Текст книги "Цепи рая"

Часть IV. Free

27

Сидя бок о бок в старомодном такси, направляющемся на пляж Парага, Манос Ману и Лена Сидерис почти не разговаривали. Водитель с трудом прокладывал путь в обычных для этого времени суток неразберихе и суете; пешеходы проталкивались между автомобилями и автобусами, мощными мотоциклами и массивными пляжными трициклами с чудовищными шинами. Все спешили с пляжей в отели – приготовиться к вечеру.

Манос и Лена только что добрались до одного из этих почитаемых мест.

За аэропортом, за Псароу и Платис-Гиалос лежала изолированная бухта, по форме напоминающая полукруглый металлический хомут. В давние времена местные называли бухту Шанти. Одна немецкая пара разглядела в ее очертаниях клешни и здесь основали поселение, которое окрестили Скорпио; в те времена оно включало в себя ресторан с видом на две бухты, два песчаных пляжа и полуостров, выступающий в море, как длинный гриф электрогитары. И, подобно мягкому яду, негромкая соблазнительная музыка отравляла одного за другим сидящих за столиками – самоуверенных и наивных позеров.

– Я здесь выросла, – пробормотала Лена. – Для меня убийцы – те, кого здесь просто не может быть. Они должны водиться в других местах. Местах с серым небом, бедностью и муниципальным жильем для малоимущих.

– Так вот почему ты выбрала криминологию? Истосковалась по облачному небу и гетто? – спросил Манос.

– А ты? – вопросом на вопрос ответила она.

Они улыбнулись друг другу, пока им наполняли бокалы.

– Меня привлекли не столько преступления, сколько кое-что другое. Пропущенные числа, утерянные данные. Это как номера домов на улице. Смотришь – вот дом двадцать четыре, значит, следующий должен быть двадцать вторым. Но нет!.. Вот такое мне интересно. Эти сбои. Дисконнекты.

– И ты находишь то, что ищешь?

– До сих пор удавалось. Но, с другой стороны, когда нахожу, кто-то обязательно умирает.

Вообще-то Манос и Лена отправились за компанию с Джеймсом и Лайзой: ее родители дополнили предсвадебные торжества родителей жениха собственным вечером. Но по прибытии они увидели, что одеты явно не по случаю. Манос дальновидно выбрал уединенный столик с видом на пляж Платис-Гиалос.

– В чем же дисконнект сейчас? – серьезно спросила Лена.

Манос покрутил бокал так, как крутят трехмерную модель на экране, – словно его попросили высказать свое мнение о вине.

– Посмотри на данные, которые мы имеем на руках.

– Их слишком много или слишком мало?

– Более девяноста пяти процентов других убийств говорят об одном и том же. Это иностранец.

– То есть как?

– Люди, склонные к преступлениям, имеют иностранные профили, и девяносто процентов их взаимодействий локализованы как негреческие. Взаимодействие – это, как тебе известно, пост, коммент, лайк, использование неофициального приложения. Мы можем предположить, что данная корреляция применима и к нашему убийце. Он остается с жертвой наедине, доводит ее до состояния экстаза и убивает. Аккуратно протягивает широкую цепь через тело с помощью лебедки. Приваривает цепь к якорю. Погружает все на лодку: труп, цепь, якорь и буй со своими каракулями на нем. При этом остается никем не замеченным. И наконец опускает все под воду. Он проделал это дважды.

– Будем надеяться, что только дважды. Ребята из береговой охраны прочесывают сейчас прибрежные воды. Ныряют.

– По меньшей мере дважды. Он как будто бросает вызов: поймайте меня, если сможете! Якорь, лебедка, лодка. У него есть инструменты, буи, аэрозольная краска. Что-то одно из всего этого может его выдать. Он их искал, делал онлайн-покупки. Но дальше, за пределами этой информации, у нас нет данных. Пустота. Немота. И вот этот дисконнект сводит меня с ума.

– Есть ведь еще Даркнет?

– Конечно! Онлайн, офлайн, скрытый, открытый – у каждого есть цифровой профиль. Люди хотят одного и того же. Люди делают одно и то же. Они реагируют одинаково. Но когда они останавливаются – даже на короткое время, – система может интерпретировать их молчание.

– Нет. – Лена покачала головой. – Люди хотят разного.

– Неужели? Посмотри вокруг.

Народу в клубе заметно прибавилось. Самоуверенного, непринужденного. Загорелые мужчины с расширенными зрачками и в свободных рубашках походили на готовых к прыжку обезьян. Прижимающиеся к ним хрупкие женщины с прилипшими к пальцам девайсами напоминали жирафов. Они собрались у самого крутого из эгейских водопоев.

