Текст книги "Поцелуй багрового змея. Часть 2"

Глава 6

Холодные струи текли по обнаженному телу Багрового змея, пока он сам стоял с закрытыми глазами, упираясь рукой в зачарованную кварцевую стенку душевой кабинки. Она была идеальной шестиугольной формы, как самая популярная в Шейсаре огранка бриллиантов. Топазово-голубые капли падали прямо с потолка, потому что в маленький дом, созданный специально для мастера ядов академии, оказалась встроена уникальная магическая система водоснабжения, придуманная всего пару лет назад каким-то изобретателем-мильером.

Но, естественно, льесмирай думал вовсе не о том, сколько золота ушло на постройку его личной лаборатории. Он снова размышлял о проблеме, что безраздельно занимала его мысли все последние дни.

О Фиане Шиарис.

Какого хекша он привел ее сюда?

Какого демона он пошел сегодня к мастеру Гроару?

За какой паучьей задницей его понесло драться с огром на глазах академистов?..

Куча вопросов и ни одного ответа.

Впрочем… на самом деле ответ все же был. Но мастер ядов не желал произносить его даже у себя в голове, ведь причиной была все та же проблема.

И прямо сейчас кровь клокотала у него в венах, никак не желая успокаиваться. Он словно сошел с ума. Стоило ему какой-нибудь час назад просто увидеть эту странную девушку, как мозги напрочь отказались работать нормально, а проклятое либидо совершенно вышло из-под контроля.

Он желал ее.

И это было чудовищно.

Его собственная ученица, девушка, которая была многократно младше, почти ребенок по сравнению с ним.

Уже давно не ребенок.

Фиане было почти двадцать. Но это ничуть не оправдывало Багрового змея.

За закрытыми глазами он видел ее длинные волнистые волосы странного серо-русого цвета, падающие на узкие худые плечи. Видел, как в ночи их оттенок преображается и внутри каждой пряди словно рождается лунный свет. Он вспоминал ее огромные голубые глаза с сероватым каменным отблеском. Такие обычные, человеческие – без опалесцирования, свойственного мираям.

Казалось бы – ничего сверхъестественного… однако не только волосы, но и эти самые радужки в ночи менялись, приобретая удивительный фиалковый отлив. Словно где-то в их глубине зажигался таинственный аметистовый огонь, превращая Фиану в какую-то таинственную подземную богиню, которой хотелось поклоняться, как это делали выжившие из ума культисты.

Поклоняться.

Вдыхать ее запах…

Касаться, выцеловывая каждый миллиметр ее тела, в надежде услышать в ответ тихий шепот с придыханием.

Да, мастер ядов определенно сошел с ума.

И хорошо бы, если бы все это было лишь его фантазией. Хорошо бы, если бы девчонка оказалась и впрямь самой обыкновенной, а ее глаза, в которых хотелось видеть свое отражение, были самыми непримечательными. Было бы замечательно, если бы в кромешной тьме Астариен отчаянно не желал любоваться волосами, которые становились белыми, словно луна.

А еще лучше было бы, если бы он не знал, как выглядит одна из его студенток по ночам. Но, к сожалению, льесмирай был в курсе, что происходит с Фианой Шиарис, едва на землю опускается тьма. Потому что, Подземье их всех проглоти, встречался он с ней исключительно после захода солнца.

Когда разум уже работал совсем иначе.

Когда сознание притуплялось, выпуская на волю инстинкты, а свет горячего солнца уже не контролировал поступки…

…и когда просто хотелось поддаться желаниям, забывая о том, что правильно, а что – нет.

Возможно, стоило пересмотреть график их занятий. Как оказалось, Фиана вовсе не планировала уходить из академии даже после того, что произошло на первом уроке. А сегодня Астариен понял, что она не осознавала самого неприятного: ради продолжения занятий ей пришлось бы постоянно принимать яд мираев. И, поскольку других мираев, которые могли бы предоставить требуемый допинг, в ближайшем окружении просто не было, значит, принимать она должна была бы именно его яд…

Едва подумав об этом, Астариен почувствовал, как позвоночник словно пронзила раскаленная молния.

