Текст книги "Зажги свою звезду. Книга о силе воли, щепотке удачи и большой мечте"

Мирикл

Мне 5 лет

– Мама, мама! Открывай скорее дверь! К нам Чудо идет! – кричала я маме, торча в коридоре перед приходом сестры Даши и Мирикла. Они поднимались по ступеням на пятый этаж, а я не могла просто ждать и крутилась-вертелась от радости. Я была счастлива, когда он порой приходил к нам в гости, и любила его, наверное, сильнее, чем других друзей моих сестры и брата.

Почему Чудо? Потому что так переводится с английского его имя. Мирикл из Нигерии, и он темнокожий. Его родители долгое время не могли иметь ребенка, но очень сильно хотели. Однажды пастор успокоил их и сказал: «У вас скоро родится ребенок. Назовите его Мириклом». Это было настоящее чудо!

И теперь это чудо поднималось на наш этаж. Мама открыла дверь и поспешила на кухню – разогревать еду для вечно голодных студентов.

А пока они усаживались за стол и грели руки о чашки с горячим чаем, я забиралась на соседний стул, потому что тоже хотела поучаствовать в этом мероприятии.

– Мирикл, можно я потрогаю твои волосы? – спрашивала я и, получив разрешение, запускала свои маленькие ручки в его шевелюру. Я думаю сейчас, что это была очень забавная картина – маленькая белокурая девочка усердно пытается распрямить пружинки смоляных африканских волос.

Пока мама раскладывала еду на тарелки, я перебиралась к Чуду на колени. Он нянчился со мной, и я чувствовала такое тепло от него, и так добры и мягки были его большие руки, что я с неохотой возвращалась на свой стул, когда Мирикл с Дашей принимались за еду.

Он приехал в Москву, мечтая поступить в медицинский институт. Для того чтобы слушать лекции лучших профессоров, он за год освоил русский язык с нуля. Я учила английский на протяжении многих лет и знаю, как это нелегко. И я до сих пор не могу представить, сколько усилий нужно приложить, чтобы всего за один год достичь уровня владения русским языком, позволяющего понимать лекции, сдавать экзамены и просто жить в чужой стране. А жить в чужой, холодной и на тот период негостеприимной для него стране Мириклу было очень непросто.

И осознавать, что здесь есть хоть один человек или семья, к которым ты можешь прийти со своей бедой, и тебе помогут, – дорогого стоит. Мои родители всегда принимали наших с братом и сестрой друзей, независимо от их материального положения, национальности или цвета кожи. Никто и никогда не уходил от нас без помощи: дать немного денег, поделиться одеждой или едой – это вообще не было проблемой. Я помню, как мы покупали продукты и Даша с Артемом везли их в общежитие Мириклу, потому что он сидел без денег из-за задержки стипендии и ему нечего было есть.

Но самое дорогое – это когда тебя выслушают, дадут совет и подбодрят. В Библии есть замечательные слова: «Будьте страннолюбивы». Во всех религиях, я думаю, существуют подобные выражения. Они о том, что нужно помогать людям, которые оказались в трудном положении в чужой стране. И если на твоем пороге появился человек с просьбой о помощи – не отказывай, чего бы это тебе ни стоило, помоги ему, накорми его, в конце концов, если он голоден.

Когда Мирикла избили скинхеды (есть и такая позорная страница в истории моей родины) и он лежал в больнице с отбитой почкой, мои сестра с братом навещали его там, а потом некоторое время Мирикл жил в нашей квартире. Он был настолько слаб, что моя мама не разрешила везти его в общежитие на окраину Москвы.

Я запомнила это время как очень счастливое, потому что, несмотря на слабость, он играл со мной, читал мне книжки и пел песни на языке своей страны. А вскоре у меня появился соответствующий наряд, и я пыталась повторять зажигательные африканские танцы. А Мирикл смеялся и хлопал в ладоши.

Я чувствовала от него невероятно много положительных эмоций, и мне было совершенно все равно, какого цвета у него кожа. Немного погодя он снова попал в переплет. И снова его избили в метро. И конечно же, в тот раз мои родители не смогли молчать. Я не стану рассказывать, как все происходило, но дело даже дошло до прессы и телевидения. Была передача на эту тему, и мы приехали в студию, чтобы поддержать друга. Вспоминать те моменты очень больно.

