Текст книги "Всё о приключениях жёлтого чемоданчика, Веснушке и Лоскутике"

Глава 10. История маленького канатоходца, которого с двух сторон поддерживали дьяволы

– Это было вчера, – начал свой рассказ Веснушка. – Хотя моя Катя почему-то утверждает, что я не совсем правильно понимаю слово «вчера». Но во всяком случае это было совсем недавно. Уж не помню, как и зачем залетел я в один город. Что ж, город как город. На главной площади ратуша. Это такой угрюмый каменный дом с башней. В этой ратуше собирались бургомистр и все богатые горожане судить-рядить, придумывать всякие новые указы да законы, чтобы отнять у бедняка последний грош.

Было в этой ратуше высокое окно, сделанное всё из разноцветных стёклышек. Называется такое окно – витраж.

Да это только так говорится – окно на самом деле – целая картина. Из цветных стёклышек был выложен рыцарь в лиловом плаще. Он сидел на золотом коне, покрытом красной попоной. А копыта коня ступали по такой зелёной траве, что больно было смотреть.

Ну да тут главное совсем другое. Главное, что я по-настоящему подружился с этим рыцарем. Из-за него, уж если хочешь знать, я и задержался в этом городе.

Захочешь, пролетишь сквозь синее стекло – станешь синим-синим, сам на себя удивляешься. Прыгнешь в красное – станешь красным, как огонь.

Однажды в наш город зашёл бродячий гимнаст. Совсем ещё мальчишка. А с ним собака.

Ну и парочка, я тебе доложу!

Мальчишка в рваном чёрном трико, заплата на заплате. А сам тонкий, как ивовый прутик, но и гибкий такой же.

А пёс прямо-таки скелет с кое-как накинутой на него шкурой. Кажется, потяни его за ухо – и сам пожалеешь, ухо останется тебе в подарок. Но глаза у пса были печальные и преданные. Настоящие глаза, рыжие.

Рано утром мальчишка натянул верёвку над всей площадью между двумя высокими черепичными крышами. И по всему городу прошёл слух: маленький циркач перейдёт с одной крыши на другую по этой верёвке.

На площади собрался народ. Хромые, убогие и те выползли поглядеть на это диво.

Пожаловал даже сам почтеннейший бургомистр. С трудом задрал голову, посмотрел на мальчишку. Голову бургомистра так и оттягивали книзу жирные щёки и тройной подбородок.

Много я видел человеческих глаз, но в этих, казалось, поселилась сама Темнота. С такой злобой глядел он на мальчишку, будто приказывал взглядом: упади, оступись!

А мальчишка, словно назло бургомистру, легко и уверенно ступил на верёвку. И только неживая застывшая улыбка замерла у него на губах. Он шёл то медленно, то вдруг почти бежал, и старая потёртая верёвка растягивалась и прогибалась под его ногой.

Страшно было смотреть на маленькую, чёрную, словно обугленную, фигурку, бегущую высоко над площадью по ветхой паутинке.

Наконец мальчишка дошёл до конца верёвки. Тут его улыбка словно оттаяла. Он махнул рукой, и люди разом шумно вздохнули с облегчением, громко заговорили, засмеялись.

Откуда ни возьмись выскочил драный мальчишкин пёс.

Выскочил, да так озорно, весело стал обходить всех по очереди. Он вышагивал на задних лапах, умильно наклонив голову набок. А в зубах держал старую шляпчонку, больше похожую на пустое птичье гнездо, чем на шляпу.

Ну как тут было удержаться. В шляпу посыпались медяки, а порой рыбкой мелькала и серебряная монета.

Но едва лишь мальчишка спустился на площадь, как два дюжих стражника схватили его за шиворот, подтащили к бургомистру.

– Я ничего не украл! Я не сделал ничего плохого! – крикнул маленький циркач. – Я только прошёл по верёвке!..

– Вот и отправишься по ней прямёхонько в ад, – злобно усмехнулся бургомистр. – В тюрьму его!