Глаза сами собой закрылись.

Однако к чести девушки можно было прибавить тот факт, что подобные трудности ее не пугали. Ее – нет, а вот его…

Мастер глубоко вздохнул, чувствуя, как струи воды щекочут кожу и постепенно с груди и рук смываются легкие следы крови, оставшиеся после боя. Но на самом деле на них ему было наплевать, он просто пытался забыться.

Не выходило.

Царапины на его теле и так должны были затянуться очень быстро, скорее всего уже этим вечером от них не останется и следа. Однако Астариен все еще был раздражен тем фактом, что ему вообще пришлось драться.

А еще тем, что, похоже, он готов делать это снова и снова, несмотря на то, что не прав в сложившейся ситуации именно он.

Сегодня Астариен пришел к мастеру самообороны, как заместитель ректора, чтобы официально потребовать от него скорректировать занятия. Ведь на Гематите еще ни разу не обучался человек.

Тем более девушка!

Змей думал, что это не станет проблемой. Ведь Фиана, по его мнению, должна была покинуть факультет уже в ближайшее время. И изменение в одном или двух занятиях не составили бы никакой сложности. Потом мастер Гроар мог бы вернуться к привычным методам обучения, а Фиана отправилась бы в свою родную провинцию с целыми ребрами и без кровоизлияний внутренних органов.

А может, он предложил бы ей…

– Хекш, нет! – прошипел змей, едва мысли стали уводить его не туда.

Холодная вода не остужала разгоряченное тело.

А хуже всего было то, что он снова ощущал внутри себя ее запах.

Иногда Астариену казалось, что идеальное обоняние – его проклятие. Он мог лучше дикого зверя различать ароматы, которые витали в воздухе в самых мельчайших количествах. Мог по дуновению ветра определять дорогу: если на пути были характерные цветущие растения или поля, он мог угадать их направление за десяток километров. На расстоянии сотни метров на открытом воздухе он мог по запаху с закрытыми глазами отличить гарпия от дракайна и василиска от огра.

Поэтому стоило ему ощутить тонкий, едва уловимый аромат Фианы, как его мельчайшие частицы надолго оставались внутри его легких, продолжая с каждой секундой все сильнее разъедать сознание, навевая неконтролируемые желания.

Астариен не помнил, чтобы с ним когда-нибудь происходило что-то подобное. Мираи никогда не искали себе пару по запаху. Хотя, конечно, как правило, предпочтения и отдавались тем половинкам, которые вызывали ответную инстинктивную реакцию тела.

Но прямо сейчас мастер ядов чувствовал себя зверем в значительно большей степени, чем разумным существом. И это выводило его из себя.

И даже струи воды никак не могли смыть вросший в него будто корнями аромат Фианы. Впрочем, Астариен предполагал, что это уже в большей степени стало действием памяти. А против нее вода была бессильна.

Совсем скоро ему нужно было выйти отсюда, вновь вернувшись в комнату, где его ждала девушка. Снова говорить с ней как ни в чем не бывало. Спросить, готова ли она продолжать занятия, приготовить ей восстанавливающий состав, как и обещал…

И при этом выглядеть совершенно нормальным.

В то время как его разрывало на части.

Из груди донеслось тихое рычание безысходности. И Астариен ничего не мог с этим поделать.

Даже запах… проклятый запах, преследующий его повсюду, кажется, стал сильнее.

Астариен глубоко вздохнул, втягивая в себя влажный воздух с мелкой водяной пылью, и вздрогнул, широко раскрыв глаза.

Мышцы напряглись, словно от удара плетью. Каждый нерв в теле натянулся, готовый разорваться.

Проклятая девчонка совершенно сошла с ума.

Фиана Шиарис вошла в его ванную.

Сперва она просто заглянула. Несколько мгновений стояла в дверях, глядя внутрь и осматриваясь так, словно видела перед собой сокровищницу его царского величества Торриена Золотого змея.

А затем, судя по всему, ничего особенного так и не разглядев, просто шагнула внутрь!

