Текст книги "Солёный хлеб. Рассказы и стихи о казачестве и на военную тему"

Затихло, замерло, зависло

 
Затихло, замерло, зависло,
Всё отраженье бытия,
И ты как будто бы так близко,
Но бесконечно далека.
один среди берёз стою,
Потупив сладкий взор,
Сегодня радостно пою я,
Но слышит песни только бор.
Я средь картины-голограммы,
Опять растаял и пропал,
И стало всем меня так мало,
Или нашли все кто искал.
 

Вторник, 28 сентября 2010 г.

Бестолковость

 
Никто никогда ничего и не делал,
Не был, не писал, не хотел, не страдал,
Об этом мне только что ветер поведал,
Об этом мне дождик лесной рассказал,
 
 
Я шел по дороге укрученный горем,
В леса от бессмысленной жизни бежал,
Но только и там не найду я покоя,
Но только и там я бессилен и мал.
 
 
А дождь все бежал от неба к землице быстрее,
А дождь все стучал мне прямо в лицо,
И становясь на немножечко злее,
Вдруг стал ощущать с бестолковостью жизни бойцом.
 
 
А я все бежал, все спешил, торопился быстрее,
А я все искал, все томился без дела порой,
И лишь иногда становившись немножечко злее,
Себя ощущал с бестолковостью жизни бойцом.
 

Понедельник, 4 апреля 2011 г.

Жить не возможно без прощенья

 
Жить не возможно без прощенья,
Без них всегда тому виной,
Обиды, сплетни, убежденья,
Что он встречается с другой.
 
 
Других всегда вокруг хватает,
Захочешь верить, – это враз,
И лишь душа потом страдает,
Не верит кто? на этот час.
 
 
А вера рождена в прощенье,
В её ростках, светилась всласть,
Чтоб быть всегда нам в утешенье,
И чтоб не сгинуть не пропасть.
 

Вторник, 12 мая 2009 г.

Чтобы жить!

 
Писал стишок я, чтобы жить,
Я думал, что вот так живу я,
И смыслом мысли тормошить,
И память с будущим воюя.
Я здравым смыслом наделял,
Свои нелепые идеи,
Нет-нет кого-то удивлял,
И были те, кто мне поверил.
И было все и ничего,
Да ничего и не осталось,
Хранить испорченное что,
И от того в мозгу усталость.
 
 
Нелеп анализ, что и как,
И время, тратив на дороги,
Не сделали вперед и шаг,
Свои запутав смыслом ноги.
 
 
А смысл, – сборище идей,
Спонтанно режет сон и память,
Чужая мысль за мной как тень,
Своей пытается представить.
 
 
Себя мне. Но уже давно,
Я лишь ленивый наблюдатель,
Смотрю я стерео-кино,
Редактор, зритель и издатель…
 

Пятница, 9 апреля 2010 г.

Зашиваюсь, шью по чёрной, на изнанке

 
Зашиваюсь, шью по чёрной, на изнанке
Огурец не лез из банки,
А варенья целый дом,
Дети рады полным ртом.
 
 
Сладко, это завсегда в радость,
Лишь в груди скребет малость,
А богатство только в том,
Что детишки тут гуртом.
 

Воскресенье, 10 апреля 2011 г.

Ищу себя сквозь расстоянья

 
Ищу себя сквозь расстоянья
И через времени песок,
Ищу создав себе страданья,
И жизнь и смерть на волосок.
 
 
Ищу в прощеньи и ошибках,
Любви, сомненьях и Богах,
Внизу, вверху и очень шибко,
Маяк меняю в берегах.
 
 
Я по неведомым дорожкам,
Там не найти следы людей,
Все думаю еще немножко,
и будет лучшее из дней.
 
 
Сегодня, завтра, как конвейер,
Меняют вроде ночь на день,
И жизнь кручу я как пропеллер,
И скачка мыслей и идей.
 
 
И нет спокойной остановки,
И вся судьба как пулемёт.
Мерцанье окон и зубровки,
И снова праздник «Новый год»!
 

