Текст книги "Поцелуй багрового змея. Часть 2"

Сильвия Лайм
Поцелуй Багрового змея. Часть 2

© Сильвия Лайм, 2021

* * *

Глава 1

Паучьи боги! Я знала, что дополнительные занятия у мастера ядов будут сложными, но чтобы настолько!

Даже атмосфера в лаборатории, где по стенам горели полностью закрытые бездымные магические кристаллы, была напряженной, чего уж говорить о сложности поставленных передо мной задач!

Первое, что сделал мастер Риш, едва дверь в помещение за мной захлопнулась, это приглушил освещение. Мне стало сильно не по себе, потому что я совершенно не предполагала работу вслепую. А сейчас в этой лаборатории, окна в которой были тщательно занавешены, стоял почти ночной мрак.

– Заче… – начала было говорить я, но, похоже, мастер считал, что говорить мне сегодня незачем.

– Свет будет отвлекать, – резко сказал он, вставая с другой стороны огромного длинного стола, на котором стояла, кажется, тысяча плотно закупоренных колбочек.

– Но я ничего не ви…

– А я вижу, – пожал плечами он, и его алые глаза полыхнули чуть ярче.

Мужчина сцепил руки за спиной, не отводя от меня жесткого напряженного взгляда из-под темных бровей.

– Конечно, вы видите, вы же ми…

– Сегодня ты будешь вести занятие или, может быть, дашь возможность мне? – снова перебил меня он, плотно стиснув зубы.

Да… характер Багрового змея действительно был далек от хорошего. Настолько далек, что я бы скорее назвала его отвратительным.

И все же, глядя на него, я не могла удержаться от легкой дрожи, пронзающей позвоночник. Несмотря на всю его вредность, он оставался удивительно привлекательным. Словно огонь, который, хоть и ужасно жжется, все равно продолжает манить.

– Прошу прощения, мастер, – отрывисто выдохнула я.

После этих слов Астариен указал рукой на место напротив себя, приглашая встать по другую сторону стола, что я и сделала. Теперь, несмотря на то, что стол казался чудовищно длинным, нас с мастером разделял всего какой-нибудь квадратный метр воздуха. Теперь мы могли синхронно двигаться вдоль столешницы, глядя друг на друга…

Однако я очень надеялась, что занятие будет происходить не так, ведь иначе мне придется постоянно находиться под его наблюдением. Настолько близко, что вряд ли мне вообще удастся сделать хоть что-нибудь!

Но я ошиблась. Похоже, мастер предполагал вести урок именно так.

– Приглушенный свет нужен для того, чтобы ты училась использовать свое зрение по максимуму, – начал говорить льесмирай, пока я, сдвинув брови, рассматривала десятки баночек, которые из-за полумрака мало чем отличались друг от друга. – Мираи и большинство мильеров видят в темноте.

– Не все! – воскликнула я, подняв на мастера взгляд. – Феи не видят в темноте. Горгоны тоже…

– Я сказал “большинство”, – перебил мужчина, сжав губы.

От его жесткого, как камень, голоса мне как будто кто-то желудок сжал клещами.

Правильно, лучше было держать язык за зубами.

– Каждое наше занятие ты будешь учиться запоминать и распознавать запахи, – тем временем продолжил Астариен, обводя рукой бездну колбочек и баночек. – Для того чтобы человеку сравниться по силе с мираями и мильерами, необходимо развить органы чувств. В первую очередь обоняние и зрение. Как я уже успел заметить, скорость тебе развивать почти не нужно.

Я открыла рот и тут же закрыла его, напоровшись на мрачный взгляд мастера.

Что значит “почти”, в конце концов? Я вообще быстрее большинства людей! И, как показала практика, быстрее некоторых мильеров и мираев!

Но, похоже, говорить этого не стоило. Что ж… оставлю слова до следующего раза, когда меня покинет самообладание и я снова решу напасть на Багрового змея.

Я глубоко вздохнула.

Каким-то неуловимым образом Астариен Риш умудрялся не только пугать меня, но и при этом оставаться ужасно загадочным.

Пока он касался своих сокровищ, расставленных по столу, я успела заметить один перстень на его левой руке. Он был крупный и явно золотой, инкрустированный внушительным камнем насыщенного темно-розового цвета.

Все мираи любили украшения, но, казалось, по сравнению с остальными у Астариена их довольно мало. Говорило ли это о его низком социальном положении или нет? Ведь считалось, что чем богаче украшения, тем знатнее род Великого змея.