Астариен затаил дыхание, не веря своим глазам. Он смотрел сквозь зачарованное кварцевое стекло, прекрасно видя девушку. Отмечая ее глубокое, прерывистое дыхание, со всей четкостью разглядывая высокую грудь, безупречно обтянутую простым топом спортивной формы академии. Видел он и ее плоский, впалый живот с чуть выпуклыми линиями тазовых косточек, под которыми начинался пояс широких спортивных штанов.

Кончики пальцев начали зудеть от невольного желания коснуться кромки пояса, провести по нему, остановившись на этой самой тазовой косточке, а потом…

Астариен стиснул зубы и сжал челюсти, вглядываясь в дымчатую поверхность, которая, он знал, была прозрачной только с его стороны.

Магия кварцевого стекла заключалась в том, что снаружи его поверхность была полностью непроницаемой для любопытных глаз. А вот изнутри все было видно даже слишком хорошо.

Видимо, именно поэтому Фиана и осмелилась проникнуть внутрь помещения, слыша лишь шум воды, но не в силах разглядеть хозяина дома, что едва ли не сжигал ее горящими багрово-золотыми радужками.

Ошибка.

Вот только чья? Потому что, несмотря на случившееся, Астариен не произнес ни звука. Он продолжал стоять под безжалостными холодными струями, вдыхая слабый, но бесконечно разъедающий его запах, сумевший проникнуть даже сквозь завесу водяного пара.

Фиана сделала еще несколько шагов по каменному полу, выстланному мягким ковром с высоким ворсом, очевидно считая, что ее никто не заметил. Она кралась так осторожно и профессионально, что мастер ядов не знал, отругать ее за это или похвалить.

А его взгляд тем временем как-то болезненно жадно скользнул по ее обнаженным ступням.

Она сняла обувь.

Только какое ему было дело до этого?

Равно как и до ее ладони, что вдруг взлетела к губам, коснувшись их кончиками пальцев. Словно она неожиданно сама испугалась того, что сделала.

Как раз в этот момент, широко распахнув глаза, Фиана обернулась назад, нервно взглянув на дверь. Будто хотела уйти.

– Правильно, уходи, – одними губами прошептал Багровый змей, не в силах оторваться от хрупкой фигуры своей академистки.

Но она не слышала. Вместо этого забыла о двери и сделала еще несколько шагов вперед.

Ванная комната в этом доме была не слишком большой. В собственном дворце Астариена в царском кольце Верхней Шейсары купальни были раз в тридцать крупнее этого помещения. Однако тут хватало места для дивана из черного дерева, обитого пестрым шелком, для широкой купели в полу, огромного выложенного самоцветами зеркала в половину стелы и той самой душевой кабинки, в которой и находился прямо сейчас Багровый змей.

Фиана медленно ступала на ковер, и высокий ворс глушил звуки ее шагов. А шум воды полностью поглощал отрывистое дыхание и гром бьющегося сердца. Астариен никогда не заметил бы ее, если бы не запах.

Зачем она здесь, мрак ее забери? Зачем?

Мастер ядов должен был что-то сказать. Но не мог: горло сжало спазмом. А когда девушка, воровато оглядевшись, совсем осмелела и подошла к кварцевому стеклу, за которым он замер, словно хищник, приготовившийся к броску, его сердце и вовсе почти остановилось.

Теперь их отделяло не больше полуметра пространства да тонкая магическая перегородка…

Протяни руку и разбей.

Чтобы в крошку рассыпалось дымчатое стекло, чтобы разлетелось сверкающей пылью прямо перед тем, как он сам схватил бы ее, прижимая к себе, как украденное сокровище…

Чужое.

Запретное.

Голова кружилась.

Астариен закрыл глаза и стиснул зубы.

– Гематит Шиарис, – прорычал он, не поднимая век.

Но даже сквозь опущенные ресницы видел, как дернулась, подскочив на месте, девчонка. Словно ее змея ужалила.

Астариен хотел было усмехнуться, но губы скривились в какой-то ядовитой улыбке.

Фиана промолчала, снова метнув испуганный взгляд к выходу из комнаты.

“Поздно”.

