себя – это не метафора, я в буквальном смысле слова ухожу под землю. Вязкая темная жидкость уже достигла щиколоток. Вокруг видна мелкая зеленая ряска – свидетельство того, что я нахожусь на болоте.

– О, нет! – я разворачиваюсь обратно в ту сторону, где виднеется твердая земля и изо всех сил перебираю ногами. Но чем активнее движения, тем глубже засасывает меня трясина. Один неловкий шаг – и я проваливаюсь по самое бедро. Дальше сопротивляться просто бессмысленно. Следом за левой ногой следует правая, затем вязкая грязь засасывает меня до пояса.

«Стой! – мысленно приказываю я себе. – Успокойся и прекрати шевелиться!»

Переборов панику, начинаю анализировать свое положение. На ум приходит фраза из какой-то энциклопедии о том, что главный враг утопающего в зыбучих болотах – это движение. И действительно, стоило перестать яростно размахивать руками и беспорядочно перебирать ногами, как я повисла на топкой поверхности, словно поплавок. Сейчас вязкая жижа проглотила меня по самую грудь, так что я вынуждена держать обе руки под водой. Что дальше? Страшно даже дышать.

– Помогите, – кричу я что есть силы и еще немного погружаюсь в болото. Шансов нет! Я слишком далеко ушла от лагеря, меня никто не услышит.

«Опасность для утопающего в болоте заключается в переохлаждении», – приходит мне на ум цитата из все той же умной книжки. В самом деле, сырой холод беспощадно пробирается сквозь защитный костюм, а затем проникает внутрь под кожу. Еще несколько мгновений, и зубы начинают стучать, а тело содрогаться от холода. Кажется, что при каждом таком передергивании болото засасывает меня еще глубже.

– Помогите! Помогите мне!!! – кричу я, надрывая легкие. Еще и еще, пока не захожусь в приступе кашля. Прислушиваюсь. Хрустнула ветка, или мне это лишь показалось? Ничто не нарушает привычные звуки природы. Хотя нет! Кажется, кто-то действительно пробирается сквозь заросли!

– Помогите!!! – кричу я из последних сил. И в этот момент на берегу появляется Алекс. Увидев меня, он расплывается в улыбке.

– Снова ты увязла в неприятностях! Или лучше сказать, болото негатива засосало Лавину? Или вот еще: трясина ненависти…

– Прекрати!

– Что ж, спасать тебя – это мое хобби, забыла? – Алекс лукаво подмигивает и начинает искать глазами подручные средства.

– От тебя я не приму помощи! – гневно кидаю я.

– Ты похожа на бегемота, у которого торчит из воды одна голова, а сам он что-то недовольно похрюкивает, – невозмутимо замечает Алекс.

– Позови кого-нибудь, а сам уходи.

– Смешнее будет, когда останутся торчать лишь глаза и ноздри. Бегемот что-то рассерженно булькает, но уже ничего непонятно… Какое счастье, что именно я взялся нести веревку, – с этими словами он быстро скидывает с плеч рюкзак и достает моток. Я больше не возражаю ничего, потому что, по правде говоря, Алекс – мой единственный шанс на спасение. Даже если он побежит в лагерь за другими игроками, я здесь либо утону, либо окоченею от холода. Тем временем, мой спасатель уверенно фиксирует веревку к толстому стволу дерева, затем кидает мне ее противоположный конец.

– Лови!

Мне приходится достать руки из жижи, что ведет к дальнейшему погружению. Все напрасно. Веревка падает в нескольких метрах от меня. Алекс делает попытки одну за другой, но и это ничего не приносит – веревка слишком легкая, чтобы точно попасть в цель. Он осматривается и находит толстую палку, которую фиксирует на конце веревки.

– С грузилом я наверняка без труда поймаю рыбку из пруда. Хватай!

Палка падает совсем рядом, но сколько бы я ни старалась, не могу до нее дотянуться. Результат плачевный: в результате всех потуг вода доходит теперь до моего подбородка. Какое разочарование! Веревка оказалась слишком короткой. Значит, это конец, и я погибну?

– Еще чего! Какая хитрая. Нет уж, живи и мучайся дальше, как все нормальные люди, – ворчит Алекс, вытягивая веревку и обвязывая другой конец вокруг пояса. Я даже не заметила, что произнесла последнюю фразу вслух.

