Текст книги "Андрей Боголюбский, или Смерть русского Цезаря. Трагедия в пяти действиях"

Яким выглядывает на улицу,

как бы желая отложить решение)

Улита:

 
Кто там?
 

Яким:

 
Да гусляр бродячий.
 

Улита:

 
Позови же
Его сюда.
Быть может, отогреют
Мне душу струны звонкие теперь.
 

(Яким машет рукой.

Заходит Ор,

кланяется)

Ор:

 
Земной поклон!
 

Улита:

 
Сыграй нам что-нибудь.
 

(Ор кивает, садится.

Во время песни входят Анбал и Ефрем,

за ними Кузьма и Прокопий.

Ор останавливается на минутку,

смотрит на Ефрема,

тот заходит за спины)

Кузьма:

 
Пожалуйте к обеду, простывает.
 

Улита:

 
Гусляр, хоть песнь твоя печальна,
Но мне пришлась по нраву.
Не побрезгуй
Теперь откушать с нами за столом
 

(Ор кланяется)

Действие второе

Княжеский терем во Владимире. В огромных окнах видны золотые купола Успенского Собора и других церквей, крыши верхнего посада, часть крепостной стены с башней, Видны река, за нею лес. У окна на некотором расстоянии друг от друга стоят Феодор и Микула, беседуют.

Феодор (раздраженно) :

 
Я не затем пришел сегодня,
 отче,
Чтоб здесь с тобою в княжеских хоромах
Вести душеспасительные речи.
Лукавы измышления твои,
Какой ты пастырь,
ежели вселяешь
Разброд в умы и вере православной
Невольные препятствия чинишь?
Кто соберет разбредшееся стадо,
Когда не совещаясь,
по хотенью
Учнут князья церковными делами
Без нашего на то благоволенья
Как в собственном уделе верховодить?
Ответь же мне!
 

(Молчание)

Микула (смиренно) :

 
Все сущее от Бога —
И жизнь, и смерть.
Дарована не нами
Мирская власть.
Противиться же князю —
Великий грех…
 

Феодор:

 
Ты дерзок,
но не думай
Искать себе почета фарисейством.
Когда бежал ты тайно с князь Андреем
Из Вышгорода – думал ты о Боге?
Остерегись,
пока еще не поздно,
И хоть у князя нынче ты советчик,
Владыка я покуда здесь!
И волен
Тебя сослать куда-нибудь подале,
Дабы расколу в княжестве не быть.
А то расстричь,
коль надобность настанет.
 

Микула:

 
Владыка, это ж…
Господи помилуй!
Клянусь тебе, и в самых грешных мыслях
Такого никогда не допускал я,
Молю всечасно Господа о благе
Державы русской.
Дал бы Бог здоровья
Рабу Андрею, будет и единство,
Законы и порядок на Руси.
За этим я сюда явился с князем.
За это живота не пожалею,
Любые муки тяжкие приму…
 

(Входит Андрей, с ним Борис Жирославич и Михн)

Андрей:

 
Ну понеслась душа!
Не ожидали
Меня так скоро? Что за разговоры
Ведете вы?
Привет тебе, владыка.
И отче, здравствуй!
Рад увидеть вас
В своих палатах.
Что-то больно редко
Наведаться приходите ко мне!
Или настолько грешен я и темен,
Что понизко со мною говорить?
 

Феодор:

 
Храни господь.
 

Микула (кланяясь) :

 
И княжича с княгиней!
 

Феодор (крестит) :

 
Спаси и даруй многия тя лета.
 

Андрей (шутливо) :

 
Ну что же, благодарствую на слове,
Всевышний не оставит без ответа
Твои молитвы. Я ж, недостойный,
Хочу теперь с тобою перемолвить
О важном, отче.
 

Микула (кланяясь, хочет уйти):

 
Мир тебе.
 

Андрей:

 
Останься! Я к скрытным разговорам не привык
 

Андрей (к владыке):

 
Да ведь и ты, я знаю, не случайно
Пришел сюда?
 

Феодор:

 
Да видит Бог, забота
Не зряшная, поди, и не пустая
Из Суздаля сегодня привела.
 

Андрей:

 
Поведай!
 

