Текст книги "Филипп V. Взлет и падение эллинистической Македонии"

Очевидно, в это время Филипп чувствовал себя достаточно взрослым, для того чтобы управлять без помощи регентского совета. Часть регентов была с этим согласна, прежде всего Арат. Другая часть – нет, ибо опасалась растущего влияния Арата на царя. Они боялись: отмена регентства могла привести к тому, что Филипп не обретет самостоятельность, а, напротив, утратит ее под влиянием хитрого грека.

Недовольных возглавил главный регент Апелла. По словам Полибия, Апелла хотел превратить Ахайю в зависимую от Македонии область, а Арата устранить. Филиппа V согласно этому плану должны были избрать пожизненным правителем Ахайи. Для начала Апелла приказал арестовать нескольких высших ахейских офицеров. Вероятно, он был намерен избавиться от самых строптивых и изолировать Арата, а затем уничтожить. После этого можно было легко провести через ахейский совет решение об избрании Филиппа V пожизненным стратегом.

Но Апелла не учел нескольких важных вещей. Юный Филипп не доверял ему и боялся. Царь пошел на соглашение с Аратом. Тот в свою очередь ненавидел Апеллу и готов был помочь. Но свалить регента сразу не удалось, для этого он был слишком могуществен. Посему в отношениях между Филиппом V и Апеллой мы видим цепь вроде бы пустяковых событий, о которых пишет Полибий. На самом деле за ними – вполне очевидный процесс: Филипп понемногу дискредитирует опекуна, а затем и вовсе устраняет его. Итак…

Арат-старший донес, что Апелла арестовал нескольких ахейцев. Филипп приказал отпустить этих людей, сделал Апелле строгое внушение и повелел во всем повиноваться на территории Ахайи все тому же Арату. Апелла послушался, ибо ничего не мог сделать. Военный авторитет юного Филиппа, одержавшего несколько побед, сильно вырос за последние месяцы. Тем не менее регент ждал случая, чтобы уничтожить Арата и восстановить собственное влияние при дворе.

Царь отошел из Олимпии, распродал добычу и решил повторить вторжение в Элиду. Новый стратег Этолийского союза Доримах послал на помощь элейцам 600 воинов под командой Филлида. Это был деловой и энергичный муж. Он набрал тысячу воинов из граждан Элиды, привлек 500 наемников и сотню-другую легких конников-тарентинцев, приспособленных для действий на пересеченной местности (в данном случае «тарентинцы» – это не знак этнической принадлежности, а род войск).

Схватки развернулись в пограничном районе Трифилия, недавно захваченном элейцами у ахейцев. Захватчики рассредоточили свои силы по городам Трифилии и сели в оборону, рассчитывая измотать македонян осадами. Но это была ошибка.

Царь Филипп оставил обоз в тылу, стремительным маршем вошел в Трифилию и захватил один из ее городов, после чего оборона врага рухнула. Его противник Филлид оставил мелкие укрепления и сосредоточил силы в одном – Лепрее. Уходя из поселений Трифилии, этолийцы грабили их. Жители были возмущены. Неприятель разорял тех, кого должен оборонять, в то время как Филипп V легко прощал врагов и уже прославился благородством. Города Трифилии стали передаваться ему один за другим. Наконец в войну на стороне Филиппа вмешалась Мессения.

В самом Лепрее началось восстание против этолийцев. Горожане захватили часть города, в другой засел Филлид. На помощь ему двинулись отряды спартанцев и наемников-критян, но Филипп V был проворнее и пришел первым. Филлид бежал в город Самика. Македонский царь настиг беглеца и осадил в городе. Македоняне были вымотаны маршами и сражениями, но деморализованный неприятель об этом не знал. Едва Филипп V сделал вид, что собирается штурмовать укрепления, как враги запросили пощады. Верный себе, царь отпустил Филлида. «Вся Трифилия», веско говорит Полибий, была захвачена македонцами. Но когда смотришь на территорию военных операций Филиппа и понимаешь, что «вся Трифилия» по размерам меньше одной московской префектуры.

После захвата Трифилии царь вернулся к обозу, разделил добычу и в середине зимы прибыл в Аргос, откуда было удобно наблюдать и за Македонией, и за событиями на Пелопоннесе.

