Текст книги "Принц Ардена"

Глава 17

Рэндалл просидел в кабинете царя Дайна около часа, обсуждая детали их с Авророй отъезда на Юг. После обыденных разговоров о приданом невесты, тонкостях арденийских обычаев и прочей чепухе, которая наводила на Рэндалла скуку, царь встал с кресла и направился к платяному шкафу у окна. Повозившись несколько минут, он вернулся к столу с маленькой шкатулкой в руках.

– Принц Рэндалл, могу ли я просить об одолжении?

– Конечно, Ваше Величество.

Дайн открыл шкатулку и подвинул ее к Рэндаллу.

– Ты когда-нибудь слышал о камнях Севера?

Рэндалл подался вперед и взял в руки шкатулку. Внутри, на маленькой подушке из синего бархата, лежали два перстня – мужской и женский. Но это были не обычные перстни. Каждый из них был украшен иссиня-черным камнем размером с крупную вишню.

– Да, я читал о них. Таких камней практически не осталось, и носят их только члены царского рода.

Царь Дайн одобрительно улыбнулся.

– Смотрю, ты подготовился перед приездом к нам. Эти перстни принадлежали родителям Авроры. То, что я хочу сделать, не одобрил бы ни один северянин. Но я знаю, как это важно для Авроры, и так пожелала ее мать… Принц Рэндалл, я прошу тебя взять эти кольца в Арден и обменяться ими с Авророй в день вашей свадьбы.

Рэндалл ошарашенно уставился на Дайна. Никто из северян, кроме членов семьи Йоран, не носил украшений с северными камнями. Что уж говорить о чужеземцах.

– Вы уверены, Ваше Величество? Я ведь южанин. Я не имею права.

– Ты уже член нашей семьи, принц Рэндалл, а по благородству и отваге не уступаешь моим сыновьям. У меня тяжело на сердце от мысли, что я отправляю племянницу в чужие края. Пусть эти кольца служат ей напоминанием, что дом находится в ее сердце, а супруг, – царь посмотрел на принца по-отцовски добрым взглядом, – может стать для нее такой же верной и преданной семьей, как и та, в которой она выросла.

Рэндалл бережно провел указательным пальцем по гладкой прохладной поверхности камня своего будущего перстня.

– Для меня великая честь принять этот дар, Ваше Величество. Я буду оберегать эти перстни, как и вашу племянницу.

В кабинете воцарилась тишина. Затем царь задал совершенно неожиданный вопрос:

– Принц Рэндалл, ответь мне честно, не как зять тестю, а как мужчина мужчине. Что ты думаешь об Авроре? Удастся ли вам поладить?

Рэндалл на мгновение задумался, по привычке закусив нижнюю губу. Затем посмотрел на собеседника и улыбнулся уголком рта.

– Я думаю, она сведет меня с ума своим характером и сумасбродными выходками.

Дайн довольно усмехнулся. Откинувшись на спинку кресла, он сложил на животе руки и вперил на него изучающий взгляд.

– Знаешь, что меня удивляет? Ты южанин, а Аврора северянка. Но по характеру и натуре северный лед – это ты, а моя племянница словно бушующее пламя. Прошу тебя, Рэндалл, – он впервые обратился к нему без регалий, – постарайся не погасить в ней это пламя.

– Обещаю, Ваше Величество, что найду общий язык с будущей супругой. – Рэндалл говорил искренне. Он только надеялся, что, пытаясь обуздать дикое пламя юной невесты, не сгорит сам.

Вдалеке снова раздались крики воронов. Рэндалл кинул взор в окно, увидев, как к замку со стороны леса приближалась высокая широкоплечая фигура в большой шубе с капюшоном на голове. В руках мужчина нес тушу какого-то зверька. Рэндалл прищурился, пытаясь разглядеть лучше, и по мере приближения мужчины он увидел, что это был Герольд, а в руках он нес совершенно не то, о чем подумал он изначально.

