Текст книги "Жизнь Отечеству. Честь никому. Памяти адмирала Ивана Ивановича Чагина"

Дипломаты в погонах

В эти годы морскому офицеру Чагину удалось наладить личные контакты с японской императорской семьей, поэтому не было ничего удивительного в том, что именно Чагин был назначен 24 июня 1896 года морским агентом в Японии, хотя он не был ни высшим морским офицером, ни дипломатом.

Японской императорской семье сразу понравился этот бравый русский моряк с добрым и бескорыстным взглядом.

Военно-морское ведомство в Японии представляли Аллан Шванк, лейтенанты Иван Будиловский, Иван Чагин, Александр Русин.

Российские агенты традиционно имели серьезную военную подготовку, обучались в лучших военных учебных заведениях Российской империи. Так, Александр Русин окончил морское училище, гидрографический отдел Николаевской морской академии, артиллерийский офицерский класс.

В «Инструкции военным агентам», утвержденной военным министром в 1880 году, предписывалось: «Изучать состав и комплектование вооруженных сил; организацию и численность по мирным и военным штатам: расположение их и способы мобилизации и сосредоточения, устройство материальной и хозяйственной части, обеспечение вооружением, ремонтами, обозом, провиантом и фуражом; тактическое обучение войск, развитие военного образования в армии, бюджет государства, и особенно военный…»

В «Инструкции военным агентам» говорилось о методах разведки и конкретно, «о заблаговременном приискании надежных лиц, через посредство коих можно было бы поддерживать связи со страной в случае разрыва», то есть, иными словами, на период военных действий.

Безусловно, «Инструкция военным агентам» документ важный и крайне нужный, но дело вершили конкретные люди, офицеры императорской армии и флота. Именно от них, от их умения, таланта, усердия зависели успехи или неудачи военной разведки»[19]19
  «Душа разведчика под фраком дипломата» Болтунов Михаил Ефимович


[Закрыть].

Они, безусловно, достойные люди, которые внесли серьезный вклад в укрепление обороны Российской империи.

Период службы И.И. Чагина морским агентом в Японии закрыт завесой вымыслов и инсинуаций! Кроме, конечно, известных фактов, которые можно почерпнуть из архивов и официальных документов японского ведомства. Однако, моё личное посещение японского консульства в Санкт-Петербурге и встреча с вице-консулом госпожой Тада Котоми не только не приоткрыло завесу личной жизни адмирала на берегах Японии, но ещё больше покрыло флёром и так малоизученные страницы его жизни.

Запросы в японские архивы, общество потомков участников Цусимского сражения натолкнулись на непонимание и отписки типа – архивы были уничтожены при бомбардировках Токио американской авиацией, а общество вообще оказалось коммерческим.

Однако, руководствуясь воспоминаниями потомков адмирала, можно утверждать с полной определённостью следующее.

Частая смена мест службы и жительства, вероятно, значительно мешали устройству собственного семейного очага в России. По сведениям его потомков в эти несколько лет прожитых на чужбине, И.И. Чагин женился на японской девушке и у него родилась дочь Кику. (Установить имя жены Ивана Ивановича тоже не представилось возможным).

Сейчас это очень редкое имя в стране восходящего солнца. В переводе с японского Кику– хризантема, но даже столь выдающиеся факты не дали нам возможности установить контакты с японской стороной. Япония до сих пор остаётся закрытой для посторонних взглядов на её историю. Хотя потомки адмирала И.И. Чагина могли бы предоставить интересные материалы для укрепления связей между нашими странами на общей исторической основе.

Для полноты картины о жизни русских офицеров в Японии, когда они там длительное время находились по долгу службы, приведём сюжет из воспоминаний одного из них:

«Лучше проехать в Иносу и посмотреть, как живут на дачах русские молодые офицеры со своими «временными женами».

Подплывая на шлюпке к Иносе, вы невольно обратите внимание на несколько десятков японских фунэ (шлюпки), теснящихся у самой пристани, это собственные «экипажи», нанятые помесячно каждым офицером для постоянного сообщения своего корабля с берегом, где проживает на даче «супруга».

