Текст книги "Если наступит завтра"

– Мне никто не смеет сказать «нет», ссыкуха. Сегодня ночью я приду по твою душу и оттрахаю по первое число.

Трейси извивалась, пытаясь освободиться. Внезапно Большая Берта ослабила хватку – сзади стояла Эрнестина Литтлчеп и душила ее.

– Я предупреждала тебя! – Она расцарапала шведке лицо и ткнула ногтями в глаза.

– Ничего не вижу! – завопила Большая Берта и схватила чернокожую за груди. Женщины покатились по земле. К ним бежали охранники. У них ушло не меньше пяти минут, чтобы разнять дерущихся. Обеих отправили в лазарет. Только поздно вечером Эрнестина вернулась в камеру. Лола и Паулита поспешили к ее кровати и принялись утешать.

– Ты в порядке? – прошептала Трейси.

– Чертовски в порядке. – Голос Эрнестины прозвучал приглушенно, и Трейси задумалась, сильно ли покалечена чернокожая. – Вчера я подала на досрочно-условное освобождение. Когда я выйду отсюда, у тебя возникнут большие проблемы. Эта бабища от тебя не отстанет. И не надейся. А натрахавшись с тобой, она убьет тебя. – Они молча лежали в темноте. Наконец Эрнестина снова заговорила: – Наверное, пора обсудить, как вытащить тебя из этой дыры.

10

– Завтра ты лишишься гувернантки, – объявил начальник Брэнниган жене.

– Почему? – удивилась Сью Эллен. – Джуди очень хорошо относится к Эми.

– Я знаю, но ее срок окончен. Завтра утром Джуди отпустят на свободу.

Они завтракали в удобном коттедже, который составлял одно из преимуществ работы начальника тюрьмы. Были и другие: шофер, горничная, повариха и гувернантка для их дочери Эми. Все работницы из числа заключенных, заслуживших своим поведением определенные привилегии.

Приехав сюда пять лет назад, Сью Эллен нервничала из-за того, что придется жить на территории исправительного заведения. И еще больше от того, что сознавала: в доме будут прислуживать преступницы.

– Откуда ты знаешь, что они не обокрадут нас и не перережут нам ночью горло? – спрашивала она мужа.

– Пусть только попробуют, – отшучивался тот. – Я подам на них рапорт.

В конце концов Брэнниган уломал жену, но не убедил, однако ее опасения оказались беспочвенными. Заключенные хотели произвести хорошее впечатление и насколько возможно сократить свои сроки, поэтому старались на совесть.

– Я привыкла к тому, что Джуди так хорошо заботится об Эми, – говорила Сью Эллен. Она желала заключенной добра, но не хотела, чтобы та уходила. Как знать, какая попадется новая гувернантка. Вокруг рассказывают столько страшных историй о том, какие ужасные вещи могут сделать незнакомки с детьми.

– Джордж, у тебя есть кто-нибудь на примете на место Джуди?

Начальник тюрьмы много думал об этом. Примерно дюжина заключенных подходили на роль гувернантки их дочери. Но Брэннигану никак не удавалось забыть о Трейси Уитни. Что-то в ее деле сильно тревожило его. Брэнниган пятнадцать лет работал криминалистом и гордился тем, что понимает преступников. Одни из его подопечных были закоренелыми преступницами, другие совершили проступок, движимые страстью или поддавшись влиянию момента. Но Трейси Уитни, по мнению начальника тюрьмы, не подходила ни под одну категорию. Его не удивили ее заявления о невиновности – так вели себя все осужденные. Тревожило другое: люди, которые сговорились отправить Трейси Уитни в тюрьму. Начальника тюрьмы назначила на работу городская комиссия Нового Орлеана во главе с губернатором штата. И хотя Джордж Брэнниган решительно уклонялся от участия в политике, он хорошо знал игроков на политическом поле. Джо Романо принадлежал мафии – подручный Энтони Орсатти. Перри Поуп, защищавший Трейси Уитни, состоял у них на жалованье. Как и судья Генри Лоуренс. Так что приговор Уитни имел определенный душок.

И вот теперь начальник тюрьмы Брэнниган принял решение.

– Да, у меня есть кое-кто на примете, – ответил он жене.

В тюремной кухне был альков, где стояли маленький, изъеденный муравьями столик и четыре стула – единственное место, обеспечивающее относительное уединение. Во время десятиминутного перерыва Трейси и Эрнестина сели пить там кофе.

