Текст книги "Цепи рая"

13

Не сможет.

На мгновение Лена задумалась над предложением, но душа противилась ему. Она небрежно сжала сложенный листок. Мысли уже пришли в движение и побежали кругами. Да, старая система устарела, но она основывалась на исследованиях и многовековых традициях. Если идентифицировать преступника можно по одной лишь активности онлайн, то вся дискуссия становится… бесполезной. Проекты Маноса абсурдны. Он так живо все описал перед тем, как они заняли свои места в качестве соведущих, но теперь это звучало словно искаженные голоса из динамика. И она хотела выключить эту чертову штуку.

Участники конференции возвращались, двигали стулья, рассаживались по местам. Через микрофон зазвучал голос шутящего Хансена:

– Уверен, после столь приятного перерыва всем нам не терпится уже пойти на пляж.

Лена запнулась и пристально посмотрела на Маноса. Даже если он прав, даже если можно сгенерировать список подозреваемых по их цифровым следам, продвигать свою работу на конференции до проверки фактов, раскрывать ход текущего расследования, не получив разрешения полиции, не убедившись даже, насколько это законно, разве это не наглость?

Нет, она не могла.

Прочитав по лицу ее мысли, Манос осторожно забрал у нее листок, пожал плечами и, дружески улыбнувшись, поднялся. Хансен как раз заканчивал свое вступление.

– …из Глобального комплекса инноваций Интерпола в Сингапуре. Главный дата-аналитик лаборатории цифровой судебной экспертизы и создатель анализатора MANU, который уже… – профессор кивнул Маносу, – существует в бета-версии?

– Да, испытания ведутся, – подтвердил Манос, проходя через помост к кафедре с ноутбуком.

– Дамы и господа, доктор Манос Ману…

Пока Манос открывал файл, публика наградила его вежливыми аплодисментами.

Лена замерла. Даже здесь, в зале с кондиционерами, она ощущала в себе пульсацию летнего солнца.

– Спасибо вам, профессор Хансен. Дамы и господа, – начал Манос, с удовольствием и облегчением переходя на английский. – Тридцать шесть часов назад серийный убийца накачал свою жертву наркотиками, расположил ее горизонтально и выстрелил – как мы полагаем – через рот. Затем он использовал мощное подводное ружье, чтобы ввести стальную леску через рану во внутренние органы. Сегодня я делюсь этой секретной информацией с разрешения греческой полиции.

Присутствующие подались вперед. Посторонние разговоры прекратились.

– Убийца использовал стальную леску в качестве направляющей, чтобы, медленно потянув за нее – возможно, с помощью некоего механического устройства, – протащить тонкую цепь через открытый рот жертвы. Не причинив особых повреждений, эта цепь затем протащила цепь среднего калибра. За ней наконец прошла тяжелая якорная цепь – через рот, пищевод, грудную полость, желудок и задний проход жертвы. Тело было найдено под водой, недалеко от близлежащего пляжа. Один конец цепи был прикреплен к полузатопленному бую со сделанной красной аэрозольной краской надписью «FREE». Здесь перед нами фотография тела в том виде, в каком его обнаружила вчера местная полиция.

Едва показав, Манос быстро убрал изображение, чтобы его не успели сфотографировать, поскольку некоторые слушатели уже нацелили свои телефоны.

– Жертва – Билл Кейси, известный блогер, имеющий несколько десятков тысяч подписчиков в «Инстаграме». Его посты демонстрируют, как может быть независим частный канал с преданными читателями. Как он может быть свободен перед лицом корпоративных технологических гигантов, вопреки монополии «Ютьюба», олигархического общества, политиков и их спонсоров. Кейси боролся против массового профилирования, используемого крупными технологическими корпорациями и рекламными агентствами для подавления инфлюэнсеров. Присутствующие здесь зумеры[17]17
  Зумеры – представители поколения, родившегося с конца 1990-х по первые годы 2010-х.


[Закрыть] знают, о чем я говорю. Полезные детали биографии на тот случай, если окажешься в море прикованным к бую с надписью «FREE» и твое убийство придется расследовать.

