Текст книги "Самозванка"

Руины

В Викторию меня везут пять груженных солдатами аэромобилей.

Они не похожи на городские автомобили, которые летают на бесшумных магнитах. Эти военные машины оснащены подъемными винтами, чтобы удерживать такую бронированную массу в воздухе. Рев их двигателей заглушает все звуки внутри кабины, а лопасти рассекают лежащую под нами пустыню, поднимая песчаную бурю.

«Вы опаздываете на встречу, – шепчет у меня в ухе отцовский голос. – Ужин с Палафоксами».

Это всего лишь сирано Рафи, но он все равно меня пугает. Прошлой ночью я почти не сомкнула глаз.

Сегодня одежда сидит на мне как-то не так. Я тысячу раз одевалась как Рафи, однако без нее рядом со мной все кажется другим. Будто эти вещи действительно принадлежат мне.

Интересно, почему мы опаздываем?

Я поворачиваюсь к военнослужащей, сидящей на соседнем откидном кресле. Она выше меня ростом, шире в плечах, операция превратила ее тело в боевую машину.

Сирано тут же напоминает мне ее имя:

«Сержант Тани Слайделл. Командует этим подразделением».

– Разве мы не должны быть уже на месте? – перекрикиваю я шум двигателя.

Она бросает взгляд вправо – проверяет дисплей айскрина.

– Еще восемь минут, мисс. Мы обходим руины.

Я выглядываю в ближайшее прямоугольное окно из армированного стекла толщиной в десять сантиметров. Солнце стоит высоко, и в его лучах к востоку от нас простираются ярко-красные горы.

В этих горах прячутся мятежники, которые постоянно следят за руинами и ждут возможности напасть и сорвать спасательные операции Палафоксов. Именно поэтому в Викторию меня отправили в сопровождении армии – чтобы доставить быстро, в целости и сохранности.

– Для чего их обходить? – Мой голос дребезжит от вибрации двигателя.

– Таков приказ, мисс. Проводим небольшую разведку.

Каждый раз, когда меня называют «мисс», я вздрагиваю. Никто в этой миссии – ни солдаты, ни пилоты, ни дипломатический персонал – не знает, что я самозванка и даже заложница. В новостных каналах нашу поездку называют дружеским визитом, который скрепит союз двух правящих семей.

Оно и к лучшему – так безопаснее, никто не сможет выдать меня. Вот только я чувствую себя ужасно одинокой.

Я всегда делилась своими тайнами с Рафи. А теперь она в трехстах километрах от меня – далеко как никогда.

Как и мой вибронож.

За окном приближаются руины, раскинувшиеся в пустыне темным пятном. Посреди них высится древний небоскреб, чей каркас был полностью вычищен летающими спасательными беспилотниками. У его подножия хаотично разбросаны остатки мертвого города, из песка торчат металлические шпили. На ветру покачиваются мощно вооруженные дроны-часовые.

Внезапно двигатели аэромобилей замолкают. По моей коже пробегают последние вибрации.

– Мы перешли на магниты, мисс, – поясняет сержант Слайделл.

Точно. Здесь же полно металла. И в подъемных винтах нет необходимости.

Вся эта война ведется из-за металла.

За последний месяц я многое узнала о мятежниках. По их словам, они выполняют клятву, данную Тэлли Янгблад, и борются со всем, что может угрожать дикой природе. Они считают, что города строятся слишком быстро, а повторное использование руин только приближает нас ко дню, когда вновь начнется опустошение земных недр. Очень скоро мы вернемся к эпохе ржавников: разрушению гор, сжиганию лесов, отравлению воздуха.

Но правящие семьи клянутся, что мятежники ошибаются. Они прекратят возведение новых городов, как только запасы руин иссякнут. Дикая природа в безопасности.

Вот только всем известно: любые обещания можно нарушить. И Тэлли уже не сможет вмешаться.

