Текст книги "Всего лишь полностью раздавлен"

9

– Что это еще за ребята?

Щека Уилла находилась в паре сантиметров от моего лица. Мы лежали бок о бок на моей кровати с одними наушниками на двоих. Это было редкое послеобеденное время, когда я сумел получить дом в свое полное распоряжение. Кончики наших пальцев ползали друг по другу, пока наши руки лежали на моем бедре.

Я ткнул в телефон, чтобы зажегся экран.

– «Летлив»[12]12
  Letlive («Дайте Жить» (англ.)) – постхардкор-группа из Лос-Анджелеса, основана в 2002 году.


[Закрыть]. Классная группа, да?

– Как ни странно, да.

– Как ни странно, потому что ты сноб в музыке?

Уилл улыбнулся и прикоснулся своим виском к моему.

– Заткнись.

Его интонация была теплой и нежной. Так парень разговаривает с тем, кто ему нравится. Я знал эту интонацию. А сейчас впервые услышал ее в голосе Уилла. Часть меня умерла от счастья. Тотчас свернулась в клубок и умерла.

– Наверное, каждый раз, когда я слышу «панк», думаю о «Блинк-182» или «Фол Аут Бой»[13]13
  Blink-182 («Мерцание-182» (англ.)) – панк-группа из Калифорнии, основана в 1992 году. Fall Out Boy («Отпадный мальчик» или «Токсичный мальчик» (англ.)) – рок-группа из Иллинойса, основана в 2001 году.


[Закрыть].

– Обе группы очень неплохие. Надеюсь, ты к ним не придираешься.

– Только немного.

– Можем остаться каждый при своем мнении.

– Они немного… примитивней, чем это.

– Есть такое. Они поп-панковский фастфуд.

Уилл засмеялся.

– Мне нравится. Это идеально. Поп-панковский фастфуд.

Как заново рожденный, я начал просматривать свои альбомы.

– Если они тебе нравятся, ты должен послушать этих ребят. Они такое делают с гармониями, что просто ах-х, а барабанщик… боже, я мог бы послушать целый альбом одних его соло. Подожди, я их найду… что?

Уилл смотрел на меня со странной полуулыбкой.

– Ничего. Ты страстно относишься к музыке. Господи, как мило! Мне кажется, ты Баха мог бы убедить, что все, чего ему не хватает, – это тяжелая бас-гитара.

– Наверное, мне просто очень нравится музыка. Поэтому можешь меня засудить.

– Да, а мне очень нравишься ты. Поэтому тоже можешь меня засудить.

Вторник, 16:02

Прости

После того утра в чулане я больше с Уиллом не говорил. Он в тот же день отправил мне сообщение, но я заставил себя его проигнорировать. Мне трудно сказать: «Давай останемся друзьями». Однако если я резко не обрублю все с Уиллом, то в итоге начну тосковать по нему, безнадежно обреченный, обиженный и с разбитым сердцем. Даже больше, чем сейчас.

Правда, я провел немалую часть недели, прокручивая в голове нашу встречу. В зависимости от настроения я по-разному интерпретировал воспоминания. Иногда я внутренне поздравлял себя, ведь у меня нашлись силы выскочить и хлопнуть дверью. Все, чего мне не хватало, – это какая-нибудь песня «Дестинис Чайлд»[14]14
  Destiny’s Child («Баловень судьбы» (англ.)) – женская ритм-энд-блюз и хип-хоп-группа; была образована в 1990 году в Хьюстоне (Техас). Появилась как квартет, затем стала трио (Бейонсе, Келли Роуленд, Мишель Уильямс).


[Закрыть], играющая как увертюра, и тогда это было бы величайшее «Мне плевать» – после Ретта Батлера в «Унесенных ветром».

А в другие разы я убеждал себя, что у Уилла до сих пор есть чувства ко мне, а я разрушил своей пятисекундной истерикой прекрасное будущее, кульминацией которого стали бы свадьба и три усыновленных ребенка.

И после таких раздумий мне уже не было весело.

Помню, как однажды ночью, посреди приступа отчаяния, я спросил маму, нет ли у нее каких-то реальных сожалений по поводу ее подросткового возраста. Вероятно, она подумала, что подходящим ответом на вопрос будет фальшивое исполнение песни «Битлз» «Пусть так и будет»[15]15
  Песня Let It Be (англ.); выпущена в 1970 году. (Прим. пер.)