Феодор:

 
Князь! Молвою о деяньях
Твоих богоугодных и раденьи
За Русь святую – полнится земля,
И в самых дальних ведомых пределах
И доброта, и ум твой благородный,
А тако же ученость…
 

Андрей:

 
Дальше!
 

Феодор:

 
Только единого предвидеть не сумел
Теперь, когда ты полный самодержец
Над целой Русью, княжеству обязан
Вернуть ты ныне прежнюю столицу,
А вместе с нею и митрополита
Из Киева сюда перевести…
 

Андрей:

 
Об этом думал я, да только Киев,
Поверженный дружинами моими,
Взбунтуется, пожалуй, и на север
Не пустит архипастыря.
 

Микула:

 
К тому же
И Хризоверг не очень-то скрывает
Хулу свою за Киевский разор.
 

Андрей:

 
К Луке отправил я в Константинополь
Давно послов с богатыми дарами —
И нет ответа.
 

Микула:

 
Княже, и не будет! Но выход есть…
 

Андрей:

 
Я слушаю.
 

Микула:

 
Испросим
Отдельной митрополии себе, а там уж поглядим…
 

Феодор (грозно) :

 
Молчи, отступник,
Делиться нам советуешь, к расколу
Святую церковь хочешь привести?
А ведаешь ли, чем сильна держава?
 

Микула:

 
Согласием и верой христианской,
А также твердой княжеской рукою.
Не ладно, коли первый архипастырь
За сотни верст от князя и столицы
Сидит у нас в окраинных пределах.
Отсюда и шатания, и смута
В народе зарождаются, и вера
В святую Церковь в людях не крепка,
Когда они, язычники по сути,
Такое нынче видят отчужденье…
Волхвы опять безумствуют в селеньях.
Нет прилежанья к вере православной,
Детей не крестят многие…
Да что там! —
Иных и вовсе в церковь не затянешь.
Другие будто молятся усердно,
И пост блюсти привыкли, и заветы —
При свете дня, а темными ночами,
Гонимы наущением бесовским,
Еще в дубравах скачут над кострами
На игрищах своих.
И истуканов
В лесах укромных ставят на потребу
Дремучим необузданным страстям.
Справляют тризны варварские тайно,
Деревьям поклоняются и камням,
И умыкают девок у воды…
 

Андрей:

 
Я наказал по градам и селеньям
Хватать волхвов, и ворожей, и прочих
Зачинщиков в забаве сатанинской,
И сокрушать прилюдно истуканов,
И суть сих вредных игрищ разъяснять.
 

Микула:

 
Увы мне, князь, но что поделать можно,
Когда поврозь…
 

Андрей (дружески кладя руку ему на плечо):

 
Да ведома, Микула,
Любовь твоя и преданность, и пуще
Твои труды на ниве православной
Совместно с преподобным Феодулом,
Вы мне дороже многих.
 

Микула:

 
Сколько силы
Имеем, князь…
 

Андрей:

 
Да где же он, однако?
 

Микула:

 
С обедни быть в палатах обещал…
 

Андрей (к Феодору):

 
Я боле не держу тебя, владыка.
Решим на том —
ответ от Хризоверга
Придет когда,
с тобой размыслим купно
О будущем епархии твоей.
На Киев я тебя не отпускаю,
Мне здесь нужнее умственные люди
и преданные слуги во Христе.
Ломать не будем прежнего устройства,
К тому ж, тебя поставить я не властен
Митрополитом Киевским, но митру
Владимирскую ныне обещаю…
Ступайте с Богом!
 

Феодор: (протягивая руку для целования):

 
Бог тебе судья!
 

(Входит Феодул,

как бы не замечая жеста владыки…

Андрей оборачивается к нему.

Вошедший кланяется, Феодор и Микула выходят)

Андрей:

 
Ну наконец!
 

Феодул:

 
Живи и здравствуй, княже,
На много лет! Пришел тебе поведать
Заботы наши…
 

Андрей:

 
Что вы, сговорились? Хотя грешу, тебя услышать рад я.
Но погоди, отец святой, недолго,
Вперед скажи, что думаешь о князе
Своем? И в отношении с владыкой
Какие есть догляды у тебя? Как на духу!
 

Феодул:

 
Душой кривить не стану,
К себе мое ты знаешь тяготенье,
Любовь и уважение прими,
А со владыкой…
 

Андрей:

 
Что?
 

