Текст книги "Босая принцесса"

Глава 19
Чем окончились поиски сбежавшей принцессы и многое другое

згляните, господин! – Один из слуг робко указал графу Мортигеру на башмаки Мелисенды, стоявшие на ступеньках лестницы.

– Проклятье! Нет сомнения! Девчонка убежала из моего замка! – с трудом сдерживая ярость, крикнул граф Мортигер. – Её башмаки указывают, куда она направилась. Все на поиски принцессы! А мне – оседлать коня!

Слуги у подножия лестницы с трудом удерживали под уздцы чёрного как ночь могучего коня с искристыми глазами.

Граф Мортигер легко вскочил в седло.

– Экая холодрыга! – проворчал, с трудом шевелясь, ворон Харон. – Так и тянет в сон.

Тяжело взмахивая крыльями, он полетел вслед за хозяином.

Граф Мортигер направил своего коня по ночной дороге к замку Альзарон. Призрачно светила луна, примеряя то одно облако, то другое.

«Моя неженка испугалась холода, – усмехнулся граф Мортигер, торопя могучего коня. – Ничего, я вытащу её из замка Альзарон, как орешек из золотой скорлупки. Теперь никто не защитит мою красавицу. Всё равно ей не скрыться, она моя. Принц Амедей навеки заморожен. А король Унгер знай себе шелестит ветвями. Да на нижнем суку висит драгоценный кубок с гербом короля. Больше не пить ему любимого вина…»

Конь без труда перелетел Пропасть-Без-Дна, будто у него были крылья. Но при этом наполнился ветром и вздулся как парус чёрный плащ графа Мортигера.

Вдруг послышался дребезг металла о камни. Конь сбился с шага и захромал.

– Тысяча чертей! Мой конь потерял подкову! – скрипнул зубами от злости граф Мортигер. – Делать нечего. Придётся подняться на перевал к Горному Кузнецу. Если он спит, я его быстро растолкаю.

Граф Мортигер, прихрамывая, начал подниматься по горной дороге.

– Скверная тварь, ты словно передразниваешь меня! – Граф Мортигер резко дёрнул за уздечку хромающего коня.

Разглядеть дорогу становилось всё труднее. Граф Мортигер долго проплутал в голубом ночном облаке, пока сквозь редеющую дымку увидел тёплый свет, льющийся из окна хижины, сложенной из грубо отёсанных камней.

– Эй, Горный Кузнец, берись за работу, да не думай отлынивать! – крикнул он, подходя к хижине. – Вот тебе кошель золота. Держи! Но чтоб мой конь через час скакал быстрее ветра!

Горный Кузнец не спеша вышел ему навстречу.

– Твои деньги мне не нужны. Ты торопишься? Что ж… – Странная усмешка пробежала по его губам. – Поезжай, и пусть судьба скажет своё последнее слово…

– Хватит болтать чепуху, старый гвоздь! – нетерпеливо одёрнул его граф Мортигер. – Говорят, ты знаешь своё дело, так не медли.

– Не всякая подкова подойдёт для твоего коня, граф Мортигер, не всякая… – задумчиво покачал головой Горный Кузнец. – Присядь пока, отдохни под этим старым зелёным вязом. Он навевает воспоминания, а тебе есть что вспомнить, клянусь…

Граф Мортигер замахнулся было хлыстом, но глаза Горного Кузнеца так грозно сверкнули, что граф поспешно отошёл и присел на каменную скамью под старым вязом.

– Эй, мастер, долго ещё? – нетерпеливо крикнул граф Мортигер, заглядывая в кузницу.

Лицо Горного Кузнеца, озарённое багровым светом раскалённых углей, показалось ему пугающе суровым и незнакомым.

– Что ж, конь твой подкован, – сказал Горный Кузнец, подводя ему коня.

И странное дело, норовистый, диковатый конь, не подпускавший к себе никого чужого, доверчиво положил голову на плечо Горного Кузнеца.