– Дьявол! Что произошло? – Рэндалл вскочил с кресла и подошел к окну. Позади себя он услышал шаги Дайна, который поднялся следом.

Герольд нес на руках Аврору. По ее безвольно свисающим и болтающимися в воздухе рукам Рэндалл понял, что она была без сознания. Обменявшись встревоженными взглядами, тесть и зять стремительно направились к двери.

* * *

Безмолвная темнота обволакивала ее. В ней было так уютно и легко, что Аврора не хотела возвращаться к свету. Здесь она не чувствовала ни боли, ни разочарования – ничего. Может, она умерла? Хорошо. Это значит, что скоро она увидит родителей и сможет крепко обнять их. Больше не познает горький вкус предательства. Аврора уже слышала их голоса. Они звали ее, призывали идти…

– Аврора, доченька моя!

«Голос папы такой встревоженный. Но почему? Разве он не рад видеть меня?»

Аврора увидела впереди тусклый свет.

– Папа… папочка… – Горло сдавило колючей болью, и она смогла позвать отца лишь хриплым шепотом.

– Господь Всемогущий, бедняжка сильно ударилась головой, – обеспокоенно произнес женский голос.

Аврора встревожилась. Он не был похож на мамин. Кто это? Она испуганно попятилась назад. Но свет вдали становился все ярче, ближе, пока не поглотил ее целиком.

– Аврора, наконец-то ты пришла в себя! Ты нас так напугала!

Аврора приподняла дрожащие веки. Перед глазами все расплывалось, и ей потребовалось время, чтобы привыкнуть к яркому свету от множества свечей, озаряющих опочивальню. Вся семья собралась рядом. У изголовья кровати по обеим сторонам сидели дядя Дайн и тетушка Ария. Возле ног сидели ее младшие братья и Кай.

– Чт… что произошло? – Аврора не понимала, как здесь оказалась и почему все тело сковывала ноющая боль. Она нахмурила брови, пытаясь вспомнить события уходящего дня, но от попыток только сильнее разболелась голова.

– Аврора, ты что, не помнишь, как полезла на пихту и упала с нее?

От этого голоса она застыла. Воспоминания мощной лавиной обрушились на ее сознание, и ей стало тяжело дышать. Ей хотелось кричать, звать на помощь, спрятаться куда-нибудь подальше, лишь бы больше никогда в жизни не слышать этот голос. Но ее тело будто онемело, а саму Аврору накрыли стеклянным куполом. Она не могла кричать, никак не могла выказать свою боль и страх, – могла только тупо оглядываться по сторонам.

– Я-я… не… не помню… – еле вымолвила Аврора, боясь смотреть туда, откуда донесся голос.

– Ты увидела шишку, и тебе взбрело в голову сорвать ее на память. Когда ты была у цели, ветка под тобой надломилась, и ты весьма неудачно упала в мерзлый снег и ударилась головой о лежащую на земле ветку.

Герольд говорил с такой неподдельной заботой, что на долю секунды Аврора усомнилась в своих воспоминаниях. Может, все именно так и случилось, а нездоровый мозг просто показал ей ужасные видения, которые были не чем иным, как страшным сном?

Авроре отчаянно хотелось в это верить. Верить, что брат никогда не предавал ее, не втаптывал ее честь в заледеневший снег Древнего леса, не отобрал у нее надежду на светлое будущее. Но острая режущая боль внизу живота свидетельствовала об обратном.

Она судорожно всхлипнула и крепко зажмурила глаза.

– Не переживай, дочка, Тина осмотрела тебя. Серьезной травмы нет, и ты быстро пойдешь на поправку.

«Тина?»

Аврора осмотрелась в поисках своей служанки. Та стояла в углу комнаты, вперив в нее взгляд, полный тревоги, грусти и сожаления. Аврора заметила, как она едва заметно покачала головой, призывая к молчанию. Аврора тяжело сглотнула и перевела взгляд на дядю, который с нежностью смотрел на нее. Тетушка Ария и братья тоже были встревожены, но не настолько, как были бы, узнав реальные последствия ее прогулки. Они явно ни о чем не догадывались.