– Хватит скрытничать, давай говори, что так гонит тебя отсюда? – начала чернокожая.

Трейси колебалась. Можно ли доверять Эрнестине? Но выбора у нее не было.

– Там остались люди, которые… устроили это все моим родным и мне. Хочу поквитаться с ними.

– Да ну? И что же они такого тебе сделали?

Слова давались с трудом. Каждое отзывалось болью.

– Убили мать.

– Они – это кто?

– Имена тебе ничего не скажут. Джо Романо, Перри Поуп, судья Генри Лоуренс, Энтони Орсатти…

Эрнестина разинула рот.

– Детка, ты даешь!..

– Ты что, знаешь их? – удивилась Трейси.

– Кто же их не знает? В этом Новогребаном Орлеане ничего не происходит без разрешения Романо или Орсатти. Не лезь к ним. Дунут – и улетишь как дым.

– Они уже выдули меня из жизни, – бесстрастно отозвалась Трейси.

Эрнестина оглянулась, желая удостовериться, что их ни кто не подслушивает.

– Ты или сумасшедшая, или дура, каких я еще не видывала. Эти люди неприкасаемые. – Она покачала головой. – Забудь о них. И как можно быстрее.

– Не могу. Мне надо выйти отсюда. Это можно сделать?

Эрнестина долго молчала и наконец произнесла:

– Поговорим во дворе.

Они стояли во дворе, в самом углу, одни.

– Из нашей тюряги бежало двенадцать человек, – рассказывала Эрнестина. – Двух несчастных застрелили, остальных поймали и снова посадили. – Трейси не ответила. – На вышках двадцать четыре часа в сутки дежурит охрана с пулеметами. Те еще стервецы, спуску не дадут. Если заключенная сбежит, охранника выгонят с работы. Так что им убить – раз плюнуть. Вокруг тюрьмы колючая проволока. Но даже если удастся проскочить и пулеметы, и проволоку, есть еще собаки; у них такие носы, что они идут по следу комариного бздеха. В нескольких милях отсюда база Национальной гвардии. Если случается побег, оттуда поднимают вертолеты с оружием и прожекторами. Им без разницы, как тебя приволочь: живой или дохлой. Мертвой даже лучше. Другим будет неповадно бегать.

– Но люди все-таки пытаются, – упрямо твердила Трейси.

– Тем, кто пытался, помогали с воли: друзья передавали оружие, деньги, одежду. Снаружи их ждали машины. – Эрнестина выдержала эффектную паузу и закончила: – Но их все равно поймали.

– Меня не поймают, – заявила Трейси.

К ним подошла надзирательница и сообщила:

– Уитни, тебя хочет видеть начальник Брэнниган. Марш быстрее!

– Нам нужен человек, который присматривал бы за нашей дочерью, – сказал Джордж Брэнниган. – Работа добровольная. Если не хотите, можете не соглашаться.

«Присматривать за дочерью!» – вертелось в голове у Трейси. Так будет легче сбежать. Работая в доме начальника Брэннигана, она сумеет гораздо больше разузнать о распорядке тюрьмы.

– Хорошо, – ответила Трейси. – Я согласна.

Джордж Брэнниган остался доволен. Его не покидало странное чувство, что он чем-то обязан этой женщине.

– Отлично. Оплата: шестьдесят центов в час. Деньги будут переводиться на ваш счет в конце каждого месяца.

Заключенным не полагались наличные. Заработанное накапливалось на счетах и выдавалось по истечении срока наказания.

«К концу месяца меня здесь не будет», – подумала Трейси, но вслух произнесла:

– Прекрасно.

– Можете приступить утром. Ваша надзирательница сообщит вам детали.

– Спасибо, господин начальник.

Брэнниган хотел добавить что-то еще, но не знал что. И быстро закончил разговор:

– Это все.

Когда Трейси сообщила новость Эрнестине, та задумчиво ответила:

– Значит, тебе, как заслуживающей доверие, дадут определенные привилегии. Будешь свободнее передвигаться по тюрьме. Это может облегчить побег.

– Но как мне удастся выйти отсюда? – спросила Уитни.

– Есть три возможности. Но все они рискованные. Первая – просто улизнуть. Ночью забьешь замки в камере и коридоре жевательной резинкой, выскользнешь во двор, накинешь на колючку одеяло – и вот она, воля.