Картинка на экране сменилась на эксельную таблицу с разноцветными ячейками, отображающую черты серийного убийцы. Жуткий образ Билла Кейси, колышущегося в водах пляжа Орнос, так подействовал на слушателей, что многие из них замерли, словно имитируя безжизненное тело.

– Билл, – продолжил Манос, кивнув, – то есть Уильям Кейси, приехал на Миконос с несколькими друзьями, которых сейчас опрашивает полиция. В его убийстве мы обнаруживаем глубокую приверженность определенному ритуалу. Все вы знаете – особенно такие специалисты, как профессор Холмс, который написал книги на эту тему и с которым я имел удовольствие встретиться сегодня ранее, – что так постоянно обстоит дело с организованными серийными убийствами, независимо от того, совершаются они по контракту или волком-одиночкой. Возможность изучить первый вариант я оставляю полиции. Из литературы мы знаем, что серийные убийцы-одиночки любят путешествовать и следят за соцсетями. Они демонстрируют признаки социальной нормальности и интеллекта. Власти не способны их найти. Вы, криминологи, хорошо знаете, что обычный серийный убийца не носит маску доктора Ганнибала Лектера и не получает удовольствия от переодевания в женское. В действительности он выглядит… как мы с вами. Он ничем не отличается от нас и даже… даже может быть одним из нас.

По лицу Маноса скользнула легкая усмешка. Слушатели хорошо знали, что серийный убийца организованного типа вполне может вернуться на место преступления и даже пойти на больший риск и проникнуть на конференцию, весьма кстати проходящую вблизи того самого пляжа Орнос.

Лена поняла сразу. «Как же я не сообразила!»

Манос четко рассчитал эффект паузы. Все крутили головами, высматривая незнакомца.

«Возможно ли, что убийца здесь?»

Новое настроение распространилось по залу с быстротой инфекции.

– Транспортировка жертвы… трупа…

На хмуром лице человека в одном из задних рядов появилось странное выражение.

– …с места преступления… его затопление…

Человек в заднем ряду смотрел прямо на Маноса. В какой-то момент он пошевелился, словно собирался встать.

– …все это требовало времени … времени и планирования…

Незнакомец откинулся на спинку стула. Выражение лица снова поменялось: рот дрогнул, словно он сдержал усмешку. Как будто втайне все происходящее доставляло ему удовольствие.

Как будто он уже предвкушал возможное продолжение.

14

– Восемь лет, друг мой.

Офицер Беллас знал быстрый и безотказный способ заставить виновного вспотеть.

Сначала он пристально смотрел на его обувь. Затем решительно и твердо объявлял приговор, который был бы вынесен тут, будь это суд. Потом он смотрел на самого подозреваемого так, словно тот уже осужден. Виновные знают, что они виновны. Они знают, что их ждет наказание. Признание всегда выходило из них каплями пота, стекающими по лбу. Раз за разом он видел, как эта жидкость организма предает своего хозяина, струясь холодным потоком, как весенний дождь. Восемь лет.

Но парнишка, стоящий сейчас перед ним, рыдал так, что Беллас не мог понять, где тут пот, а где слезы. И даже если б мог, то не понял бы, в чем причина – в чувстве вины или в наркотиках. Сейчас Беллас мог только одно: установить факты.

– Нельзя ли там сделать музыку потише, пожалуйста! – рявкнул он, перекрывая сдавленные рыдания молодого человека и полифонические ритмы, доносящиеся от стойки регистрации. Чертовы подростки! Так он ничего не добьется. – Вы сказали, что ваша группа, включая Билл, ушла из бара в три часа, мистер Скэнлон. И куда вы отправились?

– Я не помню. Мы гуляли по городу. Джимми тоже был с нами.

– Мистер Вес…

– Вексесси.

– Век… Вес… Вессекси. Вы были на Матогианни, прогуливались по главной улице?

– Там, где бары, – сказал Скэнлон.

– Верно. Заходили в какой-либо из них?