Далее, выйдя на берег, вы попадете в деревню, состоящую из 40–50 маленьких японских домиков, раскинутых в живописной зеленой роще у подножия обрыва невысокой горы, на верхней площадке которой недавно образовалось русское кладбище с часовней и караулкой, в которой проживает японский бонза (священник). После 5 часов вечера, когда на судах окончена служба, офицеры съехали уже на берег. Жизнь в Иносе в полном разгаре; проходя мимо домиков, вы невольно натыкаетесь на трогательные сцены: в раскрытых комнатах (стены в домах раздвигаются) и на верандах молодые мужья, переодетые в легкие киримоны, кейфуют со своими «супругами» и добросовестно проводят медовые месяцы. Здесь офицеры ночуют, если ночью не надо на вахту, и возвращаются на корабль утром к 8 часам. Причем супруга провожает его на шлюпке до самого борта.

Вернувшись домой, молодая жена обычно укладывается спать и отсыпается весь день до приезда супруга. Хозяйством ей заниматься не приходится, так как для этого имеются в Иносе два ресторана, которые кормят всех жен.

Рестораны содержатся двумя известными японками Ойе-сан и Оматсу-сан, бывшими в свое время «женами» нынешних уже старших офицеров. В жены они сами больше не поступают, имея солидных покровителей, и занимаются хозяйством в своих ресторанах, кормят всех офицерских жен и имеют большой штат молоденьких прислуг (мусумэ), кандидаток в жены для вновь прибывающих офицеров, ищущих «супружеского» счастья. За содержание жены офицер в то время платил всего 40 иен (японских долларов) в месяц и за дачу платил 20 иен. Итак, за 60 рублей офицер имел дом и жену. С уходом корабля из Нагасаки супружества обыкновенно расстраивались, и жены поступали в резерв одного из этих ресторанов, если сейчас не находилось непосредственного преемника-кандидата на дом и жену ушедшего офицера»[20]20
  Цывинский Генрих Фаддеевич «Пятьдесят лет в Российском императорском флоте».


[Закрыть].

Я привёл красочное описание жизни русских офицеров в Японии только с одной целью: пополнить багаж знаний читателей о мало известных страницах истории. Что же касается жизни морского агента И.И. Чагина, то по документам ясно видно, что он, именно женился. А иначе быть не могло, ибо он был близко знаком с членами императорской семьи и не являлся ловеласом. Честь и положение не позволяли. Была ли это любовь или увлечение, почему он не вернулся хотя бы к дочери судить не нам. Скорее всего, не было получено императорское соизволение из Петербурга, что являлось необходимым для дворянина!

Испокон веков наша земля рождала сынов, делом жизни которых было служение Отчизне. Каждому из россиян, чьи имена остались на картах океанов и континентов, свойственны не напускной патриотизм, а чистые помыслы, целеустремлённость, огромный творческий потенциал, умение с открытым забралом идти навстречу суровым испытаниям, желание жить и работать на благо страны. Именем контр-адмирала Чагина Ивана Ивановича назван мыс полуострова Корея.

6 декабря 1896 года И.И. Чагин назначается старшим офицером броненосного крейсера «Россия», оставаясь при этом морским агентом в Японии. Он совмещает в себе функции дипломата, бизнесмена, военного моряка, находится в тесном контакте с японскими правительственными и деловыми кругами. Он пользуется большим уважением и авторитетом среди политиков Японии и других стран Тихоокеанского региона, награждается Королевским орденом Камбоджи (18.3.1896) и японским орденом Священного сокровища III степени (14.2.1898). Обязанности морского агента в Японии Чагин исполняет до 1899 года. В апреле 1899 года «за отличие по службе» он произведен в капитаны 2-го ранга и продолжает службу на крейсере «Россия» Тихоокеанской эскадры.

Служба Чагина на крейсере «Россия» сыграла огромную роль в его становлении, как офицера, так и будущего самостоятельного командира.

В поход вместе с «Россией» в 1897 году ходил великий князь Кирилл Владимирович – сын великого князя Владимира Александровича (брата Александра III). «Вернувшись на родину, я поступил служить на корабль «Россия». Меня весьма обрадовало назначение на этот новый корабль, поскольку он был последним пополнением нашего флота и последним словом в кораблестроении того времени. Это судно, построенное на российских судоверфях российскими инженерами, послужило прототипом многих прославленных кораблей, как в нашей стране, так и за границей, которые являлись лишь усовершенствованными копиями этой модели. Кроме того, именно на «России» мне предстояло приобрести опыт морского офицера»[21]21
  Кирилл Владимирович, Император. Моя жизнь на службе России. – СПб.: Лики России, 1996. -334 с.


[Закрыть].