Вторник, 28 июня 2011 г.

Откуда в праведном уме

 
Откуда в праведном уме
Столь безудержные мотивы?
К чему стенания во сне,
Зачем же рвать руками жилы?
 
 
Не в том у счастия мораль,
Чтоб все всегда везде отрадно,
Чтоб жизнь как будто на заказ,
И всё выходит складно-ладно.
 
 
А в том, когда перекрестясь,
Ты входишь в огненное пламя,
Чтоб из него не посрамясь,
Ты вынес жизненное знамя!
 
 
Сижу в тиши на берегу,
А мимо реки проплывают,
И гонят в шум, Куда бегу?
Зачем? И от кого? Не знаю…
 

Понедельник, 23 ноября 2009 г.

Отсроченная жизнь

Я как и многие из моего окружения часто думаю, что сегодняшний день не имеет никакого значения, он даже является определенным препятствием на моем пути к счастливому завтра, которого я так жду. А жду ли я чего-то? Почему в моей голове постоянно роются мысли, что что-то сейчас идёт не так, что должно быть по-другому. Вот если бы… то я бы, наверное, тогда! Но если бы так и не происходит, я всё также погрязший в этом вязком однообразном неуправляемом пластилине быта и времени.

Временная работа, временное место жительства, временные гастрономические пристрастия… вот после, после этого …. Но никакого после, так и не приходит. И в 20, и в 30,и 40 лет… ничего принципиально не меняется, хотя что-то вроде и происходит. Волокита временного затягивает, заманивает, имеет свои прелести. Не надо что-то делать, многое не надо. Капитально строить, ремонтировать, заводить друзей, дружить с соседями, обходить газон и садить дерево…

Мы все ждём счастливого завтра, в говно растаптывая сегодня. Ради его мнимости, мы кладем на плаху своё реальное существование. Я такой же как все, я верю, в своё великое предназначение, поэтому просто жду его и ничего не делаю. Я не являюсь даже наблюдателем, потому что меня не интересует суетность этого мира с его мелочными заботами. Меня интересует нечто большее, громадное.

И при всем этом я не делаю даже микрошага к своему счастью. Меня стесняет окружающий мир с его своими планами, в котором как мне кажется мне просто нет места. Я не поднимаю ту крупинку своих возможностей, которая всегда есть у меня. Бали – они же рядом всего в нескольких часах и нескольких десятках тысяч рублей. Москва ещё ближе. Двери любых мест всегда открыты!

Я выхожу в утреннюю дверь, чтобы вернуться в вечернюю и… ничего между ними… И нет сил даже просто остановиться для того чтобы продумать чем заполнить все это пространство, той жизнью, которой я бы хотел жить. Той, которая всегда меня ждёт за ближайшим поворотом. Той, которая есть даже тогда, когда я совсем не думаю об этом, когда я сплю. Кто-нибудь… Разбудите меня, а?!

Понедельник, 20 сентября 2010 г.

Пуля-дура

 
Пуля-дура, все она, виноватая одна,
А не глаз что на прицеле и не Бог что нам отмерил,
Столько жить…
 
 
Когда в траве лежишь уставший,
И небо над тобой кружит,
И мир как будто долго спавший,
Активно швелится, шумит.
 
 
В осоте прыгает кузнечик,
И слышно крылья мотылька,
А день так весел и беспечен,
И радостно бежит река.
 
 
Я был уставший и свободный,
Свободный от желанья жить,
Все потому что хороводы,
Все пули начали водить.
 

Среда, 20 октября 2010 г.

Потерянный среди степных дорог

 
Потерянный среди степных дорог
Среди бессмыслицы, куда идти.
Я думаю зачем через порог
Решил когда-то перейти.
 
 
Турист-тоски, герой своей печали,
Считавшей, то что можно не считать,
Я мерил мир и шёл из далей в дали,
Пытаясь правду жизни отыскать.
 