[Закрыть]. Слово в слово. От начала до конца. Выступление, которое я должен был прослушать полностью. Я сделал в уме заметку больше никогда не спрашивать у матери совета по поводу отношений.

В школе я входил в ритм. Мы с Джульетт часто сбегали в подвальную аудиторию во время обеда. С репетициями группы по вторникам и четвергам музыкальный класс быстро стал моим любимым местом в школе. Все в нем, начиная от убогих воодушевляющих постеров, которыми были обклеены стены, до коллекции плохеньких гитар и скрипок, микрофонов и усилителей, хранящихся в дальнем углу, уже было привычным и знакомым. Успокаивающим.

Музыка везде остается музыкой. Хоть в Калифорнии, хоть в Северной Каролине.

По четвергам у меня был урок музыки прямо перед обедом. Когда прозвенел звонок, я собрал вещи и пошел к шкафчику, весь мечтательный и счастливый.

Я был слишком занят, обитая в собственном мирке мелодий и битов, и не приглядывался к тому, что творилось в реальности, когда я только-только вошел в кафетерий. Но будьте уверены, я уж точно все заметил, когда добрался до стола и обнаружил, что Уилл сидит на моем месте.

Но моем чертовом стуле. Самодовольный вор, мелкий…

О нет, стойте, другие парни тоже там были! Они принесли дополнительные стулья и битком окружили стол, устроились плечом к плечу, чтобы поместиться. Моя первая мысль: «Уилл заставил их сделать это, чтобы поговорить со мной в их присутствии». Моя вторая мысль: «Ого, а ты – живой пример нарциссизма, Оливер Ди Фиори. Не все вертится вокруг тебя, спустись уже на землю».

Джульетт упоминала, что баскетболисты время от времени проводили время за их столиком. Вот и наступило такое время.

Никакого стресса. Будь спокоен.

Пожалуйста, бога ради, сохраняй спокойствие.

А затем (о да, какой же я глупый) я вспомнил, что ненавидел парней за гомофобные шутки. Поэтому, в общем-то, пошли они все до единого…

– Олли-оп, я заняла тебе место! – Джульетт помахала мне и показала на пустой стул.

Наверное, на тот случай, если я подумаю, что она имела в виду другой стул.

Когда Джульетт окликнула меня по имени, Уилл наклонил голову и поднял взгляд. Я прошествовал мимо и поставил свой поднос, как в «Тетрисе», в маленький промежуток между подносами Джульетт и Нив. Мэтт сидел прямо напротив меня, справа от Уилла.

С другой стороны от Мэтта находился Дарнелл, один из приятелей Уилла. Он разговаривал с Нив, облокотившись на стол.

Дарнелл, конечно, не являлся коротышкой, но по сравнению с остальными ребятами выглядел практически эльфом. У него была светло-коричневая кожа теплого оттенка, веснушки на широком носу и вечно приподнятые брови, из-за чего глаза парня всегда казались обеспокоенными и добрыми. По тому, как он нацелился на Нив, я понял, что он полностью забыл об окружающих.

– Ты ничего не ешь почти два дня, – говорил он. – Кстати, в прошлом году я сбросил несколько килограммов и собрал две сотни баксов. Это не так уж и сложно.

Нив отбросила волосы и улыбнулась жеманной ухмылкой, совсем не похожей на ее обычную усмешку.

Я привык к тому, что манеры Нив почти всегда были приятными, а сама она выглядела немного безучастной. А это была Нив на задании. На задании, которое касалось горячего парня.

– Прямо как голодание, которое повсюду встречается в «Инстаграме». Но разве это не мешает тренировкам?

– Не-а, – ответил парень.

– Мешает! – заглушил его Мэтт. – Он был бесполезен целую неделю после своего голодания в прошлом году.

Мэтт сразу же заработал жесткий взгляд от Прекрасного Принца нашей Нив. Посыл ясен: «Ты обламываешь мне флирт – и у тебя есть ровно одна секунда, чтобы заткнуться».

– Это для благотворительности, чувак.

– Ага, но если бы ты мог помогать бедным, когда у нас нет игр против Уильямстауна, то получилось бы и впрямь неплохо.

Уилл молча наблюдал за ними. А иногда переводил взгляд на меня, как голубь, который находится в безопасности, но все равно хочет проверить, не нападут ли на него сейчас из засады. Именно это он и думал? Что я раскрою его ориентацию перед друзьями-спортсменами? Хотя, справедливости ради, он ведь дал понять, что даже если я буду вести себя так, словно мы знакомы, то обреку его на погибель. Поскольку, в конце концов, он может заразиться гейством. Он, наверное, и не говорил парням, что мы встречались. И вот таким должен быть мой Прекрасный Принц? Мне даже показалось, что у Нив сложились условия получше.