Хотели поймать и пса, обыскали всю площадь и все ближайшие улицы и закоулки, но тот словно сквозь землю провалился.

На другой день собрался народ в ратуше. Столько людей набилось – не повернуться. Все переговариваются, шумят, жалеют маленького циркача.

Вдруг стало тихо. Вышел бургомистр с тяжёлой золотой цепью на шее. Вид важный – не подступись!

За ним судьи. Все в чёрном, даже шапочки чёрные, лица строгие, неприступные. У главного судьи запавший тонкогубый рот, глаза как у голодного волка. Тихо-тихо стало в ратуше. Передние ряды попятились назад.

– Милостивые судьи! – зычным голосом начал бургомистр. – И вы все, честные, богобоязненные жители нашего города! Всем вам заявляю, что мальчишка этот – слуга дьявола, еретик и безбожник!

Тут он протянул руку и пальцем показал на мальчишку. Бедняга сидел скорчившись, как сухой стручок перца, на холодной каменной скамье в углу. Такой он был маленький и хрупкий, что два стражника по обе стороны скамьи казались великанами.

– Мыслимое ли дело, чтобы живой человек прошёл по верёвке и ни разу не оступился? – распалялся бургомистр всё больше и больше. – Видно, поддерживают его с двух сторон дьяволы, потому он идёт и не падает. А дьявол, он знает с кем знаться и водить дружбу. Только того, кто продал ему свою бессмертную душу, поддерживает дьявол. Это так, а не иначе. И посему надо не медля сжечь этого мальчишку на костре. Сжечь скорее! А вместе с ним сжечь его богопротивную собаку, которая тоже есть дьявол, только для виду принявший образ собаки, чтобы смутить и соблазнить слабые души. И верёвку, по которой шёл мальчишка, тоже надлежит кинуть в огонь, потому что по всему видно: пеньку для неё трепали дьяволы в самом аду!

– Сжечь! – прошамкал главный судья.

– Сжечь! – замогильными голосами повторили все судьи.

А стражники ударили древками алебард об пол.

«Э-ге-ге! – смекнул я. – Не рыжее получается это дело. Ну совсем не рыжее! Конечно, я всего-навсего обыкновенный солнечный луч, каких много, но всё-таки…»

Бургомистр оглядел толпу. Но он увидел недобрые, нахмуренные лица. Услышал глухие, неспокойные голоса.

Тогда бургомистр простёр вперёд руки и крикнул во весь голос:

– А для тех маловеров, что таят сомнения в истинности моих слов, скажу ещё. Не по верёвке, натянутой по воздуху, а только лишь по половице может пройти человек, если не продал он душу дьяволу. Да, пройти по половице – вот это может каждый добрый человек!

В первых рядах стоял молодой широкоплечий угольщик. И хоть было тесно в ратуше, но от него с опаской сторонились люди, чтоб не стать такими же чумазыми, как он. Потому что в его кожу и одежду въелась угольная пыль.

– Так пусть наш почтенный бургомистр и пройдёт по половице, – громко сказал он. – А мы посмотрим!

– И пройду! – весь побагровев, крикнул бургомистр.

Но тут его ноги сыграли с ним недобрую шутку.

Они ни за что не хотели идти как надо, ступать прямо и ровно, и почтенного бургомистра всё время качало и заносило из стороны в сторону, как тяжёлый корабль во время бури.

Признаюсь, я ничуть этому не удивился. Потому что бургомистр, прежде чем заявиться в ратушу, спустился ненадолго в хорошо знакомый ему погребок. А я залетел туда вместе с ним. Там он осушил подряд не один кубок старого вина.

– Да он попросту пьян, наш бургомистр, – горько вздохнула какая-то старушка с серым, усталым лицом.

И тут я понял, что мне надо делать.

«Ну, – подумал я, – старый дружище, рыцарь, выручай! Будет тебе гарцевать на одном месте. Придётся нам потрудиться».

Нимало не медля, я пролетел сквозь красное стекло и приземлился прямо на носу у бургомистра.

Да будет тебе известно, что я немало посидел на разных носах. Доложу тебе, носы бывают самые разные, ты даже себе не представляешь. Взять, к примеру, нос труса. Дрожит, как былинка на ветру, не усидишь. Или нос обжоры. Вечно в сале, в жирной подливке, того и гляди прилипнешь. А нос скупца и скряги? Бледный, холодный, как кочерыжка. Просто коченеешь, самого проберёт дрожь. Не знаю, может быть, кто-нибудь и загордился бы, сев на нос самому почтенному бургомистру. Но я – ни капельки! Ведь я всего-навсего скромный солнечный луч, каких много. Нет во мне этого тщеславия.

Зато уж нос засиял, как переспелая малина. Бургомистр отвернулся, шагнул в сторону, стараясь избавиться от назойливого луча. Но не тут-то было!

В толпе засмеялись.

– Бургомистр – красный нос! – крикнул кто-то.

Судьи в растерянности переглянулись, лица у них позеленели и вытянулись. Не могут понять, откуда такая напасть.

Один из стражников выронил алебарду, и она с грохотом упала на каменные плиты.

А я тем временем пролетел сквозь лиловый плащ рыцаря и снова уселся прямёхонько на нос бургомистра. Нос запылал, как созревшая слива. Тут дело пошло ещё веселей.

От хохота задрожали мрачные древние стены.

Бургомистр с куриным кудахтаньем перебегал с места на место, но отделаться от меня всё равно не мог. Я крепко сидел на его носу, как опытный наездник на норовистой лошади.

– Бургомистр – синий нос! Бургомистр – синий нос! – гремело со всех сторон.

Бургомистр не выдержал. Хрипя от бессильной ярости, стеная от страха, он бросился вон из ратуши. Судьи – за ним, роняя на бегу чернильницы и гусиные перья.

– Уноси ноги, малыш, – сказал сердобольный стражник и тронул за плечо маленького циркача. – Сейчас дождь, на улице – ни души.

Едва мальчишка выскочил на площадь, словно из-под земли появился его пёс, мокрый, вертлявый и весёлый. Облизал мальчишке всю рожицу, так что и умываться не надо.

Я проводил их обоих до городских ворот. К счастью, дождь кончился. Признаюсь, терпеть не могу мокнуть под дождём. Приходится пробегать, крутиться между каплями. Очень утомительное занятие.

В этот день я ещё не поленился забежать к бургомистру. Он лежал, утонув в глубоких подушках, и безнадёжно стонал. А лекарь с унылым, постным лицом собирался ставить ему на нос пиявки. Но, думаю, они ему не очень-то помогли.

– Ну что, интересная история? – закончил Веснушка свой рассказ.

По правде говоря, Коту Ангорскому вся эта история ничуть не понравилась.

«Ни за что бы не стал переходить с крыши на крышу по какой-то верёвке, – неодобрительно подумал Кот Ангорский. – Даже если бы меня с нетерпением ждали на крыше сразу сто мышей. Всё равно, извините, премного благодарен…»

Но вслух он этого не сказал. А только подобострастно и униженно не то мяукнул, не то мурлыкнул.

Глава 11. Странный посетитель

Да, друзья мои, обещания надо выполнять! Обещано было рассказать про Говорящего Кота – всё! Надо рассказать. Что уж тут скрывать, я это сделаю с огромным удовольствием. Мне просто до смерти хочется поскорей рассказать вам о Говорящем Коте, о его знаменитом и загадочном выступлении в цирке, о его таинственном… Но довольно, начнём по порядку.

Итак… Директор цирка сидел у себя в кабинете. Это был человек высокого роста с удивительно густыми чёрными усами, которые торчали сразу вверх, вниз и в разные стороны.

