Текст книги "Ундинки"

7

Вечером, вернувшаяся с работы, Урсула застала у себя дома Акселя. Тот сидел за столом, а перед ним стояла Ася. Он что-то прикручивал к ее лапе. Сова была совершенно спокойна.

– Я думала, ты уже ушел в охотничий дом, – улыбнулась Урсула. – И так здорово, что ты здесь. Сейчас будем ужинать. Все, что останется, положу в контейнеры, Алексу отнесешь.

– Он не ребенок. Он лесник. А как он мясо готовит, мм, закачаешься.

– Все равно, пусть. Вам сейчас некогда. Кстати, чем ты там занимаешься?

– Прикручиваю миниатюрную камеру. Очень удобно, когда у тебя есть сова, – хмыкнул он. – Кстати, завтра должны привезти заказ, я заказал на твое имя, вдруг я в лесу буду. Это чучело совы.

Ася ухнула. Аксель засмеялся.

– Урсула, она понимает или это совпадение?

– Не могу ответить на этот вопрос, – хихикнула Урсула. – Нам остается только догадываться.

– Не переживай, Ася, та сова умерла от старости и послужит нам добром и после своей смерти.

– Что ты задумал? – не переставала удивляться Урсула.

– Замаскирую квадрокоптер под сову, пусть летает над лесом. Это очень удобно.

– Ты бы еще моим котам и кошкам камеры навесил, – фыркнула Урсула.

– Уже.

– Что?

– Навесил.

– Серьезно?

– Совершенно.

– Волчица со щенками тоже не остались обделенными?

– В первую очередь.

– Аксель… Не знаю, пугаться или хохотать.

– Пусть будет. Пригодится. Я собираюсь тут жить. С тобой, между прочим. Я хочу знать, что тут безопасно. Тут будут жить наши дети. Гензель и Гретель.

– Надеюсь, ты шутишь, – хихикнула Урсула.

– Ты не хочешь от меня детей?

– Я не хочу, чтобы их так звали.

– Почему? Храбрые дети. Убили злую ведьму.

– Все равно.

– Но ты уже об этом думала?

– Ох, Аксель, куда ты так торопишься?

– Значит, не думала. Молодо – зелено. Ничего, это нормально, за тебя буду думать я. Когда ты не в состоянии. Совсем потеряла от меня голову. Ну, иди сюда, времени у нас еще полно.

Ася оскорбленно ухнула и улетела в открытое окно.

* * *

Ближе к ночи Урсула сидела в охотничьем доме. Братья собирались на обход.

– Если у нас теперь столько камер, – сказала Урсула, – можно установить компьютеры и просто наблюдать за лесом, а не прочесывать его.

– Нужны статичные камеры, – сказал Аксель. – Мы с Алексом об этом подумаем.

– Но если тут везде будут камеры, то хватит и одного егеря, так?

– Так. Алекс уедет. Ему все равно пора налаживать семейную жизнь.

– Алекс? – обернулась к нему Урсула. – Я чего-то не знаю?

– Да кого ты слушаешь, – улыбнулся он. – Мне еще рано. У меня еще даже девушки нет.

– Вот и я об этом, – кивнул Аксель. – Пора девушку найти.

– Чего ее искать? Сама найдется.

Тут в окно постучали. А потом сразу в дверь. Урсула удивлено вздернула брови.

– Запоздалый путник? Судьба сама стучит в двери?

Аксель посмотрел в окно.

– Путницы. Урсула, ты их знаешь?

Она заглянула через плечо Акселя.

– Сельские. Марина и Варя.

– Марина, – сделал Алекс кислое лицо, но тоже подошел к двери.

Аксель открыл замок. Марина влетела в дом, а Варя осталась стоять на пороге, глядя в пол.

– Что у вас случилось, девушки?

– Мы волка видели, – крикнула Марина. – Напугалась я, ужас. У Варьки шок, по – моему.

– Что вы так поздно делаете в лесу? Разве не знаете, что это опасно? – сурово спросил Аксель.

– Так у Варькиной бабки сороковины скоро, ельник ей понадобился, я и пошла за компанию, вдвоем не страшно.

– Простите, – прошелестела Варя. – Мне днем совсем некогда, еще и хозяйство у меня, я не хотела.

– Алекс, проводи девушек, у меня еще одно дело есть, – сказал Аксель. – А вы, девушки, поздно вечером в лес не ходите.

