Текст книги "Школа Добра и Зла. В поисках славы"

– Одно из лучших заклинаний Лессо, – пояснила Софи, указывая Агате на Хорта. – Не зря я по вечерам, принимая ванну перед сном, читала ее старый сборник заклинаний.

– Знаешь, прости, что я все эти месяцы не писала тебе, Софи, – сказала Агата, спеша вместе с подругой к башне Директора школы. – Хотя с тех пор как я уехала из школы, у меня в жизни столько всего произошло…

– По мнению «Королевской чепухи», именно так и есть, – согласилась Софи.

– Софи?!

– Дорогая, но ты же мне не писала, а я хотела знать, как идут дела у моей лучшей подруги. Вот и читала новости в «Чепухе». Ну, не «Камелотский курьер» же мне было читать, согласись! В нем же ничего, кроме пропаганды.

– Можно подумать, что «Чепуха» лучше. Грязный таблоид. Там писали, будто я околдовала Тедроса, чтобы в брачную ночь, как только стану королевой, перерезать ему горло!

Софи рассмеялась.

– Еще раз хочу повторить, что чувствую себя очень сильно виноватой перед тобой, что не писала тебе столько времени, – сказала Агата.

– Ладно, проехали, – легко сказала Софи, обнимая подругу за плечи. – Мы снова вместе, и на этот раз никакой принц между нами не стоит, зато впереди ждет самое великое в нашей жизни приключение.

Хорт так громко скрипел в своем запечатанном рту зубами, что девушки переглянулись и Софи негромко спросила:

– Он что, все еще здесь?

– Бедный маленький проныра, – вздохнула Агата и распечатала рот Хорта своим засветившимся пальцем.

И он набросился на Софи.

– Приключение?! Приключение?! В Леса собираешься?! С ней?! С этой… этой… Ты изменила мое задание и сделала меня учителем истории, но я не возражал и не жаловался, потому что твое предложение… Короче, оно звучало так, будто ты обещаешь мне, что станешь за это моей девушкой, и я надеялся, что теперь мы с тобой будем назначать друг другу свидания, есть мороженое, целоваться, как все нормальные парочки! А вместо этого ты все это время обращалась со мной как со своим лакеем, а теперь вообще задумала оставить меня одного в школе, а с собой взять тощего вонючку Богдена! И все только потому, что Агата бросила своего дурака-бойфренда, чтобы прогуляться по Лесам! Агата может делать все, что ей в голову взбредет, – но ты-то куда?! А я, значит, должен здесь торчать, один? И каждый день долдонить своим идиотам про Эльфийскую войну и саммиты волшебников? Ага, так и отпустил я тебя одну, как же! Ни-ког-да! Да я спалю этот ваш чертов корабль!

Софи так оторопела, что смотрела на Хорта молча, только ресницами хлопала.

– Знаешь, мне иногда становится любопытно, что же такого он в тебе находит, – негромко сказала подруге Агата.

Софи вышла из ступора и со смехом ответила:

– Да все, дорогая. Все.

С этими словами обе девушки пошли дальше, к башне Директора школы, а Хорт остался стоять на месте, глядя им вслед.

Хорт отлично знал, что он находит в Софи. Несмотря на то, насколько плохо относилась Софи к Хорту, он чувствовал, какой нежной и ранимой она остается под своим панцирем. Чувствовал – и очень жалел, что никак не может дать ей понять об этом. Потому что Софи никогда на него внимания не обращала, не видела в упор и постоянно отвлекалась то на одно, то на другое.

«Брось, не ходи за ней, – уговаривал себя Хорт, стоя на переходном мостике между замком и башней. – Пожалуйста, не ходи. Не. Ходи. За. Ней».

Разумеется, он пошел.

Пошел, оправдываясь перед собой тем, что еще никогда не бывал внутри башни Директора школы. На самом деле дело было вовсе не в этом. Сама по себе башня Хорта не интересовала. А интересовала его Софи, и ужасно хотелось взглянуть, как выглядят ее личные апартаменты, куда Хорта ни разу не приглашали.

Башню окружали строительные леса, усеянные темными точками, – это были дремавшие после долгого утомительного дня стимфы. Эти милые птички Хорта на дух не переносили, поэтому он пробирался мимо них затаив дыхание. Пройдя между охранявшей этот конец мостика парой волков, Хорт вслед за Доуви и девушками вошел в темный проем между строительными лесами.

«Успокойся и не дергайся, – уговаривал себя Хорт, пролезая в открытое окно. – Не будь слизняком».

Увы, как раз слизняком он и был. Причем всегда. «Слизнячество» было его неизменной, неотъемлемой чертой.

Босые ноги Хорта коснулись ковра, и ощущение оказалось таким сильным, что сразу прервало его размышления. Весь пол комнаты Софи был словно покрыт белым облаком, таким мягким, таким глубоким, что казалось, будто ты шагаешь по щиколотки в теплом молоке. Хорт скользнул взглядом по нежно-голубым стенам, усеянным тысячами крошечных серебряных шариков, похожих на застывшие дождевые капельки. Каменный потолок тоже исчез, его заменил огромный тонкий аквариум, вода в котором каждые десять секунд меняла свой цвет, наполненный сверкающими плавающими стеклянными цветами. Один угол комнаты целиком занимала широкая квадратная кровать Софи, накрытая балдахином из золотого кружева. Рядом с кроватью сквозь открытую дверь виднелась ванная комната с полностью зеркальными стенами, тесно уставленная всевозможными флакончиками, бутылочками и коробочками с лосьонами, духами, кремами и прочими необходимыми для жизни модной девушки вещами. Еще в комнате находился гардероб – громадный, от пола до потолка, шкаф, за открытыми дверцами которого виднелись вешалки с бесчисленными платьями всех цветов и покроев. Возле них суетился черный мангуст с мрачной мордочкой и в ошейнике, на котором висела позолоченная пластинка с надписью «Бубешвар». В данный момент он ловко отпаривал одно из кимоно Софи.

– Черт! – пробормотал себе под нос Хорт. – А у меня в шкафу только пара грязных штанов да стая моли.

Он обернулся, ожидая увидеть, что Доуви и ведьмы удивлены не меньше его самого, но их, похоже, не впечатлил ни стеклянный потолок Софи, ни ее гардероб, но…

…Но они, все шестеро, собрались в кружок возле Сториана – волшебное перо стремительно летало по странице, бросая золотые отблески своего корпуса на белую мраморную столешницу.

Хорт тоже подошел ближе и увидел, как острый кончик пера, постоянно меняя цвет чернил, заканчивает рисовать юношу, с закрытыми глазами лежащего на берегу озера. Из ран на боку юноши текла кровь, скапливаясь вокруг него алой лужицей.

Хорт и Агата посмотрели на профессора Доуви. Но ни она, ни ведьмы из ковена, ни Софи не выглядели потрясенными, застывшими от ужаса.

– Чеддик? – растерянно прошептала Агата. – Он… он…

– Мы не знаем, кто его убил и почему, – печально сказала Софи, рассматривая рисунок. – Но если верить рисунку, его тело лежит на берегу озера, через которое мы когда-то попали в дом, ставший убежищем Гиневре и Ланселоту.

– Да, это место, где живет Леди Озера, – добавила Эстер. – Но как Чеддик прошел через ворота замка? Может быть, мы упустили какую-то часть истории?

Она быстро поддела ногтем предыдущую страницу, чтобы взглянуть на нее, но Сториан моментально раскалился добела от гнева и нацелился клюнуть палец Эстер.

Ведьма едва успела отдернуть руку и объявила всем:

– Это самая первая страница, до нее ничего нет.

– Что? – удивилась Софи. – Эта сказка так и будет начинаться с места в карьер: «Жил-был на свете красивый парень, и однажды он умер»?

– Если бы этим парнем не был Чеддик, такое начало меня точно заинтриговало бы, – заметила Анадиль.

– Это доказывает, что Чеддик был втянут во что-то очень серьезное, – сказала профессор Доуви, бросив многозначительный взгляд на ведьму. – Его смерть – это, к сожалению, лишь отдельный эпизод какой-то более масштабной истории, как и предполагал Мерлин.

Хорт увидел слезы на щеках Агаты, которая потрясенно смотрела на рисунок. Агата, конечно, никуда не годится, но глядя на нее, Хорт почувствовал, что и у него глаза затуманились. Ведь они с Чеддиком учились в одной школе, хорошо знали друг друга. Потом этот парень отправился на свое дипломное задание в Леса, и вот теперь он умер. А чем в это время был занят он, Хорт? Слизняк бесхребетный! Тоже мне задание дипломное получил – за девицей ухлестывать. Хорта переполняли чувство вины и решимость что-то сделать, чтобы выйти из этого, позорного на его взгляд, положения. Отец Хорта, как и Чеддик, тоже погиб, выполняя свое задание – служить капитану Крюку. Он и служил, пока не проиграл в смертельной схватке с Питером Пэном. Сам Хорт пришел в школу Добра и Зла для того, чтобы стать лучше, чем его отец. Интересно, что бы сказал отец, увидев его сейчас? Все еще торчит в школе, прикидывается учителем, волочится за девчонкой, которая даже смотреть в его сторону не желает…

И тут, впервые за все время, Хорт почувствовал, как смертельная хватка, которой держала его душу Софи, ослабла.

Он не хотел больше думать о ней. Пришла пора позаботиться о своей собственной жизни.

В конце концов, даже Питер Пэн сумел повзрослеть, верно?

Хорт взглянул в окно на качавшуюся возле берега Зла «Игрэйну», ее паруса мягко хлопали на ветру.

«Куда бы ни направлялся этот корабль, я буду на нем», – решил для себя Хорт.

Девушки вдруг напряглись и еще теснее сгрудились вокруг Сториана…

– Что там? – спросил Хорт.

И он увидел ответ на свой вопрос.

Сториан начал выводить первые слова новой сказки.

Написанные четким, прекрасным почерком, эти слова появлялись одно за другим прямо под рисунком, на котором было изображено мертвое тело Чеддика:

Однажды в Лесах появился Змей. Его план был очень прост: уничтожить Льва.

Сториан перевернул страницу и принялся за новый рисунок.

– Змей? – озадаченно переспросила Эстер.

– Лев? – эхом откликнулась Анадиль.

– Так что же, выходит, это будет сказка про войну зверей? – удивилась Дот.

– Нет, – ответила Агата, продолжая пристально смотреть на раскрытую книгу. – Эта сказка совсем не про зверей.

Все молчали – ждали, что она скажет дальше. Первым не выдержал Хорт:

– Тогда о чем эта сказка?

– О том, что нам нужно отправляться на остров Авалон. Причем немедленно, – подняла голову Агата.

Лицо у нее стало встревоженным, казалось, что ей, в отличие от всех остальных, уже удалось сложить все разрозненные кусочки пазла и увидеть всю картинку целиком.

– Как скоро вы сможете отплыть? – спросила профессор Доуви, не тратя времени на ненужные расспросы.

– Как только запасемся провизией и оружием, – ответила Агата.

– Об этом я позабочусь, – обещала декан.

– Агги, что все это значит? – спросила Софи, по очереди глядя на них.

Но в этот момент Сториан уже закончил рисовать вторую картинку. На ней была изображена прекрасная «Игрэйна», уходящая под всеми парусами в глубину Озера-на-Полпути. На корме корабля, на капитанском мостике стояла Агата. Под рисунком волшебное перо написало:

Вскоре команда студентов из школы Добра и Зла отправилась на поиски Змея. Возглавляли команду две лучшие подруги, Софи и Агата, а в их команду входили три ведьмы, молодой алтарник по имени Уильям и первокурсник-никогдашник по имени Богден.

Сториан остановился.

– А как же я? – запротестовал Хорт.

Но никто не обратил на него ни малейшего внимания, потому что профессор Доуви подвела девочек к окну и сказала, показывая на «Игрэйну»:

– Готово. Запасы провизии на кухне, оружие тоже на борту…

– Бубешвар! – крикнула своему мангусту Софи, не дослушав профессора. – Начинай укладывать мои чемоданы…

– Погодите секундочку! – звенящим от волнения голосом воскликнул Хорт.

– Продуктов и воды вам хватит примерно на неделю, – продолжила Доуви. – Потом пополните запасы в…

– Одежды набери в расчете на пару месяцев, Бубешвар! – вновь перекрыла ее слова своим криком Софи. – За багажом я пришлю Богдена, он его заберет…

– Я же сказал – погодите секундочку! – взвыл Хорт.

Шесть пар глаз нетерпеливо уставились на него.

– Смотрите, – сказал он.

Теперь все посмотрели на большой стол из белого мрамора.

Сториан вновь начал писать:

Впрочем, был еще один член экипажа.

Тот, кого никто не ожидал увидеть на борту.

Тот, кто оказался незаменимым в их опасном путешествии…

– Видите?! Видите?! – торжествующе воскликнул Хорт, поднимая над головой сжатый кулак. – Сториан решил особо подчеркнуть, какой я…

Этого человека звали Николь.

– Николь? – удивленно подняла брови Агата.

Все продолжали смотреть на страницу.

– Проклятие! Что еще за Николь?! – прохрипел Хорт.

Однако это, похоже, было известно только Доуви и Софи, потому что они обменялись какими-то странными взглядами, после чего Софи медленно повернулась к Агате:

– Ну что ж, дорогая, кажется, мы нашли недостающую для твоей команду всегдашницу.

10
Николь. Выгода быть Читателем

Да, Софи была деканом, но это не означало, что Николь должна была уважать ее или входить в число студентов, которые заискивали перед нею.

Начнем с того, что Софи и Николь были знакомы еще в Гавальдоне, хотя теперь Софи прикидывалась, будто видит Николь впервые в жизни. Во-вторых, Николь, разумеется, прочитала «Сказку о Софи и Агате» и пришла к выводу, что Софи первостатейная дрянь. И, наконец, в самый первый день занятий в школе Софи обвинила Николь в том, что та разгромила всю классную комнату, хотя это произошло вовсе не по ее вине!

Из-за этого Николь на протяжении первых двух недель в школе при каждой встрече смотрела на Софи враждебно, и та неизменно отвечала ей взаимностью.

Вот и представьте себе удивление Николь, когда Софи собственной персоной ввалилась посреди ночи к ней в комнату и потащила на это судно. Сделать это ей помогали Эстер, Дот и Анадиль, три ведьмы, которых Николь до этого видела только на картинках в сказке.

Никто не удосужился объяснить Николь, куда ее тащат и зачем. Софи и ведьмы вообще обращались с ней словно с заключенной – дали всего полминуты на сборы, грубо затащили на борт и запихнули в самую дрянную каюту. Николь не знала даже, кто еще входит в экипаж судна, – ее закрыли в каюте и сразу же начали поднимать паруса.

Что уж лукавить – все это очень задевало Николь. Ей было обидно, что Эстер, например, которая у Николь была одной из самых любимых героинь в «Сказке о Софи и Агате», обращается с ней хуже, чем с бродячей собакой. Уж лучше бы Николь вообще никогда с ней не встречалась, чем так разочаровываться. Даже Дот, казавшаяся в сказке такой добродушной и спокойной, просто окинула Николь холодным презрительным взглядом, и все. Даже «Привет!» не удосужилась сказать.

«Этого нужно было ожидать, – размышляла Николь. – Обычные девушки вроде меня всегда оказываются чужими в волшебных сказках».

Одним словом, Николь обиделась и решила, что если здесь все так к ней относятся, то и она к ним будет относиться точно так же. Станет обращаться с ними как с неотесанными посетителями трактира «Пиппс Паб», который держал в Гавальдоне ее отец: спокойно, с чувством собственного достоинства и некоторой жалостью к их пропащим душам.

За окошком каюты сверкнула молния, а вслед за нею как из пушки ударил гром.

Николь распаковала свою зубную щетку, мыло и расческу и разложила все это на умывальнике в тесном закутке своей каюты. Вот уже целый час их корабль рыскал из стороны в сторону, раскачиваясь на высоких волнах. Создавалось впечатление, что рулевой на мостике просто не знает, куда ему держать курс.

– Крепи паруса! – кричала промокшая до нитки Агата, стоя у штурвала на капитанском мостике.

Николь пробралась ближе к двери юта, где располагались каюты и камбуз, чтобы приоткрыть ее и взглянуть сквозь щелочку на палубу.

Снова сверкнула молния, и «Игрэйна» резко покатилась вбок. Струи дождя заливали палубу, леера, мачты. Шторм начался спустя несколько часов после того, как они вышли в море, закружил их судно, словно щепку, залил дождем, оглушил свистом ветра. Все три ведьмы трудились на палубе – сгоняли дождевую воду с помощью своих светящихся пальцев…

– Эти воды находятся во владениях Леди Озера! Она могла бы и помочь нам, между прочим! – крикнула Эстер, обращаясь к Анадиль и Дот.

Тем временем Богден, одноклассник Николь, поддерживал какого-то рыжеволосого паренька, который, перегнувшись через борт, демонстрировал все симптомы морской болезни. Затем по палубе на четвереньках проползла Софи. Еще один, очень сильный на вид, парень сражался с крышками люков, пытаясь их задраить…

– Хорт! – ахнула Николь, узнав его и почувствовав, как у нее запылали щеки…

А ветер продолжал свистеть, завывать, кружиться веретеном. Один из таких вихрей налетел на Софи и отбросил ее на планширь. Над ее головой, хрустнув, сломалась рея, оборвавшийся парус хлестнул по мачте. Огромный острый обломок дерева полетел вниз, грозя приколоть Софи к палубе, как бабочку к картонке…

Но все обошлось. Дот вовремя заметила падающий обломок и моментально превратила его в шоколадные щепки, которые тут же разметало ветром и смыло дождем. С шеи Эстер поднялся в воздух ее демон. Он подхватил тяжелый парус и каким-то (магическим, каким же еще!) образом поднял его вверх, а три крысы Анадиль взлетели по мачте и веревками привязали парус на прежнее место, не переставая на ходу ловить падающие кусочки шоколада.

– Ну, что я… говорила… о кораблях! – простонала Софи. Тушь на ее глазах растеклась, мокрые волосы облепили шею. Мотаясь из стороны в сторону, она медленно вползала по ступенькам трапа наверх, на капитанский мостик.

– Ветер несет нас куда угодно, только не в сторону Авалона, – ворчала Агата, сражаясь с тугим штурвальным колесом. – А по идее, мы сейчас уже должны были оказаться на месте!

– Ты говорила, что корабль слушается тебя! – крикнула ей в ответ Софи.

– Корабль слушается, а погода – нет. И чем быстрее я приказываю «Игрэйне» плыть вперед, тем сильнее ветер относит нас назад!

Софи добралась до верхней ступеньки и ухватила Агату за лодыжку.

– Но это же волшебный корабль, разве нет?! Ну прикажи ему подняться в воздух или стать невидимкой, что ли!

– Зачем кораблю становиться невидимым во время шторма? Или взлетать при таком ветре? – ответила Агата, глядя, прищурившись, сквозь струи дождя. – Мы отклонились от курса уже на полсотни километров, не меньше!

На востоке небо было заметно светлее. Вот если бы удалось выбраться туда, осмотреться, собраться с силами, пользуясь затишьем…

– Курс на восток! – приказала кораблю Агата.

«Игрэйна» начала поворачивать на восток, но натолкнулась на встречный ветер, который отбросил судно назад, и оно закачалось вверх и вниз на волнах, словно пиратский парусник на ярмарочной карусели в Гавальдоне. Софи выпустила ногу Агаты и покатилась вниз на палубу.

– Агата! – взвизгнула она, хватаясь за поручень трапа.

Хорт бросился, чтобы подхватить ее, но споткнулся о крышку люка и растянулся на палубе. Богдена тошнило за борт на пару с рыжеволосым Уильямом, а все три ведьмы бильярдными шарами катались по палубе.

Корабль клюнул носом, скатившись с высокой волны, и через планширь хлынула за борт вода. «Игрэйна» окончательно потеряла управление.

– Помощь нужна? – раздался голос за спиной Агаты.

Она обернулась и увидела невысокую миловидную темнокожую девушку примерно одного с собой возраста. Девушка стояла прислонившись к поручням, сложив руки на груди. У нее было круглое, какое-то кошачье личико с узкими, слегка раскосыми глазами и густыми бровями и шапка черных курчавых волос, такая густая, что промочить их никакому дождю было не под силу. На девушке было розовое платье – форма первокурсниц школы Добра.

