Текст книги "Моя рыжая проблема"

Вот тут-то меня проняло по-настоящему. Это ведь был шанс, действительно шанс, без шуток. Призрачный, конечно, – поди найди тех, в балахонах. А если Тейт кого-то убил, когда вызволял меня, то даже зыбкая надежда на возвращение рассыпалась в прах.

Но попытаться стоило.

– Я… я правда очень признательна за советы, мастер.

– Не стоит, – лукаво сузил он глаза. Их свечение, то более яркое, то меркнущее, гипнотизировало. – В конце концов, этот разговор – всего лишь моя прихоть, а не благородный порыв. И, Трикси… зажмурься и задержи дыхание.

С крайне скверными предчувствиями я посмотрела вниз, в бездну, где должно было плескаться невидимое озеро, и подумала растерянно: «Он же не собирается…»

– Собираюсь, – ответил на мысли синий и чешуйчатый гад, стиснул меня в кольце щупалец – и отцепился от потолка.

Я говорила, что вода была холодная? Так вот, теперь она показалась мне ледяной!

В озере мастер передвигался еще быстрее, чем на поверхности. Сердце только раз трепыхнулось в груди – а мы уже юркнули в боковой туннель. Уши заложило, шарф-тюрбан едва не смыло с головы… Но через несколько мгновений все закончилось. Вода резко потеплела, а потом исчезла. Всюду был только слепящий свет. Оро-Ич блаженно нежился в нем целую секунду, а затем плавно опустился на каменный пол и поставил меня рядом.

Мы торчали, как два памятника, посреди гигантской пещеры Ригуми. Сам он, кстати, неудачно попал под одно из щупалец и теперь валялся, придавленный им, и делал вид, что так и задумано. Ученики пялились на нас с безопасного расстояния. Кое-кто, судя по мелькающим у выхода ярким шарфам, решил ретироваться. Некоторые мимикрировали под окружающую среду – более или менее успешно. К примеру, сталагмит с белобрысой шевелюрой и в оранжевом тюрбане производил неизгладимое впечатление.

– Мастер Оро-Ич, – приветливо улыбнулся Ригуми и попытался вылезти из-под щупальца – безуспешно. – Очень любезно с вашей стороны заглянуть к нам.

Он еще немного поерзал и замер. В его движениях скользило опасение, как в присутствии психа или крупного дикого зверя. До меня с некоторым опозданием дошло, что грозную репутацию синий и чешуйчатый вряд ли заработал, атакуя беспомощных учеников. Скорее всего, он и с мастерами обращался не лучше.

Оро-Ич быстро посмотрел на меня, и уголки губ у него странно дернулись. Неужели улыбается?

– Шаа, здравствуй. – Ага, и никаких почтительных суффиксов. – Воистину прекрасная у тебя мастерская. И ученики, – неспешно обвел он взглядом пещеру, потом добавил: – Надо бывать здесь чаще, – и неторопливо уполз к выходу. И свободный светлый костюм, и шарфы мастера Лагона выглядели абсолютно сухими, а волосы так и топорщились вокруг головы белоснежным одуванчиком.

Шаа Ригуми некоторое время лежал неподвижно с крайне задумчивым выражением лица. Затем ощупал собственную грудную клетку и медленно сел.

– Трикси-кан, ты цела? – спросил он первым делом.

Кажется, действительно беспокоится обо мне. Может, и правда не так уж он суров?

– Д-да, – откликнулась я, заикаясь. После купания в ледяном подземном озере зуб на зуб не попадал. Вода стекала с одежды ручьем. – Т-только замерзла.

– Подойди ближе.

– Д-да…

Ригуми быстро высушил мое трико и шарфы, но с волосами ничего делать почему-то не стал. В процессе он ненавязчиво расспросил, как мы вообще встретились с мастером Лагона и о чем беседовали. Врать в такой ситуации – не лучший выход, однако и откровенничать что-то не хотелось, поэтому я рассказала полуправду: Оро-Ич устроил ловушку, проверил мои новые навыки, поинтересовался ходом обучения и посоветовал отправиться на заготовки вместе с группой Аринги.

По тому, как спокойно Ригуми внимал рассказу о ловушке, можно было сделать неутешительный вывод – подобное поведение здесь норма. Интересно только, для кого – лишь для синих чешуйчатых гадов или для всех в принципе?

