Текст книги "Король демонов"

– В племенах считают, что юным чародеям опасно использовать свой дар, – сказала принцесса.

Мика наморщил лоб.

– Горцам бы не помешало успокоиться. Да, твой отец из племени… но я не понимаю, почему они настаивают на том, чтобы все оставалось неизменным. Как будто мы зависли в прошлом и отбываем наказание за преступления, о которых никто давно и не помнит.

Раиса задумалась.

– Ты понимаешь, почему так происходит. Племена положили конец Расколу. Дабы предотвратить его повторение, заключили Соглашение, – она на миг умолкла, но не удержалась и добавила: – Разве тебе не говорили об этом в школе?

Мика не воспринимал школу всерьез. Он махнул рукой.

– Всего не изучишь и за целую жизнь! Именно поэтому следовало бы выдавать чародеям амулеты сразу после рождения. Тогда мы стали бы более опытными.

– Такого никогда не позволят – из-за Короля Демонов.

Музыканты перестали играть. Раиса и Мика прошли в обеденный зал. Парень взял Раису за локти и заглянул ей в глаза.

– Что ты хочешь сказать? – осведомился он.

– По слухам, Король Демонов был на редкость одаренным, – ответила она. – Он занимался чародейством и темными искусствами с раннего детства. Вот что свело его с ума.

– Так болтают в племенах?

То был самый давний спор, который возникал между ними сотни раз при разных обстоятельствах.

– Да, горцы рассказывают легенды о Короле Демонов, но истории о нем правдивы, Мика. Алжер Уотерлоу был сумасшедшим. Тот, кто мог делать то, что он…

Парень посмотрел на нее в упор.

– А может, это пустые выдумки?

– Что? – воскликнула Раиса и с трудом заставила себя понизить голос. – Только не говори мне, что ты примкнул к инакомыслящим!

– Подумай о том, какие преимущества подобная легенда дает племенам, – настойчиво и сурово произнес Мика. – Чародеи чувствуют вину и боятся отстаивать свои права, хотя их дар врожденный. Зато горцы контролируют чародеев, Раиса! И королевской семье тоже приходится плясать под их дудку.

– Но таков исконный уклад, – согласилась Раиса. – Ведь именно горцы изготавливают амулеты и обереги. И это справедливо. Распределение власти между зеленой магией и высшей магией обеспечивает нам безопасную и мирную жизнь.

Мика заговорил еще тише:

– Раиса, пожалуйста, выслушай меня. А был ли Раскол на самом деле? И были ли виной всему чародеи?

Принцесса изумленно уставилась на юношу. Он закатил глаза.

– Забудь. Пойдем. – Мика взял девушку под руку и повел на балкон.

Оттуда открывался вечерний вид на город, сияющий яркими огнями.

Парень дотронулся перебинтованными ладонями до щек принцессы и поцеловал ее – сначала мягко, а затем страстно. Как и всегда, Мика мог найти тему, которая не вызывала между ними разногласий. Большинство их споров заканчивалось именно так.

Пульс Раисы подскочил, и она начала тяжело дышать. Поддаться его чарам так легко! Но разговор еще не завершен.

Она тихонько отстранилась от Мики и посмотрела на город. Он буквально сверкал и издалека казался невероятно красивым.

– Ты услышал это от своего отца? Так считает верховный чародей?

– Он здесь ни при чем, – отрезал Мика. – У меня есть собственные взгляды. Но он только… – Мика приобнял принцессу за плечи. От его пальцев исходили волны магической силы. – Раиса, я бы хотел, чтобы мы…

Юноша не смог договорить. Музыканты снова начали играть. Мелодия старинного танца плавно перетекла в «Дорогу королеве». Раиса и Мика одновременно обернулись и увидели Марианну – она плыла по залу, держа под руку Гавана Байяра.

Придворные расступались перед ними, приседая в реверансах и поклонах.

Следом появилась стража во главе с Эдоном Бирном. Подчиненные капитана щеголяли в великолепной форме с вышитыми изображениями волков.

Раиса насупилась, увидев, кого мать выбрала себе в спутники. Елена Демонаи сидела в кресле с каменным лицом, неодобрительно смотрела на Марианну и вздыхала. Лорд Байяр, конечно, герой, но… Языки при дворе всегда слишком много болтают.

