Текст книги "Психология кино. Когда разум встречается с искусством"

Репрезентация психологов и психологического лечения

Психиатр Глен Габбард в соавторстве с Крином Габбардом в 1999 году выпустил книгу «Психиатрия в кино». Она представляет собой всестороннее исследование различных способов взаимодействия психиатрии, психологии и психоанализа с кинематографом. В указателе перечислено более 450 художественных фильмов – от комедийной короткометражки 1906 года с забавным названием «Лечебница доктора Диппи» до фильмов 1998 года, в которых показаны те, кто занимается лечением психических заболеваний. Очевидно, что к психотерапии и психотерапевтам Голливуд уже давно неравнодушен.

Проведенный Габбардами исторический анализ экранных репрезентаций профессионалов в области психического здоровья показывает, как менялось отношение к ним с течением времени. На заре кинематографа, вплоть до Второй мировой войны, психиатры изображались в откровенно нереалистичной манере. Часто их изображали шарлатанами, используя сатиру, чтобы снизить медицинскую напыщенность (как, например, в немой короткометражке «Лечебница доктора Диппи» и классической комедии «Воспитание крошки»). В период 1940–1950 годов прошлого века психоанализ рассматривается все более серьезно, а конец 1950-х – начало 1960-х и вовсе ознаменован как «золотой век» психиатрии в кино. В фильмах этого периода [ «Страх вырывается наружу» (1957), «Три лица Евы» (1957), «Дэвид и Лиза» (1962), биографический фильм «Фрейд: Тайная страсть» (1962)] психиатры и психологи предстают компетентными, сострадательными и даже симпатичными. В фильме «Дэвид и Лиза» доктор Суинфорд (сыграл Ховард Да Сильва) показан мудрым и заботливым, но в то же время ранимым и человечным персонажем, поскольку занимается лечением молодых пациентов.

Но «золотой век» длился недолго. В 1960-1970-е специалисты в области психического здоровья попали под шквал скептического отношения, которому подверглись все на тот момент устоявшиеся институты. Образ шарлатана вернулся на экраны, но на этот раз в более жесткой манере, а основные мотивы психиатрии стали объектами серьезной критики, например в оскароносном фильме «Пролетая над гнездом кукушки»[47]47
  Были и исключения. Например, «Психо» вышел посреди «золотого века», но доктор Ричман в нем – очевидная пародия.


[Закрыть].

Чтобы понять, под каким углом Голливуд смотрит на психологов, есть и другой способ – выявить паттерны. И речь идет не только о временных рамках, но и о типах персонажей, сформировавшихся с ходом времени. Основная триада кинематографических стереотипов о психологах – перед вами.

Доктор Диппи: для этого типа прежде всего характерна глупость в комичном изображении. Такие персонажи предназначены для того, чтобы над ними смеялись или считали их неумелыми. Классическими примерами являются доктор Монтегю (в исполнении Харви Кормена) в остросюжетной комедии Мела Брукса «Страх высоты» (1977) и доктор Марвин (сыграл Ричард Дрейфус) в другой комедии – «А как же Боб?» (1991).

Доктор Зло: этот стереотип изображает психологов, использующих свои знания о человеческом разуме, чтобы издеваться, манипулировать или причинять вред пациентам ради достижения собственных целей. Убийца и каннибал Ганнибал Лектер, сыгранный Энтони Хопкинсом в фильме «Молчание ягнят», стал каноническим примером Доктора Зло в современном кино. Луиза Флетчер в роли медсестры Рэтчед из картины «Пролетая над гнездом кукушки» поначалу кажется не такой уж и злой, но в ходе сюжета ее властные мотивы становятся все более явными. Доктор Коули в триллере «Остров проклятых», глава грозного приюта из 1950-х для умалишенных, оказывается воплощением образа Доктора Зло, несмотря на заявления о собственной прогрессивности. По сравнению с предыдущим типом такие специалисты выглядят весьма солидно, хотя их моральный компас явно не в порядке.

Доктор Чудесный: эти персонажи – воплощение компетентности, заботы и эффективности в лечении. Кажется, что границ в том, что они делают ради помощи своим пациентам, просто не существует. Хотя эти благородные персонажи чаще появлялись на экранах в период «золотого века», к нашему времени они не исчезли полностью. Так, доктор Бергер, сыгранный Джаддом Хёршем в киноленте «Обыкновенные люди» (1980), выступает эталоном такого психотерапевта. Добрый доктор не считает чем-то неуместным прийти к своему клиенту домой и провести экстренную консультацию. Ведь в конечном итоге именно его помощь поможет пациенту пройти через невероятную трансформацию.