Если не считать собак за спиной и вертолетов над головой. Трейси содрогнулась, ощутив, как в ее тело впиваются пули охраны.

– А другие?

– Вторая возможность – это прорыв. Когда у тебя есть оружие и ты берешь с собой заложника. Если беглеца ловят, вешают от двушки до пятака. – Заметив недоуменный взгляд Трейси, Эрнестина пояснила: – Прибавляют к сроку от двух до пяти лет.

– А третья возможность?

– Уход. Пользующимся доверием заключенным позволяют по работе выходить из тюрьмы. Ты больше не возвращаешься сюда и все.

Трейси задумалась. Без денег, без машины, без места, где спрятаться, шансов никаких.

– Мое исчезновение обнаружат на следующей же поверке и тут же пустятся в погоню.

Эрнестина вздохнула:

– Идеальных планов побега не существует, детка. Поэтому отсюда никто не смылся.

«Я смоюсь, – поклялась себе Трейси. – У меня получится».

В то утро, когда ее взяли в дом начальника тюрьмы Брэннигана, Трейси отмотала свой пятый месяц в тюрьме. Ей безумно хотелось зацепиться за эту работу, и она очень нервничала перед встречей с его женой и дочерью. Работа могла стать ключом к ее свободе.

Трейси вошла в большую опрятную кухню и села, чувствуя, как пот каплями катится у нее из-под мышек. На пороге появилась женщина в домашнем халате бледно-розовых тонов.

– Доброе утро.

– Доброе утро, – ответила Трейси.

Женщина, видимо, хотела сесть, но стояла. Сью Эллен Брэнниган оказалась приятной блондинкой лет тридцати пяти с неуверенно-растерянными манерами. Худая и суетливая, она никогда не знала, как обращаться со слугами-заключенными. Благодарить за выполненную работу или только отдавать приказания? Вести себя по-дружески или как с арестантками? Сью Эллен так и не привыкла к мысли, что живет среди наркоманок, воровок и убийц.

– Я – миссис Брэнниган, – затараторила она. – Эми почти пять лет, в этом возрасте дети очень активны. Боюсь, за ней надо постоянно приглядывать. – Жена начальника тюрьмы покосилась на левую руку Трейси и не увидела на пальце обручального кольца. «Конечно, в наши дни это ничего не значит, – подумала она. – Особенно если человек из низших классов». Помолчала и осторожно спросила: – У вас есть дети?

Трейси вспомнила нерожденного ребенка.

– Нет.

– Понятно. – Эта молодая женщина смущала Сью Эллен. Она представляла ее совсем не такой. В ней было нечто изящное. – Сейчас я приведу Эми. – Она поспешила в коридор.

Трейси огляделась. Она находилась в довольно большом коттедже, опрятном и мило обставленном. Трейси показалось, что она лет десять не была ни у кого в доме. Такие вещи принадлежали иному миру – миру свободы.

Вернулась Сью Эллен, ведя за руку маленькую девочку.

– Эми, это… – Как же положено называть заключенных – по имени или по фамилии? Она решилась на компромисс. – Это Трейси Уитни.

– Привет! – сказала малышка, такая же худышка, как мать, с такими же глубоко посаженными карими глазами. Ее никто не назвал бы очаровашкой, но в девочке трогало открытое дружелюбие.

«Я не поддамся ее обаянию».

– Ты будешь моей новой няней?

– Да, буду помогать твоей маме ухаживать за тобой.

– Джуди освободили условно-досрочно. Ты тоже так хочешь?

«Нет», – подумала про себя Трейси, а вслух ответила:

– Я буду здесь долго-долго, Эми.

– Это хорошо, – вставила Сью Эллен и тут же, смущенно покраснев, прикусила губу. – Я хотела сказать… – Она заметалась по кухне, объясняя Трейси ее обязанности: – Вы будете есть вместе с Эми. По утрам готовить завтрак и играть с ней. Обед варит повариха. После обеда Эми надо соснуть, а потом она любит прогуляться по окрестностям фермы. Мне кажется, ребенку полезно наблюдать, как все вокруг растет. Как вы считаете?

– Да.