– Можешь отдохнуть, – милостиво разрешил он наконец. – Затем приступишь к упражнениям.

Маронг уже дожидался в нише, которую мы облюбовали для занятий еще три дня назад, – с отрезом сухой ткани и пиалой горячей шерги.

– Сочувствую, – мрачно произнес он. – Что, прошение нашло адресата? На, вытрись. Тут сквозняки те еще.

– Спасибо, – от всей души поблагодарила я и, размотав самодельный тюрбан, начала промокать волосы. Голова гудела от подводного заплыва и обилия новой информации. Можно вернуться домой, подумать только! Причем шанс реальный… Надо только поднакопить силы или обзавестись могущественными союзниками. – Ты меня так просто спасаешь в последнее время.

Он почему-то стушевался и завесил половину лица волосами. Подозреваю, весь бы спрятался с удовольствием, но справа шевелюра у него была острижена совсем коротко.

– В одной мастерской все-таки учимся, и Шаа-кан велел приглядеть, – неубедительно объяснил Маронг. Как будто от него оправданий кто-то требовал.

Я вспомнила, как Ригуми лежал под щупальцем, боясь двинуться с места, и хихикнула. А затем воспользовалась шансом и полюбопытствовала:

– Слушай, а почему мастера Лагона сторонятся?

Вопрос рискованный, но мне почему-то казалось, что Маронг ответит на него честно и не станет вилять, раскидывая многозначительные намеки, в отличие от Лиоры.

Блондин поперхнулся вдохом и покраснел.

– Ну, во-первых, с сильными магами лучше не сталкиваться, всякое может быть. Они в основном очень жесткие, авторитарные, а если делают что-то хорошее, то обычно и взамен много требуют. Но это вообще всех касается, а конкретно с мастером Оро-Ичем еще и кое в чем другом проблема, – понизил он голос. – У него запах и аура такие, что голову просто отрывает. Ненадолго, на сет или около того. Говорят, можно запасть так, что больше ни с кем спать не сможешь, будешь думать только о нем. Как наваждение. А ему почему-то это нравится.

Ошарашенная, я слишком резко двинула «полотенцем» и едва не выдернула у себя клок волос.

Аура… Интересно как. Наверное, имеется в виду мысленный фон, внушение. Это объясняет мой иммунитет: видимо, на меня действует только запах, то есть эффект гораздо слабее или проявляется при контакте. Так вот о чем говорила Лиора! Действительно инкуб, синий и чешуйчатый. Только не гламурный, из популярных сериалов, а демоноподобный, как в легендах.

Да уж, слишком экзотично даже для ксенофилов и экстремалов.

Оставалась одна деталька.

– А эта его аура действует только на женщин?

Вид у Маронга стал откровенно несчастным.

– На всех. На мастеров тоже, кстати. Поэтому к нему никто без крайней необходимости не суется, – подытожил он. И резко сменил тему: – Знаешь, ты можешь отказаться от этого похода.

«Лучше откажись», – сквозило в подтексте, в мыслях… да везде! И эмпатии с телепатией не надо, чтобы уловить предостережение.

– Почему? – насторожилась я.

– Обычно в первые полгода или даже год ученики не покидают Лагон.

– Традиции? Или реальная опасность?

– Еще какая реальная, – вздохнул Маронг и подвинул ко мне пиалу. – Пей, пока горячее… И не бойся, я развел, помню же, что тебе крепкую нельзя. Понимаешь, снаружи Лагон не очень-то любят. Причем почти все. Он же не подчиняется никаким правителям. Но ученики часто участвуют в войнах. Представляешь, что один маг может на поле боя натворить?

Я вообразила псионика, скажем, пятой ступени, пирокинетика или телепата, не связанного никакими моральными обязательствами или законами, который вмешивается в наземный вооруженный конфликт…

Впечатлилась.

– И мастер Лагона это допускает?

– Думаю, то, что ему невыгодно, не допускает, – понизил голос Маронг, наклонившись так близко, что его светлые волосы пощекотали мне щеку. – Но прибрежные князьки на нас злы. Островные – тоже. К тому же в горах полно свободных. Я уже не говорю об опасной флоре и фауне. Гаюс видела уже? Синий мох такой. Хищный.

