Текст книги "Ундинки"

Урсула

1

Он пришел к ней поздно вечером. Осторожно постучал в окно. Сова на кухонном шкафу приоткрыла глаза, расправила крылья и ухнула, готовясь напасть на ночного гостя, потревожившего покой их дома.

– Тише, Ася, – сказала Урсула. – Давай сначала разберемся, кто к нам пришел. Может быть, кто из деревенских заболел.

Урсула вышла на веранду. Не зажигая свет, открыла штору.

– Добрый вечер, вы Урсула? – крикнул мужчина, стоявший на крыльце.

Она приоткрыла окно. Явно не деревенский.

– Вы кто и что вам нужно? – холодно спросила она, хмуря брови.

– Извините, что так поздно, у меня машина сломалась, телефон тут не ловит, пришлось добираться до вас пешком. Места у вас глухие.

– Говорите по делу, – оборвала его Урсула, все больше тревожась.

– Я от Алекса. Он писал мне три дня назад. Сказал, что в ваших лесах появились чужаки. Я на помощь.

Урсула быстро открыла дверь дрожащей рукой.

– Проходите. Разувайтесь. Пойдемте чай пить.

– Закройте дверь и окно.

– Конечно, я знаю. Вы голодный с дороги?

– Очень.

– У меня здесь все есть, в том числе и ванная. Проходите, умывайтесь, я пока ужин разогрею. А как вас зовут?

– Аксель.

– Алекс. Аксель. Интересные имена.

– Обычные. Алексеи мы по паспорту. На службе так звать начали, вот и приклеилось. А вот вы – Урсула.

Она смутилась.

– Вот так уж получилось.

– Да. Забавное совпадение. А как вас родители с бабушкой в детстве звали? Всегда полным именем?

– Сулей зовут. Родители живы – здоровы, живут в городе.

– Как же они вас одну в лес отпустили?

– Я взрослая, – отрезала Урсула. – Идите умываться.

2

– Алекс в охотничьем доме? – спросил гость за чаем.

– Он… Он погиб.

– Что? – Мужчина поперхнулся чаем. – Как погиб? Он писал мне три дня назад.

– Он погиб вчера.

– Чужак?

– Да.

– Не стесняйтесь, плачьте. Можно выйти покурить на веранду?

– Конечно. Я с вами пойду.

– Да вы плачьте.

Урсула помотала головой.

– Слезами горю не поможешь.

Мужчина долго смотрел в окно.

– Значит, Алекс в охотничьем доме?

– Да. В сенях. Я закрыла дом на замок. Я не могла сказать деревенским. Им не нужно знать.

– Все правильно сделали. Не нужно. Панику поднимут. Вы ведь меня ждали?

– Очень.

– Вы боитесь?

– Немного.

– Что говорил Алекс? Один чужак? Или их несколько?

– Не успел разобраться. Сам видел только одного.

– Не бойтесь. Мы справимся. Завтра я схожу в охотничий дом и все решу.

– Я пойду с вами.

– Сейчас не время для мелодрам. Соберитесь. Давайте сначала завершим дело. Это вопрос вашей безопасности.

– А вашей?

– Я же говорю, я справлюсь.

– Алекс тоже так говорил.

– Я старше и опытнее. Но сегодня мне нужно отдохнуть.

– Конечно.

– Сообщите деревенским, что я новый егерь.

– А что говорить про Алекса?

– Не знаю. Например, уехал в город к своей жене.

– У него была жена?

– Черт побери, Урсула, шевелите мозгами. Конечно, нет. Это легенда. Чтобы про вас не подумали плохо. Я поселюсь в охотничьей избе, но к вам буду захаживать часто. А то еще начнут языками молоть, что вы… У вас водка есть?

– Нет. Но есть домашнее вино.

– Тащите сюда. Или вам помочь? Оно в подполе?

– Я вчера уже достала.

