Текст книги "Дневник революции. Пятикнижие"

Я и не заметил, как мы приблизились к небольшому лесу. Его сердцем было огромное дерево, крона которого, казалось, касается небес. Чем дальше от него были другие деревья, тем они были меньше. Когда мы зашли в лес, я увидел людей. Мне сразу показалось, что каждому из них принадлежит какое-то из деревьев. Между Деревом и его Хранителем было что-то общее.

Мы подошли уже почти к самому центру леса. На нашем пути было огромное дерево. Его высота была более сотни метров. Рядом с ним стоял древний старик. Нас поразила его стать. Спина его была абсолютно прямой, взгляд – пронзительным и ясным. Седые волосы касались земли.

– Его зовут Секво́йя. Ему около трех с половиной тысяч лет. Кажется, он знает все, – сказал наш спутник и отошел назад, потянув за собой Барни. Я обернулся к ним, на секунду растерявшись. Но уже через мгновение я стоял всего в нескольких шагах от Секвойи, все так же держа на руках Сольвейг.

– Вы проделали долгий путь, – внезапно начал он.

Я поклонился ему и, когда поднял глаза, увидел, что он указывает мне рукой, чтобы я подошел. Он был намного выше меня. Я смотрел на него, задрав голову.

– Вы пришли за Медом, не так ли? – спросил он, присев на землю рядом со своим деревом.

– Да, – ответил я и сел на колени напротив него. Теперь наши глаза находились почти на одном уровне.

– У меня нет Меда, – продолжил старик, смотря куда-то в сторону.

– Он нам необходим. Пожалуйста, скажите, где мы сможем его найти.

– Вы уверены, что он существует? – спросил он, мельком взглянув на меня.

– Я уверен лишь в том, что обязан спасти Сольвейг.

Он замолчал на минуту, а потом продолжил:

– Это непростой лес. Он находится на Священной Земле. Когда-то давным-давно я пришел сюда в поисках ответов на вопросы, которые меня мучили. Я хотел знать больше. Моей целью были Знания. Это место совсем не изменилось с тех пор. Деревья рождались и умирали. Я многое видел. Но это не изменило меня. Я ищу все новые и новые знания, но чем больше знаю, тем больше мне непонятно. Это похоже на замкнутый круг. И я его пленник, – он замолчал.

А я не отрываясь смотрел на него.

– Ты напоминаешь мне Ясень, – сказал он, едва заметно улыбнувшись. – Твое имя Аск?

Я удивленно посмотрел ему в глаза и кивнул.

– Я чувствую, что твое дерево с тобой. Не так ли? – спросил он.

– Мое дерево? – не понял я. И тут вспомнил о нашем ясене, который я все это время носил с собой в рюкзаке. Я осторожно положил Сольвейг на землю и достал дерево. После чего поставил его перед стариком.

– Мед доступен только тем, кто является частью этого леса. Священная Земля должна принять тебя. Никак иначе ты не сможешь получить Мед, – сказал он, смотря на ясень.

– Не очень понимаю… Что я должен сделать?

– Попробуй посадить свое дерево. Но Священная Земля примет его, только если твои намерения высоки. Если Мед тебе нужен действительно для спасения жизни.

Я посмотрел на ясень, потом на мгновение обернулся к Барни и нашему спутнику. После чего посмотрел на старика Секвойю. Он добродушно кивнул. Я сделал небольшую ямку в земле и аккуратно посадил в нее ясень. Я сидел на коленях, рядом лежала Сольвейг. Я смотрел то на старика, то на ясень. Ничего не происходило. Секвойя не сводил глаз с моего дерева.

Ожидание и Тишина. Они, казалось, поглотили все. Я был уверен, что Священная Земля примет мой дар, потому что мои намерения были честны. Я закрыл глаза и увидел радугу. Она была прекрасна. И тут услышал голос, звучащий то ли в голове, то ли наяву.

– Аск, – взывал он ко мне.

Я открыл глаза и увидел, что мой ясень светится фиолетовым светом.

– Вы слышали этот голос? – спросил я у Секвойи. – Что происходит? Священная Земля приняла меня?

– Да, – ответил он, – твой цвет – фиолетовый. Цвет миссии. Хм… – задумался он. – Ты ведь хочешь спасти жизнь… Почему ты получил цвет миссии?

