Текст книги "Всё о приключениях жёлтого чемоданчика, Веснушке и Лоскутике"

А мои друзья, лётчик Володя и Сашка-штурман, видно, не на шутку уже промёрзли. Сашка-штурман всё останавливается, норовит привалиться к сугробу и глаза закрывает.

– Я только одну минуточку посплю… – так жалобно, еле слышно просит он.

А лётчик Володя его тормошит, расталкивает, трёт щёки снегом, не даёт уснуть. Вижу, дело плохо… Тут начал я прыгать на спине у медведя и мигать, то вспыхну, то погасну, и кричать на разные голоса:

– Кто там? Это мы! Вы куда? Мы – сюда!

А Темнотища и Вьюга попробовали было подкупить меня, запугать.

– Дай мне совершить это тёмное дело, – вкрадчиво прошептала Темнота, – и я отступлюсь от тебя, дам тебе светить сколько захочешь. А то у меня есть ещё один, спрятанный про запас Непроглядный мрак. Ты ещё с ним не знаком. Я напущу его на тебя. И ты захлебнёшься в нём, утонешь.

– Дай я их закручу, заверчу, заморожу… – свистела, укладывая вокруг меня ледяные кольца, Вьюга. – А потом я улечу. Ты знаешь: я ведь не люблю долго кружиться на одном месте…

Но я не сдавался. Я светил из последних силёнок, хотя у меня дух захватывало от чёрного ветра и я едва успевал отталкивать и плавить снежинки, которые впивались в меня со всех сторон.

«Наверно, Темнота хитростью всё-таки погубила мое Солнышко, – в тоске подумал я, – и я теперь последний его луч на этой земле. Но если это так, я должен сражаться до конца и светить ещё ярче…»

– Смотри, огонёк! – услышал я голос лётчика Володи. – Слышишь, кто-то зовёт! Вставай, Сашок! Обхвати меня за шею. Идём!

– Ну, бреди, старый меховой сундук! – шепнул я на ухо медведю.

Тот потянул носом, недовольно заворочал тяжёлой головой.

– У, человечьим жильём пахнет, – прорычал он.

– Разговорчики! – строго прикрикнул я. – Шагай, шагай!

Это была нелёгкая работёнка, скажу я тебе. Я расталкивал снежинки, светил, кричал сквозь грохот и свист Вьюги.

– Я больше не могу… – услышал я слабый голос Сашки-штурмана. – Это бродячий огонёк, он нас морочит. Он нам только чудится…

Но тут мой медведь встал как вкопанный.

– Вот сколько их, вкусных с рогами… – сказал он, жадно принюхиваясь.

Я разглядел в темноте зубчатый лес оленьих рогов.

Почуяв медведя, олени беспокойно шарахнулись, зафыркали.

Откинулся полог круглой яранги, и я увидел свет и человека.

«Ну вот и всё, – устало подумал я, – как бы ни было, но я спас своих друзей…»

– Теперь отпусти меня, дух огня, – вкрадчиво проговорил старый Медведь. – Ведь я сделал всё, что ты приказал. Я тебе больше не нужен. Ну, я пошёл, да?

– Постой, постой, голубчик. Куда это ты торопишься? – возразил я. – Неужели мы так расстанемся и я ничего-ничегошеньки не подарю тебе на память?

И я выжег у него на лбу Солнышко. Не ручаюсь, что оно было очень похоже, но могу утверждать одно: старый обманщик запомнил меня навсегда. Потом я скользнул сквозь узкую щель в ярангу. Мои друзья лётчик Володя и Сашка-штурман сидели возле круглого очага и, обжигаясь, пили горячий чай.

Ну, я устроился получше. Мне понравился старый оленевод в меховой одежде. У него были спокойные узкие глаза и тёмное лицо, загрубевшее от ветра. Он сидел на шкурах не двигаясь и только курил длинную, почерневшую от времени трубку. В этой трубке я и устроился, зарывшись с головой в красный тлеющий табак, и решил, что уже никакая сила меня отсюда не выманит.

Я тихонько посмеивался, слушая рассказ лётчика Володи о блуждающем огоньке и таинственных голосах в снежной ночи.

«Останусь-ка я в этой трубке навсегда, – невесело подумал я. – Раз уж больше нет моего Солнышка. Пожалуй, теплее, чем это местечко, мне не найти…» И вдруг откуда-то снаружи донеслись радостные голоса, смех и крики.