В кабинете у него всегда пахло лошадьми, хотя никогда ни одна лошадь не осмеливалась переступить порог его кабинета.

Да, скажем прямо, директора цирка боялись все. Когда он приходил на репетиции, львы без всяких уговоров тут же перепрыгивали с тумбы на тумбу. Лошади начинали особенно грациозно и музыкально кружиться в вальсе. А удав прямо-таки из кожи лез, стараясь как можно туже обвиться вокруг мага-фокусника в чёрной чалме. Он обматывался вокруг него, как толстая верёвка вокруг тоненького карандаша. Бедняга-фокусник весь синел от его старательности.

Но больше всех директора цирка боялась его секретарша Милочка.

Та самая Милочка, у которой на голове было триста тридцать три одинаковые кудряшки, из которых каждая завивалась штопором по часовой стрелке.

Сегодня с утра директор цирка был в особенно скверном настроении. Настроение директору цирка испортил маэстро Живодралло, заграничный дрессировщик, приехавший на гастроли со своим львом Нептуном откуда-то очень издалека.

Маэстро Живодралло оказался капризней маленькой избалованной девочки.

Он заявил директору цирка, что недоволен всем, решительно всем.

Да, да! Оркестр играет то слишком тихо, то слишком громко.

Осветители назло освещают его то слишком ярко, то слишком тускло.

И конечно, поэтому зрители аплодируют слишком вяло.

А тут ещё он вышел погулять после обеда, и на него в переулке набросился какой-то дикий, совершенно невоспитанный сквозняк. Этот дрянной сквозняк забрался к нему в рукава и за воротник, и вот уже он, всемирно известный маэстро Живодралло, чихнул два раза.

– Я должен был ему сразу сказать, что не могу отвечать за все переулки и за все сквозняки, – с раздражением пробормотал директор цирка. – Как жаль, что такие умные мысли приходят после. А ещё я должен был ему сказать…

Но в это время дверь кабинета, слабо пискнув, приоткрылась.

– Ну что там ещё? – с досадой повернул голову директор цирка.

В кабинет заглянула секретарша Милочка. Ресницы её дрожали. Все триста тридцать три кудряшки на голове дружно подпрыгивали.

– К вам, Александр Македонович… – еле слышно пролепетала она и скрылась.

Дверь приоткрылась чуть пошире, и в кабинет, виляя длинным тощим телом, вошёл Кот. Обыкновенный подзаборный Кот, грязного серо-жёлтого оттенка.

Директор цирка в полном недоумении уставился на это жалкое создание.

– А ну-ка встань на задние лапы! – послышался чей-то негромкий голос.

Серый Кот с несчастным видом оторвал передние лапы от пола, качаясь, с трудом распрямил спину и, неуклюже переваливаясь, зашагал на задних лапах.

«Нет! Это переходит все границы! – со злостью подумал директор цирка. – Конечно, его хозяин спрятался где-то здесь за дверью и надеется растрогать меня видом этой жалкой, ничтожной твари. Неужели он думает, что я позволю этому коту выступать на арене моего цирка? Какова, однако, наглость!»

– Брысь!!! – приподнимаясь в кресле, взревел директор цирка, так что афиши, висевшие на стене, захлопали, как крылья огромных птиц.

Кот в испуге шарахнулся было к двери, но тот же голос спокойно остановил его:

– Куда? Куда? А ну-ка, мой славненький, встань на задние лапы и вперёд!

Кот снова старательно встал на задние лапы. При этом вид у кота был удивительно несчастный. В глазах светились отчаяние и тоска. Он шёл будто бы не по своей воле, а словно его заставляла идти какая-то невидимая и беспощадная сила.

Директор цирка просто онемел от ярости. Мало ему неприятностей с этим маэстро Живодралло и сквозняками, которые накидываются из-за углов в переулках! Теперь ещё какой-то жалкий, облезлый кот! Его хозяин, конечно, трусливо прячется за дверью кабинета…

Наконец директор цирка обрёл дар речи.