– Что ты затеял?

– Говорю же, спасать тебя – мое любимое занятие.

Он входит в болото, опираясь на палку, и медленно приближается ко мне, тщательно ощупывая дно. Везение не на его стороне – в какой-то момент его нога также проваливается в трясину. У Алекса, в отличие от меня, есть все шансы вернуться – стоит подтянуть себя веревкой, привязанной к дереву. Но он не возвращается, а упорно продолжает свой путь на встречу ко мне. Все происходит, словно в замедленной съемке – так неторопливы его движения.

– Быстрее! – шепчу я сквозь клацанье зубов.

Еще мгновение, и его рука протягивается ко мне. Веревка натянута до предела. Между мной и Алексом по-прежнему не меньше полметра.

– Хватайся!

– Не могу! Если вытяну руку, то уйду под воду.

– Делай, как я сказал, иначе погибнем оба!

– Но я уйду…

– Я никогда не дам тебе уйти!

Собрав последние силы, я вытаскиваю руку и тянусь вперед. Бесполезно. Всего пара сантиметров отделяет наши пальцы. Двадцать миллиметров от заветного спасения.

– Я не дотянусь до тебя, не отвязав веревки. Лавина, есть лишь одна попытка. Если у тебя не получится, мы встретимся в вечном царстве мертвых. Вряд ли ты готова терпеть меня целую вечность, а?

С этими словами он опускает руки под воду и отвязывает веревку, обмотанную вокруг пояса. Держа в правой ладони ее конец, Алекс протягивает мне левую руку. Вода достигает его груди. Одним рывком я хватаю ледяную ладонь. Есть! Наши пальцы сцепляются в прочный замок. Алекс изо всех сил пытается подтянуться на веревке, тесно сжав зубы от напряжения. Вдруг он издает животный вопль, и я чувствую, как ледяной вязкий плен слегка отпускает меня.

– Порядок! – Алекс обвязывает вокруг пояса веревку, на секунду выпуская мою ладонь. Трясина вновь съедает обратно выигранные сантиметры.

– Аааа! Алекс, не отпускай меня!

– Никогда!

Он хватает мою руку и максимально притягивает к себе. Затем берет подмышку и шаг за шагом начинает вытягивать нас обоих, хватаясь за веревку и оставляя на ней окровавленные следы от разодранных ладоней. Он пыхтит от напряжения, а я даже ничем не могу помочь – конечности закоченели так, что я их почти не чувствую. Никогда мне еще не приходилось проходить такой длинный путь, составляющий всего каких-то пятьдесят метров.

Наконец, появляется заветная твердая земля. Мы все еще по колено в грязи, но уже способны передвигаться самостоятельно. Выйдя на берег, Алекс падает на землю, а я рядом с ним. И так мы молча лежим рядом и дышим тяжело, словно рыбы, которых только что вытащили на лед.

– Я.. не просила… твоей помощи, – задыхаюсь я.

– Пожалуйста, был рад стараться.

– Спасибо.

***

Прошло не меньше часа, прежде чем мы немного согрелись, восстановили дыхание и силы. В джунглях уже сгущаются сумерки, обычные лианы превращаются в цепкие голодные лапы, а дружелюбная зелень деревьев – в опасную черноту, скрывающую бдительные взгляды хищных охотников. Нужно срочно возвращаться в лагерь.

Какое-то время мы идем молча. Наконец, я прерываю тишину:

– Как ты оказался возле болот?

– Наслаждался дикой природой и случайно проходил мимо.

– Не валяй дурака!

– Ты была не в себе, когда уходила с поляны. Не мог же я оставить девушку одну в джунглях, еще и в таком состоянии. Я пошел за тобой, но не сразу. Поэтому и пропустил самую зрелищную часть. А потом услышал твои душераздирающие вопли. Дальше ты сама все видела.

– Еще раз спасибо. Но на этом все. Мы с тобой по-прежнему враги. Если не сложно, мог бы ты идти немного подальше от меня?

– Мне не дает покоя один вопрос, – игнорирует Алекс просьбу, – кажется, ты меня недолюбливаешь…

– Недолюбливаю?!