В один из дней нам позвонила из Африки мама Мирикла с благодарностью за помощь ее сыну. Что тут сказать, все мамы одинаковые, все волнуются, переживают и молятся за своих детей.

Когда он выздоровел, то вернулся в общежитие, но нас не забывал, периодически к нам заскакивал после лекций – пообщаться.

– Здравствуй, мама, – так Мирикл с некоторых пор стал называть мою маму. – Я по всем вам очень соскучился! – радостно говорил он, и мы начинали чаевничать.

Я становилась взрослее, и мне было уже интересно то, о чем рассказывал Мирикл. Я листала его конспекты, написанные ровным, красивым, просто каллиграфическим почерком, и удивлялась его аккуратности. Я просматривала его зачетку с отличными оценками и иногда ловила себя на мысли, что в моих школьных тетрадях далеко не всегда бывает такой порядок, да и оценки мои не настолько хорошие.

Как ему удавалось сдавать экзамены на «отлично», я до сих пор не могу понять. Видимо, так сильно он хотел стать врачом и помогать людям. Институт он окончил с красным дипломом.

Однажды Мирикл пришел к нам и сказал, что уезжает в Америку. Нам было очень грустно с ним расставаться, но мы понимали, что по известным причинам ему трудно будет жить и работать в России.

– Я улетаю через неделю. Вещи еще не собрал, да и чемодана у меня еще нет, – сказал он и не понял, зачем мама попросила его принести стремянку с лестничной площадки.

Мама залезла на стремянку и сняла со шкафа новый, большой и красивый чемодан.

– Это тебе, я знаю, у тебя туго с деньгами сейчас, – произнесла она со слезами.

– Я обязательно его верну, только не знаю когда. – Мириклу тоже было грустно.

И долгое-долгое время мы ничего о нем не слышали. Тогда еще не появились социальные сети, и найти человека, уехавшего в Америку, было сложно. Но мы не забывали Мирикла и периодически спрашивали о нем у наших общих друзей, пока вдруг он не объявился.

– Привет, мама! Я жив, и у меня теперь все хорошо! Мне так много тебе нужно рассказать, – взволнованно говорил он по телефону (он еще не забыл русский язык).

А встретились мы с Мириклом, когда я поехала в Голливуд на кастинг. Узнав, что мы в Америке, он, отложив все свои дела, приехал к нам. В тот вечер мы сидели в маленьком ресторанчике при гостинице, когда услышали радостные крики.

– Моя мама приехала! – Большой, красивый темнокожий мужчина в костюме спешил к нам с распростертыми объятиями. Люди с удивлением смотрели на эту сцену, а мы обнимались втроем, и я снова чувствовала сильные и добрые руки Мирикла на своих плечах. Я смогла узнать в этом импозантном мужчине того одинокого студента, а он узнал во мне, пятнадцатилетней, ту маленькую девочку, танцевавшую африканские танцы.

О чем только мы не говорили в ту ночь! Мы с мамой рассказывали о своей жизни, а Мирикл – о том, что пережил в Америке, как ему было трудно. Он дошел до самого дна, сильно болел, стоял на грани жизни и смерти и все равно выкарабкался. Потому что он всегда верил в Бога, надеялся, что все будет хорошо, продолжал учиться и трудолюбиво шел вперед. Он ни о чем не жалел и считал, что все испытания, выпавшие на его долю, сделали его сильнее, умнее, терпимее.

Теперь он работает врачом, у него своя клиника, свой дом, жена и трое детей. А еще он пастор маленькой протестантской церкви в Лас-Вегасе.

– Если бы тогда, в Нигерии или в Москве, мне бы кто-нибудь сказал, что это я буду сидеть здесь, в ресторане лучшей гостиницы в Голливуде, я бы не поверил, – смеялся он.

Мирикл сказал, что никогда нас не забывал и не забудет. И что в Америке теперь у нас есть еще один сын и брат. И что мы можем рассчитывать теперь уже на ЕГО помощь. И что он до сих пор хранит наш чемодан.

А наутро мы ехали в Малибу на мои съемки. Красивая машина Мирикла с откидным верхом катила по гладкой дороге, а вокруг была такая красота! С одной стороны дороги раскинулись фантастические горы, а с другой – сверкал бескрайний океан. Все как в кино. Просто Чудо!