– Давайте помянем Алекса. Как у вас с ним были дела? Плохо?

– Почему?

– Вы не скорбите.

Урсула дернулась, словно ей влепили пощечину.

– Да как вы можете…Просто мне страшно. У меня слез нет. И холодно внутри.

– Ничего. Отогреетесь. Хотите, сами убьете чужака? Отомстите. Кровь за кровь.

– Я не могу. Я не хочу. Это же волки. Я люблю волков. Я тут всех местных волков знаю.

Она, наконец, заплакала. Тихонько. Отвернувшись к окну.

Аксель сам проверил шкафы, нашел бутылку вина, налил в стакан и осушил залпом. Потом налил еще половину и поставил перед Урсулой.

– Пейте. Хватит ныть. Сами говорили, что слезами горю не помочь.

Урсула всхлипнула и замолчала.

– То я не скорблю, то ною, прекратите делать мне замечания, иначе…

Она запнулась, мотнула головой, схватила стакан и выпила вино в два глотка.

– Так что иначе? – усмехнулся Аксель. – Превратите меня в лягушку?

Урсула смерила его ледяным взглядом. Он покачнулся.

– Черт. Однако. Глазливая вы. Несите сюда свои пироги. Что же вы хозяйка такая плохая. А пироги с чем?

– С грибами, – процедила Урсула.

Превращать она, конечно, не умела, это не сказка, а вот повлиять на сознание, применить гипноз, составить отвар…

– Алекс говорил, что вы ведьма.

– А вы не верите?

– Я в сказки не верю. Вы же обычная травница, да?

– Да. А еще у меня есть медицинское образование и я на полном праве помогаю местным жителям. Я работаю в сельской больнице. У меня есть машина.

– Значит, мы сможем завтра подъехать посмотреть мою красавицу?

– А вы разбираетесь в машинах?

– Отвезем на прицепе в охотничий двор. Разберусь. А пироги правда с грибами?

– Уж не кривда.

– Других нет?

– Нет.

– С мухоморами?

– Не хотите – не ешьте.

– Можно пожарить яичницу?

– Жарьте. Я спать пойду. Ваша комната – прямо по коридору.

Тут сова, до того тихо сидевшая на шкафу, заухала, расправив крылья.

– Ах ты, – удивился Аксель. – Она настоящая? Я думал, чучело.

«Сам ты чучело», несправедливо подумала Урсула, потому что мужчина ей нравился.

– Ее зовут Ася. Взяла ее полечить. Теперь она моя.

– Не улетает?

– Улетает по ночам, утром возвращается. Сейчас она как раз просилась полетать. Пойду отпущу ее с веранды.

Сова прилетела и села прямо на стол, напротив Акселя.

– Какая красавица, – восторженно прошептал он. – Ее можно погладить?

– Разве она котенок? – улыбнулась Урсула.

– Кстати, почему у вас нет котов?

– Полный двор. Четыре штуки. Гуляют сами по себе.

– Я думал, должен быть один кот. Черный.

Урсула усмехнулась.

– Пока что гладить сову нельзя. Она должна к вам привыкнуть.

Сова пристально глядела на Акселя, потом медленно повернула голову к Урсуле и ухнула.

– Вы ей не нравитесь.

– Ничего, привыкнет. А вы понимаете язык птиц?

– Я понимаю Асю. Сейчас я ее выпущу.

Урсула шла на веранду и размышляла над поведением совы. Что-то ее в госте насторожило. Тут она споткнулась. Как там говорил Алекс? Первое правило чужака – показаться своим. Конечно, он говорил про волков, но у людей много похожих уловок. Хотя, возможно, для Аси гость – просто чужой человек, потревоживший ее покой, а она придумывает.