Ферма располагалась по другую сторону основной территории тюрьмы. Двадцать акров, засаженных овощами и фруктовыми деревьями, обрабатывали пользующиеся доверием заключенные. Для орошения использовалось большое искусственное озеро, вокруг которого был по строен каменный парапет.

Следующие пять дней показались Трейси новой жизнью. При других обстоятельствах она обрадовалась бы, получив возможность покидать мрачные тюремные стены, гулять по ферме и вдыхать свежий воздух. Но теперь все ее мысли были только о побеге. Когда она не занималась с Эми, ей следовало возвращаться в тюрьму. На ночь Трейси запирали в камере, но днем она обретала иллюзию свободы. Позавтракав в тюремной столовой, Трейси отправлялась в дом начальника Брэннигана и готовила еду для его дочери. Она научилась стряпать у Чарлза, к тому же количество ингредиентов на полках давало простор воображению. Но Эми предпочитала простую пищу – овсянку или кукурузную кашу с фруктами. Потом они играли или Трейси читала девочке. Невольно она стала учить Эми тем играм, в которые играла с ней мать.

Эми любила куклы, и Трейси попыталась смастерить ей из старых носков Джорджа Брэннигана нечто наподобие знаменитого барашка из телепередачи для малышей, но получилось что-то среднее между лисицей и уткой.

– Красиво, – охотно похвалила ее девочка.

Трейси заставила куклу говорить с различными акцентами: французским, итальянским и немецким, но больше всего Эми понравился мексиканский акцент Паулиты. Заметив радость на маленькой мордашке, Трейси начала уговаривать себя: «Ничего личного. Она – просто средство, чтобы вы браться отсюда».

После дневного сна Эми они вдвоем гуляли по территории тюрьмы, и Трейси каждый раз выбирала новый марш рут: тщательно обследовала все входы и выходы, смотрела, как охраняются сторожевые вышки, подмечала, когда происходит смена караула. С каждой прогулкой Трейси становилось яснее, что ни один из планов, которые они обсуждали с Эрнестиной, ей не подходит.

– Никто не пробовал сбежать, спрятавшись в грузовике, который привозит товары в тюрьму? Я видела машину молочника и фургон с провизией…

– Забудь, – откликнулась Эрнестина. – Все машины, въезжающие в ворота и выезжающие из них, тщательно обыскивают.

Утром за завтраком Эми сказала:

– Я люблю тебя, Трейси. Ты будешь моей мамой?

Слова ребенка пронзили Трейси болью.

– Одной мамы достаточно. Две тебе не нужно.

– Нужно. У моей подруги Сэлли Энн папа снова женился. И теперь у нее две мамы.

– Ты не Сэлли Энн, – бросила Трейси. – Заканчивай завтрак.

Эми обиженно подняла на нее глаза.

– Я больше не хочу.

– Хорошо. Тогда я почитаю тебе.

Начав читать, она почувствовала у себя на руке маленькую теплую ладошку.

– Можно я сяду к тебе на колени?

– Нет. – «Пусть тебя любят твои родители, – подумала Трейси. – Ты не моя. Моего нет вообще ничего».

Дни за стенами тюрьмы переносились легче, зато ночи от этого казались еще тяжелее. Трейси с ненавистью возвращалась в камеру, где ее запирали, словно зверя. Она так и не привыкла к раздававшимся в безразличной темноте крикам из-за стен. Трейси стискивала зубы так, что у нее болела челюсть. «Еще одну ночь, – уговаривала она себя. – Я способна выдержать еще одну ночь».

Трейси мало спала, потому что мысленно все время строила планы. Первый шаг – выбраться отсюда. Шаг второй – разобраться с Джо Романо, Перри Поупом, судьей Лоуренсом и Энтони Орсатти. Третьим шагом будет Чарлз. Но эта тема была слишком болезненной, и она старалась не думать о нем. «Этим займусь, когда придет время», – твердила она себе.

Теперь ей никак не удавалось избегать Большую Берту. Трейси не сомневалась, что гигантская шведка постоянно следит за ней. Стоило Трейси заглянуть в комнату отдыха, как там появлялась Большая Берта. Если Трейси выходила во двор, через несколько минут шведка настигала ее и там.

Однажды она подошла к Трейси и сказала:

– Ты хорошо сегодня выглядишь. Не могу дождаться, когда мы будем вместе.

– Отвяжись! – огрызнулась Трейси.