– Подождите, – вдруг подскочила Урсула. – Марина тепло одета, а Варя в одном сарафане, холодно, наверное. Возьми мой платок, завтра отдашь.

– Ой, спасибо, мне не холодно.

– Возьми, возьми, что за неудобства, – Урсула сама накинула платок на плечи девушки и погладила ее по плечу. – А что волк? Не тронул вас?

– Мимо он шел, словно по своим делам, за деревьями, рядом с нами, – нехотя сказала Марина. – Здоровущий такой, шерсть темная, не волк, а целый оборотень. Варька даже не заметила. Ну, я за руку ее схватила – и деру дала.

– От собак вы тоже бегаете? – неодобрительно спросил Аксель.

– От каких еще собак? – не поняла Марина. – Я тут всех собак знаю, чего от них бегать.

– Ладно, идем, девушки, – подхватился Алекс и подмигнул брату. – Я по дороге проинструктирую.

– Кстати, – уже на пороге обернулась Марина. – Говорят, у вас волки живут.

– Волчица больная, выхаживаем. Не бойся, она теперь к людям благодарная, никого не тронет, – мягко сказала Урсула.

– Да я и не боюсь, чего своих бояться, просто интересуюсь. Спасибо вам, а то одним страшно в село возвращаться.

Когда они ушли, Аксель повернулся к Урсуле.

– Хорошо их знаешь?

– Марину достаточно. Варю хуже. Она сама из поселка, а бабка ее тут жила. После ее смерти Варя в ее дом переехала, за хозяйством следить.

– Варя тоже в больнице работает?

– Да, санитаркой.

– Марина мне не понравилась. У нее черный глаз.

– Да ладно, оставь, просто тебе деревенские не нравятся. Но…

– Ты что-то учуяла? – прищурился Аксель.

– А ты не чувствуешь? Волком пахнет.

– Кхм. А может быть, волчицей и ее щенками из соседней комнаты?

– Это другой запах.

– Ты уверена?

– Нет. Всякое может быть.

Урсула разжала ладонь и показала Акселю черный волос.

– Видишь? Волчий волос. Я его сразу на Варе заприметила.

– Не удивительно. Она только что из леса.

– Да. Я же говорю, всякое может быть.

– Я против Вари ничего не почувствовал, а чуйка у меня работает.

Урсула хмыкнула.

– Алекс тоже ничего не почувствовал. Плохого. Одно только хорошее. На то и расчет.

– Ты ревнуешь? – рассмеялся Аксель. – Успокойся, глупенькая, мне только ты нужна. Кстати, у нас есть немного времени.

Урсула включилась в процесс, но постоянно уплывала мыслями к вечерним гостьям. Марина ее не волновала. А вот Варя… Может быть, Аксель прав и это просто ревность с ее стороны. А если нет?

Не странно ли для девушки из поселка переехать в деревенский дом покойной бабки и взвалить на свои плечи хозяйство? Хотя… Она сама приехала из города и живет в деревне. Вот опять. Что-то екнуло. У Вари тоже была бабка. Почему Варя работает санитаркой? У нее нет образования? Почему именно санитарка? Не продавец в поселковом универмаге, например. Элита для деревенских и везучие для сельских работники. Хотя бы просто продавцом в продуктовом магазине. Все не судна за больными выносить. Почему Варя не пошла работать в библиотеку? На почту? Что она знает об этой ее бабке? Как же ее звали? Авдотья, кажется. Надо будет завтра в больнице поспрашивать.

– Урсула, ты здесь? – прошептал Аксель. – Все в порядке?

– Уже здесь, – улыбнулась она. – Все хорошо.

8

Ночью братья делали обход леса – и ничего. Ни шороха, ни звука. А поздно вечером в охотничий дом пришла Урсула с новостями. Братья как раз собирались к выходу.

– Почему так поздно? – грозно спросил Аксель. – Я же сказал, после шести дома сидеть или на машине.

– Но так быстрее, Аксель, и я осторожно.

– Урсула, это последний раз. Иначе… Я придумаю, что иначе, ты меня поняла? Взрослый же человек, должна осознавать опасность.