Едва отгремели сражения зимней кампании, как при дворе Филиппа возобновились интриги. Македонский регент Апелла собрал из ахейских городов политических противников Арата и предложил свою помощь в его свержении. Предложение было с восторгом принято. Тогда Апелла прямо обратился к Филиппу с планом отстранить Арата.

– Лишь в этом случае, – откровенно сказал придворный, – ты, государь, будешь повелевать ахейцами. Если же останется все как есть, Арат будет повелевать тобой.

Оппозиция была очень серьезной. Филипп видел, что против Арата выступили не только македоняне, но и сами ахейцы. Молодой царь решил пожертвовать Аратом, чтобы сохранить власть.

В Ахейском союзе состоялись очередные выборы стратега. По конституции Арат не мог занимать должность два года подряд, поэтому либо менялся властью с собственным сыном, либо готовил преемников, но все равно оставался главным человеком в союзе. Однако на сей раз система дала сбой.

В разгар голосования явился Филипп V и уговорил выбрать своего ставленника – Эперата из Фар (218 г. до н. э.). Ему помогли враги Арата, прикормленные Апеллой, который хорошо поработал с ахейской оппозицией. Кандидат Арата проиграл выборы.

Затем Апелла выдвинул открытое обвинение против Арата. По словам македонянина, именно Арат сорвал план мирных переговоров с элейцами.

– Арат тайно убедил элейцев продолжать войну, – уверял Апелла. – Он хочет, чтобы мы ослабели в сражениях и не могли господствовать на Пелопоннесе.

Юный Филипп чувствовал, что его загоняют в угол. Он инстинктивно понимал, что если даст добро на казнь Арата, то скоро и сам лишится престола и жизни, ибо вельможи усилятся. Поэтому предложил Апелле:

– Повтори свои обвинения в присутствии самого Арата!

Решительный Апелла не спасовал. Вызвали Арата. Регент бросил ему обвинения в лицо и воскликнул:

– Базилевс видит все твои козни, Арат! Именно поэтому он решил рассказать о твоих делах ахейцам и увести войска в Македонию!

Арат понял, что регенты-македоняне вот-вот возьмут верх. Он умолял Филиппа не доверять наговорам.

– Расследуй дело! Узнай истину! Найди человека, который донес на меня Апелле! Я не виновен!

Симпатии греческих авторов в этом деле всецело на стороне Арата. Однако беспристрастный историк скорее поверит доводам македонян. Вся логика действий Арата говорит о том, что он лавировал между враждующими греческими коалициями и пытался использовать силу Македонии в своих целях.

Тем не менее царь внял казуистике прожженного ахейского политикана и согласился провести следствие. Прошло несколько дней, Апелла не представил никаких доказательств обвинения. Между тем Арату помог случай. Элейцы заподозрили своего стратега Амфидама в предательстве, после того как тот побывал в плену. Стратег не стал ждать расправы и бежал в Ахайю. Арат заставил его выступить перед Филиппом. В своих речах Амфидам полностью обелил Арата в глазах царя. Ахеец вновь вошел в милость. Для собственной безопасности он удалился в Сикион вместе с Аратом-младшим.

Но и Апелла не утратил влияния. За ним по-прежнему стояла мощная группировка македонских вельмож, обладавших огромной властью и занимавших командные посты в армии. Ссориться с ними базилевс не хотел. Из регентского совета Апеллу безоговорочно поддерживали двое – командир пельтастов Леонтий и начальник канцелярии Мегалей. Однако управляющий делами Пелопоннеса Таврион и начальник царской охраны Александр были его врагами. Эту вражду ловко использовал Арат, чтобы свалить Апеллу.

Филипп V приехал в Сикион, где встретился с обоими Аратами – старшим и младшим. В задушевной беседе царь ругал Апеллу как человека, плетущего интриги. Арату-старшему базилевс обещал вернуть прежнее влияние.