– А что ты мне сделаешь? – усмехнулась амазонка. – Твоя черная защитница собралась на выход. Я договариваюсь, чтобы тебя перевели в мою камеру.

Потрясенная Трейси посмотрела на нее.

– Да-да, дружок, не сомневайся. Мне это по силам.

Теперь Трейси знала, что время на исходе. Надо бежать до того, как Эрнестина уйдет из тюрьмы.

Больше всего Эми любила гулять по сверкающему всеми оттенками радуги, разукрашенному полевыми цветами лугу. Рядом находилось окруженное невысоким каменным парапетом искусственное озеро; длинный уклон вел на большую глубину.

– Пойдем купаться! – попросила Эми. – Ну пожалуйста.

– Озеро не для купания, – объяснила девочке Трейси. – Из него поливают растения. – При виде неприветливой холодной воды пробрал озноб.

Отец внес ее в океан на плечах и, когда она закричала, оборвал: «Не будь маленькой, Трейси!» Затем окунул, и, когда вода сошлась у нее над головой, Трейси запаниковала и начала задыхаться…

* * *

Трейси ждала эту новость, но она все равно ее потрясла.

– Выхожу через неделю после следующей субботы, – объявила Эрнестина.

От ее слов у Трейси пошел мороз по коже. Она не рассказала о своей стычке с Большой Бертой. Теперь Эрнестина ничем ей не могла помочь. Не исключено, что шведка обладала достаточным влиянием, чтобы организовать перевод Трейси в свою камеру. Единственный шанс противостоять ее планам – переговорить с начальником тюрьмы. Но в таком случае она точно станет покойницей. Все заключенные, как одна, ополчатся на нее. Здесь надо чертовски драться или пробить головой стену. Трейси предпочитала пробить стену.

Они снова обсудили с Эрнестиной возможности побега. Ни одна из них не подходила.

– У тебя нет машины, нет никого на свободе, кто помог бы тебе. Поймают в два счета, – предрекала Эрнестина. – И тогда будет хуже, чем теперь. Уж лучше расслабься и досиди до конца свой срок.

Но расслабиться никак не получалось. Тем более что на Трейси охотилась Большая Берта. При мысли о том, что задумала эта жеребила, Трейси становилось плохо.

Была суббота. До выхода Эрнестины на свободу оставалась неделя. Сью Эллен увезла Эми на выходные в Новый Орлеан, и Трейси работала на тюремной кухне.

– Ну как твое гувернерство? – спросила ее Эрнестина.

– Нормально.

– Я видела девчушку. Кажется очень миленькой.

– Ничего, – безразлично ответила Трейси.

– Я рада, что сматываюсь отсюда. Вот что я тебе скажу: больше я здесь не появлюсь – дудки! Так что если мы с Элом можем что-нибудь сделать для тебя на воле…

– Пропустите! – раздался мужской голос.

Трейси обернулась. Рабочий прачечной толкал перед собой огромную тележку, доверху нагруженную грязной формой и бельем. Она с удивлением наблюдала, как он повернул к выходу.

– Так вот я о чем, – продолжала чернокожая, – если тебе нужно что-то передать или еще что-нибудь…

– Эрни, а какого черта здесь делает телега из прачечной? В тюрьме собственная прачечная.

– Это для охраны, – рассмеялась Эрнестина. – Раньше они стирали форму в нашей прачечной. Но там от нее отлетали пуговицы, рвались рукава, на подкладке появлялись вышитые матюги, рубашки разъезжались, на ткани откуда-то возникали порезы. Ну кто ж такую хренотень вытерпит, мисс Скарлетт? И теперь охрана отсылает свое барахло в прачечную на волю. – Смех чернокожей очень напоминал Баттерфлай Маккуин[16]16
  Маккуин, Баттерфлай (1911–1995) – американская актриса, сыгравшая роль служанки Присси в фильме «Унесенные ветром».


[Закрыть].

Трейси больше не слушала. Она поняла, как ей бежать из тюрьмы.

11

– Джордж, думаю, нам не стоит держать у себя Трейси.

– Что? А в чем дело? – Начальник тюрьмы Брэнниган удивленно оторвался от газеты.

– Я не вполне уверена, но у меня такое ощущение, что Трейси не любит Эми. Может быть, она вообще не любит детей.

– Она плохо обращается с Эми? Ударила ее? Накричала?

