Текст книги "Этвас"

Глава 5

Приют находился в паре остановок от дома Лики, но ездить туда на автобусе было как-то стыдно. Да и приятно пройтись по улице полчасика, когда февраль старается сберечь последние сугробы, а март уже дует сырым ветром.

Лика и Стас шагали вместе, неся на плечах увесистые рюкзаки. Длинная улица сворачивала с проспекта в парк, где росли тонкие клёны и старые сосны. Здесь был совершенно особенный запах – хвои, сырости, прелой листвы, которая всю зиму пролежала под снегом. Старая узкая аллея вела к бассейну, а оттуда, через парк, к частному сектору города, где и расположился приют.

– Вот чего ты туда напихала, а? – Стас был полон возмущения. – Сказал же, сам хавчик куплю. Нет, всё со своей заготовительной деятельностью…

– Ага, ты купишь! Два пакетика для котят. Ни в чём себе не отказывайте и отдайте сдачу.

– И правильно! Не фиг собак распускать. Не графья.

– Так это же собаки, а не хомячки!

– Ну и я волонтёр, а не миллионер.

– Жмот ты, – засмеялась Лика и поддела ногой ледышку.

– Да ладно! Как меня по всяким злачным местам таскать, я хороший. А чуть что, жмот. Вы уж определитесь, мамзель Ростова… Скользко-то как!

– Ты под ноги гляди всё-таки, – посочувствовала Лика. – Здесь только недавно плитку положили. Сейчас бассейн пройдём, асфальт начнётся.

– В бассейн так и не сходил, жалко.

– У тебя целое море будет в Севастополе, зачем тебе бассейн?

– В марте самое время в море сигать! Но мы не моржи, мы жмоты. Это разные категории, понимать надо.

– Да хватит уже! Обозвали его разок, подумаешь.

– Зато всю психику поломали. Она у меня нежная, как чертополох весной.

На аллее зажглись разноцветные фонари, в верхушках сосен прошумел ветер.

– Белочка! – тихонько указала Лика на одну из кормушек, которые украшали аллею.

Ребята остановились. Маленький пушистый зверёк, прикрывшись серым хвостом, сидел у кормушки и деловито грыз семечки. Вдалеке раздался собачий лай – сразу несколько голосов. Белочка испуганно взбежала по стволу и замерла.

– Боится, – улыбнулась Лика.

Лай приближался.

– Это чего? – недоумённо спросил Стас.

Лика пожала плечами:

– Не знаю. Наверное, что-то не поделили.

– Стой, – Стас прислушался. Да, лай определённо становился ближе. Он был беспорядочным, взбалмошным, словно несколько собак переругивались друг с другом. И он приближался.

Ребятам стало не по себе.

– Давай отойдём к бассейну, – неуверенно сказала Лика.

Но отойти они не успели. В конце аллеи показалась собачья свора. Здесь было несколько крупных кудлатых псов, собак разных мастей поменьше. Они резво бежали, время от времени запрыгивая друг на друга. Сталкиваясь на ходу, некоторые собаки огрызались, лаяли, взвизгивали. Короткое эхо превращало их голоса в беспорядочную тревожную песню, которая неслась по аллеям парка.

– Собачья свадьба! – дрогнувшим голосом сказал Стас. – Замри, пусть пройдут.

Лика замерла на дороге, боясь пошевелиться и ругая себя за то, что не успела уйти с аллеи под сень деревьев. Стас стоял рядом, сжимая лямки рюкзака.

Впереди стаи бежал крупный грязно-белый пёс с короткой шерстью. Сразу видно – вожак. Дворняга, но в крепком теле чувствовалась сила. Он с ходу запрыгивал на бежавших рядом собак, сбивал с ног, отскакивал и мчался вперёд. За ним, немного отстав, мчались кудлатые псы – видно, щенки одной матери. Рыже-чёрные, похожие друг на друга, эти двое двигались молча, словно охранники. Остальные собаки были поменьше, разных мастей. Они беспорядочно тявкали, наскакивали друг на друга, грызлись – будто переругивались. Одна из собак – небольшая, чёрная, очень худая, – отстала. Она явно прихрамывала на заднюю лапу, потому и плелась в хвосте.