Королеву как будто несло облако пышных юбок, она безмятежно озирала обеденный зал. На Марианне было золотистое шелковое платье, которое подчеркивало ее белокурые кудри. В волосах и на шее сверкали топазы, изящные руки украшали браслеты, а пальцы – перстни. На монаршей голове сияла изящная корона, усыпанная топазами, бриллиантами и жемчугом.

Марианна озарила улыбкой собравшихся гостей.

– Совсем скоро мы примемся за ужин. Но сперва я бы хотела представить вам наших славных героев. Сегодня династия Феллских королев не прекратила свое существование только благодаря их доблести, – она протянула руку, не отводя взгляд от слушателей, и слуга тотчас подал ей кубок с вином. – Прошу Мику Байяра, Гавана Байяра, Мифиса Мандера и Аркеду Мандера выйти вперед!

Верховный чародей развернулся и преклонил колени перед властительницей. Мика замешкался. Казалось, парень хотел провалиться на месте. Затем он вздохнул и направился к отцу, оставив Раису в одиночестве. Аркеда и Мифис подошли к Марианне и тоже опустились на колени.

Слуги опять принялись сновать по залу с подносами. Раиса взяла кубок с вином и застыла в ожидании.

– Сегодня они спасли меня и моих дочерей от зловещего лесного пожара. Эти храбрецы использовали свой дар во благо. Потому я хочу посвятить свой тост уникальной исторической связи, образовавшейся между династией Феллских королев и чародеями, защищающими наши земли в столь опасное военное время!

Марианна подняла кубок и пригубила вина. Остальные последовали ее примеру.

Раиса задумалась: накануне она попросила, чтобы мать упомянула в своей речи и капитана Бирна, но Марианна этого не сделала.

– Я также хочу поприветствовать юношу, который всегда был для нас как сын. После трех лет отсутствия он вернулся, дабы провести с нами лето. Он будет временно служить в королевской страже. – Марианна наградила улыбкой присутствующих солдат, но одного из них – в особенности. – Амон Бирн, выйдите вперед!

Раиса зачарованно наблюдала, как высокий широкоплечий юноша встал на колени перед ее матерью. Эдон Бирн достал меч из ножен и протянул его Марианне.

– Клянешься ли ты, Амон Бирн, охранять и защищать от врагов королеву, наследную принцессу и всех потомков Ханалеи, не жалея собственной жизни?

– Моя жизнь принадлежит вам, ваше величество! – выросший Амон говорил баритоном, что несказанно удивило Раису. – Для меня будет честью умереть, защищая всю вашу семью.

Марианна дотронулась лезвием меча сначала до правого, а потом до левого плеча Амона.

– Поднимитесь, капрал Бирн, и подойдите к своему капитану.

Новоиспеченный капрал встал, еще раз поклонился королеве и вернулся в ряды стражников. Амон остановился возле своего счастливого отца.

Ошеломленная Раиса прижала руку к груди. Серые глаза Амона были такими же, какими принцесса их помнила. Как и его прямые черные волосы, которые падали на лоб.

Но многое другое изменилось.

– Да начнется пир! – вымолвила Марианна.

У Раисы не было шанса пообщаться с Амоном за ужином. Она сидела во главе стола между Микой и его отцом. Аркеда и Мифис расположились по бокам от королевы. Рядом устроились Меллони и Фиона. Члены племени Демонаи разместились напротив, поэтому принцесса могла беседовать с ними. Возле Елены Демонаи сидел Харриман Вега – чародей и придворный лекарь.

Как капитан стражи, Эдон Бирн занял место в дальнем конце стола, а его солдаты стояли навытяжку у дверей. Раиса украдкой наблюдала за Амоном. Лицо парня осунулось, нос и подбородок заострились. Пухлые щеки стали впалыми – сказывались годы, проведенные в Оденском броде. Амон и раньше был под стать отцу, но теперь стал еще мускулистее, чем прежде.

Однако Раисе удавалось различить черты того мальчика, с которым она дружила в детстве. Она продолжала посматривать на юношу. Сначала Амон казался растерянным, однако быстро взял себя в руки. Ладонь парня покоилась на рукояти меча. Один раз принцесса заметила, что Амон смотрит прямо на нее. Он тут же отвел взгляд и зарделся.