– Да нет…

– Что же случилось?

– Вчера Эми подбежала к ней и обняла, а Трейси оттолк нула ее. Это меня насторожило – ведь Эми от нее без ума. Сказать по правде, я даже немного ревную. Представляешь?

Начальник тюрьмы Брэнниган рассмеялся:

– Это о многом говорит, Сью Эллен. Значит, Трейси подходит для такой работы. Если возникнут настоящие проблемы, дай мне немедленно знать, и я сделаю все, что нужно.

– Хорошо, дорогой. – Ответ мужа не удовлетворил Сью Эллен. Подхватив пяльцы, она начала вышивать. Однако Сью Эллен считала, что тема отнюдь не закрыта.

– Почему ты думаешь, что это не сработает?

– Говорю тебе, детка, охрана проверяет все машины, которые выезжают из ворот.

– Но это машина прачечной. Неужели они будут возиться в грязных тряпках?

– Обязаны. Сперва короб со стиркой завозят в каптерку и там смотрят, что внутри.

– Слушай… а если кто-нибудь отвлечет охранника минут на пять?

– Ну и что из того? – не поняла Эрнестина, но внезапно ее лицо просияло. – Пока кто-нибудь пудрит ему мозги, ты заберешься в короб и спрячешься на дне? – Чернокожая кивнула. – А что, это мысль… может, и получится…

– Ты мне поможешь?

Эрнестина на мгновение задумалась и тихо ответила:

– Помогу. Это мой последний шанс насыпать Большой Берте соли на хвост.

По тюрьме поползли слухи о предстоящем побеге Трейси Уитни. Заключенные живо переживали каждую попытку выбраться на свободу, жалея, что у них самих не хватает на это смелости. Но ведь были такие штуки, как охранники, собаки, вертолеты и тела неудачников, которые приносили обратно в тюрьму.

С помощью Эрнестины план побега начал быстро претворяться в жизнь. Чернокожая сняла с Трейси мерки. Лола стянула в дамском магазине материал для шитья, а у Паулиты нашлась знакомая портниха в соседнем блоке камер. Украденную в отделе экипировки пару тюремной обуви покрасили, чтобы она подходила к платью. Как по мановению волшебной палочки появились шляпка, перчатки и сумочка.

– Теперь надо состряпать какое-никакое удостоверение, – сказала Трейси Эрнестина. – Тебе нужны пара кредитных карточек и водительские права.

– Где же их взять?

– Предоставь все старушке Литтлчеп, – ответила чернокожая.

Вечером она принесла три основные кредитные карточки.

– Теперь очередь за водительскими правами.

Однажды после полуночи Трейси услышала, как открылась и тут же закрылась дверь камеры. Она инстинктивно насторожилась. Чей-то голос прошептал:

– Уитни, ты здесь? Пошли.

Трейси узнала заключенную Лилиан, пользующуюся доверием администрации.

– Что тебе надо? – спросила она.

– Ну и идиотку вырастила твоя мамаша, – бросила из темноты Эрнестина. – Заткнись и не задавай вопросов.

– Мы должны управиться как можно быстрее, – тихо сказала Лилиан. – Если нас поймают, меня возьмут за задницу. Шевелись.

– Куда мы идем? – бубнила Трейси в спину своей провожатой, пока они шли по темному коридору к лестнице и поднимались на следующую площадку. Там они осмотрелись, нет ли охранников, и, пройдя по другому коридору, оказались перед комнатой, где Трейси фотографировали и снимали отпечатки пальцев. Лилиан толкнула дверь.

– Сюда, – прошептала она.

Трейси вслед за ней перешагнула порог.

В комнате ее ждала другая заключенная.

– Давай к стене. – Она явно нервничала.

Трейси с замиранием сердца встала у стены.

– Смотри в объектив. Постарайся расслабиться.

«Легко сказать, – подумала Трейси. – В жизни никогда так не волновалась». Щелкнул затвор.

– Снимок принесут утром. Это для твоих водительских прав. А теперь давай отсюда. Быстрее!

Трейси и Лилиан вернулись тем же путем.

– Слышала, тебя переводят в другую камеру, – по дороге заметила Лилиан.

Трейси похолодела.

– Что?

– Разве не знаешь? Ты переезжаешь к Большой Берте.

Эрнестина, Лола и Паулита ждали возвращения Трейси.