«Его высочество, говорилось в письме начальника ГМШ Ф.К. Авелана, выразил желание пройти все ступени флотской службы, начиная с мичманского чина, а потому и служебное положение великого князя на крейсере ничем не должно отличаться от положения всех остальных мичманов. Великий князь только тогда сможет приобрести «необходимые знания морской практики», когда он пройдет суровую, но добровольно им избранную школу морской службы. А для этого он должен нести служебные обязанности «наравне с прочими судовыми офицерами», насколько это, следовала оговорка, требуется необходимостью»[22]22
  Мельников Рафаил Михайлович «Крейсер I ранга "Россия» (1895–1922)


[Закрыть].

Примеру Великого князя следовали и офицеры корабля. Они проходили этапы становления наравне со всеми судовыми офицерами, пополняя опыт и навыки будущих командиров кораблей.

Они должны были быть включены во все судовые расписания, заведовать, как это полагалось мичманам, одним из гребных судов, находиться на своем месте при всех авральных работах, тревогах и учениях, стоять вахту и вообще «нести службу в общей очереди и наравне с другими».

Всего на крейсере было 22 строевых (флотских) офицера, 6 инженеров-механиков, 2 врача и 2 «чиновника» – шкипер и артиллерийский содержатель, носившие гражданские «чины», приравненные к офицерским. Команду корабля составляли 5 кондукторов, 91 унтер-офицер и 931 матрос.

«Не случайным, наверное, был и состав кают-компании: как и великий князь, числился в гвардейском экипаже мичман Вениамин Эллис, в том же чине и должности были потомок древнего аристократического рода князь Дмитрий Максутов и представитель прибалтийского дворянства Николай фон Кубе. Необычным было и присутствие на крейсере занимавшего должность вахтенного начальника лейтенанта датского флота Нильса Мигинда. Удачная карьера предстояла большинству офицеров первой кают-компании «России», оказавшихся волею судьбы сослуживцами великого князя»[23]23
  Мельников Рафаил Михайлович «Крейсер I ранга "Россия»(1895–1922)


[Закрыть].

Не удивительно, что в состав кают-компании органично вошёл и представитель древнего дворянского рода Иван Иванович Чагин.

В 1900–1901 годах во главе русского десантного отряда капитан 2 ранга И.И. Чагин участвовал в походе на Пекин и подавлении Ихэтуаньского («боксерского») восстания. Это восстание, направленное против вмешательства европейских государств в экономику, внутреннюю политику и религиозную жизнь Китая, было подавлено военной коалицией восьми государств – Российской империи, Франции, Японии, США, Великобритании, Италии, Германии и Австро-Венгрии. Повстанцы ставили перед собой цель очистить страну от иностранцев, для этого они в разных городах страны нападали на иностранцев и китайцев-христиан, представителей зарубежных миссий, сжигали и уничтожали церкви и школы. Только в мае 1900 года было сожжено 8 христианских храмов, сожжено здание Русской Православной миссии в Бэйгуане. В июне в Китае был убит сотрудник японского посольства, а в Пекине в ночь с 23 на 24 июня 1900 года началась резня христиан, получившая название «Варфоломеевская ночь в Пекине». В Тайюане были обезглавлены 45 английских миссионеров, католиков и протестантов, в числе которых были женщины и дети.

Участники Сеймуровской экспедиции: капитан 2-го ранга Чагин, мичман Зельгейм, Кехли, Пелль и Заботкин.

13 августа начался штурм Пекина, продолжавшийся несколько дней. Когда российские войска уже вели уличные бои, к ним присоединился американский военный корпус. Вслед за ними в город вошли войска Японии, Германии и части британских колониальных сил из Индии. Лишь 28 августа коалиционные войска взяли штурмом императорский дворец. Иван Чагин возглавлял один из десантных отрядов, участвовал в штурме Пекина, где проявил мужество и героизм. За участие в походе на Пекин в составе коалиционных войск капитан 2-го ранга И.И. Чагин был награжден золотой саблей «за храбрость», французским орденом Почетного Легиона и почётной медалью.

Крейсер «Алмаз»

Незадолго до русско-японской войны Чагин И.И. принимает командование легким крейсером «Алмаз», которому предстоит не менее сложная и трагическая судьба, чем его командиру.

До Цусимского сражения оставалось не так много времени и здесь уместно привести некоторые подробности становления крейсера и его экипажа перед подвигом на благо России.