 
Мытарства душ, стенания и плачи,
Все встретил на своем пути,
А дома три окна и начал,
Уже подснежник во дворе цвести.
 

Вторник, 28 июня 2011 г.

Разорвав тишину пронзительным стоном

 
Разорвав тишину пронзительным стоном,
Ты в надежде услышать хоть эхо в ответ,
И ещё греешь искру, родиться чтоб снова,
Или фениксом быть, или просто сгореть.
 
 
Ибо из праха в прах, и из рая вновь ад,
Ибо жизнь то летит, то разрыва снаряд,
То я нужен друзьям, то с врагами обед,
Поедаем мы мир, и творим столько бед.
 
 
И творим и творим, словно твари земли,
Все что даже понять мы умом не смогли,
Все что …. Было обман и иллюзий туман,
За реальность принять мы готовы дурман!
 

Среда, 26 мая 2010 г.

Тысячи лиц во мне отражённых

 
Тысячи лиц во мне отражённых,
Тысячи судеб, зачем-то рождённых,
Я всё стираю, смываю, скоблю,
Что ненавижу и что я люблю.
 
 
Зеркалом жизни устало мне быть,
Сам для чего, так могу позабыть,
Я отраженье пространства и время,
Я только образ, в который поверил.
 
 
Я где-то есть, среди сора и смрада,
Я растворение ада и яда,
Шаг словно в пропасть и он уже сделан,
В тысячах лиц лишь себя не отведал.
 

22 ноября 2011 г.

Упал

 
Упал, – не просили так быстро бежать,
И сердце забилось, и телу не встать,
Подняться, конечно ещё есть резон,
Но первым не стать, все теперь славно сон,
 
 
Вся жизнь покатилась и кот не причём,
И что-то не сбылось, и речь не о чём,
И влево как вправо, и память пуста,
И смысл потерян, как в речку с моста.
 
 
И что-то когда-то, но всё в никуда,
И слайдами шоу, покажет вода,
Не знаю, что дальше и хочется жить,
Лишь только бессилье не даст мне доплыть.
 

Вторник, 19 октября 2010 г.

Лежат словно устали, в глазах заката свет

 
Лежат словно устали, в глазах заката свет,
А пожили так мало, каких-то двадцать лет,
И строй по горизонту, разбросанный лежит,
И жить наверно мог бы, да время уж стоит.
 
 
Я не живой не мертвый хоть двигаюсь пока,
Рука ещё работает, ещё бежит строка,
И утром дверь открывши – вхожу в другую дверь,
Чтобы чужою жизнью прожить ещё апрель.
 
 
Я раны зализал бы и отлежал бока,
Но что с того прибудет и будет ли тогда,
Когда на повороте исчез мир из песка,
И нету больше роты и лишь в глазах тоска.
 

Среда, 22 сентября 2010 г.

Путь

 
Путь не всё, когда его нет,
Он не во вне, и в тебе секрет,
Запись сокрыта в тысячи бед,
Трудно найти кто тобой согрет.
 
 
Трудно поставить в строю отряд,
Мало кто этому был бы рад,
Лучшая цель для врага гранат,
Я был вне строя, я не солдат.
 

Понедельник, 28 февраля 2011 г.

Я снайпер

 
Я снайпер, – отношусь, к другому я как к цели,
Не средство для подков, не броды и не мели,
Я наблюдаю вдаль за тем, что вам не видно,
И вижу больше тех, кому до слёз обидно.
 
 
Я отделяю тон, и крики до истерик,
Я ваш могильный холм, что всё накрыть сумеет.
Былинкою травы, я разделю владенья,
И этим я живу, ни правды, ни сомненья.
 

Четверг, 7 мая 2009 г.