Стая уже пробежала мимо ребят, а чёрная вдруг замедлила хромой шаг и повела носом. Что-то не понравилось ей в Лике, и она остановилась. Лика похолодела и совершенно растерялась. «Не показать страх!» – пронеслось в голове. Но сделать она ничего не успела. Чёрная тряхнула головой и захромала дальше.

– Выдохни, – пробормотал стоявший рядом Стас. – Я белого здесь уже видел. Но с этими впервые.

– Я тоже… Он мне не нравится. И эти двое рыжих всё время с ним, как телохранители.

– Да, неадекват. Ладно, пошли, дежурный скоро уже уйдёт, – и Стас потянул Лику за рукав, бросая тревожные взгляды на аллею, где скрылась свадьба.

– Ага, – очнулась и заторопилась Лика. – Точно, они же до пяти сегодня.

И ребята заспешили по аллее.

…В приюте их встретили рыжая Настя и Артём, тоже волонтёр.

– Маккей ушёл, – вместо приветствия выдала Настя.

– Сбежал? – ахнула Лика.

– Ни фига, сам ушёл! – возмущённо сказал Артём. Я так понял, Дог замок на дверце не до конца защёлкнул. Или он просто сломался. Зверюга открыл и чао.

– Когда?

– Да вот, пару часов назад. Я как раз тут убирала, – ответила Настя, поправляя смешную шапочку с помпоном. – Вышел из вольера – думала, с ума сойду от страха, в руках лопатка. Он когда вот так, близко, ещё больше оказался. Но и не подумал броситься, даже зубы не показывал. Молча прошёл, чисто хозяин. Я в себя пришла, позвала его.

– Ну?

– Что ну? Глянул, как на сумасшедшую, и ушёл. Не пёс, прямо человек.

– А какого, простите, мы с ним возились? – расстроенно сказал Артём. – Скотина неблагодарная! – и выдал ещё пару явно не лирических фраз. Артём всегда ругался, когда был очень расстроен. Он не умел держать себя в руках.

– Сколько волка ни корми… – вздохнула Настя.

– Да ладно, какой он волк? – вскинулась Лика. Ей почему-то стало обидно за Маккея. – Просто он не прижился тут, вот и ушёл. – Только вот… теперь же он совсем диким станет…

Ей вспомнилась стая в парке. Этих псов никак не назвать друзьями человека. Они выросли на улице, жили по своим законам. Человек для них не друг, а просто житель того же мира, сосед по планете. Если бы эта чёрная учуяла запах еды из рюкзака – наверняка вся стая, одуревшая в момент свадьбы, напала бы на ребят.

Неужели и Маккей такой же? Да и с чего ему быть другим? Он вырос рядом с человеком, который его не любил. С самого детства прочно усвоил, что от людей хорошего ждать не приходится. Никогда не имел настоящего доброго дома. И почти год в питомнике ничего не изменил. Маккей никого к себе не подпустил, только зубы показывал. Ну, разве что Сергея Ивановича признал – так его почти все собаки приюта за хозяина считают – вот аура у человека! Правда, одиночка Маккей ни на кого и не бросился…

И всё-таки Лике не верилось в то, что однажды она увидит громадного чёрного пса на улице. В стае или одного, грязного и дикого. В нём уже не будет чувствоваться породы ротвейлера. И почти чёрные глаза, похожие на крупные ягоды шиповника, посмотрят на неё оценивающе: нет ли в сумке чего-нибудь поесть? Так же, как смотрела, принюхиваясь, хромая собака.

– Ну вот, – вздохнул рядом Стас. – Навестили верного друга перед долгой разлукой. – Пошли хоть Норта покормим…

Глава 6

Зачёт по физкультуре наконец-то закончился. И уставшая Лика, кое-как запихнув спортивную форму в рюкзак, побежала на улицу – ждать Стаса у дверей школы. Мальчишек Виктор Иванович всегда задерживал, повторяя, что сильному полу нужна не только зарядка, но и разрядка. В качестве разрядки мальчишки отжимались, выразительно закатывая глаза и строя гримасы отчаяния. Но физрук был непреклонен.

