Текст книги "Н. С. Мордвинов – адмирал и государственный деятель"

Предположительно так выглядел 16-пушечный, трехмачтовый корабль, на котором Ф. Ф. Макензи вошел в Ахтиарскую бухту в 1783 г.

Фома Фомич Макензи (1740–1786) – российский контр-адмирал, основатель Севастополя

«С окончанием войны экипажи кораблей включились в работу по строительству Севастополя… Правительство по-прежнему отпускало мало средств на эти цели, и почти все создавалось силами моряков и солдат. Под руководством Ушакова было закончено строительство портовых сооружений, значительно расширено адмиралтейство, возведены новые мастерские и склады, каменные казармы для матросов, новое двухэтажное здание морского госпиталя на триста коек»[76]76
  Зоткин Н. Краснознаменный Черноморский флот. М., 1987. С. 22.


[Закрыть]. Н. С. Мордвинов высоко ценил его, он пишет Екатерине II в донесении: «Контр-адмирал, коль скоро освободился от военных трудов, обратил усердие к построению жилищ и сооружению госпиталя…» В это время Ф. Ф. Ушаков был в подчинении у Н. С. Мордвинова. Но не ради умиротворения начальства, а для истины Ушаков отдавал должное Мордвинову в своих записках: «Для хозяйства флотского Николай Семёнович пригоден: он леса вокруг Николаева садит, с Дона уголь каменный возит, учит бабок наших без дров обходиться…»[77]77
  Документальные свидетельства о создании Черноморского флота и основании Севастополя… [Электронный ресурс].


[Закрыть]

Встреча А. В. Суворова и Ф. Ф. Ушакова в Севастополе. Художник В. Д. Илюхин

«В 1792 году Ф. Ф. Ушаков отправился в Санкт-Петербург, где был принят императрицей. После этого он отправился в четырехмесячный “домовой отпуск”. В мае 1793 года вернулся в Севастополь.

Принимались меры к дальнейшему укреплению Севастопольской крепости. В июле 1793 года в Севастополе побывал А. В. Суворов, снова назначенный командующим войсками юга, расположенными в Екатеринославской губернии и на Крымском полуострове. Состоялась встреча двух военачальников – Ушакова и Суворова, сыгравших огромную роль в борьбе за выход России к берегам Черного моря. Они обсудили план дальнейшего строительства береговых укреплений. Флот в этом году в море не выходил, однако командующий корабельным флотом 2 сентября был произведен в вице-адмиралы.

В 1794–1796 годах вице-адмирал Ф. Ф. Ушаков с частью корабельного флота осуществлял практическое плавание между Севастополем и Гаджибеем. Накаленная обстановка в Европе пока не сказывалась на подготовке флота. Самые большие затруднения были внутренние – недостаток материалов; денег, выделяемых из казны; проблемы с ремонтом кораблей и продолжением строительства порта; самоуправство вышестоящих чиновников Государственного Черноморского адмиралтейства и тысячи других обыденных проблем, которые приходилось решать флоту. Тлел и давний конфликт между Ф. Ф. Ушаковым и председателем адмиралтейства Н. С. Мордвиновым»[78]78
  Комаров М. П. Адмирал Ушаков в истории России: новый взгляд и новый формат. М., 2020. [Электронный ресурс]. URL:https://www.litres.ru/mihail-petrovich-kom/admiral-ushakov-v-istorii-rossii-novyy-vzglyad-i-novy/read-online/page–5/ (дата обращения 21.11.2020).


[Закрыть].

Чтобы понять дальнейшее развитие событий, сопряженных с деятельностью Мордвинова на Черном море, вернемся несколько назад и окунемся в историю российско-турецких отношений.

«Благотворительность турка относительно единоверца, и вечная ненависть против гяура, желание вредить ему всеми возможными средствами, опять-таки – не обуславливаются личными качествами мусульманина, но являются как результат поучения Корана, как желание исполнить завет Магомета, и получить право обитать в его раю, который обставил всеми картинами чувственного соблазна»[79]79
  Петров А. Н. Вторая турецкая война в царствование императрицы Екатерины II. 1787–1791. СПб., 1880. С. 5–6.


[Закрыть].

Понятны поэтому слова, сказанные Ибрагимом-эфенди Мутеферрикой, выдающимся османским просветителем XVIII века: «Вера и империя суть два близнеца, которые не могут жить один без другого. Вера Магомета продлится до страшного Суда Божия и святые законы ее несокрушимы до конца Вселенной»[80]80
  Тактика Ибрагим-Еффендия Мутеферике. Вена, 1768. Гл. I. С. 7; гл. III. С. 151.