Нив помешала вилкой картофельное пюре. Она больше баловалась с едой, чем ела. Она что, не хотела обедать перед парнями? Или у нее пропал интерес?

– А по-моему, это очень самоотверженно, – сказала она. – Может, я когда-нибудь тоже попробую.

– Тогда совмести с кастингом, – предложила Лара, жуя кусок хлеба.

Нив нахмурилась. Джульетт с парнями, похоже, пропустили шутку, но я слишком хорошо знал, каково быть мишенью для подколов Лары. Совместить голодание с кастингом, чтобы Нив могла скинуть вес. Вот что имелось в виду. Даже если она брякнула это без задней мысли. Я впервые увидел, как Лара нацелила свою злость на кого-то, кроме меня. Пожалуй, она встала не с той ноги. Возможно, ей не нравилось то внимание, которое Мэтт сейчас оказывал Нив.

Разговор продолжался без меня. Я не присоединялся. Для меня не было таким уж необычным молчать за обедом, и я не чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы начать болтать с такой аудиторией. Как ни странно, Уилл тоже помалкивал. Я впервые увидел его на близком расстоянии, когда он сидел рядом со своими баскетболистами, поэтому пока не знал, типично это для него или нет. Но затем Мэтт дважды спросил у него, почему он такой отстраненный, и я получил ответ.

Глядеть друг на друга украдкой у нас получалось просто ужасно. Я поймал его на этом почти столько же раз, сколько он – меня. А что касается бабочек в животе, то мне скоро придется купить ДДТ[16]16
  Инсектицид. (Прим. пер.)


[Закрыть], потому что это уже начинало надоедать. Неважно, что я видел безумно нежную кожу в вырезе его рубашки, что его ресницы казались гуще обычного, а сгиб руки был отвлекающе красивым. Он сволочь. Поэтому для меня он должен быть мертв. Забронируйте уже чертовы похороны, пожалуйста.

В итоге парни отправились за вторым, десертом или и тем и другим. Когда они ушли, я успокоился. Думаю, сегодня слишком мало тренировал осознанность, поскольку был немного взвинчен.

В воздухе повисла пауза, а затем Джульетт и Лара, как гиены, повернулись к Нив.

– О боже, ты нравишься Дарнеллу, – выпалила Джульетт.

Нив моргнула.

– Не может быть.

– Нив, да ладно тебе, – сказала Лара, стукнув для выразительности по своему подносу. – Феромонов было столько, что я чувствовала их на сэндвиче. Не строй из себя дурочку. Олли, скажи, Дарнелл пускал слюни? Да или нет?

Ого. Лара решила поговорить со мной как с человеком. Может, она начала ко мне притираться.

– Скажу твердое «да», – извинительным тоном произнес я.

– Ребята, хватит. Мы друзья.

– А в чем проблема? – удивилась Лара. – Он горячий, как паяльник. Если он тебе не нужен, я его возьму.

– У тебя есть Мэтт, уступи теперь Нив, – заметила Джульетт.

Лара усмехнулась.

– Может, у меня и есть Мэтт, но у Мэтта нет меня. Хотя раз уж ты упомянула, между ним и Дарнеллом пробежала небольшая искра. Как думаешь, они согласятся на отношения втроем?

– Дарнелл мог бы, если бы третьей стала Нив.

Нив застонала и откинула голову.

– Они скоро вернутся. Глядите, чтобы они вас не услышали.

– Точно… и нам нужен план нападения, – фыркнула Джульетт.

Лара шмыгнула носом.

– Нет, не нужен. Мы не преследуем мужчин. Они приходят к нам сами, и мы удостаиваем их вниманием, если хотим.

– Но Лара, это не мужчины, а мальчики. Разные биологические виды, помнишь?

– То же самое, просто меньше мускулов.

– И мозгов.

Я вообще-то сидел рядом.

Нив хлопнула ладонями по столу, заставляя нас подпрыгнуть.

– Хватит. Не пытайся свести меня с Дарнеллом. Не хочу ни к чему здесь привязываться, ясно? Мне нельзя заводить в школе что-то серьезное, если я собираюсь переехать в Нью-Йорк.

