Текст книги "Тёплые камни"

9

Сегодня у Анны был выходной, а Стив уехал в университет, перед этим неумело приготовив себе яичницу.

Анна решилась позвонить матери. Она хотела рассказать ей про сломанный палец. Но когда Рита подняла трубку, девушка услышала, что та всхлипывает.

– Мама, что случилось?

– Всё нормально, Анна, – устало ответила мать. – Ругаемся с Бобом. Мы что-то часто с ним ссоримся в последнее время.

«Вот-вот, расскажи дочери, как ты меня любишь», – услышала Анна приглушённый голос Боба.

– А из-за чего ругаетесь? – спросила она.

– Сейчас Боб обижается, что я не спускаюсь в магазин, чтобы купить ему пиво. А у него голова болит…

«Да, а ты, видать, так меня любишь, что свой зад поднять не можешь!» – выкрикивал недовольно Боб. И, похоже, дал матери затрещину, потому что Анна услышала глухой стук, и Рита, прикрывая трубку, взвизгнула:

– Руки не распускай, а то получишь! Один уже распускал!

«Но-но…» Дальше Анна не разобрала слов Боба.

– Мама, ты пьяна? – спросила она.

– Да что ты, доченька, мы только немного выпили, какая же я пьяная, – ласково ответила мать. – А у тебя как дела?

– Всё хорошо, – сдержанно ответила Анна, решив ничего не рассказывать.

– Ну я так и знала, моя кровиночка, – нетрезвым голосом запричитала мать и заплакала. – Я знала, что хоть у тебя всё будет хорошо. Я так тебя люблю, Анна. Ты там схватись за Стива. Я говорила тебе: такое счастье раз в жизни выпадает. Держись его! Он твой спаситель.

– Я держусь, мама, держусь. А ты… – Анна помолчала. – …Может, расстанешься с Бобом? Мама, смотри, опять всё возвращается на круги своя. Не наступаешь ли ты на те же грабли?

– Я не могу жить одна. Мне страшно быть одной.

– Мам, ну хочешь, я вернусь? Всё брошу и вернусь?

– Нет, мне нужен мужчина, а не ты. А Боб меня любит. Без недостатков-то нет людей.

– Мам, ну это не любовь. Так не делают, когда любят.

– Доченька, любовь разная. Я не в том возрасте, чтобы мужиками разбрасываться. А он заботится обо мне. И мне с ним хорошо.

– Мам, когда счастливы, не плачут.

– Всякое бывает в любви. А может, он ещё изменится.

– Мам, ты то же самое говорила об отце.

– Он был другим. Ладно, пойду я за пивом. Целую тебя, дочечка моя.

– Целую тебя, мама. Пока.

Положив трубку, Анна долго молчала, уставившись в одну точку. Она рассматривала фарфоровую собаку, стоящую на столе, и думала о матери. Потом сфотографировала перебинтованную руку и послала друзьям с подписью: «Вот так! Случайно придавила дверью».

Тесс и Сара сразу же перезвонили. Он охали-ахали и пожелали ей поскорее выздороветь.

Дэн написал: «Ну, старушка, ты даёшь! Ты же вроде лечишь руками? Или тебе их надо сначала покалечить?»

Роберт: «Анна, Сара в шоке, мы обнимаем тебя. Выздоравливай!»

В стенку постучал Арни. Он сегодня тоже не работал и видел, как уходил Стив. У них с Анной установилась такая традиция. Когда Арни был свободен и знал, что соседка одна, он стучал в гостиной в стену, которая была общей с их спальней, и Анна приходила к нему поболтать.

Девушка причесалась и, накинув кофточку на домашнее платьице, побежала к соседу.

Арно, растрёпанный, как всегда небритый, встретил её лучезарной улыбкой. Но его лицо вытянулось от вида её руки.

– Анна, как же так?! Что это? Как это случилось?

– Пустяк, дверью придавила, – успокоила его Анна и погладила здоровой рукой подошедшего Дасти.