– Гематит Шиарис, – повторил резко Багровый змей и распахнул глаза. – Я слышу, что ты здесь. Тебе что-то понадобилось?

Он осторожно уперся обоими предплечьями в прозрачную стенку и, чуть склонившись, взглянул прямо в глаза девчонке.

Она его не видела.

Находилась на расстоянии руки и не видела. Сейчас его глаза были всего немного выше ее собственных и настолько близко, что, казалось, они могли бы читать мысли друг друга.

Казалось, стоит сделать одно движение, как кабинка распахнулась бы и он втянул бы ее внутрь под ледяные струи воды, под жар собственного дыхания…

Лицо Фианы вспыхнуло, как факел. Впалые щеки покраснели, а затем она прикусила нижнюю губу.

Астариен почувствовал, как жаркая волна бьет вниз, а кровь с новой силой ударяет в виски, вызывая удушливое желание разбить стекло.

– Я… мне… – наконец проговорила девушка нервно, хватая одну из серо-русых прядей и накручивая на палец.

Она была настолько очаровательна, что только за это ее хотелось наказать.

– Мне надо умыться, смыть… кровь… – проговорила она, отрывисто коснувшись ссадины на нижней губе.

Астариен вздрогнул, испытав почти нестерпимый импульс убрать ее руку и заменить ее пальцы собственными губами.

– Можно? – хрипло проговорила девушка, очевидно найдя более-менее логичное оправдание своему в высшей степени возмутительному поступку.

“Хитро”, – мысленно усмехнулся Астариен, покачав головой.

Он уже давно заметил, что девчонка обладала поразительной способностью мгновенно находить выход из невыгодных для нее положений.

Так чернобурая белка резво перепрыгивает с ветки на ветку.

Так паук молниеносно движется по паутине, чтобы настигнуть жертву.

– Можно, – неожиданно для самого себя ответил Астариен. И Фиана едва заметно улыбнулась в ответ, словно добилась желаемого и была очень довольна собой.

А вот за это ее точно следовало наказать. Тем более что так хотелось…

В следующее мгновение девушка преодолела расстояние до прямоугольной каменной раковины, коснулась крана в форме змеиной головы и повернула вентиль. Вода полилась вниз слабым, никому не интересным потоком. Фиана на него даже не взглянула.

Сразу после этого девушка снова повернулась к душевой кабинке и, с любопытством склонив голову, вдруг спросила:

– Простите, мастер… – прозвучал ее голос с легким придыханием, от которого у Астариена в очередной раз потемнело перед глазами. Но хуже стало, когда она вдруг облизнула губы. – А вы ведь не видите меня?

Багровый змей мрачно улыбнулся, продолжая глядеть на девушку, не отрываясь.

– Нет, – ответил он через мгновение, прекрасно различая и румянец смущения на ее лице, и влажные полные губы, и лихорадочно-блестящие глаза. – А это важно?

– Нет-нет, – быстро проговорила академистка. – Я уже почти закончила.

И, даже головы не повернув к раковине, внезапно придвинулась к колдовскому кварцевому стеклу.

Так близко…

“Какого хекша ты делаешь?” – едва не прошипел змей, стиснув зубы.

Но едва ее лицо оказалось на расстоянии четверти шага, он и вовсе забыл, как дышать. Она смотрела прямо на него, и мастер ядов не мог отделаться от ощущения, что она его видит!

Но это было невозможно. Она лишь гадала, представляла его за тонкой преградой. Ее рассредоточенный взгляд задумчиво блуждал по стенке кабинки, и за чертой голубовато-серых, дождливых глаз терялась какая-то мысль. Мысль, от которой у нее продолжали так соблазнительно гореть щеки…

“Что же ты творишь, Фиана Шиарис?” – скорее подумал, чем прошептал Багровый змей, когда его губы механически приоткрылись.

Он не издавал ни звука, чтобы не дать понять девчонке, что на самом деле все видит. Каждая мышца в его теле натянулась, как спираль змеи перед ударом. В крови курсировало пламя, и Астариен уже не был уверен в том, что поступил правильно, когда не выгнал нахалку сразу же после ее появления.

Теперь в его голове были только мысли о ней. О ее губах и прерывистом дыхании. О ее высокой груди, вызывающе обтянутой топом формы. О дерзкой, сводящей с ума ложбинке декольте, очерченной золотистыми нитями и украшенной вышитыми самоцветами академии.

Кому вздумалось придумывать такую форму для студентов? Астариен уже почти собирался в ближайшее время искать ответ на этот вопрос, а затем наказывать виновного.

Уже почти. Потому что в следующий миг Фиана Шиарис сделала последний шаг и положила ладонь на запотевшее стекло.

И… рука Багрового змея сама собой сделала то же самое.

Воздух залил легкие раскаленной волной. Удары холодных капель, падающих с потолка, стали похожи на удары плетей. Они скребли разгоряченную кожу, тысячей игл вонзались в плоть, исходящую пламенем животного голода.

Астариен, будто заколдованный, повернул голову, глядя на собственную ладонь, которая словно бы соприкасалась с ладонью девушки.

А Фиана повторяла его движения, едва приоткрыв губы. Ее лицо было так близко к зачарованному стеклу, что холодная поверхность мгновенно запотевала от дыхания. Девушка неторопливо и осторожно двигала кончиками пальцев по влажному глянцу, и Астариену казалось, что он чувствует ее прикосновения.

Дыхание застряло в горле, голова словно налилась раскаленным свинцом, отдающим ядовитой пульсацией в висках, в пересохшей глотке, в каждом нерве и сведенных судорогой мышцах.

“Гематит… Шиарис…” – уже почти сказал вслух Багровый змей.

Уже почти потребовал у вздорной девчонки убираться прочь из его ванной комнаты.

А затем она просто наклонилась и коснулась лбом стекла.

Можно было бы подумать, что она хочет что-то рассмотреть на другой его стороне. Можно было решить, что нахалка вконец обнаглела, а то и вовсе сошла с ума, раз решила рассмотреть во всех подробностях, как выглядит обнаженный Великий змей.

Вот только она закрыла глаза. А затем плавно качнулась вперед.

Слишком испуганно, слишком горячо…

Дотронулась до стекла приоткрытыми губами. И выдохнула.

Зачарованный кварц тут же покрылся бледным облаком пара, и несколько мгновений Астариен не видел ничего, кроме ее губ, отпечатавшихся сквозь прозрачную поверхность, да еле заметно вздрагивающей ладони.

Это было уже за гранью света и тьмы.

Грудной рык вырвался из горла мастера ядов вместе с тем, как его глаза вспыхнули в полумраке комнаты, разделившись черным лезвием зрачков.

Огромный Багрово-алый хвост с силой ударил о пол душевой кабинки, заставив зачарованное стекло затрещать, оказавшись на грани излома.

Фиана испуганно отшатнулась назад, распахнув огромные глаза, налитые чернотой ее собственного, вполне человеческого зрачка. Щеки девушки горели.

Кажется, ей наконец стало ясно, что ее шалости оказались замечены.

Впрочем, может, именно этого она и добивалась? Свести его с ума окончательно?

Астариен уже плохо понимал, что правда, а что – его отравленная голодной страстью фантазия.

А Фиана в этот момент выглядела так, словно ее лихорадило. Словно она была больна.

Впрочем, вряд ли мастер ядов был сейчас в более адекватном состоянии, чем она. Скорее наоборот.

Иногда мираи были гораздо ближе к диким хищникам, чем к людям. И Астариен, как никто другой, прекрасно это знал.

Именно поэтому ему и стоило выгнать девчонку чуть раньше. Хотя бы немного… Ему хватило бы выдержки. Должно было хватить. Даже несмотря на рвущиеся из глубины существа инстинкты. Даже несмотря на странное, едва контролируемое влечение, которое пустило внутри него цепкие ядовитые корни.

Мастер Риш был одним из немногих мираев, максимально чувствительных к ароматам. Он не просто различал каждый мельчайший нюанс запаха. Ароматы влияли на него. Тонизировали, успокаивали, усиливали магию или приглушали ее. Астариен мог с закрытыми глазами создавать алхимические комбинации, способные убить мгновенно, и составы, излечивающие словно по волшебству. А все потому, что он физически ощущал на себе будущее действие веществ, лишь только вдохнув их.

