Текст книги "Цепи рая"

23

Наверху, в полицейском управлении Миконоса, царила атмосфера осторожного торжества и гордости, как будто они приветствовали незнакомого нового коллегу. Утром парни из береговой охраны сообщили по телефону потрясающую новость: у маяка Арменистис обнаружено еще одно тело. Манос был прав – в разгар туристического сезона на острове объявился одержимый серийный убийца. Внезапно оказалось, что быть полицейским на Миконосе – это не только сопровождать столичных налоговых инспекторов во время проверок ресторанов или арестовывать пьяного албанского работягу, но и кое-что еще, гораздо более важное. Здесь и сейчас творится история, и они, если смогут поймать преступника в ближайшие несколько часов, станут настоящими героями. Если же нет, то бронирования на следующий год будут аннулированы, а бронирования на Миконосе – это криптовалюта. Здесь жизнью управляют цифры. Двести тысяч евро в ту или другую сторону затрагивают всех и каждого.

Также удалось установить, что один из массажистов «Альбатроса» не появлялся на работе в течение нескольких дней. Известие об этом отозвалось осторожными улыбками на лицах, вслед за чем последовали телефонные звонки и доставка крепкого ароматного кофе. Облегчение быстро переросло в уверенность, обрывки информации соединились в неоспоримую истину, а подозрения – в неоспоримое доказательство: отсутствующий массажист использовал механическую лебедку, чтобы протянуть цепи через тела своих жертв. Чтобы практически закрыть дело оставалось только уточнить время их встречи. Сущая мелочь.

Ему не уйти. Задержание убийцы – вопрос времени.

Пикантные подробности будут подпитывать разговоры на протяжении всей зимы. На фоне прочих интересным эпизодом представлялось и появление у стойки регистрации популярного отеля их коллеги – в одной лишь набедренной повязке и с оружием наготове.

– Как наш лейтенант?

Стелла и Георг, пара молодых новобранцев, хохотали до слез. Унять их веселье помог шокированный местный житель, то и дело косившийся в сторону Стеллы:

– Эй, ребята, теперь я могу идти?

Парня звали Харис Теодору. Этого долговязого молодого человека знали на острове – некоторые, но далеко не все – как Судорожного Гарри. Столь ласковым прозвищем он был обязан своей странной привычке постоянно и без видимой причины кривить рот, а также неуемной страсти всегда быть в центре любых событий. Благодаря этой же страсти и симпатичной фотографии в профиле Харис имел четыре тысячи подписчиков в «Инстаграме», а его страничку themykonian.gr посещало множество уникальных пользователей. Найдя несчастную девушку у маяка Арменистис, он потом целых два часа пытался объяснить полиции, что́ заставило его запрыгнуть на гидроцикл и отправиться к маяку, потащив за собой Лену, которая его не узнала.

– Никто больше не смог получить это фото! Вот зачем! Это же очевидно!

Парни в форме этой очевидности не видели. На что он надеялся, помещая фото с Биллом Кейси у себя на странице?

– На то, что моим читателям и фолловерам понравится эксклюзивный снимок. Это моя работа.

Неужели он не мог добыть это где-нибудь еще? Зачем вынимать телефон и делать снимок со слайда на конференции по криминологии в Хулакии?

– Я только там об этом и узнал. Я понятия не имел, что кого-то убили, пока тот… как его там… не рассказал об этом в своей презентации.

А какого вообще черта Харис там делал? Неужели не нашел ничего погорячее, чем конференция по криминалу?

– По криминологии! Я хотел осветить это событие. Не каждый день на остров съезжаются профессора криминологии, ведь так же?

Так почему он, сделав снимок, просто не ушел потихоньку?

– Именно это я и сделал! Но та женщина погналась за мной и стала кричать, чтобы я остановился. Я думал, что она заставит меня удалить снимок, а возможности отправить его самому себе у меня не было.

То есть вот так, чисто случайно, он оказался у маяка Арменистис, где и нашел другое тело?