Я снова смотрю в окно. Хватит ли двух месяцев, чтобы полностью исследовать эту пустошь?

Лампочки в кабине загораются желтым.

– Всем приготовиться! – выкрикивает Слайделл, а после поворачивается ко мне. – Обычные меры предосторожности, мисс. Мятежники не представляют для нас угрозы.

Я качаю головой:

– Если бы они не представляли угрозы, Палафоксы не нуждались бы в нас.

Слайделл кивает, удивишись познаниям Рафи в этом вопросе. Она думает, будто я всю жизнь только и делала, что учила неправильные глаголы.

– Верно, мисс. Но мы не такие, как эти Палофоксовские тряпки. – Она отводит затвор на своей винтовке. Над оптическим прицелом загорается эйрскрин с показателями внутренней температуры и количества патронов. – Мы готовы сражаться. И мятежникам это известно.

– Думаете, они нас боятся?

– Не так, как могли бы. Но вряд ли станут связываться с пятью лучшими боевыми вертолетами.

Я вновь выглядываю в окно. Под нами, словно разбросанные по пустыне сломанные игрушки, раскинулись руины.

– Время до прибытия? – тихо бормочу я.

«Одиннадцать минут», – сообщает мне сирано.

Слайделл говорила восемь минут. Должно быть, мы отклонились от курса до Виктории и приблизились к горам. Это обстоятельство, а вместе с ним и голос моего отца мгновенно вызывают в моей голове воспоминание.

Помню, когда мне было двенадцать лет, Ная, облачив меня в мой первый бронежилет, учила быстро прятаться в укрытии и накладывать на раны швы. Тогда я поняла, что не просто защищаю свою сестру, но и должна вызывать огонь на себя.

– Для меня найдется запасной бронежилет? – спрашиваю я у сержанта.

Слайделл озадаченно смотрит на меня.

В эту секунду вдалеке слышится грохот, и наш аэромобиль сотрясается. Воздух наполняет странный запах.

Срабатывает сигнал тревоги.

Прыжок

Сирена орет безостановочно, точно птица, которую пытаются задушить.

В кабине вспыхивают лампочки, солдаты застегивают на себе спасательные куртки-парашюты. Слайделл сует мне спутанный клубок ремешков.

– Знаете, как ею пользоваться?

С моих губ срывается нервный смешок. Мы с Рафи все лето развлекались с этими куртками, по очереди выпрыгивая из окна нашей спальни на одиннадцатом этаже. Разыгрывая пожарную тревогу.

– Как парашютом, – отвечаю я. – Она удерживает тебя до тех пор, пока магниты цепляются за металл.

Я прижимаю куртку к груди и нажимаю на красную кнопку. Стропы из смарт-пластика оживают, обвивают мои руки и ноги. И мгновение спустя защелкиваются.

Слышится нарастающий гул заряжаемой батарейки, а после на моем плече загорается зеленый огонек. Если нужно прыгать, то я готова.

Сердце громко стучит в груди. Это снова повторяется – я вновь оказываюсь в том самом состоянии, когда кто-то пытается меня убить.

Исступленный восторг. Целеустремленность.

Только на этот раз один элемент отстутствует – мне не нужно спасать Рафи.

Лишь саму себя. Потому что мой отец знает, что я могу с этим справиться.

И в этот миг я вижу весь его план в полной красе. Облет руин служил ловушкой для мятежников, целью выманить их и показать всему миру, что армия Шрива способна их одолеть.

Происходящее вокруг меня сливается в единое пятно. Солдаты проверяют оружие, надевают снаряжение. Ослепляющий камуфляж их брони мерцает, пытаясь приспособиться к вспышкам лампочек.

От всего этого у меня кружится голова. Я выглядываю в окно – нас окружают тонкие белые столбы, поднимающиеся от земли.

– Что это? – шепчу я.

«Защитная система против воздушных судов», – подсказывает мне сирано.