Но дружба царя стоила дорого. Филипп быстро повзрослел и научился извлекать выгоду из своих решений. Арат выдал Филиппу 50 талантов на ведение боевых действий, обещал выплатить жалованье македонским воинам за три месяца вперед и сверх того доставить 10 000 медимнов хлеба (свыше 80 тонн в пересчете на наши меры веса; медимн – примерно 52 литра). Кроме того, Арат гарантировал, что пока Филипп ведет войну в интересах ахейцев, он будет получать ежемесячную субсидию в 17 талантов. Откуда ахейцы взяли деньги, неясно. Совсем недавно они даже не могли нанять три сотни солдат для войны. Может быть, они обложили контрибуцией богатых? Или, что более вероятно, еще сильнее нажали на бедных? Средства можно было получить, например, согнав бедняков с земли и продав олигархам их участки. Или повысив налоги. Древние историки умалчивают о том, какой именно способ выбрал Арат для пополнения союзной казны. В любом случае македонская армия, расквартированная на Пелопоннесе, гарантировала олигархов от риска восстаний, поэтому господам Ахейского союза было позволено многое. Все эти решения Аратам удалось провести через народное собрание. Учитывая, что фактически правом голоса в Ахайе обладали лишь богачи, поддержка главных из них – Аратов – имела для Филиппа решающее значение.

Вернемся к военным действиям. Учитывая, что Филиппу пришлось иметь дело сразу с тремя противниками, сосредоточившими силы в разных местах – Этолии, Элиде и Спарте, нанесение комбинированных ударов и отражение контратак было серьезной проблемой. Филипп, посовещавшись со своими стратегами, решил перенести войну на море. Это давало свободу маневра и сулило быструю победу. План был хорош. Для его реализации недоставало малого: флота. Эскадры македонских царей в свое время, еще при прежних царях, потерпели несколько поражений от египтян и были практически уничтожены. Филипп V нашел выход: обратился к Аратам, и те дали флот с единственным условием, что воевать на этих кораблях будут македоняне.

Сами ахейцы настолько выродились, что не могли даже грести. Зато теоретиков среди них было хоть отбавляй. Ахейцы дали инструкторов, которые обучали македонян управляться на море. Регента Апеллу Филипп отправил в Македонию: набирать людей в войско и флот. Похоже, брали всех поголовно, включая рабов и граждан вассальных греческих городов. Полибий пишет, что в войске Филиппа, собранном для морского похода, имелось «60 000 македонян и 12 000 наемников». Среди последних были иллирийцы, фракийцы, критяне и вездесущие кельты, которые населяли тогда две трети современной Европы и охотно нанимались на службу к эллинистическим государям.

Итак, 72 000 человек собрал Филипп для своего предприятия. Конечно, эта грандиозная цифра включала и нестроевых: гребцов, поваров, прислугу. Денег на снабжение не хватало. Субсидии Ахейского союза, предоставленные Филиппу, не покрывали расходов. Царь и его советники оказались плохими финансистами, не сумев подсчитать, сколько средств понадобится на нужды огромной армии. Но так как надо было найти крайнего, им сделали Апеллу, обвинив в плохом ведении финансов. Эта версия о намеренном саботаже Апеллы попала даже на страницы книги Полибия. Несомненно, она исходила от Арата, который представлял Апеллу предателем в глазах царя. Возможно, Апелла и вправду действовал нерешительно. Например, опасался мятежей в Македонии и не слишком эффективно выколачивал деньги и продовольствие из собственных соплеменников. Если так, он был прав: когда-то столь же грандиозные приготовления к войне царя Деметрия Полиоркета, сопровождаемые реквизициями, закончились мятежом и переворотом. Никто не мог дать гарантию, что подобное не повторится. Так или иначе, Филипп оказался в сложной ситуации. Он даже закладывал серебряную утварь, чтобы обеспечить войска всем необходимым. Однако флот был собран, македоняне научились грести веслами и ставить паруса, царь раздал воинам хлеб и жалованье и вышел в море. На другой день он пристал к Патрам. Одновременно базилевс написал своим союзникам – мессенам и эпиротам, акарнанцам и иллирийскому правителю Скердиледу. Им предлагалось вооружить суда и плыть к Кефаллении, где Филипп назначил место сбора.

Элейцы, прослышав о приготовлениях царя, также собирали полки. Им на подмогу пришли этолийцы во главе с военачальниками Скопасом и Агелаем. Те привели небольшой, но хорошо вооруженный и обученный отряд в 500 критских стрелков. Предполагалось, что бои развернутся вокруг города Киллены. Элейцы собрали там припасы, укрепили город, навербовали наемников и стали ждать нападения македонян. Из этого видно, насколько сильно упало воинское искусство. Война выродилась. Исход кампании решали удачные осады двух-трех городов. Поэтому через пару десятков лет, когда в Грецию пришли римляне, с ними никто не мог сражаться в открытом поле.

