Текст книги "Секрет старой фермы"

3. Артур

Бро и Джимми молча смотрели друг на друга, причём Джимми, похоже, был очень зол. Взгляд Бро был сначала удивлённым, потом озадаченным, и, наконец, в нём тоже появилось сердитое выражение. Что происходит? Боюсь, дальше нас ждёт драка. Джимми – парень довольно крупный. Но, с другой стороны, Бро очень сильный.

Я всего один раз видел, как Бро дрался. Он тогда врезал хулигану по имени Фостер, нос ему изрядно расквасил. Мне это очень понравилось, но это не значит, что мне хочется повторения. Так что я перевернулся на спину и прикинулся мёртвым.

Оба мальчика обернулись ко мне. Я попытался вилять хвостом, но быстро осознал, что сам же его придавил так, что не могу пошевелить. Прикинуться мёртвым не так просто, как вам кажется. Злость тем временем постепенно оставляла ребят. Я прямо почувствовал: плотное, узловатое нечто поднялось и уплыло.

– Как его звать? – спросил Джимми.

– Артур, – ответил Бро.

– И что это он делает?

– Прикидывается мёртвым.

– А ещё он умеет что-нибудь?

– Не-а.

Ладно. Может, он и прав. Я пытался научиться давать лапу, но это оказалось слишком трудно. Но я не расстраиваюсь: прикидываться мёртвым – более классный трюк. Лёжа вот так, на грязной тропинке посреди леса, под падающими мне на морду холодными каплями дождя, я был совершенно доволен собой.

– Хм, – проговорил Бро, – так что не так с молоком?

Джимми потупился:

– Я не виноват.

– Чего? А кто сказал, что ты виноват?

Голос Джимми стал выше, с каким-то надрывом к концу:

– Этот придурок Уолтер. А отец поверил ему. Как всегда.

– Уолтер – это кто? – спросил Бро.

– Старшеклассник, которого выгнали из школы, а мой папа его нанял, – пояснил Джимми и поднял голову. Дождь смыл кровь с его щеки. – Но в этот раз он неправ. Я всегда запираю дверь, каждый вечер. Это моя последняя обязанность за день. Так что я жду этот момент с нетерпением.

– Какую ещё дверь?

– В хлев.

– Кто-то вломился к вам в хлев?

– Наверное. Но Уолтер говорит, что, когда он пошёл утром доить корову, дверь была открыта нараспашку.

– Может, её так оставили те, кто вло– мился?

– Я так и предположил. Но папа посмотрел и возразил, что замок цел. «Никто не ломал её, паршивец ты этакий», – вот так он сказал. И никаких признаков проникновения.

– Проникновения?

– Ну, там, чтобы замок был испорчен, должны быть или следы лома, или отмычек… Так что выходит, будто это я забыл запереть дверь. – Открытый глаз Джимми налился гневом. – Но я не забывал! Я сделал всё, как обычно, Бро. Я давно привык к этому всему. – И из единственного открытого глаза вдруг хлынули слёзы. Джимми быстро вытер их тыльной стороной ладони.

Бро отвёл взгляд и посмотрел на меня. Я, кажется, всё ещё прикидывался мёртвым. Одно из многих преимуществ этого трюка – он очень успокаивает. Бро несколько раз моргнул. Люди так делают, когда не могут поверить своим глазам. Я это отлично понял. Ещё бы – совершенно невероятно, что кто-то способен так здорово прикидываться мёртвым! Наверное, именно об этом Бро и подумал. Я попытался завилять хвостом, но у меня не получилось. Ах да! Я же на нём лежу. Ладно – попробую позже ещё разик.

Бро обернулся к Джимми:

– Ты давно привык ко всему?

Тот кивнул.

– Я так справляюсь с…

– С чем справляешься?

Джимми встряхнул головой:

– Забей.

– Ладно.

Некоторое время оба молчали, так что тишину нарушал лишь шорох дождя.

– Хм, так что, – наконец заговорил Бро, – из хлева что-то пропало, да?

– Бро! Ты что – идиот?

– В смысле?

– Я же тебе уже сказал – молока не будет.

– Пропали коровы?!

В голосе Джимми послышался надрыв:

– Кто-то… Кто-то должен был это провернуть. – Он глубоко вздохнул и закончил уже спокойнее: – И у нас всего одна корова.