Усталость

Что есть эта усталость, почему иногда «невыносимые» нагрузки проходят легко, а «легкое» действо, вызывает усталость, даже до его начала. Вероятно цензор-разрешитель сидит где-то в голове и определяет что делать, а что нет. Кто является этим центром? Как он образуется? Возможно, благодаря «правильному воспитанию», в котором присутствуют в основном запретительные воздействия. Туда не ходи, это не делай, так… даже не думай. Мы вырабатываем с такой «помощью» родителей и других воспитателей массу ограничителей и тормозов. Нам не прививают навыки простого делания. Все должно ради чего-то и почему-то. «Великость» дела требует и великих усилий на старте. Мы все наши действия, почему то воспринимаем как что-то значительное и важное. Соответственно завышая и собственную самооценку незаслуженно и не справедливо.

Как рождается Подвиг? Мы предаем атрибуты значительности обычным человеческим действиям, на которые мы способны всегда и ежедневно. Мы выделяем это как что-то «не для всех». Мы формируем состояние «естественности ничегонеделания» и «ниочемнедумания». Заставить себя выйти из этого требует усилий и не только наших. Это давит. От этого давление, изнутри и снаружи. Как в такой ограниченности и раздавленности что-то делать. Лень. Это так удобно все называют. Приписывая к «нормальным» человеческих привычкам.

Когда заходит разговор про армию. Я встаю на её защиту. В любом случае. Армия обучает одному самому важному и необходимому навыку на всю жизнь – «Умение делать ТО, что ты не хочешь делать».

Аврора

Лечился я в госпитале при военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге, в глазном отделении в 1995 году, летом. Так получилось, что заработал я себе своими активными военно-боевыми действиями, толи от контузии, толи от ударов по голове, толи от прыжков с большой высоты – двустороннюю отслойку сетчатки. Общение моё с окружающим миром ограничилось видением в черно-белых светотенях чего-то под ногами и приходилось закидывать голову назад чтобы и немного вперед что-то «увидеть».

Наше «благодарное» государство дабы как-то узнать, что и как со мной, отправило на обследование в Центральный военно-клинический госпиталь города Москва. Промурыжив там около 2 недель, мне стали предлагать «варианты». «Недорогие операции» по восстановлению моего видения. Суммы были весёлые в десятках тыщ зелени. Это предлагали военные врачи (москвичи), мне старшему лейтенанту медицинской службы. На мои отказы, краски постепенно сгущались, обрисовывая «радужные» перспективы, если я откажусь от их помощи. Потом один сдобрился и предложил бесплатную операцию на новейшем оборудовании в госпитале Голицыно. «Правда, ты будешь первым! Еще ни разу никто никому не делал, просто надо руку понабивать на ком-то».

Я отказался и с позором и оскорблениями, в том, что просто не хочу служить, был отправлен к месту службы. «Раз отказываешься, значит, не так все и плохо, значит, можешь служить!»

Два месяца… я пытался ходить на службу. Народ почти ничего не заметил… только возмущались, что я зазнался и на улице не здороваюсь. Зазнался!

Через 2 месяца мне приходит вызов-путевка, для лечения в ВМА Питера. Приехал я туда в субботу утром. Ехал с пересадкой через Москва. Утром, выйдя из «красной стрелы», я позвонил в приемное отделение, но мне сказали, что прием плановых в понедельник. Решил набиться к родственникам. Сестра-троюродная, не хухры. Звоню, привет в ответ, что звонишь, что надо? Говорю, что да вот на московском вокзале стою. А… (в ответ) И что? Выдаю расклад. Слышу, что так дела не делаются, что заранее предупреждать надо. А так у них сегодня другие планы… Наглею, давлю, что сами мы не местные, переночевать то негде… Слышу адрес. Еду. Приезжаю.

Каждый шаг спрашивая у прохожих. Рассматривая серо-белый подножный Петербург и прося чтобы меня спустили, проводили, перевели… При том народ видел перед собой 100 килограммового детину. Странно смотрелось. Когда переходил улицу, стоял и слушал чтобы затихли машины, потом на повышенной, двигался вперед рывками. Бумажка с адресом и телефоном в руке. Постоянно прошу чтобы подвели меня к телефону и набрали номер. Кто-то воспринимает это как издевательство.