До отъезда Воробьёвых оставалась всего пара дней, и ребята старались после уроков ходить домой вместе, ведь жили они на соседних улицах.

С того дня, как Маккей ушёл из приюта, прошло полторы недели. Лика заходила пару раз проведать Норта, приносила кое-какую еду. О Маккее она не говорила – зачем приставать с расспросами к волонтёрам, когда и так понятно, что новостей нет? Ушёл – и всё. В окрестностях замечен не был. «Неблагодарная скотина!» – повторял Артём. «Чужое не приживается», – вздыхала Настя. Дог с выводами не спешил.

– Вы вещи собрали? – тоскливо спросила Лика, когда Стас вышел из школы и они направились в сторону проспекта.

– Да… Это вообще эпопея. У меня чемоданчик, у матери фура. Сплошные диссонансы.

– Да ты поэтом стал! – улыбнулась Лика.

– Станешь с этими женщинами. Прикинь, меня суют в профильный математический.

– И что? Ты же вроде в алгебре нормально соображаешь.

– Практически Менделеев.

– Это химик.

– И я о том же! – буркнул Стас и махнул рукой. – Какой из меня математик?

– А ты маме говорил?

– Говорил, и убеждал, и доказывал. А она: ты совсем страх потерял – на женщину кричать? Суперлогика!

Лика рассмеялась – даже рассерженный, Стас не терял чувство юмора.

– Ладно, ещё доехать туда надо, – вздохнул он. – Хотя родители уже весь сайт новой школы изучили. Вцепились в этот профильный, как ты в Маккея.

– Где это я вцепилась? – вскинулась Лика. – И где Маккей?

– Может, оттого и ушёл, что ты его своей персоной достала.

Лика знала, что мальчишка просто отвлекает её от грустных мыслей. Но всё равно поддалась на провокацию – сказались усталость и грусть.

– Ну, спасибо! – она огорчённо поддела ногой камешек. – Неужели тебе его совсем не жалко?

– А чего жалеть? Не инвалид.

– Я же тебе про его судьбу сто раз рассказывала.

– И что? Бредни какие-то, собранные по сусекам бабушки колобка. Хозяин – прямо адовый: на цепи держал, не кормил. Маккей твой должен был или коньки отбросить от такой жизни, или дохляком стать. Посиди на цепи пару месяцев, пожуй сухую вермишель…

– Я не говорила про вермишель!

– Ну, ещё объедки какие-нибудь. Ты вон сама небось на диете сидишь, а мясо ешь.

– Ну, ем…

– Вот и ну! Голова у тебя зачем?

– Причёску делать, – улыбнулась Лика.

– Было бы что делать! – вздохнул Стас, обходя здоровенную лужу. – Жил взаперти – и мышцы супер. Не учили – команды знает. Самоучка. Заочник. В профкласс ему. Учителем.

– Так, хватит уже! – рассердилась Лика. – Какие команды?

– Фу, сидеть – не слышала, как ваш Дог говорил? И что Маккей, бросился на тебя в клетке?

Лика даже остановилась: верно, пёс послушался Сергея Ивановича. Верно и то, что он явно здоров и силён.

– Стас, как же это получается? – смутилась она.

– Мозг включай. Хотя кому я это говорю… – закатил глаза Стас.

– Ну, всё, достал! – и Лика шмякнула Стаса по спине рюкзаком. – Сам дурак, следователь нашёлся! Иди в свой профильный и доказывай теорему Ферма.

– Не выражайся! – рассмеялся Стас и легонько подтолкнул Лику к подъезду – они уже пришли к её дому. – А то я тебе свой новый номер не дам. Будешь писать во все профильные школы Севастополя.

Глава 7

…На стене тикали часы. Забытые учебники беспорядочно лежали на столе. Лика сидела, глубоко задумавшись, запустив руки в тёмные кудряшки.

Сегодня она получила тройку по алгебре. И ведь решила в конце концов уравнение, а всё равно тройка, вот что обидно!

Анна Николаевна вызвала Лику к доске. Задача была не особенно сложная, такие они прежде решали. Лика пробежала глазами уравнение и бойко застучала мелом. Правда, уже через пару минут поняла, что решение пошло не так. Посмотрела на цифры, синус и косинус: где же ошибка?..