– Да?

– Сладкая Леди Эм. Она очень дорогая – самое дорогое, что у нас есть.

– А как она выглядит?

– Как корова, – пожал плечами Джимми. – Ты случайно не видал тут корову? Хоть какую-нибудь?

– Не-а, – покачал головой Бро, – но я помогу тебе её найти.

Джимми, казалось, удивился:

– Правда?

– Факт.

С этими словами Бро обернулся ко мне:

– Давай, Артур, заканчивай с этим. Пора заняться делом.

Заняться делом? Это что-то новенькое. Но насчёт заканчивай – это я понял. Я очень не люблю расстраивать Бро, так что я немедленно прекратил прикидываться мёртвым и просто лёг смирно.

– Артур! Я имею в виду – вставай.

Вот оно как! Подсуетиться – значит встать? Я узнал что-то новенькое! Это довольно занятно. Главное – чтобы в привычку не вошло.

– Ну вставай же!

Точно. Я подобрал лапы под себя и оттолкнулся. Я почти всегда так встаю. И почти всегда у меня получается. Потом я хорошенько встряхнулся – настоящий ливень устроил. Вау! До чего же сегодня славный день! Как насчёт перекусить? Желательно – в ближайшее время? Я проголодался. И тут меня осенило – я же даже не завтракал! Ой-ой-ой. Пожалуй, дела обстоят не так уж и замечательно, как мне каза– лось.

– Он какой породы? – спросил Джимми.

– Просто дворняга.

Дворняга? Я что-то такое и раньше слышал, и всегда – в подобном контексте. Звучит так, будто дворняга не лучшая порода собак, но на самом деле это, разумеется, неправда. В общем, это одна из тех загадок, ответ на которые приходится искать всю жизнь.

– Я всегда мечтал завести собаку, – вздохнул Джимми.

– А у тебя нет?

Джимми покачал головой.

– Почему?

– Он терпеть не может собак.

– Уолтер?

– Папа, – ответил Джимми. – Но не исключаю, что и Уолтер тоже. Они очень похоже рассуждают.

* * *

Если я всё правильно понял, мы отправились на поиски коровы по имени Сладкая Леди Эм. Сначала мы прошли назад – на наш луг, и осмотрели его со всех сторон. Наш луг – это не плоская равнина, на нём множество холмов, так что и устать недолго. Никаких коров там не было, хоть я и ощутил лёгкий коровий запах. Мне кажется или я уже унюхивал его сегодня? Может, и да, а может, и нет. Зачем нам вообще нужен запах коровы? Пока я размышлял об этом, мы вышли на размытую грунтовую дорогу, по бокам которой высились забрызганные грязью сугробы.

– Артур хорошо умеет искать? – спросил Джимми.

– Однажды он нашёл в помойке кимоно.

– Что?

– Ну, это что-то типа халата. Японского. Это было мамино кимоно. Артур его выкопал и принёс ей, но выяснилось, что она сама его выбросила.

– Почему?

– Оно ей разонравилось.

– Почему? – не унимался Джимми.

Не помню, чтобы прежде кто-то при мне так интересовался прошлым. Я быстро обнюхал Джимми, уловив характерный запах мальчика-с-грязными-носками. Этот запах мне отлично знаком благодаря Бро. Джимми я почти не знаю, но, кажется, начинаю его любить. Я всего несколько раз его видел, один раз – на открытом катке, когда мы смотрели матч с участием звёздной команды U-12. Хармони и Бро играют в этой команде, а я люблю ходить на их матчи. Если б не то недоразумение с шайбой (кстати, она оказалась несъедобной), мама бы гораздо чаще брала меня туда. Но сейчас сезон уже закончился, так что нечего и жалеть. Скоро бейсбол? Думаю, да. Не могу дождаться. Бейсбол – мой любимый вид спорта, а бейсбольные мячи – так прям чудо. Особенно из– нутри.

– Я не знаю, – ответил тем временем Бро. – Вроде мой папа привёз его из какой-то командировки.

Это они про кимоно до сих пор? Я помню, каким оно было шелковистым и как приятно было жевать его, но всё равно несколько растерялся.

– Они развелись, да? – спросил Джимми.

– Эмм… Хм, – пробормотал Бро.

– И мои тоже.