– Ну как все прошло?

– Нормально.

«Разве не знаешь? Ты переезжаешь к Большой Берте».

– Платье будет готово к субботе, – сообщила Паулита.

В день освобождения Эрнестины. «Последний срок», – подумала Трейси.

– Все складывается клево, – прошептала Эрнестина. – Пикап прачечной прибудет в два. Тебе надо быть у каптерки в половине второго. Об охраннике не беспокойся. Лола займется с ним в соседней комнате. В каптерке тебя будет ждать Паулита. Она отдаст тебе одежду. Документы найдешь в сумочке. В два пятнадцать вырулишь из ворот тюрьмы.

Трейси почувствовала, что ей трудно дышать. От одних разговоров о побеге ее начинало трясти. Им наплевать, притащат тебя обратно живой или мертвой… Мертвой им даже лучше…

Через несколько дней она совершит попытку побега. Трейси не питала иллюзий: обстоятельства были против нее. Вполне вероятно, что со временем ее найдут и снова водворят в тюрьму. Но клятву свою она выполнит первым делом.

Тайная тюремная молва разнесла весть о распре между Эрнестиной Литтлчеп и Большой Бертой из-за Трейси. И теперь, когда распространился слух о том, что Трейси переводят в камеру к шведке, Берте, конечно, никто не сказал о готовящемся побеге: амазонка не любила выслушивать дурные новости. Заключенные помнили случаи, когда она, объ единив новость с гонцом, по-свойски с ним разбиралась. Поэтому Берта не знала о побеге Трейси до самого утра субботы. Рассказала ей об этом та самая заключенная, которая делала фотографию Трейси.

Шведка выслушала новость в зловещем молчании. Но пока она слушала, ее тело, казалось, все время росло.

– Когда? – только и спросила она.

– Сегодня в два, Берт. Ее собираются спрятать в каптерке на дне короба прачечной.

Большая Берта надолго задумалась. А затем подошла вразвалку к охраннице и сказала:

– Мне необходимо срочно встретиться со старшим начальником Брэнниганом.

Ночью Трейси не сомкнула глаз. От напряжения ей становилось дурно. Месяцы, проведенные в тюрьме, показались ей вечностью. Она лежала на кровати, смотрела в темноту, а в уме мелькали картины из прошлого.

«Я чувствую себя принцессой из сказки, мама! Я самая счастливая на свете!»

«Значит, вы с Чарлзом намерены пожениться?»

«Вы надолго собираетесь в свадебное путешествие?»

«Ваша мать совершила самоубийство…»

«Сука, ты меня застрелила!»

«Выходит, я тебя совершенно не знал…»

Свадебная фотография улыбающегося невесте Чарлза…

Сколько тысячелетий назад? На какой планете?

Утренний звонок сокрушительной волной пронесся по коридору. Трейси села на кровати – сна ни в одном глазу. Эрнестина посмотрела на нее.

– Как ты себя чувствуешь, детка?

– Нормально, – солгала Трейси. Во рту пересохло, сердце бешено колотилось.

– Сегодня мы обе выйдем на свободу.

Трейси никак не могла проглотить вставший в горле ком.

– Угу…

– Уверена, что в половине второго сможешь уйти из дома начальника тюрьмы?

– Не проблема. После обеда Эми всегда ложится поспать.

– Не опоздай, а то ничего не получится, – добавила Паулита.

– Буду точно на месте.

Эрнестина полезла под матрас и достала несколько скрученных купюр.

– Тебе понадобятся деньги. Здесь всего двести баксов, но для начала сойдет.

– Эрнестина, не знаю, как тебя благодарить…

– Заткнись и подставляй лапу.

Трейси заставила себя проглотить завтрак. В голове гудело, болела каждая мышца. «Я не переживу сегодняшний день, – думала она. – Но мне надо пережить».

На кухне царила странная тишина, и Трейси внезапно догадалась, что причина – она. На нее косились и нервно шептались. Готовился побег, и Трейси была героиней драмы. Через несколько часов она обретет свободу. Или умрет.

Оставив незаконченный завтрак, Трейси направилась в дом начальника тюрьмы. Пока она ждала, чтобы охранник открыл дверь коридора, ей навстречу попалась Большая Берта.

«Вот уж будет ей сюрприз», – подумала Трейси.

«Теперь она моя», – подумала шведка.