– Лика, сколько можно? – вдруг раздражённо сказала Анна Николаевна.

– Сейчас… Извините, я ошиблась в самом начале, – торопливо сказала Лика и махнула тряпкой. – Сейчас… А, ну да, я не ввела замену переменных.

И тут учитель по-настоящему рассердилась:

– Сколько это будет продолжаться, Архипова? – если Анна Николаевна называла ребят по фамилии, значит, была очень расстроена. – Сколь-ко? Ты почему не думаешь, спешишь?

– Не знаю, – честно сказала Лика. – Но я уже поняла ошибку, сейчас исправлю, – и она принялась быстро решать уравнение.

– Поздно! – горько резюмировала Анна Николаевна. – Позд-но! Твоя беда, Архипова, в том, что ты пытаешься решить в одно действие задачу с тремя неизвестными. С тремя! Я не про это уравнение, я в целом – про математику. Ты так торопишься, будто саблей машешь в бою. Могла бы в олимпиадах участвовать, но самонадеянность подножку подставляет. Тройка у тебя – трой-ка! А способности на пятёрку. Садись на место, постарайся образумиться. Пусть эта тройка станет для тебя трамплином. Трамп-ли-ном!

…Трамплином. Хорошо говорить Анне Николаевне – ей скоро на пенсию выходить. А что делать, когда тебе шестнадцать, жизнь бурлит Ниагарским водопадом и всё хочется делать одновременно? Верно подметила учительница, задачи с тремя неизвестными Лика хочет решать в одно действие. А сама Анна Николаевна в юности неужели всё раскладывала по полочкам? Все взрослые со времён каменного века считают, что в детстве были идеальными!

Впрочем, ладно, завтра контрольная, можно будет исправить. А сейчас перед глазами стоял Маккей – угрюмый, грозный, сам себе страж, который так и не поверил в добрых людей.

«Ну почему мне всегда всё надо? – с досадой убеждала себя Лика. – Ушёл и ушёл, мало ли собак по улицам бродит. Что я вцепилась в него, как клещ в Тузика? Он же никогда мне другом не был, не хотел. И зубищ его я боялась. Как раскроет свою пасть – сердце к печёнке прижималось. Ой, нет, печёнка, кажется, справа… Этого не приручить, он всегда один. Есть ведь такие, что счастливы в своём одиночестве и друзей за липучек принимают. Так чего переживать?»

Но всё-таки на душе скребли все кошки мира, и алгебра сиротливо ждала на столе.

– Лика, ты спать сегодня будешь? – раздался сонный голос мамы. – Скоро двенадцать, как завтра встанешь?

– У меня контрольная, я готовлюсь, ма, – неохотно отозвалась Лика.

По подоконнику забарабанили капли.

«Дождь, в феврале?»

Точно, дождь. И что за погода – зима не ушла, весна не пришла… А, ну точно, сегодня же последний день зимы.

Лика взглянула на часы: без пяти двенадцать. Ещё чуть-чуть – и придёт весна. Потом посмотрела на календарь: там значилось двадцать шестое февраля. Совсем с этим Маккеем дела забросила, даже комнату убрать некогда. Лика устало потянулась, оторвала несколько листков. Вот, теперь двадцать девятое. Пусть три минутки законно повисит.

В окно заглянула Луна, похожая на жёлтый совиный глаз. «Что, стражник, проверяешь? Сижу, алгебру учу… А весна уже почти наступила… И Маккей ходит где-то один по тёмным улицам… Хоть бы жив остался!»

И так жалко Лике стало Маккея – до боли, до слёз, до самого донышка души! Хоть бы один раз ещё его увидеть… Хоть на улице, на минуточку. Встретить, позвать, заглянуть в глаза… Может, теперь повезло бы, и он оттаял?