– А как же ты теперь будешь учиться? Ведь руки – твой инструмент.

– Не знаю. Спрошу послезавтра у Магдалены, что мне делать. А пока не хочется загружать никого своими проблемами.

Они устроились в гостиной, потому что на улице сегодня накрапывал небольшой дождик. Дасти нашёл где-то пробку из-под шампанского и гонял её по всему полу, устроив весёлую возню. Некоторое время они пили чай и молча наблюдали за игрой пса.

– А у меня сегодня опять смена после обеда, – пожаловался Арно Анне.

– Как же так? Ты работаешь последние две недели практически без перерывов.

– Эх, – вздохнул Арно, – Серджио тоже злится. Но то кому-то надо уехать, то кто-то берёт больничный. И всегда просят подменить меня. А я не умею отказывать. Знаешь, я понял, что мне всё время страшно, что про меня подумают люди. – Арно помолчал. – Анна, как научиться стать плохим?

– Не надо становиться плохим. Нужно перестать быть хорошим. Для всех. Арно, когда ты осознаешь, что мнение других людей о тебе – это их проблема, сразу почувствуешь, насколько легче и проще тебе станет жить.

– Да, ты права.

Они снова умолкли.

– Твоё слабое место, Арно, – чувство жалости и вины. Ты привык быть «хорошим мальчиком». Мне кажется, это что-то из детства, когда ты интуитивно вычислил, что так тебе выжить легче – всегда быть добрым и послушным, и плевать на собственные интересы… Не удивлюсь, если тебе кто-то говорил: «Что значит – ТЫ ХОЧЕШЬ?» Вот тебе и стыдно за то, за что стыдно быть не должно. Окружающие же привыкли тебя использовать. Но самое обидное, что если ты думаешь, будто они тебя больше любят за это, то ты ошибаешься. Воспользовавшись тобой, они, может, и говорят в глаза «спасибо», а за спиной – «ну и дурак».

– Я и сам понимаю это.

– Ну так и не соглашайся больше на подмены. Ты имеешь полное право на отдых.

– Эх, Анна, как же я тебе люблю. Ты замечательная! – Арно нежно погладил её по плечам. – После Серджио ты для меня самый дорогой человек.

Анна засмеялась:

– Я тебя тоже люблю, Арно.

– А я вернулся к написанию романа! Мне бы времени побольше. Всё-таки надеюсь, что в будущем стану великим писателем, – Арно мечтательно откинулся на спинку дивана. – Вот было бы здорово!

– А хочешь, я тебе погадаю на будущее? – предложила Анна.

– Да? А разве ты можешь это делать с больной рукой?

– Рука здесь ни при чём. Погоди.

Анна сбегала домой за колодой карт и вернулась к Арно.

Дасти запрыгнул к ней на диван и от любопытства приподнял ушки.

Она перетасовала колоду и протянула её Арно, присевшему напротив:

– Давай, сдвинь.

Молодой человек легонько сдвинул пару верхних карт. Анна стала делать перед собой расклад. Потом долго смотрела на него и стала говорить, водя по картам пальцем:

– Так, книгу ты напишешь. Но будут затруднения в её издании… У тебя нет какой-нибудь знакомой беременной? – неожиданно спросила девушка.

– Беременной? – хохотнул Арно.

– Ну да, ты будешь скоро волноваться за чью-то беременность. А ещё… Слушай, может, я забыла значения… потому что у тебя в картах получается настоящий хаос: свадьба, смерть. – Анна помолчала. – Ты меня не слушай. Я что-то путаю. Видимо, я сделала что-то не так…

– Ну, я так понимаю, время у меня впереди насыщенное и весёлое, – подытожил Арно.

Анна сгребла карты и повторила:

– Не слушай меня. Может, и впрямь всё из-за того, что я мешала их одной рукой, а не двумя, как всегда.

Они ещё поболтали.