– У нас есть миссия, – ответил я.

А он улыбнулся и сказал:

– Теперь ты можешь спасти ее. Идите.

– Но куда нам идти? – спросил я, поднимаясь с колен. Сольвейг была у меня на руках.

– Идем! – услышал я за спиной. Это крикнул наш спутник. Я поклонился старику Секвойе и направился к ожидавшим меня Барни и спутнику.

– Ты теперь часть этого леса. Священная Земля приняла тебя. Помни об этом. Твое дерево будет здесь, пока ты жив. Ты вернешься сюда, когда закончишь свою миссию, – услышал я голос Секвойи мне в спину. – А пока… поторопись, чтобы спасти жизнь.

Я обернулся и кивнул.

– А какой у вас цвет, Секвойя?

– Белый, – ответил он, улыбнувшись и слегка удивившись, что я спросил. – Белый – цвет знаний.

Барни шел рядом со мной и улыбался. Он светился от радости, я же не очень осознавал, что происходит. Мысли были только о том, чтобы спасти Сольвейг. Мои руки были в крови.

Внезапно наш спутник остановился и поклонился:

– Мое имя Лундвар. Я Хранитель и Воин Священного Леса.

Я поклонился ему в ответ и спросил:

– Мы направляемся за Медом?

– Мы уже пришли. Это Медовый Эвкалипт. Ты должен дотронуться до него, – сказал он, уступив мне дорогу.

Я сел на колени перед деревом, положив Сольвейг рядом и, закрыв глаза, коснулся руками ствола. Мои ладони наполнялись теплом, я чувствовал сладкий запах. Через несколько секунд я открыл глаза и положил руки на голову Сольвейг. Над ней появилось слабое свечение золотистого цвета. Одну руку я оставил на голове Сольвейг, а другой снова коснулся дерева. Я был проводником. Через меня проходило тепло, свечение над девушкой становилось все ярче. Оно ослепляло, как солнце, и уже невозможно было увидеть даже Барни и Лундвара, стоящих неподалеку. Я закрыл глаза.

Чайка

Из дневника Сольвейг

Я открыла глаза. Вокруг была Тьма. Невозможно было что-нибудь увидеть или услышать. Я находилась будто в невесомости. Не чувствовала земли, не могла определить, где верх, а где низ, стою я или лежу. Уши словно заложило, глухая тишина.

Единственное, что удержало меня от того, чтобы сойти с ума, – это дыхание. Спокойное и размеренное. Негромкое и чистое. Это мое дыхание?

Времени тоже будто не было. Как долго я нахожусь здесь, как давно я очнулась? Времени нет. А есть ли я? Это сон или я живу? Или?..

Надо попытаться вспомнить хоть что-то. Обрывки воспоминаний будто бы из другой жизни.

Вдруг я увидела, как неподалеку от меня появился песок. Он сочился из ниоткуда и падал в никуда. Он распространялся в пространстве очень быстро и вскоре обрел форму небольшого островка. А через мгновение появился силуэт. Я по отношению к нему была почти вверх ногами и попыталась перевернуться, но в невесомости мне удавалось делать это очень медленно.

– Я Игг Ма́нне, – услышала я. – Давно ты искала встречи, не так ли, Сольвейг?

Я присмотрелась, но мне не удалось увидеть лица. Я хотела было что-то сказать, но горло сдавливало.

– Ты умираешь, Сольвейг, – сказал он, прохаживаясь по своему островку. – Ты уже никогда не выберешься отсюда. Можешь считать, что это твой последний разговор. Видишь, как получается… Ты проделала немалый путь, ты даже нашла людей, которые поверили в тебя, а все закончится вот так… Ты не думаешь, что где-то допустила ошибку? Может быть, ты взяла цель себе не по силам?

– Вера… – вдруг удалось тихо произнести мне.

Силуэт дернулся:

– Ты что-то сказала?

– Я не перестану верить!

– Я тебя не понимаю… – продолжил он. – Уже все кончено. Ты здесь и никак не сможешь выбраться. Я мог бы убить тебя прямо сейчас, если бы пожелал, но считаю, что это было бы слишком просто. Ты доставила мне немало хлопот. Хочу, чтобы ты поплатилась за это самой высокой ценой.

– Моя цель осталась прежней. Где бы я ни была. Я же еще жива.

