Текст книги "Холостяки и женщины, или Что сказал крокодил?"

– Лучше бы ноги меняли, а то носят из года в год одни и те же, – лицемерно возмутился Витя.

– Мы сейчас не о разнообразии говорим, а о женских ногах, как средстве нашего соблазнения. Давайте не будем отвлекаться от темы, – изобразил строгость Вячеслав.

– Вообще-то, мы уже на обувь перешли…

– Как сказал крокодил, дожёвывая каблук женской туфли, – придумал очередной шедевр Гена.

– Современный каблук от шпилек не очень-то разжуёшься. Они вроде металлических, – усомнился Вова.

– А нам, крокодилам, всё равно, – бодро парировал Геннадий.

– Туфли на шпильках – лучшего украшения для ног женщины не придумаешь. В них нога – верх изящества. Ступни выглядят короче, бёдра выпуклее, икры выше и стройнее. Надевая их, женщина делает приятное не только себе, но прежде всего мужчинам… Даже, наверное, больше мужчинам, чем себе. Именно здесь искусство требует жертв – попробуйте походить в обуви, где вес всего тела приходится на маленький участок ступни… Правильно – мы с вами и пробовать не будем. А они – мучаются. И всё – для нашего покорения и восхищения… Недаром же каждый мужик приступает к осмотру женщины с низу вверх – с ног до головы. Это у нас автоматически и инстинктивно. Голова тоже, само собой разумеется, предмет очень важный, но, всё-таки, «ноги – лицо женщины» и от этого факта никуда не деться. И если у неё верхнее, скажем так, лицо несколько худощаво и она на него надевает нечто модное, но очень большое, то худощавость эта превращается в худосочность. Если же на худощавые ножки надеть изящные туфельки на «шпильках», то они станут как бы полнее и стройнее…

– Ребята, а не пошли ли мы по кругу? Одно и то же повторяем и повторяем, – заскучал Константин.

– Повторение – мать пороков, – подмигнул правым глазом Генка.– Не пора ли, в самом деле, тему сменить…

– Так уже меняли. И всё равно к женщинам вернулись, – напомнил Вяч. – Ну, давайте попробуем сменить ещё разик. Вообразим себе разнообразие…

Воображение

– Вообразили?.. Воображение – явление природы могучее. Даже, я бы сказал, всемогущее явление. Оно, я уверен, вмонтировано в наш мозг специально для создания в нём женского образа на основании внешних качеств его, образа то есть. Если она красива и лицом, если у неё выразительные глазки и пушистые реснички, и весь её облик выражает и излучает нежность, кротость, теплоту, доброту и женственность – стало быть, думаем мы, такова и душа её, и характер. И таково же отношение к нам будет – втемяшивает в наш разум воображение…

Женщины, надо полагать, немедленно сказали бы: а почему бы и нет? Это же и от мужчины зависит. И будут правы. Но мы говорим о нашей позиции… Воображение часто подсовывает нам сплошные фантазии. В них мы и живём. До поры… Мы не учитываем простого факта: внешность – всего лишь дар природы. Природа же всякого воображения лишена и поэтому даёт каждому без разбора то, что кому достанется. Одним – красота яркая, другим – посредственная, третьим так себе, а дальше и говорить нечего. То же происходит и с внутренним содержанием. И эти разные вещи часто не совпадают. Совпадают тоже, но поди разберись сразу. Анатомические особенности – не проявление души. Воображаемый ангел просто не может вести себя так же, как нормальный человек. Поэтому даже естественное поведение женщины, с позиций воображаемого партнёром ангела, желающего видеть только ангела, и никак не меньше, может показаться вызывающе грубым и чрезмерно эмоциональным.