Филипп не стал осаждать Киллену, чтобы не терять время. Его всецело захватила идея морской войны. Для прикрытия тыла на случай нападения спартанцев царь сформировал подвижный отряд: наемных критян, конницу кельтов, 2000 пеших ахейцев. Сам же переправился на остров Кефаллению.

Кефалления лежит напротив Коринфского залива. Она господствует над северо-западом Пелопоннеса. Отсюда удобно нападать на Элиду или защищать ее. Кефалленцы считались друзьями Этолийского союза. Они предоставляли этолийцам свои корабли для набегов на Грецию. Поэтому было крайне важно захватить остров, чтобы прервать сообщение между Этолией и Элидой.

Прибыв на Кефаллению, Филипп перебазировался в удобную долину по соседству с главным укреплением острова, высадил воинов, разбил лагерь. Корабли велел вытащить на берег, окружил их рвом и окопами, послал фуражиров за хлебом. Сам же разведал местность. Результаты разведки оказались неутешительны. Город Кефалления со всех сторон был окружен морем или отвесными скалами. К воротам вела только одна удобная дорога. Ею Филипп и решил воспользоваться для осады и штурма.

Вскоре к острову стали прибывать союзники: мессенцы, эпироты и акарнанцы. Все они приводили символическое число войск и кораблей. Македонский царь надеялся на приход иллирийцев, но разочарование постигло и здесь. Иллирийский царь Скердилед привел всего пятнадцать легких галер. Выставить больше ему мешали волнения среди иллирийских племен.

Собрав союзников, Филипп начал осаду. Он расположил в удобных пунктах камнеметы и баллисты, придвинул к стенам и повел обстрел. Одновременно приказал рыть подкопы. Когда первый подкоп был готов, молодой македонский царь приблизился к стене и предложил защитникам сдаться. Ему отказали. Тогда он велел зажечь подпоры под стеной, куда вел выкопанный македонянами подземный ход. Стена рухнула. В пролом ринулись македоняне. Но его отважно защищали. Трижды македонские пельтасты бросались в атаку, и трижды их отбивали защитники. Неудачу штурма Полибий приписывает измене одного из командиров Филиппа – знатного аристократа Леонтия, который являлся сторонником Апеллы. Македоняне понесли большие потери и отошли в лагерь. Возможно, имели место измена или нерешительность одного из македонских командиров. Но скорее всего македоняне просто впервые столкнулись с достойным и решительным противником, готовым дорого продать свою жизнь. Осада затянулась.

Этолийцы и их союзники прекрасно понимали всю сложность своего положения. Если Филипп займет острова и отрежет Этолию от Пелопоннеса, он станет бить своих врагов поодиночке. Поэтому очередной стратег-правитель Этолийского союза Доримах вторгся в македонскую Фессалию. В то же время спартанский царь Ликург вошел в Мессению и принялся опустошать ее. Они рассчитывали, что Филипп V снимет осаду Кефаллении и вернется для защиты своих союзников. Мессенцы и вправду прислали гонцов к Филиппу с просьбой помочь.

– От Кефаллении до Мессены плыть морем один день при попутном ветре! – говорили они. – А оттуда легко напасть на Лаконику. Спартанский царь Ликург не ожидает этого. Он с войском далеко. Спарту можно будет взять одним ударом.

Этот план поддержал начальник царских пельтастов Леонтий. Но в расчет не брался один важный момент. Пока дуют попутные ветры, достигнуть Мессении действительно легко, но вернуться назад почти невозможно. Если царя постигнет неудача под стенами Спарты, он вынужден будет просидеть в Мессении все лето. Возникнет проблема снабжения войска. Да и жалованье платить будет нечем. Война кормит войну. Царю нужны были постоянные победоносные операции и богатая добыча. Он не мог рисковать.

С некоторого времени Филипп относился к советам Леонтия с недоверием. При дворе росло влияние Арата. К его мнению царь прислушивался. Арат советовал переправиться в Этолию и ударить по тылам Доримаха, пока тот опустошает Фессалию. Этолийские поселения почти беззащитны. Есть шанс выиграть кампанию, если не всю войну.

Филипп согласился. Он приказал ахейцам собрать воинов и идти на помощь Мессении, а сам переправился на остров Левкаду, пополнил запасы и приплыл в Амбракийский залив, чтобы напасть на этолийцев. Базилевс высадился у города Лимнеи, оставил там обоз и выступил налегке.