– Их там очень много. И, как я уже сказал… я не помню…

Эту поездку на Миконос они планировали и представляли себе совсем не так. Они приехали сюда оторваться с @skinnyjew и попостить фотки с @emrata. И уж конечно, не для того, чтобы кого-то убили.

– И в какой-то момент вы его потеряли, так? – продолжал в том же духе Беллас.

– Да, мы его потеряли.

– Он просто исчез.

– Исчез. Мы думали, он подцепил девушку. – Парень снова всхлипнул.

«Нет, так не будет никакого толку!» Настроение еще больше испортилось, когда Беллас увидел подходящего к стойке регистрации мэра Миконоса, Стаматиса Маврудиса.

– Это он? Он это сделал? – спросил тот.

Мэр был высок и строен, а его длинные волосы были выкрашены в черный цвет. Беллас не мог ничего доказать, но поспорил бы на что угодно, что Стаматис балуется кокаином. А как иначе он повсюду успевал? В городе удивлялись, откуда у мэра энергия двадцатилетнего парня, когда ему под шестьдесят. При этом у него постоянно, даже в разгар лета, текло из носа.

– Это и есть убийца? Говори!

– Господин мэр, сейчас не самое подходящее время, – сухо ответил Беллас, не обращая внимания на отчаянные попытки Скэнлона понять, о чем говорят два грека.

– Не самое подходящее время? – крикнул Маврудис. Находившаяся поблизости японская семья дружно вздрогнула, и он понизил голос до шепота: – Ты понимаешь, что все уже знают?

– Кто все? Что знают?

– Фотография мертвого Кейси разлетелась по всему интернету! – сообщил Маврудис, руки его дрожали.

– Господин мэр, – твердо произнес Беллас, – не сейчас.

– Это ты мне говоришь? Не сейчас? У меня здесь два миллиона туристов! Острову причинен непоправимый ущерб, офицер Беллас. Этот отдых люди не забудут.

– Понимаю.

– Люди помнили Миконос из-за вечеринок, из-за Кардашьян – а теперь?

Маврудис выхватил свой телефон; снимок утопленника висел в его ленте. Скэнлон снова расхныкался. У стойки администратора опять загремела музыка.

– Кто-нибудь может выключить эту чертовщину? – крикнул Беллас. На этот раз его услышали.

– Ты должен сделать заявление! – взревел Маврудис.

– У нас свои протоколы…

– К черту протоколы!

– Стаматис…

– Потому что, если ты этого не сделаешь…

– Стаматис!

Беллас отступил от Скэнлона и схватил Маврудиса за лацканы. Потрясенный мэр застыл на месте.

– Я буду следовать своим протоколам, – заявил Беллас со всем спокойствием, на которое оказался способен. – Когда мне понадобится что-нибудь в твоем офисе, ты это узнаешь.

Маврудис попятился, сердито грозя пальцем. Сначала он сдерживался, но на полпути через вестибюль сдался и, словно безумец, крикнул:

– Заявление!

15

Лена первой поняла, что происходит что-то странное. Проследив за взглядом Маноса, она сразу же увидела его.

Лет тридцати с небольшим. Приглаженные песочные волосы, блондинистая, недельного срока бородка. Он сидел в середине заднего ряда, с правой стороны переполненного зала, и, похоже, понимал, что оказался в ловушке. Если б ему вздумалось уйти, встать пришлось бы сразу четверым. Выражение спокойного лица, как только на него падала тень, менялось подобно голограмме, и тогда респектабельный ученый превращался в закоренелого преступника. И это лицо казалось Лене знакомым. Откуда она может его знать? В тот же момент, когда она машинально достала телефон, еще не представляя, что будет с ним делать, Манос решил продолжить, будто ничего не случилось:

– Таким образом, средство идентификации, к которому мы прибегаем как к последней надежде, является также самым сильным. Имея дело со столь изощренными убийцами, мы интерпретируем цифровые отпечатки, поскольку лишь немногие из них оставляют на месте преступления реальные следы. Наша виртуальная жизнь на самом деле довольно сложна, вполне осязаема и говорит многое о том, кто мы такие. Это относится ко всем нам. Видите ли, мы подсознательно думаем, что пребывание в Сети равносильно свободе. Благодаря этой иллюзии наш выбор в поисковых системах выдает правду, даже если в социальных сетях мы говорим неправду. Анализ того и другого представляется плодотворным, поскольку каждый использует и то, и другое, думая при этом, что невидим.