– Ладно, остынь. Я по делу пришла. Сегодня в больнице сельские жаловались, что чужак у них побывал. Украл двух кур и одного гуся. Ночью как раз дождь был, утром жители пошли по следам искать. Крупные следы, говорят, у самого леса оборвались. Лес они прочесывали до обеда, но тоже ничего не обнаружили. Ни примятой травы, ни костей, ни перьев. Вы сначала ночью в лесу были, утром спали, вот и прибежала сейчас рассказать, на работе задержалась.

– Надо бы в лесу капканы расставить, – сказал Алекс.

– Так туда же люди ходят, – покачала головой Урсула.

– Значит, собрать и объявить, чтобы три дня в лес не ходили, обойдутся, – сказал Аксель. – Надо попробовать. Хитрый чужак. Долго ловим. Не дело это.

– Ставьте сегодня, – решительно сказала Урсула. – Никто уже в лес не пойдет, а утром я по деревенским сама пройдусь, а потом уже и в больнице скажу. Слух по селу пройдет быстро, как пожар в сухую и ветреную погоду. К обеду уже все будут в курсе.

– Можно и так, – согласился Аксель, не почуяв подвоха. А подвох был.

С самого начала Урсула думала, что это не простой волк. Просто она никогда с этим не сталкивалась, считала байками. Но попробовать стоит. Либо это оборотень, либо…

– Урсула!

– Что?

– Ты уснула с открытыми глазами? – улыбнулся Алекс. – Иди чай пить.

– А ты куда собрался?

– Капканы ставить.

– Один пойдешь?

– Я недалеко. Да и рано еще волку на охоту выходить. И у меня ружье.

– Да, я скоро подойду, – кивнул Аксель и посмотрел на Урсулу. – Ну, садись, я потом тебя как раз провожу.

Алекс ушел, Аксель продолжил сборы и взял с подоконника небольшую шкатулку.

– Ты берешь это с собой? – удивилась Урсула. – А что это?

– Пули, – пожал плечами Аксель. – А что, насторожилась, да? Почувствовала благородный метал?

– Не понимаю.

– Ну, если ты ведьма… Тебе тоже есть резон избегать серебра. Особенно если это пули, – хмыкнул он.

– Не может быть, – прошептала Урсула. – Вы с Алексом – охотники за ведьмами? Значит, это ведьмин волк, а не оборотень.

– Значит, есть еще одна ведьма. Странно, что твоя бабушка ничего об этом не говорила.

– Да, странно, я сама об этом думала. Да и две ведьмы на одну округу – это многовато. Тесно им будет вдвоем жить. Значит, что-то тут не так.

– А как?

– Надо подумать, с чего начать.

– С того, что больше всего тебя беспокоит.

– Меня беспокоит Варя.

– А что с ней?

– Я плохо ее знаю. А бабку ее – еще хуже. И они здесь не всегда жили. Авдотья, бабка Вари, после смерти своего мужа хозяйство продала и из села уехала. К своей дочери. Внучку поехала помогать растить. Летом они сюда приезжали. Это я все в больнице разузнала. Потом мать Вари погибла, и бабка с Варей сюда окончательно переехали. Устроились санитарками. Но больше бабка работала, Варя слабая, постоянно чем-то болела, а бабка здоровая была, здоровее многих мужиков. Но вот моя бабушка их немного застала, да и болела она сама в то время, не до того ей было.

– Может, что-то упустила?

– И все равно. Вряд ли. Она бы почуяла. Но нет.

– Может быть, подумать еще? Почему ты остановилась именно на Варе? Чутье?

– Вероятно. И так вовремя она появилась…

– Или не вовремя, – хмыкнул Аксель. – Самонадеянная девчонка.

– Так она и не одна. У нее волк в помощниках. А откуда он взялся?

– Откуда?

– У бабки ее сороковины завтра.

– Хочешь сказать, это бабка ее охраняет?

– А после сорокового дня уже не сможет. Значит, есть какое-то важное дело, которое она должна завершить. И нам нужно узнать, что это за дело, чтобы понять, как действовать дальше.

– Так. Алекс в тебе не ошибся.

– А ты сомневался?

– Чуток.

– Я сама во всем сомневалась. Я впервые это прохожу. Даже не верится, что все это существует.

– Считай, у тебя первое боевое крещение. Страшно?

– Немного.

Аксель обнял Урсулу.

– Не бойся. У тебя есть я. А еще Алекс. И волки. И Ася.

9

Урсула провела ночь на веранде. У окна. Сидела в кресле – качалке, накрывшись пледом.