История крейсера 2-го ранга «Алмаз» началась летом 1899 года. 28 июля временно управляющий Морским министерством начальник Главного морского штаба вице-адмирал Ф.К. Авелан распорядился запросить начальника Балтийского завода старшего судостроителя С.К. Ратника на предмет предоставления им к 4 августа предварительных соображений по постройке «посыльного судна для Тихого океана, без палубной брони, с одним только артиллерийским вооружением, состоящим из весьма ограниченного числа 75-мм пушек, со скоростью хода в 20 узлов, возможно большими удобствами для жилья» и водоизмещением не более 2500 тонн.

Начальник Балтийского завода, старший судостроитель С.К. Ратник

Постройку судна поручили Петербургскому Балтийскому судостроительному и механическому заводу, а работы по художественному оформлению – петербургскому архитектору и художнику-маринисту Н.Д. Прокофьеву, известному, к сожалению, лишь узкому кругу специалистов-исследователей русской архитектуры конца XIX – начала XX века.

Именно ему, главному архитектору Балтийского завода, поручили разработку проекта наружного и внутреннего убранства крейсера 2-го ранга «Алмаз». Этот заказ выполнен им в изящной манере, с присущими его работам талантом и мастерством. Итак, 4 мая 1901 года Высочайшим приказом по Морскому ведомству крейсер 2-го ранга «Алмаз» официально зачислен в списки военно-морских судов российского флота, а 14 января 1902 года командиром «Алмаза» назначен капитан 2-го ранга И.И. Чагин, бывший старший флагманский офицер штаба Тихоокеанской эскадры и старший офицер крейсера 1-го ранга «Россия».

12 сентября 1902 года на Балтийском судостроительном заводе в Высочайшем присутствии торжественно провели спуск на воду эскадренного броненосца «Князь Суворов» и закладку крейсера 2-го ранга «Алмаз». К 11 часам утра там собрались сотрудники управлений Морского министерства: генерал-адъютант П.П. Тыртов, начальник Главного морского штаба вице-адмирал Ф.К. Авелан и другие морские чины. В 11 часов на завод прибыла королева эллинов Ольга Константиновна с королевичем Христофором. Королеве при встрече преподнесли роскошный букет цветов. В 11 часов 10 минут на яхте «Александрия» прибыл из Петергофа под своим брейд-вымпелом Николай II. После торжественной церемонии спуска на воду эскадренного броненосца «Князь Суворов» император совершил церемонию закладки крейсера «Алмаз» на открытом стапеле Балтийского завода. Во время торжественного церемониала Николай II, приняв закладную серебряную доску, изволил собственноручно окрасить суриком специальное гнездо, заложить в него своеобразный паспорт крейсера и даже символически расклепать одну из четырех раскаленных заклепок, соединяющих крышку с корпусом закладной ниши.

Стапельный период «Алмаза» затянулся из-за целого ряда переделок. Тем не менее 20 мая 1903 года в торжественной обстановке крейсер сошел на воду. Рождение «Алмаза» совпало с большими торжествами в Санкт-Петербурге: 16 мая 1903 года вся Россия праздновала 200-летие города.

Задолго до торжественного спуска корабля гостевые места стали заполняться горожанами, приглашенными на праздник. В десятом часу утра к украшенному трапу подошли паровые катера и портовые баркасы. Гостей встречали начальник Балтийского завода генерал-майор К.К.Ратник и председатель правления генерал-лейтенант В.М.Лавров. На специально построенном помосте возвышалась палатка, украшенная морскими флагами. Внутри ее обили красным сукном и коврами. В золоченую раму поместили изображение крейсера «Алмаз».

Торжественный спуск крейсера 2-го ранга «Алмаз» с верфи завода в присутствии членов императорской фамилии.

Публики собралось много, преобладали дамы в летних туалетах, морские офицеры и инженеры. На противоположной стороне помоста расположились служащие завода с семьями и строители корабля. У палатки в четком строю замер почетный караул Гвардейского экипажа со знаменами. На правом фланге находилась музыкантская команда, тут же – командир Гвардейского экипажа контр-адмирал К.Д.Нилов. В 10 часов 15 минут утра на своем катере на завод прибыли управляющий Морским министерством вице-адмирал Ф.К. Авелан и начальник Главного морского штаба свиты Его Императорского Величества контр-адмирал З.П. Рожественский с адмиралами флота.

Вице-адмирал Авелан принял традиционный рапорт командира Гвардейского экипажа, поздоровался с почетным караулом, поднялся по трапу на крейсер, где выслушал рапорт вахтенного начальника и командира крейсера. Затем он обошел фронт команды и подробно осмотрел корабль. Обход крейсера продолжался около 20 минут.