Он ухмыльнулся, из его сжатого кулака сочился песок.

– Твоя судьба уже решена. Давно решена, – отрезал он. А через мгновение все с той же невидимой улыбкой продолжил. – Неужели ты сама не понимаешь? Ты одна. Твои спутники бросили тебя. Впрочем, давай по порядку. Как там звали того провинциала из третьего сектора. Нэм? Хм… Он пробыл с тобой достаточно долго. Удивительно, на что может пойти человек ради своих целей. А его целью было вовсе не идти против меня, он просто хотел интересной жизни, вырваться со своей маленькой планетки, стать героем.

– Мне это было понятно с самого начала.

– Хм… Ну а что насчет Бернхарда? Этого здорового парня с планеты Гард? По-моему, даже хорошо, что он бросил тебя. Помнишь, сколько проблем было из-за его безответственности или… может, он специально это делал? А кстати, мне совсем не понравились его картины. Он вообще хоть что-то полезное сделал?

– Тебе все-таки удалось найти штаб?

– А ты сомневалась в моих силах? Зря…

Я не видела его лица, но чувствовала, как он гордится собой. Игг Манне… Я уже слышала это имя раньше.

– Кстати, – прервал он мои мысли, – твой дружок, Вигман Адальберт… Ты ведь к нему направлялась? Он уже мертв.

Мое дыхание будто остановилось, я хотела было что-то возразить, но он продолжил.

– Иначе как, ты думаешь, мне удалось найти тебя? – посмеялся Игг Манне.

Я не хотела верить в то, что он говорил. Но он продолжал. Ему это доставляло удовольствие. В какой-то момент я перестала слышать его слова. Уши снова будто заложило, и я провалилась в глухую Тишину.

– Прощай, Сольвейг, – сказал он негромко, – я буду помнить тебя, – с этими словами он исчез, растворившись в песке.

И снова Тишина. Со временем воспоминания вернулись. Я много думала о том, что было. О том, что сделано, и о том, что можно было еще сделать. Но больше всего я думала о том, чего не сделала, когда была возможность. И я осталась один на один с этим терзающим чувством. Оно поглощало меня. Поначалу я отталкивала эти мысли, уверяя себя, что не все еще потеряно, что я выберусь.

Спустя некоторое время я пыталась утешать себя:

– Не может же человек сделать все?

– Конечно, не может… Хотя…

– А самое необходимое может?

– Может…

– Так может, и не нужно стремиться сделать все?

– Может…

Спустя еще какое-то время я пропала. Потеряно все. Почти все. Так мне казалось. Но где-то во мне еще осталась надежда, благодаря которой я все-таки смогла отыскать себя, когда уже практически стала частью этой темноты. Но начала я искать себя далеко не сразу.

Бесконечная Тьма. Без времени, без всего. Не было ни страха, ни отчаяния, ни стремлений. Единственным ориентиром здесь был тот разговор с Иггом Манне. Это было начало моего конца. Но в какой-то момент я заметила, что частично теряю свои воспоминания. Я не помнила, где родилась, свою родную планету. Позже забыла тех, кого хорошо знала: Вигмана Адальберта, капитана Асбьёрна, Нэма, Бернхарда, Барни… Я забыла, ради чего был мой путь, на котором они мне повстречались. А вскоре забыла и Игга Манне, и то, о чем мы с ним говорили. Так я потерялась. Только одно имя осталось в моей памяти – Аск. Кто это? Я не помнила ни как он выглядит, ни как он связан со мной. Но почему-то, когда думала о нем, мне становилось тревожно. Будто бы я должна что-то сделать, но не помнила, что. Будто бы предала его, но не помнила об этом.

В какой-то момент это имя стало возвращаться все чаще. Я пыталась вспомнить и думала об этом не переставая. Не знаю, сколько это продлилось. И вдруг я увидела в непроглядной темноте слабый луч света. Глаза заболели, привыкнув к тьме за столько времени, которое стало для меня бесконечностью. Но я не могла отвести взгляд. Хотелось быть ближе к этому свету, стремилась к нему. В невесомости я пыталась плыть к мерцающему лучу, который, казалось, вот-вот исчезнет. А через какое-то время почувствовала, что меня что-то держит. Что это может быть? Ведь здесь ничего нет. Кроме Тьмы. Луч света отдалялся, становился все более блеклым. Или это я отдалялась? Отчаяние захватило меня. Ненависть к себе, к своей тюрьме и даже к лучу света, который появился будто бы подразнить меня. И тут ко мне пришло понимание: я так привыкла к этой тьме, что она стала мне укрытием. Но от чего? Я боялась пустить этот луч света к себе. Но почему? Я сама держала себя здесь. Поначалу это была моя тюрьма, а теперь это мое убежище.

