Текст книги "Богиня на кухне"

10

Назвалась экономкой, так изволь ею быть.

На следующее утро я встала по будильнику раньше семи и спустилась в кухню, что называется, в полной боевой готовности. В саду лежал туман, кругом царила тишина, которую нарушали разве что две сороки, переругивавшиеся на лужайке. Казалось, я – единственный бодрствующий человек на всем белом свете.

Стараясь не шуметь, я вынула из посудомоечной машины чистую посуду и аккуратно расставила в буфете. Потом выровняла стулья у стола. Потом приготовила кофе. Потом окинула взглядом лоснящийся гранит. Мои владения.

По правде сказать, своими я их не ощущала. Скорее, я чувствовала себя незваной гостьей на чужой территории.

Итак… Чем займемся? Экономке не пристало стоять в растерянности. Она должна делать дело. Взгляд упал на старый номер «Экономиста» на журнальном столике. Я раскрыла журнал, перелистала страницы и, потягивая кофе, стала читать статейку о международном валютном контроле.

Когда сверху донеслись первые звуки, я поспешно отложила журнал. Экономкам не полагается изучать статьи о международном валютном контроле. Им полагается трудиться по дому, делать джем и все такое…

С другой стороны, джема в этом доме и без того полным-полно. Да я и не знаю, как он делается.

Что еще? Чем экономки занимаются на протяжении дня ? Кухня выглядела до неприличия чистой. Убирать тут нечего. Вдруг меня словно осенило: я же могу приготовить завтрак. Но как узнать, чего желают мои хозяева?..

Неожиданно вспомнилось вчерашнее утро. Триш налила мне чай…

Быть может, сегодня от меня ожидают того же? Может, они ждут наверху, нетерпеливо постукивая пальцами по столешнице: мол, где же наш чай и где наша экономка?

Я включила чайник и, когда вода вскипела, заварила чай. Поставила на поднос чашки, блюдца, заварочный чайник; подумав немного, добавила пару бисквитов. Потом поднялась на второй этаж, дошла по коридору до дверей хозяйской спальни… и остановилась.

Что теперь?

Что, если они спят, а я их разбужу?

Постучу тихонечко. Да, совсем тихо, как пристало приличной экономке.

Я подняла руку, чтобы постучать, – но удержать поднос на одной руке оказалось непросто, он накренился и посуда угрожающе звякнула. Я успела выровнять поднос в тот самый миг, когда заварочный чайник СКОЛЬЗНУЛ к краю. В ужасе я торопливо поставила поднос на пол, перевела дух и лишь потом постучала, после чего подобрала поднос.

Тишина. Что мне делать? Я рискнула постучать снова. – Эдди, прекрати! – донесся до меня голос Триш.

Боже мой, ну почему они меня не слышат? Я вся вспотела. Проклятый поднос был чертовски тяжел. И не могу же я все утро стоять у них под дверью! Может, уйти?

Я уже готова была развернуться и на цыпочках отправиться в обратный путь, но тут на меня накатило. Нет уж! Нечего миндальничать! Я приготовила чай и я напою своих хозяев этим чаем. Во всяком случае, предложу им. Уйти я всегда успею.

Я покрепче взяла поднос и стукнула его углом по двери. Бам! Это они должны услышать. Мгновение спустя раздался голос Триш:

– Войдите!

Наконец-то! Все в порядке. Они меня ждали. Я так и знала! Прижав поднос к двери, я кое-как ухитрилась повернуть дверную ручку, затем толкнула дверь и вошла в спальню.

Триш лежала на кровати, откинувшись на подушки в полном одиночестве. На ней была шелковая ночнушка; волосы растрепаны, макияж размазался под глазами. Мое появление, как ни странно, ее, похоже, удивило.

– Саманта, что вам нужно? – спросила она резко. – Что-нибудь стряслось?

Меня как стукнуло: что-то здесь не так. Мой взгляд был устремлен на Триш, но периферийным зрением я замечала детали обстановки: валяющуюся на полу книгу «Чувственные удовольствия», бутылку пахучего масла для массажа и…

И довольно потрепанный экземпляр «Радостей секса». Прямо возле кровати. Раскрытый на разделе «В турецком стиле».

Так. Чая они явно не ждали.

Я сглотнула, стараясь сохранять спокойствие и притвориться, будто ничего не заметила.