– Ты с папой живёшь?

– Угу.

Дождь почти прекратился, и на лугу стало тихо. Я подошёл и сел на ногу Бро. Не знаю зачем.

– Давай найдём Сладкую Леди Эм, – сказал он и потрепал меня по спине. – Ищи корову, Артур.

Без проблем! Я люблю Бро и готов что угодно для него сделать, если только у меня есть шанс перекусить в ближайшее время. В идеале – прямо сейчас. Но ни от кого из мальчиков не пахло вкусняшками. Они что-то говорили про корову? Я поднял морду и принюхался. Ни намёка на запах коровы. Это плохо. Если вы что-то вынюхиваете, но не ощущаете этого запаха, то надо пойти в другое место и понюхать там. Но пойти в другое место – значит, куда-то идти, а я предпочитаю этого не де– лать.

Я встал. Первая проблема, с которой вы сталкиваетесь, когда надо куда-то идти, – это понять, куда именно. Понятия не имею почему, но я решил вскарабкаться на сугроб и вылезти на дорогу. Не помню, говорил ли я уже – это грязная дорога, а сейчас – так и совсем раскисшая из-за дождей. Это я вроде тоже упоминал. На дороге я немножко попил из грязной лужи. Вода в ней оказалась так себе, но я не жалуюсь. Потом я принюхался. Корова? Нет коровы? Я не готов поручиться, но, кажется, тут недавно проехала какая-то машина. От машин остаётся запах, который ни с чем не спутаешь. Его даже вашим жалким носом можно унюхать. Простите, что попрекнул вас. Беру свои слова назад.

– Артур, – окликнул меня Бро. – Ты что-то учуял?

Ребята подбежали ко мне. Ну, ладно – может, не подбежали, но уж точно не подползли. Мы поднялись на холм. Почти на самой вершине мы увидели, что нам навстречу движется какой-то человек. Джимми замер как вко– панный.

– Ты знаешь этого парня? – спросил Бро.

Джимми кивнул:

– Это Уолтер.

Уолтер? Я вроде что-то о нём уже слышал. Я покопался в памяти. Она у меня не очень глубокая. Но, может, там найдётся что-то про Уолтера? Ох-ох-ох. Это он не любит таких, как я, да? Как это вообще возможно? В этом нет смысла.

Я внимательно посмотрел на приближающегося человека. В руках он держал маленькие зелёные бумажки. Это деньги? Вау! Деньги – это маленькие зелёные бумажки! Я, кажется, совершил научное открытие! Наверное, впервые в жизни.

Уолтер поднял глаза и, заметив нас, сунул деньги в карман. У него были тонкие усики, а из подбородка торчали редкие неопрятные волосинки, но в остальном его лицо было скорее детским, чем взрослым. А вот туловище было мужское – большое и сильное. Он не спеша подошёл к нам и улыбнулся:

– Ну, Джимми, как успехи?

Здоровый глаз Джимми мрачно воззрился на Уолтера:

– А успех – о чём ты вообще?

Мужчина перевёл взгляд на Бро:

– А это кто?

– Мой друг, Бро.

– Бро, говоришь? – хмыкнул Уолтер. – И что – вы с Джимми правда друзья? Первый раз слышу, что они у него есть.

– Да, – кивнул Бро. – Мы друзья.

– Тогда ты, как друг, уж поучи его, что дверь в хлеву нужно на ночь как следует запирать.

Джимми по-прежнему не сводил с Уолтера глаз:

– Я её запер, – произнёс он.

– Ты хочешь опять начать всё сначала? – спросил Уолтер резко.

Джимми опустил глаза.

– Вряд ли, – подытожил Уолтер.

Я решил, что мне Уолтер не нравится. А в следующее мгновение заметил, что рычу: утробно, с ноткой угрозы. Мне редко доводится слышать, как я рычу. Сегодня от этого звука меня аж озноб пробрал. Вот дела! У меня выдался положительно отличный день.

Уолтер отпрянул.

– Эй! Эта блохастая тварь, что, укусить меня собирается?

– Вовсе он не блохастый, – ответил Бро. – И очень дружелюбный. За редкими исключениями.

– Это ты на что намекаешь? – взвился Уолтер.