– Но я не хочу этого! – крикнула я впервые за все это долгое время. И как только это случилось, я почувствовала, что нить, которая уходила от моей спины в темноту, разорвалась. Странно, раньше я не замечала ее. И тут же меня начало притягивать к лучу света. И чем ближе я была, тем быстрее меня притягивало. Свет стал настолько ярким, что мне показалось, что я ослепла. Сильный поток свежего воздуха обрушился на меня. Меня несло над какой-то пропастью. Крик чайки. Я открыла глаза.

Союзник

Из дневника Аска

3 октября 2773 года

– Сольвейг! – вскрикнул я. – Барни, скорее неси воды! Сольвейг, ты слышишь меня?

Я приподнял ее, лежащую на земле под моим ясенем. Его крона уже уходила высоко в небо. Даже не верится, столько времени прошло…

– Сольвейг! – пытался я докричаться до нее.

Она смотрела на меня отрешенным взглядом, а потом тихо спросила:

– Кто ты?

Только я хотел ответить, как она прервала меня:

– Ты Аск? Это ты был в темноте?

– Да, это я.

Она закрыла глаза, было видно, что в ее душе наступил покой. Все то время, что она была потеряна, ее дыхание было беззвучным, руки и ноги – холодными, зубы – крепко сжатыми. Кровь, что начала материализоваться из ее головы, не останавливалась несколько месяцев, а потом начала сочиться из спины. Корни ясеня были пропитаны ею. Сейчас же она остановилась. Все это время мы находились на Священной Земле. Как только мой ясень стал частью Священного Леса и меня допустили к Медовому Эвкалипту, я занимался поиском Сольвейг. То есть тело ее было здесь, но душа была выдернута из него.

Тут прибежал Барни, держа в руках небольшой сосуд с водой. Сев рядом со мной, он, не сводя глаз с Сольвейг, спросил:

– Она очнулась? Правда? – он был взволнован и вне себя от радости.

Я же, держа Сольвейг за руку, ждал, когда она полностью вернется уже со всеми воспоминаниями. Старик Секвойя рассказал мне, что с ней произошло, где она находится и что нужно делать, чтобы попытаться ее спасти. Тут она открыла глаза.

– Сольвейг, – позвал я, – ты помнишь меня?

– Да, я все вспомнила, – сказала она, посмотрев на меня, а потом взглянула на Барни. – Я и тебя помню, – добавила она улыбнувшись.

Барни засмеялся и поднес ей воды. Спустя некоторое время мы втроем уже сидели, опершись о ствол ясеня, и смотрели в звездное небо.

– Удивительно… – сказала Сольвейг. – Сколько времени прошло?

– Десять месяцев, – ответил я.

– Прости меня, Аск… Это я виновата в том, что ты искал меня так долго…

– Очень рад, что ты вернулась.

Некоторое время ей было непривычно ходить, была слабость, не хотелось есть. Но мы преодолели и это. Вскоре она рассказала об Игге Манне, который затянул ее во Тьму, и об их разговоре.

15 октября 2773 года

– По его словам, Вигман Адальберт мертв. Я не знаю, что теперь делать… Он был нашей единственной возможностью найти Храмы.

– Я бы не стал верить этому Иггу Манне…

– Ты прав, Аск… Давай попробуем связаться с Вигманом Адальбертом.

Она достала черную пирамидку. Когда Сольвейг приложила к ней свой амулет, появилось свечение. В воздухе повисла тишина. Мы ждали. Спустя несколько минут мы уже отчаялись, но тут услышали голос:

– Сольвейг? Это ты?!

– Да, Вигман, я…

– Сольвейг, я думал, что тебя убили почти год назад! Я уже и не надеялся услышать тебя! Игг Манне вычислил меня, и мне пришлось бежать. Я скрылся, но это длинная история. Где ты была?!