Арно пригласил её со Стивом завтра поехать за город на пикник:

– Будут все наши. Мы с Серджио, Танк, Лис, девчонки.

– Я поговорю с ним. Мне бы хотелось, – вздохнула Анна, думая, что Стиву это не понравится.

И они разошлись. Девушка – домой, Арно – на работ у.

Анна быстро переделала намеченные дела, хотя приходилось управляться одной рукой. Но она вытерла пыль, собрала разбросанные вещи Стива, постирала. Время тянулось мучительно долго. Какие-то тревожные мысли одолевали её и гнали из дома. Анна выглянула в окно: дождь на улице закончился, и она решительно подошла к шкафу. Выбрала красивое платье – жёлтое в малиновую полоску. С трудом застегнула на боку молнию, прошлась расчёской по волосам – здесь, на солнце Барселоны, они совсем посветлели и отливали серебром. И отправилась гулять.

Она просто шла по улицам. Купила с лотка грушевое мороженое, обсыпанное кусочками сахарной корицы и, наслаждаясь им, смотрела по сторонам: на витрины, пёструю толпу, на выступления уличных актёров. Вдруг совсем рядом услышала родную речь. Кто-то на чистом английском подгонял компанию: «Быстрее, быстрее…» Анна обернулась. Оказывается, из небольшой гостиницы, рядом с которой она остановилась, высыпала толпа туристов, и теперь они шумно загружались в автобус. Их организатор, полный раскрасневшийся мужчина в шортах, очень нервничал, сверяясь со списком. Неожиданно он уронил сумку, из которой посыпались разные вещи: брелок с ключами, флакон с таблетками, пакет с едой, бумаги, документы, которые сразу разнесло в разные стороны. Толпа расступилась, а он, судорожно вскрикивая, бросился собирать всё. Почему-то лишь Анна догадалась помочь. Она ловко, хоть и с сожалением, бросила в урну остатки мороженого и, как могла, одной рукой стала поднимать вещи… Вдвоём они быстро всё подобрали.

– Спасибо вам! – искренне на испанском сказал мужчина.

– Пожалуйста, – на английском ответила Анна.

– О! Так вы – наша соотечественница, тоже туристка? – обрадовался толстяк, вытирая лысину.

– Можно сказать и так, – улыбнулась ему Анна. – Вот, возьмите последний паспорт!

– Вы меня очень выручили. Это документы всей нашей группы, и Бог весть что могло произойти, потеряйся хоть один из них! Спасибо вам, добрейшее создание! – Он схватил её за здоровую руку и начал так отчаянно трясти, словно хотел оторвать.

– Рада была помочь, – опешила Анна и деликатно освободила раскрасневшиеся пальцы.

– А не хотите ли поехать с нами на экскурсию? – воодушевлённо спросил толстяк. – Если вы не были в монастыре Монсеррат, то вас он определённо воодушевит. У нас всё равно двое человек отказались, а за всех уже проплачено.

– Ну, наверное, это далеко, – засомневалась девушка.

– Наоборот, через четыре с половиной часа вы снова окажетесь здесь.

Анна задумалась. До вечера она была абсолютно свободна: Стив сегодня задерживался. Может, поехать? А почему бы и нет? Тем более бесплатно!

– А, пожалуй, я соглашусь!

– Тогда поскорее проходите в автобус и занимайте свободное место!

Анна поднялась в салон машины, в самом конце нашла тихий закуток и устроилась у окна. Первым делом она набрала СМС Стиву, чтобы он её не потерял. Написала, где её встретить после того, как их группа вернётся.

В это время автобус покидал Барселону. Сначала исчезли большие дома, потом виллы, и потянулись красивейшие окрестности Каталонии. Хотелось снять каждый пейзаж, и Анна, как и другие пассажиры, постоянно щёлкала фотокамерой на телефоне.

Вдруг все возбуждённо заговорили, указывая на что-то за стеклом. Девушка привстала и сразу поняла: они подъезжают к монастырю. Он ошеломлял ещё издали.

Мужской монастырь Монсеррат находился в ущелье. Его окружали горы, и это были самые странные горы, какие видела Анна в своей жизни. Словно из-под земли вырвалась чья-то фантасмагория. Нагромождение причудливых фантазий. Не просто холмы или скалы. Нет. Это были особенные горы, напоминавшие сбившуюся кучу гигантских глиняных истуканов в остроконечных шапках, прижатых друг к другу. При большой фантазии на многих можно было увидеть лица, руки.

«Наверное, в темноте это выглядит ещё более впечатляюще и даже устрашающе», – подумала Анна.

Монастырь, представлявший собой огромную тяжеловесную крепость, словно застыл в воздухе над бездной, придерживаемый сложной конструкцией из столбов и перекладин. Здания как будто парили над суетой бренного мира.

Группа туристов и Анна, выйдя на стоянке, двинулись на территорию монастыря. Вблизи он оказался ещё более величественным и строгим.

Экскурсия была потрясающей. Им показали богатую библиотеку, исторический музей, картинную галерею с мировыми шедеврами. Анна ходила, широко открыв глаза, и благоговела перед титаническим рукотворным трудом, который ощущался повсюду. Но не это поразило её больше всего. Анну удивили собственные чувства. Именно здесь, вдалеке от Барселоны, пропитанной Гауди, как испанский тост оливковым маслом, она ощутила дух этого мастера, его тонкое присутствие в центральном храме монастыря, который он помогал восстанавливать. И удивилась и даже обрадовалась, что поняла и уловила его почерк, хотя здесь его было не так много. След Гауди в монастыре напоминал тонкий шлейф знакомых духов. Настолько неясный, почти неуловимый, однако узнаваемый.

Впечатляло всё. Организатор группы объявил свободное время, и все побежали в лавки сувениров. Анна решила ещё раз пройти по территории монастыря.

Она огляделась. Удивительно, куда все подевались? Людей почти не было. Ошеломлённая здешней красотой, зашла в собор, чтобы ещё раз его осмотреть. Она присела на скамейку и стала разглядывать величественный гулкий прохладный зал, под сводами которого каждый звук и шорох множились и расслаивались.

На другом краю зала мужчина репетировал с группой мальчиков какую-то церковную песню. Шесть тоненьких фигурок в чёрных одеждах пели благоговейными чистыми голосами. Это было так трогательно и красиво, что каждый звук попадал прямо в сердце, вызывая в нём волнение и тревогу. И Анна сама не заметила, как заплакала. На неё, тесня друг друга, вдруг навалились страхи за мать, добавились ночные переживания, когда она, вглядываясь в блики луны на стенах их спальни, под ровное дыхание Стива размышляла об их конфликтах. Она вспомнила все последние ссоры с ним, когда ей казалось, что Стив не слышит её. Анну словно придавило камнями. Заныли сломанные пальцы, но гораздо мучительнее и обиднее было в душе. Что она делала не так?

– О чём ты так плачешь? – коснулся её плеча пожилой священник, обратившись к ней на английском.

От неожиданности Анна вздрогнула. Посмотрев на его открытое лицо, она задумалась. Что ему ответить? О чём она плачет? Что её тревожит?

– Я плачу о маминой жизни. Я боюсь за неё… И о своей. Я люблю Стива, но мы словно из разных миров и не понимаем друг друга… И часто ссоримся. И всё это делает мне больно… – сбивчиво стала говорить девушка.

Священник, понимающе кивнув, присел рядом с ней.

– О матери не беспокойся, а просто помолись за неё. У твоей мамы собственный путь. Даже если не знаешь молитв, помолись своими словами. А про твою любовь… – Он вытащил потрёпанную Библию и, листая её, продолжил: – Знаешь, что про любовь говорит Бог?

Анна помотала головой. Священник нашёл нужный отрывок и прочёл:

– «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине… – Он замолчал и опять внимательно посмотрел на Анну. – … всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится…» Это из обращения к Коринфянам. И этими словами всё сказано. Они учат нас истинной любви… Если у вас истинная любовь друг к другу, то всё наладится само собой. Любовь всё победит… Ты понимаешь меня?

– Да, – сказала Анна, – понимаю.

– Тогда не плачь и иди с Богом.

Анна вышла на свет, и на секунду в глазах у неё потемнело… «Любовь долготерпит… милосердствует…» – прозвучало в ушах, и всё прояснилось. Да, она будет терпимее. Она будет стараться понять Стива… Она попытается.

…На обратном пути в автобусе все переговаривались о прекрасной экскурсии. Прислушиваясь к словам людей, Анна была с ними согласна. Она видела просветлённость в их лицах. Ауру каждого сидящего в салоне словно омыли. «Удивительно, – думала Анна, – жаль, что они сами не видят, что стали чище и красивее. И здоровее. Надеюсь, они это чувствуют. Как всё-таки важно посещать такие места! Вне зависимости от того, какой они принадлежат вере… Намоленные, где душа и тело сливаются, словно в поцелуе, и на тебя снисходят невероятная гармония и благодать».

Когда она выходила из автобуса, то вдохновлённо поблагодарила толстяка за его доброту.

– Вы наполнили меня жизнью! – сказала она ему.

– Пустяки, – довольно проговорил толстяк. – Рад, что вам понравилось! Всего хорошего!

Анна шла, светясь от воодушевления и переполнявших её эмоций. Она была наполнена нежностью и любовью к Стиву. Шла медленно, углубившись в себя, словно боялась расплескать свои чувства, донести и до последней капли все их отдать ему.

А издали ей уже махал Стив. Он увидел её в толпе и побежал навстречу. Стив нёс огромный букет.

– Надеюсь, ты простила, – поцеловал он её. – Вот тебе цветы. Я весь день думал о твоей руке. Мне очень жаль. И очень стыдно.

– Я уже всё забыла, – ответила ему Анна, – осталось только срастись костям.

Обнявшись, они пошли к машине. Стив отвёз девушку в маленький уютный ресторан. Там была камерная атмосфера и всего несколько столиков, которые следовало бронировать заранее. Средиземноморский интерьер, приятные официанты. В начале вечера в зал вышел сам шеф-повар и с каждым из гостей поздоровался за руку. Увидев перевязанную ладонь Анны, он зажестикулировал, показывая сожаление, и приказал вынести ей большой бокал белого вина в подарок.

Многие блюда готовили прямо при них в зале. Люди за столом аплодировали ловкости повара и его мастерству. Анна захмелела от вина, счастливо хлопала в ладоши, а Стив улыбался, глядя на неё.

Расчёсывая волосы перед сном, девушка сказала:

– Удивительно, мы словно и не в ресторане побывали, а на каком-то представлении либо концерте.

А потом, когда она уже почти засыпала на плече Стива, вспомнила приглашение Арно. Приподняв голову, сонно проговорила:

– Может, поедем завтра с утра с Арно и компанией на пляж?

– Всё, как ты скажешь, дорогая, – чмокнул её в лоб Стив, – но на своей машине, и тогда вечером встретимся с моей компанией из университета. У одного из парней завтра вечеринка.

– Хорошо, – пробормотала довольная Анна и заснула.

С утра Стив разбудил её, сам собрал сумку и приготовил сэндвичи. Девушка видела, что он до сих пор переживает из-за её травмированной руки. Сегодня и правда пальцы болели сильнее. Анна пыталась помочь себе сама. Она попробовала вытянуть боль, но помогло это лишь на короткий срок. Стиву она жаловаться не хотела, чтобы не огорчать его. И Анна просто тихо выпила обезболивающее из коробочки с лекарствами.

Компания отправилась на новый пляж. Процессия состояла из четырёх машин. Ребята разбили настоящий лагерь в красивой бухте.

Анна не хотела мочить руку, она, сидя на берегу, играла с Дасти и Тузом. Собаки приносили ей палки, она бросала их подальше, и псы весело бежали выполнять команду. Иногда они выхватывали палку друг у друга и начинали из-за неё сражаться.

Увидев руку Анны, все стали вспоминать свои переломы и травмы. Оказывается, Лиса однажды сильно обожгла медуза, да так, что он чуть ноги не лишился. Остался шрам, который парень с гордостью показал всем любопытным. Роза ломала ногу, а Габби – обе руки, когда-то она занималась скалолазанием. У Серджио в детстве был компрессионный перелом позвоночника, и он полгода провалялся на кровати, но именно тогда стал рисовать… И, как ни странно, только шкафоподобный Танк, ежедневно таскавший железо, не травмировал и не ломал ничего. Это вызвало у компании бурный смех.

Ребята много купались. Арно притащил из машины мяч, и мальчишки перекидывали его друг другу и пили пиво. Стив в это время читал какую-то книгу, посвящённую юриспруденции.

Анна пошла прогуляться по берегу. Она смотрела под ноги и очень хотела найти Глаз Земли. Неоднократно ей попадались почти круглые камни, но это было не то. Она вспомнила, что Магдалена сказала, будто их можно найти только случайно и необязательно у воды. Но так как оба других камня Анна нашла в воде, ей казалось, что вот-вот и она отыщет третий…

Но нет. Конечно, камня она не нашла. Уже после обеда Стив стал её подгонять ехать обратно. Девушка расслабилась, ей очень не хотелось покидать дружную компанию, но она помнила о своём обещании. И они, попрощавшись, поехали домой переодеваться.

Стив сам выбрал Анне наряд – это было очень маленькое чёрное блестящее платье с открытой спиной. Она стеснялась в нём своей наготы. Даже в магазине ей не хотелось его покупать, но Стив настоял.

– Ты в нём просто бомба! – кивал он головой.

– Но я почти голая, – возразила Анна.

– Поверь, там все девчонки будут в подобных нарядах.

Анна, вздохнув, надела бордовые босоножки, немного подкрасилась и стала ждать, когда соберётся Стив. Вскоре позвонили из службы такси, и они поехали.

Вечеринка проходила в пентхаусе одной из модных новостроек, куда они поднялись на большом стеклянном лифте. Пока ехали наверх, Анна пыталась прикрыться, нервничала и чувствовала себя неуютно. Стив приобнял её и тихо сказал:

– Когда ты не горбишься и не дёргаешься, ты великолепна.

Их встретила толпа весёлых пьяных людей. Завизжав, они окружили вновь прибывших, стали знакомиться с Анной. Перед ней проносились губы, глаза, развевающиеся волосы… всё слилось в один клубок. Гремела музыка. Девушки и правда были даже в более откровенных нарядах, и Анна ничем не выделялась. Вихрастый потный парень рядом разливал виски и отхлёбывал прямо из бутылки. Девицы за барной стойкой разбивали кокаиновую горку на дорожки, несколько человек рядом в нетерпении подгоняли их шутками… Так близко наркотики Анна видела впервые. Она толкнула Стива локтем и показала на них глазами.

– Успокойся, – проговорил он ей в самое ухо, – это так, для тонуса. И потом, я не употребляю. Но ты же не ханжа. Кто хочет – тот и нюхает. Здесь никого не принуждают…

Стив отошёл с каким-то парнем налить виски, Анна же пошла искать туалет, от шума у неё очень разболелась голова. Найдя его наконец, она заперла дверь и, развернувшись, уткнулась в темнокожую девушку, которая подкрашивала губы перед большим зеркалом.

– Заходи, я Стейси, – проговорила та. – А ты девушка Стива?

– Да. Анна.

– Ты смотри, приглядывай за ним. Он парень выгодный. У нас одна девочка в группе, Амелия, открыла на него настоящую охоту!

