Текст книги "Цепи рая"

8

Убийство поставило перед департаментом полиции Миконоса непосильную задачу. Люди, чья работа в летние месяцы сводилась к оказанию помощи налоговым инспекторам в проведении проверок и поддержанию мира и порядка среди любителей выпить и пошуметь, пребывали в растерянности. Расследовать запутанные дела с убийством они просто не умели. В идеале они могли собрать информацию для расследования, отправить для анализа образцы ДНК, отыскать место преступления и найти судно, доставившее жертву на остров, и, конечно, известить о случившемся семью и опросить всех, кто попался на глаза. Беллас знал, что это только начало, но и начало шло туго. А тут еще вдобавок ко всему и Интерпол в лице Маноса Ману отстранился от дела и отправился веселиться на пляж Псароу.

Псароу находился как раз напротив того места, где обнаружили утопленника. Его неоспоримым центром считался клуб «Наммос». Именно в эту «жемчужину побережья» родители Джеймса и Лайза пригласили кучу гостей – провести денек у кристально чистых вод с пожеланиями молодоженам и восхитительными коктейлями.

К одному из зарезервированных столиков в центре клуба и направился, прибыв на пляж, Манос.

– Манос, дар небесный!

Первой в объятья его заключила Александра Аткинсон. Увидев ее в откровенном дизайнерском купальнике, он на мгновенье даже задумался: почему не женился на ней, когда была такая возможность, а сбежал, чтобы стать копом в Сингапуре?

Ответ дала сама Александра:

– Джеймс сказал, что ты теперь в Сингапуре. Шпион или типа того?

Рядом с ней стоял Фридрих – или, может быть, Фредерик? – прекрасный образчик пресыщенного жизнью супербогача. Представителей этой категории – а Манос повидал их немало – объединяла единственная ставшая еженедельной рутиной страсть: отвоевать пару процентов у самодовольных банкиров и сунуть свой задранный нос в какой-либо бизнес, о котором они не имеют ни малейшего представления.

– Ну, ты же меня знаешь, Александра.

– Чем именно ты занимаешься? – поинтересовался ее спутник.

– Беру данные и составляю списки. По ним делаю прогнозы. Базовые модели.

– Для хедж-фондов?

– Для Интерпола.

– Вот так так! Полиция! – Фридрих-Фредерик едва удержался, чтобы не рассмеяться. – И какие же модели создает полиция?

Манос, подумав, улыбнулся.

– Много разных. Вообще-то, чем больше, тем лучше. Запускать множественные модели по индивидуальным акторам возможно, лишь имея те ресурсы, которыми располагают правоохранительные службы. – «Вот тебе – поломай немножко мозги».

– Фантастика! – уже без намека на сарказм оценил это Фредерик. – И ты друг Джеймса?

– Они с Джеймсом закадычные приятели. – Александра наградила Маноса теплым ласкающим взглядом.

– А как твои успехи? – спросил он.

– О, ты же тоже меня знаешь. – На их приватном языке общения это следовало понимать примерно так: работаю над получением статуса миссис.

Оба они мило посмотрели на Фредерика. Те же руки нежно обвились теперь вокруг него. Объятья сопровождались воздушным поцелуем, оформившим необходимый контекст. Все немножко похихикали.

– Ну и ну, Манос!

Появившегося на месте Джеймса осыпали подобающими случаю поздравлениями, после чего все успокоилось.

– Ты уже разгадал эту загадку? – спросил Джеймс, когда они отошли в сторонку.

– Всем занимается местная полиция. Ты же понимаешь, это не наша работа. Чтобы получить помощь, нужно обратиться с официальным запросом, а они этого не хотят, потому что не могут справиться с бюрократическими процедурами.

– Но ты же выяснил, что происходит?

– Сказать по правде, на мой взгляд, это какое-то странное совпадение. Билл оказался не в том месте не в то время.

– Отвратительно! Подумать только!

Перед глазами у Маноса встало безжизненное лицо Билла, но делиться неприятными подробностями с женихом он не стал. В конце концов, люди собрались здесь отмечать большое событие, и для всех будет лучше, если они проведут праздник с легким сердцем.

Джеймс обнял его за плечи, вероятно, показывая, что все понял. И тут Манос ощутил в кармане привычную вибрацию. «Сигнал». Мэй. Он отстранился и, неловко улыбнувшись, сунул в уши наушники.

Пора прогуляться по пляжу.