– Игг Манне нашел меня и заточил во Тьму. Я была потеряна.

– Но как ты выбралась?

– Меня спас Аск.

– Аск? Ты нашла истинного союзника?! Как же нам повезло, что это случилось прежде, чем Игг Манне добрался до тебя!

«Истинный союзник? Что это значит?» – задумался я.

Сольвейг и Вигман Адальберт условились, где и когда мы встретимся, после чего попрощались, и Сольвейг убрала пирамидку в рюкзак.

– У нас есть всего месяц, чтобы найти корабль и прилететь на планету Райдо. Там мы встретимся с Вигманом Адальбертом.

– Хорошо, – ответил я. – Барни знает, где находится наш корабль. Все это время он регулярно бывал в городе и следил за тем, что там происходит.

– Давай сходим в город прямо сейчас, – предложила Сольвейг.

Я кивнул, и мы отправились в Ётухейм той же дорогой, что попали сюда. За все эти десять месяцев я ни разу не покидал Священного Леса и уже забыл, как мы сюда попали. Но Барни хорошо знал дорогу и уверенно возглавлял нашу компанию. По пути я вспоминал, как нес Сольвейг на руках, как в пещере с костром мы встретили Воина Священного Леса Лундвара. Он иногда навещал нас.

Когда мы пришли в Ётухейм, я заметил, что ничего не изменилось. Но как я был несчастен тогда и как счастлив теперь! Сольвейг жива, Вигман Адальберт вышел на связь. Проявившему себя врагу – Иггу Манне – не удалось сломить нас. Наш путь продолжается.

Мы решили пройти по той самой центральной площади. Вскоре мы увидели прекрасный замок правительницы Ётухейма. Он очень впечатлил Сольвейг, бирюзовые колонны выглядели величественно и непоколебимо. Я забыл, что для нее это была первая прогулка по городу, да я и сам смотрел на него совершенно другими глазами, будто бы и не я прежде был здесь, а кто-то другой. Будто бы я знал этот город по чьим-то рассказам или сам выдумал его, и таким он остался в моей памяти.

И вот мы уже были на том месте, где великан передал нас стражникам. Оставалось около часа ходьбы до нашего корабля, который все это время висел на крючке так же, как и в тот день, когда мы попали сюда. Мы проходили мимо фермы, и тут Барни позвал нас зайти. Мы с Сольвейг переглянулись.

– Барни, зачем мы сюда идем? – спросил я.

– Это сюрприз, – хитро улыбнулся он и побежал стучать в дверь.

Ему открыл мужчина. Они пожали друг другу руки, о чем-то говорили и смеялись. Когда мы с Сольвейг подошли ближе, я узнал в нем того человека, которого мы встретили в первый день на площади, когда Барни пытался выяснить у прохожих путь к Великому Древу. Когда он увидел нас, то широко улыбнулся и вышел к нам навстречу, а Барни куда-то исчез.

Подойдя к нам, он обратился к Сольвейг:

– Здравствуй. Я очень рад, что вижу тебя на ногах, а не как в прошлый раз, – усмехнулся он.

– Мы встречались с вами раньше? – недоумевала она.

– Встречались, и не раз, – улыбнулся тот.

– Спасибо за помощь! – сказал я. – Вы очень нас выручили.

Мужчина кивнул и пожал мне руку.

– Меня зовут Фрейр, – представился он.

Только я хотел назвать свое имя, как появился Барни и сказал:

– Я уже все рассказал ему про вас, – он потянул меня за руку. – Скорее идем!

– Барни, что ты задумал?

– Сейчас увидишь! – широко улыбнувшись, ответил он.

Мы все пошли на задний двор небольшой фермы и увидели там трех лошадей. На них не было ни седел, ни поводьев. Мы с Сольвейг стояли немного опешив, а Барни уже забрался на одну из них.

– Давайте, ребята, так гораздо быстрее и интереснее! – не унимался он.

Оказалось, что Сольвейг умела ездить верхом, а Барни научился за то время, что мы были здесь.

Фрейр рассказал, как они познакомились с Барни:

– Я заметил его вскоре после того, как впервые встретил вас на площади. Раз в неделю он ходил куда-то в сторону вулкана. Так мы и познакомились. Я обучил его верховой езде, а он рассказал, что ходит смотреть за вашим кораблем. Это не ближний путь, а на лошадях куда быстрее.