– Я… принесла вам чай, – выдавила я. – Мне подумалось… вам захочется…

Не смотри на «Радости секса». Смотри перед собой. Триш расслабилась.

– Саманта, вы сокровище! Поставьте, пожалуйста, вон туда. – Она махнула рукой в направлении прикроватной тумбочки.

Я повернулась в ту сторону, и тут распахнулась дверь ванной и появился Эдди, практический голый, если не считать тугих боксеров. Какая волосатая у него грудь!

Господи…

Я как-то ухитрилась не уронить поднос.

– Я… Извините… – пробормотала я, пятясь. – Я не знала…

– Не глупите! Идите сюда! – заявила Триш, окончательно свыкшаяся с мыслью о том, что я нахожусь в их спальне. – Мы не ханжи.

Да уж… Я осторожно приблизилась к кровати, переступила через лиловый кружевной лифчик, поискала взглядом, куда поставить поднос, и нашла для него местечко, отодвинув фотографию Триш и Эдди в джакузи с бокалами шампанского в руках.

Торопливо наполнила чашки, вручила Гейгерам. Не поднимая головы – я не могла заставить себя взглянуть на Эдди. На какой другой работе можно застать своего босса голым?

Сами знаете, на какой. Почему-то это соображение не вдохновляло.

– Э… Я пойду, – промямлила я.

– Не спешите! – Триш с наслаждением сделала глоток. – М-м… Раз вы зашли, давайте поболтаем. Обсудим наши дела.

– Хорошо, мадам. – В вырезе ночнушки был виден сосок. Я поспешно отвернулась – и уткнулась взглядом в бородатого мужчину из «Радостей секса», изображенного в диковинной позе.

В сознании вдруг возникла картина – Триш и Эдди, расположившиеся точно так же…

Хватит! Перестань!

Я чувствовала, что лицо горит. Какая-то фантасмагория: я стою в спальне людей, с которыми едва знакома, и мне всячески дают понять, что они только что занимались сексом. А их самих это как будто мало заботит…

И тут до меня дошло. Конечно же! Я – прислуга. Передо мной можно не стесняться.

– Значит, все в порядке, Саманта? – Триш отставила чашку и с прищуром поглядела на меня. – Вы составили себе расписание? И у вас все под контролем?

– Абсолютно. – Я помедлила, подбирая ответ попрофессиональнее. – Я полностью овладела… – Тьфу ты! – То есть полностью освоилась и готова отдавать себя…

Черт!

– Отлично! – Триш лучезарно улыбнулась. – Я в вас не сомневалась. Вам не нужны наставления, вы сами прекрасно во всем разбираетесь.

– Думаю, да.

Триш одарила меня новой улыбкой и потянулась за чаем.

– Надеюсь, сегодня вы займетесь стиркой. Стиокой? О стирке я и не думала.

– Да, поменяйте, пожалуйста, белье, когда будете застилать постель, – прибавила она.

Застилать постель?

Это тоже моя обязанность?

Я ощутила легкую панику. Какое там «полностью овладела»! Сообразить бы еще, чем тут нужно овладеть!

– Разумеется, я составила собственное… э… расписание, – сказала я деловито. – Но, наверное, будет лучше, если выдадите мне список обязанностей.

– А… – Триш эта идея пришлась не по вкусу. – Хорошо, если вы настаиваете…

– Что касается меня, Саманта, – вмешался Эдди, – мы должны с вами обсудить условия вашего контракта. – Он стоял перед зеркалом, сжимая в руке гантель. – Узнаете, на что подписались. – Он хохотнул и с натугой поднял гантель над головой. Живот заходил ходуном. Не слишком приятное зрелище.

– С вашего разрешения… Займусь другими делами… – Я попятилась к двери, не поднимая головы.

– Увидимся за завтраком. – Триш заливисто хихикнула. – Чао-чао!

К ее переменчивому настроению привыкнуть нелегко. Вот и сейчас – от беседы работодателя с работником мы мгновенно перешли на тон светской болтовни на борту круизного лайнера.

– Э… Счастливо оставаться, – проговорила я, копируя ее тон. Сделала книксен, снова перешагнула через лифчик и выскочила из комнаты.