Сойдя с корабля, управляющий Морским министерством приказал начать церемонию спуска. Раздалась громкая команда «руби подпоры», и судно начало плавно сходить со стапеля, при дружном «Ура!» собравшейся публики и команд судов. Описав полукруг на акватории Невы, корабль отдал левый якорь и остановился. На крейсере взвились императорский штандарт, брейд-вымпел генерал-адмирала, кормовой Андреевский флаг и гюйс. Со стоявших на рейде кораблей произвели предусмотренный уставом орудийный салют.

Ходовые испытания корабля начались 8 октября, с выхода в море на первые заводские проверки механизмов, а уже через 13 дней комиссия подписала приемный акт на все три паровые динамо-машины крейсера. Утром 25 октября «Алмаз» совершил кратковременный выход из Кронштадта для испытания артиллерии и уничтожения девиации компасов, а в 15 часов 30 минут в сопровождении транспорта «Хабаровск» отправился в Ревель, куда и прибыл на следующий день.

Стремление завершить приемные испытания до наступления холодов и скорее отправить «Алмаз» к месту службы сказалось на качестве работ. Так, из-за незаконченной электропроводки часть оборудования пришлось запитать от временных «летучих» трасс судового освещения, что привело, естественно, к отказам в работе ряда из них. Не прошел корабль и положенного докования для осмотра руля, гребных винтов и забортной арматуры. Этот осмотр проводился водолазами лишь единожды – после спуска крейсера на воду.

По возвращении из Ревеля «Алмаз» предстал перед Императором и его семьёй.16 сентября 1903 года утром погода хмурилась, изредка сеял мелкий дождь, но затем небо прояснилось, и золотые лучи солнца осветили эллинги Балтийского завода, толпы празднично одетого народа и Неву с вытянувшимися в одну линию военными судами. Прибыли вице-адмирал С.О. Макаров, начальник штаба контр-адмирал З.П. Рожественский, великий князь Кирилл Владимирович, Его Императорское Высочество великий князь Алексей Александрович.

В 11 часов яхта «Александрия» с государем и императрицами Марией Федоровной и Александрой Федоровной на борту под брейд-вымпелом императора вошла в Неву. Николай II с лицами свиты проследовал на крейсер «Алмаз».

2-я Тихоокеанская эскадра (слева и в центре ее головная часть – новые броненосцы) в походном строю на Ревельском рейде (г. Таллин), осень 1904 г.

Крейсер второго ранга «Алмаз», спущенный на воду

Корабли уходили на Дальний Восток. В строю на рейде стоял белоснежный двухтрубный корабль. Крытая дорогим тиком верхняя палуба на стальной тонкой подложке («броневая защита»), обставленные кожаной мягкой мебелью адмиральский салон и офицерские помещения, зеркала, персидские ковры, великолепный кабинет, изящная отделка кают-компании – все говорило о том, что это скорее прогулочная яхта наместника, нежели боевая единица флота. Крейсер сверкал, как драгоценный камень, и полностью соответствовал своему названию. Однако поражали его слабое вооружение и пассажирский вид. Создавалось впечатление, что это яхта с недостаточным для разведчика ходом, отсутствием должных мореходных качеств и вооружения, зачислена в состав действующих военных кораблей по недоразумению.

Тем не менее вступивший в боевой строй «Алмаз» принимал высокого гостя – российского императора. Об этом говорил желтый штандарт с черным двуглавым орлом на грот-мачте, означавший, что на борту присутствует коронованная особа. Перед первым плаванием Николай II решил лично убедиться в боевой готовности судна. Командир крейсера доложил о технической и боевой готовности «Алмаза» и от имени экипажа – 15 офицеров и 280 низших чинов – заверил императора в верности присяге и служению Отечеству. Николай II остался весьма доволен осмотром корабля. Правда, последние минуты его пребывания на крейсере несколько омрачились. Благодушно настроенный царь, обходя замерший строй матросов, спросил одного из них:

– А что, голубчик, не боишься утонуть в далеком море?

Лица офицеров недоуменно вытянулись. Во-первых, такой вопрос на военном корабле являлся бестактным и неуместным, а во-вторых, царь обратился к бывалому матросу Ивану Попову, острослову и балагуру, тот никогда не лез за словом в карман.