Признаться, я не сразу понял, как управляться с лошадью, поэтому пару раз мы останавливались. Нам было весело, впервые за долгое время мы чувствовали себя беззаботными. Когда очнулась Сольвейг, очнулись и мы.

Уже через полчаса мы были на месте. Корабль был там же, где я его видел в последний раз. Только выглядел немного потрепанным. Барни достал из своего рюкзака какой-то прибор и встал под багажным отсеком. Потом разделил прибор на две части и, воткнув их обе в землю на расстоянии примерно полуметра друг от друга, отошел к нам. Вдруг из частей прибора выстрелили две стальные проволоки и прицепились к кораблю. Между ними образовались светящиеся ступеньки. Это была «веревочная лестница» нашего времени. Сольвейг спрыгнула с лошади и поднялась вслед за нами.

Мы молча ходили по кораблю, будто попав в прошлую жизнь, и думали каждый о своем. Экраны нескольких приборов на бортовом компьютере были разбиты. Некоторые из них Барни успел заменить, какие-то ему не удалось найти. Я уже и забыл о том, как на корабле отразилась наша авария.

– Ну что ж, – внезапно сказала Сольвейг, – если уж меня удалось вернуть к жизни, то восстановить его не составит труда! – она улыбалась.

Мы с Барни кивнули. До позднего вечера мы провозились на корабле. Я и Барни искали в багажном отсеке детали, которые можно было бы использовать в ремонте, Сольвейг разбиралась с памятью бортового компьютера S1.

Когда мы вернулись к ферме Фрейра, город уже мерцал огнями. Мы оставили лошадей на заднем дворе и постучали. Дверь открыла женщина. Я опешил. Это была правительница Ётухейма!

– Приветствую вас, – сказала она, улыбнувшись, и пригласила нас в дом, который был частью скалы и снаружи выглядел немного грубо.

Но внутри все оказалось совсем по-другому. Мягкий свет, белые стены, деревянный потолок и мебель. Плетеные сундуки и коврики. Приятный аромат еды. Мы прошли в столовую, которая была соединена с гостиной, и увидели небольшой круглый стол, стоящий посередине, на нем было пять тарелок. Когда мы сели, правительница подала нам еду. Все это время я не мог поверить своим глазам.

– Это же правительница, которую мы видели в замке с бирюзой! – шепнул я Сольвейг.

Она взглянула на меня.

Как я заметил, Барни тоже видел эту женщину здесь впервые.

И вот, сев за стол, хозяйка дома сказала:

– Никаких вопросов, пока не поедите! – это прозвучало строго, и она добродушно усмехнулась.

Мы принялись за еду. Все было очень вкусно. Вскоре к нам присоединился Фрейр.

Спустя некоторое время Барни, будучи уже не в состоянии молчать, спросил:

– Вы ведь правительница? Помните, десять месяцев назад мы приходили к вам в замок? Как вы оказались здесь? – он смотрел на нее широко раскрытыми глазами и жадно ожидал ответов на свои вопросы.

– Конечно, я помню вас, – ответила она улыбнувшись.

– Все называют ее Эги́ль, – подхватил Фрейр, приобняв правительницу за плечи, – что в переводе с древнего языка означает «Сова».

– Мое настоящее имя – Герда, – сказала она. – А Фрейр – мой муж.

– Но почему вы не живете в замке? – не унимался Барни.

Они посмеялись.

– Нам нравится здесь гораздо больше, нежели в холодных стенах замка, где всегда отряд стражей… Все там напоминает о войне, что была, и о той, что грядет… – ответила Герда.

– Я хочу вас поблагодарить, – сказал я, не обратив внимания на ее слова. – Следуя вашим советам, мы нашли то, что спасло Сольвейг.

– Вы достойно повели себя в такой опасной ситуации, и я рада, что смогла вам помочь, – ответила Эгиль.

К моему удивлению, Сольвейг, Эгиль и Фрейр вели себя так, будто уже были знакомы. Они говорили о чем-то, чего я не знал, понимали друг друга, казалось, с полуслова. Но я не придал этому большого значения.

До позднего вечера мы пили чай с мятой и чабрецом под потрескивание дров в камине и разговаривали обо всем на свете. Я почувствовал себя дома, как в те времена, когда родители были со мной. Это был чудесный вечер.