Чтобы лучше понять женщину, нам нужно, может быть, просто отказаться от своего воображения. Но это – очень не просто… И чревато, особенно в тех случаях, когда любишь не реального человека, а воображаемый фантом в его образе. Откажешься от воображения – и очутишься перед пустотой… Мы часто пытаемся подогнать реальный образ под своё воображение и очень расстраиваемся, когда это у нас не получается. Мудрые греки не просто так придумали своего Прокруста, измеряющего всех по своему эталону – ложу и подгоняющего под него. Мы тоже не редко рубим головы тем, кто не укладывается в наше воображение. Женщинам – чаще всего… Или они нам. И тоже чаще, чем нам того бы хотелось. «Глаза – зеркало души» – тоже красивая выдумка. Все мы способны быть актёрами – по мере способности и надобности. Стало быть, и глазами умеем владеть. И женщины – непревзойдённые в том мастера. Они нам и «строят глазки», и «стреляют» ими в нас. И часто – в цель, и в яблочко. При этом мы думаем, что это мы оказались для них неотразимыми… А глаза профессиональных актрис?.. Они способны изобразить ими всё, что угодно, только не то, что испытывают в это время их души. Для выработки этих навыков и придумана Станиславским его система. Самые талантливые из них способны выпустить слезу из любого глаза в любой момент и любого размера. Нужно, скажем, пятнадцать с половиной грамм слёз – извольте видеть. Не верите – взвесьте. Из правого глаза? Пожалуйста!.. Может быть, вы думаете, что я нагло вру? Ничуть – читал об этом в статье о, не помню японских имён, какой-то киноактрисе…

Однако, по правде сказать, женщинам от нас достаются слёзы и не по заказу… Актрисами женщинам иногда приходится стать в жизни для самозащиты… И в то же время, мужики, внешность для нас важнее всего, и нужно об этом прямо, мужественно и откровенно сказать себе прямо в лицо, не опасаясь последствий. Ну, разве можно заподозрить в злом умысле миниатюрную симпу, хлопающую на вас невиннейшими глазками из под романтических ресниц длиной сантиметров в пять, загнутых кверху? Да ещё и «в миниюбочке с разрезом впереди», как в песне поётся. Никогда и ни за что. Вот именно таких в наше славное времечко и вербуют в наёмные убийцы или, если «красиво» выразиться, киллеры. Вот идёт на вас такая чаровница, «приковывает взоры волнующий разрез», а в нужный момент нежно вынимает пистолетик и – ба-бах вам во что-нибудь очень неприятное. При этом сохраняет полнейшую невозмутимость и перебирает ножками дальше… А вам уже ни до чего и даже оглянуться на неё, коварную убивицу, не хочется и не можется.

– Воображение – мать аппетита, особенно с голодухи, – как сказал крокодил, хватая скелет, – одарил слушателей очередной загадочной сентенцией Гена.

Случайная встреча

Помолчали… Костя задумчиво взял лежащий на тумбочке забытый старый конверт. Повертел в руках… Задумался, опустив голову.

– О чём задумался, детина? Какая на сердце кручина? – посмотрел на него Володя.

– Вспомнилось… Одна история вспомнилась…

– Интересная история? Расскажи, ежели не секрет, – чиркнул спичкой по коробку Федя.

– Что ж, можно и рассказать… Началась она на Кавказе. Приехал я туда по путёвке. В горах прежде никогда не бывал, да и юга не видал. Больше по слухам представлял его себе, да по кино…

– В санаторий, что ли, путёвку дали? Там, говорят, очень даже свободно насчёт дам, а недамы редкость – только те, которые бы дали, но у которых уже не просят, – ухмыльнулся Федор.

– Нет, не в санаторий. На горно-пешеходный маршрут путёвка была. Что это такое толком не представлял. Прельщало то, что кончался маршрут на Чёрном море. В Сочи. На турбазе «Сокол». Неделю можно было загорать, купаться и всё такое прочее. На что денег бы хватило, а их было у меня не так, чтоб очень уж… Дня два – три в Пятигорске… Экзотика сразу же кругом: горы в тёплом мареве, Эльбрус на горизонте. Группа небольшая – двадцать восемь человек. Женщин больше, а мужиков соответственно меньше раза в три… Даже одна знакомая обнаружилась из Горького города. Заметил я её ещё в поезде, когда прогуливался на какой-то станции. Вижу. Очень даже симпатичное лицо в окне на меня смотрит. Отметил номер вагона и, когда поезд тронулся, добрался до него будто бы случайно, прошёлся и познакомился, не помню уж под каким предлогом… Оказалось – она тоже по путёвке, тоже по тому же горному маршруту и – в той же группе! Вот так удача, подумалось: «красавыца, панымаешь, землячка и в одной группе»… Но с ней что-то и как-то не заладилось уже в Пятигорске. Девушка хоть и с лицом, и с фигурой, и с ногами, но и с причудами тоже ко всему. Любая женщина не без того, у каждой свои, только у этой они были какие-то чересчур… Короче – не получилось… Я, правда, особенно и не старался… Возможно, потому и не получилось.