9

– Ты там с девушками, я это чувствую. С хорошенькими европейскими девушками, у которых богатые папочки и миллионы в фирменных сумочках! И пока ты охотишься за их сокровищами, я пристаю к тебе с какими-то жалкими наборами данных…

– Ты – мое сокровище, Мэй. И поверь мне, единственное свидание на моем горизонте – конференция по криминологии.

– Мы набираем обороты. Стоило только сказать, что информация нужна для расследования убийства на Миконосе, как тут же получили доступ. «Аксиом», «Эпсилон», «Даталоджикс», «Блю Кай» – все прислали одноразовые учетные записи для полного доступа. Но, думаю, Миконос им нравится больше, чем Интерпол.

– Это ты им нравишься.

Все эти компании располагали предварительно обработанными данными о поведении в киберпространстве миллионов пользователей. Хотя эти базы данных появились задолго до появления Сети, «Фейсбук», «Гугл» и многочисленные веб-сервисы добавили тысячи уникальных конечных дата-пунктов. С помощью машинного обучения старые базы данных отслеживания потребителей фактически превратились в огромные психографические агрегаторы, заставляющие глобальный маркетинг вращаться вокруг своей оси. С помощью такого готового инструмента, как «Большая пятерка»[12]12
  «Большая пятерка» – модель оценки личности по следующим параметрам: сознательность, баланс интроверсии-экстраверсии, покладистость, уровень эмоциональной стабильности, уровень открытости новому и любознательности.


[Закрыть], каталогизации подверглось бесчисленное множество индивидов. Результатом стала систематическая регистрация тысяч, а затем миллионов, миллиардов и триллионов мгновенных цифровых решений. На потрепанной грани законности постоянно действовала машина всеобъемлющего доступа к сокровенным мыслям каждого.

Отправляясь в Сингапур, Манос следовал инстинктивному стремлению сопоставить алгоритмы классификации с психосоциальным профайлингом, произведшим революцию в поиске подозреваемых в серьезных преступлениях. Трансформеры и большие языковые модели еще не были изобретены, так что все начиналось как традиционное машинное обучение. Манос терпеть не мог термин «большие данные», впрочем, как и любой другой, кто по-настоящему понимал во всем этом. Как бы там ни было, они в его распоряжении. Он знал, что работа со сложными акторами поможет отыскать священный грааль уголовного преследования: статистическую достоверность того, что такой-то действительно совершил определенное преступление. Если добавить валидацию данных, если алгоритмы классификации запущены правильно, если модели машинного обучения сработают, то он, Манос Ману, получит все необходимое для создания первого в мире глобального подразделения по предотвращению преступлений. Именно эта амбициозная мечта увлекла его из Стэнфорда, из привычной квартиры в Алфабет-Сити в восточной части Нижнего Манхэттена.

Отслеживание психосоциального поведения, основанное на цифровом выборе, статистически столь же надежно, как анализ ДНК. Но каждый раз, когда нужно было провести тест, Манос обнаруживал, что ему приходится довольствоваться имейлами Мэй, унижаться, чтобы скачать брокерские наборы данных и вручную очищать их и запускать нужные алгоритмы. Гонка от серверов «Амазона» к Глобальному комплексу инноваций в Сингапуре, затем к защищенным серверам в Лионе и уже оттуда к телефону Маноса, сюда, на Миконос.

Но все получилось.

– На данный момент у нас есть джи-пи-эс-данные на миллион триста тридцать шесть тысяч человек, обнаруженных в радиусе десяти миль от Миконоса за десять часов до убийства, включая круизные лайнеры и другие морские суда, – говорила Мэй. – Среди них чуть более девяти с половиной тысяч обладают нужными характеристиками. Так что тебе остается только сотворить твою магию. Отправляю…

Манос почувствовал, как завибрировал, загружая информацию, телефон. Шагая босиком по золотистому песку Псароу, он включил камеру и повернул телефон так, чтобы показать пейзаж у себя за спиной.

– Взгляни на это. Похоже, что я окружен девятью с половиной тысячами психопатов-убийц?

Мэй включила свою камеру. В Сингапуре десять вечера и дождь, а она все еще на работе. Из-за него. Сияющие, невероятно прямые волосы каскадом ниспадали по обе стороны изящного лица. Даже при ужасном освещении она являла собой само совершенство.

– Нет, не похоже. – Мэй пробежала глазами по пляжу. – Но видимость ведь ничего не значит, да?

– Абсолютно. Ты получила фотографии из больницы?

– Да. И сделала то, о чем все вы забыли, – первейший долг полицейского.

– Конечно, ты зашла в «Гугл». И, конечно, ничего не нашла.