Лика оторвала ещё один листок и, поддавшись внезапному порыву, сжала его в руке так, словно это был не кусочек бумаги, а крепкий поводок. Длинный-длинный. И там, на далёком, невидимом конце, поводок прикреплён к ошейнику большого угрюмого пса…

И в тот же миг Луна вспыхнула ярко-ярко. Казалось, кто-то невидимый смахнул с неё пыль, как со старой лампы. Дождь забарабанил с такой силой, что вода серой шторой закрыла двор, деревья, дома. Мгла затянула всё вокруг, но ослепительный свет Луны остался. Он бил в лицо, до боли резал глаза, заставляя зажмуриться.

«Что за…» – успела подумать Лика и прикрыла глаза рукой. Раздался гул – будто где-то далеко промчался поезд. И всё стихло.

Сидеть стало почему-то мокро и холодно. Лика открыла глаза.

Ой.

Нет, не так.

Ох!

Снова не так.

Кошмар!

Вокруг не было родной комнаты. И даже родного города. А была совершенно незнакомая улица. Маленькие, неухоженные дома теснились на ней тут там – без всякой стройности и порядка. Ни фонарей, ни остановок, ни магазинов – просто дома. На улице лежал сырой серый снег. Но – странное дело! – никакого холода. Просто свежо, будто уже апрель. И рассвет, хотя только что часы били полночь…

Лика не верила в сказки, деда Мороза и параллельные миры. Но как разумная современная старшеклассница, она верила в диагнозы и нервные расстройства. Ничего не попишешь, информация – мать интуиции.

«Только не сейчас! – приказала она себе. – Завтра контрольная, а тут шизофрения накрыла. Без паники. Что надо сделать?»

Самое разумное – найти поликлинику или вообще любого врача. Родной дом, ясное дело, во время помутнения рассудка будет скрываться под разными личинами. Значит, держим ориентир на белые халаты.

Лика встала – правда, ноги не очень-то слушались. Огляделась: увидеть бы хоть что-нибудь знакомое! Но реальность показывала издевательскую фигу: только серо-коричневые дома, неприглядные улочки, ни одного фонаря, магазина, почты, в конце концов.

– Гляди, гляди! – вдруг раздался мелодичный тоненький голосок. – Это кто, а? Друг, да? А чего такой маленький? Больной, может?

– Похоже! – отозвался другой голос, чуть пониже, но тоже по-детски звонкий. – Хилый какой-то. Ой, это она, а не он!

Лика испуганно сжалась и обернулась. Даже если прямо сейчас, в этот момент, перед ней предстали бы Красная Шапочка или Кикимора болотная, она не упала бы в обморок. Нервные истощения и не до такого бреда доводят, в школе рассказывали.

Но ничего сказочного перед ней не появилось. Неподалёку стояли мальчик и девочка, намного младше Лики. Оба рыжие, кудрявые, коренастые, сразу видно – родные. Ровесники, но не близнецы. И такие удивлённые, словно прямо сейчас перед ними появился морской змей и спросил, почём нынче сахар.

– Здравствуйте! – только и смогла сказать Лика и окончательно растерялась.

С чего должен начать разговор сумасшедший, который понимает, что шарики заехали за ролики?

– Говорит по-нашему! – изумлённо выдала девочка, хлопая длинными ресницами и схватив за руку мальчугана. – Ларчик, она, правда, живая! Можно, я её себе заберу?

Мальчуган выпрямился, стараясь казаться старше. Но едва раскрыл рот, Лика не сдержалась:

– Конечно, живая, что здесь такого? Вы что, в музее статуй? И что вообще происходит? Я не игрушка, себе забирать!

Возмущённая тирада Лики, похоже, ничуть не испугала незнакомцев. Девочка по-прежнему восторженно смотрела на неё, периодически толкая локтем мальчишку.

– Лада… Да погоди толкаться! – наконец возмутился тот. – Ты мне весь бок продырявила. Сам вижу, что друг… Этот, как там… лилипутчик.

Видимо, брат немного старше сестры, недаром у него тон защитника.

– Лили как? – уважительно поинтересовалась сестра.

– Лилипутчик. Маленький такой друг. Ну, недоросток.

– Я лилипут-недоросток? Сам ты лилипут! – рассердилась Лика. – И вообще, что происходит? Где я, в конце концов? Тут больница есть?

– Ты больная, да? – спросила девочка, выпустила руку брата и подошла поближе.

– Ну, не то чтобы… Просто перенервничала, наверное. А вы кто?