Когда Урсула вернулась на кухню, то застала Акселя молчаливым, хмурым и бледным. Он сидел, сжав перед собой руки, сложенные в замок, костяшки пальцев побелели. Урсуле стало страшно. Она боялась шелохнуться. Она никогда не видела по – настоящему скорбящих мужчин. Деревенские были простые. Головы опустят, потом водки выпьют, песню споют и дальше живут. А этот скорбел. И Урсула сразу поняла, что это скорбь. Мужчина сосредоточился, чтобы заглушить в себе боль. Значит. до этого просто не показывал вида, держался.

Тут он заметил Урсулу, вздохнул, снова налил себе вина.

– Вы хорошо знали Алекса? – Спросила Урсула осторожно.

– Достаточно, – коротко ответил Аксель. – А у вас с ним… эээ…

– Нет.

– Вы нравились Алексу.

– Поешьте, пожалуйста.

Аксель тяжело на нее посмотрел.

– Не переживайте, я не пьянею. Но меня немного отпускает. Ладно. Давайте сюда ваши пироги. Не отравите же вы меня, в самом деле. Вы тут и грибы все в лицо знаете, наверное.

– Почти, – улыбнулась Урсула.

– Про вас с Алексом не ходило слухов?

– Нет.

– Вы уверены?

– Плохих, я имею в виду.

– Хорошо. А то я думал, что надо будет поменять легенду. Но теперь сойдет. Раз у вас ничего не было, значит, уехал к жене.

– Налейте мне еще вина. Половинку. Выпью и спать пойду, Это деревня. Здесь утро рано начинается. Разбудить могут.

– На работу вам завтра не нужно?

– Мне дали недельный отпуск.

– Это хорошо. Вкусные, кстати, у вас пироги. Держите вино.

– Жаль Алекса.

– Да. Хороший был парень.

Урсула опять тихонько заплакала.

– Послушайте, а вы правда егерь или это тоже легенда?

– Правда, – слегка улыбнулся он.

– Значит, останетесь здесь?

– Посмотрим.

3

– Не скучно вам тут, в деревне? – спросил Аксель, когда они ехали забирать его машину.

– Разве тут заскучаешь? – Урсула пожала плечами. – Село рядом, а при машине я и в город часто езжу.

– Да. Красиво тут.

– Да. Правда, связь иногда пропадает. Бывает. Мы можем вызвать автосервис.

– Сам справлюсь.

– Вы… Вы ведь уже были… там? В охотничьем доме?

– Был. Все сделал.

Урсула закусила губы, чтобы не заплакать.

– Послушайте, давайте я поведу.

– Да. Давайте поменяемся. Что-то слезы из меня льются, как из прохудившегося ведра.

– Отошли от шока. Пройдет.

Урсула сегодня проснулась поздно, давно она так долго не спала, привыкла уже к деревенскому ритму, просто все эти события, да еще вино.

Акселя она обнаружила на веранде, он сидел и разговаривал с Асей, которая примостилась на окне. И хотя Урсула шла осторожно, на цыпочках, а полы в доме не скрипели, он почувствовал ее спиной и сказал:

– Доброе утро. Насколько оно может быть добрым с нашими обстоятельствами. Вы всегда так долго спите?

– Последний раз это было 1 января. Ася давно прилетела?

– Пять минут назад. Мне кажется, или мы подружились?

– Кажется, подружились.

Урсула снова вспомнила слова Алекса. Второе правило чужака – убедить всех, что ты свой. Она мотнула головой. Что за чушь лезет ей в голову? Уж не думает ли она, что Аксель – оборотень? Это на нее деревня так действует. Уже полгода она живет, как в сказке, и слушает деревенские байки. Алекс их тоже любил.

– Вы хорошо знаете лес? – вывел ее из воспоминаний Аксель.

– Как свои пять пальцев.

– И что, правда волков различаете?

– Алекс был хорошим учителем. Еще я умею подражать голосам птиц и некоторых животных.

– Белоснежка, – усмехнулся он. – Никогда бы не подумал. Даже больше верится, что вы ведьма.