– Не я его нашел! Она! Случайно. А потом ее переклинило!

Не самая правдоподобная история. И что дальше?

– Я взял ее гидроцикл на буксир и помог ей убраться оттуда. Она ж сама вам сказала. Потом позвонил вам, и вы привезли нас сюда. Спросите ее – она здесь, за дверью!

«А лучше не спрашивайте, – подумал Харис. – Она видела, как я сделал снимок той куколки на цепи. Она плакала, когда я его постил. Но что с того? Зато как пошло! Через час у меня будет десять тысяч подписчиков. Десять тысяч!»

– Я могу идти?

– Ты никуда не пойдешь! – рявкнул кто-то. Даже если он не тот, кто им нужен, пусть поторчит здесь, пока они не найдут массажиста.

Полиция уже развернула на него охоту.

24

Через два часа после того, как капитан Панайотис позвонил с катера береговой охраны от маяка, в участок явилась молодая женщина, заявившая, что мертвая девушка, изображение которой промелькнуло в ее ленте, – одна из ее подруг.

Офицер Беллас подумал, что, может быть, стоит взять ее в морг для опознания, но потом решил этого не делать. В пылу момента значение имел прежде всего сам факт обнаружения второго тела. Немного погодя он впервые в своей жизни оказался в морге, где и застыл в одиночестве перед ангелом. Дженна Уилл была самой красивой девушкой, которую Беллас когда-либо видел. Никакая жестокость, столь быстро и безвозвратно вырвавшая ее из этого мира, не смогла стереть гармонию и симметрию ее черт. Как и вытравить твердую уверенность в ее глазах, сияющих даже в смерти и взирающих на убийцу взглядом давно потерянного друга или со всей добротой любящей матери. Матери, стать которой ей уже не суждено.

– Только что доставили, – объяснял Стевис, всецело поглощенный своей работой. – Разбухания нет. Похоже, голосовые связки были активны.

– Горло даже не сдавлено… – рассеянно произнес Беллас, словно обращаясь к самому себе.

Стевис вздрогнул.

– А? Э-э, да…

Теперь вздрогнул уже Беллас – забытый в кармане, зазвонил телефон.

– Да?

– Видать, что-то унюхал, – послышался голос лейтенанта Петросса Ксагорари. – Прихватил вещички и исчез.

Беллас сделал несколько глубоких вдохов. Дверь открылась – это был капитан Панайотис.

– Пусть ребята последят за портом, – проинструктировал Беллас. – Нельзя допустить, чтобы он уплыл на дневном пароходе. Но сначала обзвоните билетные агентства, выясните, не заказал ли он билет заранее. Напомни, как его фамилия?

– Сароглу.

– Он грек? Это как…

– Как что? – спросил Петросс, поняв, что каким-то образом оказался в компании ведущих профессионалов. Это было приятно. Еще с минуту он развивал собственную мысль.

– Спроси Хрисанфоса, есть ли Сароглу в списке, который я отправил, – сказал Беллас.

– В каком еще списке? Здесь все перевернуто с ног на голову.

– Тот, от нашего парня из Интерпола.

– Есть, сэр! Займусь!

Беллас опустил телефон в карман и снова повернулся к Сидерису и Стевису. Оба пристально смотрели на него. Он счел за лучшее промолчать, и Стевис вернулся к безжизненному телу Дженны.

«Сейчас скажет, что дело это деликатное, что у него нет нужного оборудования, что потребуется время…»

Капитан Панайотис испытующе посмотрел в глаза своему бывшему коллеге – он хотел знать, кто же виноват.

Ответа у Белласа не было, и он, чувствуя себя неуютно, торопливо спросил:

– Как там наша девочка?

– В шоке. Думала, что поймала убийцу.

– Мы тоже так думали, – вздохнул Беллас. «Но у нас нет ни малейшей зацепки».

Получив молчаливое сообщение коллеги, Сидерис ответил своим: «Это не тот парень, которого мы задержали».