Погода ухудшалась. Ветер становился все сильнее. На небе собирались черные облака. Деревья в лесу качались.

Не смотря на страх за братьев, Урсула задремала. Полусон – полуявь сковал руки и ноги, глаза не открывались, и тут во дворе стал выть волк, а в окно кто-то стучал. И еще шепот. Прямо в ухо. То ли мужской, то ли женский. Кто-то просто называл ее по имени. Словно звал куда-то.

Из этого состояния ее вывела Ася. Прилетела из комнаты, села ей на плечо и стала ухать.

Урсула, наконец, смогла открыть глаза. Посмотрела в окно. Никого не было. И никто не выл. Если только ветер. Приснилось, должно быть.

– Ася, – улыбнулась она. – Я думала, ты улетела. Спасибо тебе. Какая умная птица. Почуяла плохую погоду и осталась дома? Умничка.

К обеду вернулся хмурый Аксель.

– Не нашли? – поняла Урсула.

– Тишина.

– А капканы?

– Сработал один.

Урсула заволновалась.

– Варя в него попала?

– Марина.

– Не может быть. Я уверена, что она – не ведьма.

– Конечно, нет. Варя ей денег заплатила, чтобы ельник собрала, в прошлый раз-то они не успели.

– Еще интереснее.

– Ага. И куры с гусем, что в прошлый раз чужак украл – со двора нашей Вари. И куры черные. Так, между делом узнал.

– Действительно. Черные куры. Проводит какой-то ритуал. Поэтому в лесу ничего не нашли. А волк следы путает. Отвлекает.

– Возможно, и сегодня куры пропали. Только считать их было некому.

– В смысле? Что-то с Варей?

– Да. Плохо стало. В больнице она. В соседней с Мариной палате. Чувствуешь связь?

– Марине грозит опасность?

– Не уверен, что волк проберется в больницу. Да и не нужна ему больше Марина.

– Ты что-то знаешь?

– Волк должен был убить Марину. Поэтому ее отправили в лес. И это дважды сорвалось.

– Почему именно Марина?

– А кто еще пойдет в лес в такое время, кроме Марины? Даже за деньги никто бы не пошел. Кроме нее. Но она осталась жива. А Варя совсем ослабла. Понимаешь?

– Кажется, да. Понимаю, что волку нужны жертвы. От них Варя черпает силу.

– Не силу, а жизнь. Про торговцев смертью когда-нибудь слышала?

– Да. Все сходится.

Урсула стала ходить взад – вперед. У нее загудел телефон. У Акселя тоже. Они переглянулись.

– Штормовое предупреждение, – сказала Урсула. – Хорошо, что у меня сегодня смены нет. На улице и в самом деле страшно.

– Какое удивительное совпадение. Сегодня сороковины бабки Авдотьи. Ельника нет, гостей нет, Варя в больнице. И штормовое предупреждение.

– Поезжай за Алексом. Проведем здесь время до завтрашнего утра. У меня ставни на окнах, а в вашем охотничьем доме стекла ветром выбить может. Видишь, даже Ася сегодня никуда не улетала.

– Она не голодная?

– Не переживай.

– Ты права в одном, Урсула. До завтрашнего утра нам нужно просто спрятаться. Но не здесь. А именно в охотничьем доме. У нас не простые стекла. Если в них кинуть камень, даже следа не останется. И потайная дверь есть, ведущая на задний двор. На случай отступления. В подполе можно пережить одну революцию. А еще есть подземный ход в село.

– Ого, настоящая крепость.

– А то. Враг не пройдет.

– Да. Ты прав. Ничего делать не нужно. Волку нужна именно я. Потому что я – ведьма. Я могу на очень долгое время продлить Варе жизнь и поддерживать ее силы. Кроме меня никто не годится.

– Не дрейфь, любовь моя, все обойдется. У нас в доме еще целая волчья стая есть. И Алекс. С серебряными пулями.

10

Насколько крепкий был охотничий дом, Урсула поняла, оказавшись там во время стихии. Пока погода бушевала за окном, в доме было тихо и только камин потрескивал за спиной.

В полночь к дому выбежал черный волк. Он выл и кидался на стены, пытался разбить оконное стекло головой. Он прыгал, метался и скалил зубы. Аксель смотрел в окно, сложив руки на груди, Алекс курил, сидя на диване, оклемавшаяся волчица с подросшими волчатами дежурили у двери. Урсула дрожала. Такое ей приходилось видеть впервые. Но, раз все так спокойны, своего волнения она показывать не хотела.