– Прощай, Кузнец! – усмехнулся граф Мортигер. – Видно, много ты накопил богатства, если отказался от моих денег. Может, ты подковал моего коня золотой подковой? Ха-ха! Проклятые облака, так и застят всё, не разглядишь дорогу…

Горный Кузнец, прислонившись к притолоке, проводил взглядом стройного всадника на могучем коне, исчезающего в ночных облаках.

– Золото слишком мягкий металл, – покачал головой Горный Кузнец. – Я подковал твоего коня, чародей, вечной подковой: сплавом из истины и справедливости. Нет ничего надёжней такой подковы…

– Э-э, да что это? – донеслось из густого облака. – Куда ты скачешь, дьявольская тварь? Проклятый конь мчится по дороге к северной долине! Сворачивай назад… Мне нужно в другую сторону, в южную долину, к замку Альзарон… Куда ты скачешь, подлая скотина!

Горный Кузнец, стоя на гребне перевала, видел, как граф Мортигер безжалостно хлещет коня хлыстом. Могучий конь вскидывался на дыбы, храпел, тряс головой, но по-прежнему упорно скакал по дороге к северной долине.

– Бедный конь, наступит время, и я заберу тебя к себе, – с жалостью проговорил Горный Кузнец. – Ты же не виноват, что моя подкова заставляет тебя скакать в северную долину…

Глава 20
Две ледяные статуи и многое другое

ринцесса Мелисенда, босая, держа в руке свечу, горящую морозным огнём, робко вошла в перламутровый зал. Рваная одежда не защищала её от холода, сквозь дыры в лохмотьях видны были посиневшие от холода хрупкие детские плечи.

Мелисенда остановилась в дверях и замерла. В текучем лунном свете пол, стены, потолок ослепительно блистали цветным перламутром, превращая зал в огромную двустворчатую раковину.

Смахнув невольно набежавшие слёзы, Мелисенда оглянулась. Что это? Принцесса зажала рот ладонью, чтоб не вскрикнуть. Она увидела принца Амедея, совершенно белого, неподвижного. Он попытался вложить меч в ножны, да так и застыл.

– О Боже! Мой любимый! – уже не чувствуя окоченевших босых ног, замёрзших пальцев, она бросилась к принцу Амедею, наступая на острые осколки разбитой жемчужины.

Она подбежала к принцу Амедею, со стоном крепко обняла его и прижалась к нему всем телом.

– Ты не видишь меня, милый?

Сквозь смёрзшиеся ресницы его незрячие глаза чуть светились. Слёзы неудержимо потекли по щекам Мелисенды. Они показались ей раскалёнными, обжигали ей щёки.

Встав на цыпочки, она поцеловала принца Амедея в твёрдые ледяные губы.

«Мы замёрзнем вместе, любимый…»

Мелисенда уже не могла оторвать рук от его плеч. Она больше не чувствовала своего тела, не ощущала уколов ледяных снежинок, только холод и неподвижность… Но сквозь лёд, в который она постепенно превращалась, Мелисенда слышала замирающее биение двух сердец. Она хотела улыбнуться, но губы её не шевельнулись. Это улыбнулась её душа.

За окном стояла глухая ночь.

Казалось, лунный свет тоже замёрз. Но вдруг его гладкие потоки расколола, разбросала в стороны большая стая воробьёв. Они вместе со снежинками влетели в распахнутое окно. С оглушительным писком и щебетом воробьи закружились по залу.

– Тише, вы! Кругом слуги и стража! – прикрикнул на них ощипанный Воробей, не думая о том, что он чирикает громче всех. – Но где же наконец Бродячие Болотные Огни? Ну да, они отстали. Где уж им угнаться за нами. Эй, сюда, голубчики, поторопитесь!

Не успел он замолчать, как в открытое окно влетели братья Болотные Огни, как всегда, держась за руки. А за ними вся их многочисленная родня – племянники, дядюшки, почтенные старцы с длинными, уже поседевшими лучами и просто огни, знакомые по болоту.