Раиса была взволнована, сбита с толку и разгневана. Как Амон посмел превратиться в совершенно другого человека? И что она ему скажет при встрече? «О, зубы Лиссы! Как ты вырос!»

– Ваше высочество? – прозвучало довольно громко, практически у самого уха девушки. Раиса подпрыгнула и развернулась к Мике Байяру. – Вы едва притронулись к еде, и у меня такое чувство, будто я разговариваю сам с собой, – произнес он, когда перед ними поставили десерт. Какие-то нотки в его голосе подсказывали, что чародей раздражен.

– Прошу прощения, – ответила она. – К сожалению, я очень рассеянна. День был тяжелым, и я сильно устала! – принцесса ткнула ложкой в пирожное, сожалея, что она уже взрослая и не может удалиться из зала пораньше.

– Конечно, вы неважно себя чувствуете, ваше высочество. После такого испуга, который вы пережили утром! – изрек лорд Байяр. – Пожалуй, вечерняя прогулка по саду поможет вам восстановиться. Мика будет рад составить вам компанию.

– Благодарю за заботу, лорд Байяр, – ответила Раиса. – Это очень мило с вашей стороны, но я в самом деле устала…

Внезапно Мика наклонился к девушке и прошептал:

– Некоторые из нас собираются встретиться позже в карточном зале в восточном крыле. Будет весело. Пожалуйста, приходи, – он положил свою горячую ладонь на руку Раисы, прижимая ее к столу.

– Что? – растерялась принцесса.

Мика недовольно прорычал сквозь зубы:

– Ты все время смотришь на дверь. Хочешь уйти? Или ты кем-то любуешься?

Теперь возмутилась Раиса.

– Благодарю вас, милорд. Я могу смотреть куда пожелаю.

– Конечно, – молодой человек отпустил ее руку и воткнул нож в пирожное. – Я просто хотел сказать, что подобное поведение – невежливо.

– Мика! – лорд Байяр гневно глянул на сына. – Извинись перед наследной принцессой!

– Прошу прощения, – процедил он, глядя перед собой. – Пожалуйста, извините меня, ваше высочество, – повторил он сквозь зубы.

Раиса почувствовала, что между Микой и его отцом словно вспыхнула молния.

Когда ужин закончился, опять начались танцы. Теперь придворные будут плясать до полуночи, неустанно пить вино, флиртовать, паясничать и устраивать прочие глупые развлечения. Но и в карточном зале Раису ждали танцы с питающими надежды женихами. Пора спасаться бегством. Она дотронулась до лба тыльной стороной руки.

– Мне пора в постель, – капризно произнесла девушка. – У меня разболелась голова.

Раиса отодвинула стул и встала. Мика и лорд Байяр тоже хотели подняться, но принцесса их остановила:

– Не утруждайте себя. Я не хочу привлекать внимания.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил Мика, покосившись на отца. – Почему бы мне не проводить тебя до покоев? – предложил юноша, будто ей требовалась помощь, чтобы найти путь в замке. Они часто использовали этот прием, чтобы побыть наедине.

Раиса покачала головой:

– Нет. Ты – почетный гость. Королева расстроится, если ты уйдешь. Еще раз благодарю за все.

Марианна посмотрела на дочь и вопросительно выгнула брови. Раиса пожала плечами и снова дотронулась до лба – то был общепринятый жест, который свидетельствовал о недуге. Марианна кивнула, отправила дочери воздушный поцелуй и повернулась к Мифису, который до сих пор был поражен и испытывал трепет от того, что сидит подле самой королевы.

И Раиса направилась к дверям, проходя через весь зал. На мгновение, замедлив шаг, девушка обернулась. Члены племени Демонаи провожали ее пристальными взглядами. Елена слегка улыбнулась внучке.

Принцесса прошествовала мимо Амона и других стражников. Не поворачивая голову ни направо, ни налево, она шепнула:

– На нашем месте. Как можно скорее.

Глава 5
Старые истории

Хану совсем не хотелось покидать Марисские Сосны, и он, как мог, оттягивал уход. Только рано утром следующего дня он простился с жителями и направился в Долину, спускаясь по Ханалее вдоль реки Дирн.