10 ноября 2773 года

Ремонт корабля уже закончен. Последние дни мы проводим на планете Ансуз. На протяжении всего месяца мы каждый день бывали в гостях у Фрейра и Герды. Мы стали как родные. Очень не хотелось расставаться, но надо было продолжать наш путь.

13 ноября 2773 года

Сегодня, в день нашего отправления, Сольвейг дала Фрейру и Герде такой же наушник, какой прислала мне на планету Йера. Благодаря ему мы сможем в любой момент связаться.

Планета Райдо, на которой мы условились встретиться с Вигманом Адальбертом, находилась всего в одном дне полета. Мы освободили корабль от крюка, на котором он был подвешен все это время. Сольвейг взяла управление, и мы вылетели из жерла вулкана на поверхность Ансуз. Барни задал бортовому компьютеру уже заранее прописанный маршрут, и вскоре послышалось: «Автопилот включен, система S1 работает в режиме “Спейс”. Приблизительное время прибытия – через двадцать часов. Приятного полета».

Я сидел на диване и смотрел в прозрачное дно корабля. Вскоре планета Ансуз осталась далеко позади.

14 ноября 2773 года

Мы приземлились на планету Райдо утром. Получилось так, что остановились мы на высоком обрыве. Под ним простирался густой лес, который издалека казался совершенно непроходимым.

Нам посчастливилось увидеть потрясающий рассвет. Такого я не видел никогда прежде. Лучи солнца, только-только зарождаясь, уже пробивались сквозь облака. А вскоре они осветили все небо. Слышалось пение птиц, шелест листвы. Это место казалось не тронутым человеком.

– Сольвейг, как ты думаешь, – спросил я, – почему «ЕО» говорит, что леса вымирают и что жители планет виноваты в этом?

– Потому что леса действительно вымирают. Но есть планеты, где природа еще жива, – ответила Сольвейг. – Прежде всего «ЕО» уничтожает планеты в захваченных секторах. С помощью технологии, которую «ЕО» разработало во втором секторе «Асс», была запущена программа по изъятию ядер из недр планет ради получения сверхэнергии. Скорее всего, основная цель этой операции – это создание совершенного оружия.

– Что ты имеешь в виду? – я удивленно взглянул на нее, а она посмотрела на меня серьезно и грустно одновременно, а потом сказала:

– То, что ты видел в пределах системы «Вакуум» в тот день, когда капитан Асбьёрн забрал тебя… Это уже не первая операция в колонии. Они начали с уничтожения небольших планет и уже только к концу операции принялись за Йера. Они оставили только небольшие и малонаселенные планеты.

– То есть уже не одна планета в четвертом секторе уничтожена? Но как?! Я ничего не знал об этом! Даже повстанцы на Йера не знали! Сколько планет в секторе сейчас осталось?

– Шесть, но, думаю, скоро планета Йера перестанет существовать. Так что останется пять.

Я стоял как окаменевший:

– Неужели все это действительно происходит?!

– Они не просто так издали законы о запрете передвижения между планетами сектора… Поэтому вы и не знали, что происходит, находясь на своей планете. Никто не знал. «Единое Око» не жалеет никого, ни о каких эвакуациях и речи не идет. Почти треть населения сектора «Йера» уже погибла. Когда закончится операция на твоей планете, потери будут огромными. Уничтоженные планеты не восстановить.

Вдруг мы услышали сигнал. Сольвейг взяла пирамидку и активировала ее. Это был Вигман Адальберт.

– Вы прилетели?

– Да, мы уже на Райдо. Высылаю наши координаты, – сказала Сольвейг, после чего убрала пирамидку в рюкзак. – Скоро он будет здесь.

Через четверть часа мы увидели корабль Вигмана Адальберта. Он приземлился неподалеку от нас. Вигман Адальберт спрыгнул с корабля и подошел к нам. Это был высокий парень, на вид чуть старше меня, волнистые волосы были чуть ниже плеч.

– Скорее! Садитесь на корабль и летите за мной!

– Но в чем дело? – спросил я.

Сольвейг потянула меня за рукав:

– Доверься!

– Тебе я верю, – улыбнулся я и пошел за ней.