Последними влетели множество малышей, похожих на болотные шарики.

Перламутровая раковина заблистала всеми цветами радуги. Воробьи запищали, закрывая глаза крыльями.

Пушистые, лёгкие, подхваченные холодными сквозняками, Болотные Огни летали по всему залу.

– Вы что, развлекаться сюда явились? – накинулся на них Придворный Воробей. – Скорее беритесь за дело!

Первыми подлетели к замёрзшему принцу и Мелисенде болотные брат и сестричка. Братец обнял ноги принца Амедея, и скоро засверкали золотые шпоры на его ботфортах. Сестричка тем временем растирала лучами застывшие руки Мелисенды.

– Хозяина замка графа Мортигера нет и в помине, – торжественно объявил Придворный Воробей. – Чёрт его унёс или дьявол, не всё ли равно? Ну-ка, Болотные Огни, отогревайте губы принцу Амедею и принцессе! Я хочу услышать их смех. Я так давно его не слышал!

Губы Мелисенды чуть порозовели. Сквозь оттаявшие ресницы блеснули её ожившие глаза.

Слёзы побежали по щекам Мелисенды и принца Амедея, смешиваясь и согревая их лица.

– Ну и чудеса! – удивлённо пискнул Придворный Воробей. – Им бы радостно смеяться, а они ни с того ни с сего проливают слёзы. Экие дурашки!

Но вдруг он опустился на плечо принца и стыдливо спрятал голову под крыло.

– О глупая я птица, тупая башка! – виновато прошептал он. – Ведь они плачут от счастья! Высшая небесная радость. А я-то ничего не понял…

Между тем Болотные Огни хлопотливо растирали принца и Мелисенду своими тёплыми лучами. Блестящие капли потекли с волос принцессы. Блеснул меч принца Амедея с рукоятью в виде креста.

– Это ты, моя любовь! – прошептал принц Амедей, с трудом шевеля ещё не оттаявшими губами.

– Неужели?.. – еле слышно откликнулась принцесса. – Милый, я знаю, это только сон. Но прошу, не буди меня…

– И никакой это не сон! – набравшись смелости, крикнул самый маленький Болотный Огонёк.

Принц Амедей и Мелисенда, не разжимая рук, ещё не веря до конца в своё спасение, молча смотрели друг на друга.

Блуждающие Болотные Огни окружили их светлым кольцом, и все притихли, не смея нарушить эту светлую тишину.

– Моя девочка! – вдруг вскрикнул принц Амедей. – Твои ножки… Твои босые ножки… Они окровавлены, изрезаны острыми краями разбитой жемчужины!

Принц Амедей подхватил её на руки, Мелисенда приникла головой к его груди.

– Здесь где-то прячется огромный ворон, чёрный, как обгорелая головешка, – вдруг вспомнил принц Амедей. – Мерзкая, опасная птица!

– Нет, нет, нет! – весело затараторили воробьи. – Харон улетел! Ворон Харон улетел вслед за своим господином. Мы это видели!

– И я видел! И я! – подхватили Болотные Огни.

Принц Амедей, держа на руках Мелисенду, вышел из перламутрового зала.

Вслед за ним вылетела оглушительно чирикающая стая воробьёв и сияющие Болотные Огни.

Испуганные слуги растерянно жались к стенам, гася зелёные факелы. Ядовитые саламандры неподвижно лежали в камине, ни одна из них не шевельнулась.

Едва принц Амедей вышел из замка, послышалось звонкое ржание и удары копыт. Выбив двери конюшни и оттолкнув слуг, Эренлив вырвался на волю. Да, по правде говоря, какие это были слуги! Они тут же превращались в летучих мышей и, взмахнув перепончатыми крыльями, торопились скрыться в верхних башнях замка.

Эренлив прижался головой к плечу принца Амедея.

– Ты повезешь нас обоих, мой Эренлив!

И верный конь заржал ясно и звонко.

Ветер разогнал тучи. Луна стояла высоко над горами. Травы и листья отливали шёлком и серебром.