– Сейчас же выкиньте из кабинета этого кота! – грозно воскликнул он.

– Лучше выкиньте из кабинета этого директора! – послышался в ответ спокойный, даже несколько ленивый голос.

Директор медленно и неловко поднялся с кресла. Ярость сковала все его движения.

Он испустил страшное, поистине угрожающее рычание. Дело в том, что рычанию он обучился у львов и тигров, выступавших на арене его цирка. И надо признаться, это получалось у него очень неплохо.

Он репетировал рычание в полном одиночестве, запершись у себя в кабинете. Он долго рычал на разные лады до тех пор, пока ему самому не становилось как-то жутковато.

Директор цирка широко распахнул двери своего кабинета. Но за дверью никого не было, кроме секретарши Милочки. Она стояла, умоляюще сложив дрожащие руки. Прыгали её круглые локти. Трясись жёлтые кудряшки.

– Где он?! – прорычал директор цирка.

– Кто «он»? – отшатнувшись, прошептала Милочка.

– Он тут, – послышался всё тот же негромкий, спокойный голос.

Директор цирка стремительно обернулся.

В его кресле, небрежно развалясь, сложив на впалом жёлто-сером животе тощие лапы с грязными подушечками, сидел драный Кот.

Он сидел как ни в чём не бывало, удобно устроившись в том самом кресле, к которому все подходили с подобострастными улыбками и почтительным трепетом.

Даже тигрица Анюта, прозванная за свой неукротимый нрав «Железный Коготь», так вот, даже знаменитая Анюта Железный Коготь как-то раз, зайдя в кабинет директора цирка, лишь с уважением обнюхала мягкое сиденье кресла. Только обнюхала! Прошу обратить внимание: только обнюхала! Но не позволила себе присесть даже на краешек кресла.

– Что это? – прошептал директор цирка.

– Ничего, – скучным голосом сказал Кот и недовольно добавил: – Да ты садись. Вот стульчик подвинь.

Кот даже не трудился открывать и закрывать рот, когда говорил. Говорил себе, и всё.

Директор цирка как подкошенный рухнул на стул.

– Предлагаю номер. Звезда арены – Говорящий Кот, – с усталым вздохом сказал странный посетитель. Но так как директор цирка продолжал тупо молчать, то Кот вдруг сердито добавил: – Не знаю, может, ты встречал когда-нибудь говорящих котов? Лично я – никогда!

Директор цирка незаметно пошарил ногой под столом: не там ли прячется этот бессовестный обманщик, который так ловко водит его за нос и незаметно говорит вместо этого Кота.

Но под столом никого не было.

Тогда директор цирка слегка привстал на трясущихся ногах и, вытянув шею, заглянул за спинку кресла, на котором спокойно восседал Кот. Но и за креслом никого не оказалось.

Пол под ногами директора цирка качнулся, как палуба корабля во время шторма.

– Мне надоело, – капризно протянул Кот. – Решай быстрее. Не то я в форточку – только ты меня и видел.

При этих словах Кот длинным, тоскливым взглядом посмотрел на окно.

«Нет, нельзя, чтобы такой номер вылетел в форточку, – подумал директор. – Что бы это ни было – это сенсация!»

– Да, да, безусловно, – поспешно, но каким-то хриплым, не своим голосом сказал директор цирка. – Хотя, по правде говоря, я не совсем понимаю…

– Это не важно, – сухо отрезал Кот. – Итак, я выступаю. Всего один раз. Но с условием…

– Если вы в смысле… э… гонорара, – прервал его директор цирка, он почувствовал себя несколько уверенней, – то можете не сомневаться, уважаемый. Конечно, я заплачу вам по самой высшей ставке. Хотя для ко…

– Это ты о деньгах? – с возмущением воскликнул Кот. – Какие деньги? Я это делаю только ради моей Кати… Если б ты только видел, какие у неё веснушки! – неожиданно добавил он нежно и чуть смущённо.