Пока я никак не могла этого узнать.

– Обоняние – первое оружие защитника, – говорил тем временем мастер, неторопливо двигаясь вдоль стола и негласно заставляя меня двигаться вслед за ним. – В зависимости от степени развитости этого чувства хороший гвардиар должен уметь распознавать отраву в еде, яд на одежде и предметах, даже атакующую магию можно ощутить именно обонянием. Потому что еще раньше, чем враг сумеет подготовить магический удар, он начнет нервничать.

В этот момент Астариен остановился у самого края стола, где расположилось одно-единственное растение. Оно было совершенно лишено цветов – простые зеленые листья довольно незамысловатой формы. И все.

Мастер ядов взглянул мне в глаза, и в тот же миг я почувствовала, что у меня начали краснеть щеки. И с этим совершенно невозможно было что-то поделать.

– Хороший гвардиар почует яд на кончике кинжала убийцы, – продолжал говорить мастер, не сводя с меня блестящих алых глаз. – А отличный гвардиар различит запах страха еще до того, как убийца подойдет к жертве.

Мне становилось все жарче, потому что внезапно начало казаться, будто речь мастера ядов замедляется. С каждым мгновением в окружающем полумраке для меня становились все более яркими его глаза и все более тусклой остальная лаборатория. Словно весь мир начал сужаться до Багрового змея академии Самоцветов.

– Вам это ясно, гематит? – задал вопрос Астариен, словно я овощ на грядке.

Я глубоко вздохнула, чтобы перебороть стыд. Потому что, честно говоря, овощем я себя и чувствовала рядом с ним. Это у нагов природное обоняние таково, что они и впрямь способны ощутить эмоции, запах которых разливается в воздухе. Но я-то была человеком. И Астариен прекрасно знал, что по сравнению с ним я – полная бездарность.

От этого кожа начала пылать еще сильнее. Я прикусила губу, чтобы не наговорить каких-нибудь глупостей. Или гадостей.

А еще… он опять не назвал меня по имени.

– Ясно, – выдохнула я тихо, потому что, если бы попробовала сказать громче, наверняка прибавила бы еще что-нибудь грубое, а это вроде как в приличном обществе не принято. Чай не трущобы Шейсары.

– Отлично, – бросил Астариен таким тоном, словно ему было так же неприятно все это мне рассказывать, как мне обидно выслушивать намеки на свою человеческую ущербность. – Тогда приступай к заданию. Для начала тебе нужно хорошенько изучить вот это растение. В особенности – его запах. Будь внимательна. В конце тебе придется найти его с помощью обоняния среди прочих.

Я нахмурилась, с трудом представляя, как по запаху отличить одну траву от другой. Впрочем, это могло быть не столь сложным заданием, если, скажем, нужно определить мяту среди кустов герани. Оставалось надеяться, что для меня Астариан подобрал что-нибудь такое же пахучее.

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями и разглядывая горшок со своим упражнением, а затем случилось нечто крайне неожиданное. Настолько, что у меня едва сердце не остановилось.

Стоило мне хоть немного успокоиться рядом с мастером ядов и настроиться на выполнение урока, как Астариен снова заставил все внутри перевернуться, подпрыгнуть к горлу и разлиться по телу огнем.

А все потому, что в следующий миг я склонилась к растению, чтобы втянуть его запах, а мастер ядов протянул к нему руку… кажется, чтобы оторвать листок.

И коснулся моей щеки.

Мы оба замерли, словно прямо в лаборатории ударил гром.

Но было бы это все пустяком, случайностью, от которой лишь у меня в очередной раз закружилась голова. Вот только когда я с удивлением распахнула глаза, глядя на мастера снизу вверх, оказалось, что он тоже ошеломленно смотрит на меня… не убирая руку.

Мне почудилось, что прошла целая вечность нестерпимой агонии, во время которой я боялась пошевелиться. А льесмирай смотрел на меня двумя широко распахнутыми алыми безднами, пока осторожно не отдернул руку и резко не сжал пальцы. Словно обжегся.

– Прошу прощения, гематит… – проговорил он, стиснув зубы.

Крылья его носа дернулись, словно он сделал короткий судорожный вдох.

Я вздрогнула и опустила голову, стараясь больше не смотреть на него, пытаясь направить все свое внимание кусту с зелеными листьями.