– С этим не поспоришь. Миконос прославляет разнообразие, но, конечно, никакого разнообразия здесь нет.

– За исключением редких случаев.

Лена приподняла бровь.

– Например?

Манос улыбнулся.

– Какая-то отвязная девчонка срывается с научной конференции и бросается преследовать убийцу на гидроцикле!

Едва произнеся это, он пожалел о сказанном. Вот бы стереть эти слова… Так сказать, уничтожить пакет данных.

– А тебе не приходило в голову, что наш друг может полностью отключиться от Сети? – выпалила Лена.

– Уйти в офлайн значит сразу же раскрыть себя. Со стопроцентной вероятностью.

Для офлайновых подозреваемых у системы был рабочий доступ к текстовым файлам, мгновенно генерируемым телекоммуникационными провайдерами из речи. Но даже тут – нулевая корреляция.

– Возможно, тебе понадобится небольшая помощь традиционных криминологов. Пойдем со мной завтра. Вместе закроем конференцию.

– Я не криминолог.

– Конечно, криминолог! – Лена рассмеялась. – Ты просто этого не знаешь.

Первыми к ним подтянулись Александра Аткинсон и Сандра Фосс, готовые отдать свои сердца Маносу. За ними пожаловал Джеймс Уилл, жених, с ходу пожелавший, чтобы его представили Лене. Вот только Манос почему-то чувствовал себя с ними чужим. Как будто и Кремниевая долина, и Менло-парк, и Департамент статистики рядом с Мемориал-Корт остались где-то далеко-далеко. Казалось, минули десятилетия с тех пор, как они вели бесконечные горячие дискуссии в пиццерии и безумствовали в общежитии. Глядя на них, он уже не ощущал прилива теплых, нежных чувств к бывшим однокурсникам.

Годы быстро развели их, раскидали, как шары для боулинга, по разным дорожкам. Манос знал – эти лица, этот жаркий послеполуденный бриз, эта хрупкая, беззаботная и веселая атмосфера момента, навеять которую мог только Миконос, – все это не более чем квантовая погрешность, соединившая на мгновение их прошлые «я». А потом Александру ждет очередной восхитительный флирт, Сандру – очередная пикантная история, Джеймса – пышная свадьба, а их с Леной – самые ужасные серийные преступления из всех, с которыми он сталкивался.

Да, он стал криминологом.

28

Офицер Беллас не был математиком. Лист в его руке представлял собой датированный предыдущим днем конфиденциальный набор данных с пометкой «Для служебного пользования». Элегантная надпись под логотипом Интерпола гласила: «Глобальный комплекс инноваций». Самым загадочным элементом выглядел код «ЛЦК, дело номер 1189108, Сингапур». На полях, очевидно спохватившись, кто-то написал от руки «УБИЙСТВА НА ОСТРОВЕ МИКОНОС». Все в этом документе не то что говорило, а кричало о важности его содержания. Но само это содержание выражалось пирамидой чисел.

«И, черт возьми, что такое ЛЦК?.. А парень-то и впрямь крут!»

Видя пренебрежительное отношение Белласа к его первому списку подозреваемых, Манос Ману решил воспользоваться официальными каналами. Получив разрешение, вся команда засела за работу и составила доклад. Документ быстро отправили в Афины на принтер полицейского подразделения аэропорта, так что он уже через час оказался в руках Белласа. Насколько тот понял из фразы «оперативный сбор данных», эти ребята заходили на различные серверы, напрямую получая доступ к «потокам данных», и, по всей очевидности, прогоняли их через какую-то систему, называемую многофакторным анализом Сети. Лучик надежды забрезжил на четвертой странице, где его внимание привлекли слова «…наша Лаборатория цифровой криминалистики».

«ЛЦК – понял!»

В Афинах тоже знали о цифровом анализе. Но разведывательная служба и полиция имели доступ только к данным – электронной почте, изображениям, файлам журналов – на компьютерах и персональных устройствах, оказывающихся в их непосредственном распоряжении. Этот же документ содержал полный анализ всех устройств в пределах целой области, как облако. «Похоже на шутку Сноудена»[21]21
  Имеется в виду «PRISM», система тайного сбора информации Агентства национальной безопасности США, преданная огласке бывшим сотрудником АНБ и ЦРУ Э. Сноуденом.