– Я каждое лето проводила у бабушки. Она меня тоже очень многому научила.

– Не сомневаюсь. Потомственная, значит.

– Чужаков убивать будете? – прервала его глумление Урсула.

– Нет, в угол поставлю и проведу воспитательную беседу, – фыркнул Аксель.

– Может быть, это один какой-то волк. А может быть, это волчица и у нее где-нибудь останутся умирать щенки.

– Вам Алекса уже не жаль?

– Что вы такое говорите? Умейте разделять понятия. Они просто животные. А вы что, мстить собираетесь? Кому? Волку?

– Ладно, успокойтесь. Попробую обойтись холостыми и зарядами с солью. Так даже убедительнее будет, вы правы.

– Но ружье все равно с собой возьмите, – встрепенулась Урсула.

– Разумеется. Не учите меня, девушка. У вас бабушка была, а у меня дедушка. Я тоже много чего умею. А будете много разговаривать, превращу вас в лягушку. В отличие от вас, я это умею.

– Тогда лучше в сову. В сову сумеете?

– А можно, все-таки, узнать, почему у вас с Алексом ничего не сложилось?

– Так ведь ему двадцать лет только было. Я его как брата воспринимала. Господи, какой же он молодой был!

Урсула снова собралась заплакать, как Аксель резко сказал:

– Не реви. Живой он.

Урсула так и застыла с открытым ртом, поперхнувшись слезами. Затем в упор посмотрела на Акселя.

– Вы шутите так?

– А я похож на шутника?

– Но я же… Я же была там… Он там, в сенях, холодный…

– Конечно, холодный. В сенях по ночам холодно. Пульс был слабый, ты, наверное, сразу руку отдернула. Еще и под замком его оставила. Он хотел через окно выбраться, да слаб был. Вовремя я приехал. Ты точно врач?

– Медсестра.

И Урсула разрыдалась. Аксель остановил машину и вышел курить. Подождал, когда Урсула успокоится, снова сел в машину и протянул ей платок.

– Что, даже платка у тебя нет? Какой стаж?

– Я недавно учиться закончила. Почему вы мне сразу не сказали, что он живой? Какое счастье! Я бы себе никогда не простила!

– Я ждал удобного момента, боялся, как отреагируешь, просто не выношу женских слез, умеете вы, женщины, психологически давить.

– Он в больнице?

– Да, довез на твоей машине. Ты крепко спишь.

– А вы мне в вино ничего не подмешали?

– Давай уже на «ты», к чему церемонии разводить? Хотя, конечно, мне тридцать лет. Не старый для тебя?

– Нет, – буркнула Урсула. – А вы женаты?

– Когда уж тут жениться, я егерь. А деревенские мне не нравятся.

– Я вам тоже не нравлюсь?

– Ты в самый раз. Замуж за меня пойдешь?

– Что? – прыснула Урсула, но покраснела.

– Возьму тебя на перевоспитание, а то ты тут всю деревню за полгода похоронишь.

– Смотрите на дорогу, – оборвала его Урсула. – Вы вообще знаете, куда ехать?

– Да уж знаю, всю жизнь егерем работаю, я лес чувствую. Да и бывал я здесь.

– Я хочу увидеть Алекса, он в порядке?

– Как на собаке заживает, организм молодой. За ним есть, кому ухаживать, поверь мне.

– Верю. Маринка, наверное, – улыбнулась Урсула. – Давно на него глаз положила. Еще ревновала меня.

– Ну, вот, видишь, ты там лишняя.

– Он не сердится на меня?

– Даже переживал за тебя, непутевую. Не бойся, мы тебя не выдали, твой досадный промах останется нашей тайной. Будет, чем тебя шантажировать.

– Как же так… Он бледный такой был, холодный, рубашка в крови, господи, какой ужас, ты мне не врешь?

– Рана не глубокая, хорошо, что в сенях был, очухался от холода и рану обработал. Хотел уже тебе звонить, да я как раз приехал.