После Пятигорска – в горы. В Архыз. По сравнению с равниной там показалось очень даже прохладно даже под солнышком. А потом ещё и ливень ударил. Но к вечеру развеялось и – все на танцплощадку. Несколько групп собралось. В походы выход в разные дни, а до главного похода акклиматизация и экскурсии по окрестностям. Ну, и танцы, как же без них… Туристов – битком. Опять бросилось в глаза: женщин – большинство. Но и мужиков прибавилось – местные кавказцы – охотники за дамским полом. Очень активные. Мою землячку сразу приметили – в ней что-то грузинское…

А я приметил нечто другое. Глаза. Огромные глаза! И прекрасные глаза. Таких больших никогда прежде видеть не доводилось. И они смотрели прямо на меня. Как мне показалось… Лицо с такими глазами тоже было прекрасно: овал, чуть вздёрнутый носик, красивый рот с чувственной нижней губой, стройная шея, густые светлые волосы ниже плеч… А фигура! В белом брючном костюме… Все остальные «дамы» были просто фоном, на котором блистала она. К ней немедленно подвалил какой-то джигит, местный красавец. Отказала. Объявили дамский медленный танец. Я повернулся спиной к центру танцплощадки, чтобы не видеть, кого Она пригласит, и не завидовать, и не расстраиваться, что не меня.

Чувствую сзади лёгкое прикосновение к своему плечу: «Разрешите пригласить вас на танец?» Оглядываюсь, мужики, и чуть не падаю – Она! Стоит, смущённо улыбается и смотрит. Такими-то глазищами! Я – немедленно в них тону, иду с ней танцевать и не помню, что говорю. Но говорил много и вдохновенно… Никогда ни до, ни потом так не говорил. Влюбился. С первого взгляда.

Валя, так звали девушку, была в группе, шедшей впереди нашей и опережавшей нашу на один день. Получалось так, что мы приходили на тот же горный приют туристов, где уже находились они, встречались, вечер проводили вместе, утром их группа уходила, мы дневали, трогались следом и – всё с начала. Романтика! Да ещё какая… Когда никаких сомнений не оставалось, мы с Валей решили: я перехожу в их группу. Инструктора не возражали. Мы пошли вместе. Сплелось воедино всё: красота гор, совместное преодоление перевалов, бесконечные разговоры, понимание с полуслова, радость от того, что мы так счастливо встретились…

В Сочи всё кончилось. Провели вместе пять счастливейших дней… Она уезжала домой на два дня раньше меня. Обменялись адресами… Жила она далековато – в Астрахани. Была разведена. Имела сына семи лет уже… Я к таким женщинам отношусь… Знаете как… Хорошо отношусь и с сочувствием, но не предпочитаю. Только к Вале ничего подобного не было. Будь у неё хоть двое сыновей или дочерей – не имело значения… Я бы и в Астрахань жить переехал или сюда бы её перевёз, было бы куда… Письмо ей, разумеется, написал и от неё получил, с фотографией своей и сына… Отправляю ей ещё письмо, на пяти страницах. Получаю от неё: «почему не пишешь?» Я в оторопи: как это – «не пишешь»? Пять страниц – это называется «не пишешь»? Отсылаю шесть страниц. И вновь, через месяц: «что случилось, почему не пишешь?» Адрес на конверте тот же… Грустно так писала. Не упрёков, ни жалоб. Только большая печаль: «Почему не пишешь?» А я писал!.. Писем пять или шесть писал. Бесполезно. Она почему-то не получала. Затем и сама перестала писать… Мненьице обо мне составила, надо думать: провёл хорошо время в отпуске – и всё…

– А вопрос можно? – поднял руку Володя.