К этому списку за прошедшие годы добавились и другие типы. За последние 20 лет в кино появилось множество воплощений такого типа, как Раненый целитель. Под этим имеют в виду профессионалов, у которых много общего с Доктором Чудесным и которые при этом не лишены собственных психологических проблем, мешающих их работе. В фильме «Умница Уилл Хантинг» доктор Шон Магуайр – тот самый Раненый целитель, который мужественно пытается лечить Уилла (Мэтт Дэймон), вместе с тем пытаясь бороться с горем из-за утраты жены. Подобные фильмы могут быть направлены на то, чтобы развенчать грандиозные представления о мнимом превосходстве врачей-психотерапевтов, показывая их личностями несовершенными и куда более человечными.

Другой характерной чертой психиатров из кино является необычайная склонность к сексуальным отношениям с пациентами. Этот тип можно назвать Доктор Секси или Доктор, Преступающий Черту. В психологических триллерах у психотерапевтов, занимающихся сексом со своими подопечными, присутствуют черты Доктора Зло, поскольку они являются холодными эксплуататорами, однако во многих фильмах для широкой аудитории такие терапевты обычно влюбляются в своих пациентов. Как правило, в кино женщины-терапевты молоды, сексуализированны (если говорить о стиле одежды) и одиноки. Влюбляясь в своих клиентов-мужчин, такие героини переживают личностную трансформацию. Классическим примером такого паттерна является фильм Хичкока «Завороженный» (1945). Более современная вариация запечатлена в мелодраме «Повелитель приливов» (1991), в которой психотерапевт доктор Лоуэнстайн (Барбара Стрейзанд) влюбляется в брата своей пациентки, а затем вовлекает его в курс лечения[48]48
  Еще один пример женщины-психотерапевта в похожей ситуации – доктор Мелфи в сериале «Сопрано». Она испытывает влечение к своему клиенту-бандиту, но в итоге преодолевает соблазн.


[Закрыть]. Очевидно, что как бы ни увлекала кинематографистов профессия психолога, их увлечение женщинами – желанными и желающими – все-таки перевешивает.

Как и в случае с психическими заболеваниями, получить более глубокое понимание репрезентации психотерапии возможно, если рассмотреть драматические истины, неизменно захватывающие воображение кинематографистов. Изучение мотивировки персонажей — один из вариантов достижения этой цели. Что движет этими героями? Существуют ли способы соотнести мотивы вымышленных терапевтов с мотивами настоящих?

Мы с коллегами провели систематическое исследование специалистов по психическому здоровью в кино[49]49
  С. Дайн Янг и др. Character motivation in the representations of mental health professionals in popular him.//Mass Communication and Society, vol. 11, № 1 (2008).


[Закрыть]. Ради этого нам пришлось проанализировать двадцатку самых кассовых фильмов США 1990–1999 годов за каждый год. Мы выявили, что психологи, психотерапевты и психиатры фигурировали в 34 лентах, что составило 17 % от общего числа нашей выборки; всего к таковым относились 58 отдельных персонажей (см. приложение А на стр. 273). Затем мы рассмотрели, что движет каждым персонажем, выделив следующие категории: деньги/престиж, власть, любовь/похоть, самоисцеление или забота о других. Какправило, такие репрезентации одновременно отражают реальность и искажают ее.

Деньги/престиж (мотивация 52 % персонажей). В комическом фарсе «А как же Боб?» персонаж Ричарда Дрейфуса – эгоистичный доктор Марвин – слишком беспокоится о телевизионном продвижении своей последней книги по популярной психологии, не проявляя при этом особой заботы о невротике Бобе в исполнении Билла Мюррея. Как и многие другие профессии с относительно высоким уровнем престижа и заработной платы, специалисты в области психического здоровья рискуют оказаться на экране в образе жадных и алчных личностей. На самом деле многие настоящие врачи-психотерапевты считают, что их призвание – вносить вклад в общее благо. С этой точки зрения доктора Марвина можно рассматривать не в качестве юмористической карикатуры, а скорее, как кошмарное альтер-эго психотерапевта.