С этими словами Манос снова посмотрел на мужчину с шелковистыми волосами и сразу же бросил взгляд на Лену. «Это он!» И тут Лена вдруг поняла, зачем достала телефон. Дрожащими пальцами она отыскала номер Хрисанфоса, полицейского из команды Белласа, и торопливо напечатала:

«ДАВАЙ СЮДА! УБИЙЦА ЗДЕСЬ! КОНФЕРЕНЦИЯ В ОТЕЛЕ САН-МАРКО ХУЛАКИЯ!»

– Последние достижения в области цифровой криминалистики, – продолжил Манос, – позволяют нам с поразительной скоростью, почти мгновенно, находить социальные зацепки. Без задержек. Не нужно отправлять образцы в лабораторию, не нужно ждать полнедели, чтобы получить результаты анализа ДНК. Теперь мы можем настроить систему с помощью параметров, и, поскольку пользовательские данные сужают поле, мы запускаем циклические алгоритмы. Да, нам нужен доступ к дата-брокерам, но в принципе мы можем узнать, какие интернет-пользователи с большей вероятностью совершили преступление, проведя запрос по ключевым словам. Быстрота. Точность. – Он помолчал, улыбаясь. – Соединение вашего надежного, замечательного искусства профайлинга с сухой наукой киберстатистикой дает потрясающие результаты, – закончил Манос на шутливой нотке. Лена вздохнула и тоже улыбнулась. «Прекрасно!»

– Наш многофакторный анализ настроен на проверку миллионов терабайт цифровых следов за считаные секунды. Данные очищаются, анализируются и затем повторно группируются, что позволяет движку выбрать наиболее подходящие модели для повторной обработки. Это очень важно. Система расширяемая. Чем больше, тем лучше. Но в конечном счете это определяется результатами криминалистической экспертизы.

Почувствовав, что начинает терять аудиторию, Манос сменил тактику:

– Что означает: определяющим фактором являются сами события. К примеру, с Биллом Кейси… – Он снова захватил внимание зала, просто показав снимок. Аудитория, затаив дыхание, уставилась на чудовищное изображение голого мужчины с пропущенной через него цепью.

И тогда Манос решился.

– Это событие служит для нас отправной точкой, чтобы начать задавать вопросы. Какие пользователи находились на Миконосе в момент совершения преступления? Сколько среди них мужчин? Сколько из этих пользователей за последние полгода набрали в «Гугле» слова «якорь» или «буй»? Кто из этой подгруппы проявил интерес к сварке? Кто из них знает, как управлять лодкой? Кто – потенциально – мог бы все это сделать? Кто из них ходил по хэштегу «willCasey»? Эти, среди прочих, элементы называются «холодной цифровой криминалистикой». Далее переходим к «горячей» категории, к таким чертам личности, которые мы включаем в классический профайлинговый отчет: пол, уровень образования и так далее. Но добавляем сюда элементы из профайлинга личности для рекламодателей, все их. Те, кто впервые знакомится с сетевыми психографическими профилями, всегда поражаются их точности.

Он одарил аудиторию еще одной улыбкой. «Теперь вы у меня на крючке».

– После определения «холодных» и «горячих» данных и разработки моделей добавление любой новой информации просто делает систему умнее. Теперь это уже не магия. Это рекурсивное обучение. Математика. Первоначальный список из двух миллионов пользователей сводится к горстке имен. С вероятностью в девяносто с лишним процентов преступник находится среди них. Преступление само по себе – это не что иное, как сбой. Баг. Дисконнект. И задача полиции – заняться отладкой, устранением неисправностей.

У Лены отвисла челюсть. «Здесь ведь каждый должен увидеть возможности», – подумала она.