– Спасибо, конечно, за информацию. Но я ему доверяю.

– Ну-ну, – окинув её оценивающе с ног до головы и задержав взгляд на гипсе, Стейси вышла из туалета.

Анна села на кушетку и слушала, как из-за дверей гулко звучит музыка. Дверь снова приоткрылась, внутрь заскочили две девчонки. Они не обращали на Анну внимания. Из разговора та поняла, что одна из них и есть Амелия. И внимательно на неё посмотрела.

Она была крашеной блондинкой с гладко уложенными волосами и красивым мейкапом на личике. Амелия напоминала Барби из подарочного наборчика. Посмотрев на Анну, она зло сверкнула глазами:

– А ты чего уставилась? Дура деревенская! Господи, что с твоим лицом, это врождённое? Фу, – ткнула она пальцем в шею Анны.

– Это витилиго. Оно не заразное. Особенность кожи. У меня оно двух цветов, – спокойно ответила Анна.

– Какая гадость! Ты ещё и инвалидка! – Амелия с подругой переглянулись.

У Анны внутри поднималась справедливая волна гнева. За что эта девушка её оскорбляет? Она хотела возразить и пыталась подобрать аргументы. Но тут вспомнила слова своей первой наставницы: «Ни с кем не спорьте. В агрессивном разговоре либо молчите и уходите, либо соглашайтесь». Уйти Анна не могла, девчонки перегородили ей проход.

Амелия продолжала наступать:

– Я слышала, ты только школу закончила и дурная, как пробка?

– Да, ты права. Я иногда совершаю просчёты.

– Да ты всегда ошибаешься!

– Возможно. – Анна помолчала. – Тебе в этом плане повезло больше, чем мне. Я вижу, что ты умная и красивая.

– А ты – нет. Ты себя в зеркале видела? Ты – урод.

– Возможно. С твоей точки зрения, – сказала Анна, вставая. – Но знаешь, что я хочу тебе сказать? Мой внутренний покой вообще не зависит от того, что ты про меня думаешь. Внутри – я абсолютно счастливый человек. И ты ничего не сможешь с этим поделать. А по тебе видно, что ты хоть и красивая (и даже, кажется, умная), но глубоко несчастна. Счастливые люди не изрыгают столько желчи. Что имеет человек внутри себя, тем он и делится…

Подруга Амелии хохотнула и, покосившись на Амелию, прикрыла рот клатчем, одобряя слова Анны. А сама Амелия не нашла, что ответить, яростно стукнула кулаком по раковине и вышла. За ней, подмигнув Анне, выбежала и подруга.

Покинув уборную, Анна увидела, что Стив занят – стоит в компании парней и что-то обсуждает. Чтобы никому не мешать, она вышла на балкон. Но и здесь не было тишины. Две парочки целовались, несколько человек курили и смеялись.

Анна вернулась в квартиру. Амелия, кажется, ушла. По крайней мере, её нигде не было видно. Веселье достигло аппогея. Вокруг танцевали, веселились, устраивали конкурсы, кто быстрее выпьет большой бокал спиртного. Хорошо, что никто больше не обращал на неё внимания.

На кухне Анна увидела кофемашину и налила себе латте. Побродив по квартире, нашла более-менее тихий уголок и даже обнаружила какой-то журнал. Анна обрадованно схватила его, но в нём оказались фото похлеще, чем картинки из Камасутры, и она отбросила его в сторону.

Остальные пять часов были для неё сплошной пыткой. Хоть Анна почти ничего не пила, но от шума, дыма, всеобщего хаоса она чувствовала себя тяжело опьяневшей. А когда с рассветом вышла с покачивающимся Стивом на улицу, он раскинул руки и закричал:

– Хорошо-то как! Давно я так здорово не отдыхал!

Наверху открылось окно, и грузная женщина закричала им что-то на испанском. Перевод был не нужен. Стив втянул голову в плечи, засмеялся и побежал к ожидающему их такси. Анна еле за ним успевала.