Завтрак оказался кошмаром. Мне понадобилось три неудачных попытки, чтобы понять, как разрезать грейпфрут надвое. Нет чтобы позаботиться о тех, кому приходится готовить, – нарисовали бы направляющие, или перфорацию бы пробили, или еще что-нибудь. Пока я возилась с грейпфрутами, убежало молоко; а когда я выронила кофейник, кофе расплескался по всей кухне. По счастью, Триш и Эдди настолько увлеклись спором по поводу того, куда поехать в следующие выходные, что совершенно не обращали внимания на происходящее в кухне. И не слышали моих воплей. С другой стороны, мне удалось совладать с тостером.

Когда Гейгеры позавтракали, я сунула грязные чашки и тарелки в посудомоечную машину и попыталась вспомнить, как я включала ее вчера. И тут в кухню вошла Триш.

– Саманта, мистер Гейгер желает видеть вас в своем кабинете, – сообщила она. – Чтобы обсудить размеры жалования и условия контракта. Не заставляйте его ждать.

– Э… хорошо, мадам. – Я присела, потом огладила форму и вышла в коридор. Подойдя к двери кабинета, я дважды постучала.

– Заходите! – пригласил меня жизнерадостный голос. Эдди сидел за столом – огромной конструкцией красного дерева в комбинации с выделанной кожей. На столе возвышался дорогостоящий на вид ноутбук. Эдди, слава Богу, был полностью одет – бежевые брюки, спортивная рубашка; в кабинете пахло лосьоном после бритья.

– А, Саманта! Готовы побеседовать? – Он указал на деревянный стул с высокой спинкой. Я послушно села. – Вот! Вот документ, которого вы так ждали!

С довольным видом он вручил мне папку, на которой было вытиснено: «Контракт экономки». Я раскрыла папку и увидела лист кремовой веленевой бумаги, заполненный старинной рукописной вязью – компьютерной, разумеется. Наверху витиеватым средневековым шрифтом значилось:

КОНТРАКТ ОБ УСЛОВИЯХ

между Самантой Свитинг

и

мистером и миссис Эдуард Гейгер.

Дано в день 2-й июля месяца года две тысячи

четвертого от Рождества Господа нашего Иисуса Христа.

– УХТЫ! – воскликнула я. – А… это юрист составлял?

Не могу представить себе нормального юриста, составляющего контракт в диснеевской стилистике! Не говоря уже о сопутствующем антураже.

– Мне не нужен юрист, – Эдди многозначительно хмыкнул. – Я в эти игры не играю. Эти ребята забавы ради отсудят у тебя руки с ногами. Латынь. Послушайте меня, Саманта, всякий разумный человек в состоянии составить подобный документ. – Он подмигнул.

– Конечно, сэр, – отозвалась я, оторвалась от «шапки» и углубилась в изучение условий контракта.

Боже мой! Что это за абракадабра? Проглядывая параграфы, я закусила губу, чтобы не расхохотаться.

…Саманта Свитинг (в дальнейшем именуемая «ИСТЕЦ»…

Истец? Он вообще понимает, что написал?

…Таковым образом, невзирая на предоставление кулинарных услуг, каковые, предусматривающие prima facie, но не ограничивающиеся приготовлением легких сэндвичей и напитков в соответствии с временем суток…

Я стиснула зубы, сдерживая рвущийся наружу смех.

…Соблюдая вышеизложенное, ipso facto, Стороны обязуются следовать вышеоговоренным условиям во всей их полноте…

Что? Что!?

Это же полная ахинея! Обрывки юридической терминологии в сочетании с пышными, но ровным счетом ничего не означающими фразами. Я быстро проглядела остаток текста, отчаянно сражаясь с клокотавшим в горле хохотом и пытаясь придумать разумную формулировку ответа.

– Да, я знаю, выглядит устрашающе, – сказал Эдди, неверно истолковав мое молчание. – Но пусть вас не путают все эти длинные слова! Все очень просто, поверьте мне. Вы обратили внимание на размер заработной платы?

Я посмотрела на цифру в разделе «Еженедельное жалование». Чуть меньше, чем я зарабатывала за час юридической практики.

– Весьма щедро с вашей стороны, – проговорила я. – Большое спасибо, сэр.

– Может, вы чего-то не поняли? – Он улыбнулся. – Говорите, не стесняйтесь.

С чего начать?