Получалось трудно. Особенно после того, как в горле все сжалось и начало клокотать, не пуская в легкие воздух, не давая втянуть запах растения, которое… почти совсем не пахло!

Я выпрямилась, сдвинув брови, и покачала головой, все еще чувствуя, как пульсирует щека в том месте, где он коснулся меня.

– Ничего не чувствую, – сказала я, стиснув зубы, и осторожно взглянула на мастера ядов.

Он не отводил от меня взгляда до сих пор, и под гнетом его напряженного внимания было так же тяжело, как под гранитной плитой. И душно.

– Используй свои сильные стороны, – сказал Астариен так, словно это было элементарно.

– Я человек, – фыркнула негромко. – И у меня нет сильных сторон.

А потом протянула руку к растению, оторвала лист и быстро смяла, втянув ароматные эфирные масла, сконцентрировавшиеся внутри.

Да, так было определенно лучше. Теперь запах стал мне ясен – чуть кислый, с легкой горчинкой.

– Что это ты делаешь? – вдруг раздался низкий, грудной голос мастера, о котором я на короткое мгновение успела забыть, пока принюхивалась к листу.

Я вздрогнула, нервно взглянув на мужчину, темные брови которого оказались сдвинуты.

Ну и что я опять сделала не так?.. Этот мирай доведет меня до разрыва сердца.

– То, что вы сказали. Использую сильные стороны, изучаю растение со всех доступных мне сторон…

– А перчатки перед тобой для чего лежат? – прорычал мужчина, и его лицо вспыхнуло от раздражения. Мышцы челюсти напряглись, еще сильнее выделяя волевое лицо и небольшие ямки на впалых щеках.

Я уронила взгляд на стол, с ужасом замечая, что там и впрямь лежали белые гладкие перчатки.

Громко сглотнула. Это же надо так сглупить!

– Простите. Я не разглядела.

– Не разглядела, – приподнял бровь Астариен, а затем вдруг обошел стол и оказался прямо возле меня. Оперся одной рукой о столешницу, нависая сверху, как чудовищная скала с… потрясающе красивыми глазами. Почему-то именно в этот момент его радужкам вздумалось засверкать искрами красного золота. – А что, если бы это растение было отравлено и, растирая его между пальцами, ты позволила яду проникнуть через кожу в кровь?

У меня дыхание перехватило. Потому что я вдруг отчетливо ощутила исходящий от Астариена жар. И слишком ярко вспомнила первый день нашей встречи. Когда он стоял ненамного ближе, чем сейчас. Только ему было совсем не до растений, и он… не злился. Не злился, когда представлял на моем месте другую женщину. Неужели только со мной он постоянно будет в состоянии, балансирующем между бешенством и безразличием?

Отсчитав несколько ударов пульса и собрав все свое самообладание на кончике языка, я проговорила:

– При всем моем уважении, льесмирай, не думаю, что мастер академии Самоцветов мог бы предложить мне сделать что-нибудь вредное для здоровья или… недостойное.

При последнем слове Астариен едва заметно изогнул бровь, словно уловил в моих словах намек.

Но там же не было никакого намека, верно? Или был?..

– Естественно, я не дал бы тебе задание, которое могло бы убить тебя на первом же занятии, – с тщательно сдерживаемым раздражением ответил он. – Но ты не можешь быть настолько беспечной. Гвардиар его светлейшего величества царя не должен доверять никому. А ты ведь хочешь стать настоящим гвардиаром, верно?

– Верно, – выдохнула я, потому что ни на что больше не хватало сил, когда он вот так нависал надо мной, как меч правосудия или мое персональное наказание.

– К твоему сведению, лестрелла – вполне себе ядовитое растение, – отрывисто кивнул он тогда на горшок с травой, из которого я только что сорвала и измяла лист. Затем снова посмотрел на меня, а его брови все так же оставались сдвинуты. – Именно поэтому я хочу, чтобы ты запомнила его запах.

Я с ужасом взглянула на пальцы, на коже которых еще виднелось немного зеленого сока.

– Разве что тебе повезло. Лестрелла не впитывается через кожу, – добавил мастер, чуть презрительно дернув уголком губ.

Я выдохнула с таким облегчением, словно воздух в легких и впрямь был свинцовым. Но, признаться, раздраженный вид мастера ядов потихоньку начинал выводить меня из себя.

Я же не специально ошибаюсь, в конце концов!