– Почему ты не отправил бы ей телеграмму: так и так – пишу, а ты не получаешь, пишешь. В чём дело, мол? Телеграмму-то ей бы в руки вручили лично и она знала бы, что не забыта.

– Откровенно говоря, не знаю, что тебе сказать… Одно помню из двух: или мне почему-то в голову не пришло телеграмму послать, или она мне говорила, чтобы я телеграммы ей не посылал. Почему-то… Через несколько месяцев я написал ей ещё раз, на удачу. Ответа не получил. Предположений нафантазировал себе массу. Самых оригинальных два: мои письма не передаёт Валентине её сын, прежде неё вынимая их из почтового ящика. Или её бывший муж, живущий где-то поблизости, из ревности – это она от него ушла: таких женщин не бросают. Может быть, кто-то мои письма прочитывал, прежде, чем их выбросить. Или выбрасывал, не читая… Вот такая история.

– Но ведь она поехала по турпутёвке одна – значит, ей есть с кем сына отставлять – с матерью, например. Тогда, возможно, мать и уничтожала твои письма, – заметил Вячеслав.

– Да какая разница кто? – всердцах махнул рукой Костя, вытряхнув из пачки сигарету и уронив её на пол.

– А если всё гораздо проще? Если она, та Валя, сама поехала на юг поразвлечься и просто голову тебе морочила, что свободна? – проницательно изрёк недоверчивый Федя.

– Это ты брось, женоненавистник несчастный. Не такая она женщина. Да и к чему бы ей, в таком случае, фотографию сына присылать? – огрызнулся Костя.

– Тоже верная мысль, – одобрил Фёдор. – Только как бы то ни было, но несчастные теперь с тобой мы оба два.

– Да кончайте вы своё гундосить! «Ах, какие мы несчастные!» «Если к другому уходит невеста – то не известно, кому повезло!» – как сказал крокодил, щёлкая пастью вслед ускользнувшей от него особе в белом подвенечном платье, – торжествующе и, как всегда, к месту, провозгласил Гена.

Почему мужчины оглядываются?

«Я оглянулся посмотреть:

не оглянулась ли она,

что б посмотреть,

не оглянулся ли я?»

Изобразил пение Виктор, хлопнув при последних словах ладонью по своей груди, вероятно для того, чтобы не было никаких сомнений о ком говорится в песне.

– Зачем же ты оглянулся, молодой человек, – с высоты своего тридцатитрёхлетнего возраста проявил интерес Володя.

– Да уже не для того, чтобы посмотреть, не оглянулась ли она. В песне лихо закручено. Но мне особого интереса нет, оглядывается ли мне вслед женщина. Я оглядываюсь назад…

– На чей? – полюбопытствовал Константин.

– Не совсем на зад, Костя, а в смысле вслед. Мне вот так захотелось.

– Но ты же её видел, когда она тебе навстречу шла.

– Да что ты меня пытаешь, будто сам никогда не оглядываешься на девчонок? – возмутился Виктор.

– Я – не оглядываюсь, – с серьёзным видом ответствовал Константин, с достоинством выпрямившись и незаметно подмигнув Вячеславу, – Не так воспитан. На женщин оглядываться не прилично.

– Прилично, не прилично… При каком лице можно и при каком нельзя? – продолжал нервничать Виктор. – А на девушек? Кто эти приличия придумал?