Ему удалось продать и обменять все – кроме ясменника ползучего. Этому растению оставалось дожидаться Равнинной ярмарки. Монеты звенели у Хана в кошельке, а его заплечная сума раздулась от вещей, которые он получил взамен. Теперь у юноши были ткани и вещи из кожи, которые он мог выгодно продать, лечебные снадобья и изрядное количество копченой оленины, пригодной для приготовления любых блюд. А на самом дне был спрятан амулет. Конечно, парень сожалел об оленях, которых мог поймать. Однако для начала весны это был замечательный улов. Хан надеялся, что мать будет такого же мнения.

По пути с горы он пару раз останавливался у одиноко стоящих лачуг. Юношу часто просили забрать почту, отнести товары на ярмарку либо принести что-либо из Долины. Некоторые здешние обитатели были горцами из племен, предпочитающими жить вдали от шумных поселений. Тут встречались и люди из Долины, которые любили уединение, и те, кто имел веские причины скрываться от королевской стражи.

Хану удавалось немного заработать, разнося новости и почту по склонам горы. Он стал посредником между Долиной и горцами, не желающими спускаться вниз. Одним из них был Люциус Фроусли.

Хижина Люциуса расположилась как раз в том месте, где ручей Старая Леди впадал в реку Дирн. Старик так долго жил на горе, что сам выглядел, как отколовшийся от нее камень. У него были резкие угловатые черты лица, одежда болталась на тощем теле.

Глаза Люциуса были мутными, как небо, затянутое облаками. Он ослеп еще в юности. Тем не менее отшельник являлся владельцем самого мощного перегонного аппарата во всех Призрачных горах.

Люциус мог самостоятельно передвигаться по тропам и горным уступам, но никогда бы не отправился в Феллсмарч по собственной воле. Поэтому Хан доставлял ему заказы и деньги, а товары для продажи уносил в Долину. Когда парень нес вниз с горы тяжелые ящики, они казались ему почти неподъемными, но на обратном пути они были уже пустыми и легкими.

Кроме того, у Люциуса были книги. Не так много, как в библиотеке храма, но больше, чем положено иметь одному человеку. Старик запирал свое богатство в сундуке, чтобы уберечь от непогоды. По правде говоря, зачем они слепому, Хан понять не мог.

Люциус настаивал, чтобы юноша брал у него как можно больше книг. Алистер так и делал. Бывало, он, шатаясь, спускался с горы с тяжелой ношей, половину которой составляли тома в кожаных переплетах.

Но Хану не давала покоя еще одна загадка. Каким-то образом у Люциуса всегда находились новые книги.

Сумасбродный отшельник любил сквернословить и, вероятно, злоупотреблял алкоголем. Но он был честен с Ханом, всегда говорил как с равным и вовремя платил, что было редкостью. Никто не осмеливался обворовывать Алистера Кандальника, короля улиц Южного моста. Но с тех пор, как парень отрекся от воровской жизни, его обманывали столько раз, что он сбился со счета.

А еще Люциус умел объяснять Хану важные вещи, не осуждая юношу. Казалось, он знал все и в отличие от матери Хана мог ответить на любой вопрос, не читая нотации.

Хижина на склоне пустовала, как и сарай с перегонным аппаратом. Но Хан сообразил, где искать старика. Он увидел Люциуса у ручья – тот ловил рыбу. Фроусли занимался этим практически круглый год ежедневно. Рыбалка была поводом, чтобы сидеть и дремать на берегу или прикладываться к бутылке, которую Люциус повсюду носил с собой. Пастушья собака с жесткой шерстью по кличке Пес разлеглась у хозяина в ногах.

Как только Хан подошел к устью ручья, Люциус дернулся, бросил удочку, обернулся и поднял руки, будто защищаясь. Его лицо было бледным и напуганным, а затуманенные глаза под жесткими, как проволока, бровями, широко распахнулись.

– Кто здесь? – спросил Люциус.

Рукава обвивались вокруг его тощих рук. Как и всегда, он был одет в не сочетающиеся между собой поношенные вещи племени и рыночное тряпье; но такие вопросы, его, конечно, не волновали.