[Закрыть]. Он же в своем труде «Критическое состояние Оттоманской Порты» писал: «Как же не видеть теперь, что турки должны перестать быть турками, для того чтобы войти в дружбу с какой-либо христианской державой. Безрассудное зверство делает их неспособными чувствовать благодарность за оказываемые им христианами благодеяния и понимать опасность, которая является результатом их действий. Благодеяния только ожесточают турок в зверском бесчеловечии, оправдываемом религией. Турки всегда таковыми останутся»[81]81
  Ибрагим-эфенди Мутеферрика. Критическое состояние Оттоманской Порты. Изд. 1780 г., С. 17–18.


[Закрыть]. Более двухсот лет прошло с тех пор, как были сказаны эти слова, а между тем можно подумать, что они взяты из какого-нибудь современного трактата.

Кючук-Кайнарджийский договор, заключенный в деревне Кючук-Кайнарджи 21 июля 1774 года (ныне Болгария) между Российской и Османской империями, на время успокоил Восточную Европу, но это спокойствие было не продолжительным.

Подписание Кючук-Кайнарджийского мирного договора

С этого важнейшего договора, возвращающего русским северное побережье Черного моря, начинается также постепенное ослабление Османской империи и возрастание влияния России на Балканском полуострове. Подписание Кючук-Кайнарджийского договора и последующих соглашений послужило вскоре долгожданному вхождению Молдавии в состав Российской империи под ее защиту. «Россия приобрела многие выгоды, но для упрочения их необходимо было обладание Крымом. Только присоединение Крыма к Российской империи могло обеспечить наши южные области от набегов хищных татар, для которых независимость была соизмерима с наглым своеволием. Только владение Крымом могло открыть России торговые пути по Черному морю. Самое занятие крепостей Керчи, Еникале и Кинбурна могло приносить пользу России только вместе с приобретением Крыма. Страна сия считалась независимою, но турки сохраняли над жителями ее прежнее влияние, основанное на единоверии, привычке и сходстве в нравах и обычаях»[82]82
  Богданович М. Н. Походы Румянцева, Потемкина и Суворова в Турции. СПб., 1852. С. 101–102.


[Закрыть].

Интересно увидеть сам документ, состоящий из 28 артикулов.

Приведем основные его положения, которые, на мой взгляд, наиболее четко характеризуют состояние дел после войны:

Арт. 1. Отныне и завсегда пресекаются и уничтожаются всякие неприятельские действия и вражда, между обеими странами происшедшие, и предаются вечному забвению всякие неприятельские действа и противности, оружием или другим подобием с одной или другой стороны предвосприятые, учиненные и произведенные, и никоим образом отмездия оным да не учинится, но вопреки вместо того да содержится вечный, постоянный и ненарушимый мир на сухом пути и на море. […]

Арт. 5. По заключении сего блаженного мира и по возобновлении соседственной искренней дружбы российский императорский двор будет всегда при Блистательной Порте иметь второго ранга министра, то есть посланника, или полномочного министра, Блистательная же Порта употребит в рассуждении его характера все то внимание и уважение, которые наблюдаются к министрам отличнейших держав, и во всех публичных функциях помянутый министр должен следовать беспосредственно за цесарским министром, если он в равном с ним характере; когда же другого, то есть большего или меньшего, тогда беспосредственно должен он следовать за голландским послом, а в небытность оного за венецианским. […]

Арт. 7. Блистательная Порта обещает твердую защиту христианскому закону и церквам оного, равным образом дозволяет министрам российского императорского двора делать по всем обстоятельствам в пользу как воздвигнутой в Константинополе упомянутой в 14-м артикуле церкви, так и служащим оной разные представления и обещает принимать оные в уважение, яко чинимые доверенной особой соседственной и искренно дружественной державы. […]

Арт. 10. Если между подписания сих мирных пунктов и получения о том от главнокомандующих взаимными армиями повелений произойдут где-либо каковые действия военные, оные никоторая сторона не примет себе за оскорбление, так как и самые в том успехи и приобретения уничтожаются и оными ни одна сторона пользоваться не должна.