– Недолюбливаешь. И догадываюсь почему – я и вправду должен был рассказать тебе о Лилу. Но ты вменяешь мне в вину ИХ смерти! О ком идет речь?

– Раннер ударил тебя, когда вел Холео на казнь. Ты притворился, что потерял сознание! Ты был в силах помочь ему, помочь мне, черт тебя побери! Как можно было повести себя так недостойно, трусливо спрятаться в кусты, когда наш товарищ отчаянно нуждался в поддержке?!

– Лавина, но это было не мое решение. Мы приговорили его коллективно. Холео оказался невиновен – этот факт тяжело принять. Но в тот момент мы все поверили в эту байку и считали его злодеем. Если бы я отбил астронома у спортсмена, то пострадали бы двое из нас. К примеру, ты! Лавина, как я мог такое допустить? Возможно, я и повел себя недостойно. Но это не было трусостью! Лишь попыткой защитить тебя и остальных игроков!

– А как же Раннер?

– Раннер? – Алекс удивленно смотрит на меня, словно я только что открыла для него великую тайну.

– Он был жив, когда ты спускался на дно грота! Если бы ты вытащил Раннера, он бы мог нести в финале Ю на руках. Мне бы не пришлось делать этого самой. Планк бы не убежал от нас, все вместе мы бы добрались до зала, и один из нас смог бы стать победителем. Нормальным полноценным победителем. И все бы остались живы! И Раннер, и Ю, и…я, – слезы вновь предательски подкрадываются к горлу, а пальцы сжимаются в кулаки. А мне-то, дуре, казалось, что я навсегда распрощалась с эмоциями, лежа на одноместной больничной койке и слушая день ото дня о себе в третьем лице.

– Но я не знал, что Раннер все еще был жив. Если бы оставалась хотя бы малейшая надежда, я бы рискнул. Я был слишком слаб, чтобы пытаться вытащить оттуда труп. И понимал, что если попытаюсь, то утону сам. Раннер выглядел таким…мертвым.

      —Он был жив! – вдруг слеза выступает из уголка глаза и катится по моей щеке.

– Откуда тебе это известно? Как ты можешь быть так уверена?

– Просто знаю, – я не хочу ничего упоминать о Маэстро. Организаторы слышат нас. Если они узнают, что Маэстро навестил меня в больнице и посвятил во все тайны Корпорации… Неизвестно, чем это для нас обоих обернется. Не то, чтобы я волновалась за судьбу старика, но глупо открывать все карты сейчас.

– Лавина, мне жаль. Но прошлого не вернешь. Ты не можешь меня ненавидеть за то, что я не рискнул своей собственной жизнью ради спасения другой. И если…

– За что ты меня так предал? – слова сами вырываются из моего горла. Огромный ком на их пути коверкает интонацию, заставляя голос звучать хрипло.

– О чем ты? – он в растерянности смотрит на меня, притворяется, словно не понимает ни слова.

– Почему ты ничего не сказал мне о Лилу? Подыгрывал? Делал вид, что все в порядке?

– Сначала не хотел расстраивать, потому что видел, как много для тебя значит эта девочка. Ты обретала спокойствие, даже умиротворение, когда смотрела на дерево с воображаемой подругой. Лилу была нужна тебе на тот момент, и я не хотел ее у тебя отбирать. А потом… ставки возросли, мне нельзя было проиграть!

– Поэтому ты предпочел убить меня? Что так смотришь? Я все знаю! Ты был в той комнате до меня и точно знал, что натворил Планк! Прикрылся Лилу, подлый лживый ублюдок! – слова обвинения льются из меня, не встречая на пути никакого сопротивления. Я не в силах взять себя в руки и прекратить бессмысленный поток речи.

– Я не думал, что все закончится именно так, – тихо шепчет он и опускает глаза, – прости.

– Нет! Нет! Нет! – я закрываю уши руками, чтобы не слышать этого. Оказывается, в глубине души я до последнего момента надеялась, что Алекс посмеется, найдет всему объяснение и опровергнет эту информацию. И тогда все россказни Маэстро оказались бы ложью, способом настроить нас друг против друга.