– Привет, Люциус! – поздоровался парень. – Это я – Хан!

Пес поднял голову и приветственно залаял, а затем снова наклонил морду и принялся лапами отгонять мух.

Отшельник опустил руки, хотя все еще выглядел настороженным.

– Парень! – он всегда называл Хана именно так. – Нельзя подкрадываться к людям!

Юноша закатил глаза и подошел к Люциусу. Все вели себя странно последнее время. Он присел на корточки и аккуратно дотронулся до плеча отшельника. Слепой вздрогнул от испуга.

– Как ловится? – спросил Хан.

Ему начинало надоедать поведение Люциуса.

Старик прищурил слезящиеся голубые глаза, обдумывая ответ на сложный вопрос, после чего потянулся и похлопал по боку плетеной корзины.

– Целых четыре! Пока что.

– Это на продажу? – уточнил Алистер. – На рынке мне неплохо за них заплатят.

Люциус на мгновение задумался.

– Нетушки. Сам скушаю.

Хан уселся, облокотившись спиной о ствол дерева, и вытянул ноги в штанах, которые ему дала Ива.

– Может, хочешь что-нибудь к рыбе? – спросил он у Люциуса. – У меня есть сушеные перцы и тамронские пряности.

Люциус прыснул.

– Прекрасно обойдусь рыбой, парень.

– Нужно что-нибудь отправить в Феллсмарч? – поинтересовался Хан.

Старик кивнул.

– Вон там, у собачьей цепи.

Сделка состоялась. Алистер смотрел на валуны, вздымавшиеся над поверхностью воды. Люциус почему-то до сих пор казался взволнованным. Он постоянно мотал головой, будто пытался уловить какой-то запах или горный ветерок.

– Твои браслеты на тебе, парень? – неожиданно спросил он.

– А как ты думаешь? – проворчал Хан.

Разве могло быть иначе?

Люциус схватил руку Хана и оттянул вверх рукав его рубахи. Пальцы слепого забегали по серебряным браслетам, словно Люциус разбирал на ощупь древние руны.

В конце концов отшельник хмыкнул и отпустил Хана, но продолжал что-то бубнить себе под нос.

– Что с тобой? – удивился юноша и одернул рукав.

– Я чую запах чародейской магии, – ответил старик в характерной для него невнятной манере.

Юноша подумал про амулет, который лежал в его суме, но решил, что Люциус не мог о нем узнать.

– Что тебе известно о магии?

– Мне? – Фроусли почесал нос указательным пальцем. – Почти ничего и слишком много.

Хан сделал новую попытку.

– А о чародеях?

Несколько мгновений Люциус сидел, не шевелясь.

– Почему ты спрашиваешь?

Алистер изумленно уставился на отшельника. В основном взрослые имели привычку отвечать вопросом на вопрос, но не Люциус.

Хан молчал, а старик вдруг вцепился в его плечо.

– Почему ты спрашиваешь, парень? – настойчиво повторил Люциус.

– Да так… Успокойся, – ответил Хан, и старик убрал руку. – Мы с Танцующим наткнулись на трех заклинателей в горах, – продолжил он и почесал затылок.

И Хан рассказал Люциусу обо всем.

– Байяр, значит, – нахмурился старик и нащупал удочку. – О кровавые, кровавые кости Теи…

Люциус родился на горе с названием Тея. Те края были духовной родиной легендарной королевы Фелла – Теи. Старик всегда припоминал ее имя, когда ругался, хотя большинство местных использовало в таких случаях имя Ханалеи. Однажды Алистер спросил Люциуса, почему он поступает подобным образом, и тот объяснил, что не стоит бросаться направо и налево столь сильным именем, как «Ханалея».

– Ты его знаешь? – осведомился Хан.

Люциус кивнул.

– Да. И его отца. Гаван Байяр – верховный чародей. Его сердце ледяное, как воды реки Дирн. Любит власть. Лучше не вставать у него на пути.

Мика Байяр не забыл упомянуть, что его отец занимает высокую должность. Так всегда хвастались те, в чьих жилах текла голубая кровь.

– Чего бы еще он мог желать? – изумился Хан. – Помимо того что он верховный чародей?