Как только принц Амедей и Мелисенда выехали на южную дорогу, приветствуя их, запел ночной король леса Соловей. И его свита, мелкие пичужки, запели как могли, стараясь не нарушить его стройные мелодии.

Глава 21
В Замке Призраков и многое другое

ёрный конь графа Мортигера скакал, не зная усталости, по северной дороге. Бока его были исхлёстаны плетью, пена клочьями слетала с удил, но он летел, оставляя позади облако серой пыли, в котором гасли лунные лучи.

Старуха в заплатанном переднике и грубом холщовом чепце поспешно посторонилась, сошла с дороги, уступая место чёрному всаднику.

– Эй, помело в чепце! Что ты там спрятала за пазухой, так и светится? – крикнул граф Мортигер, не в силах совладать с конём.

– Да вот, добрая барышня отрезала прядку своих золотых волос, – пролепетала старуха, боязливо сжимая у горла ветхую кофту.

Но чёрный конь уже проскакал мимо.

Сбоку от дороги раскинулось топкое болото. Кислая вода была покрыта цветной плёнкой. На бурой кочке сидела, раздувшись, пятнистая жаба, грея в лунных лучах свои бородавки. Рядом лежал ржавый рыцарский шлем. Из гнилой воды торчала железная перчатка со скрюченными пальцами.

Навстречу графу Мортигеру брели две унылые фигуры. Где-то вдалеке была видна повозка, полная разрисованной глиняной посуды.

– Не видали тут девчонки с золотыми волосами? – крикнул на скаку граф Мортигер.

– Как же, как же! Да не лезь ты, Фильдрем, я всё сама расскажу господину графу! – крикнула женщина.

– Заткни свой рот, Зазельма! – рявкнул мужчина. – Я сам…

– Вот беда! Упустили мы её! Напал на нас дикий разбойник!.. – заголосили хором Фильдрем и Зазельма.

– Упустили, мерзавцы! Так вот вам за это!

Но конь уносил графа всё дальше, и только сквозь клубы пыли донёсся грозный голос:

 
– Вы на этом гиблом месте
Оставайтесь вечно вместе…
 

В тот же миг ноги Зазельмы и Фильдрема глубоко провалились в топкую трясину. Чёрный конь, пролетая мимо повозки, задел её копытом. Повозка осела набок, бренча посыпалась глиняная посуда…

– Смилуйтесь, господин граф! – донёсся отчаянный голос Фильдрема.

Но чёрный всадник уже скрылся за поворотом.

К ужасу графа Мортигера, его конь мчался всё быстрее, как будто скакал к намеченной цели.

Дорога, вымощенная лунными осколками, вела прямо к высокой скале.

– Нет, нет, только не туда! – Пустынная местность огласилась отчаянными воплями графа Мортигера.

Теперь уже виден был тускло-прозрачный Замок Призраков. В пустых окнах время от времени вспыхивал багровый огонь.

Конь вихрем перелетел через мост и как вкопанный остановился у подножия зыбкой, полуразвалившейся лестницы. От резкого толчка граф Мортигер не удержался и вылетел из седла.

Его тотчас подхватили под руки подбежавшие слуги и почтительно помогли подняться. В неподвижном холодном свете луны нетрудно было разглядеть, что это толпа скелетов в огненно-красных плащах и высоких ботфортах. Но это ничуть не смутило графа Мортигера. Он знал, кто прислуживает в этом замке.

– Пошли прочь, пока не рассыпались! – Граф Мортигер оттолкнул слугу.

Тот с хрустом ударился о стену и развалился. Череп отлетел в сторону. Двое слуг, сочувственно причитая, принялись собирать его кости.

– Не спутайте руки и ноги, – жалобно простонал скелет.

– Вас ждут, господин граф, – подобострастно поклонился один из слуг, в плаще из дорогой парчи. Кости его затрещали, когда он поднял с земли шляпу с перьями графа Мортигера.