– Два! – Голос Стевиса заставил их встрепенуться. – Не считая выстрела! Два отверстия!

Он перевернул тело девушки на бок и свел вместе колени, чтобы лучше осмотреть задний проход. Цепь уже знакомого им образца вышла из желудочно-кишечного тракта и, спустившись на пол, аккуратно свернулась рядом с якорем среднего размера.

Капитан Панайотис и портовые власти передали всё в том виде, в каком они это нашли.

– Вы видите? – спросил Стевис, у которого проснулся клинический энтузиазм.

Мужчины наклонились, чтобы поближе рассмотреть зад девушки. Надо признать, работа действительно была хорошая. Цепь как будто прошла через манекен.

– Есть еще одно выходное отверстие!

Беллас и капитан замерли, разинув рты, пялясь на тело и не понимая, что пытается сказать им коронер.

– Возможно, мы получим улику, – продолжал Стевис. – Видите? Убийца пытался провести цепь через задний проход этой… Джелы…

– Дженны, – поправил его капитан.

– Да, верно, Дженны, – подтвердил Беллас. – Думаю, ее звали Дженна.

– Хорошо, пусть будет Дженна, – легко согласился Стевис и быстро продолжил: – Должно быть, он сделал вторую попытку. Выстрелил еще раз. Может быть, мы найдем что-то внутри. – Он попытался положить тело на одну ягодицу.

«Ангел с двумя анусами?»

– Видите рану? – Почувствовав, что может оказаться чем-то полезным, доктор заметно оживился. – Он протянул леску вот сюда – очень тонкую. Должно быть, она порвалась. И тогда какая-то часть осталась внутри.

– И ему пришлось выстрелить еще раз.

– Да. Похоже, она умерла мгновенно после первого выстрела. А он ввел еще одну леску, которая вышла через естественное отверстие. Вот здесь… – Он указал кончиком пальца. – Цепь прошла вот так.

– И если вы найдете тот обрывок лески, то сможете идентифицировать ее.

– А заодно, может, и лебедку, – добавил капитан.

– А если повезет по-настоящему…

Беллас уже понял.

– То можно и наскрести немного ДНК.

Большое дело. Они уже просчитывали возможности.

– Как вы собираетесь искать эту леску? – спросил Беллас.

Стевис вытянул руку и пальцами изобразил работу ножниц.

25

– На всякий случай, если никто больше этого не скажет, – сказал Маносу один из полицейских, – поздравляю!

Другой добавил:

– Серийный убийца! Как ты узнал?

Два дня назад он обновлял их компьютеры, а теперь стал Шерлоком Холмсом Миконоса. Но сказать действительно было больше нечего. Манос заметил, что Лена перевела взгляд на Хариса Теодору. Харис, сидевший рядом с ней, все твердил и твердил извинения, а девушка никак не могла отойти от своих похождений. Тем не менее прямо сейчас у них у всех была общая цель: давайте же поймаем этого ублюдка!

Бросив еще один взгляд в сторону Лены, Манос пожал плечами.

– Как я узнал? Мне помогли великие криминологи.

Он хотел, чтобы это прозвучало веско, но получилось неловко.

С того момента, как Манос увидел ее снова, он обращался с ней с той же непринужденной, профессиональной уверенностью, что и раньше. И все же свет в ее глазах померк, как будто совершенные ошибки погасили его. «Не беспокойся. С ней все будет в порядке». Он поддержал бы ее даже лестью, чтобы только вернуть в нее потухший огонек.

Но прямо сейчас ему была нужна Мэй.

– Итак, у тебя трое преступников, – сказал он ей по телефону. – Один убивает кого-то раз в день. Другой убивает раз в год. Третий – один раз за всю свою жизнь. И все они из одной сети друзей. Теперь представь, что они пересекаются – каждый раз по-разному. Сначала все трое. Затем «Раз в день» с «Раз в жизни», «Раз в год» с «Раз в жизни» и так далее. Какой из них даст больше всего информации об этой сети друзей?

Мэй ответила не колеблясь:

– «Раз в день».