– А ты-то почему так разволновался, Витя? Хочешь оглядываться – валяй в своё удовольствие или в не удовольствие. Тебе лично никто запретить этого не может, да и не хочет, – спокойно проговорил Володя. – Я и сам, если мне женщина понравится, из встречных прохожих на улице, просто не могу не оглянуться ей вслед… А если уж совсем точно выразиться, то оглядываю её сзади. Иначе дискомфорт какой-то начинаю ощущать. Не полный портрет получается – половинчатый, если видел её только спереди… Те же, и опять же, ноги – смотрятся сзади совсем не так, как спереди. Сзади они даже симпатичнее, выразительнее и женственнее… Особенно под коленками там такие… две ложбиночки маленькие. И потом, талия со спины кажется уже, чем спереди. А почему? А потому, что под относительно узкой талией пониже спины расположен…

– Самый лакомый кусочек, даже два, то есть – половинки, как сказал тот же крокодил, облизываясь…

– Пришибу я как-нибудь тебя с твоим крокодайлом, – устало прокомментировал витину тираду Вова. – Расположена относительно широкая, выразительная, привлекающая и объёмистая попа. Иногда очень не относительно. И на это приятно посмотреть. В общем, полный портрет и всестороннее впечатление от женщины возможно только при разностороннем обзоре объекта. А этот осмотр, в свою очередь, возможен только в двух случаях: если ты с ней хорошо знаком и она эту процедуру тебе позволяет или, вот, оглянувшись, когда мимо проходит роскошная незнакомка…

– Я вот думаю, что тот тип, который в песне оглядывается посмотреть не оглянулась ли она на него, поступает не по-мужски. – Твёрдо заявил Фёдор, решительно стряхнув пепел с сигареты на пол.

– Это почему же, позвольте вас, сударь, спросить? – вежливо посмотрел на него Вячеслав.

– Это, значит, потому, милостивый государь мой, что это кокет какой-то, а не мужик: а я, мол, тебе нравлюсь? Для девчонок такой жест понятен и логичен, но для мужского достоинства – нет.

– А по-моему вполне логичный поступок. Если оглянулась – значит, есть шанс познакомиться. Тогда можно делать разворот на сто восемьдесят градусов и начать приставать к незнакомому причалу, – возразил бывший морской офицер Сергей, предпочитавший пока помолчать.

– А она возьмёт тебя, да и отчалит. Девчонки очень просто почему могут оглянуться: им хочется проверить реакцию на себя: если оглядываются – значит эффектно выглядит. Конечно, ей особенно приятно быть… «оглянутой» тем, кто ей самой приглянулся. Но, из того же кокетства, виду может и не показать – я, мол, не такая, – блеснул тонким знанием женской психологии Константин.

– Всё же интересно: женщины на нас куда реже оглядываются, чтобы не сказать совсем не оглядываются, – отметил эту особенность противоположного пола Геннадий.

– А вот для них как раз это и не прилично… Хотя это зависит от конкретного мужчины. Ты говоришь «на нас не оглядываются»: на нас – это на нас с тобой? А что – мы такие красавчики, что на нас девушка обязательно должна оглянуться?.. Или им твой «нижний бюст» хочется попристальнее рассмотреть?.. Вот и я сомневаюсь. Чихать им на наши бюсты. Особливо нижние… Но если бы девушке попался навстречу, скажем, Филя Киркоров или, на худой конец, сиюминуткин, он же Сюткин, – непременно бы оглянулась… Знаменитость потому что – тут уж не до приличий… У нас же психология такая. Обратите внимание: утром по телику гимнастику показывают. Там, в студии, несколько девушек, очень даже с ногами и с бюстами, без бюстгальтеров, размахивают и тем, и другим. С ними – один или два парня. И всегда: парни позади девушек. Почему? – задал вопрос Вяч.

– Ничего сложного: прекрасный пол естественно на видном месте.

– Это только половина причины. Другая половина в том, что у мужика, если симпатичная баба с голыми ногами и полуголым бюстом находится позади, глаза сами собой лезут на затылок, а это чрезвычайно вредно для затылка и глаз. Особенно, если они в гимнастических костюмах, то бишь, почти без костюмов. У них, мужиков, ничего путного не получится. С ритма собьются, забудут где право где лево… Вот их, несчастных, жалеючи, и ставят позади девушек: успокойтесь и любуйтесь, так уж и быть…

– Так, выходит, прав был тот Зигмунд Фрейд, когда говорил, что главный двигатель в поступках мужчин – женщина, – покивал головой в такт своим словам Костя.