– М-м… Вот здесь. – Я указала на «Раздел 7. Рабочее время». – Правильно ли я поняла? У меня будет свободный уик-энд? Каждую неделю?

– Разумеется. – Эдди, похоже, удивился. – Мы вовсе не требуем, чтобы вы ради нас жертвовали выходными. Разве что по особым случаям. Но тогда вы будете получать сверхурочные.

Смотрите пункт 9.

Я не слушала. Свободные выходные! Каждую неделю! Невозможно представить. Пожалуй, полностью свободных выходных у меня не выдавалось лет с двенадцати.

– Здорово. – Я не удержалась от улыбки. – Спасибо, сэр.

– Ваши прежние работодатели не давали вам выходных? – шокировано уточнил Эдди.

– Нет, – призналась я. – Только иногда.

– Рабовладельцы какие-то! Мы – люди куда более разумные. – Он поднялся. – Оставлю вас наедине с этим документом, чтобы вы как следует изучили его, прежде чем подписать…

– Я уже прочитала…

Эдди вскинул ладонь.

– Саманта, Саманта, – проговорил он, укоризненно качая головой. – Позвольте дать совет, который вам наверняка пригодится в жизни. Читайте юридические документы очень тщательно.

Я уставилась на него. В носу засвербило от невозможности расхохотаться вслух.

– Конечно, сэр, – сказала я наконец. – Я запомню ваш совет.

Эдди вышел из кабинета, а я вернулась к контракту и закатила глаза. Потом взяла карандаш и принялась править текст, перефразируя, вычеркивая, добавляя на полях…

И вдруг остановилась.

Какого черта я делаю?!

Я схватила ластик и торопливо стерла все свои пометки. Затем взяла ручку и взглянула на низ листа, где мультяшная сова в юридической мантии указывала на строчки:

Имя: Саманта Свитинг Род занятий:………………

На мгновение я задумалась, потом вписала: «Помощь по дому».

На мгновение возникло ощущение нереальности происходящего. Я и вправду делаю это. И вправду нанимаюсь на работу, в десятках миль от прежней жизни – во всех смыслах. И никто не ведает, что я делаю.

Перед мысленным взором возникло мамино лицо. Я представила себе ее выражение, узнай она, где я и кто я… что я ношу форму… С нею наверняка случился бы срыв. Меня так и подмывало позвонить ей и все рассказать.

Нет, не стоит. У меня нет на это времени. Стирка ждать не будет.

Потребовалось две ходки, чтобы перенести все грязное белье в домашнюю прачечную. Я вывалила содержимое переполненных корзин на кафельный пол и посмотрела на шикарную стиральную машину. Это должно быть достаточно просто.

Опыта у меня немного. Обычно я отправляла все, кроме нижнего белья, в сухую химчистку. Но отсюда вовсе не следует, что я не умею стирать. Всего-то и нужно, что пораскинуть мозгами. Методом тыка я открыла дверцу машины. На электронном дисплее немедленно замигала надпись: «СТИРКА? СТИРКА?»

Тоже мне, умная какая! Естественно я собираюсь стирать. Мне захотелось огрызнуться. Вот разберу все эти кучи – и начну стирку.

Я глубоко вдохнула. Спокойно, Саманта. Все по порядку. Первый шаг: заполнить машину. Я подхватила с пола груду вещей – и остановилась.

Нет. Первый шаг – рассортировать вещи. Довольная тем, что вспомнила о необходимости сортировки, я принялась разбирать вещи в соответствии с инструкциями на ярлыках.

«Белое белье 40 градусов».

«Белое белье 90 градусов».

«Стирать вывернутым наизнанку».

«Стирать отдельно от цветного».

«Стирать осторожно».

«Стирать очень осторожно».

К концу первой корзины я окончательно пришла в замешательство. На полу имелось под двадцать кучек белья, в большинстве своем состоявших каждая из одной-единственной вещи. Чушь какая-то! Что, стирать двадцать раз? Да на это неделя уйдет.

И что прикажете делать? Как прикажете поступить? Раздражение нарастало. Его нагоняла паника. Я провела в прачечной уже пятнадцать минут – и ничего пока не сделала.

