Текст книги "Книжный клуб в облаках"

Осталось чуть больше недели до того, как четверо участников книжного клуба авиакомпании «Скайвинд» соберутся на свое первое виртуальное заседание. Дориан предложил, чтобы каждый из них выбрал какое-то особое место своего города (кафе, паб или ресторан), сыгравшее в их жизни какую-то важную роль, и подключился оттуда по видеосвязи. Кае этот план понравился. Как только Минхо им об этом написал, она сразу отметила в ежедневнике день и время этого события.

– Будет классно, вот увидишь, – отозвалась она. И тут ей вспомнилась кое-какая вещь, о которой Минхо рассказал ей в одном из первых писем. – Тебя беспокоит, что ты окажешься в баре один? Но ведь, строго говоря, ты не будешь один: ты будешь с нами.

Минхо вздохнул. Кая услышала тихий скрип матраса и поняла, что он только что прилег на кровать. Ей хотелось надеяться, что он не заснет во время их разговора. Судя по времени его последнего письма, там у них уже полночь.

– Не скрою – идея пойти в бар одному меня немного пугает, но еще больше беспокоит, что я не знаю, какое бы место выбрать, чтобы не ударить в грязь лицом. В этом отношении Инчхон не может равняться с Парижем, Лондоном или Нью-Йорком. Я даже стал думать, не поехать ли мне в Сеул, чтобы выйти на связь оттуда. Это должен быть обязательно бар или подойдет любое другое место, где можно перекусить?

Кая расхохоталась.

– Ты ведь организатор, так что, насколько я понимаю, ты сам и решаешь, какое место подойдет, а какое – нет.

Минхо тоже засмеялся.

– Думаю, ты права… – Тут опять послышался скрип матраса, как будто Минхо вдруг резко сел. – Слушай, до меня только сейчас дошло! Ведь ты сейчас – в квартире твоей двоюродной бабушки, верно? То есть я говорю по телефону с человеком, который физически находится на главной сцене действия первого романа книжного клуба авиакомпании «Скайвинд». – И тут же исправился: – Вернее, первого неофициального романа.

– Ты имеешь в виду тот самый роман, который нарушает одно из правил клуба и о существовании которого не знает половина его участников? – пошутила Кая.

– Точно так. Тот самый роман, где есть абсолютно откровенная сцена орального секса, о существовании которой я даже не подозревал и добрался до которой в аккурат посреди вагона, полного народу, по пути на работу. Так что мне пришлось приложить все силы, изображая безразличие на лице, и тихо молиться о том, чтобы вокруг не нашлось никого, кто бы понимал по-французски.

Кая снова захохотала, и на этот раз громче прежнего.

– Ой, я должна была предупредить, что не все главы пригодны к прочтению на публике, извини!

– На самом деле эта часть романа меня просто очаровала, как и все остальные, имеющие отношение к любовной истории героинь, – продолжил он с явным энтузиазмом в голосе. И Кая задумалась, не та ли это интонация, с которой он всегда говорит о книгах. Интонация, характерная для нее самой. – Твоя бабушка была очень продвинутой для своего времени, если написала о подобных отношениях между женщинами еще в семидесятые годы прошлого века.

– Да, это правда. Она была просто обалденной – мне бы так хотелось познакомиться с ней поближе!

– Ты писала, что даже не знаешь толком, где она сейчас живет?

– Она почти не поддерживает связи с семьей. Когда она навещала нас в последний раз, мне было одиннадцать. Думаю, что и мои родители, и бабушка с дедушкой считают ее белой вороной. Не так давно я нашла целую коробку с экземплярами «Трепещущего на синих крышах света» на чердаке старого дома, где росли мой дед, Ингрид, их братья и сестры. Но никто на мою находку особого внимания не обратил. В конце концов я забрала их все, а потом перевезла в Париж.

– Кто бы мог подумать, что один из этих экземпляров переместится в Южную Корею? – вставил Минхо.