– Лавина, у меня были на это свои причины… – Алекс протягивает мне свою ладонь.

– Не смей приближаться! – эти слова больше похожи на глубокий стон. – Я полюбила тебя, а ты предал меня, растоптал, отдал в жертву своей корыстной цели и алчности! Ненавижу тебя всем сердцем, Алекс. А теперь оставь меня в покое.

С этими словами я отворачиваюсь и продолжаю путь к лагерю, в то время как Алекс молча плетется за мной на расстоянии десяти метров.

Лола

Мне становится невыносимо в этой компании. Совершенно чужие люди рассуждают о том, о чем не имеют ни малейшего представления. Единственные игроки, которые что-то из себя представляют – Марко, Ной и Алекс – отправились на разведку, их нет уже около двух часов. Как ни странно, но и отсутствие Лавины выводит меня из равновесия. Несмотря на всю антипатию, она кажется мне намного ближе оставшихся на поляне.

Собираясь на эту игру, я готовилась к тому, что буду одинока и действовать по своему собственному плану. Мне не нужны были поддержка и понимание. Я придумала для себя роль дружелюбной простушки, чтобы проникать в чужие мысли, первой узнавать верные решения и опередить всех на финише. Ха, план потерпел фиаско: во-первых, я не в силах справиться с созданным для себя образом. Игроки слишком сильно меня раздражают: назойливая муха Бабур, его долговязый друг Диез со своими ужимками, насквозь прозрачная Эльф, которая смотрит на всех свысока, болтливая и вечно ноющая Триша. С Джастис все более-менее понятно. Ее кудряшки, зеленые глаза и уродливый шрам на лице выглядят не очень, но она близка мне по духу. Я чувствую это. Джастис также хорошо играет заученную роль. Но что за этим кроется – трудно сказать.

Во-вторых, меня ждал неприятный сюрприз в лице Алекса и Лавины. Благодаря им (и по их вине) я не чувствую себя одинокой. Нас объединяет гораздо больше, чем этих идиотов. Мы прошли плечом к плечу ужасные испытания, пережили смерти компаньонов и заглянули в адское жерло. Я могу не любить Лавину, злиться на Алекса, но они в моих глазах достойные противники и… родственные души. Проклятье! Эти сантименты делают меня уязвимой, превращают в человека из той бесчувственной машины, которой я планировала стать.

– А потом она набросилась на меня! Видели бы вы ее крохотные красные глазенки – столько в них было кровожадности! – распевает на всю поляну Диез. Теперь, когда все опасности остались позади, он почувствовал себя чертовым героем. – Но несладко же пришлось крысам от ударов моих ног. Готов поспорить, я даже пришиб парочку на смерть.

– Какой ты смелый! – с восхищением восклицает Бабур.

– А ты, мой друг, так ловко придумал трюк с едой! «Вот это смекалка! – сказал я себе. – Мне до такого никогда не додуматься!» – Диез усердно кивает головой в подтверждение своих слов.

– Мы все были на высоте! – гордо добавляет Триша.

– Конечно, особенно Диез со своими ультразвуковыми сигналами, – презрительно кидает Эльф.

– Милая, войди в его положение! – восклицает с укором Бабур.

– Мы со всем справились, и неважно как – мы большие молодцы!

– Я отойду ненадолго! – прерываю я эту приторную, как липкая сладкая вата, дискуссию. Не могу больше выдержать ни одного слова. Как они могут быть так беспечны? Так самонадеянны? Почему некоторым людям жизнь дается так легко, а мне приходится бороться за любое теплое место под солнцем, вырывать зубами каждый кусок душевного спокойствия? Вот и сейчас они все развлекаются на этой игре в то время, как я вынуждена рисковать своей жизнью ради… Нельзя об этом думать!