Ладно… Будем рациональными. Люди во всем мире стирают каждый день. Значит, это несложно. Надо поэкспериментировать…

Я собрала с пола несколько вещей и запихнула их в барабан. Потом открыла шкаф у стены и воззрилась на целый арсенал стиральных порошков. Какой выбрать? В сознании крутились фразы из телевизионной рекламы: «Ослепительно белый! Белоснежно белый! Не содержит биологических добавок! «Калгон» – ваша машина прослужит дольше!»

Очень мне нужно, чтобы эта машина прослужила дольше! Пусть лучше стирает!

Наконец я взяла пакет, на котором были изображены белые футболки, насыпала порошка в верхнюю ячейку агрегата – и еще чуть-чуть в барабан, для надежности. Захлопнула дверцу. Что теперь?

«СТИРКА?» – продолжал настырно мигать экран. – «СТИРКА?»

– Да! – процедила я. – Стирай, гадина. – И наугад ткнула одну из кнопок.

«ВВЕДИТЕ ПРОГРАММУ», – потребовал экран.

Программу?

Мой взгляд заметался по помещению – и наткнулся на руководство по эксплуатации за какой-то бутылочкой с распылителем. Я схватила буклет и принялась лихорадочно листать.

«Половинная загрузка для небольшого количества белья возможна только для программ предварительной стирки A3 – Е2 и для программ дополнительного полоскания G2 – L7, исключая программу Н4». Что?

Да бросьте. Я закончила Кембридж. Я латынь изучала! Уж с этим я как-нибудь разберусь. Я перевернула страницу.

«Программы Е5 и F1 не предусматривают отжима, если не нажать и не удерживать в течение пяти секунд кнопку «S» перед запуском программы – или в течение десяти секунд в ходе выполнения программы в случае Е5 (нешерстяные изделия)».

Бред! Экзамен по международному корпоративному праву был в сто раз легче этой инструкции! Ладно, к черту ее. Воспользуемся здравым смыслом. Я выпрямилась и решительно нажала на кнопку.

«ПРОГРАММА КЗ?» – высветилось на экране.

– ПРОГРАММА КЗ?

Чем-то эта программа мне не понравилась. Зловещее у нее обозначение. Так обычно называют утесы – или тайные правительственные службы…

– Нет, – сказала я, тыкая пальцем в машину. – Хочу другую.

«ВЫ ВЫБРАЛИ ПРОГРАММУ КЗ», – сообщил экран.

– Не хочу я эту программу! – воскликнула я. – Давай другую! – И стала нажимать на все кнопки подряд но машина игнорировала мои попытки: зашумела вода, на панели зажегся зеленый огонек.

«ПРОГРАММА КЗ ВЫПОЛНЯЕТСЯ», – сообщил экран. – «СТИРКА СИЛЬНО ЗАГРЯЗНЕННЫХ ОБИВОЧНЫХ МАТЕРИАЛОВ».

Сильно загрязненных? Обивочных?

– Стой! – прошептала я и забарабанила по кнопкам. – Стой! – В отчаянии я пнула машину. – Стой!

– Все в порядке? – донесся из кухни голос Триш. Я отпрыгнула от машины и торопливо пригладила волосы.

– Э… Да. – Я нацепила профессиональную улыбку. – Вот… стирку запустила…

– Молодец. – Триш протянула мне полосатую рубашку. – Нужно пришить мистеру Гейгеру пуговицу. Будьте так добры…

– Конечно! – Я взяла рубашку, мысленно поежившись.

– А вот ваш список обязанностей. – Она вручила мне листок бумаги. – Разумеется, он неполон, но для начала…

Пробежав листок глазами, я чуть не разрыдалась.

«Убирать постель… подметать и мыть крыльцо… расставлять цветы… протирать зеркала… следить за порядком в шкафах… стирка… ежедневно убирать ванную…»

– Думаю, все эти обязанности вас не пугают, не правда ли? – любезно поинтересовалась Триш.

– Э… нет, – чуть хрипло ответила я. – Ничего страшного.

Самое главное – займитесь глажкой, – прибавила Триш. – Боюсь, там столько накопилось! Ну, сами увидите. Почему-то вещи имеют привычку накапливаться. – Триш глядела в потолок. Я проследила за ее взором, одолеваемая дурными предчувствиями. Так и есть. Над нашими головами на деревянной сушилке висела куча мятых белых рубашек. Штук тридцать, не меньше.

Ноги сделались ватными. Я же не умею гладить! Я в жизни утюга в руках не держала! Что мне делать? – Вы справитесь с ними в два счета, – весело сказала Триш. – Гладильная доска вон там, – она кивнула в угол.

– Понятно, – промямлила я.

Самое главное в нашем деле – выглядеть убедительно. Возьму доску, подожду, пока Триш уйдет… а дальше придумаю новый план.

Я шагнула к доске с таким видом, будто пользуюсь ей каждый день. Потянула за одну из металлических ножек. Доска не пошевелилась. Я потянула за другую ножку – с тем же успехом. Я тянула сильнее и сильнее, на лбу выступила испарина, но проклятая доска не желала раскрываться. И как быть?

– Там защелка, – сказала Триш, с удивлением наблюдавшая за мной. – Внизу.

– А! Ну конечно! – Я поблагодарила ее улыбкой, затем обхватила доску обеими руками, нажимая наобум, – и вдруг, безо всякого предупреждения, эта хреновина выкинула длинные ножки, выскользнула у меня из рук и самостоятельно встала на пол. Расстояние от доски до пола не превышало двух футов.

– Уф! – Я рассмеялась. – Сейчас отрегулирую.

Я подняла доску и попыталась выпрямить ножки.

Однако они не желали выпрямляться. Я крутила доску так и этак, гадая, что нужно сделать. На лбу снова выступил пот. Как же раскладывается эта хреновина?!

– Вообще-то, – проговорила я, – мне нравятся низкие доски. Оставлю, пожалуй, как есть.

– Да вы что! – Триш озадаченно рассмеялась. – Потяните рычажок. Он тугой… Давайте, я вам покажу.

Она взяла доску и двумя движениями отрегулировала высоту ножек

– Вероятно, вы привыкли к другой модели, – сказала она, защелкивая фиксатор. – У каждой свои особенности.

– Нуда! – откликнулась я, хватаясь за спасительную соломинку. – Мне гораздо чаще доводилось работать с… «Нимбус-2000».

Триш посмотрела на меня.

– Разве это не марка метлы Гарри Поттера?

Черт!

Я же знала, что где-то слышала это название.

– Да. – Мое лицо горело. – А также широко известная марка гладильных досок. Думаю, метлу назвали… э… в честь гладильной доски.

– Правда? – удивилась Триш. – Я этого не знала. – К моему ужасу, она прислонилась к стене и закурила. – Не обращайте на меня внимания. Продолжайте.

Продолжать?

– Утюг вон там, – прибавила она. – У вас за спиной.

– Понятно. Спасибо. – Я взяла утюг и, двигаясь медленно, как во сне, воткнула штепсель в розетку. Сердце бешено стучало. Я не могу! Нужно что-то придумать! Но что? В голове ни единой мысли.

– Думаю, он уже нагрелся, – заметила Триш.

– Конечно. – Я криво улыбнулась.

Выбора нет. Придется начинать. Я потянулась за одной из рубашек, сняла ее с сушилки и неуклюже разложила на доске. Как бы потянуть время? Я ведь понятия не имею, с чего начинать!

– Мистер Гейгер не любит перекрахмаленных воротничков, – подсказала Триш.

Пере-что? Мутным взором я обвела помещение – и увидела флакон с этикеткой «Крахмальный спрэй».

– Разумеется. – Я сглотнула, пытаясь не поддаться панике. – Что ж… я перейду к крахмалению… прямо сейчас…

Не веря собственным глазам, я взяла утюг. Он оказался куда тяжелее, чем я думала, испускал устрашающие клубы пара. Очень осторожно я стала опускать его на доску, ведать не ведая, какая часть рубашки первой угодит под пар. Думаю, глаза у меня были закрыты. Внезапно снизу донесся звонок. Телефон! Слава Богу… слава Богу…

– Это еще кто? – нахмурилась Триш. – Извините, Саманта, я должна подойти.

– Все в порядке, – прохрипела я. – Идите, конечно же. А я буду гладить…

Едва Триш вышла, я уронила утюг на доску и обхватила руками голову. Должно быть, я спятила. Ничего у меня не выйдет. Мне не стать экономкой. Утюг пыхнул паром мне в лицо, и я сдавленно вскрикнула. Потом выключила утюг и обессилено опустилась на пол. На часах только девять двадцать, а ноги уже не держат.

Я-то всегда считала, что это у юристов не работа, а сплошной стресс…