Именно по этой причине запах Фианы для него был не просто пьяняще-сладким, возбуждающим и разжигающим кровь. Он был детонатором, способным привести к взрыву.

Вот только прежде Астариен всегда считал, что его воля гораздо сильнее любого влияния.

Еще одна ошибка.

А потому уже в следующее мгновение вместе с тем, как девчонка отшатнулась от его кабинки, мастер ядов понял, что это конец.

Бездна по имени Фиана Шиарис окончательно поглотила его.

Отдернутый рукой Багрового змея темный кварц двери распахнулся, с силой хлопнув и едва не рассыпавшись под ноги. И перед ошеломленной девчонкой, прижавшейся спиной к влажной стене комнаты, выросла обнаженная фигура мастера ядов Шейсарской академии Самоцветов.

Глава 7

Сердце едва не разорвалось. Жгучий стыд смешался со страхом, сковавшим меня по рукам и ногам, переплелся с каким-то дурманящим жаром, застлавшим взгляд, осевшим влажной душной пленкой на коже. Пульс ударил в горло.

Передо мной стоял Астариен Риш. Мокрый и в ипостаси Великого змея.

Его багровые глаза горели и светились красным золотом, разрезанным черным клинком дикого вертикального зрачка. Хвост беспорядочно двигался, огромными драгоценными кольцами скользя и то и дело ударяя по полу.

Стекла кабинки звенели и, казалось, вот-вот готовы были разрушиться, изранив нас с мастером ядов смертоносно-режущими осколками. Но в этот момент я понятия не имела, чего боюсь сильнее: быть изрезанной лезвиями стекла или оказаться мишенью для ярости Багрового змея.

Потому что он, несомненно, был зол. Его смуглое лицо, с которого катились вниз бриллиантовые капли воды, мрачно потемнело, челюсти оказались плотно сжаты.

А еще – из-под верхней губы едва заметно виднелись тонкие лезвия белоснежных клыков…

У меня помутнело перед глазами.

Я громко сглотнула, боясь, что вот-вот упаду в обморок или внутри что-нибудь лопнет от чудовищного напряжения.

Понимала ли я, что виновата во всем сама?

Несомненно.

Считала ли, что должна была остаться в комнате и есть сладости, запивая водичкой?

Ясно как день, что да.

Вот только осознавала я и то, что изменить ничего не могла. Меня влекло к мастеру ядов. Рядом с ним мне казалось, что я забываю обо всем на свете, голова отказывалась работать нормально, и я просто двигалась вперед, повинуясь каким-то внутренним желаниям.

Зачем мотыльки летят на пламя костра? Вопрос, который любили задавать во все времена всякого рода мыслители и философы. Бездельники, одним словом.

Вот только мотыльки и вправду летят. А потом сгорают.

Может ли быть так, что они знают о том, что умрут? Знают, но все равно продолжают свои беспорядочные взмахи крыльями, не в силах противостоять внутреннему влечению.

Сейчас я напоминала себе того мотылька. И философа.

Глупая мысль и неотвратимая расправа.

Заслуженно.

Страх и огонь, клокочущие в крови, казалось, превысили все возможные пределы. Не знаю, как от взгляда мастера ядов я еще не загорелась, словно факел. И как не провалилась под землю.

В этот момент льесмирай медленно скользнул вперед, и его громадный хвост цвета красного золота, как струящийся спиралями шлейф, последовал за ним. А еще…

– Ох… – только и сумела выдохнуть я, обратив внимание, что в определенном месте спереди хвост Астариена внушительно выступал. Чешуя исходила напряженным рельефом, словно мастер был в брюках, а под ними вполне очевидно топорщилась его мужественность.

И проклятый мирай поймал мой взгляд, склонив голову словно хищный зверь, отслеживающий каждое малейшее движение своей жертвы.

Стыд-то какой!

Я словно каждую секунду закапывала себя все глубже.