Бро промолчал, лишь слегка наклонив голову и не сводя с Уолтера пристального взгляда. Лицо Уолтера покраснело. Он, что, решил поближе подойти? Я зарычал чуть громче. Уолтер злобно на меня посмотрел и, обогнув нас, направился туда, откуда мы появились.

– Ну, удачи вам, малыши, – бросил он через плечо. – И на этой дороге можете не искать. Я там уже был.

С этими словами Уолтер удалился всё той же неспешно-вальяжной походочкой. Джимми и Бро молча смотрели ему вслед.

– Он что, больной? – наконец спросил Бро.

– Придурок он, а не больной, – буркнул Джимми.

– Тогда зачем вы его наняли?

Голос Джимми дрогнул:

– Я его не нанимал.

– Ну, твой папа. Ты же прекрасно понял, о чём я.

– Отстань, Бро.

– Не вопрос, – кивнул тот.

Джимми быстро взглянул на Бро так, как если бы… как если бы увидел его в новом свете.

– Уолтер – сын старого друга моего папы, они ещё в штате Мэн дружили.

– И ему была нужна работа, да?

– И это тоже, – согласился Джимми. – Но в первую очередь дело в том, что друг моего папы считал, что работа на ферме пойдёт Уолтеру на пользу. Типа, поможет ему образу– миться.

– В каком смысле образумиться?

– Ну, его исключили из школы, много раз штрафовали за превышение скорости и всё в этом роде…

Уолтер тем временем скрылся за пово– ротом.

– И что – твоему отцу он нравится? – спросил Бро.

– О, да, – кивнул Джимми.

Я, между тем, всё ещё ощущал запах машины, доносившийся до нас откуда-то из-за гребня холма. Так что я пошёл на этот запах: ведь идти на запах – один из моих несомненных та– лантов.

– Он что-то почуял, – сказал Бро. – Я в этом уверен.

– Но Уолтер там уже посмотрел, – пожал плечами Джимми.

– Думаю, у Артура нюх поострее, чем у Уолтера, – хмыкнул Бро.

Вот так Бро! Ну как можно его не лю– бить!

Джимми засмеялся, но как-то невесело, и они пошли за мной на вершину холма. И там, на некотором расстоянии от нас стояла моя машина: прямо посреди дороги у небольшой каменной изгороди. То есть, конечно, не моя собственная машина, да и не машина вовсе, а грязный белый фургон с рейлингами на крыше. Задняя часть была поднята, и два бритоголовых типа, похоже, пытались заменить колесо. Один из них был высоким. А второй – нет. Высокий работал, а маленький смотрел. В одной руке он держал бумажный стаканчик, от которого шёл пар, а во рту – сигару. Увидев нас, они обернулись одновременно, с одинаковым напряжённым выражением на лицах. Потом маленький отхлебнул из стаканчика, а большой крутнул в руках ключ и вернулся к работе. Но взглядом они продолжали следить за нами.

Мы подошли ближе. У обоих были густые, мокрые от дождя бороды, а на шеях над воротниками плащей красовались татуировки. Что ещё? Пахли они как мокрые тряпки. Их насторожённые взгляды переместились на опухшую половину лица Джимми.

– Привет! – сказал Джимми. – Вы тут, случаем, корову не видели?

– Не видели ли мы корову? – повторил здоровяк.

– Она потерялась, – пояснил Бро.

Здоровяк подтянул ключом гайку, кашлянул и обернулся к товарищу:

– Роско, ты, случаем, не видал потерявшихся коров?

– Видел одну, – хохотнул тот. – На небеса взобралась.

Здоровяк рассмеялся, потом встал и посмотрел на нас.

– Мне жаль, джентльмены. Коров сегодня не подают. – С этими словами он опустил задние колёса фургона на землю и убрал домкрат и запаску на крышу. Роско смял стаканчик, выбросил его за каменную ограду и открыл водительскую дверь. В последний раз затянувшись, он щелчком отшвырнул окурок в кусты. После этого бородачи сели в фургон и укатили, вскоре исчезнув за поворотом.

Я доковылял до кустов, нашёл окурок и долго на него смотрел. Обычно я испытываю непреодолимое искушение попробовать то, что только что побывало во рту человека, но на сей раз мне удалось сдержаться. Я как-то уже пробовал окурок и зарёкся это повторять. И, в общем, мне понадобилось всего несколько попыток, чтобы и впрямь больше не пытаться! Не забывайте – я очень способный ученик.