Арт. 11. Для выгодностей и пользы обеих империй, имеет быть вольное и беспрепятственное плавание купеческим кораблям, принадлежащим двум контрактующим державам, во всех морях, их земли омывающих. […]

Арт. 16. Российская империя возвращает Блистательной Порте всю Бессарабию с городами Аккерманом, Килией, Измаилом и прочими, с слободами, деревнями и всем тем, что оная провинция в себе содержит; равномерно возвращает ей и крепость Бендеры. Возвращает также Российская империя Блистательной Порте оба княжества Воложское и Молдавское со всеми крепостями, городами, слободами, деревнями и всем тем, что в оных находится; а Блистательная Порта приемлет оные на следующих кондициях, с торжественным обещанием свято наблюдать оные. […]

Арт. 17. Российская империя возвращает Блистательной Порте все Архипелагские острова, под ее зависимостью находящиеся, а Блистательная Порта со своей стороны обещает:

1. Наблюдать свято в рассуждении жителей оных островов кондиции, в первом артикуле постановленные, касательно общей амнистии и совершенного забвения всякого рода преступлений, учиненных или подозреваемых быть оными учиненные в предосуждение интересам Блистательной Порты. […]

Арт. 18. Замок Кинбурн, лежащий на устье реки Днепра, с довольным округом по левому берегу Днепра и с углом, который составляет степи, лежащие между рек Буга и Днепра, остается в полное, вечное и непрекословное владение Российской империи.

Арт. 19. Крепости Еникале и Керчь, лежащие в полуострове Крымском, с их пристанями и со всем в них находящимся, тож и с уездами, начиная от Черного моря и следуя древней Керчинской границе до урочища Бугак, и от Бугака по прямой линии кверху даже до Азовского моря, остаются в полное, вечное и непрекословное владение Российской империи.

Арт. 20. Город Азов с уездом его и с рубежами, показанными в инструментах, учиненных в 1700 г., то есть в 1113-м, между губернатором Толстым и агугским губернатором Гассаном-Пашой, вечно Российской империи принадлежать имеет.

Арт. 21. Обе Кабарды, то есть Большая и Малая, по соседству с татарами большую связь имеют с ханами крымскими, для чего принадлежность их императорскому российскому двору должна предоставлена быть на волю хана крымского, с советом его и с старшинами татарскими.

Арт. 22. Обе империи согласились вовсе уничтожить и предать вечному забвению все прежде бывшие между ими трактаты и конвенции, включительно Белградские, с последующими за ним конвенциями, и никогда никакой претензии на оных не основывать, исключая только в 1700 г. между губернатором Толстым и агугским губернатором Гассаном-Пашою касательно границ Азовского уезда и учреждения кубанской границы учиненную конвенцию, которая останется непременной, так, как она была и прежде. […]

Арт. 24. По подписании и утверждении сих артикулов точас все находящиеся войска российские на правой стороне Дуная в Болгарии в обратный путь вступят, и чрез месяц от подписания перейдут на левый берег Дуная; когда же все чрез Дунай переправятся, тогда отдадут турецким войскам замок Гирсов, выступя и из оного места по переходе всех российских войск на левый берег Дуная, потом испражняться станут в одно время Валахия и Бессарабия, на которое полагается два месяца времени; а по выступлении всех войск из оных провинций оставятся турецким войскам с одной стороны крепости Журжа и потом Браилов, а с другой город Измаил, крепости Килия, а потом Аккерман, выведя оттоль российские императорские войска вслед за прежними; всего ж времени на испражнение вышеупомянутых провинций полагается три месяца. […]

Арт. 25. Все военнопленники и невольники мужеского или женского рода, какого бы достоинства или степени ни нашлись в обеих империях, исключая тех, кои из магометан в империи Российской добровольно приняли закон христианский, а христиане, кои в Оттоманской империи добровольно ж закон магометанский, по размене ратификаций сего трактата беспосредственно и без всякого претекста взаимно должны быть освобождены, возвращены и препоручены без всякого выкупа или платежа. […]

Арт. 28. По подписании сих артикулов вечного мира вышеименованными генерал-поручиком князем Репниным и Блистательной Порты Нишанджи Ресьми Ахмет ефендием и Ибраим Мюниб реиз ефендием должны престать военное действия в главных армиях и во всех отдельных частях войск взаимных на сухом пути и на водах, с получения о сем от главнокомандующих взаимными армиями повелений[83]83
  См.: Кучук-Кайнарджийский мирный договор между Россией и Турцией // Под стягом России: Сборник архивных документов. М., 1992. С. 78–92.


[Закрыть].