– Наверное, это лучшее, что с ним могло случиться. Не знаю, возможно, я тоже такая белая ворона, потому что всегда ощущала себя будто я – это она. По крайней мере во мне было то же стремление уехать из дома и начать все с нуля. Смешно, но я никогда бы, скорее всего, на это не отважилась, если бы Ингрид не помогла мне.

– Ты о чем?

– Три месяца назад, когда я еще жила в своей деревне, неожиданно получила от нее конверт. С парижским штампом, но у меня есть подозрение, что в Париже, откуда она его отправила, она была проездом. В конверте лежал дубликат ключа от ее квартиры, две банкноты по сто евро и открытка с видом Монмартра, на которой был изображен фасад дома. На открытке было всего несколько слов: «Теперь твой черед».

Минхо присвистнул.

– Просто невероятно, серьезно. Знала бы она, что мы читаем ее роман!

Кая почувствовала ком в горле. Ведь именно этого она и хотела, предлагая «Трепещущий на синий крышах свет» для книжного клуба: разделить это все с кем-нибудь. С человеком, которому не чужда эта страсть – говорить в полный голос о книгах, обсуждать их. С кем-нибудь, кто сможет понять, как много означала для нее эта история при первом прочтении и как много значит до сих пор.

– Я знаю, что у нас не было иного выхода, кроме как отодвинуть эту книгу в сторону, заменив другой, но, когда я думаю о Дориане и Каролине, я чувствую себя чуть-чуть виноватой, – призналась Кая. – К тому же они могут решить, что я не отличаюсь оригинальностью при выборе чтения.

Минхо снова тихо засмеялся. Но, когда он заговорил, голос его прозвучал слегка меланхолично:

– По правде говоря, оригинальным оказался твой выбор или нет, но «Маленький принц» всегда мне нравился. Особенно мне близка тема баобабов. Мне самому тоже бывает трудно распознать семена растений, отделяя хорошие от плохих, а ведь когда спохватишься, то оказывается, что в мозгу у меня выросло уже огромное дерево, и оно не позволяет думать ни о чем другом.

Каю до глубины души поразила обескураживающая бесхитростность, с которой он говорил. Из их переписки по электронной почте она уже успела составить себе некое впечатление о нем и даже начала подозревать, что Минхо день за днем ведет жесточайшую борьбу сам с собой, одержимый перфекционизмом, и что порой эта его особенность граничит с социофобией. И вот она прислушивается к тому, как сильно стучит кровь у нее в висках, пока она набирается мужества, чтобы ему ответить.

– Можешь звонить мне, когда это с тобой случается. Когда баобабы разрастаются так, что ты уже не можешь думать о чем-то другом, позвони мне, и я помогу тебе их выкорчевать.

На том конце линии несколько секунд длилось молчание. И Кая гадала, вызвано ли оно тем, что Минхо с трудом подбирает нужные французские слова, чтобы выразить свою мысль, или чем-то иным.

– Я очень рад, что послал в тот далекий день свой первый имейл, – наконец сказал он. – Даже если бы в этот клуб не записался никто, кроме тебя, я все равно страшно доволен, что это сделал.

КАРОЛИНА

Лето, когда ей исполнилось пятнадцать

Каролина никогда раньше не обнаруживала себя в подобной ситуации: ей никогда не приходилось помогать беглецу, только что удравшему от родителей. В конце концов она просто предложила Дориану остаться в квартире Мариен, пока она сама, купив все, что ей было поручено, отнесет покупки Лили. Она и так уже довольно сильно задержалась. А потом она вернется сюда, и они вместе подумают, что можно предпринять. По дороге в магазин Каролина размышляла над тем, как скоро полиция примется за поиски Дориана. По ее соображениям, если пятнадцатилетний парень из Квинса убегает на рассвете из квартиры родителей после ссоры с ними накануне вечером, никому даже в голову не придет истратить хотя бы цент правительственных денег на его поиски, пока не пройдет несколько дней. Но Дориан – случай особый: его родители – важные птицы. Отец его каждый день появляется в утренней телепрограмме. И она представила, как он со стеклянными глазами тычет фотокарточкой сына прямо в камеру в программе «С добрым утром, Нью-Йорк», прося его вернуться домой. Виделась ей и другая картинка: целая толпа полицейских окружает квартиру Мариен, выносит дверь и силой вытаскивает оттуда Дориана.