– Не море топит корабли, а люди, ваше величество! – последовал бравый ответ. Смысл ответа не сразу дошел до сознания царя.

– На таком красавце плавать одна приятность, не правда ли? – продолжал спрашивать император.

– Самотоп что надо! Пушчонки только больно тощие, ваше величество, больше для салюта приспособлены, – отпарировал матрос.

Неслыханная дерзость! Офицеры превратились в соляные столбы.

Сходя с корабля на яхту, царь счел необходимым сделать замечание командиру крейсера И.И. Чагину о неумеренной развязной болтливости матросов «Алмаза». На следующий день матроса Попова за «недисциплинированные ответы» Его Императорскому Величеству подвергли усиленному аресту на 10 суток, а Николай II в сердцах отменил свое предварительное и уже опубликованное распоряжение о традиционном в таких случаях денежном награждении низших чинов крейсера.

В июне 1904 года наконец-то точно определился состав 2-й эскадры флота Тихого океана. Но еще вовсю достраивались в гавани новые суда, вводились по очереди в доки старые корабли. Военные суда вытягивались на большой кронштадтский рейд, где рабочие продолжали на плаву их достройку и ремонт кораблей.

В ремонтных работах участвовали все судовые команды. Вернувшийся из Алжира на Балтику крейсер «Алмаз» также зачислили в состав 2-й Тихоокеанской эскадры. Злые языки утверждали, что корабль включили в ее состав потому, что командир крейсерского отряда контр-адмирал О.А. Энквист облюбовал себе на судне великолепные покои наместника.

В целом перспектива для «Алмаза» после подобного решения выглядела мрачной. С таким противником, как японский флот, «Алмаз», с его небронированным корпусом, небольшим числом малокалиберных пушек, в случае эскадренного боя практически не имел шансов уцелеть. Все это понимали. Однако никто не мог предвидеть, что именно этот корабль не только много часов продержится под шквалом японских снарядов, но станет единственным крейсером, выполнившим приказ командующего эскадрой и прорвавшимся во Владивосток. А пока, утром 3 июля 1904 года, «Алмаз» встал на якорь на Большом рейде Кронштадта.

18 мая крейсер вновь ошвартовался у стенки Балтийского завода. Это связывалось прежде всего с установкой дополнительных четырех 47-мм орудий (по два с борта: два на полубаке, два в корме), двух пулеметов, а также с рядом других работ в связи с его включением в состав 2-й Тихоокеанской эскадры.

Командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой контр-адмирал З.П. Рожественский.

По завершении работ «Алмаз» 1 июля 1904 года перешел сначала в Кронштадт, а оттуда в Ревель – к месту сбора кораблей 2-й Тихоокеанской эскадры, ставшей, по сути, последней ставкой российского правительства в войне с Японией.

Командующим эскадры назначили контр-адмирала З.П. Рожественского, способного, по мнению правительства, обладая «железной волей и твердой рукой», провести на Дальний Восток разнокалиберную и наспех сколоченную армаду.

Младший флагман 2-й эскадры флота Тихого океана контр-адмирал Д.Г. Фелькерзам.

Высочайшие приказы императора по флоту утвердили также двух младших флагманов 2-й эскадры Тихого океана – контр-адмиралов О.А. Энквиста и Д.П. фон Фелькерзама.

Младший флагман 2-й эскадры флота Тихого океана контр-адмирал О.А. Энквист.

30 августа Кронштадт, крепость, форты и стоявшие на рейде корабли расцветились флагами. Холодный осенний ветер злобно гнал с моря обрывки свинцовых осенних туч. По рейду сновали катера охраны. Море выглядело неспокойным, беспокойно было и на сердцах у матросов и офицеров, уходящих с эскадрой. Прощальный орудийный залп, звуки духовых оркестров, и от стенок крепости и с рейда стали отходить один за другим боевые корабли. Они брали курс на Ревель. Со стенки гавани их провожали заплаканные матери, жены, друзья, махая шляпами, фуражками, белыми платочками. Прощай, Кронштадт! Государь на яхте «Александрия» догнал эскадру в море и обошел ее кругом. На кораблях гремела музыка, построенные команды громко кричали «Ура!». Эскадра салютовала. Зрелище – величественное. Дым от выстрелов, как завеса, закрывал идущие в ряд корабли. В 7 часов утра пришли в Ревель. На многих кораблях бригады рабочих судостроительных заводов еще продолжали трудиться. Заканчивали доделку и наладку механизмов.