Но вместо того, чтобы оглядеться со своего места в первом ряду, она посмотрела на Маноса. Удивительно, но на его лице промелькнуло разочарование. На секунду он даже оперся на трибуну, словно признавая поражение. Еще раз проследив за направлением его взгляда, Лена обернулась.

Мужчина в заднем ряду исчез.

16

Не обратив внимания на то, что сильно хлопает дверью, Лена вышла из зала. Ассистентка-стажер Хансена маялась с телефоном у входа в холл.

– Извини, кто-нибудь только что выходил? – спросила Лена.

Лениво скользя по экрану глазами, девушка кивнула.

– Один или двое вышли чуть раньше. Вам что-нибудь нужно?

Лена бросилась к главному входу в отель, но там уже толпились новоприбывшие с огромными чемоданами. Подъезжали и отъезжали такси. «Нет, – подумала она. – Он не стал бы появляться перед толпой. Он все еще в отеле». Взбежала по лестнице и оказалась на роскошной веранде, затененной небесно-голубым навесом. Человек тридцать с удовольствием занимались кроссфитом под ритмы стандартного плейлиста. Разглядеть лицо каждого в этом море бейсболок и худи было невозможно.

Лена прошла дальше, думая, что они – Манос, Хансен, или Хрисанфос, или другие копы – вот-вот появятся, что это дело минут. Но время шло, а никто не появлялся.

Она пробралась через толпу, миновала делающую селфи полуобнаженную пару и вышла к входу во внутренний коридор. В коридоре никого. Едва ли не все двери были приоткрыты, некоторые даже наполовину открыты. «Он может стоять за любой из них».

Лена шла медленно, затаив дыхание.

«Как он это сделает? Должно быть, это что-то у него уже при себе». Леска, с помощью которой он протянул цепь через внутренность жертвы. Найти ее легко. Найти, чтобы убить. Выскользнет из двери у нее за спиной, так что она и оглянуться не успеет. Накинет леску ей на шею и затащит в одну из комнат. Потом закроет дверь или прикроет, оставив узкую щелочку, и будет душить, пока не почувствует, что она теряет силы…

Будь она полицейским, Лена достала бы оружие. Бесшумно, как в кино, прокравшись по коридору, она вместо пистолета выхватила смартфон. Звонить кому-либо не было времени. Она даже не подумала включить камеру. Теперь девайс был не более чем очень дорогим камнем, которым Лена размахивала в пустоте, чтобы отпугнуть любого, кого увидит. Но отпугивать было некого. Впереди она увидела просторный коридор, ведущий к спа-салону отеля и баням; двери справа и слева вели в раздевалки. «Я – открытая мишень. Нужно позвонить Хрисанфосу».

Лена посмотрела на телефон. Он уже вибрировал у нее в руке.

– Где вы? – спросил Манос.

– Здесь. – У нее даже голос дрогнул от неожиданности, как будто само слово раскрывало ее координаты. – Тут.

Дальше по коридору открылась дверь, и кровь застыла в жилах. В полумраке фигура незнакомца выглядела как две наложенные одна на другую тени. Волосы и борода отливали блеском, то шелковистым, то совсем глянцевым, а когда он подошел ближе, свет упал на лицо. Глаза его блеснули. Он увидел, как Лена вытянула руку с телефоном, словно собралась выстрелить, повернулся и побежал.

Он!

– Лена? Лена! – звал ее из телефона Манос.

Шли секунды. Она изо всех сил старалась прийти в себя. «Что теперь?»

– Да… Он был прямо здесь. Увидел меня. Убегает. Я… в спа-салоне. В коридоре. Иду за ним.

Лена обеими руками распахнула дверь. Щурясь от слепящего солнечного света, она секунду-другую высматривала стройную фигуру, лицо с кривой ухмылкой. И увидела – незнакомец торопливо шел по тропинке к пляжу. Повсюду были люди. «Хорошо!» – подумала Лена. На глазах у людей он убивать не станет. Но и потерять его нельзя! Если эти серийные охотники и живут по какому-то правилу, то правило звучит так: когда к жертве невозможно подобраться без проблем, к ней не следует подбираться вообще. «Только не сорви арест!»