– Мне нужно его увидеть, – твердо сказала Урсула.

– Хорошо, так и быть, только быстро, нужно подготовиться для обхода.

– Страшно.

– Ничего, справлюсь.

– Значит, про Алекса уже никакая легенда не нужна? – уточнила Урсула.

– Зачем? Да вся деревня уже знает, что он раненый в больнице.

– За тебя страшно, – буркнула Урсула и снова покраснела.

– Смешная ты, Суля. Сколько тебе лет?

– Двадцать пять, – гордо ответила она.

– Даже так? Что-то долго ты училась.

– Достаточно.

– Институт закончила? А почему тогда медсестрой?

– Вакансии не нашлось. И сказали, чтобы я опыта набиралась.

– Это правильно. Одно дело чужие больные, а когда свои… Вон, что случается.

– Ты постоянно теперь меня этим попрекать будешь? – рассердилась Урсула.

– Двадцать пять точно есть? Паспорт покажешь? Девчонка, ей-богу. Докторица, – хмыкнул он. – Мужика бы тебе хорошего, да где же его взять в глухом лесу.

– Так ты же приехал, – съязвила Урсула. – Что, замуж меня брать уже передумал?

– Я два раза не предлагаю. Но у тебя есть время подумать и согласиться.

– Удивительно ты наглый тип.

– Какой есть.

– Где твоя машина?

– Да скоро уже.

– Надо еще ко мне заехать.

– Зачем?

– Пирогов в дорогу дам, на всю же ночь идешь, наверное.

– Пироги, волки и Красная Шапочка, да и только, – хмыкнул Аксель.

Урсула обиженно отвернулась к окну.

– Еще и сопишь, как мопс.

– От мопса слышу, – глухо пробормотала она. – Надеюсь, ты скоро отсюда уедешь.

– И не надейся. Я тут вместо Алекса буду, а его в заповедник отправят, рано ему еще в лесу хозяйничать.

4

Всю ночь Урсула почти не спала, сидела на веранде в кресле, укрывшись пледом и вслушивалась в звуки и шорохи. Иногда раздавались выстрелы. В эти моменты Урсула сжимала кулаки и зажмуривалась. Сердце гулко билось в груди.

К утру все стихло. И только Урсула задремала, как в окно тихонько постучали.

– Аксель! – взвизгнула она, открыла дверь и бросилась ему на шею. – Ты не ранен?

– Без внешних повреждений. А ты, значит, дрыхнешь? А будет, что поесть, кроме твоих пирогов с мухоморами?

– Все есть, пойдем скорее, – потянула его за руку Урсула. – Что в лесу? Как все прошло?

– Волчица это была, ты оказалась права. Щенки у нее.

– И что ты сделал?

– Взял на перевоспитание.

– Серьезно?

– Конечно. Она молодая еще, глупая, голодная, от стаи отбилась, одна нога у нее была сломана и плохо срослась, словом, бедолага. Урсулой назвал.

Они засмеялись.

– А можно будет на щенков посмотреть?

– Конечно. Только вечером. Мне бы отоспаться. Не выгонишь?

– Куда же я будущего мужа выгоню?

Она осторожно обняла Акселя и прижалась лбом к его шее.

– А ты сегодня опять в лес уйдешь?

– Уйду.

– Зачем?

– Надо будет несколько дней понаблюдать. Вдруг еще кто повадился?

– Страшно.

– Привыкай. Работа у меня такая.

5

В среду забирали Алекса из больницы.

– Выглядишь здоровее всех здоровых и живее всех живых, – улыбнулась Урсула.

– Поверь мне, так и есть, – усмехнулся Аксель. – Идите в машину, я тут все утрясу.

– А надо что-то утрясать? – удивилась Урсула. – Я могу чем-то помочь?

– Ты один раз уже помогла Алексу, теперь лучше я.