В соседнее окно начали стучать. Урсула повернула голову и застыла. За окном стояла Варя в белой больничной рубашке.

– Урсула, пусти меня. Спаси меня, Урсула. Отдай мне хотя бы Алекса. Он все равно должен был умереть. Он должен был умереть. Мой волк должен был его убить. Должен был!

– Аксель! – крикнула Урсула.

Он подскочил к ней, обнял.

– Что случилось?

– Ты тоже ее видишь?

– Кого?

– Варю. Вот же она. Стучит в окно.

– Варя лежит в больнице.

– А за окном кто?

– Полагаю, уже не она. Пойдем, я отведу тебя в спальню и дам выпить настойки.

– Да. Дай мне выпить. Но я не усну. Я буду здесь.

– Держись, милая. Все будет хорошо.

Часы на стене безучастно отсчитывали время. Одна жизнь, две, три, им все равно…

Около четырех утра за окном исчезла Варя. Растворилась, как галлюцинация. А может, это и была галлюцинация. Еще через некоторое время волк, уже изрядно выбившийся из сил, словно преодолевая самого себя, попятился, сделал несколько больших прыжков и скрылся в лесу.

К утру погода стала стихать. Волчица с волчатами легли у двери, Алекс уже давно спал на диване, только Урсула с Акселем сидели за столом.

– Ты как? – участливо спросил он.

– Бывало и лучше.

– Если шутишь, значит, все в порядке, – улыбнулся Аксель. – Я думал, ты хлопнешься в обморок.

– Успею.

– Не понял. У тебя появились вопросы?

– Конечно. – Урсула залпом выпила стакан настойки и тряхнула головой. – Волк должен был убить Алекса. И меня. Почему же он тебя не тронул? Три сильных жизни. Он должен был забрать всех нас. Тебя в том числе.

Аксель усмехнулся и погладил Урсулу по руке.

– Когда я был в возрасте Алекса, меня тоже ранил волк. Рана оказалась глубокая.

– Это тот шрам? У тебя под левым ребром? – вздрогнула Урсула.

– Он самый. – Аксель немного помолчал. – Родители повезли меня в больницу. С ними поехал мой дед. Вернее, меня повезли на машине скорой помощи, а родители с дедом ехали за ней следом.

Аксель снова замолчал.

– Они все погибли, да? – прошептала Урсула.

Аксель кивнул.

– Попали в аварию. А я выжил. У торговцев смертью это считается вторичной жизнью. Такая им не подходит.

– А мне подходит, – слегка улыбнулась Урсула, встала и подошла к Акселю.

– Ты спрашивал, выйду ли я за тебя замуж. Так вот, я согласна.

Она села Акселю на колени, обняла за плечи и уткнулась ему в шею.

– Ты согласилась из жалости? – хмыкнул Аксель.

– Нет, конечно. Ты же знаешь, что я тебя люблю.

– Не бойся, рано я не умру. Лет пятьдесят мне выторговали. До семидесяти дотяну.

* * *

В пять утра в больнице умерла Варя.

Чуть позже, этим же утром, деревенские обнаружили на обочине леса мертвого черного волка, который оказался крупной волчицей.

Разговор по душам

В нашем дурдоме, по улице Добролюбова, дом девять, дробь одиннадцать, наступил тихий час. Вернее, относительно тихий. Мы выпили сразу и успокаивающее, и обезболивающее, но некоторые, особо буйные, спать так и не ложились. Шныряли по коридорам. Кто-то проверял сохранность противопожарных принадлежностей, – лил воду из шланга. Успокоился только после того, как залил половину коридора.

Я зашла в свою комнату, заперла дверь, – мало ли что, кругом одни психи, – и села у распахнутого окна. Свет включать не стала. Сижу, курю, засыпаю… Но тут у меня весь сон прошел! Вижу, – по воздуху идет святой Петр. Крылья, почему-то, в руке держит. Я замахала ему руками:

– Петя! Петя! Иди сюда!

Святой Петр сделал маневр и приземлился на моем подоконнике.

– Здравствуй, Маргарита.

– Привет.

Я заметила, что белоснежное одеяние Петра далеко, в общем-то, не белоснежно. И немного помято. Но я ничего говорить не стала. Вежливо улыбнулась и протянула пачку сигарет:

– Курить будешь?