– Ну… – Люциус поднял конец удочки и проверил леску. – Парням вроде Байяра всегда мало. Думаю, он бы хотел стать верховным чародеем, не ограниченным рамками и запретами Соглашения. Некоторые считают, что он мечтает заполучить королеву.

Алистер пришел в замешательство.

– Для чего? И у нее есть супруг. Разве не так? Вроде бы кто-то из Демонаи.

Люциус хрипло расхохотался.

– Ты, уличная крыса, и понятия не имеешь, что творится кругом. Да? – он покачал седой головой. – Тебе следует постоянно держать ухо востро, а нос по ветру, если хочешь выжить в наше время.

Хан пребывал в недоумении. Как такое возможно? Как Люциусу удавалось узнавать обо всем, если он никогда не спускался с горы? Это было для него загадкой.

Когда смех Люциуса затих, отшельник смахнул слезы, выступившие на глазах.

– Супруг королевы – Аверил Демонаи. Но он торговец, а купцы часто странствуют. Он слишком много времени проводит вне дома – ради своей выгоды. Вот так-то, усек?

Хан с нетерпением ждал, когда старик закончит свою болтовню. Подобные разговоры о знати были скучны и не имели к нему никакого отношения.

– Насчет чародеев, – пытался выяснить Алистер. – Откуда они берут свой дар?

– Он у них в крови, – ответил Люциус и погладил Пса. – Вроде, как бы выразиться поточнее… ну, скажем, сырого таланта, который они не в состоянии применить, пока не научатся управляться с ним при помощи амулетов. Но заклинатели очень опасны и без амулетов. Как плохо прирученные жеребята, которые не могут рассчитать собственные силы.

Юноша вспомнил перекошенное от злости лицо Мики Байяра и то, как он ухватился за свою проклинательскую штуковину и забормотал непонятные слова.

– Почему? Разве им не нужно произнести заклинание или сделать что-то особенное, чтобы их магия заработала?

– Зубрежка, конечно, входит в обучение, – согласился Люциус. – Но Байяр, он из дома Соколов. Наверное, не было более могущественной семьи чародеев со времен свержения с этого почетного места рода Уотерлоу.

– Уотерлоу? – переспросил Хан. – Я никогда не слышал о них.

– Не бери в голову. Они погибли много лет назад. – Люциус вытащил удочку из ручья и подтянул к себе леску с наживкой. – Представляешь, перестало клевать. Видно, пора ее сматывать.

– Люциус! – продолжал настаивать Алистер. Опыт подсказывал ему, что обычно те вещи, которые люди не хотели рассказывать, и были самыми любопытными. – Кто такие Уотерлоу? И почему они лишились власти?

– Парень, ты и мертвого достанешь. – Люциус достал бутылку и отхлебнул из нее, после чего вытер рот грязным рукавом. – Все произошло тысячу лет назад, поэтому это уже не важно, – произнес старик. Хан промолчал, и Люциус фыркнул. – Странно, но ребята твоего возраста не интересуются раскапыванием старых костей и древними историями.

Хан ничего не ответил.

Люциус быстро выдохнул, принимая важное решение.

– В общем, в то время жила семья чародеев. Дом Уотерлоу. На родовой печатке у них был выбит змей, обвивающий посох.

Алистер покосился на старика и принялся рыться в суме в поисках свертка с амулетом, который он отнял у Мики.

Там тоже был и змей, и посох.

Юноша нащупал сверток, вытащил его и вспомнил слова Байяра: «Если вы оба хотя бы дотронетесь до него – мигом сгорите дотла».

Люциус встрепенулся и повернулся к Хану.

– Что у тебя, парень? – спросил отшельник и протянул руку, учуяв исходившее от амулета тепло. – Дай-ка сюда.

Хан замешкался.

– Я не уверен, что…

– Давай, парень! – Голос Люциуса прозвучал громко и убедительно – как будто в старика вселилось некое весьма настойчивое существо.

Отшельник даже показался юноше зрячим.

Хан положил кожаный сверток на ладонь Фроусли.

– Будь осторожен, Люциус. Он может…

Старик развернул сверток и вынул амулет проклинателя. Хан отшатнулся, приготовившись к всплеску магической силы. Но ничего не случилось. Люциус взял украшение загрубевшими обветренными пальцами и присвистнул.