Выйдя из магазина, она ускорила шаг. Ей очень хотелось помочь Дориану, помочь ему по-настоящему. Какая-то часть ее сгорала от желания вернуться к нему через пару часов, как только покончит с делами, и провести остаток дня наедине с ним. Но если Каролина чему-то за пятнадцать лет своей жизни и научилась, так это тому, что нельзя позволять втягивать себя в маленькие семейные драмы белого человека. К тому моменту, когда она дошла до дома, решение было принято. И она отправилась искать Лили. Та была в кухне, где занималась нарезкой лука в промышленных масштабах. На огне уже стояла огромная кастрюля, над которой клубился пар, распространяя запах вареного мяса[21]21
  Лили готовит мексиканское блюдо, которое по-испански называется carne deshebrada (букв. «мясо, разобранное на волокна»): мясо со специями варится до такого состояния, пока оно не становится мягким, после чего измельчается.


[Закрыть]. Один из малышей, устроившись за приставным столиком, с самым серьезным видом помогал, разбирая на волокна кусочки мяса. Каролина водрузила пакет с покупками на тот же стол.

– Принесла все, что нужно, девонька? – рассеянно спросила Лили.

Где-то работало радио, звучала новая версия «Quizás, quizás, quizás», пела Габи Морено. С тех пор эта песня для Каролины навсегда будет связана с Дорианом Торсби и тем днем, когда она с ним познакомилась. Днем, когда она решила его предать.

– Мама, кое-что случилось.

Лили немедленно повернулась лицом к Каролине. Девочка обычно не обращалась к ней так, как это делали малыши. Вот уже несколько лет она звала ее просто по имени.

– Думаю, – продолжила Каролина, – что ты должна будешь позвонить в Колумбийский университет и спросить там преподавательницу по фамилии Торсби.

Лили несколько секунд смотрела на нее, не говоря ни слова.

– И что же я должна буду сказать профессорше Торсби, когда нас соединят? – спросила она.

Каролина набрала в грудь побольше воздуха. В этот момент она ненавидела сама себя.

– Скажи ей, что ее сын у нас, что сейчас он сидит в квартире на проспекте Рузвельта и ждет моего возвращения.

Способность Лили вести себя невозмутимо в любой ситуации – даже самую неожиданную встречать не моргнув глазом – поражала. Вероятно, это было закономерное следствие десятков лет, в течение которых она заботилась о малышах и подростках. Невозмутимо выслушав историю целиком, во всех подробностях, Лили позвонила в университет. Оказалось, что профессор Торсби в данный момент не имеет возможности подойти к телефону, потому что проводит семинарское занятие, так что она просто оставила для нее сообщение секретарю кафедры, на которой профессор Торсби работала:

– Отлично, тогда прошу передать, что если ее интересует местонахождение ее пятнадцатилетнего сына, то он у меня – так уж вышло. Если она захочет его вернуть, со мной можно связаться по телефону.

Когда Лили положила трубку, Каролина зашлась нервным смехом.

– Ты что, шутишь? Как это тебе только в голову взбрело? Прозвучало так, будто это ты сама его и похитила!

Лили, безразлично пожав плечами, снова повернулась к кипящей на огне кастрюле.

– Отправляйся за этим парнем и тащи его сюда. Поест здесь с нами, а потом поглядим.

Вопреки первоначальным опасениям, Каролине не пришлось слишком долго убеждать Дориана в том, что сдаться – лучший выход. Время, которое он провел в одиночестве, тоже, судя по всему, заставило его поразмыслить о сложившейся ситуации, пробив брешь в его защите.