«Пусть они кричат, бегают, – устало подумал я, – мы трое, то есть я, прокопчённая трубка и старый оленевод, и не подумаем пошевелиться. Эта суета не для нас…» Но тут мой старый оленевод что-то хрипло сказал, тяжело поднялся со шкур и торопливо откинул полог яранги.

И я увидел… нет… этого не описать словами! Край неба посветлел, разгоняя Темноту. Все олени чутко повернули головы в эту сторону. Я увидел показавшийся из-за бескрайних снежных холмов алый краешек Солнышка, такой добрый и тёплый. – Веснушка снисходительно посмотрел на Катю. – Ну что, признайся, здорово ты окоченела от моего рассказа? Наверно, нос отморозила?

Но Катя ничего не успела ответить. В это время прямо под её окном унылым голосом замяукал Кот Ангорский.

– Мяу-у… – тянул он, – у-а-ряу!..

Кот Ангорский вскочил на подоконник. Скосил серебряные плоские глаза на Веснушку. Не спуская с Веснушки глаз, стал с силой тереться головой о раму, густо замурлыкал.

– Пошёл отсюда! – махнула на него рукой Катя.

Кот Ангорский, не обращая на неё внимания, развалился на солнышке. Выставил грязно-серый живот. Тощий хвост уложил красивым кренделем. Глаза блаженно зажмурил. Замурлыкал с треском.

– Пусть его, – не выдержал Веснушка.

– Надо же, кот и собака у одного хозяина, а совсем ничего общего. Ничуточки не похожи, – сказала Катя. – Ну ладно, пускай полежит. Я пойду воду в стакане переменю и нарисую Солнышко. А ты мне поможешь, ладно?

Катя сбегала на кухню, сполоснула стакан, набрала чистой воды и вернулась. Кот Ангорский стоял на подоконнике, собрал все четыре лапы вместе, выгнул спину подковой. Глаза его дико горели. Не издав ни звука, бесшумно и безмолвно, Кот Ангорский скрылся за окном.

– Веснушка, где ты, иди посоветуй… – позвала Катя.

Но Веснушки нигде не было: ни на столе, ни под столом, ни в коробке с костями и корками. Веснушка исчез бесследно.

Глава 8. Может ли уважающая себя собака подглядывать в замочную скважину

Конечно-конечно, я ничуть не сомневаюсь, что вы уже обо всём догадались!

Да, к сожалению, всё это истинная правда. Этот бессовестный плут, этот хитрец и воришка Кот Ангорский проглотил Веснушку. И вы, конечно, понимаете, что он сделал это не для собственного удовольствия. Да, да, вы совершенно правы! Он проглотил Веснушку по наущению своего хозяина Взялииобидели.

Как впоследствии выяснилось, Взялииобидели обещал за это своему любимцу на выбор или большой кусок мяса без костей, или целого жареного курёнка.

Теперь я вам расскажу, что же случилось дальше.

Итак… Нинка-блондинка возвращалась домой из булочной. Более того, для точности скажем, что она несла в сумке два батона и три сладкие булочки.

Увидев Нинку-блондинку, две её подружки, Галя и Валя, заспешили ей навстречу.

– Ой, девочки, сегодня такое кино хорошее по телевизору! – сказала Нинка-блондинка.

– Приходите вечером ко мне, – предложила Галя.

– Нет, ко мне, – возразила Валя.

– Нет, девочки, приходите лучше ко мне, – подумав, сказала Нинка-блондинка.

В это время мимо них прошёл Кот Ангорский. Он шёл медленно, бережно перебирая лапами. Он шёл так плавно и осторожно, будто нёс на голове невидимую хрустальную вазу, до края наполненную молоком или сливками, и боялся пролить хоть каплю.

Проходя мимо Нинки-блондинки, Кот Ангорский вдруг громко захохотал и сказал внятно и чётко:

– Нет, вы только посмотрите на неё! Бедняга, ни одной веснушки, ха-ха-ха!

Галя и Валя просто онемели от изумления.

А Кот Ангорский между тем, продолжая дико смеяться, отчаянно мяукнул. Этот странный смех смешался с мяуканьем, и получилось что-то уже совсем невообразимое. После этого Кот Ангорский длинными скачками, то сжимаясь, то вытягиваясь всем телом, понёсся к подъезду.

Он вихрем влетел в комнату своего хозяина, одним прыжком подскочил к нему. Выпустил когти, вцепился ему в брюки, задрал кверху хитрую морду и отчаянно замяукал.

Взялииобидели, не догадываясь, что его ужасное поручение выполнено, схватил Кота Ангорского за шиворот и с раздражением швырнул его в угол. И уж конечно, прямо в Пуделя, который скромно и благовоспитанно лежал в своём углу.

Ну тут произошло нечто совершенно невероятное.

– Мой миленький, пушистенький хозяин, – вдруг громко и разборчиво сказал Кот Ангорский. – Ну зачем же мною кидаться? Насколько мне известно, я пока что ещё не мячик!

Сказав это, Кот Ангорский попятился от самого себя, сделал безуспешную попытку вывернуться наизнанку и в отчаянии метнулся под кровать.

Взялииобидели моментально всё понял.

– Вот молодец, Кот Ангорский! – задыхаясь, прошептал он. – Ай, удружил! Вот уж истинно опора моей старости. За мной кусок мяса, приятель. А ты – вон отсюда! – Взялииобидели концом шарфа стегнул Пуделя и вытолкал его в коридор.

Затем рассмеялся тихим, злобным смехом. Бряк-бряк-бряк! Будто алюминиевая крышка, подпрыгивая, стучала о кастрюлю.

Взялииобидели бережно вытянул Кота Ангорского из-под кровати. Почтительно подхватил его обеими руками под живот, посадил на середину стола.

– Ну теперь вылезай, маленький человечек! – с торжеством прошипел он.

– Куда торопиться? Мне и тут неплохо, – весело откликнулся Кот Ангорский и беспечно рассмеялся. – Да и погода вроде испортилась. Того и гляди дождь пойдёт.

Между тем всё поведение Кота Ангорского вовсе не соответствовало его весёлым словам и жизнерадостному смеху. Кот Ангорский судорожно вцепился всеми когтями в скатерть, собирая её складками. Сунув морду между передними лапами, он с таким ужасом уставился на свой серо-жёлтый живот, словно это был не его собственный живот, а нечто совершенно неизвестное и очень опасное.

– Ничего, что-нибудь придумаем, – криво усмехнулся Взялииобидели. – Лишь бы только никто не пронюхал, не узнал про это дело…

Взялииобидели на всякий случай приоткрыл дверь. Так и есть! Пудель подглядывал в замочную скважину.

Пудель отчаянно сконфузился. Если бы только собаки умели краснеть, он, вне всякого сомнения, покраснел бы до самого кончика хвоста.

Подглядывать за хозяином! Позор! Он покорно опустил голову, ожидая заслуженной трёпки. Взялииобидели пинком вышвырнул Пуделя на лестницу. Пудель молча стерпел всё.

Но как объяснить, что он подглядывал в замочную скважину не из мелкого любопытства. И вообще, как должна вести себя настоящая порядочная собака, если она догадывается, что её хозяин замышляет что-то недоброе?

Должна ли она слушаться его во всём до конца или, нарушив свой собачий долг, поступить, как ей подсказывает совесть? О, это был мучительный вопрос!

«Непонятно, как это Кот Ангорский научился говорить? – завидовал Пудель. – Надо же, взял и сказал: „Миленький, пушистенький хозяин!“ А я ведь знаю столько слов, ласковых, преданных, а выговорить не могу. Всё тяв да тяв! Дальше ни с места. Если бы я только мог сказать Кате: „Будь моей хозяйкой!“ Но не получается. Каким же образом это ничтожное создание научилось говорить? Ведь ему и сказать-то нечего. Так, какую-нибудь глупость, пошлость. А я… В сущности, как это несправедливо».

Пудель вышел во двор.

Там, притулившись на сваленных брёвнах, обхватив коленки руками, сидела хмурая Катя. О чём-то задумавшись, она грызла кончик спутанной рыжей косы.

Пудель с горькой любовью посмотрел на неё, страдая оттого, что она такая грустная, а он тут, рядом, и не знает, чем ей помочь. Как часто по вечерам, лёжа у себя в углу, где вместо подстилки были только клочья свалявшейся паутины и пыли, Пудель думал о Кате. О чём только он не мечтал!

Вот Катя ведёт его на поводке. Ведёт ласково, нежно. Не дёргает, не мотает из стороны в сторону.

А при этом ещё разговаривает с ним, советуется, как жить, как исправить тройку по математике.

Пудель засыпал с улыбкой. Ему снились удивительные сны.

Однажды ему приснилось, что он идёт вместе с Катей по улице. А навстречу, откуда ни возьмись, молодой раскормленный Волчище. Шагает вразвалочку, взгляд наглый, с прищуром. Волк прошёл мимо Кати и даже не кивнул.

– Сейчас же поздоровайся с моей любимой хозяйкой, – сурово потребовал Пудель.

– Очень надо… – проворчал Волк. – Ещё тут со всякими хозяйками здороваться…

Тогда возмущённый Пудель вцепился ему в загривок и пустил серую шерсть по ветру. Трепал его до тех пор, пока насмерть перепуганный Волк не поклялся здороваться с Катей по два раза при каждой встрече. После этого Волк, жалобно подвывая, прыгнул без очереди в первый подъехавший троллейбус и укатил.

Но это были только прекрасные сны. Наяву всё обстояло совсем иначе.

Ах, если бы вы только знали, как тяжело быть собакой у человека, которого не уважаешь! Нет, кто не был в таком положении, тому не понять.

Пудель медленно подошёл к Кате и тихо положил голову ей на колени.

– Ка-тяв! – с трудом, с усилием выговорил он.

О, сколько он хотел ей ещё сказать, но больше не мог вымолвить ни словечка. Катя рассеянно погладила его по голове. Пудель остро ощутил: Катя думает сейчас не о нём, о чём-то совсем другом, не имеющем к нему никакого отношения.

«Куда же подевался Веснушка? Не случилось ли с ним чего?» – вот о чём с мучительным беспокойством думала Катя.

«Как этот лентяй и ничтожество, Кот Ангорский, научился говорить?» – огорчался и завидовал Пудель.

Глава 9. Кому ужин не нужен?

Между тем Веснушка по-прежнему сидел в животе у Кота Ангорского.

Нельзя сказать, что ему было там особенно приятно или уютно, но всё же терпеть было можно. Чтобы позлить Взялииобидели, Веснушка в животе Кота Ангорского нарочно громко вздыхал, сокрушённо охал, словно от жалости и сочувствия.

– Жаль мне тебя! О-хо-хо!.. – проникновенным голосом говорил Веснушка. – Кислый ты человек. И жизнь у тебя кислая, и шарф твой давно прокис. Никто тебя не любит, и любить тебя не за что.

Взялииобидели не хотел вступать в разговор с Веснушкой, но всё же не утерпел и закричал:

– За что это я буду кого-нибудь любить? Пусть сначала меня кто-нибудь полюбит. А я ещё тогда подумаю: любить или нет!

Взялииобидели крепко ухватил Кота Ангорского за задние лапы, перевернул и начал безжалостно трясти над столом, надеясь, что Веснушка не удержится в животе и вывалится.

Коту Ангорскому это вовсе не понравилось. Да и, по правде говоря, кому понравится, когда тебя держат за задние лапы и, перевернув вниз головой, трясут изо всех сил?

Кот Ангорский истошным голосом взвыл от несправедливой обиды. Изогнувшись, постарался цапнуть за руку нежно любимого хозяина.

А Веснушке хоть бы что. Он только кряхтел от удовольствия и приговаривал:

– Давай, давай! Ещё! Ещё! Вот здорово! Как на качелях. Вверх – вниз! Вверх – вниз!

Взялииобидели, увидев, что всё равно у него ничего не получается, выпустил Кота Ангорского. Несчастный кот шлёпнулся на стол, как кусок сырого теста.

Между тем за окном понемногу стемнело, сумерки вползли в комнату, прячась пока по углам, за шкафом.

Тут Взялииобидели заметил что-то необычное. Более того, просто невероятное. У Кота Ангорского изо рта шёл свет! Да и не только изо рта. Свет двумя прямыми лучами вырывался из его ноздрей. Слабо и таинственно, как два чердачных окошка, светились его уши.

– Вот и славно! – злобно обрадовался Взялииобидели. – Теперь мне больше не нужна настольная лампа. Теперь у меня имеется свой собственный настольный кот. Опять же – экономия. Вот так-то, маленький человечек!

Взялииобидели щёлкнул по носу Кота Ангорского.

– А ну открой рот! Шире! Ещё шире!

Несчастный Кот Ангорский раскрыл рот, с укоризной глядя на нежно любимого хозяина.

Веснушка у него в животе жалобно всхлипнул, запищал тоненьким голосом, с чувством зашмыгал носом:

– Ах ты, бедняжечка! Двоюродный брат простокваши. Родной дядя лимона без сахара. Оказывается, ты ещё и жадина! А Солнышко нам всегда говорило: «Запомните, детки: кого скупой обкрадывает? да самого себя!»

Тут уж Взялииобидели не выдержал. Он вскочил как ужаленный и стегнул шарфом Кота Ангорского.

Кот Ангорский не стал дожидаться, пока мохнатый шарф второй раз опояшет его спину. Коротко мяукнув, вытянувшись дугой, Кот Ангорский вылетел в форточку.

Он забрался на крышу сарая и глубоко задумался.

«Где она, справедливость, где? Покажите мне её», – встряхиваясь и поёживаясь, рассуждал он.

Настроение у него было просто отвратительное. К тому же он успел сильно проголодаться.

Но никакой надежды, что Взялииобидели его накормит, больше не оставалось. Кусок отварного мяса и жареный курёнок исчезли, улетучились, рассеялись во мраке.

Итак… Кот Ангорский отправился сам добывать себе ужин.

О, как я завидую тем, кто видел это удивительное зрелище!

Кот Ангорский, втянув голодный живот, тихо пробирался по выступу карниза от окна к окну. Он скользил, как бархатная тень.

Зубы он крепко сжал. Только два прямых луча вылетали из его ноздрей. Над ними загадочно покачивались два слабо освещённых треугольника. Это были уши Кота Ангорского.

Кот Ангорский чувствовал себя спокойно и уверенно. Он не в первый раз отправлялся на подобную прогулку.

Очень скоро его чуткий нос уловил соблазнительный запах.

Этот запах как будто звал его: «Кис-кис-кис! Иди ко мне! Я жду тебя, жду с нетерпением!»

Кот Ангорский легко и воздушно, будто весом был не больше пушинки, взлетел на подоконник ближайшего окна.

Да, как всегда, его знаменитый нос не ошибся! На синей тарелке, в кудрявых завитушках прозрачного пара, лежала куриная ножка.

Румяная, с корочкой. Но не подумайте, вовсе не сухая, не пережаренная!

«Ах, любезная куриная ножка, как ты мила! – сказал про себя Кот Ангорский. – К тому же ты ещё тёпленькая! Как это благородно с твоей стороны!»

В комнате было темно. Как голубое окно, мерцал экран телевизора. Перед телевизором на диване сидели, тесно обнявшись, Нинка-блондинка и две её подружки, Галя и Валя.

Кот Ангорский надеялся под покровом темноты быстро схватить куриную ножку и вместе с ней незаметно исчезнуть. Но, к сожалению, совершенно невозможно схватить куриную ножку, не раскрывая рта. А как только Кот Ангорский открыл рот, тотчас изо рта у него во все стороны брызнули яркие лучи. Они осветили его передние лапы, хищные оскаленные зубы, синюю тарелку и куриную ножку в кудрявых завитках пара.

– Смотрите, смотрите! – хором закричали все три девочки. – Это Кот Ангорский! Ах, воришка!

Кот Ангорский разочарованно мяукнул, навсегда прощаясь с куриной ножкой, и скрылся за окном.

Он снова направился по карнизу.

На этот раз он выбрал комнату, где не было ни души. Мягко светила настольная лампа под розовым абажуром с цветочками.

Под лампой, освещённая этим нежным светом, стояла тарелка, покрытая салфеткой. Но никакая салфетка не могла быть препятствием для тренированного носа Кота Ангорского.

Он тут же по запаху определил, что под салфеткой лежат две сосиски. Именно сосиски и именно две. Кот Ангорский прыгнул на стол и, ловко подцепив когтями салфетку, отшвырнул её в сторону, поскольку салфетка его совершенно не интересовала.

Кот Ангорский на мгновение задумался. Как истинный кот, он не любил сразу набрасываться на еду. Ему нравилось сначала всё как следует обнюхать, потом всё как следует обдумать и лишь тогда, не спеша, приступить к еде.

«Главное, решить, с какого конца начать есть сосиску. Если я начну с этого конца, то приду к тому. Будет ли сосиска такой же длины, если я начну есть её с того конца и приду к этому? Мне кажется, она будет чуточку длиннее…»

Решив этот сложный вопрос, Кот Ангорский облизнулся и хотел было уже вонзить в сосиску зубы, как вдруг Веснушка у него в животе шевельнулся и завопил что было мочи:

– Эй, спасайте сосиски от киски! Кому ужин не нужен! Воруют! Грабят!

– Батюшки! – послышался старческий дребезжащий голос. Дверь распахнулась. Вбежала маленькая седая старушка с аккуратным круглым пучком волос на затылке, похожим на моток ниток.