– Я Лар, а это Лада, – вежливо сказал мальчуган. – А ты?

– Лика.

– Имя прямо наше! – обрадовалась девочка. – Ларчик, я её себе забираю! Пусть лилипутчик, зато только мой. Вот, успела! – и Лада весело показала брату язык.

Нет, пора этот цирк прекращать. Сумасшествие ещё не даёт повода издеваться над свободной личностью, если она не опасна для окружающих. Пусть думают, что хотят.

– Ребята, погодите меня делить. Это что за улица? Нет. Это вообще что за город?

Брат с сестрой переглянулись. Лада нерешительно потопталась на месте, качая рыжими кудряшками. Лар закусил губу:

– Ёлки-метёлки, Окован. Район Свободы.

Видно, морской змей со своим сахаром теперь всплыл перед Ликой.

– Окован. Район Свободы, – в ступоре повторила она.

– Ага, – подтвердил Лар. – А ты откуда есть-то? По-нашему говоришь хорошо. Что, от своих сбежала, да? Били, что ли?

Сто-оп! Помирать, так с музыкой, и желательно погромче. Лика вдохнула поглубже и выпалила:

– Ребята, давайте так. Я, наверное, слегка не в себе, но лучше начистоту поговорим. Понимаете, я из другого города. Может быть, даже из другого мира или планеты. Я была у себя дома двадцать девятого февраля, сидела за столом, делала уроки для школы. И вдруг – бам! – оказалась здесь. Ничего не понимаю, улицы не узнаю. Хочу плакать, домой, и на ручки. И тут появились вы.

Немая сцена. Потом Лада осторожно спросила:

– А кто такие февраля?

Морской змей со своим сахаром улыбнулся и сел на шпагат.

– Нет уж, теперь вы говорите, – попросила Лика. – И как можно подробнее. Ну, считайте, что вы разговариваете с полным балбесом.

– С тобой, значит! – деловито и серьёзно кивнула Лада брату.

Тот смерил сестру уничтожающим взглядом, но благородно спустил ей нахальство с рук. Откашлялся и начал:

– Короче, мы брат и сестра, живём тут всё время. Ну, всю жизнь, значит… Окован здоровенный. Ты похожа на друга, только ростом поменьше.

– На чьего друга? – не поняла Лика.

– Ну, на обычного.

– Нет-нет, подожди… Чей друг-то, твой? Кто это?

– Ну, мы – ларты, а они – друзья.

Хоть сказка и дурная, придётся поверить. Значит, сумасшествия у Лики нет. Точнее, оно коллективное, а это уже называется реальностью.

– Отсюда, пожалуйста, поподробнее, – попросила Лика.

– А вдруг ты шпион друзей? – неожиданно выдал Лар.

Лада взвизгнула:

– Ай, точно! Ларчик, ведём её к Дугу, пожалуйста! Я же говорила, она подозрительная!

– Да какой я шпион? – оторопела Лика.

– От друзей можно всего ждать, – сурово возразил Лар. – Дёрнешься – укушу. Нас двое.

– Трое! – возразила Лада. – Ларчик дерётся за троих!

– Тогда уж четверо! – с улыбкой вздохнула Лика. – Ну и друзья у вас, раз вы так людей встречаете. Сразу видно, как вы друг друга любите.

– Да среди друзей разные бывают, – резонно возразила Лада. – И среди нас есть гады, будто сама не знаешь.

Куда делось дружелюбие? Три минуты назад стояли открытые и радостные, хлопали глазами и качали кудряшками. И на тебе – теперь оба смотрят недоверчиво, мальчик даже пытается быть грозным. Ишь, герой, дерётся он за троих…

– А Дуг – это кто? – осторожно поинтересовалась Лика.

– Увидишь, – сухо ответил Лар. – Тут недалеко, шагай с нами. И смотри – без фокусов! Загрызу.

– Загрызёт! – уважительно подтвердила Лада и качнула рыжими кудряшками.

Такая угроза в устах мальчишки выглядела смешно. Но не драться же с ними, в самом деле! Лучше пойти вслед и посмотреть, куда приведёт дорога. Новый путь всегда дарит опыт.