Феодул:

 
Не знаю, княже. Как и сказать…
 

Андрей (твердо):

 
Как есть скажи!
И правды
Хоть ты-то от меня не утаи!
 

Феодул:

 
Тщеславен наш владыка, хоть и веры
Он не предаст вовеки христианской,
Но тяжко с ним, надменностью своею
Он угнетает.
Тщится в одиночку
Решать дела…
 

Андрей:

 
Я вижу!
 

Феодул:

 
И советов
Не принимает он ни от кого,
Тем более,
когда мирскою властью
Обличены советчики…
 

Андрей:

 
Мне ясен
Намек твой.
Но владимирскую митру
Я только что владыке обещал.
Чего ж еще?
 

Феодул:

 
Да что ему Владимир!
Он глаз давно на Киев положил,
И мнится мне, что втайне он лелеет
Одну мечту —
стать на Руси великой
Единственным владыкой христианства,
И власть себе мирскую подчинить.
 

Андрей:

 
Господь с тобой!
 

Феодул:

 
Я выгоды не вижу
Иной, хотя он сказывал когда-то,
Что ради государственного блага
Готов употребить любую силу,
Зане князей удельных присмирить.
И он умен, хитер и дальновиден,
И воле самостийной непреклонен,
Он своего умеет добиваться,
А потому опасен тебе, князь!
 

Андрей (грозно):

 
Так вот она – цена поповской клятвы,
Высоких слов и помыслов коварных!
Но поглядим еще!
Не замечал я
Грызни их недостойной и не видел,
Как лаются друг с другом за приходы
В уделах, как жиреют год от года
Монастыри в отписанных уделах,
И вот, подобно зверю Иоанна,
Гордыня их явилась наконец.
И слугами Господними лукаво
Себя при всяком случае зовут.
 

Феодул:

 
То верно, князь, монахи зажирели,
И многие священники, и люди
Которые вещают на приходах
Подчас иной без рукоположенья,
Их нынче расплодилось будто крыс
При всех соборах и монастырях,
Алкают не спасения, а пуще
Уже давно пекутся не о пастве,
Но о суетной выгоде своей.
А верные ревнители гонимы,
Слабы и притесняемы повсюду.
Немного их…
 

Андрей:

 
Куда же вы глядите!
 

Феодул:

 
Да где набраться, князь, десятки храмов
Поставил ты по всей земле великой,
А сколько расцвело монастырей!
Вот и идут случайные людишки,
Обученнные грамоте и счету,
Да не у всех есть вера за душой.
Народ наш темен, дик и неуступчив,
Учение земле необходимо,
Как было встарь, при мудром Ярославе.
 

Андрей:

 
Но-но!
 
 
Хули, да все ж не забывайся,
И мы теперь не лыком шиты, отче,
И каждый третий грамоте обучен
У нас…
 
 
И смерд немало разумеет
Писание по книгам.
 
 
Но довольно,
Теперь давай о деле по порядку.
 

Феодул:

 
Зашли в тупик с печатными делами.
 

Андрей:

 
Пошто?
 

Феодул:

 
Да все уладиться не можем,
То глину нынче пробуем,
то фоки,
А все не то…
 

Андрей:

 
Готовыми листами
Уже давно додумались в Рязани
Оттискивать.
 

Феодул:

 
Вот то-то и оно.
Мастеровых своих не распускаю,
А дальше досок дело не идет.
 
 
Мудрим пока и топчемся на месте.
 

Адрей:

 
А ты взгляни —
 
 
в моей библиотеке
Есть оттиски печатные тонгуров,
Ты мастерам снеси их показать,
Быть может,
и надумают.
 

Феодул:

 
Вестимо
Нам это, князь, и знаем, что в Китае
Сто лет тому кузнец Пи Шен удумал,
А верно взял у родственных народов —
Отдельные из глины формовать
Все словеса и составлять инако
На разных свитках грамоты…
 

Андрей:

 
Так что же,
Найму оттуда и платить им буду,
Коли свои к такому не способны,
Но уж тогда не жалуйтесь…
 

Феодул:

 
Однако
Погодь еще.
Мы думали и это,
Нам чужеземный опыт не годится,
У нас письмо и речь совсем иная
Не подойдут нам мертвые слова,
Кои местами ежели заменим.
К тому же в разных грамотах и свитках
Там будет тарабарщина сплошная.
 