– Кто говорил о серьезном? – возразила Лара с озорной улыбкой. – К тому же нельзя вешать все на один гвоздь. Если с Нью-Йорком не получится, то ты пожалеешь о том, что не держала Дарнелла про запас.

Лицо Нив застыло. И я вполне понимал почему. Она вспомнила реплику Лары о голодании.

– И почему у меня не получится с Нью-Йорком?

Джульетт прочистила горло. Я был на ее стороне. Мы сумеем придумать оправдание, чтобы сбежать до того, как начнется настоящий ад? Я попытался пройтись по списку возможных причин, но моя голова очень не вовремя опустела.

– Я не говорю, что не получится. Но там ведь огромная конкуренция, ты же в курсе? Высокие стандарты. Даже идеальным девушкам нелегко на кастингах.

– Не то чтобы ты не идеальная, – торопливо вставила Джульетт.

Лара пожала плечами.

– Нив – прекрасная. Это очевидно. Но только красоты всегда хватает.

– А что еще нужно? – спросила Нив.

– Как я и сказала, конкуренция там большая. Для некоторых девушек модельный бизнес – это просто их жизнь. Они посвящают ему все.

– Я тоже.

– Как бы да, – протянула Лара. – Но ты же знаешь…

– Нет.

– Те девчонки, с которыми ты конкурируешь… они бы не стали есть на обед картофельное пюре.

Черт. Вот оно. Мы с Джульетт поежились. Я почувствовал этот укол на себе, словно Лара дала мне пощечину.

Нив покраснела, и я гадал, заплачет она или нет. Я приготовился подняться, чтобы обнять ее, прикоснуться к ее руке или столкнуть Лару со стула: пока я не представлял, что именно.

Но Нив встала.

– Ты настолько не уверена в себе, что тебе надо мутить со всем, что движется, ради собственного признания. Но это вовсе не означает, что можно отыгрываться на мне. В жизни есть вещи поважнее парней, Лара. И если ты думаешь, что лучше меня, потому что расхаживаешь в джинсах маленького размера и способна сосаться с Рене перед группкой недоразвитых парней, чтобы у них яйца посинели от фантазий о липовых лесбиянках, то, пожалуйста, прекрати. Нам с Джульетт стыдно за тебя и твои дешевые замашки.

А потом Нив ринулась прочь, забыв про свой поднос на столе. Джульетт изумленно посмотрела на Лару. Та скучающе махнула рукой.

– Кое у кого месячные, – сказала она.

– Господи боже, – пробормотала Джульетт.

Она положила поднос Нив на свой и встала.

– Я схожу за ней.

– Только не беги, – сказала Лара.

Часть меня тоже едва не бросилась за Нив. Она не заслуживала тычков и подколов, и я хотел показать ей, что поддерживаю ее. Но вдруг что-то остановило меня. Тихий голос в голове, который сказал, что, наверное, Ларе сейчас кто-то нужен. И может быть, со всеми ее шипами и терновником, она получала не так уж много утешения.

Я пристально на нее посмотрел, когда Джульетт скрылась из виду. Она словно забыла, что я до сих пор находился рядом. Когда она взглянула вслед Джульетт, ее стоическое выражение лица на секунду изменилось, и я решил, что мне это показалось. Но спустя мгновение снова начала выглядеть веселой и отстраненной.

Заметив, что я уставился на нее, она вызывающе подняла брови.

– Что?

– Ничего, – ответил я.

Вообще-то я соврал. Я собирался что-то сказать, но она посмотрела на меня так, будто намеревалась сделать следующей жертвой, поэтому моя смелость быстро испарилась.

– Хорошо. – Она молча посидела, тыкая еду вилкой, после чего схватила поднос и пошла прочь.

Парни вернулись с растерянными лицами.

– Куда все подевались? – поинтересовался Дарнелл.

Уилл обеспокоенно показал подносом на дверь, за которой исчезла Лара.

– Она в порядке? – спросил он.

И внезапно мы опять очутились у озера. Летом Уилл всегда первым понимал, что у кого-то не все хорошо, и сразу же пытался это исправить. Так мы и познакомились. То была одна из тех вещей, которые мне нравились в нем больше всего. Куда пропала его нежность и почему она внезапно появилась здесь? Из-за Лары? Кем являлся настоящий Уилл? У него оказалось столько масок, что я уже понятия не имел, как выглядит его истинное лицо.

– Я проверю, как она, – произнес я. – Можешь отнести мой поднос? Мне надо постараться ее догнать.