Несмотря на свой преклонный возраст и домашние шлёпанцы, которые всё время так и норовили свалиться с ног, она очень проворно подскочила к столу и ловко вытянула Кота Ангорского вдоль спины кухонным полотенцем.

Кот Ангорский одним махом перелетел через подоконник.

Погода испортилась. В темноте шелестел дождик. Пахло сырой землёй, прошлогодними вялыми листьями.

Кот Ангорский пристроился за водосточной трубой. Внутри трубы по жести уныло сбегала вниз вода.

Кот Ангорский задумался. Кто кого всё-таки поймал: он Веснушку или Веснушка его?

Нет, по всему выходило, что всё-таки Веснушка поймал его.

Так и от голода помереть недолго. А от милого пушистенького хозяина не дождёшься теперь не только блюдца молока, разбавленного водой, но и блюдца воды, куда добавлена хоть капля молока.

Веснушка в животе вёл себя тихо и примерно. Не шевелился, дышал сонно и ровно.

«Может, уснул?» – с надеждой подумал Кот Ангорский. Чтобы Веснушка уснул покрепче, Кот Ангорский с горя даже замурлыкал простуженным басом какую-то разбойничью колыбельную.

Стараясь не потревожить Веснушку, Кот Ангорский плавно двинулся по карнизу.

Вдруг его чуткий нос уловил какой-то восхитительный запах. Сомневаться не приходилось. Да, так мог пахнуть только антрекот под луковым соусом.

Легко, как балерина, Кот Ангорский взвился в воздух и приземлился на подоконнике.

На тарелке лежал холодный антрекот, окружённый застывшей подливкой.

«Ах, милый кусочек мяса, – с сожалением подумал Кот Ангорский. – Ну зачем, зачем ты застыл? Как это нехорошо с твоей стороны…»

На этот раз голодный Кот Ангорский не стал долго раздумывать. Прыжок! И он судорожно вонзил зубы в мягкое сочное мясо.

В тот же миг Веснушка встрепенулся у него в животе.

– Эй, кот украл антрекот! – оглушительно завопил Веснушка. – Держите, ловите!

Но всё было тихо и безмолвно. Видимо, хозяев не было дома.

Кот Ангорский, торжествующе фыркнув в усы, решил, что уж на этот раз никто на свете не сможет помешать ему плотно поужинать.

Он ещё крепче вонзил зубы в мясо, свёл все четыре лапы вместе, чуть присел, приготовившись к прыжку, как вдруг… Холодный антрекот, который он держал в зубах, стал таким горячим, будто его только что сняли со сковородки.

Кот Ангорский завизжал и выронил мясо.

– Ха-ха-ха! – весело засмеялся Веснушка. – Я его подогрел немножко, а? Тёпленький-то вкуснее…

Кот Ангорский в отчаянии залез под дрова, забился в щель между двумя брёвнами.

– Ну вот что, – строго сказал ему Веснушка. – Да будет тебе известно: ни один солнечный луч никогда не брал ничего чужого. А теперь что же это получается: ты воруешь, а я в это время у тебя в животе сижу. Так выходит, я тоже воришка? Ну уж нет. Придётся тебе сегодня поголодать. Зато уж завтра я тебе такой обед обещаю – лапки оближешь!

Кот Ангорский покорно и жалобно, как-то по-мышиному, пискнул, чем сильно удивил старую мышь, ушедшую на покой и устроившую себе в сваленных брёвнах удобную квартиру.

Мимо брёвен, под моросящим дождём, уныло повесив отсыревшие уши, прошёл мокрый Пудель.

Учуяв Кота Ангорского, неодобрительно зарычал, просто так, чтобы лишний раз высказать о нём свое мнение.

– Да, – задумчиво протянул Веснушка. – Хороший пёс Пудель! Конечно, и он тоже не без недостатков. Придумал, что его подарки – самые лучшие-чудесные-бесподобные, какие только есть на свете. Ну да это мы ещё поглядим!.. А в остальном – отличнейший пёс. Я всё думал, кого это он мне напоминает? А сейчас вспомнил. Одного пса… Скучно, брат, у тебя в животе, расскажу-ка я тебе историю…

Коту Ангорскому вовсе не хотелось лежать голодному под сырыми брёвнами и слушать историю про какую-то собаку, да ещё историю, которую рассказывают в твоём собственном животе. Но он только тихо и уныло вздохнул.