Андрей:

 
Ты все, что хочешь думай. мне ж скорее
Представь как есть такую богадельню,
Где мог бы я без лишней проволоки
В любое время и числом немалым,
Поскольку царство наше необьятно,
Свои указы множить без досужих
Монахов – перписчиков и люду
О всех делах моих оповещать,
И чтобы были скорые указы,
И вести, и послания к уделам,
Как речь сама, доподлинно живыми!
 

(Помолчав немного)

 
Имеете ли мысли?
 

Феодул:

 
Да, имеем.
Не токмо в мыслях.
Пробуем ужо.
Нашелся тут из кузнецов подручный,
Я взял его к себе, так он надумал
Из олова все буквицы раздельно
Налить числом поболе, да и в соты
На каждый знак аз-буки разложив,
Слова и строки ныне составляет.
 

Андрей (удивленно):

 
Выходит ли?
 

Феодул:

 
Выходит, и неплохо.
Надеюсь, в скором времени наладим
Кириллу и Мефодию во славу
Мы это дело в нашей мастерской.
 

Андрей (задумчиво):

 
Хм!
Поставить старшим, дать из подмастерья
Кого попросит…
 

Феодул:

 
Он уже назначен
Намедни мною, олова и меди
Отпущено в достатке…
 

Андрей:

Да гляди,

 
Чтоб часом не обиделись другие,
Я плату повышаю вполовину
Без исключенья…
И скажи еще им
От княжеского нашего достатка
Столом бесплатным жалуем, а сверху
Одежду шлем и фряжского вина.
 

(Феодул кивает, Андрей выглядывает в окно)

 
Смотрю, народ под стенами собрался.
Я должен подготовиться.
Эй, стража!
Впустите всех, кто хочет видеть князя,
Ни одному препятствий не чините,
От терема толпу не отсекать!
 

(Уходит в боковую дверь, через минуту палату заполняет толпа народа, несколько женщин, посадкий люд, черноризцы)

1 посадский (скула перевязана тряпкой):

 
Видал, что во Владимире творится —
Мрачнее тучи Феодор-владыка
Из княжеского терема сошел!
Велел закрыть все храмы… все соборы…
 

2 посадский:

 
Владимира от церкви отлучил!
 

1 посадский:

 
Бурлят концы.
Мы сами прибежали
Сюда узнать, что будет и доколе
Терпеть дружины княжей произвол.
На торжище сбирается ватага,
Купцы вина бочонок подкатили,
И говорят, по селам за подмогой
Разосланы надежные гонцы,
И в Суздаль тоже, и в Ростов Великий —
Подняться всем – и извергу конец!
 

2 посадский:

 
Ха-ха!
Видал сермяжную ватагу,
Ей в балагане ярмарочном впору
Народ смешить заместо скоморохов
На рынке,
а не с князем воевать.
Горшечников и сбитенщиков войско —
Куда вы прете,
кмети в одночасье
Кого побьют, кого возьмут в железа,
И заваруха кончится на том,
Ярыжных во Владимире без счету,
А сколько с ними воинских людей!
 

1 посадский:

 
И что с того, когда народ бунтует!
 

2 посадский (пренбрежительно):

 
Наро-од!
Какой на торжище народ?
Лотошники, опойки да лихие,
Подбитые купчишками на смуту,
А с ними непотребные бабенки,
Чтоб визгу было —
вот те и народ!
Ослопом от меча не отобьешься,
На пику не полезешь с кистенем…
 

Лавочник (прислушиваясь):

 
Эх, мужики,
роптать мы все умеем,
Да по домам, запершись, рассуждать.
А постоять не можем друг за друга!
 

2 посадский:

 
Твоя душа продажная известна —
Содрать поболе денег с православных,
Свое гнилье втридорога всучить.
С какой нужды я с голыми руками
За твой барыш полезу на рожон?
 

Лавочник:

 
Эх, голова садовая, два уха —
За веру православную подняться
Должны мы ныне.
 

2 лавочник:

 
Я тебе не должен!
 

Лавочник:

 
Ну, хорошо,
втридорога товару
Берешь ты в лавке,
а пошто – подумал?
 

2 посадский:

 
По то, что шкура волчья у тебя!
А до торговых ластишься лисою —
Ты и теперь сюда подослан ими!
 