Перед глазами встала картинка – айр с оголенными костями, беспомощно дергающий конечностями. Тошнота подкатила к горлу, и я поспешила сделать глоток горьковатой шерги.

– Видела, и даже в действии.

– Так вот, это не худший вариант. Он хотя бы на месте сидит, в отличие от нассовой травы, – тоскливо заключил Маронг и забрал у меня пиалу. Пригубил и вернул как ни в чем не бывало. – Диких айров опять же полно… Вы с Танеси сумели пересечь горы только потому, что у него есть летающий айр. Это большая редкость.

Я представила себя и рыжего карабкающимися по отвесному склону мимо синего мха – и вынужденно согласилась. Повезло, что у нас был транспорт.

– Да уж… Кстати, откуда у Тейта такое крылатое чудо?

Маронг неожиданно улыбнулся:

– Украл. Причем у мастера Лагона. А тот ему сказал: сможешь приручить – забирай. Я не знаю, что Танеси-кан с айром сделал, но сейчас они друг друга даже на расстоянии чуют… Ну не то чтобы я за ним следил, но тогда все про это говорили. Не каждый же день у мастера воруют личного айра.

Ого, занимательная история. Только за кадром осталось, зачем Оро-Ичу вообще понадобился летающий айр. Сомневаюсь, что огненная птичка поднимет такую ношу.

– Тейт у вас знаменитость, я смотрю.

– Как сказать, – уклончиво ответил Маронг и что-то совсем приуныл: – А он тебе сильно нравится?

– Иногда, – честно ответила я, стараясь не думать о том, что в последнее время это «иногда» стало приключаться уж слишком часто.

– Не полагайся на него во всем, – вырвалось вдруг у Маронга, и он поспешил замять неловкость: – Не то чтобы я не признавал его силу, просто всякое бывает, и Танеси-кан уже один раз… – Тут в мыслях у него промелькнул какой-то жутковатый образ тотального разрушения. – Ладно, забудь. А знаешь что, Трикси-кан? Я пойду с вами! – оживился вдруг он. – У меня уже второй год обучения, я дважды отправлялся на заготовки. Один раз к океану, другой – во внутренние долины. К тому же мне пора снова сходить, а то кормить перестанут.

От такого напора я даже растерялась. Чего это с ним, правда?

– Ты так говоришь, как будто тебе кто-то запретить может, – принужденно засмеялась я. – Здесь вроде бы свободный набор в группу?

– Ну да, – повеселел он.

Остаток урока он отрабатывал овеществление теплых, мягких и к тому же светящихся спиралей, а я внимательно прислушивалась к его ощущениям через купол и пыталась повторить. Но ничего не получалось, пока под самый вечер за плечом у Маронга вдруг не материализовался незнакомец – среднего роста, худощавый, с острым, почти треугольным подбородком и серыми глазами необыкновенной красоты. Волосы цвета мокрого пепла, самые темные из всех, что я видела прежде в Лагоне, были коротко острижены сзади, а вот по обеим сторонам лица длинные пряди спускались едва ли не до плеч. Голову он ничем не прикрывал и носил черное трико с очень узким и длинным серебристым шарфом.

– Сильнее, Игамина-кан, – произнес незнакомец бесцветным голосом и безжалостно выкрутил у Маронга волосы, намотав их на пальцы.

В следующую секунду спирали вдруг завращались с невероятной скоростью и вспыхнули очень ярко. А я нащупала то самое ощущение, точку контроля – не у Маронга, а у серого типа.

Чувство невесомости за миг до того, как создаешь иллюзию.

Вот оно.

– Кто это был? – тихо спросила я. Незнакомец удалялся неторопливо, стряхивая с пальцев налипшие светлые волоски.

Маронг старательно заправил чудом уцелевшие длинные пряди за ухо, а затем и вовсе спрятал под шарф – от греха подальше, видимо.

– Ран. Итасэ Ран, подмастерье, – уточнил он и поежился. От него повеяло холодом и тщательно запрятанным страхом.

А я осознала внезапно, что Маронг – неплохой парень… даже очень хороший, ответственный и добрый – покушался на мою честь не от легкой жизни. То, что мне пока довелось отхватить от мастера Лагона, – так, безобидные розыгрыши. Возможно, потому что я была ему нужна для каких-то загадочных целей. Ученики держались в стороне, но только благодаря заступничеству Тейта. Но слишком от многих тянуло чернотой безысходности и затаенной злостью. Похоже, к младшим здесь относились жестко. Значит, надо учиться как можно усерднее, чтобы уметь за себя постоять.

Создать что-то путное до вечера у меня так и не получилось, но нужный путь я нащупала – то самое состояние невесомости. Псионические учебники его игнорировали, нигде ни о чем подобном не упоминалось. Моделирование и конструирование развивало навыки, но только в рамках конкретной ступени. Экзамены были стандартные, задания – одинаковые для всех. Считалось, что выше своей головы не прыгнешь. Сумел в детстве найти верный способ создания иллюзий, скажем, второй ступени – значит, твой предел – максимум третья, даже после получения диплома, хоть тресни.

Обучение у магов – нелогичное, странное, непонятное – давало шанс перешагнуть на следующую ступень. И идти так долго, сколько тебе позволит упорство.

Тейт, как обычно, встретил меня на лужке и привел домой. Выглядел он изрядно побитым и закопченным, но жизнерадостным, как обычно.

– У Таппы было плохое настроение, там все огребли по самые уши и хвост. А у тебя как все прошло?

– Встретилась с мастером Оро-Ичем, – с ходу выложила я козырь на стол.

Рыжий аж подпрыгнул на месте:

– И как? Он тебе помог?

– Что-то вроде. Мотивировал – так точно, – ответила я, решив пока умолчать о том, что буду пытаться вернуться домой. Тейту это вряд ли понравится. – И посоветовал записаться в отряд, который пополняет запасы. Так что теперь иду с вами. Буду изучать флору, фауну и накапливать опыт. Может, в экстренной ситуации сдвинусь с мертвой точки.

– Круто, – непосредственно отреагировал он и заулыбался. – Я люблю бывать снаружи. Там красиво. Тут – тоже, но как-то слишком безопасно.

– А разве опасность – хорошо?

– Ну да!

И ни тени сомнения. Адреналиновый маньяк какой-то.

Я подавила смешок и машинально взъерошила рыжему шевелюру, лаская его, как огромного кота. С ним было легко. Мы шли по извилистым белым дорожкам, огибая холмы и луга; цветы уже сомкнули лепестки, а небо потемнело. До дома оставалось всего ничего… Странно, конечно, звать домом дыру в земле, но ко всему привыкаешь.

– Трикси? – позвал вдруг Тейт у самого порога, а когда я обернулась, сграбастал в объятия, бесцеремонно, как всегда, и поцеловал. Очень долго и очень умело, покусывая губы и щекоча десны языком; мозги не отключились начисто, как от прикосновения мастера Лагона, но голову повело.

Пришлось напомнить себе о восемнадцати любовницах… Помогло со второго раза.

Шрах, кажется, начинаю понимать, откуда взялось такое количество.

Мы стояли, соприкасаясь лбами. Рыжий тяжело дышал, и глаза его в темноте казались черными и диковатыми.

– Что? – негромко спросила я. Щеки горели.

– Я по тебе скучаю, – ответил он так же искренне и прямо. – Когда мы убегали от свободных, то все время были вместе. И потом, когда ты болела. А теперь ты все дни в мастерской. Думал, придется тебя оставить тут, пока буду на заготовках… И очень рад, что мы идем вместе. По одной дороге.

Что-то важное за этим стояло, словно он имел в виду нечто большее, чем поход на этакую магическую рыбалку и охоту. Но от размышлений на тему, что именно, становилось неловко. Слишком интимный тон – и слишком тесная эмоциональная связь после непродолжительного знакомства.

– Я… тоже рада, – вырвалось само.

Рыжий как-то напрягся разом, потом прерывисто выдохнул – и поцеловал меня снова, дольше, чем в первый раз, пока губы не онемели, а в теле не появилась пугающая легкость и теплота. А потом схватил за руку, утянул в дом, не давая опомниться, и весь вечер трепался о пустяках.