– Опять? – рассердилась Урсула.

– Пойдем, – подмигнул ей Алекс. – Пусть утрясает, если хочет.

Когда они вышли в коридор, Алекс легонько пихнул Урсулу в бок.

– Ну, не сердись. Аксель такой человек. Вот с таким чувством юмора. Ты просто не привыкла, потому что он совсем не городской человек.

– Да и не деревенский.

– Да. Он особенный, это правда.

– Ты тоже особенный?

– Я только учусь, – улыбнулся он. Улыбка у него была обезоруживающая.

Урсула хмыкнула, но сердиться перестала. Накосячила она с Алексом знатно, вот и поделом ей. И Аксель очень строгий человек в некоторых вопросах, но зато он опытный. И очень ответственный. На него всегда можно положиться. И если он что-то говорит, нужно прислушаться.

В регистратуре сидела Марина и пила чай. Алекс послал ей воздушный поцелуй.

– Пока, красотка. Надеюсь, больше не увидимся. В больнице.

Он рассмеялся, а Марина бросила на него недобрый взгляд. Таким и зашибить можно. По спине Урсулы даже мурашки пошли. Она удивилась и насторожилась. Опять это чувство… На нее иногда накатывает, но она пока не знает, как к этому относиться, что с этим сделать, как применить. Но если пошли мурашки, значит, что-то не так в окружающей действительности. Нужно держать ухо востро.

– Не нравится тебе Марина? – спросила она, зондируя пространство на предмет своих опасений.

– Есть в ней что-то отталкивающие, – кивнул Алекс.

– В прошлый раз мне показалось, что вы отчаянно кокетничали.

– Ну, было дело. А потом я отошел от лекарств и разглядел ее.

– И что увидел?

– Простую деревенскую бабу. Злоязыкую и завистливую. Держаться от нее подальше надо. Эта и без денег предаст, просто ради своего удовольствия.

Урсула удивленно посмотрела на Алекса.

– Вы с Акселем очень похожи. Есть в вас что-то такое… Вам веришь. В смысле, понимаешь, что это так. Все так, как вы говорите. Как будто я искала в себе слова, чтобы что-то описать, а потом их услышала и поняла: вот точно, именно это я и хотела сказать.

– А это потому, что мы в связке. Одна команда. – Он подмигнул.

– Вы давно знакомы с Акселем, да?

– С детства.

– Вы не братья случайно?

– Братья. Двоюродные, правда.

– Но так срослись, что уже как кровные, да?

– Вот видишь, ты тоже все понимаешь. Это со временем приходит.

– Что приходит?

– Понимание, – хмыкнул Алекс. – Если ты сейчас что-то не понимаешь, со временем разберешься и научишься себя слышать.

– Что-то происходит, да?

– Ты уже что-то учуяла?

– У меня голова кругом, – пожаловалась Урсула. – Сейчас я снова потерялась.

– Бывает.

– Что-то происходит и вы с братом появились тут не случайно. Ты просто разнюхал обстановку. И сообщил ему. И я вам тоже для чего-то нужна. Поэтому он не счел нужным сообщить мне, что вы братья.

– Впечатлен, – сказал Алекс с искренним восхищением. – Мы в тебе не ошиблись.

– Не пора ли тогда поделиться секретами? – снова стала сердиться Урсула.

– Не гони лошадей, – улыбнулся Алекс. – И если у тебя есть вопросы, лучше задай их Акселю. А еще лучше подожди, и он сам тебе все расскажет.

– А я-то раньше удивлялась, как такого молодого парня взяли егерем… Теперь понимаю. Слушай, а может, это инсценировка и не было никакой настоящей раны у тебя? Это Аксель остался утрясать?

– Остановись, Урсула, – рассмеялся Алекс. – Не торопись бежать вслед за своей фантазией, она может увести тебя совсем в другую сторону.