Вот только… Мыслей в голове не было. А все, что я видела перед собой, казалось, пьянило лишь сильнее.

Я чудовищно хотела чего-то. Чего-то, что билось в горле, клокотало в голове, пощипывало кожу.

Шумело в ушах какой-то болезненной мольбой:

“Прикоснись…”

“Дотронься…”

“Позволь мне…”

“…или прогони, потому что я умру, если твоя ладонь не скользнет по моей коже…”

Сейчас Астриен не был похож на преподавателя. Спокойного и сдержанного. Вечно мрачного и ледяного настолько, что можно обжечься, как от огня.

Сейчас он сам был огнем.

Моим личным пламенем цвета крови.

А на его губах играла едва заметная дикая, чуть сумасшедшая улыбка, от которой у меня почему-то сводило низ живота.

– Ты что-то хотела, гематит Шиарис? – проговорил он, и в голосе сквозило рычание, словно он не мог его сдерживать.

При этом с каждой секундой льесмирай становился все ближе. И я уже почти чувствовала, как он вот-вот обхватит меня кольцами своего хвоста и… задушит. А последнее, что я увижу в своей жизни, – это его горящие глаза, от которых внутри все вспыхивает словно черное масло, которым разжигали священные благовония жрецы.

Мгновение – и он уже стоял возле меня, ни капли не смущаясь того, что… очень смущало меня. А я не могла отвести взгляд от его обнаженной груди, капли воды на которой сверкали прозрачными топазовыми искрами.

Из мокрых черных волос выглядывали бусины, еще сильнее увеличивая словно бы иррациональное, колдовское свечение, распространяющееся от Багрового змея.

Влекущее глупого мотылька.

– Да… хотела, – шевельнулись мои губы, когда он оказался от меня на расстоянии дыхания и кожу начало пощипывать от влажного жара.

Бежать было уже поздно. Лгать, что я оказалась возле его кабинки случайно, – тоже поздно.

– Тебе лучше озвучить свое желание быстрее, девочка, – проговорил он грудным, низким голосом, а потом его рука вдруг поднялась и нарочито медленно скользнула костяшками пальцев сперва по моей руке, затем по плечу, двигаясь вверх. А затем стоило мне затаить дыхание и покрыться мурашками от этого дразняще-осторожного прикосновения, как его ладонь оказалась возле моей ключицы.

– Может, я просто промолчу? – выдохнула я, невольно прикрывая глаза, когда он неторопливо откинул прядь моих волос за спину, а затем, продолжая каждое свое движение взглядом, обвел пальцами ложбинку ключицы.

У меня потемнело перед глазами.

– Промолчу, а потом выйду отсюда и подожду вас в комнате… – почти прошептала я, чувствуя, как волна раскаленной крови ударяет в голову, стучит в венах, пульсирует где-то внизу, сковывая мышцы в сладко-терпком спазме.

– А вот это нужно было делать раньше, – с силой прорычал Астариен и неожиданно обхватил ладонью мою шею, сжав.

Он не пытался меня придушить, это было очевидно, иначе я начала бы задыхаться. Он не пытался причинить мне боль. Но…

Проклятье…

Я настолько явно ощущала его силу, многократно превосходящую мою собственную, что в артериях с новой мощью запульсировал страх.

Это был тот самый страх, который не заставлял покрываться холодными мурашками, а, наоборот, разжигал что-то внутри, принуждая дышать чаще, ощущать каждое мгновение как последнее. А еще это был тот фактор, который доводил до крайности все остальные чувства.

И желания…

Он крепко держал мою шею, а его лицо было так близко, что теперь я не могла думать ни о чем другом.

Только о нем.

О его пылающих глазах.

О губах, из-под которых виднелись острые клыки…

– И что же теперь? – выдохнула я, опустив взгляд и неотрывно следя теперь лишь за его алыми губами. Как срывается с них горячее дыхание и как медленно они изгибаются в ответе:

– А теперь…

“…я уже не способен тебя выпустить”, – казалось, должно было прозвучать в накаленном напряжением воздухе.

А может, я просто ужасно хотела именно это услышать.