– А что куришь?

– «Пегас».

– Ну, давай. Надеюсь, вторые крылья у меня от этого не вырастут. И копыта – тоже.

– Не боись, Петр, у тебя теперь ничего не вырастет.

– Легко тебе говорить! А у меня вот волосы седеют.

– Да что ты? А Бог что говорит?

– Смотри, смотри, Петя, на род людской, не такое еще увидишь.

– Надо же!

– Правда, волосы потом снова отрастают. Становятся такими же, как в молодости.

– Вот это дело! Нам бы так!

Мы немного помолчали.

– Ой, Маргарита, насмотрелся я тут на вас! С ума сойти можно!

– Конечно, можно. Это же сумасшедший дом.

– Девочки с шестого этажа нашли где-то надгробную плиту…

– Так раньше на месте нашего дурдома кладбище было.

– А они теперь пользуются этой надгробной плитой, как столом. Едят на ней.

Пьют. Ужас-то какой! У меня просто крылья – дыбом!

– Да ладно тебе, Петя! У нас тут все в порядке вещей. Вот, например, Гришка. Он когда у своей тетки ночует, в Щелково, и просыпаясь утром, не видит в окне Останкинской башни, потом покрывается. Думает, что глюки полезли.

– Кто полез?

– Да глюки!

– Кто такие?

– Да галлюцинации!

– О, Господи!

– А че? Великий, могучий русский язык.

Петр выкинул сигарету. Я тоже. Мы опять немного помолчали. Петр повертел в руках свои крылья.

– У тебя порошок есть?

– Не. Но я щас принесу. В женском умывальнике видела начатую пачку порошка. Растяпа какая-то оставила. Щас сопру.

– Не надо! – Закричал святой Петр. Я от испуга даже икнула раза три. – Я ворованным не пользуюсь! И тебе не советую.

– Ой, да ладно тебе, Петя! В дурдоме свой катехизес. Вот я, например, вчера варила на общей кухне суп с грибами. Ложка в кастрюле стояла. Все деньги я на эти грибы отдала, – так вдруг захотелось. Суп был уже почти готов, я отошла на минуту. Всего на минуту, Петя! Вернулась, – а в кастрюле пусто. Нет, грибочка четыре осталось. Пришлось бульон хлебать. Вот так. А ты говоришь!

– Ну и что, – упрямо пробубнил святой Петр. Потом вздохнул. – Эх, а крылья бы постирать.

– А что ты с крыльями со своими сделал? Шатался, что ли, по крыше пьяный?

Святой Петр хотел было возмутиться, но вдруг как шикнет:

– Крест твори! Твори, говорю!

Я вздрогнула и перекрестилась дрожащей рукой.

– А что случилось?

Но тут я и сама увидела. К нашему окну, по карнизу, шел какой-то мужчина в черном плаще и черной широкополой шляпе. Я оторопела.

– А! Самоубийца! – выдохнула.

– Да нет. Слишком походка уверенная. Погляди!

Я гляжу, – верно!

– Петь, а кто это?

Но святой Петр промолчал. Только в крылья вцепился. А мужчина подошел к нашему окну и сел рядом с Петром на подоконник.

– Ах, голуби! Привет, Марго.

– Здравствуйте. А вы кто?

– Не узнаешь, Маргарита?

Мужчина улыбнулся как Чеширский кот.

– Как Чеширский? – вдруг говорит мужчина. Я икнула. К сигаретам потянулась. Святой Петр тоже закурил. – А это ты здорово придумала, Марго. Верно.

– Петя, – говорю, – это че, дьявол, что ли?

– Дьявол, дьявол, – проворчал святой Петр.

– Ну, ты, поосторожнее, крылатый, – погрозил пальцем Дьявол. – Вот бате твоему скажу, чем ты тут занимаешься.

– Подлипала. Подхалим. – Буркнул святой Петр. И виновато поежился.

– Вот-вот. Опять куришь? Ох, батя тебя за это по головке не погладит!

– Отвяжись, репей паршивый! – Святой Петр пустил колечки дыма. – Подлипала. Подхалим. Лизоблюд.

– Совсем распоясался. Никакого воспитания! – Дьявол театрально вздохнул, достал из кармана пачку «Мальборо». – А вы что курите, ребята?

– «Пегас»! – крикнул святой Петр.