– Умывальник в углу лаборатории, – коротко бросил мастер, отвернувшись и сложив руки на груди.

И пока я бегала мыть руки, он не проронил ни слова.

Вернувшись к столу, от которого мирай и не подумал отойти, я торопливо надела перчатки и, как послушная академистка, снизу вверх посмотрела в золотисто-алые глаза.

Но, кажется, на этом моя покладистость стала заканчиваться, как и выдержка мастера ядов. В следующие секунды атмосфера в помещении начала стремительно накаляться.

Льесмирай снисходительно оглядел меня с головы до ног, а затем проговорил:

– Надеюсь, на этот раз у тебя получится лучше.

Мое раздражение потихоньку начало переливаться через край.

– Я буду использовать свои “сильные стороны”, – хмыкнула я, и не думая отвести взгляд от мгновенно вспыхнувших глаз.

– Это была издевка, гематит?

И он опять не назвал меня по имени! Опять!

– Да, льесмирай Риш! – наконец воскликнула я, почувствовав, что напряжение где-то внутри лопнуло лютневой струной.

И пока он не успел вымолвить ни слова от такой наглости, я запальчиво продолжила:

– Я человек, в отличие от вас, и вы не устаете мне это напоминать! Скажите, так принято в этой академии – принижать людей относительно других рас? Я думала, что времена неравенства уже прошли!

Мужчина стиснул зубы и плавно перетек в еще более близкое ко мне положение. И я не сделала даже полшага назад.

В груди клокотало. А еще с каждым мгновением становилось все жарче.

Теперь стоило лишь немного качнуться вперед, чтобы наши тела соприкоснулись. Не знаю, почему так получалось, но это явно было ненормально. Я осознавала это каким-то краем разума, где-то глубоко-глубоко внутри: как только мы оказывались наедине с этим мужчиной, прослойка воздуха между нами стремительно сокращалась, словно нас влекло друг к другу невидимой силой.

И я не знала, замечает ли это льесмирай. Понимает ли, что сам раз за разом уничтожает расстояние и прямо сейчас стоит уже так близко, что остается совсем немного… чтобы поцеловать или задушить.

Хотя, может быть, я чего-то не знала и на самом деле обучение в этой академии именно так и проходило… а граница личного пространства, в которое не принято пускать чужаков, в Верхней Шейсаре очень отличается от Нижней.

Льесмирай Риш постоянно нарушал мою границу. И постоянно был там, куда я могла бы допустить разве что самых близких людей.

В этот момент мастер вдруг обхватил пальцами мой подбородок, словно пытаясь заколдовать меня взглядом, горящим алым золотом, и прорычал сквозь зубы:

– Во времена неравенства, девочка, смотреть в глаза мираям было запрещено.

Я почувствовала его легкое, щекочущее дыхание на своей коже, скользнувшее по нервам мелкой дрожью.

В тот же миг черные зрачки Астариена снова начали вытягиваться, превращаясь в острое лезвие. А я почувствовала, как холодный страх сковывает мышцы.

Я ужасно боялась змей. Диких, хищных, быстрых и жестоких. Один бросок которых мог принести с собой смерть.

Но сейчас, глядя, как в одном человеке смешивается хищник и человек, я испытывала странную смесь ужаса и восхищения. Словно страх мог… возбуждать.

А еще – его пальцы на моем подбородке были горячими. И в том месте, где он меня касался, возникало ноющее, зудящее ощущение, будто просящее продолжения.

– Нельзя было смотреть в глаза? – хрипло выдохнула я, пытаясь как-то справиться с собственным пересохшим языком. – Что же мне теперь, тоже не смотреть? – продолжала, тем не менее и не думая отворачиваться от его глаз, в которых, как ртуть, перетекало красное золото. – Вы любите, чтобы все было по старинке, да, льесмирай Риш? Так вы скажите. Я постараюсь… вас не разочаровать…

Последние слова я сказала почти шепотом. Не знаю, как так вышло, но они прозвучали совсем не так, как я планировала. Не с гордым возмущением, а с легким придыханием, как будто мне хотелось вложить в них совсем иной смысл.

“…постараюсь вас не разочаровать…”

Мне стало еще жарче. Особенно когда льесмирай вдруг прищурился и замер. Напрягся всем телом, словно сказанное как-то повлияло на него.

А потом, словно молнией, его расчерченный зрачком взгляд скользнул к моим губам и обратно.