Лавочник:

 
А глуп ты, братец!
 

2 посадский:

 
Кто?
 

Лавочник:

 
Да дед Пихто!
Дороговизну все теперь ругают,
А ведь никто не думает,
как тяжко
Живется мне!
 

2 посадский:

 
Неужто?
 

Лавочник:

 
В самом деле!
Куда ни сунься,
всюду оговоры,
Налоги непосильные,
а пуще
Поборы да подарки.
Всюду надо
На лапу дать,
не то тебе конец,
Опустят мигом в яму долговую
И лавку с домом и со всей скотиной
В казну своею волей заберут.
Детишки, вишь,
оборваны и сиры,
Их впору в люди выставить из дому
И самому за ними отправляться
По миру следом именем Христа
Просить куски под окнами.
Не видел давно уж я убоины и в праздник,
Жена, что говорить,
и не упомнит,
Как смотрится – от новый сарафан!
Все до последней нитки обирают.
И нет на них креста ни на одном!
 

1 посадский:

 
Да ладно друг, кому сегодня легче?
Все под одной рукою погибаем,
Ты нищей братье Лазаря не пой.
 

Лавочник:

 
Да я ништо!
Такие вот бараны
 

(в сторону 2 посадского)

 
Законники незваные, Иуды,
Христа за чарку водки продадут!
 

2 посадский (хватая лавочника за грудки):

 
А ну, поди сюда, свиное рыло,
Ты на кого тут хрюкаешь?
Да если
Я свистну, вмиг полгорода сбежится
И в клочья здесь любого разорвут!
 

1 посадский (лезет разнимать):

 
Да хватит вам!
А ты сучи не больно
Руками-то, не то укорочу!
 

(Подбегают еще люди,

слышны голоса из толпы, «наших бьют»,

происходит возня,

дьячок крестится,

женские визги,

рослая стража растаскивает спорщиков.)

Начальник стражи (замахиваясь на толпу):

 
Ну, осади!
 

Стражник (вынимая меч):

 
Утухли тамо!
Живо!
По стенам, смерды.
Здесь не забалуешь!
Вишь подлые, надумали в хоромах
Устраивать кулачные бои!
 

(Толпа отхлынула к стенам палаты)

Голос из толпы (к стражнику):

 
Ну, Федька, пожалеешь, сучий потрох,
Надел доспех и скачешь петухом?!
 

Другой голос:

 
Погодь, в посад заявишься проведать
Родителей, тогда ужо посмотрим,
Каковский ты герой на кулачках!
 

(Стражники грозно расхаживают вдоль толпы, шум усиливается)

2 посадский:

 
А ежли с князем явится дружина,
Да по дворам как зайцев переловит…
 

Голоса:

 
Поди возьми!
Посадские стакнутся,
Дак мы их как кутенков передушим,
На что нам князь такой!
Терпенье наше
Доколе он испытывать собрался!
Прогоним к черту!
Наша нынче сила!
Уходит пусть с Владимира на Киев,
А нам и Ростиславичи годны!
 

(Боковые двери отворяются.

Входит Андрей Боголюбский с женой, рядом Борис Жирославич и Юрий, Феодул и Микула, Прокопий, личная охрана.

Сразу наступает тишина)

Андрей (надменно):

 
Аз, господин великий, князь и цесарь
С княгинею и слугами моими
Приветствую владимирский народ…
 

(Садятся с княгиней, остальные толпою вокруг трона)

 
Что здесь за шум?
 

Начальник стражи (грозно обводя глазами палату)

 
Пустое, князь.
О ценах
Расспорили, да быстро унялись.
 

Андрей:

 
Что ж, разберемся!
Дело то серьезно.
Купцов сегодня слушать я намерен,
Узнаем, как торгуют и о ценах —
По-божески ли просят с православных,
Коль виноваты станут, примем меры,
А свой народ в обиду не дадим!
 

(Люди подходят к целованию руки. В это время Борис Жирославич направляется ко краю сцены, подходит к лаочнику)

Борис Жирославич:

 
Беги на торг.
Людей их лучших знаешь.
Скажи, мол, воевода передумал,
Пускай народ расходится.
Опойков тихонько растащить по их углам,
Да приструнить гулящих, да ватаги
Немедленно из города наладить.
Да встречных смердов, ратников и прочих
С дороги восвояси завернуть.
И главное, чтоб тихо все, без шума
Скорехонько порядок навели!
 