Тем не менее психиатрическая практика – это профессия, требующая большой подготовки и самоотдачи. Логично, что большинство практикующих врачей хотят получать достойную зарплату за свою работу. В то же время утверждается, что неспособность некоторых терапевтов относиться к тому, что они делают, просто как к работе, может привести к неэффективному лечению из-за отсутствия четко определенных границ. Бессердечие доктора Марвина достойно презрения, но разве его прекрасно обставленный офис и роскошный загородный дом сами по себе противоречат амбициям профессионального помощника?

Власть (мотивация 62 % персонажей). Триллер «Молчание ягнят» показывает смертельно опасную борьбу за власть с трех сторон – между доктором Чилтоном, коварным директором психиатрической больницы строгого режима, доктором Ганнибалом Лектером, блестящим психиатром, заключенным в тюрьму за убийство и каннибализм, и молодым агентом ФБР Клариссой Старлинг, пытающейся найти общий язык с обоими ради поимки серийного убийцы. Персонаж Лектера вызывает особую тревогу, ведь он опирается на широко распространенное мнение о том, что специалисты в области психиатрии обладают особой властью над человеческим разумом.

В то же время такие специалисты как представители социально санкционированных институтов все-таки обладают некоторой властью. Наиболее распространенные случаи врачебной недобросовестности в лечебных учреждениях связаны с превышением своих полномочий. С дидактической точки зрения образы доктора Чилтона и Ганнибала Лектера могут рассматриваться не только в качестве клеветы на добропорядочных психиатров, но и как пример гиперболизированного предостережения для профессионалов в области психического здоровья во всем мире.

Любовь/похоть (мотивация 24 % персонажей). В квазипорнографической фантазии под названием «Основной инстинкт» вызывающе одетый полицейский психолог доктор Гарнер в исполнении актрисы Джинн Трипплхорн признается в любви детективу, который проходит у нее курс лечения. Причем чувства Гарнер не ослабевают даже после того, как он совершает над ней сексуальное насилие. Настоящих профессионалов такие образы обычно немало возмущают, поскольку сексуальные отношения между практикующими врачами и клиентами категорически запрещены этическими кодексами всех основных дисциплин.

Тем не менее в основе психоанализа лежат наблюдения Фрейда о том, что сексуальность является основным мотиватором человеческого поведения. И хотя в большинстве современных подходов к лечению сексуальность децентрализована, лечение психических заболеваний остается опытом весьма интимным. Большинство психологов отмечают, что испытывали сексуальное влечение хотя бы к одному клиенту (хотя лишь небольшой процент позволил своим желаниям зайти дальше своих мыслей). Как отмечает психоаналитик Маршалл Эдельсон, трудно забыть о важности эротических чувств в человеческих отношениях, если часто смотришь кино[50]50
  М. Эдельсон. Telling and enacting stories in psychoanalysis and psychotherapy. // Psychoanalytic Study of the Child, vol. 48, № 1 (1993).


[Закрыть].

Самоисцеление (мотивация для 26 % персонажей). В фильме «Шестое чувство» М. Найта Шьямалана доктор Малкольм – успешный детский психолог, который после самоубийства одного из своих пациентов впадает в депрессию и испытывает такое сильное чувство вины, что его собственный брак начинает разрушаться. Эта вариация Раненого целителя также подчеркивает неудачу психотерапии.

Настоящие профессионалы в области психического здоровья также несовершенны. Идея того, что они имеют психологические и эмоциональные проблемы, определяющие их отношение к работе, отражается в таких концепциях, как контрперенос. Успешные специалисты должны находить способы решения, обхода или даже конструктивного использования своих эмоциональных проблем, чтобы стать лучше в своей работе. Неожиданная концовка «Шестого чувства», которая заставляет доктора Малкольма радикально пересмотреть свое место в мире, показывает реальные трудности и страхи терапевтов.

Забота о других (мотивация для 66 % персонажей). В криминальной комедии «Анализируй это» герой Билли Кристала доктор Собел сначала не хочет лечить своего клиента-мафиози, но в конце концов становится настолько преданным своему делу, что рискует жизнью, дабы помочь бандиту излечиться от своего жестокого прошлого. Хотя забота о других кажется более позитивной, чем другие мотивации, она также подвержена искажениям. Почти невероятная доброжелательность и самопожертвование некоторых кинопсихологов предъявляет бескорыстие как обязательное требование для вступления в профессию.