Почему мне захотелось рассказать о нем? Потому что вся моя, такая недолгая еще жизнь, как калейдоскоп, складывается из людей, которые окружали меня с самого детства и оказали огромное влияние на мое восприятие жизни, на мое отношение к другим. Мало сказать ребенку: делай так! Хорошо, если есть кому показать это на личном примере. И я очень счастлива, что со мной рядом были такие люди, на чьих примерах я выросла.

Учись, трудись, ставь цель, добивайся своего. Никто не обещал, что все будет просто и легко, безо всяких трудностей. Так и справляйся с трудностями, как с речными порогами, – одна за другой, день за днем, и не опускай руки! Только тогда ты получишь настоящий результат и достигнешь цели.

Это один из законов жизни.

Конечно, мне повезло, что у меня такая семья, такие замечательные родители.

«Но у нас нет таких родителей», – скажете вы. Тут уж ничего не поделаешь. Но ведь вы тоже вырастете и станете родителями. И какой будет ваша семья – дело уже за вами. Все от вас зависит – построите ли вы замок на песке или настоящую крепость на камне.

Танцы

Мне 5 лет

– Соня, бросай своих кукол и собирайся! А то опоздаем.

Я уложила куклу на кроватку:

– Спи пока! Я скоро вернусь! – Бегом к шкафу, вытянула колготки и начала одеваться.

Мы с мамой первый раз шли в студию танца народов мира. По дороге я спросила:

– Почему танцы?

– Потому что ты все время танцуешь. Не бойся, если тебе не понравится, найдем что-нибудь другое.

Мама вела меня за руку, а я скакала рядом по тротуарным плиточкам, с клетки на клетку, главное – на границы не наступать.

Студия располагалась недалеко от дома, вполне можно было прогуляться пешком…

Мы открыли тяжелые двери, и я нырнула вперед.

– Ого! Сколько людей!

Вдоль стен на длинных диванчиках сидели родители с детской одеждой в руках.

«Ждут своих ребяток», – догадалась я.

Совсем скоро выбежали дети, шумно и весело. Родители начали их одевать, а мы прошли в зал. Пока мама разговаривала, я осматривалась. Немного волновалась, но мне уже нравилось быть здесь.

«Тут меня научат танцевать. И стану я балеринкой!» – мечтала я, окидывая взглядом зал…

Все еще стесняясь, я жалась к маме, смотрела снизу вверх на педагога. «О чем можно столько говорить, ведь уже пора переодеваться…» – подумала я, посмотрела на свои ноги в новых красных туфельках и сделала балетное па.

На первом занятии было весело, интересно. Мы знакомились. Рассматривали друг друга. Выстроились в линеечку.

– Поднимите ручки вверх! Опусти-и-и-ите! В сторону наклонились-наклонились-наклонились…

Мы повторяем движения за педагогом, а я думаю: «Ну когда же танцы???»

И началось… На следующем занятии – работа у станка. Спинку ровно, голову поднять, плечи опустить…

Иногда педагог повышала на кого-нибудь голос, а я пугалась, замыкалась и сбивалась с ритма.

Никогда я не могла смириться с тем, что педагог позволяет себе кричать на меня в процессе тренировки, оправдывая все происходящее системой и методикой, которые непременно дадут свои плоды. Я закрываюсь и торможу, когда на меня повышают голос, и, напротив, выполняю все, что требуется, когда объясняют мои ошибки. Спокойно и без крика.

Все растяжки давались мне относительно легко в силу особенностей моего тела. Но больно все равно было.

Как-то сидим на шпагате, растягиваемся, пыхтим. Вдруг слышу – воет кто-то. Одна девочка за моей спиной в углу, потом другая подхватила. От боли воют.

Ну и мне тоже захотелось заплакать за компанию. Но сдержалась.

А дома выдала:

– Не пойду больше, там не танцуют, там только детей мучают…

Но уже тогда я понимала, что вот поною немножечко, и снова пойду, и снова буду стараться держать спинку ровно и голову высоко. Так мне хотелось научиться танцевать.

Еще не раз у меня бывало такое настроение, когда хотелось все бросить, не тащиться в плохую погоду в танцевальную студию. Сидела бы я и сидела под сестриным роялем, играла бы в свой кукольный домик. А тут мамины слова: «Соня, собирайся, время пришло!» Напяливаешь эти колготки и думаешь: «Сейчас зароюсь в подушках, и пусть меня ищут, может, не найдут?» Но я представляла, как девочки придут на занятие, а меня нет: «Как это нет ее, где Соня?» Они будут потом на сцене выступать, а Соня – под роялем сидеть со своими куклами?