– Никто меня тут не ждёт, болван! – проворчал граф Мортигер. – Мне надо ехать дальше. А ну расступитесь и подведите сюда моего коня! Мне надо найти девчон… Ну, да не ваше дело, олухи.

Но тут граф Мортигер увидел: ряды слуг позади него сомкнулись, так что вернуться на дорогу не было никакой возможности. Слуги со всех сторон окружили его, надвинулись, подхватили под локти, так что он невольно вынужден был подниматься по лестнице, ступень за ступенью.

Граф Мортигер, подталкиваемый слугами, вошёл в высокий зал, освещённый мертвенным, сиротливым светом луны.

Приглядевшись, он увидел, что на высоких скамьях вдоль стен, увешанных выцветшими гобеленами, сидят неподвижные призраки. Полупрозрачные, истлевшие, они были еле видны. И у каждого с левой стороны груди, там, где должно быть сердце, зияло сквозное отверстие с неровными краями.

Зашевелилась, просыпаясь, чёрная пантера в глубине зала. Она потянулась, вытягивая лапы. Её глаза вспыхнули, и два ярких луча осветили высокий трон, ступени которого были сложены из покрытых плесенью гробов.

Призрак, сидевший на троне, наклонился вперёд, упёрся острым локтем в колено. Одежда его кое-где превратилась в рассыпавшиеся лохмотья, и видны были позеленевшие кости. На голове блеснула тяжёлая корона.

Призраки зашевелились, что-то шепча друг другу, тихо переговариваясь.

Только один мертвец оставался совершенно равнодушным. Голова его была опущена. Длинные седые косы развалились на редкие пряди. Истлевшее платье падало до полу. Неподвижные костяшки пальцев были унизаны медными кольцами.

Женщина-призрак неподвижно сидела на крышке гроба и, казалось, была погружена в вечный сон.

– Очнись, да очнись же, Зарильда! Ты только посмотри! – вдруг заголосили мертвецы.

Они протянули костлявые руки, указывая на графа Мортигера. Стоя посреди зала, граф Мортигер съёжился, сжался и, казалось, стал меньше ростом.

– Это он, он граф Мортигер!

– Это он, Зарильда, украл твою память!

– Пусть отдаст её тебе назад!

– Твоя сестра Зазельма всё время помнила о тебе. Потому твоя память летала над твоей могилой, и он подло украл её!

– Теперь он здесь, потребуй назад свою память!

Зарильда вздрогнула и снова замерла.

– Я не помню никакой сестры… Я ничего не помню… – безжизненно и глухо пробормотала она.

– Вступись за неё, король мертвецов! – завопили призраки. – Даже здесь, в нашем царстве, должна торжествовать справедливость!

– Встань, Зарильда! – приказал король, приподнимаясь с ветхого трона.

Все призраки вскочили с мест, указывая осыпающимися пальцами на графа Мортигера.

– Пощадите… – еле прошептал Мортигер.

– Верни ей украденную тобой память! – Голос короля мертвецов загремел под туманными сводами зала. – В нашем загробном мире нельзя нарушать вековые законы!

– Горе мне… – Граф Мортигер рухнул на колени. – Половину её памяти я отдал ядовитым саламандрам. Они сожрали её…

– А вторую половину? – Король мертвецов повернул к Мортигеру треснутый череп. Если бы не тяжёлая корона, череп развалился бы на две половинки. В пустых глазницах короля вспыхнул дымящийся огонь.

– Вторую половину я отдал принцессе Мелисенде. – Граф Мортигер повинно опустил голову. – Я не знаю… принцесса загубила её. Душа принцессы оказалась слишком чистой и светлой. Получив память Зарильды, она так страдала и мучилась, приняв чужую жизнь за свою. И потому память Зарильды с каждым днём бледнела и гасла. От неё, похоже, ничего не осталось. Помилуй меня, великий король. Молю тебя… Пощади!