Потери, понесенные турками во второй (1768–1774) из шести русско-турецких войн XVIII–XIX веков, «заставили их обратиться к излюбленному оружию слабых – коварству и проискам. Порта старалась умножить число своих приверженцев и для достижения этой цели не жалела ни трудов, ни издержек. Вместе с тем нарушены были турками и прочие условия Кайнарджийского договора: остановлена уплата денежной контрибуции и загражден путь русским торговым судам из Архипелага в Черное море. Хан Девлет-Гирей, поддерживаемый Портою, старался об уничтожении влияния русского правительства и угнетал приверженцев России. Императрица Екатерина, желая положить конец этим злонамеренным действиям»[84]84
  Богданович М. Н. Указ. соч. С. 102.


[Закрыть] повелела князю Прозоровскому в 1776 году «вторгнуться в Крым и содействовать возведению на ханство брата Сахиб-Гирева, Шагин-Гирея»[85]85
  Там же.


[Закрыть], который обратился за помощью к России.

Портрет князя Николая Васильевича Репнина. Неизвестный художник

«Войска наши быстро проникли через перекопские линии на полуостров. Воля российской монархини была исполнена! Девлет бежал в Царьград, а Шагин-Гирей, весною 1777 года, воссел на престол. Порта безмолвствовала; но вскоре после того изъявила свое негодование, провозгласив Шагин-Гирея отступником исламизма. Сильный турецкий флот блокировал, в течение лета 1778 года, южные берега Крыма, беспрестанно угрожая высадкою; но бдительность Суворова, командовавшего войсками, занимавшими полуостров, заставила турок отказаться от их намерения. Султан, обманутый в своем ожидании, утвердил избрание нового хана; а русские войска, весною 1779 года, вышли из полуострова и расположились на южных границах Империи»[86]86
  Там же. С. 102–103.


[Закрыть].

* * *[87]87
  Ниже события излагаются с адаптацией текста для современного читателя по: Богданович М. Н. Походы Румянцева, Потемкина и Суворова в Турции. СПб., 1852. С. 103–105.


[Закрыть]

Шагин-Гирей пытался вывести народ, заселявший Крым, из грубого, полудикого состояния, в котором тот прибывал со времен правления предыдущих ханов, но в силу слабого характера, стремления к пышности, праздности и внешнему блеску не подавал надежды к улучшению состояния жителей Крыма. Это непостоянство требовало от России содержания на южных границах Империи значительных сил. Издержки за семь лет составили около семи миллионов рублей – гигантская сумма по тем временам. Вместе с тем Россия свято исполняла условия договора несмотря на то, что он был не особо ей выгоден. Но турки сами дали повод к изменению ситуации в регионе. Они инициировали набеги кубанских татар на соседние с ними русские области. В то же время в Крыму вспыхнуло восстание против Шагин-Гирея, и он был вынужден бежать с полуострова в Россию, где получил от Российского государства значительную пенсию. За ним покинули Крым и знатнейшие из татар. Императрица Екатерина II, воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, направила к турецким границам несколько корпусов. Черноморский флот, созданный за четыре года Потемкиным, по Высочайшему повелению вышел из Херсонской гавани и изготовился встретить у берегов Крыма турецкую эскадру.

Шагин-Гирей. Гравюра XVIII в.

8 апреля 1778 года был издан Манифест о присоединении к Российской империи Крымского полуострова с Таманью, а также территорий, заселенных кубанскими татарами. Жители Крыма немедленно были приведены к присяге на подданство Российской империи.

Порта долго не соглашалась с этим положением вещей, но, наконец, 28 декабря 1783 года покорившись силе обстоятельств, турецкие полномочные подписали с российским посланником Булгаковым новый договор, на основании которого Крым, Тамань и Кубань были признаны землями Российской империи. Таким образом, это приобретение послужило бессмертной славе Потемкина и его сподвижников, к которым относился и Н. С. Мордвинов, без кровопролития. (Как здесь не вспомнить события 2014 года, когда Россия верная своей миротворческой позиции, вернула Крым в состав Российской Федерации без насилия и кровопролития!) Потемкин писал Булгакову: «Вы приписываете это мне, и тем увеличиваются более заслуги ваши! Все от Бога; но вам обязана Россия и сами турки: ваша деятельность, твердость и ум отвратили войну. Турки были бы побеждены; но и русская кровь так же бы потекла!»

Екатерина изъявила свою признательность Потемкину в его стараниях по приобретению Крыма, добавив к титулу название «Таврический».