Дориан пообедал у Лили, как она и планировала, и провел день вместе с Каролиной забавляя малышей возле надувного бассейна на заднем дворе. Наступил вечер, все вместе поужинали, но никаких известий от его родителей все не было. Лили уже раздумывала, как ей разместить детей по комнатам, чтобы Дориан провел у нее ночь, когда кто-то нажал на кнопку звонка у ворот.

В тот день Каролина вряд ли сумела хорошо рассмотреть профессоршу Эрин Торсби. Та сидела в углу лестницы на корточках, рядом с Дорианом и одной девочкой, из младшеньких, так что единственным, что Каролина смогла увидеть, был край зонтика, под которым профессорша спряталась от только что закапавшего мелкого летнего дождика, и самый низ юбки безукоризненно скроенного костюма-двойки. Все остальное от нее скрывало полотно двери и щуплая фигурка Лили. Мать Дориана так и не зашла в дом, чтобы проверить, как там ее сын. Ограничилась лишь тем, что вручила конверт с деньгами хозяйке дома.

– Это покроет дополнительные расходы, которые у вас из-за него возникнут. Завтра мы пришлем его одежду. Передайте ему, что мы придем за ним в последний день августа, когда будем уезжать из страны.

И вдруг она перешла на другой язык, которого Каролина не знала, причем сильно повысив голос, чтобы сын, прятавшийся в темноте лестницы, хорошо ее расслышал. Потом развернулась и пошла прочь, оставляя за собой только стук каблучков по цементной дорожке, после чего покинула Квинс на том же такси, на котором приехала.

Лили еще несколько секунд стояла у открытой двери, потом захлопнула ее и повернулась к ребятам.

– Ну и отлично, а теперь – пора спать, – твердым тоном заявила она, проходя мимо них, как будто и день прошел обычно, и вечер не отличался ничем примечательным.

Каролина и Дориан еще долго сидели на лестнице, после того как Лили ушла, забрав с собой малышку. Рука Дориана касалась ее руки при каждом вдохе. Взгляд его не отрывался от двери.

– Что она тебе сказала? – шепотом спросила Каролина несколько минут спустя. – И на каком языке?

– Toradh un chrainn un thuitfeas un duilleabhar. – Каролина вздрогнула. В устах Дориана эти слова обрели, казалось, новый смысл. – Это такая шотландская поговорка, – упавшим голосом пояснил он. Несмотря на то что все вышло, кажется, как он сам и хотел, Каролина первый раз видела его таким удрученным. – Это значит: яблочко от яблоньки недалеко падает.

МИНХО

В конце концов Минхо и вправду поехал в Сеул для участия в виртуальном заседании книжного клуба. Хотя со столицей у него и не было таких тесных связей, как с Инчхоном, все же там было одно место, которое всегда ему нравилось: берег реки Ханган у моста Банпо. По вечерам в хорошую погоду там обычно собирается молодежь, люди ужинают или просто пьют соджу или пиво, слушают уличных музыкантов. Тот вечер в самом конце марта оказался не слишком теплым, но небо было ясным, и, в общем-то, погода была не слишком плохой, если, конечно, потеплее одеться. В одном из близлежащих заведений Минхо взял напрокат плед для пикника и прикупил пару банок пива. После чего выбрал местечко подальше от больших дружеских компаний и вытащил из рюкзака планшет, чтобы проверить подключение к интернету. До начала оставалась еще четверть часа.

Заседание было назначено на десять часов вечера. Для Каи это соответствовало трем часам дня, для Дориана – двум, а для Каролины – восьми утра. Странно все-таки, подумал Минхо, что он собирается выпить пива на ночь глядя, в то время как в Нью-Йорке эта суббота только еще начинается. Минхо отпил из банки и вновь взглянул на часы, подаренные отцом. Оставалось три минуты. Он открыл планшет и принялся ждать. Через несколько секунд в зале ожидания созданного им канала видеоконференции кто-то появился. Черноглазая смуглянка. Каролина приветствовала Минхо нервным смешком, вырвавшимся у нее, когда она убедилась, что Каи и Дориана пока нет.