Я вздрогнула, ощутив себя падающей в жерло вулкана.

– Длинный язычок, да, девочка? – опасно выдохнул он, а я от его негромкого хриплого голоса чуть окончательно с ума не сошла.

Он звучал ужасно, ужасно… волнующе. Остро-пряно и дико, и каждый звук проникал в меня, как очередной глоток отравы.

Я одновременно хотела ударить его и впиться пальцами в его волосы, сжимая до беспамятства, притягивая к себе.

– Кто научил тебя не бояться более сильных? – тем временем произнес Астариен, не отпуская мой подбородок. При этом он чуть склонил голову набок, будто изучал меня. – Страх – в человеческой природе. У тебя его нет. Это тоже брат? Или все же кто-то другой?

Золотисто-алые глаза сверкнули, а я почувствовала очередной приступ ярости.

– Я уже говорила вам! Вы снова меня подозреваете?

Астариен не шелохнулся, продолжая глядеть в мои глаза и сводить меня с ума.

И тогда я вдруг с вызовом спросила:

– А разве вы не чувствуете своим распрекрасным обонянием, что я не лгу? Вы же хваленый мастер ядов? Или что? Все ложь? Не можете отличить правду по запаху? Или как вы там это делаете…

Челюсти мастера ядов напряглись, как и пальцы на моем подбородке. Я попыталась вырваться и отвернуться, но он крепко удерживал меня и одним легким движением снова заставил посмотреть на себя.

– Не смей отводить взгляд. Раз имеешь наглость бросать мне в лицо вызов, то имей смелость встречаться с последствиями.

По спине прокатилась волна жгучей дрожи. Его угроза прозвучала страшно волнующе. И с чего он взял, что я не испытываю страха? Еще как испытываю… Еще как…

Однако, вопреки словам, Астариен неожиданно ничего не сделал. Напротив, он стал объяснять. Разве что почти каждое слово, казалось, давалось ему с трудом, проскальзывая сквозь плотно сжатые зубы:

– Когда человек, мирай или мильер лжет, его кровь начинает пахнуть иначе, – начал говорить он так, будто ненавидел меня до глубины души. Вот только отчего-то его взгляд стал темнее и больше не был неподвижен. Он то и дело скользил по моему лицу, заставляя меня краснеть, словно я была объектом какого-то странного изучения. – Я отличаю это безошибочно и в тот же миг, – продолжал он. – Но с тобой… может быть что-то не так, – его голос стал тише и ниже. Всего на секунду, но это успело отозваться горячей волной где-то у меня в животе. Впрочем, через мгновение Астариен снова посмотрел мне в глаза и прищурился: – Если тебе удастся меня обмануть, возможно, ты не так проста, как кажешься. Хотя ты и не кажешься простой… Странная девушка с окраины Шейсары.

Внутри одновременно вспыхнула горечь обиды и полыхнула ярость. Я реагировала на каждое его слово, как перезревший одуванчик, который поднесли к открытому пламени. А он продолжал меня подозревать.

И чем я, спрашивается, это все заслужила?

– Может, пора звать меня по имени?! – воскликнула я, потеряв остатки терпения и резко вырываясь – отбрасывая рукой его кисть, сжимающую мой подбородок, и продолжая гневно смотреть в его горящие глаза. – Или вам стыдно? Кусать меня было вроде как приятно, но теперь так неловко, что вы даже имя мое выговорить боитесь? Так меня зовут Фиана! Фиана Шиарис!

Лицо льесмирая превратилось в камень.

Мне показалось, что в следующий момент он меня просто убьет.

Глаза Астариена окончательно приобрели сходство с глазами хищника. Зверя, наполненного магией до краев… А все потому, что казалось, будто в этот момент они и вовсе начали светиться в полумраке лаборатории, переливаться золотыми всполохами на кроваво-красном дне, поделенном пополам линией зрачка.

– Звать тебя по имени, значит, – сквозь плотно сжатые зубы проговорил он. – Что ж…

Он резко выпрямился и разом словно превратился в ледяную скалу. Отошел на несколько шагов в сторону и повернулся ко мне спиной, по которой рассыпался черный водопад волос.

Я думала, что мой выпад вызовет у него вспышку ярости, что он сделает хоть что-нибудь, может быть, наконец, скажет, что скрывается за его проклятыми гессайлаховыми глазами оттенка золотого заката.