Джимми задумчиво смотрел в пространство. Потом сжал руку в кулак и стукнул им по ладони:

– Куда она могла подеваться?

– Может, её позвать? – предложил Бро.

– Позвать? – переспросил Джимми.

– Леди Эм! Леди Эм! Леди Эм! – несколько раз прокричал Бро.

Ответом ему была полная тишина. Лишь шуршал вновь усилившийся дождь.

– Ну зато как минимум одну вещь мы знаем наверняка, – сказал Джимми. – В коровах ты ровным счётом ничего не смыслишь.

Коровы? Они совсем вылетели у меня из головы, но теперь, вспомнив о них, я осознал, что вокруг было очень много коровьего запаха. Я быстро сделал небольшой круг там, где стоял. Это помогает взять след по запаху, но, в каком бы направлении я ни поворачивался, запах становился слабее. Совершенно не понимаю, как это возможно.

– Почему он лает? – спросил Джимми.

– Наверное, голоден, – предположил Бро.

Голоден? Вовсе не потому! Но в следующий момент уже стало именно потому.

4. Принцесса

Можно ли сказать, что у меня скверный характер? Ни в коем случае! Иметь скверный характер – это плохо. Все хотят держаться подальше от того, у кого скверный характер. А ко мне все хотят держаться поближе. Стало быть, у меня не скверный характер.

Но это не значит, что у меня не может быть скверного настроения время от времени. Например, этим ранним утром у меня очень скверное настроение. Думаю, вы понимаете почему: я хочу своих сливок. Свежих сливок, которые Берта наливает мне в особое блюдце. Мои сливки! Сейчас же!

Да что такое со всеми сегодня? Со своего места на дедушкиных часах я слышала, как на кухне Берта тихонько напевает себе под нос. Напевать, как если бы всё было тип-топ, в тот момент, когда всё совсем не тип и не топ! Пальто Берты висело на крючке у входной двери, и её синий шарф свисал из кармана. Если я не ошибаюсь, а я никогда не ошибаюсь, синий – любимый цвет Берты. Я мысленно уже проложила короткий путь к вешалке, чтобы завладеть её синим шарфом и сделать с ним… потом посмотрим, что именно, – когда Берта вышла из кухни, надела пальто и обмотала синий шарф вокруг шеи. Как будто прочла мои мысли! Очень неприятно: мои мысли никого больше не касаются. Пожалуй, это ещё один повод отобрать у неё этот синий шарф. Что может быть логичнее?

Тем временем сверху донёсся мамин голос:

– Харми? Подменишь меня на стойке регистрации часика на полтора? Мне нужно в банк.

– Разумеется, – откликнулась Хармони. – И даже денег с тебя не возьму.

– Ха-ха, – рассмеялась мама.

Несколько мгновений спустя она появилась в прихожей с сумкой и зонтиком. Взявшись за ручку двери, она оглянулась на меня:

– Как дела, милашка?

Поразительный вопрос. Как у меня дела? Неужели не ясно? Я так и не получила сливки. Люди читают мои мысли. Синий шарф должен принадлежать мне. Как, по-вашему, у меня дела, а?

Мама ушла и закрыла за собой дверь. Хармони вышла из кухни в прихожую, на ходу доедая йогурт из пластикового стаканчика. Я время от времени пробую йогурт, и он вполне ничего, но не идёт ни в какое сравнение с сами-знаете-чем. С другой стороны, даже если у меня скверное настроение, я всегда рада видеть Хармони. Мне нравится и её прямая осанка, и шелковистая кожа, и большие карие глаза с множеством золотых искорок, почти столь же яркие, как у мамы. Да, она воплощённая красота. Хоть, разумеется, и не моего уровня. Я обязана это отметить, чтобы не вводить вас в заблуждение.

Хармони вошла за стойку, положила в рот ложку йогурта и принялась листать большую чёрную книгу. В большую чёрную книгу записывают бронь постояльцев. Что бы Хармони там ни увидела, это, кажется, огорчило её. Не глядя, она бросила пустой стаканчик из-под йогурта через плечо в корзину для мусора. Бро всегда бросает вещи в урны подобным образом, но никогда не попадает с первого раза. Я впервые вижу, как это делает Хармони – стаканчик от йогурта аккуратно плюхнулся прямо в центр корзины. В следующее мгновение я уже скользнула с дедушкиных часов и направилась к стойке. Мои движения при этом были ещё бесшумнее, чем обычно. Подойдя к Хармони, я вспрыгнула ей на колени.