Я ускоряю шаг и переключаюсь в мыслях к Алексу и Лавине. Где они сейчас? Она ушла одна в джунгли, а он никогда бы не допустил этого. Я почти не сомневаюсь, что Алекс пошел вслед. Знакомый укол ревности. Что она может дать ему, чего не могла предложить я? Почему даже ее очевидное отрицание не является преградой на его пути, в то время, как с моей стороны было достаточно неотвеченного звонка, чтобы Алекс пропадал на пару дней? И самое главное – их не связывает ничего, а нас так много! Слишком много. И все же мой любимый мужчина бежит за ней, как верный пес, то и дело получая по носу. Гордый и независимый Алекс, непревзойденный ловелас, презирающий женский пол до глубины души! Черт побери! Я думаю об этом, становлюсь слабой, вместо того, чтобы сидеть на полянке рядом с игроками, весело воспевать с ними наши подвиги и потихоньку выведывать страшные тайны, связывающие нас, так или иначе, одним числом…

Вдруг до меня доносится странный звук. Мне послышалось или это действительно…

– Мяу! – тонко пищат несколько голосков. Замираю на месте, не в силах пошевелиться от ужаса. Еще не видя тех, кто издает эти звуки, я понимаю, в какой серьезной опасности оказалась. Разворачиваюсь в обратную сторону. Бежать, бежать, пока не станет слишком поздно… И смотрю прямо в узкие желто-зеленые глаза огромной черной кошки.

***

Пантера оголяет свои хищные желтые зубы и предупреждающе рычит. Расстояние между мной и животным не превышает двадцати метров, поэтому мне отлично видно, как напрягаются все мышцы ее мощного тела. Дикая кошка слегка прижимается к земле, готовясь к прыжку.

– Спокойно! Я не хотела обидеть твоих котят! Дай мне просто уйти, – тихо и внушительно заверяю я разъяренное животное, не отводя глаз от ее прищуренного взгляда. От страха меня начинает трясти, фантазия рисует, как пантера терзает мое полуживое тело. Насколько я восхищаюсь грацией и достоинством этой дикой кошки, настолько же понимаю, что нет ни единого шанса против ее мощи. Даже если пантера не видит во мне потенциального обеда, то уж совершенно точно угрозу для своего выводка.

– Смотри, я ухожу, – и начинаю потихоньку пятиться назад, демонстрируя добрые намерения. Но в этот момент пантера бросается на меня. Еще одно мгновение и…

– Аааааааааа! Ооооооо! Уууууу! – внезапно раздается дикий вой. Ошеломленная пантера останавливается на полпути, оборачивается к источнику шума и с изумлением разглядывает маленького пухлого человечка. Он яростно размахивает палкой, при этом вращает глазами и издает оглушительные звуки так громко, что закладывает уши.

– Беги! – кричит Бабур.

Я прихожу в себя, разворачиваюсь и бросаюсь в кусты. Ветки шлепают по лицу, лианы хватают за рукава, острые сучья отрывают клочки ткани от костюма. Но я ничего не замечаю и мчусь вперед, как полоумная. Окончательно выбившись из сил, останавливаюсь и прислушиваюсь. Ничего. Лишь привычные звуки джунглей. Кажется, я в безопасности. Пантера не погналась за мной, а значит, осталась один на один с Бабуром, чтобы защищать свое потомство. Бабур! Этот маленький никчемный человечек спас мне жизнь! А вдруг он погиб? Что если пантера растерзала его на части?

«Он сам виноват, – убеждаю я себя, – зря пошел за мной и ввязался в эту заваруху!» Но на этот раз самовнушения не действуют. Я должна вернуться и убедиться, что Бабур не погиб, спасая меня!

Нужно возвращаться туда, откуда я прибежала, но сделать небольшой крюк, чтобы обогнуть жилище пантеры с котятами. Проходит несколько минут, и меня постепенно одолевают сомнения, той ли дорогой я иду. Слишком велика вероятность сбиться с пути! Лучше вернуться на тропу, по которой я бежала. Вот трава, помятая моими ногами. Или нет? Кажется, здесь я запнулась и упала – остался след на папоротнике. Но слева в метрах пяти отсюда он примят точно также. И справа та же картина. Ничего, разберусь.

Через полчаса блужданий я, наконец признаюсь себе в том, что заблудилась. Сумерки сгущаются, а мне не понаслышке известно, как быстро здесь темнеет. Все начинается с неконтролируемого приступа паники – я мечусь от дерева к дереву, в отчаянии стучу кулаками по стволам и выкрикиваю ругательства. Затем на смену приходит уверенность, что все будет хорошо и верный путь найдется – стоит лишь взять себя в руки. Наконец, я испытываю глубокое отчаяние – ничего не будет хорошо! Джунгли поглотят меня, организаторы не станут искать моего тела. Я обречена стать очередным звеном в пищевой цепочке хищника, либо медленно умереть от голода, либо сойти с ума от страха. Всхлипывая, опускаюсь на колени, затем ложусь на бок и сворачиваюсь калачиком.