Лена побежала, лихорадочно перебирая в уме следственные приемы, с помощью которых можно добиться признания. Идти прямо к цели. Досконально знать все подробности преступления. Помнить, что убийца признаёт только то, в чем хочет признаться.

– Подождите! – крикнула она. Есть ли он в списке Маноса? Она не запоминала имена. Зоран, Леон, Кингстон, Виктор… – Подождите! – Ее голос разнесся в летнем воздухе.

Незнакомец услышал. У кромки воды он обернулся и посмотрел на нее, потрясенный. Она приближалась. В нескольких шагах от него на песке лежал гидроцикл. Незнакомец запрыгнул на него, развернул и помчался в море.

Впервые Лена поняла разницу между жизнью и смертью.

Жизнь – это поймать злодея.

Здесь и сейчас.

Все прочее – смерть.

17

Ее следующий шаг был ошибкой. Большой ошибкой. И эта ошибка содержала в себе другие, которые неумолимо и безжалостно, словно злокачественные клетки, множились с каждым последующим шагом. Она не позвонила в полицию. Она бросилась преследовать подозреваемого на гидроцикле. Она оставила телефон в залог гидроцикла и сообщила смотрителю свой личный код, чтобы он позвонил в полицию.

Всматриваясь в маленькую, но растущую точку, Лена думала только о том, что вот-вот погибнет, преследуя убийцу, а на берегу какой-то незнакомец будет медленно стирать, одну за другой, картины ее жизни. В первую очередь те картины, что с Францем Хансеном.

Их поездка в Исландию. Посещение замерзшего водопада Гюдльфосс. Его глаза, когда он смотрел на нее. Что вообще с ними случилось? Это из-за него она чувствовала себя намного старше своих тридцати двух лет. Жизнь, которую они могли бы прожить вместе. Дети, которые у них могли бы быть. Но ее «миссия» или, скорее, слепая решимость «навсегда покончить с преступностью», и сделать это в одиночку, а не с сопровождающим ее профессором, заморозила все эти мечты, превратив их в ледяные струи водопада. Гонясь на гидроцикле за маньяком, Лена хотела, чтобы море смыло глупые амбиции. Она отменит принятые решения и крикнет на весь мир:

– Подожди!

Услышал ли ее кто-нибудь?

День стоял совсем не для хождения под парусом – умеренный ветерок едва тревожил морскую гладь, и волны не мешали всматриваться в даль. Береговая линия исчезла из виду, телефон – ее единственное оружие – остался в руках парня, сдававшего напрокат гидроциклы на пляже Сан-Марко. Он и ответит на следующий звонок Маноса. А ее уже не найдут. Убийца направлялся на север, к маяку Арменистис. Лена надеялась, что он избежит волн, поднимаемых ветрами в проливе между Миконосом и Тиносом, и возьмет курс на виллы над Хулакией. Но точка продолжала увеличиваться и находилась теперь как раз под маяком.

«Заброшенное, безлюдное место. Такое может выбрать только тот, кто виновен…»

Приближаясь к берегу и торопливо обдумывая дальнейший план действий, Лена сбросила скорость. «Итак, противостояние. Что делать?» Вариантов не так уж много. Противник не очень силен физически, но привычен к насилию. Значит, нужно держаться от него подальше. Лена повернулась, проверяя, насколько быстро сможет убраться отсюда. Получилось слишком резко.

Набежавшая волна ударила сбоку и перекатилась через гидроцикл. Мотор сбился и умолк. Лена потянулась к стартеру… повернула… Раз… еще раз.

Ничего.

– Чтоб тебя! – вскрикнула она.

Еще одна попытка… еще. Безнадежно. Двигатель залило водой. «Я ведь совем одна – а если он вернется? – подумала она. – Ему не понадобится скрытое от глаз помещение. Не нужно будет накачивать меня наркотиками и исполнять смертельный ритуал. Он знает, что я поняла». В своем воображении Лена видела, как он, млея от восторга, стреляет в своих жертв из подводного ружья. «Если он придет, то для того лишь, чтобы убить меня».