Так что я быстро собиралась и уже с другими мыслями бежала в студию.

Уже тогда я понимала: чтобы кружиться на сцене в красивом платье, нужно много труда вложить, пока всему научишься.

Позднее мы пробовали заниматься и фигурным катанием, и в музыкальную школу ходили, и театральным чтением занимались, и плаванием. Что-то мне нравилось больше. Что-то меньше, что-то совсем не нравилось. Но променять свои танцы я не могла ни на что.

И спасибо моей семье за поддержку, спасибо маме, что она все-таки сумела разглядеть среди множества детских увлечений дар, который стал моим призванием и моей профессией. И снова спасибо маме за то, что она научила меня преодолевать трудности и видеть впереди свою Мечту. Это помогало не сдаваться и идти вперед и вперед, чтоб оказаться там, где я сейчас.

Мир большой, и танцев много

Мне 7 лет

– Соня, бежим скорей новый танец смотреть! – моя подружка схватила меня за руку, и мы с ней понеслись в соседний зал, где выступали взрослые девочки. Танцы народов мира – как россыпь драгоценных камней. В каждом своя красота, своя индивидуальность.

Мы стояли у стеночки, заложив руки за спины, и умилялись.

– Посмотри, какие костюмы красивые, – выдохнула я.

– Ага, – ответила подружка. И взгляд у нее был такой же мечтательный, как и у меня.

И хотя мы еще не так долго занимались в студии, смотрели на танцующих уже как профессионалы – вот этот элемент уже знаем и этот уже разучили. Мы даже выбрали себе кумиров в старшей группе. Было очень приятно осознавать себя частью коллектива.

Не обошлось и без казусов: у одной танцовщицы слетел подъюбник. Мы ахнули, смотрим удивленно. Моя подружка рот ладошкой прикрыла, глаза круглые! Что теперь будет?

А девочка перешагнула через подъюбник и продолжила танцевать.

Вот это профессионализм! В нашем ансамбле, как в маленькой армии, были свои законы и правила. Один из них гласил: никогда не останавливайся, если что-то потеряла в танце. Туфелька это, головной убор или, как сейчас, подъюбник. Иначе всех подведешь и номер испортишь. Танцуй так, чтобы никто ничего не заметил. И я, когда повзрослела и сама стала выступать, четко выучила, как какой костюм надевать, на какие узлы тесемки от юбок завязывать, как головные уборы крепить… Непременно сто раз все перепроверяла, лишь бы не подвести никого.

«Ну, еще немножечко, и я тоже так смогу. И костюм мне сошьют са-а-а-амый красивый!» – это я уже подумала про себя.

Конечно, нам было нелегко, мы уставали. Но когда я представляла, как танцую на сцене в красивущем платье, то все трудности уходили на второй план. И снова у меня появлялись силы для новых тренировок, потому что впереди была Мечта.

Досмотрев до конца, мы, полные впечатлений, тихонько выскользнули из зала.

Родители нас уже ждали.

«Сейчас все маме расскажу», – подумала я и быстро-быстро переоделась.

Прошло несколько месяцев. Мы повзрослели, окрепли, у нас появились мышцы и сила воли. Все как в спорте.

Дали свои плоды упорные старания. Забылись страдания, усталость и слезы. Не изменилось только одно – наше желание танцевать.

В Ансамбле каждый танец мы сначала изучали. Узнавали, откуда он взялся, где эта страна находится, смотрели видео, копировали движения, подбирали музыку.

А потом шились костюмы, которые мы не уставали рассматривать (какие на них узоры, бисеринки, кружева и пуговки!), мысленно примеряя их на себя.

И наконец-то нас стали вводить в групповые танцы. Репетиции, примерки, выступления, поездки… Счастью не было предела, потому что мне дали несколько танцев. Но и работы прибавилось – попробуй-ка все запомнить, ведь везде свои движения, своя техника.

Однажды сидела я на подоконнике, опустив голову, и тосковала. Ко мне подошла девочка из старшей группы и спросила:

– Сонечка, ты почему такая грустная?

– У меня один элемент ну никак не получается…

– Пошли в зал. Показывай какой.