[Закрыть], – подумал Беллас. Он даже набрал в легкие воздуху, чтобы поделиться с кем-нибудь своим открытием, и, подняв голову, посмотрел на Хрисанфоса и Петросса. Но те были заняты.

Сароглу, раскрасневшийся от переживаний и невинный как ягненок, сидел, съежившись, в углу. Его до сих пор держали под стражей. Рядом с ним сидела подруга Дженны Уилл, плакавшая беспрерывно с того момента, как переступила порог.

Беллас снова обратился к докладу:

Для служебного пользования…

«Тоже мне! Ну да, я – официальное лицо, но как этим пользоваться?»

За годы службы он видел множество докладов и отчетов и вполне комфортно чувствовал себя, сталкиваясь с такими словами, как «предположительно», «вероятно», «возможно». Но здесь все излагалось со стопроцентной уверенностью, столь же непоколебимой и очевидной, как таблица умножения. Все предыдущие профайлинговые отчеты, которым выпала честь попасть на его стол, кишели обычной ерундой: «типология серийных убийц», «психосоциальная (или психосексуальная) история»… Здесь было другое. У этого убийцы не было психологического профиля, но были входы, клики, касания экрана и числа, числа, числа… И сокращения, и аббревиатуры. Разобраться в этом Беллас никак не мог.

Он снял трубку и набрал номер главного управления. Ему нужен был тот парень как официальный член команды, и Афины должны знать, как это сделать. Но в июле отвечать на звонки не торопятся. Беллас прикрыл ладонью трубку и проорал на весь офис:

– Кто-нибудь знает, где, черт возьми, найти Маноса Ману?!

29

Лена танцевала. Плавные, текучие, завораживающие движения.

Манос смотрел на нее, открыв рот, словно остановился у железнодорожного переезда, наблюдая за проносящимися бесконечной чередой вагонами. Его тело не было способно на такое, и ему оставалось только ждать. Ждать, пока они встретятся взглядами. Но она даже не смотрела в его сторону, и он понял, что роль столба никому не интересна, а потому поддал газу и, словно детская машинка, сделал несколько механических движений взад-вперед.

При этом мысли его не переключились автоматически на происходящее вокруг – ни на Джеймса или Стэнфорд, ни даже на убийцу. Манос не думал ни о Миконосе, ни о музыке, ни о танцующей Лене.

Мысленно он сосредоточился на двух жертвах.

Когда полиция отправилась на поиски Сароглу, Манос нашел страницы Дженны Уилл в соцсетях. Действительно роскошная девушка. Вот она скорчила рожицу. Вот, застигнутая врасплох, улыбается. Ее как будто окружал какой-то особенный, приятный свет. Она была очаровательна в каждом кадре.

Хорошо, но где связь с Биллом Кейси? Поиск в соцсетях не выявил никакой взаимосвязи между этими двумя. Их дружеские круги разделяли более тринадцати ступеней. Поскольку между жертвами не было точек соприкосновения, убийца, возможно, выбрал их просто на основании доступности. Обе жертвы оказались в неподходящее время в неподходящем месте. Фактор случайного выбора убийца компенсировал скрупулезным ритуалом самого убийства. При всей внешней изощренности, в действительности он был довольно банален.

«Ну же, – как будто говорила Лена. – Пора подзарядить твою маленькую машинку, мой маленький гений криминологии».

Манос сделал шаги пошире – два вперед, один назад – и, наклонившись, прошептал ей на ухо:

– Расскажи мне о трупе.

Лена замерла, и как раз в этот момент толпа переключилась на новый ритм.

– Что… – Она попыталась отойти.

– Как можно держать глаза открытыми, когда у тебя во рту ствол?

– Никак не остановишься, да?

– Ты единственная, кто видел ее! – не отступал он. – Ты видела, как ее вытащили из воды. Я видел Билла Кейси. Ты видела Дженну. У обоих широко открыты глаза. Если у тебя открыты глаза, ты ведь не можешь не видеть, что кто-то собирается выстрелить тебе в рот? Но тогда где выражение ужаса на твоем лице?

– Мне нужно выпить, – сказала Лена, мягко протискиваясь мимо него к бару.

Манос остался наедине с собой.

Он проверил сообщения. От Мэй – ничего. Позвонить старому другу в Сан-Франциско? Пожалуй, не стоит. Манос просмотрел национальную новостную ленту, все блоги и свою I-24/7 – закрытую сеть Интерпола с прямым доступом к новым пакетам данных непосредственно на серверах в Лионе. В центре внимания были два убийства на греческом острове. Манос сел на низенькую каменную стену, предпочтя закату и танцам числа, придающие значение его работе. Заметив перемену в настроении друга, к нему подошел и сел рядом Джеймс.