Лена знала, как запустить залитый стартер, но сейчас ей было не до этого. Все ее мысли, все внимание сосредоточилось на нем. Человек, убивший Билла Кейси, развернулся примерно в двухстах метрах и, описав широкую дугу, направил гидроцикл в ее сторону.

За доли секунды ее запаниковавший разум перебрал все варианты. Можно попробовать завести мотор. «Ждать здесь слишком опасно».

Лена посмотрела в сторону берега – до него было, похоже, около ста метров. «Надо уходить…» Она быстро застегнула кожаный ремень на четвертую дырочку и прыгнула в воду.

Широкие белые брюки и голубая шелковая блузка, кожаный пояс и кожаный же браслет моментально промокли и потянули вниз. И все же, слаженно работая руками и ногами, Лена быстро проплыла половину пути. «Успею!» Однако одного взгляда назад оказалось достаточно, чтобы осознать очевидное: скорость гидроцикла намного больше. Разделявшее их расстояние в двести метров теперь сократилось до ста.

«Еще одна ошибка!»

Если уж умирать, то можно было бы выбрать место покрасивее. Миллионы лет образования скал так и не сделали северо-западное побережье Миконоса привлекательным настолько, чтобы стать туристическим объектом. Притулившийся на краю скалы маяк представлял собой приземистую заброшенную лачугу со сторожевой башней, которая напоминала полуразрушенный минарет. «Господи, вот тут я и умру!»

Собравшись с духом, Лена набрала в легкие столько воздуха, сколько смогла, и устремилась к берегу. Только бы добраться до суши, а уж дальше она знает, что делать. Пробраться через камни к скале. Взобраться на скалу с такой ловкостью, как если б она росла на ней. И, оказавшись там, крикнуть во весь голос. К тому времени у маяка уже соберутся люди – полюбоваться закатом.

Но берег приближался медленно, а гидроцикл уже описал круг возле брошенного Леной скутера. Из преследователя она превратилась в жертву. Незнакомец остановился, открыл бардачок, достал цепь и, держа ее обеими руками, посмотрел на Лену. Доплыть до берега она уже не успевала, а потому ухватилась за ближайший буй.

Нельзя допустить, чтобы он набросил цепь ей на шею!

Путь оставался только один – вниз. Буй! Он ведь держится на чем-то. Может быть, на том, что можно использовать против преследователя. Гидроцикл был теперь не более чем в тридцати футах от нее. Лена глубоко, как только могла, вдохнула и ушла под воду. Это был ее последний шанс. Последняя возможность найти какое бы то ни было оружие. Вода была совершенно прозрачной, но Лена закрыла глаза и осторожно коснулась пальцами цепи, которая вела ко дну.

Цепь была, должно быть, новой, гладкой, без налета соли.

Она открыла глаза.

В нескольких футах под ней виднелось что-то непонятное, некая масса почти человеческой формы или как будто кит, запутавшийся в проволочной сети. «Какая здоровенная штука сюда заплыла… Впрочем, не такая уж и большая. И даже изящная. Чем-то напоминающая ангела…»

В следующий момент воздух с шумом вырвался из легких.

Ухватившись за цепь, Лена устремилась вверх, навстречу убийце. Куда угодно, только подальше от увиденного в глубине: обнаженного тела молодой женщины с поднятыми, словно в мольбе о пощаде, руками. Тело покачивалось в том же спокойном ритме, что и тело Билла Кейси, и через него также проходила цепь. «Боже мой!» – мелькнуло в голове Лены.

Поднявшись к поверхности, она ухватилась за буй, перевела дух и лишь теперь увидела написанное на нем неровными красными буквами слово: «FREE».

Незнакомец с прилизанными блондинистыми волосами уже находился прямо над ней. В его руках поблескивала тонкая цепь.

Должно быть, она закричала. Во всяком случае, его губы шевельнулись, а рука, схватившая Лену за плечо, напряглась, удерживая ее над водой.

– Ш-ш-ш… – Он смотрел на нее из-под нахмуренных бровей. – Успокойся…

«Да, успокоиться. Выхода нет».