По указанному адресу никого… звонок не отвечает, телефон молчит. Соседка говорит, что молодая пара спешно уехала на дачу…

Сижу в парке Победы, ем банан. Банана всему? Или все как всегда, просто я иногда забываю об этом?..

В больнице… весело. Всех рангов и мастей, все в одинаковой ситуации. Я в палате с офицерами, рядом солдатские. У каждого своя причина, но один результат. 90% боевые. Свой юмор. Оперируют… кому роговицу от свиньи, кому от трупа пришивают.

Ржем, ну что поросячими глазками лучше видно?

Мне делают 2 операции за раз, так не положено, вдруг что не так, нужно по одному глазу. Я требую сразу два. Пришивают сетчатку. Очень интересно, мир словно сложенный в гармошку, предметы разной причудливой формы, маленькие, вытянутые. Восстановление шло долго. Сначала ладошка была просто оранжевым пятном. Потом руки казались какими-то очень длинными. Книгу возьмешь, а она такая маленькая, маленькая.

Была и еще одна радость – общий душ. М и Ж. вход через женский туалет. Типа никто же все-равно ничего не видит. А какая дружная компания. Гуляли все постоянно держась за руки. Мытый-немытого ведет!

Солдат жалко, многим так и не восстановили… лица обезображенные. Ходили за водкой, вызывая ужас у продавцов.

Мы еще и пили! Комиссованных отправляли домой. Перед отъездом каждый ходил к Авроре и покупал себе какую-то медальку. Чтобы домой типа героем вернуться, а не калекой.

Андрей – рядовой мотострелкового полка, получивший минно-взрывную травму, с лицом покрытым густыми серыми вкраплениями, словно он три дня не брился, новые глаза так и не получил, попросил кого-нибудь что-то купить ему на Авроре.

Все молчат, сегодня там выходной. На медали мы обычно скидывались, а тут и денег ни у кого. Я вызваниваю сестру, но так и не решаюсь попросить денег, принося на «общак» только большую виноградную гроздь.

Утром двое «относительно зрячих» проводили Андрея на вокзал, без глаз и без медалей…

Среда, 11 мая 2011 г.

Волки

Я иду по следу, как и они. Так немного проще. Все ищут, чтобы немного проще. Когда-то консультировали, чтобы на медвежьей тропе уступать хозяину дорогу, зайдя в кусты и он пройдёт мимо. Мой друг зашёл… и сделал там то, что делают в кустах. Медведь аж на месте провернулся и пошёл в другую сторону. Мы долго смеялись. Потом всегда весело.

Снег неглубокий, просто я тяжёлый. Иду медленно переосмысливая свои килограммы. Жалко, что след свежий. Мысленно желаю им удачной охоты. Самое время по темноте, да при полной луне. Впереди лог, за ним круто подъём. Некстати снега явно побольше будет. Но они выведут… волки. Они идут смело, никого не боясь. Они здесь хозяева, у них тут нет конкурентов. Я слаб и одинок при сравнении.

Вой, дикий и протяжный вой!!! Почуяли крупную дичь, дай Б-г чтоб не меня. Окликают стаю на сбор. Чем больше, тем реальнее кого-то добыть. Не от грусти волк воет, от силы своей. Метит так территорию, показывает пространство, которое принадлежит ему, для всех кто слышит. Я тоже слышу. Я тоже в его пространстве.

Иду. Единственное что сейчас могу себе представить, что я один из них, я такой же волк-бирюк одиночка, набравшийся сил, идущий на помощь своей стае. Вряд ли какой зверь сам пойдёт навстречу этому вою. Изменяю походку, медленно вслушиваясь в пространство, вращаю головой. Дышу. Медленно. Тихо. Каждый мой выдох сигнализирует о моём приближении.