Лавочник:

 
Да как же так, отец родной, заступа,
Возможно ли назад переиначить,
Народ готов, лишь искры не хватает,
И вырвется владимирский пожар!
 

Борис Жирославич:

 
Не гавкай, пес!
Вот этою рукою
Тебе язык я вырву, если только
Еще хоть слово скажешь поперек!
Не время нынче.
Княжеские кмети,
Как гончие, бросаются по следу
Любого из дружинников моих,
Как случаем неладное заметят,
А князь не верит больше никому.
Я сам теперь рискую головою —
Возьмут меня,
дружину же заставят
Рубить вас и жестоко усмирять.
Уже давно приказано со стражей
Совместно нам поддерживать порядок
И ненадежных тайно выявлять,
Как будто мы ярыжные какие,
Не наша честь орудовать в затворах.
Немного чести ратиться с народом —
Мы с ворогом сходиться в чистом поле
Привыкли и народ оборонять.
И посему,
чтоб не было сподручно
Весь сброд теперь посечь и уничтожить, —
Который сам я, грешный, презираю, —
И страх в людские души проложить
Щитами и мечами боевыми,
Приказываю мирно расходиться,
Подметных грамот свитки уничтожить,
Особо языкастых поунять,
А лучшим передашь,
что воевода
Всегда, как высшей клятвою поклялся,
С народом быть и с князем заодно,
Так и теперь от клятвы не отстану.
Лети стрелой!
 

(Лавочник скрывается.

К воеводе подходит 1 посадский)

1 посадский:

 
Узнал ли, воевода?
 

Борис Жирославич (пристально смотрит):

 
Яким?
Откуда?
Что за лицедейство?
Ты князем в Боголюбове оставлен
За старшего…
 

Яким:

 
Оставлен, да сорвался,
Тебя увидеть больно захотел!
 

Борис Жирославич:

 
Зачем ты здесь?
 

Яким:

 
Окольно прискакал я,
Чтоб в этот час возмездия святого
Помочь тебе.
 

Борис Жирославич:

 
Да ты никак рехнулся?
Нашел себе товарища!
С тобою
Я дружбы не водил, и планов тайных
Тебе не собираюсь открывать!
 
 
К тому же, чем помочь ты можешь
Мне, воеводе княжеской дружины?
 

Яким:

 
Мы знаем все, не надо, Жирославич,
Сигнала ждут надежные людишки,
Народ бурлит, а этой черни только
Кого-то кинуть стоит на расправу —
Не остановишь после, уж дороги
Все перекрыты с ночи на заставах.
 
 
Богатыри пируют под Ростовом
Который день на Сарском городище
Со Шварном и со многими бойцами
И нам они оттуда не помеха,
Да храбрые не вступятся за князя,
Когда рубить прикажет он народ…
 
 
Не то, что ты со старшею дружиной!
А хоть и будет князю оборона,
Конями во дворце не развернуться,
На улицах от стрел не уберечься,
И не спастись от вил из-за угла.
Захлопнулась ловушка, сам ты видишь,
Что извергу отсюда не уйти!
 
 
Ведь мы, Борис, с тобой боярской крови,
И не такой, как витязи простые —
Повелевать мы в землях рождены,
А не стоять холопами у трона.
 

Борис Жирославич:

 
Ты дерзок и слова твои обидны,
Хотя я волю князя не нарушу,
Но беззащитных…
 

Яким:

 
Вспомни лучше Киев,
Или забыл?
 

Борис Жирославич:

 
Так вот что за гадюка
Пригрелась на Андреевой груди!
А если я сейчас сорву повязку
С твоей скулы и выведу ко князю,
Да расскажу о заговоре вашем —
Не повелит ли князь с тебя мне кожу
Змеиную – с живого ободрать?
 

Яким:

 
Ты этого не сделаешь.
 

Борис Жирославич:

 
Уверен?
 

Яким:

 
Еще бы, да и кто тебе поверит,
Когда охрана с торга похватает
Твоих людей знакомых, что на смуту
Подбили чернь, с тобою сговорившись,
И подкупить пытались на измену
Тебя с дружиной, старого осла!
Все как один покажут, и запомни,
За нами их и княжая казна!
А я скажу, что тайно объявился,
Чтоб умыслы твои предотвратить!
Так ты решился?
 