– Ну, знаешь, в гимнастическом зале стоять позади девушек с обнажёнными ногами – не поступок. В театре же ты не сидишь спиной к сцене, когда на ней кордебалет кан – кан вытанцовывает. Это разные вещи: поступок и зрелище. Ты в институт поступал ради женщин, разве? Мы в горы идём, где до ближайшего дамского пола топать несколько часов под двухпудовыми рюкзаками, – тоже ради женщин?.. Их там нет и они нас ничем, кроме воображения, вдохновить не могут… И так далее… Поступок – оглянуться на женщину. Не так уж и часто мы это делаем. Для этого нужно быть выдающейся женщиной – хотя бы из числа прохожих. Такой поступок для женщины – как награда. Если оглянулись, значит – она стоит того… Впрочем, этот поступок и от настроения зависит, нашего. Бывает, ни до чего. Даже до выдающегося. Или просто лень: это ж надо шею повернуть, туловище, вывернуться. А затем все эти операции в обратном порядке проделать… Идёте, красавицы, и идите себе, с миром…

Случайная встреча
Рассказ Вячеслава

Хождение на работу пешком по одному и тому же маршруту приводит, в конце концов, не только к доскональному знанию всех пятен на стенах стоящих по сторонам домов и выбоин на асфальте, но и к почти шапочному знакомству со всеми встречными прохожими, тоже поспешающими на свои заветные места службы. Попутчики бывают знакомы преимущественно сзади. В лицо их уже не узнать. Разве что оглянуться за спину. Вечером пути могут быть разными. У каждого свои интересы и нужды: магазин, детский садик, парикмахерская, библиотека… Но утро – время суток священное: все – только на работу. Вон интеллигентного вида мужчина, всегда в чём-нибудь сером. Этот цвет на нём всегда, какую бы одежду не надевал. В любое время года. Даже непременный пакет в руке, и тот серый. И сам он выглядит серым и скучным. И мне всегда очень не хочется его видеть, и он всегда попадается навстречу… Идёт, глядя прямо перед собой и только перед собой и никуда иначе, чем перед собой. Кажется, даже не мигает никогда серыми глазами…

Вон студенты. Как вывалились из общежития компактной кучкой, так и идут… Впереди заклубилась пыль. Дворничиха метёт тротуар. Эта дебелая особа, невесть какого возраста, всегда поднимает густую пылевую завесу именно в то время, когда по вверенному её заботам участку идут люди. Минут через десять тротуар будет почти пуст – мети в своё удовольствие, взбаламучивай любую пыль… Нет – ей непременно и позарез нужно сей секунд… Хорошо – дежурит не каждый день… Её сменщица тоже метёт, но или раньше наплыва прохожих, или позже… Умная, хорошая и порядочная женщина…

Обхожу пылевое облако стороной, насколько возможно, иду дальше. Прекрасно, когда место работы находится в пределах пешей досягаемости. Есть время на свежем воздухе и размяться, и поразмышлять, и продумать очередную проблему… Спины и лица, лица и спины… Освещены солнцем, обдуваемы ветром, краснощёки от мороза, мокры от дождя…

Она попадалась мне навстречу не ежедневно, но довольно часто. Всегда строго одета. Преимущественно в чёрном, сером и белом. Внешность – ничего особенного. Сразить с первого взгляда – это не про неё. Видимо, она и не стремилась к этому. Лицо – монахини послушницы. Да и одеждой напоминала её. Задумчива… Обращала на себя внимание походка. Гордая, полная достоинства женщина царственно проходила среди обыкновенных прохожих, не обращая на них никакого внимания и явно не желая внимания от них. Но без заносчивости. Просто так привык ходить человек всегда и везде. Не смотрит по сторонам, не ловит и не дарит взглядов… В природе, в мире, в народе и – вся сама в себе. Не каждому такое дано.