Слиться, слиться, только успеть слиться, пока они не успели засечь чужака. Я – они. Матерый вожак стаи. Это главное ради чего я иду. Я иду, чтобы принять их в свою стаю. Чтобы они стали под моей защитой. Уже неделю как, я местный егерь и мне эксцессы не нужны. Мне нужна понятная и управляемая стая. Я иду за своим авторитетом.

Вот он первый дозорный. Мне нет смысла его бояться. Он сам недоуменно смотрит, прижимаясь к земле. Делаю поднимающий жест рукой, включаю речь, предлагаю ему проводить меня к главному. В полуприседе он бежит впереди меня, я спокойно двигаюсь навстречу, своим новым друзьям.

Важен момент, когда я попаду, до или после охоты. В первом случае мне придётся принимать в ней участие, вернее добыть им пищу. Мне повезло радостный лай и повизгивание говорили о том что охота состоялась, стая дружно делила обед. Моё удивление было ещё большим, когда стая оказалась матриархальной и меня встретила самка, которая подбежала, виляя хвостом, начала прыгать мне на грудь и лизать лицо, и руки. Только не испугаться. Пытаюсь потрогать её шерсть, погладить, почесать. Перелом момента. Вот он, состоялся. Я не ощущаю отгороженности от них. Я тяну руки к другим. Они, расступаясь, предлагают мне мясо.

Я ем. Жую с наслаждением, со звериной страстью. Я падаю на снег, раскидывая руки и ноги в стороны, и что-то бормочу своим новым друзьям.

Возвращаясь, домой стая проводила меня до границы «их» территории. И молча, провожала меня глазами, когда я вошёл в «чужой» мир. «Он может, подумали они… он – наш вожак».

Понедельник, 28 февраля 2011 г.

Восемьдесят пять

Восемьдесят… один… два… три, четыре и… пять. Как пять минут! Что-то было, а ничего не помню или просто нечего было запоминать. А ведь это такая же обычная жизнь, как и когда-то в двадцать, наполненная… ну, во всяком случае, должна быть, наполнена!

Лавочка возле дома уже давно вышаркана, практически до основания, мы с ней почти ровесники, хотя ей всего шестьдесят. Память о ней из прошлого затмевает её вид в настоящем. Также, как и люди. Я смотрю на них, понимаю, что это все, кто остались… из моего тогда. И все эти дряхленькие старушонки, когда-то были тоже девчонками-хохотушками. Мне ничего не осталось как именно такими их сейчас и воспринимать.

Я вижу одновременно два мира, один тот который для кого-то и есть настоящая реальность, второй – это, то каким бы я хотел его видеть, а самое главное каким бы я хотел видеть себя! Раньше когда-то давно, я бы посчитал это сумасшествием, сейчас для меня это единственная и неповторимая благодать.

Рядом со мной также копошиться любящая жена, а я о чем-то играя, разговариваю со своей дочкой. Рядом со мной мои родители, которым я стараюсь рассказать все что происходит в моей жизни, постоянно как бы ожидая их совета. У меня очень много друзей… хотя этого и не было, но пусть будет. И тихо передвигая ноги под скамейкой, я представляю себя резво бегающим по молодой траве стадиона, пытаясь перехватить мяч.

Я не понимаю смысла всего этого. Мне до сих пор трудно оценить и понять смысл и всего того что когда-то было. Перелистывая страницы своей памяти, я так и не могу ответить на простой вопрос: «Для ЧЕГО?» Для чего всё это многое было. Для чего постоянная суета, борьба то за правду, то за независимость, то с близкими, то с дальними? Все попытки «кому-то, чего-то доказать», остались БЕЗДОКАЗАТЕЛЬНЫ!

Беспричинная гебефреническая улыбка ползет по моему лицу… я радуюсь, видя перед собой то чего, уже давно нет, что я давно и бесследно потерял. Глупо радуюсь этому сейчас, не умея это делать тогда, когда это было действительно нужно! Я остался один со своим сумасшествием, которое стерло всю прошлую жизнь. Оставив меня наедине со старой скамейкой, которая тоже уже порядочно стерлась…

Вторник, 28 декабря 2010 г.