«13 мая 1783 года в Ахтиарскую бухту Черного моря вошли 11 кораблей Азовской флотилии под командованием вице-адмирала Клокачёва. Позже к ним присоединились 17 кораблей Днепровской флотилии. Эти события положили начало Черноморскому флоту России. 28 судов стали боевым ядром нового флота, мощь которого росла с каждым днем. “На Севере вы умножили флот, а здесь из ничего сотворили, – писал князь Потемкин Екатерине II. – Черноморский флот обязан возвысить славу России!” […] “Подобной гавани не только у здешнего полуострова, но и на всем Черном море другой не найдется, – писал об этом месте полководец Александр Суворов, – где бы флот лучше сохранен и служащие на оном удобнее и спокойнее помещены быть могли”»[88]88
  Сила «из ничего». История создания Черноморского флота России // Аргументы и факты. 13.05.2016. [Электронный ресурс]. URL:https://spb.aif.ru/society/people/sila_iz_ nichego_istoriya_sozdaniya_chernomorskogo_flota_rossii;дата обращения 21.11.2020.


[Закрыть].

Эскадра Клокачёва входит в Ахтиарскую бухту. Гравюра XVIII в.

Потемкин упросил Императрицу осмотреть Крым и вообще присоединенные к России земли, вверенные его управлению. 9 января 1787 года Екатерина II выехала из Петербурга. Ее сопровождала многочисленная свита: для нее понадобилось более 100 экипажей, для которых на станциях заготовлялось до 600 лошадей[89]89
  Колотов П. С. Деяния Екатерины II, императрицы и самодержецы Всероссийской. Ч. 1–6. СПб., 1811.


[Закрыть].

«А 23 мая 1787 года императрица с восхищением писала энциклопедисту барону Ф. М. Гримму: “Здесь, где тому назад три года не было ничего, я нашла довольно красивый город и маленькую флотилию, довольно живую и бойкую на вид: гавань, якорная стоянка и пристань хороши от природы, и надо отдать справедливость князю Потемкину, что он во всем этом обнаружил величайшую деятельность и прозорливость. Турецкий флот, который стоит приблизительно в шестистах верстах отсюда, еще не показывался; увидим, явится ли он сюда, сделать высадку и выгнать нас отсюда, как предсказывают в газетах…”»[90]90
  По указу Екатерины II Севастополь расправил могучие плечи! // Севастополь. 5 мая 2018. [Электронный ресурс]. URL:https://vk.com/@pro_sevas-po-ukazu-ekateriny-ii-sevastopol-raspravil-moguchie-plechi (дата обращения 22.11.2020).


[Закрыть]

Путешествие Екатерины II в Крым ускорило разрыв между Россией и Портой. Константинополь роптал, турки были недоволен старым, сонным, как обыкновенно называли правившего тогда султана Абдул-Хамида. Но «народ Османской империи очень любил Абдул-Хамида I. За глубокую набожность, желание решить проблемы простого человека, участие в делах обыкновенных людей, строительство школ, хамамов и библиотек его в народе прозвали “Вели”, что можно перевести как “друг Аллаха”»[91]91
  «Их нравы»: как любимый народом султан отдал Крым России // Реальное время. 08.09.2018. [Электронный ресурс]. URL:https://realnoevremya.ru/articles/112143-istoriya-osmanskoy-imperii–pravlenie-abdul-hamida-i (дата обращения 22.11.2020).


[Закрыть].

Однако горожане повсеместно устраивали в городе пожары, «которые уничтожили целые районы Стамбула, такие как Кючукпазар, Джибали, Саматья и Балат. В общей сложности более двадцати тысяч зданий превратилось в пепел… Абдул-Хамид лично участвовал в тушении пожаров, чем заслужил глубокое уважение и любовь жителей Стамбула»[92]92
  Там же.


[Закрыть].

Уступая восставшему народу, Диван стал готовиться к войне. В это же время Пруссия и Англия, управляемые врагами Российской империи графом Эвальдом Фридрихом фон Герцбергом и Уильямом Питтом-младшим, всячески подстрекали Порту к активным военным действиям. Берлинский и Лондонский дворы предлагали туркам свое содействие в войне против России. Эти происки дали результат. Турки схватили русского посланника Булгакова и заточили в Едикуле – Семибашенном замке – знаменитой крепости Константинополя. В ней содержались политические противники султана и послы воевавших с ним держав. 5 августа 1787 года Порта объявила войну России. Предлогом стало вмешательство Русского двора в дела Молдавии и Грузии.