Уилл кивнул и махнул мне рукой, словно мы вновь были в одной команде. Несмотря на мои лучшие побуждения по уничтожению всей привязанности, во мне тотчас затеплилась крохотная вспышка счастья. Но я решил не подавать виду.

Я нашел Лару возле шкафчиков. Она держала в руках учебники и топталась перед аудиторией, потому что входить еще было рано. Она за километр приметила меня и раздраженно покачала головой, поворачиваясь ко мне спиной и прислоняясь к стене. Книги она прижимала к груди.

– Эй! – окликнул я Лару.

– Что? – огрызнулась она.

Я проигнорировал ее неудовольствие и тоже прислонился к стене. Некоторое время мы не разговаривали, пока ко мне не вернулась смелость.

– Можешь целоваться с тем, с кем хочешь, – начал я. – И это не касается никого, кроме тебя.

Она резко развернулась ко мне.

– Ты же не думаешь, что она меня обидела, а? – усмехнулась она. – Я тебя умоляю. Мне нет дела до того, что все обо мне думают.

Весьма убедительно. Но…

– По-моему, каждому есть дело до того, что о нем думают люди… в той или иной степени. Даже если они этого не признают. – Я уставился на Лару в упор.

– В таком случае ты плохо меня знаешь.

– Наверное. Если тебе и правда плевать, то я тебе завидую.

– Хорошо. Так и должно быть.

– Но если тебе когда-нибудь захочется поговорить…

– Нет.

– О’кей. – Я пожал плечами.

Что ж, я хотя бы попытался. Может, я ошибался. Вероятно, Ларе не особо нравилось целоваться с Рене, как я предположил. Возможно, я неверно истолковал ее выражение лица, когда мы сидели в кафетерии. Но если нет, то…

Если бы мне не с кем было поговорить, когда я думал о каминг-ауте, то я бы свихнулся. Мне не хотелось, чтобы кто-то такое переживал. Кроме того, я, пожалуй, мог помочь. Никаких дальних родственников Медузы.

Я прошел половину коридора и оглянулся на Лару. Как раз в тот момент, когда она смотрела прямо на меня.

10

У тети Линды началось резкое ухудшение. По-моему, она жила в постоянном ухудшении здоровья, если вы меня спросите. (Не то чтобы меня кто-то спрашивал.) И мне перестали все рассказывать. Меня просто просили посидеть с Кристой и Диланом, пока взрослые решают проблемы. Похоже, они думали, что я не вынесу, если услышу новости. А возможно, они считали, что чем меньше я знаю, тем меньше вероятности, что я проговорюсь детям про то, насколько все серьезно. В любом случае как бы я ни давил на родителей, они твердо держали меня в неведении.

Как ни странно, это было неплохо. Если никто не рассказывал мне, насколько ужасна ситуация, я мог убеждать себя, что это временно. Просто вспышка.

В общем, с моей новой ролью опекуна Кристы и Дилана, которая длилась с момента окончания занятий до момента отхода ко сну, у меня не было особой возможности попрактиковаться на бас-гитаре. По крайней мере, серьезно. А ребята в «Абсолюции прикованных» оказались настроены очень даже серьезно. Они не делали ошибок. Они не стыдили меня, если я лажал на репетиции и сбивал их, но было вполне очевидно, что так делал только я. Поэтому я начал забивать на обед и прятался в музыкальном классе, повторяя сложные куски снова и снова, пока они не становились второй натурой.

Однажды днем, в начале октября, я был так сосредоточен на том, что делаю, что не услышал, как открылась дверь. Только заметив краем глаза какое-то движение, я увидел Уилла. Присутствие кого угодно, не говоря уже о Уилле, когда я этого не ждал, повергло меня в шок: я подскочил на месте и выругался.

Уилл выгнул брови.

– Прости. Я думал, ты слышал, как я вошел.

Ох. Он выглядел сегодня по-особому хорошо, и планка поднялась весьма высоко. На нем была облегающая рубашка с длинными рукавами, цветом где-то между бордовым и сливовым, и узкие штаны цвета хаки. И до меня мгновенно долетел сладкий, мускусный аромат его одеколона. Того самого, который он использовал летом. Если бы запахи не вызывали в памяти воспоминания, я бы сумел не показать на лице свои чувства.

Я потряс головой, словно она была «Волшебным экраном»[17]17
  Изобретенная в XX веке игрушка – экран с серебристым фоном. Специальный металлический курсор рисует на экране темные линии. Чтобы стереть рисунок, надо потрясти игрушку. (Прим. пер.)