– Неверно! – пропел он. – Тебе нужен самый значимый из трех, тот, кто заполнит пробелы. Тот, кто убивает каждый день, имеет мало общего с тем, кто убивает только один раз в жизни. Если б кому-то из них пришлось обсуждать с «коллегой», что́ они сделали или хотят сделать, кого бы они выбрали?

– Мистера «Раз в год». Парень, который убивает каждый день, – психопат.

– А парень, который не убивает – или хочет ограничиться одним разом, – тряпка. Но мистер «Раз в год», у которого своя схема, дает сети гораздо больше. Теоретически двое других должны стремиться контактировать с ним.

– У него более высокая ценность по Майерсону[20]20
  Роджер Брюс Майерсон (р. 1951) – американский экономист, лауреат Нобелевской премии, создатель одной из популярных теорий оптимальных взаимодействий людей в ситуациях сотрудничества с неравным вкладом участников; имеется в виду (если выражать это предельно упрощенно), что ценность человека в схеме сотрудничества с неравным вкладом тем выше, чем, во-первых, он надежнее гарантирует, что при сотрудничестве с ним остальные приобретут больше, нежели поодиночке, и, во-вторых, чем более справедливо благодаря его деятельности происходит распределение выгод в схеме.


[Закрыть].

– В общем, да. Теперь взгляни на все еще раз: ты получаешь результаты комбинированных моделей MANU для потенциальных убийц. Выделяешь верхнюю сотню и выстраиваешь их, отталкиваясь от людей, имеющих наивысшую ценность, по Майерсону, в их сети – независимо от того, на Миконосе они или нет. Получаешь список их собственных связей. И какой процент из них убивает только один раз в жизни?

– Вот ты мне и скажи.

– Сто процентов! Что означает…

– Что все остальные участники сети – серийные убийцы! – торжествующе заключила Мэй. – Это показывает сама структура сети.

Один из старейших алгоритмов упорядочивания информации в однородные группы, метод k-средних, распределил выходные данные по категориям. Мэй обработала их самостоятельно. Для Маноса это был «черный ящик»: невозможно узнать, что внутри. В этом отношении его работа напоминала ту, что делает метеоролог. Учитывая исходные данные, он мог бы дать прогноз на пять дней с «вероятностью дождя в 95 %».

Именно так Манос и пытался объяснить это офицеру Белласу. Ответить за того пришлось Хрисанфосу своим обычным: «Бог! Ты просто бог!»

Взгляд на проблему через призму сетевых моделей дал Маносу даже больше этого. Все, естественно, предполагали, что убийца базируется на Миконосе, но это было математически невозможно. Единственная допустимая вероятность – убийца на Миконосе сейчас. Один шанс на миллион. Комбинация «холодных» и «горячих» общих данных и психографических моделей выдала списки, которые он, в свою очередь, смоделировал заново. Результат – серия статистических последовательностей, ведущих к одному и тому же выводу: «Он не действует за пределами Миконоса… Здесь он в отпуске…»

Кто еще мог бы это понять, кроме Мэй?

«Он гетеросексуал…»

Но Мэй не могла решить проблему за него. Все остальные в сингапурском офисе работали в летнем режиме. Проиграв варианты для одной и той же степени достоверности на своем ноуте, Манос получил динамический список убийц – от 116 до 3673. И по одной переменной из тысячи.

Подумав, что Лена никуда не денется, пока он поиграет в полицейского, Манос решил достать чашечку хорошего кофе. Все остальное у него было: экран с данными, которые нужно объяснить, шнур для подключения и розетка, куда его воткнуть.

Но Хрисанфос затащил его в свой офис. На голых стенах висела православная икона Пресвятой Богородицы.

– Ну что? – с полной серьезностью спросил он. – Это Сароглу?

Это имя Манос услышал впервые.

«Он не грек…»

– Нет, – ответил он.

Но как раз в этот момент дверь приоткрылась, и в проеме появилось взволнованное лицо Стеллы.