– Ладно, все не «Прима».

– А то! – Хотела я заступиться за святого Петра. И запнулась.

Дьявол усмехнулся. Щелкнул зажигалкой «Зиппо».

– Могу дать затянуться.

– Марго! Не бери! – Прошипел святой Петр.

– Что ты, ангел, не нужно приучать девочку к нищете. Она у нас еще покажет первый класс. Верно, Марго?

– Верно.

– Ах, видел я, Маргошечка, какие вы тут процедуры делаете. Браво. Я восхищен. Могу зашабашить несколько билетиков на одно сногсшибательное шоу. Вальпургиева ночь называется.

– Да у нас тут каждая ночь – Вальпургиева. Че нам?

– Посмотрите, как работают настоящие профессионалы.

– Это вы приводите к нам своих профессионалов. Мы повысим немного их культурный уровень.

Дьявол рассмеялся.

– Дообщаешься ты, Петя, с душевнобольными… Хотя люблю я вас, психов! – Дьявол повернулся ко мне. – Задеваете вы чем-то. – И выкинул так и не зажженную сигарету.

Мы с Петром свои тоже, почему-то, выкинули. Петр покашлял.

– Ты не тяни резину, Дьявол, говори, что нужно, и проваливай к чертям!

Дьявол пожал плечами.

– Да. Я, в отличие от некоторых, просто так по крышам не шатаюсь…

– Я…

– Помолчи, мальчишка. Язык бы твой вырвать!.. Освоился!.. Так сквернословить стал! Так вот. Я дух противоречья и отрицанья. По вашим меркам, Маргоша, просто гений. Поэтому спрашиваю сразу и прямо. Сделку подписываем?

Святой Петр от неожиданности свалился с подоконника. Через секунду он снова на него вскарабкался, держа крылья, которые так и не выпускал из рук.

– Ах ты, паршивец! Гад! – Прохрипел. – Свинюга!

– Какие страшные слова знает! – усмехнулся Дьявол. – Ты к нам не лезь. Марго – девочка взрослая. Сама разберется.

– Правда, Петя. Ты успокойся.

– Отлично. Так что, сделку подписываем? Соглашайся, и все будет круто.

– А что я получу?

– Красивую жизнь и небо в алмазах.

– Ну, небо в алмазах я, предположим, каждый вечер вижу.

– На подделки пялишься. Сама ведь знаешь. Я предлагаю тебе настоящую жизнь. Что за прибыль у меня будет от нашей сделки, ты тоже знаешь, – не маленькая. Но не пугайся. Вспомни литературу. Книги же читаешь. Воланд, Мефистофель…

– Лермонтовский Демон! – вспомнила я.

– Вот – вот! Все мы вам помочь хотим, жалкие вы существа.

– Я не жалкое существо. Сама со всем справлюсь, без вашей помощи.

– Обломайся, гад! – Зарадовался святой Петр.

– Аа, опять ты, Петрушка зеленая.

– Слушайте, ребята, а весело с вами! – Вдруг сказала я.

Дьявол смахнул с плеча невидимую пылинку.

– Все у тебя хорошие, Марго. – Потом он стукнул Петра по плечу. – Подурачились, и хватит. Пора домой.

– Сейчас, – Нехотя протянул Петр.

– Пошли, пошли, нравишься ты мне, птица божественная! И когда крыла свои постираешь, бомж небесный? Опять подзатыльник от бати схлопочешь.

– А тебе – че? Подхалим. Подлипала. Лизоблюд.

Дьявол отвесил Петру подзатыльник, и тот быстро встал.

– Я готов!

– Вот так. – Дьявол подмигнул мне. – А с тобой, Марго, мы еще поговорим. Я настойчивый. Это был только первый заход. Да и ты, девочка моя, неоднозначна. Сядь, подумай на досуге. Я еще вернусь и мы поговорим без свидетелей.

– Только на сделку не соглашайся, Маргарита! – Крикнул мне напоследок святой Петр. – Послушай меня, Маргарита!

* * *

– Послушай меня, Маргарита!

Я открыла глаза: лежу на кровати в своей комнате в общежитии литературного института. А предо мной – Пашка с бритвой в руках. Нет, Пашкино поведение уже ни меня, ни кого-либо другого не шокирует. Поэтому я вздохнула, настроилась на долгий разговор, и спокойно спросила:

– Ты бриться, Паша? Или вены резать?