– Хорошенькая у тебя подружка.

– А?.. А, да. Она… криминолог.

– Никогда не видел тебя таким серьезным. – Краем белой рубашки Джеймс вытер стекающий по лбу пот.

– Это потому, что я боюсь.

Джеймс рассмеялся.

– Бояться надо мне! Я ведь женюсь.

– Тебе, мой друг, бояться не нужно, – сказал Манос. – Тебе до́лжно ужасаться!

Оба усмехнулись. На мгновение между ними вспыхнула искра былой близости.

– Чего тебе бояться? Женишься не ты, а твой друг.

Манос вздохнул.

– Я попал не в свое дело. И теперь мне нужно стать тем, для кого оно будет своим.

– Затейливо!

Манос усмехнулся. Неподалеку Лена отчаянно флиртовала со стильным парнем лет двадцати с небольшим. Он поднял руки, она обнимала его за талию. Парень помахал бармену.

– Самое время преодолеть свои страхи, – посоветовал Джеймс.

– Мой самый большой страх преодолеть невозможно.

– И этот страх?..

«Дисконнект», – подумал Манос. Но ничего не сказал.

Солнце садилось. Десятки неструктурированных пакетов сталкивались с тысячами невидимых моделей. Дисконнекты окружали его со всех сторон. Местоположение их с Леной столика – в стороне от родителей Лайзы. Дисконнект. Отсутствие логического порядка в различного вида напитках, которые он выпивал. Дисконнект. Приятели, подходившие и отвлекавшие Джеймса от их маниакального погружения в алкоголь и данные и варьировавшиеся по гендерным и мотивационным показателям. Дисконнект. Отсутствие соответствующей модели для поддержания того или иного вывода. Дисконнект. Голограмма выражения лица Лены – то манящего, то отстраненного, то подающего надежду, то разочаровывающего. Дисконнект.

Вдобавок ко всему некоторые из его психографических моделей сработали не так, как планировалось. Люди такие разные, такие разобщенные… Они реагируют на свое социальное окружение. Совершают ошибки. Ставят перед собой цели. Учатся. Манос включил каждый из этих пунктов в модели MANU. Но было кое-что еще. У людей есть сила. У них есть та движущая сила инициативы, которая определяется их личной внутренней волей. Люди хотят быть теми, кем были до того, как данные сделали их такими, какие они есть. В одних случаях это можно точно определить посредством рассуждений. В других следует найти упущенную деталь: неточно измеренный параметр, ошибочный критерий или что-то в этом роде.

Он остался наедине с мутным хороводом данных. Никакой ясности. Никаких разграничений. Никакого смысла. Ему до смерти хотелось рассказать это все Мэй, посоветоваться с ней. Но на его звонки по «Сигналу» никто не отвечал, а значит, придется ждать до трех ночи.

– Мистер Ману, – прозвучал у него за спиной голос.

Он узнал его – Хрисанфос из полицейского управления Миконоса.

– Да?

– Вам придется пойти с нами.

– Вы… вы меня арестуете, что ли?

– Беллас хочет что-то вам показать.

30

К больнице в Ано-Мера ехали по той же дороге, по тому же переулку с невысокими домиками. Только теперь, посреди ночи, никто не встречал их у входа. Хрисанфос, под глазами у которого уже залегли глубокие тени, топал рядом с Маносом, думая только о том, как бы поскорее исполнить приказание и поставить точку. В полном соответствии с предсказанием охота на массажистов завершилась полным фиаско, обсуждать которое ни у кого не было ни малейшего желания. Ночной дежурный, мужчина-санитар, провел их через комнату ожидания в хирургический кабинет, заполненный оборудованием и инструментами. Щурясь от резкого света, Манос разглядел офицера Белласа, который движением головы подозвал его к себе.

– Манос! – весело позвал он. – В Китае выпивка под запретом, а?

– Я живу в Сингапуре, – сказал Манос, – там всё под запретом.

Следующим в поле зрения попал Стевис, выполнявший какую-то процедуру над женщиной, лежащей на спине на операционном столе. Едва взглянув в его сторону, он коротко выдохнул:

– Что за?..

Женщина лежала, рассеченная, как форель на льду на рыбном рынке. Продольный разрез начинался от гортани и проходил через грудь и живот к безволосому лобку и приоткрытым, словно плавающая в белом вине устрица, половым губам. Тяжелую цепь убрали, оставив лишь тот ее участок, что проходил через горло и рот. Погрузив руки в грудную полость, Стевис осторожно пошевелил ими, как будто пытаясь расширить пространство, не повредив при этом грудную клетку.