Когда я поднялся на борт корабля, Сольвейг включала бортовой компьютер. Корабль Вигмана Адальберта уже был в воздухе и летел в сторону обрыва.

– Что он задумал? – спросил я.

– Пока не знаю, – ответила Сольвейг.

Корабль Вигмана Адальберта исчез за обрывом. Мы двинулись за ним и через мгновение увидели, что он летит вниз к лесу. Его корабль начал снижать скорость. Сольвейг сделала так же. Я и Барни сидели на прозрачном дне корабля. Мы почти касались крон деревьев. Пролетев несколько минут, мы остановились. Вигман Адальберт развернул корабль носом в сторону скалы и вдруг исчез. Я не поверил своим глазам: только что он был здесь, и вот его нет.

– Сольвейг, как он…

– Понятия не имею, – она развернула корабль в такое же положение, как и Вигман Адальберт. Но ничего не происходило.

– Смотрите! – крикнул Барни и указал в сторону, откуда мы только что прилетели.

Это были два корабля «ЕО». Они кружили над обрывом и в любой момент могли нас заметить. Мы не знали, что делать.

– Ты все еще думаешь, что надо было верить этому человеку? – спросил я.

Сольвейг нахмурилась и только собралась что-то сказать, как вдруг пейзаж изменился. Вокруг все стало серым, и через мгновение я понял, что мы находимся внутри скалы.

– Эй, вон корабль Вигмана Адальберта! – сказал Барни.

Сольвейг посмотрела на меня:

– Что теперь скажешь?

Я не ответил.

Когда мы приземлились и вышли из корабля, Вигман Адальберт уже ждал нас.

– Наконец-то мы встретились, – сказал он.

– Да, путь был долгим, – улыбнулась Сольвейг. – Получается, мы с тобой мертвы?

Вигман Адальберт засмеялся и обнял ее:

– Да, Игг Манне думает именно так.

– Это Аск и его брат Барни, – представила нас Сольвейг.

– Я рад вас видеть. Хорошо, что Сольвейг пришла к этому моменту не одна и что она наконец-то нашла истинного союзника, – Вигман Адальберт посмотрел на меня со сдержанной улыбкой.

– Это впечатляет, – сказала Сольвейг.

Вигман Адальберт улыбнулся и подошел к одной из стен пещеры. На его руке было какое-то устройство, напоминающее часы. И тут стена, которая была высотой в семь человеческих ростов и шириной в четверть мили, стала прозрачной. Мы стояли опешив и не могли произнести ни слова. Через некоторое время мы увидели, как мимо пронесся корабль «ЕО».

– Они не видят нас? – спросил наконец я.

– Нет, иначе нас бы уже схватили, – ответил Вигман Адальберт.

Сольвейг и наш союзник разговаривали, пока корабли «ЕО» не исчезли из виду. Они рассказывали друг другу о том, что произошло за эти десять месяцев, когда они потеряли связь.

– Я не знаю, как Игг Манне вычислил меня, – говорил Вигман Адальберт. – Мне удалось скрыться только благодаря моему другу – солдату «ЕО». Он не знает, кто я на самом деле, но он помог мне. Последние несколько месяцев перед тем, как Игг Манне отдал приказ избавиться от меня, мы с другом дежурили вместе. Возможно, поэтому именно ему приказали сделать это. И они были уверены, что он не ослушается приказа. Ведь иначе его бы признали изменником и уничтожили. Но он не послушался. Этот приказ был отдан прямо перед началом нашей ночной смены. Без объяснения причин. И к концу смены я должен был быть уничтожен. У нас было двенадцать часов. За это время я должен был либо погибнуть, либо сбежать. И мой друг рассказал мне об этом сразу, как представилась возможность. Я не знал, что он решит. Но тот уже все придумал. Как спасти нас обоих. Я должен был исчезнуть, как будто бы он убил меня. И не появляться до тех пор, пока не пройдет время, пока ему не удастся сбежать из «ЕО». А ведь это очень непросто. Из «Единого Ока» нельзя уйти. Единственный выход – это исчезнуть и обречь себя на пожизненное преследование. Себя и своих близких. У него есть семья – жена, двое детей, родители. Им всем придется навсегда исчезнуть и жить в страхе. Как нам с тобой, Сольвейг… – Вигман Адальберт посмотрел на нее с тенью отчаяния в глазах.