– Ее осмотрела служанка? Почему никто не вызвал лекаря? А вдруг у нее серьезные повреждения?

Табун мурашек пробежался по ее спине. Аврора покосилась в сторону двери и встретилась с холодным взглядом серых глаз. Рэндалл подпирал дверной косяк плечом, скрестив руки на груди. Он посмотрел на Аврору, демонстративно закатил глаза и покачал головой, выказывая свое неодобрение. Но, несмотря на напускное раздражение, выглядел довольно обеспокоенным.

– Тина – дочь лекаря, она прекрасно умеет врачевать раны и различные хвори. Так что вам не о чем беспокоиться, принц Рэндалл, – ответила царица Ария мягким тоном. – А теперь, когда Аврора пришла в себя, ей надо подкрепиться и отдохнуть после тяжелого дня.

Ария встала, и остальные члены семьи последовали ее примеру. Братья подходили к ней по очереди и целовали в лоб. Затем подошел и Герольд. Когда он наклонился, она в немом ужасе вжалась в подушку. Он мягко погладил ее по щеке и нежнее, чем того требовал случай, поцеловал в щеку. Аврора стиснула зубы, чтобы сдержать рвущийся изнутри крик.

– Выздоравливай, родная моя, – тихо прошептал он в самое ухо, отчего Аврора брезгливо сморщилась, и вышел.

Последним к Авроре подошел Рэндалл. Он не стал повторять за царевичами и целовать ее. Вместо этого осмотрел щеку, покрасневшую от удара Герольда, и медленно провел по ней тыльной стороной ладони.

– Угораздило же тебя так упасть, – сказал он нарочито ворчливым тоном.

Он смочил тряпку в миске с водой, стоявшей на прикроватном столике, и приложил к ее лицу. Приятная прохлада немного утихомирила боль от тяжелой пощечины.

– Выздоравливай, княжна, тебе нужно набираться сил перед отъездом. – Не сказав больше ни слова, Рэндалл покинул ее опочивальню, тихо прикрыв за собой дверь.

Оставшись наедине со своей служанкой, Аврора всхлипнула. Она уже собиралась как-то объясниться перед Тиной, но та сама подлетела к ней и приложила ладонь к ее губам.

– Моя госпожа, я знаю. – В глазах служанки отражалась неподдельная грусть.

– Как? – прохрипела Аврора. Она так долго и громко кричала в лесу в надежде, что ее кто-то услышит, что у нее окончательно сел голос.

– Моя госпожа, я ведь осматривала вас, ваши штаны… они в крови… – Тина потупила взгляд. – И царевич велел мне опоить вас дурманящим снадобьем. Я тогда сразу все поняла.

Вот откуда это странное ощущение стеклянного купола над головой. Опасаясь истерики, Герольд приказал опоить ее травами, что притупляли эмоции и ясность рассудка.

Аврора тяжело вздохнула. Она не могла плакать или кричать, чтобы выплеснуть боль, скопившуюся в сердце. У нее просто не было на это сил.

– Я должна рассказать дяде…

Услышав эти слова, Тина в ужасе встрепенулась:

– Нет! Моя княжна, ни в коем случае не делайте этого.

– Почему? Дядя поверит мне, если я расскажу. Он накажет Герольда. – Аврора судорожно всхлипнула от подступающей истерики, но ее глаза оставались совершенно сухими.

Тина подошла к прикроватному столику и налила в стакан воды, добавив несколько капель зеленоватой жидкости из небольшого пузырька.

– Выпейте, княжна Аврора, вам надо успокоиться.

Аврора послушно выпила, только бы не чувствовать боли, что рвалась наружу из-под стеклянного купола. Вернув стакан служанке, она свернулась клубочком и накрылась одеялом.

Тина присела у изголовья кровати и погладила ее по голове.