На помощь царю явилось ополчение акарнанцев во главе с их стратегом-правителем Аристофаном. Не меньший энтузиазм обнаружили и эпироты, когда выяснилось, что нужно вести не морскую войну вдали от страны, а грабить лежащие по соседству поселения этолийцев. Однако эпироты опоздали с доставкой войск.

Филипп вел армию целые сутки и вскоре достиг реки Ахелой. Он хотел напасть на Терм (в русской транскрипции часто встречается вариант «Ферм») – центр и столицу Этолийского союза.

За время изнурительного марша воины сильно устали. Леонтий советовал хорошо отдохнуть и лишь затем продолжить поход. Арат открыто обвинил Леонтия в измене и заклинал ни под каким предлогом не прекращать марш: прекрасно укрепленную столицу Этолии можно захватить только врасплох. Филипп последовал совету Арата и повел армию ущельями и лесами Внутренней Этолии. На пути лежала крепостца Метапа. Этолийцы бросили ее, услыхав о приближении македонян. Крепость охраняла вход в скалистое ущелье. Филипп оставил здесь 500 воинов, а остальных повел дальше узкой лесистой тропой. Впереди шагали наемники, затем иллирийцы, после – сам царь с пельтастами и фалангой. Колонну замыкали критяне, а фланги прикрывали фракийцы и прочие легковооруженные воины.

Дорога была крутой и неровной. Камни осыпались под ногами, но войско не теряло темп. На закате царь достиг Терма. Расположившись лагерем, базилевс отправил солдат грабить поля, жечь предместья и добывать продовольствие. Здесь хранились все ценности Этолийского союза, имелось много припасов. Захват крепости сулил огромную добычу.

Взять Терм удалось с налета, кроме акрополя. Город упал в руки Филиппа как спелое яблоко. Победители вели себя жестоко. Мстили этолийцам за все: за грабеж поселений, угон людей, уничтожение общегреческого храма в Додоне. Вымещали зло на беззащитном дереве и камне: горели дома, рушились портики. Множество великолепных зданий было уничтожено в считаные часы. Македоняне ворвались в арсеналы и сожгли 15 000 комплектов вооружения. Не щадили ни кумиров, ни религиозных святилищ. Клубы дыма взвивались над городом и долиной. Полибий пишет: врачуя одно зло другим, Филипп соревновался с этолийцами в кощунстве.

Базилевс взял с собой все, что можно унести, остальное сжег. Выступили в обратный путь той же дорогой. Добыча и тяжелая пехота шли впереди. Замыкали шествие наемники и акарнанцы. Царь хотел как можно скорее миновать теснины, но враги оказались проворнее. Лишь только войско втянулось в ущелье, как на арьергард напали отряды этолийцев, обратили его в бегство и рубили бегущих. Филипп бросил на подмогу иллирийцев и лучшие лохи пельтастов. Эти легковооруженные воины набросились на этолийцев, легко маневрируя и нанося чувствительные удары. Сто тридцать этолийцев полегли на месте, чуть меньше попали в плен, остальные бежали.

Миновав теснины, македонское войско соединилось у Метапы. Филипп предал крепость огню. Царь хотел вернуться к своим кораблям, однако по каким-то причинам чуть уклонился от дороги. Может, ошиблись проводники. Двигаясь быстро, как только возможно, Филипп достиг этолийского города Страта. Там засел крупный гарнизон: 3000 пехоты, 400 конников и 500 критских лучников. Оставлять этот отряд в тылу было опасно. Филипп выстроил свой авангард, надеясь, что гарнизон сделает вылазку. У защитников хватило ума игнорировать провокацию. Базилевс отдал приказ продолжать поход к морю. Но едва войско выступило, как из ворот Страты выехали кавалеристы и атаковали арьергард македонцев. Завязалась схватка. На подмогу этолийской коннице из города подошли тяжеловооруженные пехотинцы и критские лучники. Наемники македонян сделали поворот и выстроились для правильного сражения. Первое время обе стороны бились с равным успехом. Затем подоспели иллирийцы, служившие Филиппу. Видимо, они стали заходить неприятелю во фланг, обстреливая его из метательного оружия. Этолийцы бросились бежать и потеряли до ста солдат. Будь на месте Филиппа Александр Великий, он бы взял город и уничтожил врага. Однако Филипп вместо правильной войны практиковал лихие набеги, которые вызывали восхищение греков, но не приводили к окончанию войны. Другими словами, это была война тактика, но не стратега.