Но мастер ядов недаром занимал свою должность. Он умел быть холоден настолько, что рядом с ним можно было замерзнуть до смерти.

И… я вдруг с каким-то мазохистским возбуждением подумала о том, что хотела бы узнать, как расколоть каменную скорлупу, в которую обернута его душа. Узнать, что же на самом деле скрывает его безупречно-ледяной взгляд и идеальная выправка безукоризненного преподавателя.

– Будь по-твоему, – жестко проговорил он, не поворачивая головы. Затем резко, раздражительно указал рукой на соседний стол, на котором стояла просто тьма разных растений, и добавил: – На краю – повязка для глаз. Если без помощи зрения ты определишь, которое из растений – лестрелла, можешь считать, что сегодняшнее занятие ты прошла успешно. Если нет – можешь собирать вещи. Я тебя исключу… Фиана Шиарис.

С этими словами он повернулся, высокомерно приподняв волевой подбородок и вонзив в меня ядовито-острый взгляд.

– Исключите? – переспросила я в ужасе. Все пространство вокруг закружилось. – А на каком основании вы ставите условия, учитывая, что вы не ректор и не принимали меня?

Болезненное расстройство попыталось заполнить меня с ног до головы, но ему помешало возмущение, которое уже целиком заняло место внутри моего сердца.

Астариен пожал мощными плечами.

– Я официальный заместитель ректора Рессела. И я имею полное право решать, кто останется в Самоцветах, а кто нет. И пока я не слишком понимаю мотивов простой девочки с окраины учиться в элитном мужском подразделении магов по подготовке гвардиаров царя. Я отвечаю за безопасность этой академии, и твое появление не выглядит случайным. Однако я даю тебе шанс доказать мне обратное.

Он махнул рукой к столу с десятками растений.

С отчаянно бьющимся сердцем я взглянула на него, понимая, что с закрытыми глазами мне никогда не найти лестреллу.

А потом мое внимание переключилось на край стола.

– В маске, значит… – добавила я, хмыкнув, неожиданно вспоминая, что такую же он надел на меня в первый день нашего незабываемого знакомства.

Я бросила короткий взгляд на Астариена, и он, неожиданно фыркнув, закатил глаза. Похоже, он тоже вспомнил…

Но не успела я смутиться от этого факта, как он добавил:

– Хорошо, без маски. Будешь делать это в полной темноте.

А затем просто выключил свет, погрузив всю лабораторию в кромешный непроглядный мрак.

Под мантией академистки гематита по коже у меня скользнули холодные мурашки.

Я не могла разглядеть совершенно ничего.

– Только не забывай, Фиана Шиарис, – в этой черноте вновь раздался его голос, заставивший меня вздрогнуть, – что я прекрасно вижу каждое твое движение.

И мне вдруг почудилось, что этот голос раздавался совсем не оттуда, где он только что стоял.

А гораздо ближе…

И вот кто меня за язык тянул! Могла бы и в маске походить немножко, авось у мастера случилось бы дежавю и он снова захотел бы меня поцеловать!

Ох, что-то меня не туда понесло…

Я почувствовала, как кончики пальцев похолодели, когда я сделала сперва один шаг вперёд, а затем второй. А после третьего врезалась в стол и в ту же минуту почувствовала, как кто-то уверенно обхватил меня за талию горячими руками.

Впрочем, почему кто-то? Я прекрасно знала, кто это. Чьи пальцы осторожно коснулись меня, чьи ладони крепко и уверенно сжали, передвигая на шаг в сторону.

– Одна морока с тобой, Фиана Шиарис, – прошипел мастер ядов, пока я с ног до головы покрывалась мурашками, чувствуя его близость и ощущая отголоски дыхания где-то возле макушки.

– Так, может, не стоило так беспокоиться обо мне? – тихо выдохнула я. Хотела гордо, а получилось сдавленно и жалко.

Стоило ощутить на себе его руки в кромешной тьме, как голос отказался повиноваться.

Астариен так и вел меня вперёд в сторону стола, пока вдруг не остановился, а затем я услышала у самого уха:

– Я же предложил тебя отчислить, так ты не согласилась. А теперь уже поздно что-то менять, я взял на себя ответственность обучать тебя лично и не намерен от нее отказываться, – все эти слова прозвучали настолько отчётливо, несмотря на негромкий голос льесмирая, что я готова была поклясться: губы Астариена должны были находиться в паре миллиметров от моего уха. Мне даже казалось, что я чувствую, как его дыхание шевелит волосы… И от этого воздух застревал у меня в пересохшем горле. А затем он добавил: – Если ты, конечно, сама не провалишься.