Борис Жирославич (мрачнея):

 
Бред твой слышать странно.
Я только что из города вернулся,
По площади проехал, и по торгу,
И ничего такого не видал,
О чем ты тут расписываешь байки…
А может, ты недужен головою?
 

Яким:

 
И это все?
 

Борис Жирославич:

 
Да сам сходи, проведай.
 

Яким:

 
Ну ладно!
 

Борис Жирославич:

 
С богом!
 

Яким:

 
Свидимся, старик!
 

Борис Жирославич:

 
Ступай же, а то не было бы хуже!
 

(Яким исчезает в толпе)

Андрей:

 
Но где запропастился воевода?
 

(Высматривает и находит его в толпе)

Андрей:

 
Ты с кем толкуешь там?
 

Борис Жирославич:

 
С народом, княже.
 

Андрей:

 
Так слушай вот.
 
 
Сейчас мне донесли,
Что в городе творится неспокойство,
 
 
Явились подозрительные люди,
Какие-то подметные листы
Разносят будто против государства,
Посадских друг на дружку подбивают,
 
 
На пристани похватаны и с торга
Двоих успели выявить еще…
 

Борис Жирославич:

 
Я знаю, князь…
Народное волненье
Случилось произвольно.
 

Андрей:

 
Отчего же?
 

Борис Жирославич:

 
По случаю приезда твоего.
 
 
Людишек этих видел я по утру,
Из сел они стекаются окрестных
К родне, а то на постоялый двор,
И подлого заради разуменья
И дикого обычая от предков,
Волхвами научаемые в селах,
Пытаются устроить беспорядки
И наш закон свести до своего.
 
 
А некие особенно холопы
От церкви вроде, или произвольно
Им в этом неизменно помогают.
 

Андрей:

 
Да-да, я взял под стражу Феодора,
Но сам судить владыку я не стану,
На то мне право Богом не дано —
Составим в метрополию посланье
Подробное, изложим по порядку,
В чем видим мы вину его и ересь,
Пусть в Киев отправляется под стражей
На суд к митрополиту за решеньем,
И да хранит его отец Леонтий!
 

Борис Жирославич:

 
Вот то по правде.
 

Андрей:

 
Мы ж дела мирские
Должны уладить нынче, поелику
Державу сей отступник возмутил.
 
 
Предпринял что?
 

Борис Жирославич:

 
Разосланные мною
По городу и в села недалеко
C надежными десятниками кмети
Брожение в народе пресекли,
Зачинщики похватаны и биты
Кнутом и батогами принародно,
А такожде имуществом своим
Должны они ответить по закону,
На что теперь распущены по домам
С приставленными к этому людьми.
 

Андрей (сурово) :

 
Твои слова разнятся, воевода
С речами соглядатаев моих!
 

Борис Жирославич:

 
Изволь проверить!
Сроду господина
Ни разу я еще не обманул,
И сведущ ты,
ведь Юрию на совесть
Служил я…
 

Андрей:

 
Ладно, ладно!
 
 
Я узнаю,
Но берегись, коль выйдет что не так!
Теперь о деле.
 
 
Смута и волненья,
Сказали мне, в столице происходит
От неразумных цен, и от немалой
Нужды и притеснений горожан…
 

Голоса из толпы:

 
Житья не стало!
Втрое ломят цены!
Из дома по любому оговору
В сыскной предел к ответу волокут!
 

(Андрей кивает.

Вперед выходит несколько лавочников)

Старший:

 
Дозволь сказать, мы выборные люди
С рядов торговых…
 

Голоса:

 
Тати!
Шкородеры!
 

(Андрей поднимает руку)

Андрей:

 
Пусть говорят.
 

Старший:

 
Приказов государя
Не смеем мы ослушаться…
 

Голоса:

 
Брехня!
На гривну гривна коли не выходит,
Так запирают лавку на замок.
 

Старший (не обращая внимания)

 
Торгуем честно.
Записи дохода
Ведем на бересте,
и по указу
В седмицу раз приносим ко двору.
Гроша не взяли лишнего,
а только
Закрыли лавки многие из наших,
Отъехать,
дескать, лучше восвояси,
Али каким иным заняться делом,
Чем тут себе в убыток торговать…
 

Борис Жирославич:

 
Ну, продолжай.
 