Если же посмотреть на это с другой стороны, забота о людях, пожалуй, единственное необходимое требование к специалистам в области психического здоровья (хотя и наличие только этого качества недостаточно). Наличие эмпатии считается важнейшим компонентом успешной терапии – и в какой-то степени это признают даже голливудские киноленты. Несмотря на преобладание заботы о других как мотивации у голливудских психотерапевтов, образ сверхчеловека-профессионала (он же Доктор Чудесный) в нашей выборке встречался довольно редко. Сочетание заботы о других со стремлением к самосовершенствованию – изначально, наверное, не самое плохое сочетание, которое можно заметить во многих фильмах (даже если это требует от зрителя закрыть глаза на художественные вольности, такие как невероятно эффективная психологическая консультация, которая проходит в разгар перестрелки).

Из всех видов психологического лечения в кино больше всего внимания мы уделили психотерапии. Отчасти это объясняется тем, что приватность и интимность психотерапии позволяет раскрыть темную сторону человеческой натуры, которая открыта как для деликатного, так и для непристойного обращения. Другие методы лечения не дают того же драматического флера. Например, назначение психоактивных препаратов – антидепрессантов («Прозак») и антипсихотиков («Риспердал») – можно назвать доминирующим методом лечения психических заболеваний в наши дни. Однако фильм 1997 года «Лучше не бывает» стал первым крупным фильмом, в котором было показано эффективное лечение симптомов психического расстройства (обсессивно-компульсивного расстройства, или ОКР) с помощью лекарственных препаратов в амбулаторных условиях.

Когда на экран попадают другие аспекты психологии и психологического лечения, кроме психотерапии, они обычно показывают институциональное угнетение. Так, при изображении применения психиатрических препаратов в условиях стационара акцент делается исключительно на их седативном эффекте (как в драме «Прерванная жизнь»). Изредка встречается применение электросудорожной (или шоковой) терапии, но сцены с ее изображением всегда отличаются жестокостью (см. «Пролетая над гнездом кукушки»)[51]51
  В голливудском кино изображение ЭСТ почти всегда негативное, хотя современные методы показали свою эффективность в лечении тяжелой депрессии с минимумом побочных эффектов. Подробнее: Э. Макдональд, У. Гэрри Hollywood and ЕСТ.// International Review of Psychiatry, vol. 21, № 3 (2009).


[Закрыть]. Другая профессия, тесно связанная с психологической деятельностью и регулярно демонстрирующаяся в кино, – это криминальный профайлер, акцент в работе которого сделан на способности понять мышление серийных убийц и других преступников[52]52
  Если верить кино и телевидению, профайлеры – относительно многочисленная группа профессионалов, хотя на деле тех, кто работает не на ФБР, единицы. Я уже разочаровал этим печальным фактом огромное количество студентов.


[Закрыть].

Привлекательность психотерапии в кино заключается не только в возможности исследовать провокационные темы, волнующие создателей кино и зрителей. Если присмотреться, то у психотерапии и художественного фильма есть много общего – в обоих случаях повествование строится на эмоциональных переживаниях, личных открытиях и нередко – на стремлении к улучшению жизни. Поэтому неудивительно, что психотерапия и кино так часто встречают друг друга.

Заключительные кадры: влияние репрезентации психологии

Репрезентация психологических расстройств и психологического лечения вряд ли бы стала предметом столь пристального внимания психологов, если бы не опасения по поводу того, каким образом такие изображения могут повлиять на отношение к психологии в реальном мире. Что, если оно принесет больше вреда, чем пользы? Если речь идет о фэнтези, то реалистичность таких фильмов редко вызывает беспокойство (мало кого волнует, насколько достоверно изображены орки в саге «Властелин колец»). Однако психология куда реальнее экранных киномонстров, поэтому вероятность того, что публика примет драматические изыскания за правду, существует.

Особую тревогу у специалистов вызывает то, какими на экране представляют людей с психическими заболеваниями. Опросы показали, что для многих представителей общественности большая часть их знаний о психических заболеваниях поступает именно из медиа. Отто Уол обеспокоен тем, что кино и другие медиа распространяют мнение, что психически больные люди являются объектом насмешек, они жестоки и опасны – словом, принципиально отличаются от других людей[53]53
  О. Уол. Media Madness: Public Images of Mental Illness (1995).


[Закрыть].

Я лично наблюдал отношение общества к психическим заболеваниям, глядя на своих студентов. Большинство из них обычно достаточно подкованны, чтобы понять, что фильмы (особенно комедии) преувеличивают симптомы, однако их внимание к некоторым явлениям усиливается под влиянием медиа, и это безусловно. Когда я читаю лекции по шизофрении, то рассказываю о ее подтипах, относительно позднем начале заболевания, реакции на антипсихотические препараты и так далее. Но студенты нередко пропускают эти факты мимо ушей и начинают спрашивать об убийцах-психопатах. Для некоторых студентов связь между шизофренией и убийством настолько сильна, что когда они узнают, что многие люди с таким диагнозом могут вести вполне нормальную повседневную жизнь, то для них это настоящий шок. Хотя студенты зачастую восприимчивы к изменению своих убеждений, я иногда задаюсь вопросом, как долго продлится их просветление. Ведь рано или поздно они вновь столкнутся с натиском клише популярной культуры.

Негативное влияние репрезентации психических заболеваний в кино можно заметить и у людей с психологическими расстройствами. Выпускница кинофакультета, у которой диагностировали шизофрению описала, как на ее жизнь повлияло изображение ее болезни в кино. Неудивительно, что она часто не решается рассказать о своем диагнозе, опасаясь, что ее сочтут «маньячкой-убийцей». Сила этого внушения настолько велика, что, как она признается, после просмотра тех или иных картин ее начинали одолевать сомнения в себе, хотя кому, как не ей самой, знать, какова ее болезнь на самом деле[54]54
  Н. Кондо. Mental illness in film.//Psychiatric Rehabilitation Journal, vol. 31, № 3 (2008).


[Закрыть].

Результаты проводившихся крупномасштабных исследований влияния медиа на восприятие психических заболеваний подтвердили: художественные и нехудожественные виды медиа способны оказывать воздействие на то, как зрители воспринимают психические заболевания[55]55
  Дж. Пиркис и др. On-screen portrayals of mental illness: Extent, nature, and impacts.//Journal of Health Communication, vol. 11, № 5 (2006).


[Закрыть]. Одна группа исследователей обнаружила, что если люди получают большую часть информации из электронных медиа, то у них формируются авторитарные установки, то есть они считают, что люди с психическими заболеваниями не должны находиться в обществе[56]56
  Д. X. Гранелло и др. Relationship of the media to attitudes toward people with mental illness.//Journal of Humanistic Counseling, Education, and Development, vol. 38, № 2 (1999).


[Закрыть]. Когда другой ученый опрашивал группы людей об их отношении к психическим заболеваниям, то на такие фильмы, как «Молчание ягнят» и «Психо», ссылались те, кто выражался на тему достаточно негативно[57]57
  Г. Фило. Media and Mental Distress (1996).


[Закрыть]. Еще одно исследование зафиксировало то, как отношение студентов к психическим заболеваниям стало куда более отрицательным сразу же после просмотра фильма «Пролетая над гнездом кукушки»[58]58
  Дж. Домино. Impact of the him One Flew Over the Cuckoo’s Nest on the attitudes towards mental illness.//Psychological Reports, vol. 53, № 1 (1983).


[Закрыть].

Как мы уже успели убедиться, психологи и создатели фильмов подходят к кинематографическому изображению безумия совершенно по-разному. По определению Флеминга и Манвелла, «если для психолога безумие – это прежде всего то, что должно быть количественно понято и затем излечено, то для режиссера или сценариста это в первую очередь предмет, изображение которого позволяет увидеть самую темную и скрытую сторону нашего бытия»[59]59
  M. Флеминг и P. Манвелл. Images of Madness: The Portrayals of Insanity in the Feature Film (1985).


[Закрыть]. С учетом того, что искаженное изображение психически больных действительно внушает неверные установки насчет психических заболеваний обществу, призыв к позитивному и достоверному изображению психических расстройств вполне понятен.

Тем не менее специалистам из сферы психологии не стоит быть наивными. Кинематографисты работают совершенно в другой области. Психолог может возражать против того, чтобы персонажа окрестили «маниакально-депрессивным» вместо более современного и подходящего диагноза «биполярное расстройство». Но режиссер наверняка сочтет, что «биполярный» на слух кажется каким-то географическим термином, и потому предпочтет «маниакально-депрессивный» как термин более драматичный и знакомый зрителю.

К тому же для эффективных размышлений о природе безумия фильмам не обязательно отражать диагностическую реальность с ювелирной точностью. Кино запечатлевает поведение людей, одновременно пугающее и завораживающее нас. В то же время эти репрезентации напоминают нам, что внутри нас есть потенциал вести себя так, как мы боимся и/или желаем. Психиатр Гарри Стек Салливан заявил, что «в каждом из нас доля человеческого превышает что бы то ни было другое»[60]60
  59 Салливан Г. С. «Интерперсональная теория психиатрии», КСП+, 1999.


[Закрыть]. Высказывание Салливана полезно при рассмотрении любого аспекта человеческого разнообразия[61]61
  Хороший пример того, как можно потерять общее в поисках различий, – гендер. Хотя между мужчинами и женщинами есть очевидная разница, в психологическом измерении они очень похожи. Но эти сходства отодвинуты на задний план в таких поп-психологических бестселлерах, как «Мужчины с Марса, женщины с Венеры» Джона Грэя.


[Закрыть], но призыв к единству особенно актуален для психологических расстройств, где примеры разнообразия столь яркие. Симптомы этих расстройств многим кажутся причудливыми, странными и очень непохожими на нас самих. Но тезис Салливана может помочь смягчить тенденцию к отчуждению страдающих, подчеркнув то, что объединяет всех людей: стремление к дружбе, способность любить, любопытство к другим людям и тому подобное.

Киноленты, которые сочувственно относятся к персонажам с психическими расстройствами, могут оказывать потенциально положительное воздействие, вызывая проблески человечности у зрителей. В «Играх разума» Джон Нэш показан человеком, в котором преобладают положительные качества, он может понравиться зрителями, или они даже могут увидеть себя в его борьбе, несмотря на его нестабильное поведение, которое иногда проявляется. Фильмы также могут побудить зрителей задуматься о том, что у них могут найтись общие черты с так называемым безумием (т. е. психологические симптомы). Например, обычные ночные сны могут показаться похожими на галлюцинации (и в том, и в другом случае речь идет о нереальном сенсорном восприятии), и оба напоминают сюрреалистические фильмы. Тенденция видеть сходство между различными областями человеческого опыта (включая такие повседневные явления, как сны, и симптомы психических заболеваний, такие как галлюцинации) образует так называемую формальную параллель.

При рассмотрении таких кинообразов психических заболеваний в подобном свете даже экстремальные герои, такие как Норман Бейтс или Джокер, оказываются потенциально показательными. Почему эти персонажи привлекают нас? Может быть, дело не только в том, что они отличаются от обычных людей, но и в том, что мы узнаем в них что-то до неуютности знакомое? Я не воспринимаю Нормана Бейтса как реалистичного пациента, но как персонаж фильма он вызывает у меня глубокую тревогу и сочувствие. Это говорит о моих страхах, связанных с потерей рациональности, самоконтроля и смысла. И хотя Джокер сам по себе пример ужасно неточной интерпретации психического заболевания, от него мы узнаем кое-что о притягательности хаоса.

Исследовалось также и влияние репрезентаций в кино психологов и других специалистов в области психического здоровья. Но у этой группы и у душевнобольных есть одно важное отличие – мы принадлежим к профессиональной гильдии и хорошо зарабатываем. То есть кто-то может сказать, что медицинские работники должны быть более толстокожими и готовыми к некомплементарным изображениям – такова цена власти и социального престижа.

Изображение в медиа психологов на самом деле обсуждалось самими психологами. В конце 1990-х в ежемесячном бюллетене Американской психологической ассоциации было объявлено о создании подкомитета MediaWatch, целью которого стал мониторинг и решение вопросов связей с общественностью, связанных с изображением психологов в медиа. В качестве примера приводилось неподобающее поведение экранных психологов в фильмах «Повелитель приливов» и «Умница Уилл Хантинг»[62]62
  С. Слик. How are psychologists portrayed on screen?//АРА Monitor, vol. 29 № 11 (1998).


[Закрыть]. Спустя несколько месяцев один из практикующих психологов ответил на это письмом с заголовком «Политкорректность разбушевалась». Он утверждал, что создание MediaWatch свидетельствует о том, что психологи «все еще не уверены в своей профессии»[63]63
  Дж. Сигел. Political correctness run amok?⁄/APA Monitor, vol. 30, № 1 (1999).