[Закрыть], тупо уставился на свою гитару, а затем принялся на ней играть.

– Что ты делаешь? – спросил я.

– Джульетт сказала мне, что ты здесь.

Предательница.

– Представить не могу, почему она решила, что тебе стоит быть в курсе.

– Я спросил ее, куда ты делся. Ты пропал.

«Просто продолжай играть. Уиллу никогда не стать таким же интересным, как бас».

Он прочистил горло.

– Я не знал, связано ли это со мной. Я могу попросить парней не подходить к столу, за которым ты обедаешь.

Я перестал играть.

– Глупости, – огрызнулся я. – У меня не получается репетировать дома, поэтому пришлось найти место в школе.

Уилл взял стул, стоящий у стены, и сел на него задом наперед, сложив руки на спинке. То есть он располагался с удобством. Хорошо, что не спросил разрешения, потому что я бы ему его не дал.

– Почему ты не можешь репетировать дома? – спросил он.

– Криста и Дилан каждый вечер у нас. Нет возможности.

Его лицо смягчилось.

– Как они? Я соскучился по ребятам.

– У них все хорошо. – Я снова начал играть: хоть что-то могло дать понять, что я слишком занят для разговоров.

– Как твоя тетя? – мягко спросил он.

Я не ожидал вопроса, но мое горло сжалось, а сердце начало грохотать, словно пыталось вырваться из груди. Я почувствовал привкус желчи. Пальцы перестали двигаться на грифу и струнам.

Уилл выглядел разбитым.

– Она?..

– Жива, – прохрипел я.

Уилл изучающе на меня посмотрел. Он и так обычно держал взгляд немного дольше, чем большинство людей, а теперь будто боялся моргнуть. Казалось, он заносит в каталог каждую из клеточек моей кожи. Словно они говорили ему то, что я не хотел.

– Мне жаль, что с ней такое случилось, – искренне сказал он.

На секунду я подумал, что он хочет встать. И подойти ко мне? Или уйти? Но он не пошевелился.

Я хотел поблагодарить его за заботу. И рассказать про тетю Линду то, что в чем не признавался в школе никому, поскольку не хотел вызывать ни у кого дискомфорт.

Я бы попросил его обнять меня и убедить, что все будет нормально.

– Осторожно, – заявил я. – Тебя могут обнаружить наедине со мной. Кто знает, что подумают люди.

Уилл пожал одним плечом.

– Сомневаюсь. Никто никогда сюда не спускается.

Неправильный ответ. Мою кожу закололо от холода, и я вернулся к гитаре.

Уилл вздохнул.

– Не могу выносить то, что между нами происходит. Прости меня за мое поведение на вечеринке. Мне очень жаль. Скажи, как мне загладить вину, и я это сделаю.

Если он думал, что я до сих пор злился, то он слишком сильно отстал. Сейчас я бесился из-за другого. К тому же я не должен уламывать его перестать меня стыдиться. Если же я стану умолять Уилла не игнорировать меня в школе, тот факт, что он послушается, ничего не будет значить. Все должно исходить от него, а иначе в чем смысл?

– О’кей, – пробормотал я. – Неважно. Мне надо порепетировать, поэтому я пытаюсь сосредоточиться.

Уилл кивнул, и я сразу захотел взять свои слова обратно. «Нет. Не уходи. Скажи что-нибудь, и пусть я сдамся. Убеди меня в том, что я больше не должен обижаться».

– Тогда ладно… тебе действительно надо порепетировать, – проговорил он.

Мои плечи поникли. Но другого я не мог ожидать. Все-таки я сам настоял, чтобы он убрался отсюда.

– Но если ты хочешь репетировать по вечерам, в любое время, приводи детей ко мне. Кейн еще их помнит, и, я уверен, он будет счастлив с ними поиграть. Можешь воспользоваться нашим подвалом или моей комнатой. Или побыть один, если захочешь.

Как неожиданно.

– Спасибо. Я подумаю.

Он смущенно улыбнулся, направился к выходу и закрыл за собой дверь.

В следующий понедельник он появился на уроке музыки. Так обыденно, словно это было в порядке вещей.

Уилл уселся за свободную парту в паре рядов от меня, и, вот черт, он, похоже, и правда должен был там находиться.

Вероятно, он перевелся. Зачем? С каких пор он стал тем, кто посещает уроки музыки? Я негодовал. Как он смеет заявляться сюда и портить мое занятие? Если он будет плохо себя вести, я загоню его в угол и заставлю перевестись обратно.