Внезапно вершины колонн раскрываются, и в небо выстреливает нечто похожее на паутину.

Одна из них направлена на нас…

Она с резким чавкающим звуком приклеивается к корпусу нашего аэромобиля. Вид за окном уходит влево.

Нас поймали.

Судно кренится набок. Солдаты, соскальзывая по металлическому полу, хватаются за поручни. Надо мной, подобно защитной стене из брони, возвышается Слайделл.

Я цепляюсь за оконную раму. Ударившая в нас паутина выполнена из какого-то смарт-пластика – ее нити скользят по обшивке вертолета в поисках прохода внутрь. Одна из них направляется к подъемному винту, где расщепляется еще на сотню волокон и обвивает его белым полотном.

Лишившись подъемников, мы оказываемся в ловушке над руинами. Белая нить начинает притягивать нас к земле.

Все лампочки в кабине загораются красным.

Впервые за все время полета окружающие меня лица выглядят испуганными.

Я тоже должна быть напугана. Но все случившееся походит на мои сны об убийце. Время замедляется, и я превращаюсь во вспышку экстаза посреди бушующего хаоса.

Мой отец отправил меня сюда не просто так. Моя задача – выбраться из этого места.

– Покидаем судно! – кричит Слайделл. – Первыми выходим мы с Алмазом!

Военные расчищают нам путь, расступаясь и прижимаясь к стенам кабины.

Аэромобиль спиралью падает вниз, каждые несколько секунд за окнами проносится то небо, то земля. В хвостовой части разъезжаются лепестки дверной диафрагмы, впуская внутрь потоки горячего воздуха.

Я еле стою на ногах, но Слайделл тащит меня к двери.

Снаружи корабль опутан огромной белой сеткой. Солдаты открывают по ней огонь, по тесной кабине проносится грохот от выстрелов из винтовок. Смарт-пластик разлетается на множество развевающихся лент.

Проносящийся мимо ландшафт приближается с каждой секундой.

– Держитесь за меня! – выкрикивает мне Слайделл и толкает в пустоту.

От свободного падения у меня кружится голова, желудок подскакивает к горлу. Отброшенные в сторону вращающимся аэромобилем, мы летим по спирали вниз.

Бронированная перчатка Слайделл с шипением выплевывает маленькими толчками сжатый воздух, который замедляет наше падение. Таким образом сержант берет его под контроль.

Какое-то мгновение я вижу все вокруг отчетливо. Выпрыгивающая за нами череда солдат похожа на нитку жемчуга. Они принимают голубой окрас, как только их камуфляжная форма приспосабливается к цвету неба. Вдалеке отчаянно вращаются еще два аэромобиля, пойманные воздушной сеткой. Горизонт ослепляют вспышки света, слышен непрекращающийся низкий рокот, точно заканчивается безумное шоу фейерверков. Мимо проносятся трассирующие снаряды – это мятежники стреляют с земли.

Раскинувшиеся под нами руины стремительно мчатся навстречу.

Вдруг над нашими головами раздается рев – еще один аэромобиль из нашего строя пытается вырваться из паутины.

Взмах его винтов сильнее относит нас со Слайделл к земле. Внезапно изломанный, разрушенный город начинает приближаться слишком быстро.

Лампочка на моей куртке загорается желтым.

«Внимание, – передает сирано. – Показатели вашей куртки сообщают о слишком большом весе».

Все потому, что за меня держится Слайделл – а вместе с ней ее бронежилет, оружие и все снаряжение. Ее куртка рассчитана на такую большую массу. Моя же – нет.

– Отпустите меня! – кричу я.

– Все в порядке, мисс. Я вас держу!

– Нет! Дело в том… – Сейчас не время объяснять, почему одновременно магнитные монополи работают плохо. Важно лишь то, что земля несется к нам чересчур быстро. – Отпустите!

Когда она не слушается, я подбираю к себе ноги и пятками ударяю ее в грудь. Подошва одного ботинка соскальзывает с брони и врезается в ее подбородок – голова дергается назад.