Утро тянулось невероятно медленно, и Трейси казалось, что она вот-вот лишится рассудка. Минуты едва текли. Трейси читала Эми, но не понимала, что читает. Она заметила, как в окно выглянула миссис Брэнниган.

– Трейси, поиграйте в прятки!

Ей было не до игр, но, боясь пробудить подозрения в жене начальника тюрьмы, она повернулась к Эми:

– Прячься, ты первая!

Они играли на переднем дворе особняка, и вдали маячило здание, где находилась каптерка. Трейси должна быть там в половине второго. Она переоденется в сшитое для нее обычное платье и без четверти два спрячется под кипой форм и белья на дне контейнера прачечной. В два пятнадцать придет рабочий прачечной и покатит короб к машине. В два грузовик выедет из ворот и направится в соседний город, где находится прачечный комбинат.

С переднего сиденья водитель не видит, что происходит сзади. Когда машина въедет в город и остановится на светофоре, открой дверцу, выходи – но только спокойно! – садись в автобус и поезжай на все четыре стороны.

– Ты видишь меня? – крикнула Эми.

Девочка выглядывала из-за ствола магнолии и зажимала ладошкой рот, изо всех сил стараясь не хихикать.

«Я буду скучать по ней, – подумала Трейси. – Выйдя отсюда, я буду скучать по двум людям: чернокожей бритоголовой лесбиянке и маленькой девочке. Интересно, что бы сказал на это Чарлз?»

– Иду искать! – крикнула она.

Сью Эллен наблюдала за игрой из окна. Ей показалось, что Трейси ведет себя странно. Все утро она смотрела на часы, словно чего-то ждала. О чем бы она ни думала, но только не об Эми.

«Надо поговорить с Джорджем, когда он придет обедать, – подумала жена начальника тюрьмы. – И настоять, чтобы Трейси заменили кем-то другим».

Трейси и Эми поиграли в «классы», затем в «камешки». Трейси еще немного почитала девочке, а затем, слава Богу, часы пробили половину первого – пришло время вести девочку на обед, а самой Трейси – уходить.

– Я ухожу, миссис Брэнниган.

– Что? Вам разве еще не сказали? У нас сегодня обедает важная делегация, так что Эми не удастся поспать. Погуляйте с ней.

Трейси едва сдержала крик.

– Я не могу, миссис Брэнниган.

– Что значит «не могу»? – сурово осведомилась жена начальника тюрьмы.

Трейси поняла, что она разозлилась, и подумала: «Нельзя ее раздражать, иначе она позвонит мужу и меня отправят в камеру». Она выдавила из себя улыбку.

– Я хотела сказать… что Эми не обедала. Она голодна.

– Я приказала поварихе приготовить обед для пикника для вас обеих. Прогуляйтесь хорошенько по лугу, там и поедите. Ты ведь любишь пикники, дорогая?

– Да, мамочка, – обрадовалась Эми и умоляюще посмотрела на Трейси. – Ну, пошли, пожалуйста, пошли.

«Нет! Да! Будь внимательна! Все еще можно поправить».

Трейси посмотрела на миссис Брэнниган.

– Когда привести девочку обратно?

– Примерно в три часа. К тому времени гости уйдут.

И грузовик тоже. Мир ополчился на нее.

– Я…

– Вы нездоровы? Вы очень бледны.

Вот оно! Надо сказать, что ей нехорошо и необходимо пойти к врачу. Но тогда они захотят проверить, так ли это, задержат ее, и она никуда не успеет! Придется искать другой выход.

Миссис Брэнниган во все глаза смотрела на Трейси.

– Со мной все в порядке.

«Нет, с ней что-то не так, – подумала жена начальника тюрьмы. – Надо определенно поговорить с Джорджем. Пусть найдет кого-нибудь еще».

Личико Эми осветились радостью.

– Трейси, я дам тебе самый большой сандвич! Вот будет здорово!

Трейси не ответила.

Важные гости нагрянули неожиданно. Губернатор Уильям Хейбер сопровождал в исправительное учреждение членов комитета тюремной реформы. Такие визиты Брэннигану наносили ежегодно.

– Пройдемся по территории, Джордж, – сказал губернатор. – Почисти там все у себя. Прикажи своим дамам мило улыбаться, и мы снова увеличим бюджет.

Начальник охраны утром приказал: