Текст книги "Школа Добра и Зла. В поисках славы"

а) чтобы Софи и Агата немедленно посетили свой родной город;

б) чтобы школа, идя навстречу пожеланиям детей Гавальдона, открыла прием заявлений от желающих в нее поступить и разрешила студентам-Читателям проводить летние каникулы со своими семьями.

Вначале ничего не происходило.

Однако неделю спустя однажды утром жители Гавальдона обнаружили на своих дверях объявления о том, что начиная с августа школа Добра и Зла начинает прием Читателей, который станет теперь ежегодным. Кроме того, в каждом доме получили толстый конверт с новенькой, пахнущей типографской краской копией «Путеводителя всегдашника / никогдашника» с описанием правил, учебных предметов, школьной формы и самое главное – с приложенными к нему анкетами для желающих поступить в школу Добра и Зла. В анкетах нужно было ответить на целый ряд самых разных вопросов, среди которых встречались очень любопытные, например: «Назовите три вещи, которые вы хотели бы иметь, если бы вас высадили на необитаемом острове» или «Если бы я стал животным, я хотел бы быть…» – ну и так далее. Дети с восторгом заполняли анкеты и оставляли их в запечатанных конвертах у подножия статуй Софи и Агаты. Через неделю этих конвертов накопились целые горы, а потом в одну ночь все они волшебным образом вдруг исчезли.

Николь, конечно же, тоже очень хотелось заполнить анкету, ведь она за свою жизнь прочитала столько сказок! Сотни, может быть даже тысячи, и знала, что она умнее и сильнее любого Читателя, которого когда-либо забирали в школу.

«Кому нужны Агата и Софи, если есть я?» – думала она. Ну да, эти девушки пережили любопытную историю, но теперь их сказка закончена. Навсегда. А это значит, что пришло время новых героев. И героинь, разумеется.

Ах, до чего же Николь хотелось стать такой новой героиней! Но она не могла…

У нее на руках был старенький, часто хворающий папа, за которым нужно было ухаживать; посетители, которых нужно было обслуживать в трактире; и дом, которым тоже следовало заниматься. Если она уйдет, все, что заработал за свою жизнь отец, будет пущено по ветру ее братьями.

А теперь представьте себе, как пару недель спустя Николь была ошеломлена, когда посреди душной августовской ночи неведомая волшебная сила вдруг вытащила ее из постели! Затем был полет верхом на какой-то жесткой костистой птице над верхушками загадочного темного леса, а в конце – падение в грязный крепостной ров замка Зла, где Николь оказалась в компании сотен будущих никогдашников!

Николь догадалась, что все это дело рук ее братьев, Гуса и Гагана, паршивцев этаких! Это они заполнили анкету от ее имени… Впрочем, суетиться теперь было поздно. Вон уже и волки появились, начали выгонять кнутами детей из рва на берег…

И Николь побрела в школу, твердо дав себе обещание как можно скорее вернуться домой. Разве может она бросить папу, оставить его один на один с ее безбашенными братцами! Но потом ее одели в мешковатую черную школьную форму, сунули в руки учебники и листок с расписанием занятий. И тут Николь внезапно ощутила дежавю – ей показалось, будто все, что сейчас с ней происходит, она уже однажды переживала, то ли в этой жизни, то ли в другой…

А может, все дело было в том, что Николь столько раз перечитывала «Сказку о Софи и Агате», что теперь все вокруг ей казалось знакомым до мелочей. Но что еще важнее – ей вдруг очень захотелось остаться в этом удивительном мире.

«Ведь ничего страшного не произойдет, если я задержусь здесь на денек-другой?» – подумала она, и долго уговаривать себя ей не пришлось.

Ведь если она останется, то сможет своими глазами увидеть те места, которые знала только по книгам. Принять участие в контрольных заданиях, решения которых помнила наизусть. И, быть может… даже увидеть самого Хорта – прекрасного, удивительного Хорта…

Ничего этого не произошло.

Зло не хотело ее принимать.

Все шло вкривь и вкось. Замки́ комнат захлопывались за ней сами собой и не желали отпираться. Коридоры внезапно обрывались в пустоту, пытаясь сбросить ее в крепостной ров. Двери норовили ударить ее по лицу или хотя бы выбить книгу у нее из рук. А потом в комнатах, куда она входила, начала сама собой ломаться мебель, рушиться потолки и стены. Николь понятия не имела, почему все это происходит, но декан Софи обвинила ее во всех грехах, взяла за руку и отвела через Мост-на-Полпути в школу Добра к профессору Доуви. Но узнав, какой погром устроила новенькая в школе Зла, Доуви тоже не захотела брать ее к себе и заявила, что коль скоро Николь доставили к дверям школы Зла, то все дальнейшее – это проблемы Софи.

Декану Софи не оставалось ничего другого, кроме как потащить Николь назад в свою школу Зла, сердито ворча себе под нос, какого она сваляла дурака, пойдя навстречу просьбе своего отца о приеме в школу Читателей…

А потом Николь на всем ходу ударилась о невидимый барьер.

Мост-на-Полпути не желал пропускать ее со стороны Добра на сторону Зла. Как ни билась Софи, как ни старалась сама Николь, все было бесполезно. Пришлось возвращаться. Башни школы Добра, в отличие от башен школы Зла, отнеслись к присутствию Николь если и не с восторгом, то, во всяком случае, вполне терпимо. По крайней мере, у них не было аллергии на новенькую.

Так был сделан выбор, и Николь стала всегдашницей.

В школе Добра Николь решила задержаться на первый семестр, а потом, когда ее вместе со всеми остальными Читателями отпустят домой на рождественские каникулы, навсегда остаться в Гавальдоне со своим любимым папой.

А до тех пор… Что ж, до тех пор она будет носить розовые платья. Причем с большим удовольствием.

– «Лев и Змей» – это волшебная сказка, – сказала Агата, прихлебывая из чашки имбирный чай.

– А я о ней даже не слышала, – заметила Николь, счищая с тарелок остатки завтрака.

– Я тоже, – поддержал ее Хорт, магическим образом удаляя грязные пятна с украшенной гербом Камелота столешницы.

– И я, – в один голос подхватили Богден и Уильям, протирая иллюминаторы.

– И я, – добавила Эстер, вместе с остальными ведьмами мывшая и сушившая тарелки, указывая на них светящимся кончиком пальца.

– А вот я, кажется, что-то такое слышала, – пропела Софи, явно подмазываясь к Агате.

– Нет, не лги, не слышала, – резко осадила ее Агата, очень обрадовав этим Николь. – Здесь никто не знает сказку «Лев и Змей», потому что она о Камелоте. Ее и рассказывают только там. Я не далее как вчера читала ее на благотворительном детском утреннике, чтобы собрать денег на ремонт нашего сломанного подъемного моста.

– Какое плебейство! – фыркнула Софи.

«И это говорит девчонка, отец которой работал на деревенской мельнице!» – подумала Николь, закатывая глаза.

– Зато в Камелоте сказку про Льва и Змея знает буквально каждый ребенок, – спокойно продолжила Агата. – К счастью, когда читаешь сказку вслух, запоминаешь ее практически наизусть, слово в слово. А теперь слушайте и смотрите.

Агата подняла вверх светящийся палец – и сразу же в воздухе поплыли золотые струйки…

– Давным-давно на краю моря появилось новое прекрасное королевство, – заговорила она. – И все было хорошо, кроме одного: в нем не было короля.

Золотые струйки нарисовали в воздухе силуэт величественного замка с высокими круглыми башнями…

– В каждом королевстве должен быть король, и оно ждало человека, который займет трон. Но ведь король должен быть и сильным, и мудрым, а эти качества редко встречаются в одном человеке. В конечном итоге претендентов на трон осталось только двое. Лев и Змей.

Золотые струйки моментально нарисовали портреты обоих соперников, которые начали сражаться друг с другом за трон.

– Соперники казались достойными друг друга, поэтому было решено выбрать короля голосованием. Те, кто хотел видеть на троне сильного короля, отдали голоса за Льва. Те, кто хотел видеть короля мудрого, проголосовали за Змея. Голоса разделились точно поровну.

Между фигурами Льва и Змея постепенно начала появляться третья фигура, новый персонаж сказки…

– Последним, кто еще не проголосовал, остался Орел, паривший высоко в небе и видевший мир таким, каким его не видел никто другой. И тогда Орел попросил каждого из претендентов ответить на один вопрос: «Если ты станешь королем, должен ли будет Орел служить тебе?» Лев ответил «Да». Пока Орел летит над страной, он будет находиться под защитой короля, но при этом обязан соблюдать законы королевства и выполнять приказы короля. Змей ответил «Нет». Если королем станет он, Орел останется таким же свободным, как прежде.

Висевший в воздухе золотой силуэт Льва растаял.

– И тогда Орел выбрал Змея.

Яркая вспышка – и на Орла набросилась целая армия змей с раздутыми капюшонами.

– В ту же ночь оставшиеся без защиты короля и закона орлы подверглись нападению. Змей и его приспешники засели на деревьях и уничтожили орлов раньше, чем на помощь им успел прийти Лев со своими товарищами. Вскоре Лев поймал кровожадного Змея и уже приготовился убить его, но тут Змей заговорил.

Светящаяся фигурка Змея обрела голос:

– Ты не пос-с-смеешь убить короля. Орел выбрал меня потому, что хотел быть с-с-свободным. И он получил с-с-свою с-с-свободу. А то, что случилос-с-сь потом, – уже с-совсем другая ис-стория. Я не с-солгал Орлу, я с-сказал ему Правду. Это мой трон, и я твой король. Такова Правда, и ес-с-сли она тебе не нравится, это еще не повод заменить ее Ложью. Так что ес-с-сли ты убьешь меня, то новый король Камелота для вс-сех будет лжецом, будет с-с-самозванцем. Но ес-сли ты все-таки убьешь меня, я вернус-с-сь, чтобы вернуть с-с-себе корону. С-с-свою корону…

Фигурка Льва замерла, словно раздумывая, затем ярко засветилась и… разорвала Змея на куски.

– Лев не принял предупреждение Змея всерьез. Лев стал королем Камелота и защитником всех живых созданий. А чтобы загладить свою вину, он сделал Орла своим главным советником и поручил ему охранять границы королевства на тот случай, если Змей действительно посмеет вернуться.

Нарисованные в воздухе золотые миражи растаяли, кончик указательного пальца Агаты погас.

– Вот так началась история королевства Камелот, – закончила Агата свою сказку.

Николь вслед за Агатой перевела взгляд на изображенный на столешнице герб Камелота: меч Экскалибур, а по бокам два орла, охраняющие его.

Она много раз видела этот герб, но только сейчас, после рассказанной Агатой сказки, впервые увидела то, чего не замечала раньше: у орлов были львиные тела.

– Я никогда не задумывалась над этой сказкой, однако Сториан, судя по всему, хочет от нас именно этого, – сказала Агата. – Перо сказало, что Змей вернулся в Леса, чтобы сокрушить Льва.

– А Лев – это король Камелота, – с умным видом объявила Софи.

«Да неужели?!» – подумала Николь.

– И Змей хочет отобрать у него корону, а самого короля уничтожить, – упиваясь своей проницательностью, добавила Софи.

«Да неужели?!» – вновь подумала Николь, заметив, что Агата тоже начинает терять терпение.

– А Лев – это, разумеется, Тедрос, – продолжала Софи.

– Да-да, это всем нам известно, – не выдержала Николь. – Вопрос в том, кто такой Змей. И как нам поймать его прежде, чем он доберется до Тедроса.

– Есть и другой вопрос, не менее важный, из-за чего мы, собственно, и начинаем наши поиски с Авалона, а не с Камелота, – сказала Агата, глядя прямо в глаза Николь. – Если Лев – это Тедрос и Змей хочет уничтожить его, то почему он уже не явился за Тедросом? Почему вместо этого начал уничтожать друзей Тедроса?

На этот раз все промолчали, даже Николь.

Стоя у штурвала, Николь смотрела в розовое с золотым небо, покрытое мелкими, похожими на змеиные чешуйки облаками. Агата ушла, чтобы немного подремать после того, как ей удалось вывести «Игрэйну» из шторма, и оставила вместо себя на мостике Николь. Однако в последние несколько часов плавание было настолько спокойным и гладким, что Николь тоже начинала все сильней клевать носом. Похоже, сон сморил всех, даже мангуста, который притих, уютно свернувшись у ее ног.

«Может быть, мне лучше пойти разбудить Агату?» – подумала Николь.

Но мангуст уже успел рассказать ей, с какими трудностями столкнулись Агата и Тедрос у себя в Камелоте, к тому же Агата всю ночь напролет гнала «Игрэйну» до школьного Озера-на-Полпути. И поручила вести корабль не Эстер, не Анадиль, не Уильяму, а именно ей. Николь гордилась этим. Кстати, весь остальной экипаж принял решение Агаты без каких-либо возражений, словно никому доселе не известная первокурсница имела полное право занять на мостике место капитана.

После этого обида, которую испытывала Николь в первые часы своего пребывания на этом судне, окончательно испарилась. Разумеется, испаряться обида начала еще раньше – после того, как Николь своими глазами увидела Хорта. Он даже улыбнулся ей однажды, когда они столкнулись в коридоре перед камбузом. «Может, мои письма все же не оттолкнули его от меня…» – подумала Николь.

И, подумав так, она вдруг почувствовала себя нисколько не уставшей. А спать… Ну, отоспаться она успеет, когда вернется домой, в Гавальдон.

Правильнее было бы сказать – если вернется.

«В волшебных сказках всегда кто-нибудь погибает, чтобы спасти жизнь своим товарищам», – размышляла Николь, вспоминая Тристана, Николаса, Золушку и других, погибших в последней волшебной сказке, которую написал Сториан. Может быть, именно для этого Сториан включил ее в число персонажей новой сказки? Чтобы в нужный момент принести ее в жертву?

Ни за что, она не допустит этого. Что бы там ни планировал Сториан, она целой и невредимой вернется домой, к папе, и они вместе отпразднуют Рождество. Вот бы послать ему весточку, сообщить, что с ней все в порядке! Тогда можно было бы оставаться здесь, не испытывая ни тревоги, ни чувства вины. Но как отправить письмо в Гавальдон? Наверняка это знает Софи, но… Но Софи как раз тот человек, которого ей меньше всего хочется о чем-либо просить.

Под штурвалом что-то блеснуло. Николь наклонилась и увидела повисшую на одной из его спиц цепочку с золотистым флакончиком.

Карта Квестов.

Николь видела, как раньше ее рассматривали Софи и Агата. Софи еще сказала тогда, что Доуви что-то сделала с этой картой, после чего та начала показывать все правильно. Что бы это могло означать – правильно? А потом Агата попросила Софи оставить карту ей, чтобы еще раз внимательнее ее изучить. И, наверное, обронила, когда уходила спать…

Николь бросила взгляд в сторону юта. В иллюминатор кают-компании были видны Уильям и Богден. Они сидели за столом и разглядывали какие-то прямоугольные картонки – насколько могла судить Николь, это были карты таро. Три ведьмы до сих пор сидели в своей каюте и обсуждали, как им дальше искать будущего нового Директора школы (о том, что у них будет такое совещание, Николь случайно подслушала, когда была в ванной). На палубе, кроме нее, никого не было, а это значит, что никто не заметит, если она украдкой взглянет на эту карту…

Вспомнив, каким образом Агата и Софи разворачивали карту, Николь открыла флакончик, опрокинула его, и из него вытекла золотистая жидкость, чтобы соткаться в Карту Квестов. На ней Николь сразу же нашла их корабль, на всех парусах стремившийся к Авалону, с фигурками Эстер, Агаты, Софи, Анадиль, Хорта и Дот на борту. Фигурки Уильяма среди них не было, да это и понятно, потому что он не был студентом, зато была фигурка Богдена. Ну и, наконец, была фигурка самой Николь в розовом платье и с шапкой черных курчавых волос. Имена членов экипажа «Игрэйны» светились ровным спокойным синим цветом – в отличие от тревожно полыхавших красным огнем других, рассыпанных по всей карте, имен. Был ли виноват Змей, что все студенты проваливали свои дипломные задания? А те беспорядки, о которых рассказывал Николь мангуст Бубешвар, – к ним Змей тоже имеет отношение?

Это не самый главный вопрос, ответ на который им предстоит искать на Авалоне.

Наверное, Николь должна была испытывать страх от того, что впереди их ожидает опасность и неизвестность, но вместо этого чувствовала какой-то подъем и восторг. Путешествие обещает быть опасным? Зато оно дает ей шанс своими глазами увидеть знаменитых сказочных персонажей – Кико, например, Мерлина или Гиневру. И какое же счастье не просто наблюдать за происходящим со стороны – читая книжку и помешивая свободной рукой в стоящей на плите кастрюле суп из моллюсков для посетителей трактира, – а самой быть внутри сказки! Не просто читать о каких-то событиях – но принимать в них самое активное участие, может быть, даже влиять на ход всей истории!

Николь снова перевела взгляд на игрушечную копию «Игрэйны». По карте она скользила уже в каких-то миллиметрах от острова Авалон. Если карта не ошибается, в любую секунду может показаться земля.

– Едва поступила на первый курс – и уже командуешь на капитанском мостике. Неплохое начало, – раздался голос за спиной Николь.

У нее оборвалось сердце – Хорт!

– А ты всего лишь студент четвертого курса, но уже профессор истории в школе Зла, – стараясь говорить как можно непринужденнее, ответила Николь.

– Могло быть хуже, – хмыкнул Хорт. – Поначалу предполагалось, что я буду и у всегдашников историю преподавать. Спасибо профессору Доуви – она избавила меня от этого кошмара.

Хорт был в коротких черных шортах, высоких черных носках и белой хлопчатобумажной рубашке с длинными рукавами. Шнуровка у горла была распущена, обнажив мускулистую грудь. Щеки у Хорта были розовыми и блестели так, словно он только что побрился, темные волосы выглядели влажными и торчали во все стороны. От Хорта пахло свежестью, чему Николь очень удивилась: ей казалось, что от него должно пахнуть как от мокрой крысы или сгнивших, забытых в вазе цветов. И вдруг – свежий аромат. Что это? Книги лгут или Хорт специально вымылся и побрился перед тем, как пойти поговорить с ней?

– Ты как-то странно на меня смотришь, – сказал Хорт.

– Э… – Николь неловко отвернулась от него, наткнулась на Карту Квестов, задев ногой, разбудила Бубешвара, который рванул от нее словно вылетевшее из пушки ядро. – Э… странно, что ты здесь. Разве ты не должен быть рядом с Софи?

– А разве ты не должна была вернуть Софи Карту Квестов? Не трогая ее?

– Я нашла ее в таком виде, – сказала Николь.

– Ага, нашла. Оправдывайся, оправдывайся, первоклашка.

– Между прочим, это меня Сториан включил в этот квест, а не тебя.

– Вздорная, дерзкая первоклашка, – добавил Хорт.

– Ничего ты не понимаешь, – покачала головой Николь.

Хорт удивленно приподнял бровь.

Николь посмотрела в его бездонные темно-карие глаза.

– Я должен был ответить на твои письма, – наконец начал Хорт.

– Так ты прочитал их? В самом деле? – удивилась Николь.

– Прочитал, да, но просто подумал… что это шутка, розыгрыш.

– Вот как?

– Но они мне понравились. Очень.

– Именно это ты мог бы написать в ответ, – заметила Николь.

– Ты совсем не похожа на всегдашницу.

– Почему? Потому что не выгляжу как принцесса? – спросила Николь, которую больно задели эти слова. – То есть я имела в виду, что все они…

– Потому что ты лучше любой принцессы, – не дал ей договорить Хорт, придвигаясь ближе. – И это платье…

– Другого у меня сейчас просто нет. – Лицо Николь порозовело, сделавшись одного цвета с платьем. – К тому же я не собираюсь надолго задерживаться в Лесах…

– Почему? – удивился Хорт.

– Мне нужно возвращаться домой, к папе, – пояснила Николь, испытывая непреодолимое желание положить голову на плечо Хорту. – Видишь ли, даже если бы я захотела остаться… даже если бы у меня появилась достаточно веская причина для этого…

– …отец все равно остается для тебя на первом месте, – закончил за нее Хорт.

«Он понимает!» – с восторгом подумала Николь и вздохнула. Каким чутким оказался Хорт! И, судя по тому, что Николь читала о нем, был, как и она, очень близок со своим отцом.

– Странно, наверное, встречать людей, о которых ты читала в книге? – спросил Хорт, словно уловив мысли Николь. – Думаешь, что достаточно хорошо знаешь меня из того, что обо мне прочитала?

– Думаю, да, – ответила Николь.

Хорт немного помолчал, потом сказал негромко:

– А знаешь, мне нравятся не только белобрысые долговязые девушки.

Николь почувствовала, что у нее подгибаются ноги.

– Эта карта не предназначена для глаз студентов! – раздался резкий голос.

Софи бесцеремонно протиснулась между Хортом и Николь, моментально загнала Карту Квестов обратно во флакончик и повесила его себе на шею.

– Скажу Агате, чтобы лучше следила за вещами, которые принадлежат декану, а не разбрасывала их где попало. Хорт, сходи разбуди ее.

– Но вообще-то мы с Николь…

– Спасибо, дорогой, – не дала договорить Хорту Софи и небрежно чмокнула его в щеку. – А теперь поторопись, пожалуйста.

Хорт нахмурился, но побрел в сторону юта, трогая пальцами то место, куда его поцеловала Софи. Николь услышала, как он бормочет себе под нос:

– Мир сошел с ума…

– Мне показалось, Николь, что начало нашего с тобой знакомства получилось не самым удачным, – повернулась к ней Софи. – Но нам предстоит работать вместе, поэтому… – Софи замолчала, увидев на плече Николь своего мангуста. Прищурившись, она посмотрела на него, а затем продолжила: – Не знаю, то ли потому, что ты начиталась обо мне, то ли потому, что ты настаиваешь, будто мы с тобой уже встречались…

– Встречались, встречались, – перебила ее Николь. – Ты написала в городскую газету заметку о трактире моего папы, в которой было сказано: «Если взять за единицу измерения пирог с ореховой крошкой, можно с уверенностью сказать, что Гавальдону пришла пора перейти на более изысканный уровень кулинарии».

– Прости, если я обидела этим твоего отца или его ореховый пирог, – пренебрежительно махнула рукой Софи. – Я этого не хотела.

– Это был мой ореховый пирог, – уточнила Николь. – Я его пекла.

– Ну, если бы я знала, написала бы, что он был восхитительным, – пропела своим нежным голоском Софи. – Впрочем, как только наш квест закончится, ты сможешь возвратиться домой и печь свои пироги сколько хочешь. И какие хочешь, хоть с орехами, хоть с грибами. А до тех пор нам с тобой выгоднее не ссориться и быть друзьями.

Николь была поражена. Когда она читала о Софи, ее всегда раздражало, что никто не мог дать ей отпор. И вот теперь эта девица стоит тут, открыто оскорбляет ее, а она, Николь, может ответить ей только нервным смехом!

– Вот видишь, так-то лучше, – безмятежно улыбнулась Софи. – Между прочим, ты не думай, что я не заметила, как на тебя поглядывает профессор Хорт. Да и ты тоже положила на него глаз, гадкая девчонка.

– Ну, это тебе Хорт не интересен, а мне он нравится, отрицать не стану.

– Видишь ли, – настроение Софи моментально изменилось, теперь она говорила с Николь холодно и с презрением, – говорить о таких вещах декану минимум неприлично, если не сказать – непристойно. Хорт преподаватель, а ты студентка. Первокурсница. И не имеет никакого значения, что он почти твой ровесник, а учитель из него такой же, как из меня рогатый тролль. Есть общие для всех правила приличия, и они строго-настрого запрещают любые интрижки между преподавателями и студентами. Кроме того, свою настоящую любовь Хорт уже давно нашел, и его возлюбленная пока еще никуда от него не делась, насколько мне известно. Поэтому на твоем месте, милочка, я постаралась бы помочь нам закончить наш квест и как можно скорее вернуться к своему папочке.

Николь почувствовала себя так, словно ее ударили по щеке.

А Софи тем временем уже удалялась. Сделав несколько шагов, она обернулась и небрежным тоном позвала:

– Ко мне, Бубешвар! Иди к своей мамочке, она тебе орешков даст…

Мангуст покинул Николь и потрусил за своей хозяйкой. Что ж, преданность зверька купить было несложно. Почти так же легко, как преданность большинства людей.

Николь проводила Софи и мангуста взглядом, испытывая при этом целую гамму чувств. Конечно, с одной стороны, из прочитанных ею книг Николь знала, что Софи заносчивая, бесцеремонная задавака и при этом великая мастерица манипулировать окружающими. Но вместе с тем, как бы это ни было неприятно, приходилось признать, что Софи права: Николь не сможет надолго задержаться в этом сказочном мире, даже если очень захочет. А из этого, к сожалению, следует, что, несмотря на невероятную, головокружительную надежду, которую пробудило в сердце Николь знакомство с Хортом, разумнее и практичнее будет держаться от парня ее мечты подальше…

Но, как ни печально было все это, сейчас Николь, как и всему экипажу «Игрэйны», предстояли гораздо более неотложные дела, потому что на фоне темнеющего неба уже показалась тонкая ниточка крутых серых прибрежных скал…

– Земля на горизонте! – крикнула Николь.

За ее спиной с грохотом открылась дверь, и на палубу начал выбегать экипаж «Игрэйны».

Николь обернулась к ним и, подражая капитанам, о которых она столько раз читала в книгах, громко скомандовала:

– По местам! Авалон прямо по курсу!