– Откуда ты его взял? – прошептал он.

– Он был у Байяра, – Хан раздумывал над тем, надо ли ему быть откровенным. – Байяр пытался заколдовать Танцующего с Огнем. Вот я и отобрал у него амулет. Он проклинателю ни к чему.

Люциус чуть ли не залаял от смеха.

– Сладкий поцелуй Теи! Предполагаю, ты прав.

– А что это вообще?

Люциус поглаживал заскорузлыми пальцами змеиные кольца и прислушивался к собственным ощущениям.

– Ладно, парень. Амулет принадлежал роду Уотерлоу. Их сокровищница была битком набита чародейскими безделушками. Но после Раскола она оказалась разграблена, – фиолетовая вена на шее старика бешено пульсировала. – Держу пари, змееныш Мика даже не догадывался о том, что держал в руках, – Люциус кивнул. – А теперь он у тебя, – старик вручил амулет Хану. Парень не решался его взять, и отшельник нетерпеливо произнес: – Бери его. Он тебя не укусит.

Алистер с опаской подчинился и положил амулет себе на ладонь. Украшение было приятно теплым и тяжелым. И от него явно исходила магическая сила. Хан чувствовал ее нутром, и на мгновение ему почудилось, что его серебряные браслеты еле слышно зазвенели.

Отшельник заморгал, и мышцы его лица напряглись. Внезапно Люциус снова схватил Хана за руку, вцепившись в его кожу длинными ногтями.

– Байяру известно о том, кто ты такой, а? Он знает, что амулет у тебя?

Хан задумчиво пожал плечами:

– Я не называл своего имени.

Люциус шумно вздохнул.

– Я отдам его обратно, если все так серьезно! – оживился Алистер. – Тогда ты успокоишься?

Люциус понурился и, сосредоточившись, забарабанил пальцами по корзине с уловом.

– Нет, – пробурчал он. – Не нужно его отдавать. Слишком поздно. Спрячь его. И оберегай. Лучше ему не быть в доме Сокола, – Люциус невесело усмехнулся. – Держись от них подальше. От Байяров.

Хан никогда раньше не встречался с Байярами и решил, что вряд ли встретится еще – только если Мика не решит прогуляться по окрестностям. Но наверняка после произошедшего он сюда и носа не покажет.

– Ладно, – сказал Хан.

Он завернул драгоценность в кожаный отрез и спрятал сверток в заплечную суму. Какой смысл получать туманные ответы на вопросы, которые ставят тебя в тупик?

– Ты говорил о семье Уотерлоу?..

– Если ты хочешь услышать старую историю – не перебивай, – Люциус потер щетинистый подбородок и заговорил глухим голосом, которым обычно рассказывал легенды. – Чародеи пришли сюда с Северных островов. Они высадились на восточном побережье и постепенно захватили земли Семи королевств. Магия племен не могла противостоять чародеям. Зеленая магия – тонкая вещь, парень, и не пригодна для борьбы. Она сильна, но создана для исцеления, а не для разрушения. Горцы владеют ей, поскольку живут в гармонии с природой. Старейшины и создатели амулетов научились управлять ею, но дело было сделано… а чародеи, они предпочли жить в Долине. Они женились на наследных королевах и правили как короли. Но они не были столь близки с ними, как сейчас. Право на трон по-прежнему передавалось по женской линии. Беда пришла во время правления Ханалеи. Она была самой красивой женщиной из всех когда-либо появлявшихся на свет.

Хан задумался. Хорошо, что Люциус наконец-то заговорил о чем-то понятном.