– А вот и ты, – сказала она, погладив меня по спине, но по-прежнему глядя в чёрную книгу. Потом она перевернула несколько страниц. Все они были пусты. – Что нам делать, Принцесса?

Делать? С чем? Ведь всё наладилось. Моё дело – сидеть тут. Дело Хармони – гладить меня. Жизнь – штука вполне простая. Не нужно ничего усложнять всякими мыслями. Если бы я могла, я бы остановила время в это мгновение. Кстати, почему я этого не могу? Может, у меня ещё получится в будущем. Я размышляла, как бы приблизить этот момент, когда входная дверь отворилась и в прихожую вошла высокая женщина в чёрном дождевике. Она сняла с плеч рюкзак, откинула капюшон и расправила волосы – длинные и светлые, почти белые. Пепельная блондинка это, кажется, называется.

Хармони пересадила меня на стойку и встала.

– Добро пожаловать в гостиницу Блэкберри Хилл, – улыбнулась она. – Чем я могу вам помочь?

Женщина подошла к стойке и взглянула на Хармони сверху вниз. У некоторых взрослых лица светлеют при виде ребёнка, особенно – такого, как Хармони. А у некоторых – нет. Высокая женщина относилась ко второму типу.

– Мне нужна комната на один день, – сказала она. – А может, на два.

Человеческие голоса – это неисчерпаемая тема. Мамин голос – прекраснее всех, какие я когда-либо слышала: он сильный, но льётся, как музыка. У этой женщины голос был столь же сильным или даже сильнее, но в нём не было никакой музыкальности.

– Позвольте, я посмотрю, – ответила Хармони и заскользила пальцем по пустым строчкам в большой чёрной книге. – Хм. Сиреневая комната, кажется, свободна. Она у нас самая дорогая, но…

– Меня это устраивает, – женщина положила на стойку несколько карточек.

Если я правильно усвоила правила регистрации (а я наверняка их усвоила правильно, хоть они мне и неинтересны), то это кредитная карта и водительские права.

– Может, вы хотите сначала её посмотреть? – спросила Хармони.

– Нет, – отрезала женщина.

Бро и Хармони порой одинаково вскидывают головами, выставляя подбородок вперёд. Я не совсем понимаю, что это значит, но сейчас Хармони сделала именно так.

– Сиреневая комната – самая уютная здесь, – сказала она.

Высокая женщина огляделась. Наша прихожая, между прочим, очень мила, но было непохоже, что женщине она понравилась. Хармони оформила положенные документы и вернула женщине карточки, приложив к ним ключ от комнаты.

– Поднимитесь по лестнице и поверните налево. Ваша комната – в конце коридора. Если вам угодно, я могу проводить вас, мисс… эмм… Прайор.

– Действительно, – кивнула мисс Прайор. Постукивая пальцами по стойке, она вновь посмотрела на Хармони – на сей раз очень внимательно. – Как тебя зовут?

– Хармони.

– Необычное имя. Это заведение принадлежит твоим родителям?

– Маме, – кивнула Хармони.

– А её как зовут?

– Иветт. – Хармони посмотрела на дверь: – Она скоро придёт.

– А фамилия как?

– Редди.

– Стало быть, ты – Хармони Редди, – заявила мисс Прайор.

– Да.

– Звучит, как непреднамеренные стихи. Тебе это кто-нибудь уже говорил?

– Нет, – покачала головой Хармони. – А непреднамеренные стихи – это что?

– Не важно, – ответила мисс Прайор. – Похоже, ты умная девочка. В каком ты классе?

– В шестом.

– А сегодня уроков нет?

– Сейчас каникулы.

Мисс Прайор вновь забарабанила пальцами по стойке.

– Ты хорошо знаешь речку Блэкберри Крик?

– Разумеется, – Хармони показала пальцем на боковое окно. – Её практически видно отсюда.

Мисс Прайор по-прежнему смотрела только на Хармони.

– Говорят, на ней есть большой водопад.