Директор цирка опять ничего не понял, но на всякий случай многозначительно протянул:

– О!..

– Короче говоря, – строго сказал Кот, – никаких денег. Но ты должен съездить к Кате и пригласить её на моё выступление. Если Катя не приедет, ты и слова от меня не дождёшься.

«Этот Кот говорит мне „ты“», – про себя возмутился директор цирка.

Никто в цирке не осмеливался говорить директору «ты». Но Говорящий Кот? Тут уж было не до мелкого самолюбия.

– Знаешь, оказывается, моя Катя любит подарки, – вдруг застенчиво протянул Кот и почему-то вздохнул.

– Я съезжу к вашей Кате и приглашу её, – тихо, но твёрдо сказал директор цирка.

– Сразу бы так, – довольным голосом сказал Кот. – А то какие-то деньги стал предлагать. Так вот. Большая Почтовая, дом девять. Квартиры не помню. Но тебе достаточно спросить: «У кого в этом доме самые чудесные-замечательные-удивительные веснушки?» Так тебе каждый с удовольствием, просто с наслаждением скажет.

– Я так и сделаю. – Директор цирка вскочил со стула.

– Правда, это хороший подарок: билет в цирк? – остановил его Кот. – От собаки такого не дождёшься. Это тебе не мозговая косточка из супа. Как ты думаешь?

Директор цирка ничего не ответил, потому что никак не мог понять, что общего между билетом в цирк и мозговой косточкой из супа.

– Да, вот ещё! – воскликнул Кот, как будто внезапно что-то вспомнив. – Дай, пожалуйста, что-нибудь перекусить этому бессовестному плуту.

– Кому?! – Директор цирка вне себя от изумления качнулся вперёд, потом назад и, чтоб не упасть, ухватился за спинку стула.

– Ну мне, мне, – с раздражением сказал Кот.

– Вам?!

– Ну да, мне, а то кому же? Ну в общем, я сам себе обещал хороший обед! – с досадой воскликнул Кот. – Не понимаю, что тут такого особенного?

«Ясно одно: мне никогда не разобраться в этой истории, – безнадёжно подумал директор цирка. – Так лучше не ломать себе голову и не пытаться разгадать эту загадку. Главное, чтобы артист не выскочил в форточку…»

– Что вы желаете? – почтительно осведомился он. В одной его руке как-то сам собой оказался открытый блокнот, в другой – толстая авторучка с золотым пером. – Бифштекс? Котлету? Мясо: сырое, тушёное, отварное, жареное?

– Мяу! – восторженно отозвался Кот. Глаза его сверкнули жадным, голодным блеском.

Легко и плавно изогнувшись, он вскочил на спинку кресла.

– Молоко? Сливки?

– Мяу! Мяу!

– Колбасу? Ветчину?

– Мяу! Мяу! Мяу!

Это было самое обычное кошачье «мяу». Подобное «мяу» директор цирка постоянно слышал у себя под окном, особенно весной в тёплые лунные ночи.

Директора цирка охватило мучительное сомнение: уж не приснилось ли ему, что этот несчастный драный кот только что говорил с ним человечьим языком?

Золотое перо замерло над блокнотом.

– Мяу-у-у! – гнусаво и хрипло тянул Кот.

Он принялся тереться мордой о спинку кресла, не спуская с директора цирка хищных и заискивающих глаз.

Директор цирка ужасно рассердился.

«Конечно, мне только померещилось, что он разговаривает. Самый обычный бездомный кот. Я просто переутомлён. К тому же эти вечные нервотрёпки, маэстро Живодралло со своими невозможными сквозняками. И вот результат…»

Директор цирка уже протянул руку, чтобы схватить за шиворот этого ничтожного, жалкого кота…

– Чего ты стоишь? – вдруг раздражённо прикрикнул на него Кот. – А ну скорее-быстрее-сейчас же-немедленно!..

Директора цирка как ветром выдуло из кабинета.