– Не только в «Гугле». Практически никаких корреляций, – согласилась она. – Твой парень – аномалия.

– Ценность оригинальности в составлении моделей завышена.

– Будь осторожен. – Мэй снова вздохнула. – Жду тебя. У нас здесь тоже есть пляжи, ты же знаешь.

Она повесила трубку как раз в тот момент, когда ему захотелось вернуть на место выбившуюся прядь ее волос. Мысленно он удержал ее лицо перед глазами. Они познакомились едва ли две недели назад. Мэй только что закончила читать его предложения, адресованные заместителю главного директора, и, достав маркер, написала на обложке: Multi-agent Analysis of Network[13]13
  Многокомпонентный анализ сети (англ.).


[Закрыть]. MANU. Его собственное имя!

На деле все волшебство Маноса представляло собой стандартный modus operandi[14]14
  Образ действия (лат.).


[Закрыть]: ему удавалось создавать модели активности в социальных сетях, а затем преобразовывать их в комбинированные модели общего свойства. Данные по одним и тем же показателям – и даже по подмножеству связанных с ними признаков – без проблем поступали из разных источников. Отслеживался каждый клик, каждый лайк, каждая доля секунды в бесконечном потоке.

Как только взаимодействие было смоделировано со степенью сравнительной точности, общие выводы о человеческом характере, появляющиеся в академических изданиях, таких как «Ассессмент», «Джорнел оф персоналити», «Джорнел оф рисёрч ин персоналити», и множестве других, стало возможным либо подтвердить, либо выбросить в мусорную корзину. Это делали сами данные, а не какая-то уважаемая экспертная комиссия.

Затем можно моделировать новые показатели. Точно так же, как в робототехнике, полученный ответ определяет следующий набор данных, который ты обрабатываешь. В этом и заключается прелесть обучения с подкреплением. В изучении множества темных признаков, темных черт характера – эгоизма, цинизма, равнодушия, нарциссизма, психопатии, садизма, комплекса превосходства, своекорыстия – каждый день появлялись миллиарды новых точечных данных.

Прямо сейчас, например, Манос видел толпу во всей ее красе – каждый позировал перед собственной камерой. Есть сотни способов сказать «я лучше остальных», не уточняя, кто такие остальные. Нужно просто быть уверенным в этом.

Ладно. На кого из вас укажет тест на чрезмерную завистливость? А?

«Я иду искать…»

Часть II. Вожделенный профиль

10

Никто, глядя на Лену Сидерис, не дал бы ей больше двадцати одного года, но сама она в свои тридцать два чувствовала себя где-то на сорок. Сегодня, когда она проходила по вестибюлю отеля «Сан-Марко» с видом на залив Хулакия, ее возраст никакого значения не имел. Люди инстинктивно поднимали глаза, реагируя на решительную походку и ауру спокойной силы. Даже видавший виды работник за стойкой регистрации, похоже, поддался гипнозу.

– Вы… кхм… на конференцию? – запинаясь, спросил он.

«Мегаконференцию, друг мой».

Не замедляя шага, она ответила по-гречески:

– Да, не беспокойтесь.

Ее струящиеся белые брюки оттенялись темно-синей блузкой и тонким кожаным поясом того же оттенка загара, что и кожаный браслет на левом запястье.

– Лена! – раздался чей-то голос. Это был профессор Хансен.

Лена расслабила руку ровно в тот момент, когда профессор сжал ее ладонь.

– Уже пора, да? А я еще и наверх не успел подняться, чтобы переодеться, – признался он.

Она улыбнулась.

– Нет ничего лучше летней конференции на острове. Главное – хорошенько позлить выступающих!

Они вполне обходились без лишних слов. Их когда-то напряженные отношения «наставник – ученица» давно свелись к непринужденному сотрудничеству. Будучи профессором судебной психологии, Франц Хансен в давние времена вел непримиримую борьбу с теми, кого называл «биологами» и кто настаивал на необходимости исследовать мозг, чтобы объяснить поведение преступника. Столь же язвительно он отзывался о легкомысленных «социологах», постоянно ссылавшихся на факторы окружающей среды. С годами профессор смягчился, отошел от прямолинейности и научился дипломатично подчеркивать те же ключевые детали и концепции, которым отдают предпочтение некоторые весьма влиятельные грантодатели в США, Канаде и Европе. С местом проведения нынешней конференции именно так и вышло; если б он выбрал Стокгольм, ему для поддержания порядка, вероятно, понадобилась бы помощь шведского спецназа.

Понимая огромную важность хорошей погоды, Лена воспользовалась моментом и предложила отправиться на Миконос.