И все тело будто окатило ледяной волной.

– Приступай, – резко скомандовал мужчина, и его руки с моей талии исчезли. На какой-то короткий момент перед тем, как это произошло, мне почудилось, будто они замерли, и даже словно чуть сжали мою кожу… а потом все пропало, словно и не было ничего.

Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Но это не помогало. Я все ещё чувствовала, что мастер ядов где-то рядом, и это ни капли не способствовало снижению напряжения.

Осторожно нащупав стол с растениями, я наклонилась и начала пытаться различить по запаху лестреллу.

Это было ужасно. Время шло, я передвигалась от одного горшка к другому и не могла понять вообще ничего. Какие-то ароматы я, безусловно, могла уловить, и между ними даже прослеживалась некая разница. Но в конечном итоге все они пахли травой!

В один момент я протянула руку и попыталась схватить пару листиков, чтобы различить травки на ощупь. Но тут же услышала грозный голос мастера:

– Без рук, гематит Шиарис!

И, едва не подскочив на месте, бросила эту затею.

– Это издевательство, – сказала я наконец, когда совершенно выбилась из сил.

– Это не издевательство, а шанс, – едко ответил льесмирай, давая мне понять, что он вряд ли стоит от меня дальше, чем в шаге. В окружающем непроглядном мраке мне казалось, что я могу протянуть руку и коснуться его груди, затянутой в темно-красную мантию с золотыми рисунками… – Благодаря моим занятиям ты можешь стать лучшей на курсе. Огромное количество академистов мечтало бы оказаться на твоём месте, и многие готовы платить большие деньги, чтобы их лично учил мастер ядов.

Голос Великого змея звучал с таким апломбом, что мне захотелось фыркнуть в ответ что-нибудь непристойное. Я закатила глаза к потолку и как можно более спокойно ответила:

– Это не про меня, льесмирай Риш.

Только вот я забыла, что проклятый наг видит в темноте лучше хекшаррасовой летучей мыши и мое выражение лица для него как на ладони.

– Ну конечно, не про тебя, – ответил мужчина внезапно понизившимся от скрытого раздражения голосом.

Я прикусила губу, в ужасе понимая, что ещё сильнее разозлила мастера в тот момент, когда у меня нет ни единой мысли, как выполнить его задание.

– У вас осталось не так много времени, Фиана Шиарис, – жёстко проговорил льесмирай, теперь будто нарочно называя меня полным именем. – Если вы не способны выполнить задание, сообщите мне об этом, чтобы я больше не терял с вами время.

Каждое его слово звучало как удар хлыста по моей голой спине.

Я чувствовала, как меня начинает бить мелкая нервная дрожь. Мне просто необходимо было найти выход из сложившейся ситуации. Иначе конец. Все напрасно…

– Вы же хотели мне помочь, разве нет, мастер Риш? – вдруг спросила я, чувствуя, что вот-вот горло сдавит таким сильным спазмом, что я могу вообще не закончить свою маленькую безумную речь. Безумную, потому что пришедшую мне в голову мысль иначе было назвать нельзя.

– Я дал тебе шанс доказать свое желание учиться здесь, – ответил Астариен не менее холодно, чем прежде. – Но я не собираюсь выполнять задания за тебя.

Я покачала головой.

– За меня – не надо, – выдохнула, понимая, что от задуманного меня бросает в жар. Щеки начали гореть, а в виски ударила кровь. – Но если вы даёте мне шанс, значит, не откажете в небольшой просьбе, верно?

На короткую секунду мастер ядов замер, словно пытался понять, к чему я клоню. А у меня с каждым мгновением было все меньше и меньше решимости продолжить.

Почему он молчит, почему?..

– Смотря что это будет за просьба, Фиана Шиарис, – негромко ответил мастер, и на этот раз в его голосе не было привычного холода. Скорее – непонимание с лёгкой ноткой подозрения. Того самого, от которого мне становилось ещё тяжелее продолжить.

В этот момент я повернулась туда, откуда слышала голос змея, представляя во тьме его багрово-золотые глаза, и выдохнула, зажмурившись:

– Укусите меня, пожалуйста, ещё раз, льесмирай Риш. И тогда я сумею закончить ваше задание.