Абдул Хамид I – 27-й султан Османской империи Гравюра XVIII в

Одним из самых острых направлений этой войны стало морское – за владение Черным морем. Кто владеет морем, тот владеет Крымом, нашептывали султану и его приближенным французские и английские советники на ухо и помогали со строительством флота. Почти на всех кораблях флота были французские и английские морские советники. Русские войска, которым предстояло противостоять туркам, состояли из двух армий, Екатеринославской и Украинской, и отдельного Кавказского корпуса. Екатеринославской армией командовал князь Потемкин-Таврический и она состояла из 35 пехотных, 28 конных полков, 6 егерских корпусов, по 4 батальона в каждом и нескольких тысяч Донских, Кавказских, Астраханских, Екатеринославских, Бугских и Верных казаков (часть бывшего Запорожского войска). Всего армия состояла из 80 тысяч человек и 180 орудий. Украинской армией командовал фельдмаршал граф Румянцев-Задунайский. Под его началом было 15 пеших и 12 конных полков, один егерский и 4 Донских казачьих полка. Всего около 30 тысяч человек и 90 орудий. Что касается Черноморского флота, то часть его стояла около Севастополя, а другая часть военных судов, месте с гребной флотилией, находилась у пристани Глубокой, несколько ниже Херсона[93]93
  Приведенные выше события излагаются с адаптацией текста для современного читателя по: Богданович М. Н. Походы Румянцева, Потемкина и Суворова в Турции. СПб., 1852. С. 111–113.


[Закрыть].

Портрет графа П. А. Румянцева-Здунайского. Неизвестный художник. Конец XVIII в.

«Главные силы – Екатеринославская армия под командованием генерал-фельдмаршала Г. А. Потемкина-Таврического должна была наступать от Днестра через Буг к Очакову, овладеть этой крепостью, а потом двинуться через Днестр к Дунаю и захватить Бендеры. Черноморскому флоту ставились задачи содействовать сухопутной армии у Очакова, предотвращения десанта в Крым и борьбы с турецким флотом в открытой части Черного моря. На Балтике и в Архангельске началась подготовка сильной эскадры из пятнадцати линейных кораблей для похода в Средиземное море и нападения на Турцию с юга – со стороны Дарданелл. В дальнейшем, по мере успешного выполнения первых операций, не исключались активные действия против Константинополя, где роль флота приобретала исключительное значение.

Однако эти планы были нарушены неожиданным военным выступлением Швеции, объявившей в 1788 году войну России. Посылка балтийской эскадры, естественно, не состоялась. Кроме этого, крайне необходимые на юге войска пришлось оттягивать к Санкт-Петербургу.

В результате молодому, основанному в 1783 году, Черноморскому флоту пришлось рассчитывать только на свои силы, которых к началу войны было явно недостаточно. Так, из двенадцати линейных кораблей, предусмотренных штатом 1785 года, к лету 1787 года успели построить только шесть. Но из них 66-пушечный “Александр” потерпел крушение и погиб вскоре после окончания постройки (1786 год), а два корабля, включая первый 80-пушечный корабль “Иосиф II” не были еще выведены из Херсона. В дополнение к линейным кораблям имелось еще три больших и одиннадцать малых фрегатов, а три из последних фрегатов – уже весьма ненадежные к плаванию. В Днепровском лимане готовилась также гребная флотилия из галер и дубель-шлюпок[94]94
  Дубель-шлюпка – небольшое парусно-гребное военное судно в русском флоте XVIII века, предназначенное для действий на реках, в лиманах и вблизи побережья морей. Дубель-шлюпки были предшественниками канонерских лодок и выполняли те же функции.


[Закрыть], а для действий в открытом море – небольшие крейсерские парусные суда под командованием греков-добровольцев.

В 1788–1791 годах на верфях Херсона, Николаева и Рогожских хуторов (Азовский бассейн) удалось построить три линейных корабля, восемь больших фрегатов и значительное число гребных судов. Но это пополнение ни количеством, ни качеством кораблей еще не обеспечивало необходимого для ведения войны боевого состава флота. Не случайно в 1788 году особым распоряжением Г. А. Потемкина, назначенного главнокомандующим всей армией и Черноморским флотом, было предписано именовать большие 46-пушечные и 50-пушечные фрегаты линейными кораблями. Такая импровизация считалась необходимой хотя бы для примерного уравнения российской линии баталии с турецкой.