– Если расскажете кому-то из родных, лучше не станет. Его Величество не позволит, чтобы скандал вышел за пределы Ледяного замка, и вряд ли накажет царевича Герольда должным образом. А вот вам придется худо. Вас либо сошлют из замка в глухую деревушку к одному из дальних родственников, или, что еще хуже, оставят в замке на пожизненное заточение в четырех стенах. И тогда Герольд не оставит вас в покое.

– Тина, он надругался надо мной… Он должен понести наказание!

– Я понимаю вашу боль, моя княжна, но…

Аврора не дала служанке договорить:

– Тебе не понять! Ты даже не представляешь, через что я прошла. – Она рывком села на кровати, отчего у нее закружилась голова.

Тина осторожно, но настоятельно уложила ее обратно на подушки.

– Представляю, моя госпожа. Не вы одна пережили этот ужас… – Глаза служанки отражали беспросветную боль.

– Тина, о чем ты говоришь? – Аврора с недоверием смотрела на нее.

– Это случилось три года назад. Мне только стукнуло пятнадцать зим. Царевич Герольд затащил меня в свои покои, когда я проходила мимо, и… – Тина отвела взгляд и тяжело сглотнула. – Я была совершенно разбита и пошла в слезах к матушке. Она немедля отправилась к Его Величеству требовать справедливости…

– Что сделал дядюшка? – Аврора не была уверена, что хочет услышать ответ.

Тина горько усмехнулась.

– Заплатил за поруганную честь увесистым мешочком золота и велел держать язык за зубами. А царевича пожурил и наказал впредь не приближаться ко мне. Родителям пришлось отказаться от меня из-за моих младших сестер. Не хотели, чтобы тень моего позора упала на них. А Его Величество проявил милосердие, позволив остаться в замке и прислуживать вам.

Аврора пришла в ужас от услышанного. Дядя, ее праведный дядюшка, откупился за гнусный поступок сына золотом, словно Тина была продажной девицей? Жгучая обида захлестнула Аврору.

– Тина… а Герольд? Он больше не… он не обижал тебя?

– Его не сильно вразумил гнев царя. Он наведывался в мою комнату… и не один раз. А в напоминание, чтобы я впредь держала язык за зубами, оставил мне это… – Тина откинула густую косу, которую всегда носила на левом плече, скрывая ухо и часть лица.

Аврора ахнула, прикрыв рот рукой.

Кожу возле уха покрывал уродливый шрам от ожога.

– Он потушил об меня свечу и предупредил, что если я снова вздумаю кому-то нажаловаться, то такие шрамы украсят все мое лицо.

– Тина…

На краткий миг Аврора забыла о своем горе. Ее сердце разрывалось от жалости к своей служанке. Бедная девушка не один раз подверглась кошмару, который пережила сама Аврора, и не могла ни с кем поделиться своей болью. Даже родная семья отвергла ее за то, в чем не было ее вины.

Аврора снова села и, подавшись вперед, обняла Тину. Обняв ее в ответ, та тихо заплакала.

Аврора не знала, как долго они просидели в обнимку, пока Тина изливала свою боль, скопившуюся за три года. Сама она не плакала. Дурманящее снадобье подействовало, надежно заточив все ее эмоции под куполом.

Когда Тина успокоилась, Аврора задала терзавший ее вопрос:

– Как мне быть, Тина? Я не могу выйти замуж за южанина. Если он узнает…

– Он не узнает! Моя госпожа, вы отправитесь на юг и выйдете замуж за принца Рэндалла, а я сделаю так, что он ни о чем не догадается. Обещаю. Но если останетесь здесь, то ничего хорошего вас не ждет. Царевич Герольд не успокоится, пока не сломает вас окончательно.

Аврора видела в словах Тины смысл. Брак с южанином – не самое худшее, что могло с ней произойти. К сожалению, она поняла это на своем горьком опыте.

Тина вдруг спохватилась и суетливо начала рыться в карманах фартука. Достав черный пузырек, она протянула его Авроре.

– Что это? – Аврора откупорила крышку и понюхала содержимое. В нос ударил резкий запах полыни, мяты и древесной коры. Она сразу догадалась о назначении снадобья.