Урок был крайне важен для меня. Я не собирался позволять ему превращать это в шутку.

Я продолжал пытаться поймать его взгляд на протяжении всего занятия, но он ни разу на меня не посмотрел. Он сосредоточился на учителе и на учебнике. Никаких комментариев и смеха, никаких насмешливых подколов классу.

Вот именно тот тип сюрпризов, которые Великая Внеземная Сущность любила устраивать, чтобы делать жизнь интереснее. Я представлял ее там, наверху, с десятками других мистических фигур из каждой существующей религии, которые восседают на облаках, смотрят волшебный телевизор и глупо хохочут над моей растерянной физиономией.

Спустя вечность прозвенел звонок. Я знал, что Уилл не хочет, чтобы я говорил с ним в классе, на глазах у ребят, но мне было плевать.

Я ринулся прямо к нему и уперся рукой о его парту.

– Что происходит? – спросил я.

Он невинно моргнул.

– Привет! Олли, я забыл, что ты ходишь на урок музыки.

– Нет, не забыл.

Уилл ухмыльнулся. Что ж, я рад, что его это веселило.

– Консультант по профориентации считает, что мне надо заменить репетиторство с одноклассниками на полноценное занятие. Я подумал, а почему бы и нет? Тогда я буду выглядеть разносторонне в заявке для колледжа.

Я скрестил руки на груди.

– Кстати, уроки по музыке – не самые легкие, – раздраженно произнес я. – Ты можешь назвать хоть один музыкальный период в истории?

Он покачал головой, засовывая учебник в сумку.

– Я подумал, что если что-то не пойму, то у меня есть друг, который достаточно хорошо разбирается в музыке и сможет мне помочь.

– Ой, правда? А кто? Наверное, тот, с кем тебя могут увидеть другие люди? – спросил я с прохладцей в голосе.

Уиллу понадобилась секунда, чтобы ответить.

– Верно. Между прочим, Дарнелл сегодня хочет посидеть в кафетерии с вами. Он по уши втрескался в Нив, ты заметил? Ты останешься здесь, чтобы поупражняться… или пойдешь на обед?

– Сегодня я собирался поесть.

Вообще-то я планировал порепетировать, но он, конечно же, это и надеялся услышать. Мне не хотелось его радовать. Я взглянул на него, молча ожидая, когда он попросит меня пропустить обед, чтобы он не съеживался от страха, думая, что я обращусь к нему за столом.

– Круто. Пошли вместе. – Он встал, готовый идти.

Я замешкался. Я понял, что он сказал, но я не поверил. Дикая, параноидальная часть меня даже задумалась, нет ли поблизости скрытой камеры. Пока я не вспомнил, что это – настоящая жизнь.

– Э-э-э…

– Что?

«Что?» – спрашивает он. Разве не он некоторое время назад так сильно боялся, что его увидят рядом со мной, и поэтому затолкал меня в ведро для мытья полов?

Конечно. Я подыграю.

– Ладно, – кивнул я.

Все это время я ожидал, что он придумает оправдание, чтобы улизнуть. Или скажет, что пошутил. Или необъяснимым образом сделает из воздуха новое ведро для мытья полов и швырнет передо мной, чтобы задержать, пока он будет сбегать.

Но ничего такого не случилось. Он просто прошел со мной весь путь до кафетерия, болтая о своей семье, баскетбольной команде и друзьях дома. Никто не обвинил нас в том, что мы влюблены. Не появились никакие черные дыры, разрывающие ткань вселенной. Мы даже не спровоцировали никакое стихийное бедствие.

Что, черт возьми, привело к столь резким изменениям?

* * *

– Олли, у тебя пропищал телефон! – крикнула Криста из гостиной.

Спустя несколько дней после внезапного перевода Уилла я был занят на кухне приготовлением горячего шоколада на троих. Точнее, я держал Дилана на уровне стола, чтобы он мог насыпать в молоко порошок. Тетя Линда и дядя Рой вернулись из больницы раньше, чем мы ожидали, прямо после того, как я пообещал детям горячие напитки.

Дядя предложил подвезти меня домой, но я особо не торопился. У меня получилось сделать домашнюю работу во время воодушевляющего марафона «Щенячьего патруля». Поэтому он сразу нырнул в душ. Наверняка впервые за несколько дней, учитывая, как они с тетей Линдой сбились с ног.

– Можно я попробую прочитать тебе сообщение? – продолжила Криста, когда я не ответил.