По своим качествам большинство российских черноморских кораблей уступали балтийским и кораблям лучших европейских флотов. При спешной их постройке не всегда удавалось добиться сочетания удачных чертежей и качества отделки. Ни один корабль не имел медной обшивки в подводной части. Не составлял исключения и самый крупный корабль “Иосиф II”, позднее переименованный в “Рождество Христово” и ставший флагманским кораблем Севастопольского корабельного флота. Флот испытывал и недостаток в артиллерии, которая не везде соответствовала штатной. […]

Большинство флотских офицеров были выпускниками Морского шляхетного кадетского корпуса в Санкт-Петербурге, часть из них имела богатый морской и служебный опыт. В числе наиболее опытных были и достигшие штаб-офицерских чинов англичане, греки и славяне – волонтеры времен русско-турецкой войны 1768–1774 годов (Р. Вильсон, П. Алексиано, В. Ф. Тиздель, М. И. Войнович и др.). Греки командовали и крейсерскими судами, получая в награду офицерские чины. Хронический некомплект флотских офицеров, порой достигавший 50 %, вызывал необходимость пополнения экипажей мичманами из “Корпуса иностранных единоверцев” и гардемаринами из Морского кадетского корпуса, основанного в 1786 году в Херсоне. Были случаи присвоения флотских чинов армейским офицерам, а также нового приема на службу иностранцев. Таким образом, офицерский состав флота был не таким национально однородным, как рядовой: нижние чины в подавляющем большинстве были православными россиянами»[95]95
  Грибовский В. Ю. Российский Черноморский флот в морских сражениях Русско-турецкой войны 1787–1791 гг. // Бриз. Вып. № 6 (1995) и 1 (1996). [Электронный ресурс]. URL:http://briz-spb.narod.ru/Articles/Ushakov.html (дата обращения 22.11.2020).


[Закрыть].

Из письма А. В. Суворова князю Г. А. Потемкину от 27 августа 1787 года: «По требованию г-на контр-адмирала Мордвинова касательно к снабжению военных и транспортных судов вооружением пушками, и, по неимению людей, и канонерами, я, по обстоятельству такого нетерпимого времени, нужные на оные суда канонер, приказал из здешней артиллерии 300 человек, с потребным числом офицеров, откомандировать, а при том снабдить потребными, до 20-ти разного калибру орудиями. О чем В[ашей] Св[етлости] имею честь донести, объясняя, что и всей артиллерии по комплекту не достает людей до 600 и более человек»[96]96
  Материалы для истории русского флота. Ч. XV. СПб., 1896. С. 511.


[Закрыть].

Капитан бригадирского ранга Паниоти Алексиано

«Высший начальствующий состав Черноморского флота в 1787 году, кроме главнокомандующего Г. А. Потемкина, представляли старший член Черноморского адмиралтейского правления контр-адмирал Н. С. Мордвинов, командующий Севастопольским корабельным флотом контр-адмирал М. И. Войнович, исполняющие обязанности младших флагманов капитаны бригадирского ранга П. Алексиано и Ф. Ф. Ушаков. Просвещенный моряк и неплохой администратор, Н. С. Мордвинов в серьезном деле оказался весьма слабым флагманом, заслужив у А. В. Суворова ироническое прозвище “академика”. Герой минувшей войны с турками и георгиевский кавалер граф М. И. Войнович в условиях явного превосходства противника также проявил себя нерешительным флотоводцем, покорным, но пассивным исполнителем воли главнокомандующего. Паниоти Алексиано, еще более М. И. Войновича отличившийся в 1770–1773 годах и получивший 4-ю и 3-ю степени ордена Св. Георгия, не имел необходимого старшинства в чине, а в июле 1788 года, только что став контр-адмиралом, скоропостижно скончался. Энергичный и самостоятельный бригадир Ф. Ф. Ушаков, выпускник Морского корпуса 1766 года, командовавший фрегатами и кораблями в далеких плаваниях, в начале войны занимал подчиненное положение и был ограничен в своих решениях. […]

В целом в 1787–1791 годах турецкий флот имел перед российским Черноморским флотом значительное количественное и некоторое качественное превосходство в корабельном составе, но уступал в подготовке матросов и офицеров»[97]97
  Грибовский В. Ю. Указ. соч.


[Закрыть].