– Чтобы вы не понесли от царевича…

Аврора снова почувствовала боль в груди. Зажав нос, она резко опрокинула в себя горькую жидкость и не без усилий проглотила ее. Резкий приступ тошноты подступил к горлу, но она сдержала этот позыв. Она готова была выпить пинту гадкого снадобья, лишь бы предотвратить появления в ее чреве частички Герольда.

После Тина помогла Авроре искупаться и переодела ее в чистую сорочку. Аврора долго лежала в постели, но так и не смогла уснуть. На замок опустилась глубокая ночь, и ее покои освещал лишь тусклый свет одинокой свечи, стовшей на прикроватном столике.

Потеряв всякую надежду на сон, Аврора встала с кровати и начала бесцельно бродить по комнате. Тина сидела в кресле, свернувшись клубочком, и мирно сопела. Аврора пыталась уговорить ее вернуться к себе и отдохнуть перед отплытием на Юг, но преданная служанка наотрез отказалась покидать ее. Аврора взяла с кровати одеяло и накрыла Тину.

Как эта хрупкая и угрюмая девушка справляется с горем в одиночку? Каково это – понимать, что вся семья отвернулась от тебя, а человек, сломавший тебе жизнь, продолжает здравствовать и вскоре станет царем?

Стеклянный купол, бережно удерживавший эмоции, дал трещину, и всепоглощающая ярость вырвалась на волю. Аврора подошла к сундуку, в котором были аккуратно сложены ее вещи, приготовленные для отправки в Арден. Она долго искала необходимое, раскурочивая выровненные стопки одежды. Положив свою находку в карман, она сняла со стены масляную лампу, зажгла ее от свечи и тихо выскользнула из комнаты.

Аврора беспрепятственно прошла мимо похрапывающих стражников и спустилась на второй этаж. Добравшись до нужной двери, приложила немало усилий, чтобы тихо открыть ее и не перебудить стражу.

В комнате стояла кромешная темнота благодаря тяжелым шторам, через которые не проникал тусклый лунный свет. Аврора бесшумно подошла к большой кровати. Из-за балдахина доносился громкий храп. Она отодвинула ткань и уселась на край кровати. Храп на мгновение стих, а затем возобновился с новой силой.

Аврора с неприязнью разглядывала лицо Герольда. Некогда он казался ей красивым, но сейчас все в его внешности выглядело отталкивающим. Она отвела от него взгляд, и на глаза ей попалась фляжка, которую он всегда носил при себе и никогда не давал ее кому-либо в руки. Это был подарок его боевого товарища, который погиб на войне с островитянами. Аврора взяла фляжку и в свете лампы заметила на ней алые капли. Видимо, следы крови от пореза, который она успела оставить на его лице.

Интересно, как Герольд объяснил семье появление раны после прогулки в лесу?

Вытащив из кармана ночного халата маленький белый платок, Аврора тщательно протерла фляжку, дочиста оттирая кровавые следы. Они до боли напоминали ей другие следы, те, что алыми лепестками роз остались на снегу в лесу.

– Сколько девичьих душ ты погубил, братец? Много ли? – надтреснутым голосом спросила Аврора у спящего царевича.

В ответ Герольд лишь громко всхрапнул и, повернувшись на бок, затих.

Аврора вспомнила, каким спокойным тоном он рассказывал лживую историю о ее падении с дерева. Она достала из кармана кинжал и приставила лезвие к его шее. Герольд даже не шелохнулся, продолжая спокойно спать. Аврора сильнее сжала рукоять и пыталась собраться с духом, чтобы сделать то, зачем пришла.

«Аврора, такими темпами ты отберешь у Кая звание лучшего стрелка из лука. Взгляни, ты снова попала в яблочко». Она всхлипнула, вспомнив, как еще недавно Герольд восхищался ею, когда она трижды попала в мишень.

Слезы катились по ее щекам от непрошеных воспоминаний. Сжимавшая кинжал рука задрожала. Аврора злилась на себя за эту слабость, но ничего не могла с собой поделать.

– Будь ты проклят, Герольд, сын Дайна. Будь ты проклят, заклинаю тебя. – Процедив эти слова, Аврора отбросила фляжку брата на кровать, схватила с прикроватной тумбочки лампу и быстро покинула его комнату.

Словно привидение, она плелась по коридорам замка, и даже сама не поняла, как добралась до лестницы и поднялась на нужный этаж.

– Аврора? Что ты здесь делаешь?

Она вздрогнула и медленно обернулась.

Позади нее стоял Рэндалл.

– Аврора, ты в порядке?

Он подошел к Авроре и, остановившись в шаге от нее, провел тыльной стороной ладони по щеке. Она вздрогнула от его прикосновения. Последний раз он касался ее в ночь помолвки. В ту ночь, когда они должны были скрепить брак. В ту ночь, когда он должен был остаться в ее покоях до самого утра.

В ее душе с шипящим бурлением поднимался гнев.

– Э-эй, Аврора, ты слышишь меня? Почему ты бродишь по замку посреди ночи в таком виде? – Рэндалл красноречиво опустил взгляд на сжатый в руке девушки кинжал и вопросительно выгнул бровь. – Надеюсь, ты не меня шла проведать?

Идея показалась ей заманчивой. Что бы произошло, если бы он оставил свою заносчивость при себе и согласился соблюсти все законы северной свадьбы? Что, если именно он воспользовался бы правом первой ночи? Аврора подошла к нему вплотную и прижала нож к шее. Это он виноват в ее позоре. Он стал молчаливым пособником Герольда. Рэндалл стоял не шелохнувшись: ни один мускул не дрогнул на его лице, а в глазах по-прежнему читалось безмятежное спокойствие.

– Неужели твои чувства ко мне так сильны, что ты готова убить меня, только бы их обуздать?

– Я испытываю к тебе только одно чувство, южанин. И это ненависть!

Рэндалл растянул свои губы в довольной улыбке.

– Мудрецы говорят, что от ненависти до любви всего шаг. Куда длиннее путь к любви от полного равнодушия. Осторожнее, княжна, ты рискуешь обречь себя на страдания от безответной любви ко мне.

– И не мечтай. Я никогда тебя не полюблю.

Аврора сильнее надавила ножом, и на его бледной коже появились бисеринки алой крови. Непрошеные воспоминания снова затуманили ее разум, и она, пошатнувшись, начала оседать на пол.

Рэндалл быстро подхватил ее и легко, будто Аврора была пушинкой, поднял на руки.

– Отпусти меня, – обессиленно прошептала Аврора. – Отпусти немедленно, несносный южанин.

– Душа моя, впереди нас ждет много времени на обмен любезностями. Так что прибереги свой яд, сейчас тебе нужен крепкий здоровый сон.

Рэндалл отнес ее в ее покои. Аккуратно уложив Аврору на кровать, он поставил лампу на стол и тихо, чтобы не разбудить служанку, начал перебирать склянки со снадобьями. Отыскав нужный пузырек, он поднес его к губам Авроры.

– Пей, это поможет уснуть.

Аврора послушно выпила содержимое и откинулась на подушки.

Рэндалл, забравшись с ногами, сел у изголовья кровати.

– Почему ты не уходишь? – Аврора отодвинулась от Рэндалла и положила между ними подушку.

Рэндалл усмехнулся, наблюдая за ней, и тихо прошептал:

– Хочу проследить, чтобы ты уснула, а не отправилась в очередное ночное путешествие по замку.

Аврора хотела было возразить, но снадобье уже подействовало, и она молча прикрыла глаза. Сквозь сон она слышала, как Рэндалл напевает себе под нос грустную песенку. Низкий бархатный голос подействовал на нее как дурманящее снадобье. Но, в отличие от снадобья, этот голос не скрывал все ее эмоции под толстым стеклянным куполом. Он нежно, но умело усмирял страх, гнев и всепоглощающую боль, вселял покой и надежду на лучшее.