Она отпускает меня.

Я снова начинаю вращаться, не в силах управлять своим полетом. Небо, земля – все превращается в размытое пятно.

Хотя бы лампочка на моей спасательной куртке вновь загорается зеленым.

Через несколько секунд меня резко дергают вверх ремни безопасности. Они впиваются в бедра и под руками, стремительно замедляя падение.

Подо мной вырастает ржавый остов древнего здания, отшлифованный многовековыми песчаными бурями. И он летит на меня.

Я закрываю лицо.

Спасательная куртка отскакивает, уводя меня в сторону от металлических балок. Я ударяюсь о песчаную дюну и несколько секунд, сдирая кожу, скольжу по склону. Потом снова подпрыгиваю вверх.

Я вся в ссадинах, ремни спасательной куртки больно врезаются в тело. Но я жива.

В эту секунду на меня налетает шипящая бронированная стена. Подхватывает мое тело.

Это Слайделл. Из ее перчаток по-прежнему вырывается воздух, который влияет на траекторию полета. Она снова уводит нас вниз, в сторону участка за каркасом разрушенного здания.

На этот раз я приземляюсь ногами на песок.

– Простите, что ударила вас, – говорю я.

Сержант потирает челюсть.

– Во время своего первого прыжка все паникуют, мисс.

Я уже собираюсь сказать, что это не первый мой прыжок, когда сверху нас накрывает тень, и мы пригибаемся.

Но это оказывается всего лишь солдат…

Точнее его безвольное тело в разломанной броне, которое еще какое-то время подпрыгивает в воздухе, а потом опускается на землю. Может, мы и пережили падение, но мятежники не прекращают огонь.

Я смотрю на мертвое тело. Что-то явно пошло не так.

На его месте могла быть я.

Шифр

– Алмаз со мной! – сообщает Слайделл в свой ларингофон[11]11
  Ларингофон – разновидность микрофона, использующего механические колебания кожи в области гортани, возникающие при разговоре, для преобразования в электрический аудиосигнал.


[Закрыть]. – Все собираемся на моем месте!

Мы прячемся в укрытии покосившегося здания ржавников – наполовину лишившегося металла небоскреба, который без опоры прогнулся под собственным весом. Над головами свистят пули, наши оставшиеся аэромобили стреляют по мятежникам с безопасного расстояния. Небо опутано белыми сетками, оно пестрит отцовскими солдатами, покидающими вертолеты и ведущими стрельбу прямо в полете.

На мне одежда, в которой я должна встречаться с Палафоксами. Рафи целый час провела в своей гардеробной – подбирала к моим сандалиям шелковую блузку кораллового цвета. Как она объяснила: этот наряд выражает одновременно почтение и дружелюбие. Идеально подходит для завтрака или легкого обеда, но только не для ужина.

Конечно, это не бронежилет, поэтому я чувствую себя голой.

Небо наполняется новыми телами солдат. Должно быть, мятежники оказались сильнее, чем мы ожидали. Теперь я обязана оставаться в укрытии, пока не прибудет подмога.

Склон дюны уходит вниз и растворяется в тени развалины. Я спускаюсь чуть ниже, ноги утопают в песке.

Воздух здесь прохладнее. Темно, по широкому пространству гуляет эхо. Песок заглушает грохот стрельбы снаружи.

Я никогда раньше не бывала в руинах, но это место мне почему-то кажется знакомым. Повсюду квадратные углы и прямые линии. Мой отец строит в таком же стиле ржавников, используя мощные стальные решетки.

– Мисс Рафия! – сверху окликает меня Слайделл. – Пожалуйста, держитесь рядом.

Даже это героическое спасение мой отец спланировал, потому что любой выпад в его сторону обращается в победу.

Мой отец создает свою собственную реальность. Иногда силой.

– Ничего страшного, – отвечаю я сержанту. – Подкрепление уже в пути.

– Конечно, мисс. Но Шрив отсюда в часе езды!

– Они прибудут раньше, – бормочу я в темноту. Вряд ли он так долго сможет оставлять меня в опасности.

Я включаю на спасательной куртке сигнальный фонарик. По стенам начинают плясать тени. Помещение оказывается даже больше, чем я предполагала.

Нижняя граница покосившегося здания образует потолок этого подземного укрытия. С каждым звуком, доносящимся снаружи, осыпается песок. Конструкция довольно шаткая.

Возможно, для боя не лучшее место.

Но люди прятались здесь и раньше. На земле валяются пустые упаковки от еды, темные участки отмечают места, где разводили костры.

На верхней балке виднеется какая-то надпись. Она сделана не хаотичными буквами ржавников, а ровными штрихами пистолета-распылителя.

«Она не придет нас спасти».

Там написано что-то еще, но уже в виде неких непонятных символов.

– Рафия! – Ко мне спускается Слайделл. Песочно-ржавый камуфляжный окрас ее формы тут же сливается с черными тенями. – Мой отряд в сборе. Мы готовы отвести вас в безопасное место.

Я уже в безопасности. Помощь в пути.

Мой отец ни за что не пожертвует мной ради одиночной победы над мятежниками.

– Ты знаешь, что означают эти символы? – Я перевожу луч фонарика на потолок.

«Знаки не опознаны», – отвечает сирано.

Слайделл смотрит вверх, решив, что я обращаюсь к ней.

– Похоже на шифр мятежников. Должно быть, раньше здесь находилась их база, до того как Палафоксы загнали их в горы. – Она оглядывается по сторонам. – Место не самое удачное, этот песок может заполнить помещение в любую секунду. Поэтому давайте выбираться отсюда.

Я не сразу слушаюсь ее и какое-то время молча разглядываю символы. Весь день я изображаю из себя Рафи и уже начинаю становиться ею. Словно никто не смеет мне приказывать.

В конце концов я соглашаюсь:

– Хорошо. Идемте.

Слайделл взбирается по дюне и выводит меня на солнечный свет. Здесь ждут пятеро солдат, которые, припав к земле, окружают нас кольцом.

– Там расположена точка сбора. – Слайделл указывает на самое высокое здание в руинах – небоскреб. – Это лучшее место, где мы сможем продержаться.

– Разве передвигаться во время перестрелки не опасно?

– Это займет всего несколько минут, мисс. А после мы окажемся в безопасности. Только дождемся здесь подкрепления.

– Несколько минут? – Я мотаю головой. – Да они будут здесь раньше.

– Мисс Рафия, – впервые за все это время резко произносит Слайделл. – Шривф отсюда в часе полета на аэромобиле!

Мы встречаемся глазами. Я вкладываю в свой взгляд каждую найденную в себе частичку сестры.

Дело ведь не только во мне – я ответственна за этих солдат, моих защитников. И для нас будет безопаснее переждать здесь еще несколько минут, нежели пробираться сквозь руины, став живыми мишенями.

Уверена, мой отец предполагал, что это нападение случится.

Он хотел, чтобы оно случилось.

– Мы остаемся, – отдаю я приказ.

Слайделл впивается в меня взглядом. Она на десять лет меня старше, на пять сантиметров выше и в своей броне нависает надо мной огромной махиной. В моей голове проносятся все возможные варианты того, как она может со мной расправиться: впрыснуть мне успокоительное из своей аптечки, связать руки пластиковыми стяжками, висящими у нее на поясе. Или же просто протащить меня кричащую и брыкающуюся через весь разрушенный город.

Разумеется, она ожидает увидеть беззащитную Рафи.

Слайделл подается вперед, тянется к моей руке…

В эту секунду срабатывают мои бойцовские инстинкты.

Я хватаю ее за запястье и тяну на себя, сбивая с ног. А потом пинаю сбоку в колено. Броня помогает защитить связки от разрыва, но от боли девушка оседает на землю.

– Какого…

Я отворачиваюсь от Слайделл и встречаюсь с изумленными взглядами солдат.

– Мы остаемся здесь. – Во мне рождается зловещее сочетание Рафи и Фрей, властное и непоколебимое. – Таков приказ моего отца.

Взгляды солдат мечутся между мной и сержантом – они боятся сделать неверный выбор. Я стою спиной к Слайделл, предоставляя возможность для нового нападения.

На миг меня охватывает волнение, что сейчас может произойти все что угодно.

Но вдруг все взгляды солдат обращаются к небу.

– Слева, на десять часов! – выкрикивает один из них, и все падают на землю.

Я оборачиваюсь и вижу летящий на нас метеоритный дождь из множества пылающих в небе объектов.

– Что это? – спрашиваю я у Слайделл.

– Суборбитальные дроны, – отвечает она. – Но у мятежников нет выхода на низкую околоземную орбиту. Как и у нас!

– Нет, есть, – возражаю я. – Просто сидите тихо.

Она со злостью и смятением смотрит на меня, размышляя, стоит ли ей со мной разбираться. Но я, не обращая внимания, не свожу уверенного взгляда с неба.

В течение последнего месяца Ная неоднократно говорила мне о том, что мой отец постепенно возрождает старые боевые машины. И ждет повода для их использования.

Точнее, провоцирует его наступление.

Меня вновь переполняет восторг – я в очередной раз оказалась во власти воли отца. Я была права. У него все под контролем. Несмотря на внезапную огневую мощь мятежников, я снова в безопасности.

Древние руины сотрясает череда взрывов, когда суборбитальные суда пересекают звуковой барьер. Они летят из стратосферы и падают настолько стремительно, что воздух вокруг них загорается. Машины разрезают противовоздушные сети мятежников, словно ножи рассекают дым.

Вернувшись на земную орбиту, метеоры вдруг замедляют падение, и над ними раскрываются парашюты. Их раскаленные тепловые щиты распадаются на части, и наружу выходят тяжелые боевые дроны, ощетинившиеся стволами оружия.

И мгновенно начинают стрелять.

Слайделл отрывает взгляд от разворачивающейся над нами картины и снова смотрит на меня.

Я оказываюсь для нее совершенно не той, кем она меня считала.

– Вы знали об этом?

– Не совсем, – признаюсь я. – Но я с каждым днем узнаю все больше.

Первый сын

На следующее утро я завтракаю с Палафоксами.

Со мной за небольшим железным столиком на залитом солнцем балконе сидят представители трех поколений этого семейства: бабушка, мать и сын. Корпуса обслуживающих нас дронов расписаны цветами и танцующими скелетами. Кофе подают крепкий и сладкий.

На мне один из любимых нарядов Рафи – платье небесно-голубого цвета, окаймленное крылышками стрекоз. Безусловно, все они взяты с настоящих насекомых, а не распечатаны в стенной нише. В бою мой багаж уцелел, но вот шелковая рубашка совсем пришла в негодность.

А еще погибли одиннадцать солдат.

Об этом невозможно сейчас думать, иначе тут же идет кругом голова. Конечно, по сравнению с нами мятежники понесли больше потерь. Все новостные каналы пестрят сообщениями о произошедшем нападении и совершенном открытии: суборбитальные войска моего отца могут нанести удар по любой точке мира.

И все же одиннадцать солдат.

– Возмутительный случай, – приговаривает Зефина Палафокс. – Просто чудо, что ты не пострадала.

– Мне не было страшно. – У меня слегка дрожит голос, что не очень-то похоже на Рафи. Нужно держать себя в руках.

– Конечно, не было. – Зефина похлопывает меня по руке. – Мы все помним ту прошлогоднюю неприятность. Тогда ты тоже повела себя очень храбро.

Я озаряю ее бесстрашной улыбкой.

Зефине, знатной даме этого семейства, восемьдесят шесть лет. Ее внешность является результатом классической операции для пожилых, проделанной еще в эпоху красавцев: светлые волосы, румяные щеки, искрящиеся глаза. Это она встретила меня вчера – грязную, в шоковом состоянии, – а потом уложила в постель.

– Может быть, стоит поговорить о чем-то другом? – мягко вмешивается Арибелла Палафокс – дочь Зефины и глава города Виктория. Она занимает ту же должность, что и мой отец. – Нельзя позволять случившемуся омрачать твой визит, Рафия.

– Разумеется. – Я отрезаю себе большой кусок манго, словно в доказательство того, что даже мятежники не помешают мне насладиться завтраком.

В ухе раздается шепот сирано: «Вилку необходимо держать в левой руке, нож – в правой. Еду стоит подносить ко рту, а не наклоняться за ней».

От внимания Арибеллы не ускользает, когда я тянусь к уху и вытаскиваю сирано. Мне все равно, видит она или нет – многие носят сирано. А еще меня не волнует то, что я ем как дикарка. Мне просто невыносимо сейчас слышать голос отца.

Одиннадцать солдат.

Я отвечаю Арибелле улыбкой. Эта женщина кажется мне очень красивой. Но не по старым меркам красоты – ее операция была полностью удалена. Напротив, все ее обаяние заключено в лице, выражающем уверенность в том, что она рождена управлять.

Глядя на нее, я понимаю, почему после реформы свободомыслия так много городов пожелало иметь во главе одного лидера. Не очередной парламент, совет или комитет. А единоличную фигуру, которая вела бы их через хаос возрождающегося человечества. Подобно знаменитостям или королевским домам ржавников.

Я даже почти забываю, что являюсь ее пленницей.

– Рафия, ты увлекаешься охотой?

Мы все оборачиваемся к юноше одного со мной возраста, Колу Палафоксу. Это первые слова, которые он произносит, с тех пор как нас представили. Все это время он настороженно косится на свою чашку кофе так, будто тот может быть отравлен.

– Уверена, у Рафии есть куда более интересные дела, – отвечает за меня Арибелла.

Я не спорю с ней. Арибелла ни за что не позволит своей заложнице разгуливать с оружием, вездеходным скайбордом и ее сыном.

Кол снова опускает взгляд на еду.

Я не против того, что он не желает со мной разговаривать. Из двух сыновей Палафоксов он старший и знает французский язык. Стоит мне пару раз ошибиться с глаголами, как он тут же заподозрит неладное.

Перед отъездом мы с сестрой изучили имеющуюся в сети информацию о Коле. Узнали, что он задумчивый, немного скучный и прилежный парень. В отличие от Рафи никогда не участвовал в общественной жизни. И все же здесь он больше всех похож на нее – молодой наследник правящей семьи. Если кто и способен заметить, что мой великолепный образ светской девушки – всего лишь фарс, так это он.

В жизни он выглядит старше, чем на фотографиях из сети. Плечи у него шире, темные глаза печальнее, да и в целом он намного красивее. Но это еще одна причина не разговаривать с ним. Рафи славится тем, что с легкостью очаровывает как девушек, так и парней, а я никогда не флиртовала с незнакомцами.

– У вас замечательный дом, – говорю я, чтобы нарушить неловкое молчание. Рафи научила меня использовать эту, пусть и банальную, фразу, когда я не знаю, что сказать.

Зефина мигом оживляется:

– Тебе надо непременно провести экскурсию! Кол, почему бы тебе после завтрака не показать Рафии дом?

Арибелла одобрительно кивает:

– Превосходная идея. Тем более ты ни разу не разговаривал по-французски с живым человеком, с тех пор как вернулся домой.

На лице Кола появляется несчастное выражение.

И в эту минуту я его прекрасно понимаю.