И я поступила так, как никогда не позволяла себе делать прежде – забила на три основных принципа: рассуждай логически, действуй рационально, ожидай худшего. Отбросила сомнения, все неприятно царапающие мысли и опасения. Понадеялась на лучшее – что Тейт защитит меня в любом случае, вытащит из беды, если придется.

Путешествие с группой магов через смертельно опасные горы? Что ж, это всего лишь новый опыт. Возможно, экстремальный, но, без сомнения, полезный. Не зря же мастер Лагона так настаивал…

Из головы почему-то совершенно вылетело, что советы от подобных ему людей, как правило, имеют второе, весьма неприятное дно.

Глава 8
Ревность как паразитирующая форма жизни

Имеет небольшое вытянутое тело, не обнаруживается обычными органами чувств, агрессивно и очень ядовито.

Из свитка «Загадки Лагона»

В надежде выспаться перед походом накануне я легла пораньше, но все благие намерения потерпели полнейший крах. Ровно посередине ночи Тейт бессовестно растолкал меня.

– Я тут подумал… – страстно зашептал он на ухо, забираясь под одеяло. Теплый, нежный, настойчивый… Точь-в-точь кошак, которого с вечера покормить забыли.

– Молодец, думать полезно, – сонно огрызнулась я и откатилась к стене, пресекая опасные маневры.

Если б его можно было так легко заткнуть!

– Нет, я правда подумал, – ничуть не обидевшись, продолжил рыжий посягательства на чужой покой. В процессе одеяло с меня сползло, подло обнажая плечи и спину. Сон, явно возмущенный такой наглостью, тоже испарился. – Припасы мы собрали, ну, лекарства тоже, оружие кое-какое… А нормальную одежду для тебя – нет!

– Какую нормальную? – пробормотала я, машинально пытаясь зарыться в перины и одновременно пнуть Тейта побольней. – Как у тебя, что ли?

– Если как у меня, то у тебя грудь не влезет, – фыркнул он и бесстыже запустил руку в вырез моей «ночной сорочки» – верхней части от старого, сильно растянутого комплекта одежды.

Я взвизгнула, двинула локтем Тейту по носу – и окончательно проснулась. Переосмыслила сказанное…

– А теперь, пожалуйста, заново, по порядку и поподробнее.

Рыжий, которому все мои пинки и тычки были что кошачья возня – только в удовольствие, уселся, подвернув ноги, и принялся тараторить. Смысл его проникновенных речей сводился к тому, что подаренные Лиорой костюмы совершенно не годятся для дикой и непредсказуемой природы, а ботинки из укрепленной ткани так и вовсе порвутся на первом же склоне.

Вывод: нам надо срочно, ну вот прямо сейчас бежать и запасаться одеждой.

– А еще попозже ты об этом подумать не мог? – поинтересовалась я, стараясь вложить в одно предложение все свои немаленькие запасы сарказма.

Тщетно.

– Ну, сначала я решил, что можно утром быстро смотаться, – солнечно улыбнулся Тейт, прямо-таки излучая оптимизм, и отмахнулся от слишком близко подлетевшего светильника. – Но ты ведь такая беспокойная, Трикси. Наверняка обиделась бы, что я промолчал.

Что ж, в логике ему не откажешь, хотя и несколько извращенной.

– И как теперь поступим? – спросила я мрачно. – Или в Лагоне есть круглосуточные бутики?

Рыжий непонимающе хлопнул ресницами, а затем милостиво решил не обращать внимания на странную лексику.

– Лагон вообще никогда не спит, Трикси, – фыркнул он и взъерошил мне и без того растрепанные волосы. – Я знаю хорошее место. Прогуляемся?

Как там гласит правило? «Действуй рационально», кажется… Надо хотя бы себе признаться: до утра ведь теперь не усну и вскочу ни свет ни заря, чтобы успеть раздобыть подходящую для вылазки одежду. Значит, нет никакого смысла тратить ночь на бессонницу, а потом торопливо метаться.

– Идем, – вздохнула я. – Но ты правда зло. Тебя надо заслать к врагам и ждать, пока они сами взвоют.

А этот поганец вместо того, чтобы хоть немного устыдиться, смущенно улыбнулся. Как будто ему комплимент сделали, а не обругали.

Клинический случай.

Собрались мы быстро, благо для завтрака было еще рановато и тратить время ни на готовку, ни на последующую уборку не пришлось. Забавно, но вспомнились отчего-то рассуждения Лоран, что она-де всегда искала парня, который сам станет ее кормить, а не требовать на обед первое, второе и третье по замшелым бабушкиным рецептам. Рыжий-то как раз под эти требования подходил. До сих пор он мне даже сушеное фуубе не позволил ножиком наскоблить к завтраку или миску ополоснуть, не говоря уже о чем-то более сложном. И самое главное, не поймешь, то ли у них в принципе не делят обязанности на женские и мужские, то ли я для него особенный человек…

На этом пункте я поняла, что уплываю куда-то не туда, и влепила себе мысленно оплеуху.

«Соберись, Трикси. Конечно, особенная – ты же добыча».

Звучит обидно, однако честно.

– Ты чего там застряла? – свесился рыжий из дыры и, не давая мне подняться по лестнице самостоятельно, выдернул наружу, как морковку из грядки.

Вот и вся галантность.

Ночной Лагон ни капли не напоминал наши города. Если жизнь в нем и кипела, то где-то глубоко внутри. А на поверхности царили непроглядный мрак и абсолютная тишина. В ложбинах скапливался туман, а рощи в безветрие казались сплошными кусками тьмы, неотесанными каменными глыбами. Слабого сияния зеленоватых светильников хватало только на то, чтобы разбирать дорогу под ногами. Местная луна уже перевалила за край стены и спряталась; из-за движения облаков чудилось, что созвездия тоже клонятся к горизонту. Запах моря стал сильнее, и немного похолодало.

– Идти далеко? – тихо поинтересовалась я. Почему-то привычные окрестности в темноте вызвали тревожное, неприятное чувство.

– Угу, – подтвердил Тейт худшие опасения. – Может, понести тебя?

– Нет, спасибо.

Через двадцать минут я успела проклясть свою гордость. Ясно же, что рыжий преодолел бы это же расстояние минимум в четыре раза быстрее, даже с ношей. Сэкономили бы время и силы… и нервы – тоже, так как дорога оказалась неровная, опасная в темноте. Один раз даже пришлось перебраться по тонкому, почти прозрачному мосту через трещину в земле; там, в глубине, что-то зеленовато светилось и щелкало. Мне стало жутковато, и я рефлекторно придвинулась к Тейту. Он обнял меня за талию и не отпускал, пока мы не вышли к зарослям высокой, в два человеческих роста, сизоватой травы с гроздьями лиловых соцветий. Пахли они вблизи сладковато и неприятно. Рыжий там замедлил шаг и немного обогнал меня, жестом попросив держаться позади.

– Только не говори, что здесь тоже опасно, – вырвалось само. Язык прикусить я не успела.

Вот что значит недосып.

– Угу, по врагу под каждым кустом и ловушки на дороге расставлены, – фыркнул Тейт. Кажется, это предположение его действительно рассмешило.

В зарослях обнаружилась тропинка. Она петляла, словно была проложена по минному полю в обход заложенных бомб. Шары-светлячки выстроились цепочкой и парили над нами, то слегка обгоняя, то притормаживая. Я шла второй, невольно пялясь рыжему в спину, и только поэтому заметила, что постепенно его походка изменилась. Если раньше он шагал так, словно в любой момент мог сорваться на бег, то теперь движения стали плавными, завораживающими. Даже со стороны чувствовалось, сколько в нем физической, животной силы, как слаженно работают мышцы. Но эта мощь не пугала, а… притягивала?

По спине у меня мурашки пробежали.

Я поймала себя на том, что пялюсь на его ноги, отвела взгляд и сглотнула.

Почему-то стало жарко.

– Пришли, – сказал вдруг Тейт. В голосе его появилась хрипотца, как случалось иногда ночью спросонья, но вместе с новыми движениями впечатление складывалось совсем иное. Не уязвимость, а чувственность. – Познакомлю тебя с интересным человеком.

Тропинка ныряла под землю и уже в туннеле начинала горбиться кривыми ступенями. Через некоторое время ход повернул, затем раздался вширь и ввысь. Образовавшуюся пещеру перегораживал целый водопад из бусин, нанизанных на нити, – десятки, сотни тысяч маленьких полупрозрачных шариков из материала, похожего на цветное стекло. По ту сторону занавеса что-то светилось, и это сияние радугой дробилось в острых гранях и сколах бусин.

Тейт остановился.

– Нэккен! – крикнул он все тем же новым, будоражащим воображение голосом. – Я пришел, можно?

Свет стал ярче; бусины с мелодичным звоном раздались в стороны, открывая проход.

– Тебе – всегда, – ответил из глубины помещения женский голос.

Рыжий рассмеялся, слегка откинув голову назад. Кожа у меня снова покрылась мурашками, и очень захотелось пить; я отвернулась и ущипнула себя за руку.

Наверняка завтра синяк будет.

– Даже если я не один и по делу?

От невидимой хозяйки пещеры отчетливо повеяло разочарованием. А я с каждой секундой чувствовала себя все неуютнее. Неужели рыжий додумался привести меня к одной из своих… одной из восемнадцати? Серьезно?

– Проходите, – наконец ответила она, и бусины разошлись еще шире.

Сверкающий занавес оказался широким, почти полметра толщиной. На некоторых стекляшках были такие сколы, что неосторожный человек мог порезаться от одного прикосновения. На Тейта бусины не реагировали, а ко мне настороженно поворачивались остриями.

Красноречиво, да уж.

Жилище Нэккен представляло собой анфиладу просторных комнат под высокими сводами. И везде, насколько хватало глаз, лежали россыпью и аккуратными горками цветные бусины с режущими сколами. В первом помещении, видимо выполняющем функции холла, преобладали синие и фиолетовые цвета. А в следующем, где и поджидала хозяйка, бусины были гранатовыми – того пугающего оттенка, который напоминает густую кровь на просвет. У стен в несколько рядов стояли двухметровые округлые вазы с узкими горловинами, с потолка свисала гроздь огневеющих шаров.

Нэккен оказалась под стать своему дому. Не слишком высокая, с тонкой талией и широкими бедрами; лицо сердечком, темно-красные волосы мелко вьются, глаза напоминают сине-зеленое прозрачное стекло; губы и веки зачернены. Свободный костюм цвета морской волны дополнен широким темным поясом. Над лбом вместо шарфа – причудливое приспособление вроде очков в массивной кожаной оправе, только линзы цветные и в три ряда.

– Долго ты не заглядывал, – делано скучающим голосом сказала она.

– Дела, – по-взрослому цинично улыбнулся Тейт, а затем подтолкнул меня вперед. – Вот какие. Ты слышала про Трикси? Мою добычу?

Я на всякий случай держала купол свернутым, в режиме защиты, но все равно ощутила, как расслабилась хозяйка дома. Похоже, перевела меня из разряда соперниц в имущество, прилагающееся к Тейту по умолчанию.

– Слышала, конечно, – склонила она голову к плечу.

– Она учится у мастера Ригуми. Делает успехи, – с гордостью произнес рыжий, глянув через плечо, но почти сразу же повернулся к Нэккен. – Здорово, конечно, только завтра я отправляюсь на заготовки. Одну ее не оставлю. Ты ведь понимаешь почему. Сообразишь для нее чего-нибудь в дорогу? Надежное, чтобы мне лишний раз не отвлекаться на мелких айров. И еще… – Тейт запнулся, будто в сомнении; я чувствовала, что он лукавит, но хозяйка дома, кажется, принимала этот спектакль за чистую монету. – В общем, там будут неприятные люди. Ты понимаешь, о ком я. И мне хотелось бы, чтобы все выглядело хорошо. Деньги есть, не волнуйся.

Нэккен уставилась на меня снова, теперь задумчиво и оценивающе, как скульптор разглядывает необработанную мраморную глыбу. Я видела свое отражение в ее зрачках – фарфорово-белое лицо, черные, ничего не выражающие глаза, слишком темные и длинные по меркам Лагона волосы. Нечто среднее между красивым имуществом и диким зверьком.

Незавидная роль.

– Ты хочешь произвести впечатление? – прямо спросила Нэккен, обращаясь, разумеется, не ко мне.

– Да, – уверенно ответил Тейт. – Ты нужна как художник и творец. Никто другой не справится. Ты такая единственная.