– Ханалея обручилась с чародеем по имени Кинли Байяр, из дома Сокола. В те годы его семья была даже могущественнее, чем сейчас. Байяр мог стать королем. Но появился еще один парень – чародей Алжер, наследник дома Уотерлоу. Алжер, конечно, сразу влюбился в Ханалею. Нельзя сказать, что Алжер был добродетельным… нет, он привык получать все, что хотел. Он не видел причин, мешавших ему жениться на Ханалее. Совет чародеев ему отказал, а дом Сокола – в особенности. Но и у Ханалеи были свои желания. Ей не нравился Байяр, который был чересчур стар для нее, холоден и бессердечен, как ядовитый змей. Ханалее приглянулся молодой Алжер, стать которого могла сравниться с ее красотой. Она сбежала с ним, и они укрылись в Призрачных горах. С ними были союзники – целая армия из дома Уотерлоу и друзья – самые лучшие и яркие чародеи того поколения. Алжер провозгласил себя королем и женился на Ханалее. Совет не мог с этим смириться… поэтому заклинатели осадили убежище Уотерлоу. Любой бы решил, что игра окончена, и сдался бы, но не тут-то было. Алжер изучал темную магию и решил, что сумеет наложить на противника такое заклятие, которое напугает Совет и снимет осаду. Ханалея пыталась отговорить мужа. Она хотела сдаться дому Сокола, но Алжер не послушал ее, – Люциус печально улыбнулся. – Любовь затуманила ему голову. У упрямца вскипела кровь. Он прогадал. Они прожили вместе три месяца…

Хан с трудом сдерживал нетерпение. Легенды о Ханалее и ее многочисленных поклонниках напоминали старые лоскутья, до того потрепанные временем, что сложно было отличить один от другого или разглядеть нити основы.

Люциус устремил невидящий взор перед собой. Его выцветшие голубые глаза напоминали окна, замазанные краской, – невозможно разглядеть, что скрывалось за ними. Хан был проницателен, но никогда не мог прочитать мысли Люциуса.

– Ну? А потом? – покорно произнес Хан.

Старик вздрогнул. Наверное, он забыл о существовании Алистера.

– Они убили его. Отвели в дом Сокола и пытали несколько дней, заставляя Ханалею слушать его крики. Но они опоздали. Урон был нанесен.

Хан замигал.

– Какой урон? О чем ты?

Люциус нахмурил густые брови.

– О Расколе, о чем же еще? О нем-то ты слышал? – спросил с сарказмом старик.

– Конечно, – раздраженно ответил Хан. – Который привел к…

Хан замолчал и посмотрел на Люциуса, решив, что отшельник, вероятно, уже захмелел.

– Погоди-ка! – вдруг воскликнул юноша. – Ты ведь говоришь о Короле Демонов, да? – последние слова он прошептал, как обычно делали все, и с трудом поборол желание осенить себя жестом, который защищал от злых духов.

– Его звали Алжер, – мягко вымолвил Люциус.

Старик ссутулился и внезапно стал совсем одряхлевшим.

Солнце спряталось за тучу, и на берегу ручья резко похолодало. Хан задрожал и обнял себя руками.

Значит, Алжер Уотерлоу из рассказа Люциуса оказался Королем Демонов? Не может быть! Король Демонов являлся чудовищем, которого боялись все от мала до велика.

Он был дьяволом, чье имя боялись произнести вслух, дабы случайно не призвать его в мир смертных. Он поджидал непослушных детей за углом дома и мог утащить их в свое логово.

– Не верю! – взорвался Хан. Ему-то рассказывали иные легенды. – Король Демонов украл Ханалею в ее первую брачную ночь. И сковал девушку цепями в своей темнице, когда она отказала ему. Он пытался завоевать ее сердце с помощью темной магии. Из-за того, что Ханалея сопротивлялась, он чуть не уничтожил мир.

– Он был юнцом, – проворчал Люциус, берясь за бутыль. – Они влюбились друг в дружку…

– Нет! Он – чудовище! – возмутился Хан и швырнул камешек в ручей. – Ханалея уничтожила его!

Алистер видел фриз в храме Феллсмарча. Он назывался «Триумф Ханалеи» и включал в себя несколько последовательный сцен. Девушка в цепях сопротивляется Королю Демонов. Ханалея – прекрасная и устрашающая – держит мир и зеленую магию, оберегая вселенную от Короля Демонов. И стоит у бездыханного тела поверженного врага с мечом в руке.

«Раз уж история Ханалеи выбита в камне, она должна быть правдой», – решил Хан.

– Они убили беднягу, – произнес Люциус. – И это высвободило страшную и разрушительную силу, о которой никто до тех пор не ведал. Не ведает и по сей день, – отшельник опять глубоко вздохнул и задумчиво пожевал губами. – Потом чародеи собрались выдать Ханалею замуж за Кинли Байяра.