– Извини, Энджел, у меня ничего не вышло, – шепчу я, – вся моя жизнь была сплошной ошибкой.

И начинаю тихонько плакать. В какой-то момент времени мои опухшие от слез веки смыкаются.

***

Когда я вновь открываю глаза, вокруг царит полная темнота. Мне требуется несколько секунд, чтобы вспомнить случившееся и осознать, что я нахожусь одна среди диких джунглей. Ночь. Время охоты. Пронизывающий холод. Что сейчас? Забраться повыше на дерево и всю ночь глаз не смыкать! Утром продолжу поиски, попытаюсь добраться до хижины Мудреца самостоятельно.

Пытаюсь отыскать глазами подходящее дерево, но мне видны лишь угрюмые очертания. Что за шорох? Рядом проползла змея? Наверное, очень ядовитая. Чей-то вой. Вопль ночной птицы. Сердце каждый раз замирает от ужаса.

Вдруг до моего напряженного до предела уха доносятся слабые звуки, похожие на человеческие голоса.

– Ааааа…

– Что? Я здесь! Сюда!!! – кричу я в ответ, убежденная в том, что мне это лишь почудилось.

– …Лаааааа!

Я начинаю вслепую бежать на звук голосов.

– Лолаааааа!

– Я здесь!

Мне это не кажется! Впереди действительно показались два луча, пронзающих темноту насквозь. Еще мгновение – и передо мной появляются Эльф и Джастис.

– Вот ты где! Мы повсюду тебя ищем!

Не успев опомниться, я кидаюсь на шею сначала Джастис, потом Эльф, которая вежливо отстраняется от меня.

– Ну-ну, успокойся. Не могли же мы оставить тебя подыхать здесь. Джастис на удивление хорошо ориентируется на местности.

– А Эльф обладает превосходной интуицией, – хвалит свою попутчицу Джастис. – А теперь вернемся скорее к лагерю. Отсюда не менее сорока минут пути.

По дороге они поясняют, что мужчины выбились из сил, изучая местность. По традиции есть две новости: хорошая заключается в том, что они вновь отыскали след, плохая – мы по-прежнему не двинулись ни на шаг с того места, где остановились на короткий привал. Я боюсь спросить о судьбе Бабура, поэтому молчу. Они тоже ничего не упоминают о случае с пантерой. Неужели он…

***

Когда мы появляемся на поляне, все пять палаток уже разбиты, а посередине горит уютный костер. Несколько рук торопливо ведут меня поближе к огню и накидывают спальник на плечи. Постепенно я начинаю согреваться. Дрова умиротворенно потрескивают, искры то и дело подлетают в ночную высь и разлетаются там в разные стороны маленькими фейерверками. Позади окружает высокой непроницаемой стеной полная опасностей темная бездна. Но здесь, на поляне, в тесном теплом кругу с веселым огоньком посередине, я чувствую себя так комфортно, как еще никогда в жизни.

Триша подносит большую посудину из пальмовых листьев с какой-то жидкостью внутри:

– Я приготовила травяной напиток. Конечно, не индийский чай, но он поможет восстановить силы и согреться.

– Спасибо, – лепечу я.

– Триша скромничает, она настоящий профессионал! Попробовала бы ты ее превосходный кокосовый суп! – гордо заявляет Диез и накидывает на мои ноги свой спальник.

– Мы так сильно волновались о тебе! Не стоит ходить в джунгли в одиночку! Маэстро же предупреждал о поджидающих опасностях: диких животных, ядовитых змеях и растениях, топких болотах и искусственных ловушках? – Ной неодобрительно качает головой.

– Тебе нужно перекусить, – слышу я бодрый голос Бабура, и готова расцеловать его в этот момент. Индус подходит ко мне и протягивает половинку кокоса с молоком внутри и тюбик с надписью «гуляш». При этом заговорщически подмигивает мне. Вот почему Эльф и Джастис ничего не упомянули о случае с пантерой. Он просто ничего не рассказал об этом!