Астариен оказался уже настолько близко, что оставалось буквально несколько миллиметров между нашими губами. Казалось, я могу качнуться вперед и поцеловать его.

Ну и пусть это будет неправильно. Кто меня остановит? Он сам?

Почему-то я чувствовала, что он бы этого не сделал. Прямо сейчас – нет.

Возможно, от удивления или из-за все еще клокочущей внутри него ярости. Но я смогла бы дотронуться до него, и он бы не успел мне это запретить. Я ощутила бы вкус его губ…

А потом можно было бы с чистой душой отправляться к себе и там нервничать и кричать в матрас от страха и собственной наглости.

В конце концов, не отчислит же меня льесмирай за один поцелуй?

Да и какая теперь уже разница, если учиться дальше на гематите я не смогу из-за своего ущербного обоняния?

Так хотя бы один раз напоследок почувствую себя счастливой…

На один миг.

Вот только Астариен Риш крепко держал меня за шею, его пальцы впились в кожу и не давали даже шевельнуться, выбивая из головы последние мысли.

И он все еще не ответил на вопрос о том, что же дальше.

Что?..

В этот момент Астариен скользнул большим пальцем с моей шеи вверх, чуть ослабив хватку, и коснулся подбородка.

Он глубоко и тяжело дышал, а я вдруг поняла, что его тело почти настолько же напряжено, насколько оно было напряжено перед схваткой с огром. На тренировочном поле.

Словно он снова собирался с кем-то драться.

Может, сообщить ему заранее, что он уже победил?..

– Ты же хотела увидеть, что скрывается за стеклом, Фиана Шиарис? – прозвучал его голос, когда он вдруг надавил тем самым большим пальцем на мой подбородок движением, не терпящим неповиновения, заставив повернуть голову.

А потом я почувствовала на своей щеке его дыхание. Почти прикосновение губ, до которых больше уже не оставалось свободного расстояния.

Под кожей словно рассыпались раскаленные угольки, позвоночник прошила каленая стрела.

Да, я уже поняла, что там, в кабинке, Астариен видел меня сквозь проклятое обманчиво-темное стекло. Но стыд уже давно смешался в непередаваемый коктейль с остальными чувствами и жег привычной, почти сладкой болью.

Что ж… Возможно, где-то в глубине души я и впрямь желала, чтобы мастер ядов меня увидел.

Желала.

Терпеть собственное сумасшествие в одиночестве становилось все сложнее.

Именно поэтому я закрыла глаза и выдохнула на пределе слышимости:

– Да, мастер Риш. Я хотела вас увидеть…

И замерла, готовая умереть на месте. Другого выхода после сказанного у меня все равно уже не было.

Так я думала, но ошиблась. Потому что, едва услышав мой ответ, льесмирай тихо зарычал, одновременно погружая ладонь в мои волосы и сжимая, заставив отклонить голову назад. А затем накрыл мои губы таким жадным и диким поцелуем, что я на миг словно провалилась в глубокое океанское ущелье, наполненное тьмой и бесконечностью воды. Ни вздохнуть, ни увидеть солнца.

И только убивающий меня сладкий вкус губ мастера ядов, от которого все внутри сжималось и из груди сам собой рвался низкий стон.

Я думала, что погибну, но впервые, кажется, чувствовала себя настолько живой, что хотелось кричать. Рука сама взлетела вверх, касаясь смуглой щеки Багрового змея, когда я впервые позволила себе погладить кончиками пальцев его гладкую кожу, очертить жесткую, сильную линию подбородка и спуститься к шее, расчерченной крупными, напряженными венами.

Это было самое потрясающее чувство из всех, которые я когда-либо испытывала.

В этот миг Астариен вдруг опустил ладонь, обхватив мое бедро и с силой вдавив в него пальцы. Из моего горла вырвалось очередное окрашенное звуком дыхание, которое я не могла сдерживать и которое, казалось, заставляло рычать Багрового змея. Он сжал ладонь и заставил меня обхватить себя ногой. И теперь я…

“О, хекш…”

Чувствовала между ног напряженную и весьма отчетливую выпуклость на его хвосте.

И мне было горячо. Очень горячо.