Мне захотелось рассмеяться. Настолько по-идиотски я себя не чувствовала давно. Самое глупое, что рыжий вообще-то почти не врал, а хвалил Нэккен и вовсе с искренним жаром, такое не подделаешь. И она велась – глупо, как может только по уши влюбленная женщина.

– Что именно нужно?

Он сдержал торжествующую улыбку, но мысленно буквально завопил от восторга. Ему хотелось развернуться и обнять меня – это грело душу… И поцеловать Нэккен – вот уж без чего можно было бы и обойтись.

– Два костюма, сапоги. И белье, три пары. А потом, когда вернемся, сделаем что-то, по-настоящему впечатляющее, – произнес Тейт, склонившись ней мягко и текуче.

Нэккен рефлекторно облизнула губы.

– Впечатляющее… О да. Представляю. Они от зависти изойдут, Тейт, я обещаю. Такой добычи Лагон еще не видел.

– И не увидит. Я лучший, – произнес он небрежно.

И теперь уже Нэккен рассмеялась, тихо и с тщательно скрываемой нежностью.

Я держалась исключительно на биокинезе, усмиряющем бешеное сердцебиение, и на жестком самоконтроле псионика, воспитанного самим Эрнаном Даймондом. До кузины Лоран с ее кукольно-невозмутимым личиком недотягивала, но и этого хватало. К счастью, Нэккен, как и все талантливые профессионалы, погружалась в работу с головой и не отвлекалась на личные – и лишние – чувства. Она поставила меня на постамент, заставила раздеться до белья и осмотрела со всех сторон. Затем сделала призрачный слепок моего тела и отпустила.

Жутковато было смотреть на собственную полупрозрачную копию, которую странная красноволосая женщина безжалостно мяла пальцами, вдавливая в «тело» мелкие бусины.

Рыжий стоял за плечом у Нэккен, наблюдая за каждым ее движением. Я сидела на постаменте, наспех одетая, в перекосившемся шарфе, и чувствовала себя преданной и брошенной, хотя и осознавала прекрасно, что Тейт делает все правильно. Если эта дамочка – действительно один из лучших портных и, вероятно, неплохой маг, то лучше не провоцировать конфликт. Сейчас она мало того что не стала ревновать, но еще и загорелась искренним желанием утереть нос мнимым противникам рыжего и одеть «добычу» на зависть всем.

«Он хитрый, – витали угрюмые мысли. Я отмахивалась, но куда там. – Хитрый, умный и хорошо знает природу женщин. Мною он тоже манипулирует?»

Вспомнилось некстати, что Тейт никогда не лгал напрямую. Но ведь телепата и эмпата обмануть можно только правдой, искренностью без тени сомнения. К тому же манипулировать рыжий может и неосознанно, по привычке, добиваясь поставленной цели любыми методами. Как сейчас, с Нэккен… Такую модель поведения нельзя распознать с помощью сверхчувств, нужно обращать внимание на объект – то есть на себя в данном случае. И на последствия.

Внезапно Тейт повел носом и нахмурился.

– Там, на улице, кто-то есть. Пойду гляну. Присмотрите тут друг за другом?

– Пусть только попробуют сунуться в мой дом, – безмятежно откликнулась Нэккен. Бусины в ближайшей к выходу вазе стеклянно зашелестели; было такое чувство, точно они поднялись плотной волной к горловине и хищно замерли.

Рыжий обернулся ко мне вопросительно. Я замешкалась с ответом – не ожидала, что придется так быстро выйти из роли живого имущества.

– Буду поглядывать по сторонам. У вас, к счастью, не так много сильных эмпатов и телепатов, способных спрятаться от купола четвертой ступени.

– Ничего не понял, если честно, – улыбнулся он. – Но звучит убедительно. Я быстро вернусь.

Я только успела моргнуть, как его силуэт смазался – не магия, просто очень быстрое движение. Сверкнули бусины у входа, смыкаясь. Мы с портнихой остались наедине. Та еще ситуация, если задуматься… Впрочем, размышлять как раз некогда, если Тейт действительно кого-то учуял. Сперва надо сделать рассеянный купол четвертой ступени, чтобы покрыть все пространство до самого туннеля и заодно проверить, не спрятался ли кто-то в жилище.