– Спасибо! – я беру еду из его рук и вкладываю в это одно слово максимум признательности и искренности, на которые только способна. На это он лишь треплет меня по плечу и добродушно отвечает:

– Не за что!

***

Спустя какое-то время я согрелась, утолила голод и окончательно расслабилась. Кажется, я оказалась в детском лагере на вечерних посиделках у костра. Под уютное потрескивание дров, в поисках чего-то общего, игроки делятся своими историями, смешными случаями из жизни или интересными воспоминаниями.

Алекс сегодня на удивление молчалив. Но я не могу и не хочу об этом думать, потому что впервые за долгое время чувствую невероятное умиротворение на душе, можно даже сказать, счастье. Еще несколько часов назад эти люди казались мне невыносимыми идиотами. А сейчас я смотрю на них другими глазами: Бабур спас мою жизнь, рискуя своей, также, как и Эльф с Джастис во время ночных поисков в джунглях. Никто, кроме Энджела, никогда не заботился обо мне так, как это делают Диез и Триша.

Мой взгляд направлен на огонь. Но тепло, которое я чувствую, идет изнутри – оттуда, где на грубом сердце ноют глубокие шрамы. Доверие и симпатия к людям – чуждые для меня чувства. Но, Боже, как они восхитительны! Скорее всего, это состояние вызвано эйфорией от спасения. Наверняка, завтра вернется та циничная и презирающая всех на свете Лола, которую я сама ненавижу всей душой. Но сегодня я не хочу быть такой. Сегодня я позволю себе раствориться в доброте и заботе ближних, поверить им и ответить взаимностью.

Игроки на удивление открыты и охотно делятся своими историями из прошлого. Даже лицо Марко выглядит в отблесках костра мягче, чем обычно. На чей-то вопрос о жене и детях, он коротко отвечает:

– Я работаю в службе спасения. С таким опасным занятием не могу позволить себе семью.

Марко прав. Жизнь в принципе опасна, поэтому лучший выход – не рожать детей вообще. И еще лучше – не рождаться самой.

Неожиданно для себя я чувствую внутренний порыв рассказать о подвиге Бабура. На мое повествование он скромно опускает глаза и пожимает плечами:

– Пантера не ожидала подобной дерзости от такого коротышки, как я. Едва Лола скрылась из виду, я сам припустил оттуда, что было силы. Наверное, кошка до сих пор сидит там и чешет себе в затылке «а что это, собственно, было?»

– Да, но как ты решился вот так просто встать на пути хищницы? – в изумлении восклицает Триша.

– Я особо не размышлял, когда увидел, что нашей самой красивой девушке грозит опасность. К тому же, индийское происхождение заставляет меня не боятся зверей, а уважать их и всегда искать компромиссы. Вы знаете, как переводится мое имя с индийского языка? Нет? Это значит «Лев». Я даже могу изображать его рев так, что любая пантера заскулит, поджав хвост. Не верите?

Под любопытные взгляды игроков он вытягивает губы в трубочку и издает угрожающий вой, который постепенно переходит в раскатистый рык:

– Бабууууррррррр.

Сквозь абсолютное молчание прорывается первый сдержанный смешок. Затем второй. Триша начинает смеяться, не в силах сдержать себя. К ней присоединяется Ной. Внезапно и поляна, и темные глухие дебри джунглей наполняются громким дружным хохотом. Я смеюсь так, как еще никогда в жизни, так, что болит живот, и слезы градом катятся по щекам. Даже если я и захочу перестать, то не смогу – слишком заразительно гогочет рядом Джастис и несуразно хихикает Диез. Даже на суровом лице Марко растянулась улыбка. Бабур смеется громче всех, похлопывая при этом пухлыми ручками по своим коленям. Я тайком смотрю на Лавину и впервые с тех пор, как началась игра, вижу на ее лице улыбку. Она на издает ни звука, но на мгновение огонек вновь вернулся в ее холодные глаза. Сложив руки на груди, Лавина смотрит куда-то вдаль. В этот момент я могу понять, что Алекса так болезненно тянет к ней.