* * *[98]98
  Приведенное ниже описание военных действий излагается с адаптацией текста для современного читателя по: Богданович М. Н. Походы Румянцева, Потемкина и Суворова в Турции. СПб., 1852. С. 114–120.


[Закрыть]

Приготовления к войне Порты замедлялись внутренними причинами – это беспорядки в Египте и восстание албанского правителя Махмута-паши не позволили Порте выставить более 60 тысяч солдат… Военные действия начались нападением турецких кораблей на фрегат и бот под командованием капитан-лейтенанта Обольянова. Турки встретили достойный отпор русских моряков, повернули назад, а капитан-лейтенант увел израненные корабли для ремонта в пристань Глубокая. Суворов решил прикрыть Херсон от нападений турецкой эскадры, приказав установить батарею из 24-х орудий большого калибра ниже пристани Глубокой. Еще 5 батарей на впереди лежащих островах. Суворов также обратил внимание на оборону Кинбурна. Форт Кинбурн располагался на длинной песчаной косе, выдающейся в море напротив Очакова. Форт был слабо укреплен, но имел важное стратегическое положение. Турки владели Очаковым и это было их большим преимуществом, так как он господствовал над входом в Днепровский лиман. Оборона Кинбурна была поручена генерал-майору фон Реку с 5-тысячным гарнизоном.

В инструкции, которая была направлена Суворовым генерал-майору фон Реку, говорилось: «Приучите вашу пехоту к быстроте и сильному удару, не теряя огня по-пустому; знайте пастуший час [то есть умейте уловить благоприятную минуту]; ордер вашего полевого сражения лучше на два карея[99]99
  Каре, карей – построение пехоты для отражения кавалерийской атаки в форме четырехугольника, стороны которого представляют собой развернутый строй или колонну; применялось до второй половины XIX века.


[Закрыть] и еще лучше коли можете с третьим резервным за двумя в интервале для крестных огней от артиллерии; резерв внутри кареев – думаю 8-я доля, но не худо иметь стрелков, по четыре в капральстве, коим стрелять без приказа…» (Предписание генерал-аншефа Суворова генерал-майору Реку, от 24 августа 1787 года). Весьма любопытный документ, подчеркивающий насколько глубоко вникал Суворов во все аспекты военной кампании.

Спасение генерал-аншефа А. В. Суворова гренадером Степаном Новиковым в сражении при Кинбурне 1 октября 1787 года. Художник К. И. Кеппен

Ночью с 14 на 15 сентября турки предприняли попытку сделать высадку десанта на берег недалеко от Кинбурна, но были оттеснены подоспевшими туда русскими войсками. Одновременно турецкие корабли беспрестанно бомбардировали форт. Суворов потребовал вывести от пристани Глубокой несколько военных судов, чтобы оттеснить турецкие корабли от форта. Среди судов находилась галера «Десна» под командованием мичмана Ломбарда. Заметив неприятельские суда, неустрашимый офицер на всех парусах бросился им навстречу и обратил их в бегство, нанеся неприятелю большой урон, не потеряв при этом ни одного человека. Суворов, считая мичмана чересчур смелым, но поступок безрассудным, запретил ему нападать на турок без приказания.

Суворов лично участвовал в боях на подступах к форту. В самую решительную минуту боя под ним была убита лошадь. Янычар занес над ним ятаган, но Суворову на помощь пришел гренадер Шлиссельбургского полка Новиков, который заколол турка штыком, застрелил другого и бросился на третьего.

* * *

Вот что пишет об этом событии А. В. Суворов генерал-аншефу Петру Абрамовичу Текелли 1 февраля 1788 года из Кинбурна:

«Высокопревосходительный брат! […]

Я остался в передних рядах. Лошадь моя уведена; я начал уставать; два варвара на збойных лошадях – прямо на меня. Сколоты казаками; ни единого человека при себе не имел; мушкетер Ярославского полку, Новиков возле меня теряет свою голову, я ему вскричал; он пропорол турчина штыком, его товарища – застрелил, бросился один на тридцать человек»[100]100
  Цит. по: Суворов А. В. Письма. М., 1986. [Электронный ресурс]. URL:http://historic.ru/ books/item/f00/s00/z0000224/st029.shtml (дата обращения 22.11.2020).


[Закрыть]. Как тут не вспомнить крылатую фразу Александра Васильевича: «Сам погибай, а товарища выручай»! Этот эпизод ярко характеризует Суворова, как великого полководца, а само событие запечатлено в живописи и скульптуре и получило известность, как подвиг гренадера Новикова.