– Возможно, вы не вспомните об этом, когда проснетесь завтра, – начал Беллас, – но отныне вы официально работаете с греческой полицией. А значит, все, что вы видите и слышите, является конфиденциальной информацией.

– Я не работаю с полицией, – пробормотал Манос, зачарованно глядя в остекленевшие, безжизненные глаза Дженны Уилл. Очнуться его заставила вибрация телефона. Сообщение от Лены. «Приезжай в Каво».

– Вы базируетесь в Сингапуре, но работаете на Интерпол, – невозмутимо продолжал Беллас. – Греческая полиция является членом Интерпола с пятьдесят шестого года. Это мы платим за ваши суши-сеты и утку по-пекински.

– Рамэн[22]22
  Рамэн – заимствованный из японского общий термин для дальневосточных блюд с лапшой.


[Закрыть].

– А? Что?

– Я люблю рамэн.

Беллас открыл рот, чтобы высказать какое-то мнение, но, подумав, снова его закрыл.

– Послушайте, мой департамент уже издал три отдельные директивы по обоим трупам, – сказал Манос.

– Думаете, я не в курсе? Нам нужна биографическая канва жертв, мы готовимся сделать заявление и выступить с предупреждение об убийце. Нам нужна информация и методология. Мы сделали запросы по каждому параметру!

– Да, но я все равно на вас не работаю.

Произнеся это с непоколебимой уверенностью и твердостью, Манос поднял глаза и увидел Стевиса, который, держа в обеих ладонях нежное сердечко Дженны, искал глазами, куда бы его положить.

– Ради бога! – вскрикнул, побледнев, Беллас.

В последнюю секунду Манос успел схватить контейнер для мусора, и его тут же вырвало. Из контейнера поднялся едкий запах алкоголя и мяты. «Что, черт возьми, они подмешивают в напитки в этом треклятом клубе»?

– Виноват! – извинился Стевис. – Кажется, у меня кое-что есть.

– Просто… просто дай нам минутку… – выдохнул Беллас и быстро кивнул Хрисанфосу, который все это время маялся в углу. Выйдя ненадолго, он вернулся со стаканом холодной воды для Маноса.

Беллас еще раз перевел дух и жестом предложил коронеру накрыть тело зеленой хирургической простыней. Они увидели достаточно. И теперь знали Дженну от и до.

– Учитывая значимость и характер этих убийств, – продолжал Беллас, – я связался с Афинами и попросил обратиться за помощью в Интерпол – по форме ГОР. В последнее время у меня трудности с аббревиатурами. Но вы же знаете, что это такое.

Конечно, Манос знал. Группа оперативного реагирования. Сейчас это следовало бы назвать иначе – ВОЗ.

Ваш отпуск закончился.

Теперь, когда тело Дженны накрыли простыней, из своего угла вышел похожий на зомби Хрисанфос.

– Афины также попросили, чтобы команду возглавил человек, хорошо знакомый с островом. Такой, кому не требуется инструктаж. Кого не надо вводить в курс дела. Мне не нужен ни Мигель, ни Чой Чо. Мне нужен Манос Ману.

– Но я не оперативник! Я… – простонал Манос, хватаясь за мусорный контейнер и борясь с очередным позывом к рвоте, – специалист по обработке данных…

– Тем лучше! Завтра ваше начальство сообщит вам, что отпуск прерван. Теперь вы – главный администратор и координатор группы реагирования, расследующей два убийства, серию. Начиная с завтрашнего дня вы фактически становитесь нашим боссом.

– Я откажусь… – попытался протестовать Манос, но это прозвучало неубедительно.

– Знаете, вам еще многому предстоит научиться, – вкрадчивым голосом продолжал Беллас. – Завтра ваша новая команда и вся полиция Миконоса будут ждать вас в отеле «Сан-Марко» в Хулакии. Вместе с этими профессорами криминологии и прочими чокнутыми знахарями. Вы представите свой план по поимке этого гребаного психа, который кончает на якоря. Девять утра устраивает?

Удар был сокрушительный. «И зачем только я отправил в Сингапур этот чертов отчет?»

На лице Белласа проступило выражение плохо скрываемого торжества.

– Ну, довольно формальностей. – Он повернулся к коронеру. – Что там у вас, док?

Стевис высоко, чтобы все видели, поднял руку в хирургической перчатке. В пальцах он держал тонкую стальную нить.