И вместе мы все разучили. Я почувствовала себя деталью большого механизма, где помощь друг другу, взаимовыручка и дисциплина работают на всех.

Однажды руководитель после очередного моего выступления сказала, что у меня Танцующая Душа. Мое сердце откликнулось на эти слова – я действительно начинала понимать, что самые приятные эмоции испытываю на сцене, как будто нахожусь в потоке счастья!

Пока я, в красивом платье и красных сапожках, кружилась в русском народном танце «За околицей», дома папа вешал на стену кухни карту мира, а в комнате появилось зеркало во всю стену. «Танцуй, Соня, раз у тебя Танцующая Душа!» – сказал он.

Лезгинка

Мне 8 лет

Костюмы для лезгинки шили в Осетии. Отличались они от настоящих только размером. Темно-зеленое платье с широкими рукавами, затянутое немыслимо красивым поясом. Головной убор сверкал, разлеталась от движения тончайшая ткань под ним.

«Вот она, Мечта! Наконец то!» – думала я, смотрясь в зеркало. И так ручку поверну, и эдак! И ножками засеменила, засеменила… Налюбоваться на себя не могла! И уже представляла себя на сцене – танцующей в паре лезгинку. Как будто я уже взрослая… И вовсе мне не восемь лет.

На другой день – выступление. И угораздило меня туда маленькую куколку взять, таскала ее с собой и незадолго до выхода на сцену все-таки потеряла.

– Соня, приготовься, скоро ваш выход, – говорит мама.

А я куколку ищу!

– Сосредоточься, Соня, найду я твою куколку!

А я переключиться не могу.

Выскочили мы на сцену, начали танцевать, а в голове у меня одна мысль: «Так где же куколка?»

Сначала все шло хорошо, но в середине танца я движения забыла напрочь. Что делать, не знаю. Мгновенно вспомнила, как мне говорили: в таких случаях импровизируй.

Ну я и начала импровизировать. Танцую и боковым зрением вижу, что у моего партнера глаза округлились и он не знает, что делать. Остановился и руки в стороны развел, будто думает: «Ты что творишь?» И в зале кто-то засмеялся…

Кое-как мы выправились и станцевали до конца. А за кулисами мама кулаком мне грозит: «Я тебе покажу, куколка!»

На всю жизнь я тогда поняла, что перед выступлением нужно собраться и быть внимательной, иначе и себя, и других подведешь. Куклы после этого случая ждали меня дома. Ничего лишнего больше не брала с собой, ничего отвлекающего.

А вот умение импровизировать в неожиданных ситуациях осталось со мной навсегда.

И еще через год на фестивале в Италии мы с этим танцем завоевали первое место!

Первое предательство

Мне 8–9 лет

Мама застала меня в комнате на кровати. Я просто сидела… Но, видимо, вид у меня был такой печальный, что она взволнованно спросила:

– Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?

– Нет. Я думаю.

– О чем?

– О предательстве.

Не всегда все хорошо и беззаботно в танцевальном королевстве. Зависть, например, никто не отменял. Мне хотелось самой разобраться, как это случилось и почему я ничего не замечала? В какой момент моя подруга, с которой мы не только вместе танцевали в студии, но и учились в одном классе, начала завидовать моим успехам?

И думал ли кто-то, что будет чувствовать маленькая девочка, забирая чужой танец?

Когда мы вернулись из отпуска и я появилась на занятиях, моя подруга уже вовсю тренировалась, разучивая мой сольный танец «Солнце». И даже новый костюм успели сшить за это время.

Объяснять, почему теперь мой танец уже не мой, нам не стали, просто поставили перед фактом. А что объяснять? И так все понятно. Кто-то захотел повторить мой успех. Ведь с этим танцем я завоевала лучшие места на нескольких чемпионатах и фестивалях.

Я спрашивала себя: а я смогла бы поступить так же? Спрашивала – и сама себе отвечала, что если встану перед подобным выбором когда-нибудь, то постараюсь найти другой путь, лишь бы не сделать больно другому человеку.

«Ну что ж, и пусть танцует, – думала я, вытирая ладошками свои горькие слезы. – У меня все еще впереди… Подумаешь, „Солнце“… У меня еще столько „Солнц“ будет!» – успокаивала я саму себя.

Постепенно моя душа снова наполнилась прощением и надеждами. И какие бы танцы ни разучивались, какие бы костюмы ни шились, самое главное в любом случае всегда со мной – мир внутри меня… А этого у меня никто не отберет.

И действительно, вскоре мне предложили попробовать себя в новом направлении современного танца – это был джаз.

– Соня, давай попробуем тебя в стиле джаз? – предложил преподаватель.

– Ничего о нем не знаю, – удивилась я. Но сердце мое встрепенулось от радости, и внутренний голос прошептал: «Вот оно! Мое новое „Солнце“!»

Я тогда даже не догадывалась, насколько крутым окажется этот новый поворот в моей жизни!

Джазовый танец удивительным образом сочетает в себе элементы джазовой хореографии и технику классического танца. Моим первым впечатлением был восторг! Я ликовала.

И начались репетиции сольного танца «Кубинка». То что надо! Солнечный, яркий, экспрессивный! Ритмы жаркой Кубы гремели в зале! Энергия била ключом! Сил и напряжения потребовалось больше, потому что я должна была овладеть новыми техниками.

Шпагаты, верчения, прыжки, трюки! Я уже перестала удивляться синякам на теле. С новыми эмоциями каждый раз спешила на репетиции.

Я могла проводить в зале целый день, но ведь у меня еще была школа!

Это выглядело примерно так. Мама приезжала за мной после уроков, мы ехали на тренировку, потом я обедала и опять бежала в зал. Начинались народные танцы. Если выдавались паузы между репетициями, мы доставали учебники и делали домашнее задание в каком-нибудь тихом уголочке, а часто просто в машине. Вечером я приходила домой и падала замертво!

– Устала моя девочка… – говорил с любовью мой папа.

– Ничего, папа, прорвемся! – отвечала я.

Все зависело только от моего желания. Родители помогали мне и давали свободу выбора. В любой момент я могла остановиться и все бросить.

– Конечно, прорвемся! – поддерживал меня папа. – Ты знаешь, что твоя бабушка в свое время ходила в школу за семь километров? Каждый день! Туда и обратно. Туда и обратно.

А потом я забиралась в ванну с горячей водой, лежала и пыталась представить: «Много ли это? Семь километров…»

Через несколько месяцев с танцем «Кубинка» я участвовала в чемпионате России в Москве. Было немало опытных танцовщиц, которые претендовали на победу. Я, конечно, слегка робела, но когда выходила на сцену, то обо всем забывала и просто танцевала.

Одна четвертая финала, полуфинал – и каждый раз я слышала свою фамилию.

– Если не пройдешь в финал, ничего страшного. Ты уже молодец, потому что участвуешь здесь. – Это снова мама подготавливала меня.

– Я знаю, я готова, – шептала я и снова теребила свои пальцы – так мне хотелось достичь цели.

И все-таки я победила и заняла первое место в финале, став чемпионкой России в номинации «Джаз». Я получила свою первую золотую медаль такого уровня и предложение принять участие в Чемпионате мира в польском городе Миколайки.

Первым впечатлением был шок. Потом наступил восторг!

Я посмотрела на родителей, которые старались не пропускать моих выступлений.

– Я поеду? Я поеду? Я поеду!!! – восторгалась я, получив одобрение. Я прыгала и хлопала в ладоши. От счастья. Мне казалось, что если я подпрыгну посильнее, то взлечу или как минимум зависну в воздухе!

Родители обнимали меня и тоже радовались:

– Да! Ты поедешь! Ты молодец!

Это была очень важная в моей жизни победа. Совсем новый и более высокий уровень, еще одна ступенька. Заслуженная награда за месяцы упорных тренировок. Ко мне пришли уверенность и понимание того, что все не зря. Все не зря! А значит, я двигаюсь в правильном направлении…

А что было потом? Потом – снова месяцы подготовки, занятия классикой у станка, силовые тренировки (мы надевали утяжелители на ноги и руки и делали упражнения), бесконечное оттачивание элементов танца, с которым мне предстояло выступать. Иногда занятия длились по шесть часов – после уроков в школе. Никогда не забуду обеды из судочков, заботливо приготовленные родителями, и то, как я ела на заднем сиденье машины. И то, как смеялась моя мама, когда я в шутку назвала ее «Мой Убер», потому что она постоянно была за рулем.

– Мы ждем тебя с победой, Сонечка! – пожелала мне удачи мой классный руководитель, когда я отпрашивалась на неделю.

– Постараюсь! – пообещала я и унеслась на последнюю тренировку.