– Они его взяли! Он сел на «Суперэкспресс» до Пирея!

– Где Беллас? – Хрисанфос вскочил со стула так резво, словно сел на гвоздь.

– Все там, внизу! – Стелла и еще пара копов стояли у выхода, словно ожидая сигнала к забегу.

Хрисанфос схватил ремень с кобурой.

– Ох уж мне эти ученые! – усмехнулся он, устремляясь к двери. – Я спрашиваю, «да» или «нет», а ты и понятия не имеешь…

С этими словами полицейский захлопнул за собой дверь, оставив Маноса в одиночестве.

– Да нет же… – сказал тот. Но его уже никто не слышал.

26

Среди веселого клокочущего хаоса греческого порта с гудящими машинами, взбирающимися по пандусам парома, и пешеходами, прокладывающими путь через бетонный пирс на покрытых отпускным загаром ногах, офицер Беллас стоял в позе генерала, организатора великого военного вторжения. На самом деле его силы состояли из четырех человек, которым надлежало подняться на борт пришвартованного судна: Петросса, Стеллы, Георга и Хрисанфоса. Их миссия определялась просто: найти мужчину-грека, примерно 35 лет, виновного в смерти Билла Кейси и Дженны Уилл. Звали его Макис Сароглу. Еще совсем недавно он работал массажистом в отеле «Альбатрос» на пляже Панормос и жил без документов неподалеку от города Миконос.

На допросе Соня и владелец отеля показали, что один из работников не появлялся на своем месте несколько последних дней. Полиция установила место его проживания, но личные вещи подозреваемого пропали, а сам он исчез. К сожалению, каких-либо сведений о нем управляющий «Альбатросом» предоставить не смог, но у арендодателя комнаты случайно нашлась ксерокопия удостоверения личности, которую незамедлительно отправили в афинский отдел киберпреступлений. Также удалось связаться с интернет-провайдером сбежавшего массажиста, который верифицировал учетную запись, уникальный идентификатор девайса и его точное местоположение.

Все это было сделано с беспрецедентной быстротой.

И вот теперь половина штатного состава полицейского управления Миконоса прибыла в порт, чтобы отследить эту мигающую точку – мобильный телефон пассажира, находящегося где-то на пароме «Голден стар».

Вопрос времени.

Офицер Беллас, оставаясь на прямой связи с Афинами, пытался выяснить, находится ли подозреваемый в передней части корабля:

– …Направляется к корме… Я… я думаю… Сигнал потерян.

Время поджимало. Первая попытка – попробовать идентифицировать в соцсетях кого-либо с таким именем, как Макис Сароглу или Герасимос Сароглу, Герасимакис Сароглу, Продромос Сароглу, П. Сароглу, М. Сароглу… Ничего. Вторая попытка – перепроверить имя в списке Маноса. Ничего. Последним шансом был зернистый отпечаток большого пальца с удостоверения личности. И вот теперь четверке в штатском – Петроссу Ксагорарису, Хрисанфосу и дуэту Стелла – Георг – предстояло подняться на борт парома.

При обычных обстоятельствах парому требовалось не более часа, чтобы прибывшие высадились на берег, а направляющиеся в Пирей заняли их место. Если обнаружить Сароглу не удастся, судно задержится в порту, и все его электронные операции будут заморожены. Пока же самое главное было не допустить паники.

– Глаза откройте! Ищите парик, шляпу! – прошипел в их беспроводные наушники Беллас. – Начните с кормы и двигайтесь вперед. И тихо!

Краем глаза он заметил знакомую фигуру мэра Маврудиса, направляющегося к пирсу с двумя молодыми парнями с видеоканала муниципалитета.

«Быстрее!»

На главной палубе четверка полицейских разделилась на пары, чтобы начать осмотр судна с двух сторон и двигаться навстречу друг другу. Стелла заметила, что Георг дрожит, и взяла его за руку.