Для разнообразия я иногда менял своё маршрут: то по одной стороне улицы иду, то по другой. Отчасти это было вызвано той самой дворничихой, устраивавшей пылеизвержение. В утро её дежурства я переходил на другую сторону заранее. Другая причина – солнце. Мне нравится идти утром по солнечной стороне, щуриться от его лучей, здороваться с ним чуть не панибратски: привет, свтило, – с добрым утром! Однажды заметил: строгая особа, когда бы и как бы я ни менял стороны улицы, всегда идёт мне навстречу. Меняю сторону произвольно, для эксперимента, независимо от дворников. Всё равно встречаемся… Забавно. Она словно знала о моих намерениях заранее… Но ведь и она могла то же самое подумать обо мне… Если могла подумать. Однако, это было маловероятно. Монашеская строгость оставалась невозмутимой всегда. Да я особенно и внимания не обращал – не за что было зацепиться взгляду: всё скрыто. И ноги в том числе…

Но как-то замечаю, при очередной случайной встречи после смены маршрута: девушка едва сдерживает улыбку. На меня, как обычно, не смотрит. Кусает губы, глазки вниз, ресницами занавесила… А губы-то красивые. Полноватые слегка, естественного приятного цвета… А ведь едва ли не до крови закусывает их, улыбку съедая… Наверное, тоже обратила внимание на наши встречи, которые случайными назвать уже нельзя, но и намеренными тоже. Мы оба избегали их, втайне надеясь на встречу и желая её, и каждый раз удивлялись ей…

Назавтра уже издали вглядываюсь в поток встречных, жду. Необходимо рассмотреть её лицо повнимательнее и подольше… Да она красива! Над очень женственными губами нормальной длины прямой нос, нежный подбородок, большие умные серые глаза под слегка изогнутыми бровями. Благородный овал. Рост не выше ста семидесяти сантиметров. И – прекрасные ноги. Как этого я раньше не замечал? Впрочем, была зима, а теперь весна и она открыла своё сокровище… Три раза, опять чисто случайно, совпадали при переходе улицы – ждали проезда машин, стоя почти рядом. Не смотрит на меня совершенно – не существую в природе, как таковой. Но и я не таращусь. Так, боковым зрением… Однако, по каким-то неуловимым признакам, чувствую: она меня засекла…

Я уже ждал и хотел этих мимолётных утренних встреч. Происходили они не каждый день. Время выхода из дома у нас явно не совпадало: либо она выходила раньше и преодолевала свой путь до моего на нём появления, либо я. Разница в минуты и пути не пересекаются. Заметил, или показалось, или хотелось этого: встречу её – день проходит удачно, все проблемы решаются успешно, неприятности обходят стороной. Не встречу – что-нибудь да не склеится, где-нибудь, да промахнусь или случайная нелепость встанет поперёк дела и всё сорвётся… Даже подумалось: не попросить ли мою прекрасную незнакомку попадаться на моём пути почаще – это же совсем не трудно сделать. Зато у меня будет гораздо больше удач… Но что ей за дело до моих удач или не удач?.. Я ей – ничто. Часть пейзажа, причём не очень-то симпатичная. Можно, иногда, заметить, чтобы вовремя обойти и не споткнуться… Да и не до разговоров по пути на работу. Вечером же случайно встретиться как-то не удавалось никогда.

Так продолжалось с год, если не больше. Где она работает?.. Пристальные наблюдения при помощи «дюдюктивного» метода Шерлока Холмса позволили приблизительно установить направление её движения к утреннему финишу… Но вот где располагается её вечерний старт домой – оставалось не известным. Встречи продолжались, как и прежде, утром на улице. Оба старательно делали вид, что друг друга не замечаем… Уж так старательно, что не заметить этого уже было нельзя. Та же игра в перемену маршрута и – те же совпадения! Словно мы мыслили в одной системе логики. Эти-то совпадения и были причиной её улыбки, как мне думалось, – не моя же неотразимая персона. Мы, наверное, и думали одно и то же: ну надо же!..

Наконец, я твёрдо натвердо решил: накануне Нового года непременно встречу её и поздравлю с наступающим. И будь что будет.