– Чехарда какая-то, – тряхнула головой Урсула. – Чувствую себя как Алиса в стране чудес. А ты говоришь так, словно я читаю книгу Кастанеды.

– Здесь мистические места, Урсула. Здесь смещены магнитные полюса земли, это просто так не проходит. Север полон чудес и загадок. А летом и осенью здесь особенно красиво. И особенно опасно.

Тут как раз пришел Аксель.

– Ну, что, поехали. Сейчас посмотришь на виновницу твоей раны, не будешь на нее сердиться?

– Да мне ее уже жалко, – улыбнулся Алекс. – Ты ее так описал… У нее стресс, наверное. Надеюсь, она меня не испугается. А то еще решит, что я ей отомстить пришел и совсем с катушек съедет. У нее ведь еще щенки.

– Кормлю их молоком из бутылочки, у волчицы молоко пропало, у нее действительно стресс.

– Я ее посмотрю, – сказала Урсула. – Поставлю на ноги. Вернее, на лапы. Я с собой взяла все необходимое.

6

– Это не чужак, – сказал Алекс, увидев волчицу.

– Так уже поняли, что не чужак, – хмыкнул Аксель.

– Я не об этом. – Алекс тревожно взглянул на брата. – Не она меня цапнула. Тот здоровый был, злющий, шерсть темнее, самец, должно быть.

– Черт, только этого не хватало, – помрачнел Аксель. – Придется продолжать делать обходы.

– Вдвоем будете ходить? – спросила Урсула, снова чувствуя холодок на спине.

– Безусловно, – кивнул Аксель.

Урсула села перед волчицей и протянула ей руку.

– Привет, тезка, давай знакомиться. Я тоже Урсула. Дай мне посмотреть твою больную лапу. Я тебе помогу.

– Точно, ведьма, – хмыкнул за спиной Аксель – Глаза в глаза контакт. С первого раза.

– Просто я люблю животных, они это чувствуют и доверяют мне, – улыбнулась Урсула. – Какая ты слабая, моя дорогая. Дай-ка я сама погляжу твою лапу. Ребята, морду ей гладьте, чтобы не цапнула меня, когда ей будет больно.

– Как можно устоять перед такой женщиной? – продолжал Аксель. – Урсула, я говорил тебе, что два раза не повторяю? А я повторю. Выходи за меня замуж. Тебе я готов повторять это вечно, пока ты не согласишься.

– Я соглашусь, только помолчи, пожалуйста, ты нервируешь волчицу.

– Она просто ревнует.

– Весело с вами, ребята, – резюмировал Алекс.

– Значит, так. Сейчас сделаю компресс, а вечером перевяжу лапу жгутом. Не так уж плохо срослась кость, просто отек, а я его сниму. Хромать не перестанет, но будет это делать значительно меньше и безболезненно.

– Может быть, принести ей щенков? – предложил Алекс.

– Пока не надо. Сами справимся. Я еще ее напою отваром, чтобы силы восстанавливала, а как оклемается, щенки уже подрастут. Видите ее взгляд? Мне кажется, она понимает каждое мое слово и молчаливо благодарит, – Урсула тихо засмеялась.

– У нас четверо волчат, – сказал Аксель. – Две суки и два кобеля. У нас уже, считайте, есть своя армия.

– Деревенские не будут против? – засомневался Алекс.

– А где ты до этого служил? – удивилась Урсула. – Всю жизнь лесники волков держат, а свои волки в деревне – это благо. Своих не тронут, чужих не пустят.

– Это его первая миссия, – хмыкнул Аксель и похлопал брата по плечу. – Слышал? Учись.

… После чая братья курили на крыльце, а Урсула осталась в доме. Кормила щенков. И размышляла.

Она вспомнила третье правило про чужаков. Потому что не бывает двух правил. Не меньше трех.

И третье правило гласило: если чужак оказался своим, продолжай искать. Он где-то рядом. Твоя интуиция не могла тебя подвести.