– Вообще-то у меня нет обыкновения приходить куда-то первой, – сказала она.

– Что ж… – Минхо улыбнулся ей в ответ. – Я бы обманул тебя, если бы сказал, что у меня тоже.

Но еще раньше, чем она успела ответить, к видеоконференции подключились сразу два участника. Внимание Минхо непроизвольно переключилось на Каю. В конце концов, сказал он себе, Дориана вживую он уже видел. Его появление сюрпризов не обещало.

На плечах у Каи оказалась та же черная кожаная куртка, что и в первый раз, на селфи, и накрасилась она почти так же: подвела синие глаза черным карандашом. Немного разрумянившись, она искренне улыбалась в камеру. Глаза у нее обалденно красивые. «Однако данный факт вряд ли имеет отношение к книжному клубу», – напомнил себе он.

– Все хорошо, ребятки? – вступил Дориан, демонстрируя свой характерный британский акцент и чуть кривоватую улыбку. Казалось, что ему в этой ситуации совершенно комфортно, как будто встретились не четверо практически незнакомых людей. – Минхо, ты что, на открытом воздухе?

Минхо подтвердил его правоту, чувствуя в душе благодарность за то, что Дориан решился расколоть лед.

– Я в Сеуле, на берегу Хангана. – И включил задний вид камеры планшета, чтобы показать им пейзаж. – Вон там – башня Намсан[22]22
  Сеульская телевизионная и смотровая башня на горе Намсан в центре Сеула, высотой 236 метров.


[Закрыть], видите?

– Ой, какой красивый мост, с этой разноцветной подсветкой! – воскликнула Кая.

– И музыка слышна, – с интересом проговорила Каролина. – Это прямо там?

– Да, играют уличные музыканты, на этой стороне реки, недалеко от меня.

– А ты знаешь, что они исполняют?

Минхо вновь переключил камеру на себя и отрицательно покачал головой. Похоже, что музыканты играли корейскую версию композиции какого-то известного певца. Немного печальная мелодия. Вроде бы крутится на языке, но что-то не припомнить.

– Там говорится о том, что зима кончается и наступает весна, – пояснил он. На самом деле, мелькнуло в голове Минхо, самая подходящая для конца марта песня, будто нарочно для этого вечера. А если бы не Каролина, он бы и внимания на нее не обратил. – Вот только названия я не знаю.

– Ничего страшного, я могу поискать, – отозвалась она. Вынув свой мобильник, она поднесла его к ноутбуку, будто собралась записать голос Сеула. На заставке ее телефона показалось изображение самой Каролины, но более юной, в обнимку с пожилой смуглой женщиной с морщинистым лицом и длинной седой косой, переплетенной разноцветными лентами. Через несколько секунд Каролина убрала телефон. – Готово. Думаю, что этого будет достаточно.

– Ты любишь музыку? – вежливо поинтересовалась Кая.

Минхо заметил, что на лице Дориана появилась улыбка – легкая, но более теплая и искренняя, чем были до сих пор.

– Музыкой она просто одержима, – пояснил он. – Ни за что не остановится, пока не найдет эту песню. А потом навечно впечатает ее в свою память.

Каролина весело рассмеялась.

– Просто я люблю соотносить разные мгновения и людей с определенными мелодиями. – Она пожала плечами. – Вот теперь для меня эта мелодия всегда будет связана с вами и первым заседанием клуба. И это намного лучше, чем ассоциация с шумом, который стоит в этом заведении. Народу полно – час пик. Наверное, мне стоило бы выбрать другое место.

– А где ты сейчас? – спросил у нее Дориан. – На Квинс что-то непохоже.