[Закрыть]. Как любитель таких «психологически некорректных» фильмов, как «Психо» и «Пролетая над гнездом кукушки», я отчасти согласен с автором письма. Однако, вступив в MediaWatch, я понял, что у группы есть законная причина для существования. Несомненно, психологам иногда нужно услышать конструктивную критику и даже посмеяться над собой, но гипертрофированные образы могут быть опасными в плане того, как их потом будут воспринимать в обществе.

Психологическое лечение, особенно психотерапия, сильно уязвимо в этом случае. Психотерапия отчасти обладает таинственным ореолом, связанным прежде всего с конфиденциальностью между врачом и пациентом – одним из основных принципов грамотного консультирования. Не будь обеспечения конфиденциальности, клиенты опасались бы, что терапевт может раскрыть их личные мысли, – и вполне обоснованно. И это, в свою очередь, привело бы к нежеланию делиться деликатной информацией. Тем временем одним из непредвиденных последствий психологической конфиденциальности является то, что она не позволяет большинству людей непосредственно наблюдать за процессом консультирования. Таким образом, фильмы и другие произведения становятся единственной возможностью для широкой публики заглянуть в закрытую сферу психотерапии. Даже искушенные зрители, у которых хватает ума не верить всему, что происходит на экране, могут обнаружить, что их понимание страдает из-за отсутствия других изображений психотерапии.

Даже позитивный взгляд кинематографа на лечение психических заболеваний может оказаться спорным. Некоторые авторы отмечают распространенность катарсического лечения в кинематографической психотерапии – так называется драматический момент ослепительного прозрения, когда внезапно «тайна» раскрывается и клиент, независимо от тяжести симптомов, внезапно избавляется от страданий[64]64
  Г. Габбард. Psychotherapy in Hollywood cinema.//Australasian Psychiatry, vol. 9, № 4 (2001); M. Эбер и Дж. О’Брайен, Psychotherapy in the movies.//Psychotherapy: Theory, Research, and Practice, vol. 19, № 1 (1982); С. Рингел, Talk therapy: The representation of insight in the cinema.//Celluloid Couches, Cinematic Clients: Psychoanalysis and Psychotherapy in the Movies (2004).


[Закрыть]. Когда я впервые увидел фильм «Три лица Евы» на уроке психологии в средней школе, то был потрясен этим феноменом. В кульминационной сцене Ева (в исполнении Джоэнн Вудворд) излечивается от расстройства множественной личности благодаря случайному открытию: она узнает, что симптомы болезни проявились в тот момент, когда на поминках ее заставили поцеловать труп бабушки. Другие примеры катарсического исцеления можно найти в фильмах «Повелитель приливов», «Обыкновенные люди» и «Умница Уилл Хантинг». Эти катарсисы приносят драматическое удовлетворение, символически связывая воедино различные нити сюжета, чтобы затем привести их к приятному заключению. К сожалению, обычно терапия работает совсем не так. Мгновенное избавление от серьезных проблем не приходит практически никогда. Терапевтический прогресс – это, как правило, куда более медленный и гораздо менее драматичный процесс.

Подобные неточности приводят к тому, что люди могут вообще отказаться от идеи прохождения курса лечения. В одном из исследований было показано, что «склонные к уязвимости» (испытывающие депрессивные или суицидальные симптомы) подростки с большей вероятностью будут считать, что лечение окажется неэффективным, если посмотрят такие киноленты, как «Девственницы-самоубийцы», «Прерванная жизнь» и «Игры разума». Этот вывод можно посчитать особенно тревожным, поскольку эти фильмы симпатизируют психологическому лечению (хотя бы даже и в малой степени), и конечно, они далеко не худшие, если говорить о существующих изображениях лечения психических заболеваний[65]65
  П. Джемисон, Д. Ромер и К. Джемисон. Do films about mentally disturbed characters promote ineffective coping in vulnerable youth?//Journal of Adolescence, vol. 29, № 5 (2006).


[Закрыть].