Вот и наступил канун. Морозное утро. Солнце намекает на своё скорое появление. Она уже появилась… Идёт навстречу и, как всегда не смотрит. Поравнявшись, немного замедляю шаг и, с грохочущим сердцем: «С Новым годом вас, девушка! Счастья вам». И, немедленное: «И вас с Новым годом, и вам счастья и успехов!» Красивый глубокий грудной голос. И удалилась, не оглянувшись, но слегка повернув голову… Я то оглянулся полностью…

Вежливость… Я поздравил – она ответила… Любой бы поздравил – любому бы ответила… Какие могут быть надежды? На что?..

С тех пор, однако, здоровался при каждой встрече. Всегда получал приветливый ответ. Она начала посматривать на меня. И улыбаться слегка. Но так!.. А однажды… У неё, видимо, было какое-то особое настроение и она, возможно, на что-то решилась. Увидев её издали, я заметил, что и она меня высматривает. Очень активно. Прохожих в то утро почему-то было больше обычного… Вот она меня заметила и заулыбалась так, как не улыбалась мне никогда, приветливо и радостно. Искренне радостно! Вот она приближается. Я изменил траекторию движения ей навстречу, чтобы оказаться поближе, приготовился к встрече и… Чёрт бы их побрал, – группа студентов человек в десять как раз в момент неминуемой нашей встречи вклинилась между нами, заслонив нас друг от друга… Между их головами она разглядела меня и… Улыбка резко и вдруг исчезла с её лица. Оно вытянулось, посерьёзнело и, кажется, побледнело… Она прошла мимо за спинами студентов, ускорив шаги… Когда парни, наконец, ушли своей дорогой, я увидел только её спину и опущенную голову…

Должно быть, я совершил какую-то очень большую оплошность. Наверное, мне необходимо было немедленно догнать её… Но я спешил – опаздывал на совещание в областном центре. Нужно было ехать – меня ждали. И, может быть, она улыбалась так радостно вовсе и не мне… Почему она вдруг перестала улыбаться?.. Я, кажется, не подавал к этому никаких поводов…

На следующий день я уехал в командировку на две недели… Можно сказать, что она для меня прошла на фоне мыслей о той странной, что-то, возможно, обещавшей, но не состоявшейся, встрече. Радостная улыбка того утра до сих пор перед моими глазами… Я даже не знаю, как её зовут… Возможно, сама судьба сводила нас. Но что же тогда разъединило?..

Тем драматическим утром всё, можно сказать, и окончилось… Несколько дней после возвращения из командировки её не было видно. Наконец, она появилась – на другой стороне улицы… Как я ни старался, по-прежнему, менять маршрут, чтобы совпасть с ней – не получалось ни разу! Совпадения прекратились. А вскоре и встречи. Все – даже на противоположной стороне улицы. Она просто исчезла. И с улицы, и из моей жизни. Только не из памяти.

Исчезновение, впрочем, объяснялось просто: у меня сменилось место работы. Соответственно, изменился и маршрут. Пешком на работу я больше не ходил…

Года через два я случайно увидел её. Она стала ещё прекраснее. Мы опять прошли встречными курсами. И опять она не посмотрела на меня, но увидела – я заметил это… Видел ещё несколько раз издали. Всегда одну… И опять – знаю – не прав я. Нужно было всё-таки подойти, во что бы то ни стало, и выяснить, наконец… Что-нибудь.

Что значит, «всё окончилось»? Что «всё»? Чему кончаться, если ничего не начиналось?.. Но всё-таки что-то начиналось…

– Да, Вячеслав, – после продолжительного молчания произнёс Фёдор. – Не по-мужски ты, значит, как-то, поступил. Сробел, что ли? Не похоже на тебя, вроде бы. Но – не по-мужски. Нужно было действовать решительно. Понравилась женщина, понял, что и ты ей тоже – действуй, добивайся своего счастья.

– Может быть, не только даже своего, но и её тоже, – добавил Володя.

– Легко вам со своей колокольни рассуждать: счастье моё, счастье её. О каком счастье может быть речь, если мы даже не познакомились.

– Так и это тоже от тебя зависело. Или она должна была к тебе подойти – такая гордая, по твоим же словам? Да, ведь, наверное даже и хотела подойти – не просто же так радовалась, увидев тебя в ту, странную, прямо скажем, встречу, – включился в разговор Костя.