За Каролиной виднелась часть кафе – просторного помещения в индустриальном стиле с высокими потолками и декоративным кирпичом на стенах. За длиннющей барной стойкой – множество школьных досок, где цветными мелками расписаны различные варианты меню. За стойкой – официанты без униформы, в своей повседневной одежде, обслуживают длинную очередь клиентов. Каролина, по-видимому, сидела у окна за высоким столом. Перед ней – чашка кофе. Теперь она подвинула ноутбук так, чтобы им была видна улица. Здания из стекла и мрамора вперемешку с другими – из красного кирпича, с железными пожарными лестницами. В потоке машин яркими пятнами выделяются желтые такси. У Минхо екнуло сердце – Манхэттен.

– Эта кафешка недалеко от университета, где я училась, – сказала она. – Я в те времена чуть ли не целые дни здесь просиживала, листая конспекты и пытаясь не заснуть с помощью ударных порций эспрессо. Уж и не знаю почему, но сегодня мне захотелось сюда вернуться.

Кая так близко наклонилась к экрану, что стали видны маленькие веснушки на носу.

– Невероятно, – зачарованно проговорила она.

– Ну, я не думаю, что Париж хоть в чем-то уступает Нью-Йорку, – отозвалась Каролина. – И твое кафе кажется гораздо спокойнее моего.

Кая чуть покраснела, почувствовав себя в центре внимания, и с гордостью улыбнулась.

– Это «Кафе де Флор». Говорят, что раньше сюда частенько захаживали разные интеллектуалы и вели тут свои беседы, так что я подумала, что это самое подходящее место, учитывая обстоятельства.

Все дружно засмеялись. За спиной Каи виднелась застекленная терраса типичной французской закусочной. С другой же стороны проглядывал широкий проспект, обставленный высокими каменными домами с фасадами кремового цвета и множеством кованых металлических балконов, утопающих в цветах.

– Ты уже заказала рюмку абсента? – поинтересовался Дориан. – Для такого места – то, что надо. Бьюсь об заклад, эти интеллектуалы заправлялись там именно этим.

Ничего не сказав, Кая подняла повыше стакан, стоявший перед ней на столе. С горячим шоколадом.

– Это они тоже наверняка пили, – вставил свой комментарий Минхо.

– Полагаю, что именно так, – ответил Дориан и приподнял свой наполовину опустошенный стакан, в котором плескался кофе со льдом. И сделал большой глоток.

Дориан находился в стандартном интерьере заведения, принадлежавшего обширной сети кафетериев. За ним виднелся логотип со словами NATURE CAFE. На вид довольно симпатичное место, хотя и несколько бесцветное: белые столики, белые стены, белый пол. На официантах – белые фартуки. Дориан устроился в дальнем углу. Одет он был неформально: худи, чрезвычайно похожее на то, которое было на нем в день их с Минхо встречи в одном из ресторанов Инчхона. Рядом с его стаканом с кофе стояла бутылка сока, богатого антиоксидантами. Минхо был слегка разочарован. Хотя он и бывал в Лондоне, но все же был бы рад увидеть что-то еще, однако там не было окон. Дориан сообщил, что кафе расположено под землей, в метро.

Странно, что одним из любимых заведений Дориана в родном городе оказалось довольно безликое кафе, расположенное на станции метро. Оно казалось проходным местом, где никто не задержится дольше пары секунд без особой надобности. И все же Минхо предпочел не задавать вопросов.

– Осознали ли вы, что я – единственный из собравшихся, кого каждый из вас троих знает лично? – вопросил Дориан, энергично взбалтывая содержимое бутылки, прежде чем ее открыть. – Если бы не я, вы бы до сих пор не увидели друг друга в лицо, хотя все мы обладаем такими физиономиями, которые точно стоят того, чтобы на них взглянуть. Я вовсе не хочу сказать, Минхо, что твой первоначальный план не был хорош, но признай, что это – все же гораздо лучше, чем перебрасываться кучей электронных писем.