– Эй, держись…

Ее всегда тянуло прижаться к нему, но теперь для этого появилась реальная причина – она нервничала не меньше Георга, и отступать было некуда. Оба предполагали, что подозреваемый вооружен, хотя Манос и объяснил, что убийцы этого типа ведут себя иначе. Но лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Середина июля. В это время года с парома обычно сходила тысяча человек и еще тысяча поднималась на борт: одни спешили забрать свой багаж, другие боролись за хорошие места. В такой ситуации шанс заметить высокие скулы, выпуклый лоб и темные волосы, которые, если выросли, возможно, завивались на висках, был невелик.

Петросс и Хрисанфос попытались изобразить из себя подельников, отметившихся на Миконосе рекордными победами и покорившими десятки красоток. Впрочем, не сделав и двадцати шагов, они снова превратились в самых обычных копов. Ксагорарис незаметно сменил беспроводную полицейскую рацию на наушники-пуговки.

Оставшийся на пирсе Беллас продолжал инструктировать подчиненных:

– Он будет один. Знает, что мы на него вышли, знает, что нашли тела. Знает, кто мы и зачем явились. Когда мы пришли, он увидел, что мы собираем массажистов и прочих, и понял, что надо бежать. И пока тебе делали массаж…

– Мне не делали массаж, – неубедительно огрызнулся Петросс.

Хрисанфос бросил на него укоризненный взгляд: «Перестань. Нам здесь дело надо делать». Подозреваемый наверняка с животиком. Фото на удостоверении показывало только голову, но лицо было пухлое.

На палубе и в коридорах эконом-класса было не протолкнуться. В буфете уже выстроились плотные очереди за кофе со льдом и сырными пирогами. Какой-то толстячок в рубашке с дурацким принтом и крашеной бородкой, словно чувствуя себя звездой шоу, встал в манерную позу и заорал в телефон:

– Мы здесь как сардины в бочке! Легче было бы добраться до Пирея вплавь, как беженцы! Да, сардины!

Стоявшие рядом рассмеялись. То было лето перед пандемией.

Хрисанфос двинулся к носу, Петросс держался чуть позади. С другой стороны появились Стелла и Георг. Петросс наверняка заметил бы их, но вдруг остановился как вкопанный – прямо перед убийцей. Его словно парализовало, так что вытаскивать оружие пришлось Хрисанфосу.

– Сароглу! Стоять!

Тут и там раздались крики.

– Что происходит? – Голос Белласа в наушниках вывел Петросса из оцепенения.

Георг и Стелла также узнали в клоуне с бородкой подозреваемого и мгновенно выхватили пистолеты.

– Стоять! – предупредила Стелла.

– Макис Сароглу? – прорычал Петрос.

– Я… это я… – пролепетал чудак в дурацкой рубашке.

Из толпы донесся чей-то протестующий голос:

– Что он такого сделал?

– Ни с места! – во весь голос рявкнул Георг. – Не шевелись!

– Я… я и не шевелюсь! – пропищал подозреваемый. Было видно, что он дрожит от страха, пытаясь одновременно выказать покорность и справиться с шоком.

– Мааааки! – Из толпы вырвался еще один толстячок – с длинными крашеными волосами. В следующее мгновение он уже упал в объятия партнера.

– Что вам нужно от нас? – спросил он.

– Не двигайтесь, вы!.. – рявкнула Стелла.

– Мы… не двигаемся, – заверил ее дуэт.

Теперь дрожали оба, но похоже, распирали их мегаватты не только ужаса, но и счастья. Четверо полицейских почувствовали, как напряжение вокруг них спало, и на лицах свидетелей этой сцены появились улыбки.

Не улыбался только один человек на пирсе. Офицер Беллас. «Суперэкспресс» отшвартовался и медленно уходил в море. Подозреваемых повезли в участок – в наручниках. Стоявший в стороне Маврудис показал большой палец.

«Эти двое и паука не раздавили бы», – одними губами произнес Петросс.

Беллас и сам уже все понял.

Вдалеке оглушительно протрубил паром, подтверждая: ушло что-то большое и важное.