В другом исследовании сравнивались взгляды людей, смотревших определенный фильм, и тех, кто его не смотрел. Это была романтическая комедия 1980-х годов «Любовный недуг» с Дадли Муром. Мур в фильме сыграл главную роль – доктора Сола Бенджамина, психоаналитика, решившего начать романтические отношения с одной из своих пациенток. Это решение раскрепощает его и побуждает отказаться от прибыльной психоаналитической практики, чтобы помогать бедным. Участники исследования, посмотревшие картину, оказались более благосклонны к сексуальным отношениям между терапевтом и клиентом, чем те, кто его не смотрел. Поскольку жанр фильма – романтическая комедия, то нарративный успех ленты напрямую зависит от того, насколько она будет убедительна в изображении того, что настоящая любовь преодолевает все ограничения, включая даже профессиональную этику. Однако распространение идеи о том, что между терапевтом и клиентом возможны романтические отношения, не работает на общественное благо. Потенциальные клиенты могут либо прийти в ужас от такой возможности и избегать терапии, либо пойдут на лечение, имея в голове совсем иные цели[66]66
  T. Шилл, Дж. Харш и К. Риттер. Countertransference in the movies: Effects on beliefs about psychiatric treatment.//Psychological Reports, vol. 67, № 2 (1990).


[Закрыть].

В XX веке психология и кино развивались вместе, и на сегодняшний день психология и психотерапия, как и Голливуд, – это уже устоявшиеся институты. Но ввиду того что психология не имеет в своих активах такой хорошей пиар-машины, она вынуждена полагаться на Голливуд в вопросах продвижения. В 1990-е специалисты в области психического здоровья появлялись в каждом шестом блокбастере. Ипостаси у них были разные: они вели индивидуальную психотерапию, супружеское консультирование, консультирование по вопросам злоупотребления психоактивными веществами и психологическую экспертизу[67]67
  С. Дайн Янг и др. Character motivation in the representations of mental health professionals in popular film.//Mass Communication and Society, vol. 11, № 1 (2008).


[Закрыть]. Эти методы стали стандартным явлением американской культуры, и в какой-то степени кино может служить отражением нынешней реальности. Но не исключено, что широкое освещение терапии в кино сыграло свою роль в облегчении культурного принятия (равно как и для значительной амбивалентности).

Психологи из кинофильмов побуждают некоторых зрителей сделать карьеру в психологии или смежных областях. Маршалл Эдельсон, психолог и психиатр из Йельского университета, отметил, что такой эффект на него оказала Ингрид Бергман, точнее ее персонаж в фильме Хичкока «Завороженный» (1945)[68]68
  M. Эдельсон. Telling and enacting stories in psychoanalysis and psychotherapy.//Psychoanalytic Study of the Child, vol. 48, № 1 (1993).


[Закрыть]. Судя по моим разговорам с коллегами, многие психотерапевты моего поколения (а мы говорим о людях 1960–1975 годов рождения) вдохновлялись персонажем доктора Бергера в исполнении Джадда Хёрша в фильме «Обыкновенные люди» (1980). Скептики могут сказать, что самоотверженность доктора Бергера устанавливает невозможно высокие стандарты для начинающих терапевтов. Однако состоявшиеся консультанты, с которыми я общался, не были столь слепо идеалистичны. Совсем наоборот – они подчеркивали некоторые черты Бергера (сострадание, терпение, чуткость) как факторы, которые вдохновляют их по сей день.

Другие комментаторы находят в кино хорошие терапевтические модели. Триллер «Шестое чувство» с Брюсом Уиллисом, хоть и представляет собой сверхъестественную историю о призраках, был высоко оценен специалистами как пример того, насколько трудно терапевту принять субъективную реальность своих пациентов. Поначалу доктору Кроу тяжело принять реальность своего молодого пациента Коула, который заявляет ему: «Я вижу мертвецов». Только когда доктор Кроу принимает восприятие Коула как истину его субъективного мира, это позволяет ему помочь Коулу справиться с преследующими его призраками[69]69
  Дж. Бранделл. Celluloid Couches, Cinematic Clients: Psychoanalysis and Psychotherapy in the Movies (2004).


[Закрыть]. Недостаточное осознание доктором Кроу своих собственных проблем при столкновении с системой убеждений Коула приводит его к тому, что он начинает защищаться от этих убеждений. Отказываясь верить и отстраняясь от полученных знаний, он избегает попытки справиться с собственными неудачами и ограничениями[70]70
  Г. Штейн. Good psychoanalytic psychotherapy in him: Three unorthodox examples.//Psychoanalytic Psychology, vol. 20, № 4 (2003).


[Закрыть]. Несмотря на сверхъестественный сюжетный поворот «Шестого чувства», мы видим, как кино может раскрывать истину о том, как выглядит успешный процесс психотерапии и успешные межличностные отношения в целом[71]71
  ^1 О том, как можно использовать фильмы для обучения психологии и жизненным урокам, см. главу 9.


[Закрыть].