– Тебе нет прощения! – Из мёртвых глазниц короля вырвались струи чёрного дыма, и призраки притихли, прижавшись друг к другу. – Эй, мои верные слуги, возьмите память графа Мортигера и отдайте её беспамятной Зарильде!

– Нет, нет! – Граф Мортигер пополз на коленях по каменному полу, усыпанному прахом.

Но двое слуг удержали его за плечи, а двое других ловко схватили туманную дымку, смутно витавшую над его головой. Они опустили расплывчатое облачко в пустой череп Зарильды. Та, шатаясь, подошла к королю, неуверенно потирая костистый лоб рукой, словно пытаясь что-то вспомнить.

– Странно, странно… Так вот, оказывается, какую жизнь я прожила! А я и забыла, – с недоумением пробормотала Зарильда. – Всё вспоминаются какие-то заклинания… И оказывается, были у меня два замка. Один весь из золота, а второй – ледяной. Да, я была богата! Золото, золото, полные сундуки… А сколько слуг! Но, кажется, это были летучие мыши.

Граф Мортигер поднялся с колен и бессмысленным взглядом окинул зал. Его лицо было искажено болью и безумием.

– Где я? – прошептал он.

Тем временем луна закатилась за далёкий высохший лес. Облака окрасились в блёкло-розовый цвет. В лучах восходящего солнца Замок Призраков становился зыбким, непрочным. Он оседал вниз, а налетевший порыв ветра унёс туманные башни, превратил в прах колонны, шпили… Замок словно таял в сиянии утреннего солнца.

Из высоких дверей, которые, грозя рухнуть, еле держались за неустойчивые стены, шатаясь, вышел седой, сгорбленный человек в роскошных чёрных одеждах.

Это был граф Мортигер. Не в силах сдержать страдальческий стон, он то обеими руками хватался за голову, то бессильно опускал руки. Взгляд его выражал мучительное и безнадёжное желание что-то вспомнить.

– Пустота, пустота… – шептал он.

– Эй, хозяин! – К Мортигеру подлетел чёрный Харон. – Да что с тобой? Тебя не узнать! Ты как будто постарел на тысячу лет.

– Я не знаю тебя, птица, – равнодушно проговорил граф Мортигер. – Лети своей дорогой. Оставь меня!

– Что? Что ты сказал? – в восторге взвился Харон. – О долгожданные слова! Неужели ты отпускаешь меня, хозяин?

– Я не понимаю, о чём ты, – отмахнулся от него граф Мортигер. – Как я могу держать тебя, если я никогда тебя не видел? Лети куда хочешь, что мне до тебя?

– Свободен! Свободен! – задыхаясь от счастья, каркнул Харон. – Я уже слышу шум мёртвых волн Стикса. Там ко мне вернётся мой вечный облик. Кончилось твоё колдовство, Мортигер! Меня ждут моя ладья и любимое весло…

Чёрный ворон мгновенно исчез, словно его приняла в свои глубины другая вселенная.

Мортигер даже не повернул головы. Он шёл, спотыкаясь и прихрамывая, по пустынной пыльной дороге.

Вот гнилое зловонное болото. Оттуда, проклиная всё на свете, вылезали трактирщица Зазельма и Фильдрем, по пояс перемазанные жидкой грязью.

– Посмотри-ка на старикашку! – злобно проговорил Фильдрем. – Сдаётся мне, это – граф Мортигер. Поседел за одну ночь. Видно, разучился колдовать. Давай догоним его и вздуем как следует.

– Лучше с ним не связываться! – боязливо возразила Зазельма. – Кто его знает? Лихо он нас закинул в болото. Давай обсохнем на солнышке да побредём помаленьку восвояси…

Мимо них проскакал холеный чёрный конь. Его гибкое тело в утренних лучах отливало лиловым серебром. На миг он остановился возле Мортигера, сверкая глазами и раздувая ноздри. Потом плеснул шелковистой гривой и поскакал по дороге. Он чутко повернул породистую голову, с нетерпением ожидая, когда наконец услышит долгожданные звонкие удары молота по железной наковальне.