Хармони кивнула:

– Да. Катастроф Фоллс.

– Ничего себе название.

– Его так назвали очень давно, из-за какого-то байдарочного похода.

– А что случилось?

– Они попытались спуститься по водопаду и погибли, – вздохнула Хармони.

– Кто?

– Туристы.

Голос мисс Прайор стал жёстче.

– Но кто это был?

– Я не очень хорошо знаю подробности, – ответила Хармони.

Повернувшись к стеллажу с брошюрами, она взяла в руки несколько штук и полистала их. Мисс Прайор пристально смотрела на Хар– мони.

– Тут этого не написано, – сказала Хармони и, подняв глаза, поймала на себе испытующий взгляд мисс Прайор. Но та сразу же смягчила его. Что с ней такое? На несколько секунд я почти забыла о своих сливках.

Хармони вернула брошюры на место.

– Наверное, это из-за того, что к Катастроф Фоллс нельзя подойти.

– Почему нельзя? – переспросила мисс Прайор.

– Он находится на частной территории. Но на той стороне речки есть обзорная площадка, совсем рядом с девяносто девятым маршрутом. Оттуда водопад хорошо видно.

– Звучит заманчиво. Какова цена?

– Чего? – не поняла Хармони.

Мисс Прайор прищурилась.

– Меня интересует, сколько ты хочешь за то, чтобы меня туда проводить.

– Что вы – это бесплатно, – ответила Хармони.

– Вот и славно, – кивнула мисс Прайор. – Тогда пошли.

– Прямо сейчас?

– Стоит засомневаться – и ты пропал.

– Что вы сказали?

– Не обращай внимания – это всего лишь поговорка. – Мисс Прайор окинула Хармони оценивающим взглядом. – Тебе стоит надеть дождевик.

– Видите ли, – произнесла Хармони, – Я сейчас одна в гостинице, больше никого…

В этот момент входная дверь отворилась, и вошёл Элрод. Элрод помогает нам по хозяйству. Он очень большой, и у него густая борода, а волосы собраны в хвостик. В наших краях таких много. Долгое время я думала, что его называют разнорабочим потому, что он хорошо умеет делать много разной работы, но потом выяснилось, что это вовсе не так. Сегодня он нёс на плече лестницу, а в руке – большой квадратный лист фанеры. На поясе у него был органайзер с кучей всяких инструментов и даже крепился дымящийся стаканчик с кофе. Большой Фред, приятель Берты и начальник добровольной пожарной команды, любит говорить: «Если что-то может пойти не так, это непременно случится». По отношению к Элроду это более чем справедливо, хотя угадать заранее, что именно пойдёт не так, обычно никак нельзя. Вот и сейчас всё началось со стаканчика с кофе, который зацепился за ручку двери, так что кофе вылился Элроду на ногу.

– Ой, – Элрод обернулся, чтобы посмотреть, что случилось.

А дальше последовала целая цепь шумных событий, в которых приняли участие лестница, фанера, вешалка для шляп и китайская ваза, в дождливые дни служившая подставкой для зонтиков. Мама её очень любила.

У меня очень чувствительный слух. Я незаметно спрыгнула со стойки и выскользнула из прихожей в ванную комнату. Ванной на нижнем этаже пользуются только гости, но зато там тихо, а мне сейчас был необходим покой. А ещё мне было необходимо что-нибудь поцарапать. В ванной царапать было практически нечего, поэтому я занялась шкафчиком под раковиной. На время верх взяла та поразительная часть меня, которая любит… как бы это покорректнее выразиться? Та часть, которая любит портить вещи медленно и осторожно? Ну, как-то так.

Мне стало намного лучше, и я вернулась в прихожую. За время моего отсутствия там произошли некоторые изменения. Хармони и мисс Прайор уже стояли у двери, одетые в дождевики, а Элрод сидел за стойкой. Элрод за стойкой? Интересно, что из этого выйдет?

Я посмотрела на Хармони, а Хармони – на меня.

– Почему бы нам не взять с собой Принцессу? Она уже лет сто не гуляла! – сказала она.

Гулять? Какой ужас! Шерсть у меня встала дыбом. Хармони подошла и взяла меня на руки. Та часть меня, которая любит царапаться, пыталась взять верх, но это же Хармони. Так что я всё-таки позволила ей взять меня на руки.