Я написал Райану по поводу своей новой группы, поэтому подумал, что это был ответ от него.

– Давай! – согласился я.

– «Привет… хочешь сесть… рядом… со мной… завтра на… музыке? Обе… шао?» Обе-шаю? Мама, что тут написано?

Вся моя жизнь пронеслась перед моими глазами, я резко отцепил Дилана от горячего шоколада, схватил его на руки и понесся в гостиную.

– Н-нет, не читай остальное, все в порядке, я сам.

Криста уже передавала телефон тете Линде, которая сидела, растянувшись в своем кресле под ярко-синим пледом.

Линда шаловливо подняла брови и взяла мобильник.

– И от кого же послание? – спросила она.

– Ни от кого, – буркнул я и потянулся за телефоном свободной рукой.

– От мальчика?

– Хватит.

– Пожалуйста, Олли, дай мне побыть клевой тетей, – сказала Линда. – Раньше ты мне все рассказывал. Я хочу восторгаться.

– Никаких восторгов.

– Я воспользуюсь своим раком как козырем.

Мне удалось заполучить свой телефон.

– Эй, но так нечестно, – возмутился я.

– Рак тоже несправедлив.

Я уставился на нее, и Дилан выскользнул из моей руки, чтобы присоединиться к Кристе, которая возилась с айпадом. Я понизил голос, чтобы малышка не подслушала. Не хватало мне еще сейчас возрождения фан-клуба Уилла.

– Ладно. Это Уилл.

– Уилл с озера?

– Бинго.

– О боже! – завизжала тетя Линда. – Ты не говорил мне, что он живет в Коллинсвуде.

– Он из Нейпира, но ходит в старшую школу Коллинсвуда.

– Он твой парень?

Моя ухмылка была немного болезненной. Вряд ли удостоенной такими же наградами, как мой дебют в роли куста, скажем так.

– Не-а. Он скрывает ориентацию, поэтому нам не особо есть чем заняться.

– Судя по всему, он хочет посидеть с тобой на уроке. Это что значит, как считаешь?

Среда, 18:47

Привет, хочешь сесть рядом со мной завтра на музыке? Обещаю, что не буду отвлекать. Мне сложно во всем разобраться! Я тупой: (

Неудивительно, что ему сложно. Он ничего не понимал в музыке. Для него даже не имело смысла переводиться на этот предмет.

– Ага, но ничего настолько серьезного, чтобы он начал рисковать тем, что его увидят со мной наедине, – сказал я, закрыв мессенджер. – Короче говоря, неважно.

Тетя Линда приглушила громкость телевизора при помощи пульта. Она была настроена серьезно. Пожалуй, наступило время для откровений.

– Я помню, как ты был влюблен в восьмом классе в того мальчика постарше. Как же его звали?

– Бен.

– Да. Ты был от него без ума.

Не то чертово слово. Бен с идеальным голосом и ярко-зелеными глазами. А кто бы не был без ума от Бена? Какая жалость, что он оказался натуральнее всех натуралов.

– И?..

– Хоть ты мне и рассказал о Бене, но больше никому не говорил.

Конечно. Тогда почти никто и не знал, что я гей. Я совершил настоящий каминг-аут только в десятом классе.

– Я тогда еще скрывал свою ориентацию. Я понимаю, о чем ты, но это другое. Я все равно никогда бы не смог заполучить Бена. Если бы он хотя бы намекнул мне, что я ему нравлюсь, то я бы сделал что угодно.

– Возможно, ты созрел раньше других. А еще у тебя была – и есть – семья, которая тебя поддерживает, и прекрасные друзья. Не всем взросление дается легко.

Меня это не тронуло.

– Если бы я нравился Уиллу так же, как мне нравился Бен, он хотя бы разговаривал бы со мной на людях.

– Урок музыки – это не «на людях»?

– На людях, но он игнорировал меня неделями. В коридорах, в кафетерии, на английском…

– Но не на музыке. Прогресс налицо. Конечно, мало, но хоть что-то. Похоже, он пытается что-то сделать.

Эх. Я терпеть не мог, когда в словах взрослых была логика.

– Постарайся не принимать близко к сердцу, если он продвигается не столь быстро, как тебе бы хотелось, – добавила тетя Линда. – Если дружба – все, что он сейчас может тебе дать, не отталкивай его. Понимаю, ты надеешься на большее… Возможно, тебе повезет, и однажды он будет готов к чему-то большему. А если нет, то у тебя хотя бы появится хороший друг в новой школе.