– Николь? – спросила Агата, стараясь перекричать шторм. – Ты Николь, да?

– Да. А ты, наверное, Агата? Хотя та Агата, которую я знаю по книге, сначала поздоровалась бы. Так что, может быть, ты и не Агата вовсе. – Агата ошеломленно заморгала, но Николь продолжала говорить, не давая Агате перебить себя: – Ладно, это не важно. Ты неправильно держишь курс, нужно идти оверштаг. Знаешь, что это такое? Это значит, что нужно поворачивать руль в противоположную сторону от той, куда хочешь повернуть. Проще говоря, хочешь повернуть корабль влево – поворачивай руль вправо. Хочешь повернуть на восток – поворачивай на запад.

– АГГИ! НА ПОМОЩЬ! – крикнула снизу Софи. Над ее головой кружила чайка.

– Чайки любят запах теплой гнили, – заметила Николь, прищурившись, а затем продолжила, снова посмотрев на Агату: – Я рассказала тебе, как вывести корабль из этого шторма.

– Поворачивать в противоположную сторону от той, куда тебе нужно попасть?! Бред какой-то… – покачала головой Агата.

– Послушай, – твердо сказала Николь, – может быть, я всего лишь какая-то первокурсница, до которой на этом судне никому нет дела, но я Читательница, а это значит, что я читала твою волшебную сказку и знаю, что ты умная девушка. Во всяком случае, достаточно умная, чтобы понять одну простую вещь. Все, что ты в последний час вытворяешь на капитанском мостике, ведет не к тому, чтобы вывести корабль из шторма, а к тому, чтобы угробить его вместе со всеми нами, утопить.

Накатила новая высокая волна, ее гребень рухнул на палубу, густо осыпав брызгами капитанский мостик.

– Еще пара таких валов – и будем соревноваться, кто из нас дольше сможет продержаться под водой без воздуха, – спокойно заметила Николь.

Агата повернулась к штурвалу и коротко приказала:

– Поворачивай на запад!

На секунду «Игрэйна» плавно откатилась на запад, но ветер тут же ударил ей в паруса, разворачивая на восток. Деревянная фигура на носу корабля указывала теперь своим фонарем на желанный, залитый розовым светом зари просвет. Еще один, последний удар волны – и судно вырвалось из штормовой западни, плавно заскользив по ровной морской глади в сторону Авалона.

Софи камнем свалилась на палубу, задравшееся платье накрыло ей голову, словно сломанный зонтик. Понемногу начали приходить в себя и остальные члены экипажа. Они поднимались на ноги и, стоя на переставшей ходить ходуном палубе, не сводили глаз с новой девушки, которая только что спасла их. Они смотрели на нее и улыбались.

Не улыбалась только Софи.

Николь повернулась и пошла в сторону юта, шлепая по доскам палубы своими промокшими насквозь башмаками из козлиной кожи.

– Завтрак готов? – спросила она на ходу. – Или этим тоже я должна заниматься?

– Постой! Если ты всего лишь Читательница, откуда ты все это знаешь? Ну, про то, как нужно управлять кораблем? – крикнула ей вдогонку Агата.

– Оттуда же, откуда знаю и все остальное, – ответила Николь, не останавливаясь и даже не замедляя шага. – Из книг, которые читала.

– Если ты из Гавальдона, почему я тебя никогда раньше не видела? – спросила Агата.

– Это не тебя я видел в первый день занятий в школе? – перебил ее Хорт, зачерпывая ложкой овсянку. – В форме никогдашницы?

– А почему Сториан записал тебя в нашу команду? – спросил Уильям.

– Ты имеешь какое-нибудь представление о том, что такое дипломное задание на четвертом курсе? – поинтересовалась Эстер.

Николь, сидевшая на камбузе в торце украшенного гербом Камелота стола, с грустью разглядывала неаппетитную сыроватую кучку из сыра и яиц на своей тарелке.

– А меня интересует другой вопрос: почему ваш волшебный горшок не может сделать нормальный омлет? Я эту премудрость еще лет в шесть освоила.

– Думаю, Доуви подсунула нам сломанный горшок. Не нарочно, разумеется, – сказал Богден, катая по своей тарелке какие-то непонятные кусочки. – Я заказывал блинчики, а получил вот это… Даже не знаю, как назвать.

– Сломанный горшок, сломанная карта… Похоже, в хозяйстве Доуви далеко не все в порядке, – пробормотала Дот.

Николь собиралась рискнуть и все-таки попробовать лежащую у нее на тарелке мешанину, но остановилась, заметив, что на нее внимательно смотрят все, кто сидел за столом, и сказала:

– Да неужели вы заметили, что я существую! Спустя несколько часов после того, как я оказалась на этой лодке!

Повисшую тишину нарушил лишь донесшийся из каюты Софи крик:

– БУБЕШВАР!

Николь положила на стол свою вилку и продолжила:

– Хорошо, позвольте мне ответить на все ваши вопросы. Агата, мы никогда не встречались с тобой в Гавальдоне потому, что ты все свое время проводила на Кладбищенском холме, а я – в трактире «Пиппс Паб», помогала там папе готовить еду для посетителей. Зато я знала твою мать, она лечила ему спину, когда он заболел. Что касается твоей подруги Софи, то с ней мы несколько раз встречались в Гавальдоне, только она вряд ли это вспомнит, потому что такие девушки, как она, обращают внимание только на тех, кто им может быть полезен. Или опасен.

Теперь Николь повернулась к Уильяму:

– Я ни малейшего понятия не имею, почему Сториан включил меня в вашу команду. Хотя, судя по всему, это было нужно для того, чтобы вы в конце концов остались в живых.

Потом она повернулась к Хорту и продолжила, густо покраснев:

– Почему в первый день я была в форме никогдашницы, а теперь ношу розовое платье всегдашницы – это длинная история. Расскажу, если случай подвернется, в другой раз. Но я читала «Сказку о Софи и Агате» и должна сказать, что в жизни ты гораздо красивее, чем на картинках, хотя, если честно, в своем прежнем виде ты нравился мне больше. Сейчас ты стал слишком похож на Тедроса, а он привлекателен не больше, чем крапива на огороде. Но даже если ты твердо решил изменить свой имидж и тебе нравятся только долговязые тощие блондинки – что ж, дело твое, как говорится, но мне все равно очень-очень приятно, что я могу вот так, вживую разговаривать с настоящим Хортом. Хотя мне очень жаль, что ты так и не ответил ни на одно из моих писем…

Хорт от неожиданности уронил ложку.

А Николь уже успела повернуться к Эстер:

– Что я знаю о заданиях? Знаю, например, что наше задание – выяснить, почему ваши одноклассники проваливают свои квесты, и сделать все для того, чтобы никто из них больше не умер. Еще я знаю, что Сториан говорит о Змее, который проник в Леса с целью уничтожить Льва. А еще мне кажется, что из нас только одна Агата знает, что все это может означать. Так что не понимаю, почему вы задаете свои вопросы мне, а не ей.

Все удивленно уставились на Николь. Откуда ей известно, что написал Сториан? Ее же не было вместе с ними в той комнате в башне Директора школы. Николь поняла их молчаливый вопрос и продолжила:

– Откуда мне известно про Сториана? Вот этот маленький приятель рассказал. – Тут с коленей Николь, где он до сих пор прятался, к ней на плечо вспрыгнул Бубешвар. – Мангусты любят поболтать, особенно если при этом им почесывать голову. Об этом я узнала из книжки, которая называется «Храбрый махараджа». – Она перевела взгляд на Агату и закончила: – Ну, хватит обо мне. Поскольку задание у нас общее на всех, то, думаю, пора услышать, что может Агата рассказать нам о львах и змеях.

Теперь все повернули головы в сторону Агаты.

– Ах вот ты где, Бубешвар! – раздался громкий голос.

На камбуз вошла Софи в расшитой хрусталиками сине-белой стильной матроске и туфлях на высоченном каблуке.

– Простите, я должна была освежиться, переодеться и… – Она осторожно перешагнула через сложенную на полу груду оружия, которую они захватили из школы: мечи, кинжалы, топорики, копья. – Хорт, умоляю, отнеси все это куда-нибудь в другое место. Здесь кухня, а не военный склад. Да, завтракать-то мы начнем, наконец? Я ужасно проголо…

И тут Софи прикусила язык.