У нее были на это все основания. В начале своей учебы в Кембридже она ненадолго стала звездой кликбейта[15]15
  Кликбейт в самом широком смысле – броская, заведомо обращающая на себя внимание и при этом не соответствующая действительности подача информации.


[Закрыть] из-за неудачной формулировки названия проведенного ею исследования: «Кембриджский анализ: каннибалы убивают 5000 человек ежегодно». Популярный новостной блог зацепился за упомянутую репрезентативную группу и раздул из мухи слона, приписывав каннибализм всем серийным убийцам. В скором времени любой случайный поиск в интернете давал тысячи и тысячи просмотров, связывающих ее имя с откровенной дезинформацией. Тяжелый урок.

– Ничего страшного, дорогая моя, – утешил ее профессор. – Если люди сохраняют что-то в закладки, значит, они никогда к этому не вернутся. Не принимай близко к сердцу.

В конце концов она справилась. Франц был прав. Это даже обернулось для нее чем-то вроде триумфа. И вот теперь все самые авторитетные эксперты в данной области прибыли на ее прекрасную родину. В возрасте, когда большинство ее сверстников получали вторую докторскую степень, возможно, еще более ненужную, чем первая, – чтобы иметь хоть какую-то работу, – Лене Сидерис предстояло выступить на открытии 6-й ежегодной международной конференции по криминальной психологии и криминологии.

И, конечно, она позаботится о том, чтобы слушатели запомнили ее выступление надолго.

11

– Уважаемые коллеги, – начала Лена, устраиваясь поудобнее и подтягивая рукав блузки. – Физики изо всех сил стараются совместить классическую и квантовую механику в надежде создать единую теорию Вселенной. Мы тоже более двухсот пятидесяти лет стремимся к единой теории преступности. Многие из вас были моими учителями. Я сама была свидетелем битвы двух сил. Биологи и нейрокриминологи указывают на генетическую предрасположенность к совершению преступлений. Напротив, социальные криминологи винят бедность, социальное бесправие и факторы окружающей среды.

Бегло оглядев собравшихся, Лена убедилась, что представители обоих лагерей рассеяны по всей аудитории. «А теперь спокойно. В конце концов, грызня их, а не моя».

– Достижение консенсуса имело бы важные последствия, – продолжала она. – Не только для научных исследований и образования, но, что более важно, для нашей судебной системы и системы исполнения наказаний, наших полицейских сил и властных органов. Представьте, какие открылись бы перспективы, если б властям не пришлось полагаться на «Нетфликс», чтобы узнать, как составлять профиль подозреваемого.

Ее слова были встречены смехом.

– Скажу со всей серьезностью: академический консенсус – это также консенсус политический и, следовательно, финансовый. При доминировании нейрокриминологии щедрые стимулы для ликвидации преступности получают фармацевтические гиганты. Когда на передний план выходит проблема домашнего насилия, укрепляются социальные службы. Частный сектор или государственный? Индивид или коллектив? Мы, ученые, становимся жертвами политических аспектов наших исследований. И одновременно мы же являемся виновниками этого, подпитывающими своей энергией систему.

Аудитория внезапно притихла.

– Двойная игра шла хорошо, – как ни в чем ни бывало продолжала Лена. – Финансирование колебалось из года в год в зависимости от избирательных циклов. Криминологи, психологи, неврологи, социологи – все мы копали свои окопы всё глубже и глубже, не считаясь с затратами. В конце концов, мы чертовски хорошо знаем, что правительственные бюджеты на исследовательские цели работают как хедж-фонды. Делайте свои ставки! Только не забудьте поставить столько же на противную сторону. Сократить финансирование полиции! И одновременно: обеспечить закон и порядок! Мы знали, что заплатят и нашим, и вашим.

– Этот вопрос уже обсуждается некоторое время, – возразил кто-то из слушателей.

– Именно к этому я и веду, – улыбнулась Лена.

Проведя ладонями по кожаной обивке кафедры, она подалась вперед.

– Что привело к таким переменам? Экономические кризисы? Политики? Или новый соперник, искусственный интеллект, выравнял шансы?

Она перевела дыхание.

– Модели анализа существуют с семидесятых годов. Но сегодня имеются по крайней мере два существенных отличия: огромные объемы социальных данных и вычислительные мощности. Проще говоря, наши статические модели в настоящее время совершенно устарели.

Она еще раз улыбнулась.

– Итак, начнем. Профессор Хансен, дорогие друзья, я желаю вам спокойных размышлений и тепло приветствую на нашем прекрасном острове на шестой ежегодной международной конференции по криминальной психологии и криминологии.

Прошло целых пять секунд. Лена чувствовала, как колотится сердце, как замирает дыхание. Смешок там… смешок здесь… несколько редких вежливых хлопков. Еще… еще – а потом, словно по сигналу, нарастающий гул аплодисментов.

12

Любопытство собравшихся ощущалось легким покалыванием в шее, но Лена ни разу не обернулась. «Я им показала!» Показала не просто слона в комнате, а то, что вся эта область знаний поражена элефантиазом[16]16
  Элефантиаз (слоновость) – неконтролируемое разрастание отдельных частей тела (в большей части случаев – ног), вызванное застоем лимфы.


[Закрыть].

Однако утро близилось к полудню, а комментариев слышно не было. Только одна женщина, профессор клинической психологии, во время своей презентации презрительно усмехнулась: «Вопреки тому, что утверждают некоторые молодые коллеги, каждый профиль, который мы составляем для властей, уравнивает социальный и биологический аспекты».

И все же Лена решила воспользоваться перерывом и выпить кофе. «Рано или поздно они поймут». За роскошным бассейном виднелись напоминающие руины бело-голубые домишки Миконоса. Разумеется, участникам конференции предназначались едва ли не самые убогие – на этом пятизвездочном острове-курорте ученых принимали как гостей экономкласса. «Тем, кто работает на правоохранительную систему, нужно срочно требовать повышения статуса!»

– Знаете, мы уже несколько лет используем ГКТ, – обратился к ней кто-то из сидящих рядом.

Географическое криминальное таргетирование. Типичное программное обеспечение, используемое для определения возможных мест совершения уголовных преступлений на основе результатов исследований.

– Полагаю, доктор Сидерис имела в виду кое-что другое, – произнес другой, глубокий мужской голос.

Ману. Будь он чуть дальше, она и не выделила бы его из толпы туристов.

– Доктор Ману – тот самый сорвиголова, о котором ты предупреждала нас сегодня утром, – сказал, подойдя ближе, Франц Хансен. За ним подтянулись еще несколько человек.

– Вы ведь из Сингапурского криминологического центра, если не ошибаюсь? – спросил кто-то еще.

– Мы называем его по-другому.

– Да, Глобальный комплекс инноваций, – уточнил один из клинических психологов. – Ловко. Напоминает стартап.

– Давайте предоставим мистеру Ману возможность рассказать нам обо всем этом в ходе своей презентации. – Решительный тон профессора Хансена расколол маленькую группу, так что Лена и Манос остались вдвоем.

– Думала, вам поручили расследование дела Кейси, – сказала она.

– Я не полицейский.

Все, ради чего этот человек работал последние месяцы, зависело от того, что и как он скажет через несколько минут; при этом – что раздражало ее больше всего – он оставался беспечен, и от него так и разило азиатской айтишной зарплатой.

– Вот и расскажете им об убийстве.

– Вообще-то, я приехал сюда на свадьбу.

– Но вы расскажете.

Манос подавил досаду глубоким вдохом. Как же ему не хватало этих летних греческих сезонов! День мягко клонился к вечеру, и он будто стоял в каскадах закатного солнечного света.

– Когда мы выходили из больницы, Беллас попросил меня помочь, – спокойно ответил Манос. – Я так понимаю, они в полном тупике.

– Конечно. Беллас решил, что, чем ждать, пока Афины раскошелятся на профайлера, лучше обратиться к приезжему парню, который может мобилизовать всю конференцию криминологов. Кто же откажется выслушать представителя такого важного клиента, как Интерпол?

Вместо ответа Манос достал из кармана шортов сложенный листок и протянул ей.

– Начнете вы. Два первых параграфа, предварительные условия. Потом моя очередь. Расскажу, как строятся алгоритмы, а вы завершите. Как думаете, сможете?

Лена почувствовала, как вспыхнули щеки. «Как он смеет? Какая самонадеянность, какая дерзость!» Тем не менее она по привычке пробежала глазами текст на листке.

– Дело не в этом. Я уже… Я имею в виду, они знают меня как…

Лена остановилась, не понимая, что видит перед собой на бумаге. Какие-то математические действия, потом списки из каких-то имен, трансформирующихся один в другой.

– Что… – пробормотала она.

Секунду-другую Манос наблюдал за ней с бесстрастным, ничего не выражающим лицом. Потом сказал:

– Предварительный список подозреваемых. Ваша задача – продать это экспертам. – И повторил: – Как думаете, сможете?