– А мне нравятся электронные письма, – заговорила Кая. – Я не хочу сказать, что отказалась бы от такого собрания, но имейлы мне тоже нравятся. Они мне кажутся романтичными. В широком смысле слова «романтичный», – поторопилась добавить она. – Ну вы понимаете: восемнадцатый век и все такое.

Минхо засмеялся.

– Типичнейшие и в высшей степени романтичные электронные письма, которыми обменивались Эдгар Алан По и Виктор Гюго.

Кая тоже не удержалась от смеха.

– Точно.

Дориан насмешливо поднял брови.

– Моя матушка просто обалдеет, если узнает о том, что я провожу субботний вечер рассуждая с вами о писателях восемнадцатого столетия. И снова включит меня в число своих наследников.

– Слушай, я хорошо знаю, что твоя мать – не само совершенство, но она никогда не лишала тебя наследства, – упрекнула его Каролина. – Вовсе не обязательно разыгрывать роль трагического героя перед Каей и Минхо.

– Как скажешь, – буркнул Дориан и пожал плечами. – Все дело в том, что я почувствовал себя немного не в своей тарелке, когда выяснилось, насколько высок здесь уровень обсуждения, ведь я собрался предложить вам читать «Дневник Бриджит Джонс», когда очередь выбирать дойдет до меня. Моей бабушке нравилось, но, быть может…

– Что? Нет! – жалобно воскликнула Каролина. – Раз уж ты это сказал, то не можешь просто так подразнить нас и бросить. Я в восторге от этого фильма и с удовольствием буду читать книгу.

– Мне тоже нравится этот фильм, – живо подхватила Кая. – Хотя, должна сказать, больше всего мне нравится персонаж Колина Ферта.

– Марк Дарси! – горячо подхватила Каролина.

– Лучший финальный поцелуй в истории кино, – прошептала Кая.

Теперь снова вступила Каролина, карикатурно изображая британский акцент:

– «Подожди, хорошие мальчики так не целуются». – И снизила тон на целую октаву, чтобы ответ больше походил на мужской: – «Вот черт, что не так?»

Кая зааплодировала, а Минхо снова рассмеялся.

– Ладно, значит, читаем в апреле «Дневник Бриджит Джонс», в честь бабушки Дориана и Колина Ферта. Согласен, Дориан?

– Просто гениально, так выпьем же за это! – оживился тот, вновь приподнял свой сок с антиоксидантами и сделал из бутылки большой глоток.

Минхо проделал то же самое со своим пивом, Кая – с горячим шоколадом, а Каролина – с кофе. После чего все еще раз с улыбкой посмотрели друг на друга через экран. Несколько секунд никто ничего не говорил. Наконец Минхо снова взял слово, ощущая разлившееся по груди тепло, которое не могли пригасить ни ночная прохлада, ни свежесть от реки.

– Ну ладно, вообще-то нам нужно все-таки поговорить о «Маленьком принце».

ТЕМА: Мгновение и песня

От: Каролина Кабрера (JFK – международный аэропорт имени Джона Кеннеди)

Кому: Почтовый ящик: книжный клуб

24 марта, 20:17 (EST – североамериканское восточное время)

Кая была права: электронные письма имеют свои плюсы перед общением в чате.

Прилагаю ссылку на песню, которая, возможно, не окажется совсем незнакомой. Я почти все воскресенье угрохала на ее поиски. В теории она принадлежит группе BTS[23]23
  BTS – южнокорейский бой-бэнд, сформированный в 2013 году компанией Big Hit Entertainment. Коллектив состоит из семи участников: RM, Джин, Шуга, Джей-Хоуп, Чимин, Ви и Чонгук.


[Закрыть], но теперь она наша.

Каролина Кабрера

Ассистент менеджера

Служба наземного обслуживания пассажиров

Аэропорт имени Джона Кеннеди – Нью-Йорк – США