Экипаж уже заканчивал завтрак.

Мало того – никто даже головы не повернул в ее сторону, включая – подумать только! – Хорта, пожиравшего Николь глазами так, словно у него в сердце уже торчала стрела Купидона.

– Вообще-то, по правилам хорошего тона принято ждать, когда к столу явится декан, и только после этого приступать к…

Николь рассеянно скользнула по Софи взглядом, погладила сидящего у нее на плече мангуста и сказала, обращаясь к Агате:

– Так о чем вы говорили, капитан?

Николь вообще не должно было быть здесь. Ни на борту этого корабля, ни в Школе, ни в Лесах. Она должна была находиться сейчас в родном Гавальдоне и помогать папе в его трактире.

Но в дело вмешались старшие братья Николь, Гус и Гаган.

Видите ли, они хотели стать наследниками отцовского трактира, причем единственными наследниками, но отца это совершенно не устраивало, – он прекрасно знал, что парни продадут его «Пиппс Паб» на следующий же день после его похорон. Поэтому отец составил завещание, в котором единственной своей наследницей назначил Николь. Таким образом, Гусу и Гагану осталось бы только облизнуться и продолжать мыть грязные тарелки и разносить кружки с пивом – только уже не в отцовском трактире, а в сестрином.

С каждым днем братья все сильнее хотели, чтобы ее не было рядом. И вот однажды их желание начало осуществляться.

Когда Николь была младше, их городок жил в вечном ужасе перед школой Добра и Зла. Один раз в четыре года из Гавальдона пропадали двое детей: одного, самого воспитанного, забирали в школу Добра, а второго, самого хулиганистого, – в школу Зла. Эти дети пропадали навсегда, и в Гавальдоне их больше никто не видел – ни родители, ни друзья. Но проходило несколько лет – и исчезнувшие в Бескрайних лесах дети вдруг появлялись в иллюстрированных сказках, которые волшебным образом поступали неизвестно откуда в книжную лавку мистера Довиля. Ну а дети, которых не украли в ту роковую ночь, могли вместе со своими родителями вздохнуть с облегчением – теперь они в течение четырех лет были в безопасности.

Но все это было до Софи и Агаты.

Теперь казавшаяся раньше ужасной школа стала местом, куда мечтали попасть все дети Гавальдона.

По всему городку были установлены статуи, изображающие сцены из сказки о Софи и Агате. Поклонники этой сказки оставляли на цоколе статуй сотни писем с просьбой выкрасть их и взять в школу. На Хэллоуин местная молодежь одевалась «под Софи» (розовые платья, светлые парики), «под Агату» (темные бесформенные платья-мешки из грубой ткани, черные парики) или «под Тедроса» (обнаженный торс и картонный меч на боку). Учителя в гавальдонской начальной школе использовали «Сказку о Софи и Агате» как учебник, по которому объясняли, например, правила склонения (стимф – стимфу – стимфа – о стимфе…) или учили арифметике (Десять выпускников школы отправились в Леса на Испытания Сказкой. Шестеро погибли. Сколько студентов осталось в живых?). Ежегодная традиционная гавальдонская ярмарка из временной превратилась в постоянный Парк развлечений школы Добра и Зла с многочисленными аттракционами.

Среди прочих здесь был павильон «Загляни в будущее», в котором жила рыбка желаний; американские горки «Цветочное метро»; сооруженный на месте бывшего кукурузного поля лабиринт «Испытание Сказкой»; карусель «Зверинец принцессы Умы» и плавательный бассейн «Озеро-на-Полпути».

Кстати говоря, очень популярными в Гавальдоне стали не только Софи и Агата. Так, например, прославился и отец Софи Стефан. Когда «Сказка о Софи и Агате» открыла всем глаза на то, что местные Старейшины оказались жадными, завистливыми злодеями, их Совет вскоре разогнали и передали всю власть в городке в руки мэрии. Тайным голосованием Стефана выбрали мэром Гавальдона. А он самым первым делом прибил к дверям мэрии открытое письмо к своей дочери, в котором требовал: