Книга: Москва / Modern Moscow. История культуры в рассказах и диалогах - Соломон Волков

Театральный занавес не поднимался, а бесшумно раздвигался; с началом представления в зале стали впервые гасить свет; опоздавших не допускали в зал во время спектакля; отменили одну популярную традицию — музычку во время антрактов и запретили другую — аплодисменты во время действия, в ответ на которые артисты с удовольствием раскланивались. Теперь они выходили на поклоны все вместе по окончании спектакля.

Так естественно, так узнаваемо. То, что мы считаем незыблемой театральной традицией, когда-то было придумано и впервые внедрено на сцене МХАТа, причём не без сопротивления зрителей и критиков. Но театр непременно должен меняться, внутренне бродить. Это искусство, которое по сути своей алогично и питается парадоксами. На смену кадрам «незаменимым» приходят «заменимые», и театр внезапно и неожиданно для всех обретает второе дыхание:

Последнее, чего можно ждать от великого театра, когда он теряет своего великого основателя, — это попыток сохранить своё прежнее величие. Тогда театр с гордым достоинством идёт ко дну.

Автор задаётся вопросом, что же такое московский стиль и есть ли он вообще. Он обращается с этим вопросам к разным людям, я бы выделила диалоги с Антоном Долиным (о кино) и с Галиной Юзефович (о литературе). В поисках московского стиля автор не раз обращается к «Мастеру и Маргарите» как к роману, в котором Москва не какой-то усреднённый среднероссийский город или дефолт-город, город по умолчанию (по выражению Галины Юзефович), а город как антураж, как сценическое пространство, где на углу у Патриарших Аннушка разливает масло, а по Тверской идёт Маргарита с жёлтыми цветами. Затрагивается и история взаимоотношений писателя Булгакова с властью в лице Сталина, начиная от постановки «Дней Турбиных» через «Мастера и Маргариту» к «Батуму» (пьесе о юности Сталина). Отдельное спасибо Волкову с Юзефович за то, что вспомнили добрым словом издательство «Вагриус». Как раньше, так и сейчас с удовольствием читаю их книги вместе с книгами издательств «Текст», «Захаров» и «Зебра Е». Эти издательства объединены общей судьбой — уходом из списка громких и топовых на более скромные позиции.

Продолжая раскрывать тему взаимоотношений «художника» и власти, Волков рассказывает о писателе Пастернаке времён Сталина и времён Хрущёва. Надо отдать должное Хрущёву, за реабилитацию жертв сталинского террора ему можно многое простить (Волков, кстати, пишет, что идея была Берии, но Хрущёв вовремя подсуетился), однако в вопросах искусства политик не был силён. Если Сталин, по словам Волкова, прочитывал около 400 (!) страниц в день, то Хрущёв не читал книг, от чтения его клонило в сон. И с Пастернаком нехорошо получилось. Хотя по моему мнению, достоинства «Доктора Живаго» сильно преувеличены и такое внимание к роману на западе в значительной степени объясняется самим фактом публикации текста из-под «железного занавеса». Пастернак неплохой поэт и переводчик, но как прозаик — средней руки.

Много нового я узнала о тройке Нейгауз-Гилельс-Рихтер. То, что фигуры Нейгауза и Рихтера заслоняли Гилельса и всегда преподносились как более масштабные — это факт. Скажу, что в этой истории кое-что, связанное с Рихтером, меня прямо-таки шокировало, даже не сам факт, а упоминание его в книге. Что же касается бытующей в культурных кругах идее о «неблагодарности» Гилельса по отношению к своему педагогу, то прежде осуждения стоит разобраться в свидетельствах, а не утопать в эмоциях. И свидетельства у Волкова достаточно убедительны.

В книге представлен интереснейший диалог о современном искусстве с директором Пушкинского музея Мариной Лошак. От традиций купеческого меценатства конца XIX - начала XX века (Щукин, Морозов, Третьяков, Морозов) разговор переходит к сегодняшней ситуации с современным искусством. И для меня было открытием, что дела обстоят не так уж плохо. Конечно, я слышала про «Гараж» Даши Жуковой, про «Мультимедиа Арт Музей» Ольги Свибловой, но точно не ожидала, что традиции коллекционирования и поддержки музеев богатыми людьми сохраняется до сих пор. Конечно, не в таких серьёзных масштабах, «под имя честное купеческое», как это было до революции, скорее это можно назвать «с миру по нитке», но тем не менее.

Книга завершается рассказом о двух ярких представителях московского постмодернизма — Ерофееве и Пригове.

Небольшой симпатичный нюанс после эпилога — коротенький рассказ о каждом герое книги как о москвиче: в каком районе Москвы родился или откуда приехал, в каких районах жил, какие места нравятся, что делает для Москвы и что хотел бы сделать.

Считаю важным подчеркнуть современность книги, в идеале её надо читать just now. Очень интересно будет наблюдать потом в реальном режиме времени судьбу культурных прогнозов, которые озвучиваются собеседниками Волкова. Ведь культура Новой Москвы творится прямо на наших глазах.