Старший:

 
Да дело-то известно —
Купцы товар,
который из-за моря,
Особо, кто из греков,
из-за моря,
По ценам прежним нам не отдают.
Гноят в лабазах,
пристани забиты,
А мы сидим без дела на торгу.
 

Андрей:

 
Своим торгуйте!
Наш товар не хуже.
 

Лавочники:

 
Пенькой да лыком?
Творогом да мясом?
 
 
Холстиною,
беленой на снегу,
 
 
Лаптями?
 

Старший:

 
То товар у нас не ходкий,
Людишкам нынче блеску подавай,
Заморского узорочья да шелку,
Да поволок,
да платов легче пуха,
Свое носить теперь уж не желают…
 

Прокопий:

 
Зажрались, вишь!
 

Андрей:

 
Послушаем купцов.
 

(Лавочники отодвигаются, выходит делегация купцов)

Старший:

 
От всех людей торговых, что в уделах
Кладут труды на пользу государства,
От киевских купцов и от твоих же
Собрались нынче бить тебе челом!
 

Андрей:

 
Вы все мои!
 

Старший:

 
Тем паче, господине,
Обидно нам за русскую державу
Не осуди за дерзкие слова —
Совсем не стало чести нам и веры,
И славу нашу русскую былую
Поганых орды топчут на Днепре.
Не можно нам ходить сегодня в греки,
Проезду нет от татей половецких,
Что нынче за порогами гнездятся,
И грабят безнаказанно, прослышав
О распре новой с Киевом.
 

Юрий:

 
Довольно!
Отец, позволь с дружиною моею
В степи днепровской копья преломить
С погаными – как дядя Михаил
Ходил когда-то в войске Ростислава,
Как дядя Глеб со многими князьями
Со всеми Ростиславичами вкупе
Тогда поганых били не чинясь.
Не удержи добыть сегодня славы
Моей дружине.
Я уж не ребенок,
Чтобы сидеть у трона твоего.
И ратники томятся от безделья,
И витязи пируют без просыпу,
А вежи половецкие стеною
Меж делом надвигаются на Русь!
 

Борис Жирославич:

 
Теперь не время!
В княжестве великом
Тревожно нынче, племя Ростислава
Забрало верх, хоть Всеволод и послан
Недавно сесть на Киевском столе,
Но мнится мне, раздора не минуем.
Мстислав, известно, слова не меняет,
Еще объявит с братьями себя…
 

Прокопий:

 
Князь Глеб отравлен ими, не иначе,
А Михаил…
 

Старший купец:

 
Но княжич рассуждает
Как зрелый муж, ватагами одними,
Сколоченными наспех под отъезды
Из черни городской, да из посадских
Не сможем нынче противу стоять
Полков засадных в степи половецкой.
И поразмыслить некому о нас!
Так и трясемся с Киева до моря
До самого Хвалынского,
и вспять же
Опять с товаром греческим дрожим.
А оттого и дороги товары,
Что во поле стервятники не дремлют,
Что жизнь своя дороже прибылей!
 

Другие купцы:

 
Так, так. а сколь из греков не вернулось
В одно лишь только нынешнее лето!
А сколько их неробкого десятка
Торговых со товарищи своими,
Налимов кормит на днепровском дне!
Великий князь, спаси и защити!
 

Старший:

 
Скажу еще, не гневайся, что молвлю —
Восстать готовы южные пределы,
Повсюду молвят,
будто ты нарочно…
 

Андрей:

 
Ну!
 

Старший:

 
Будто звал ты ханов половецких
Прийти занять днепровские пороги,
И тем устроить временную смуту
И обескровить южные уделы
Поборами, и голод учинить,
Пока твой брат на киевском престоле
Не утвердится.
 
 
Нынче же, как сел он
На Киеве,
зачем ты не изменишь
Решение?
 
 
Озлобился народ
И Всеволода он в князья не хочет,
А прочит Ростиславичей назад!
 

Борис Жирославич:

 
Как смеешь ты?
Презренный раб, собака!
 

(страже) :

 
Забить его немедленно в колоды
И в мой подвал, а там поговорим,
Кто подослал его с такою речью…
 

Старший:

 
Увы, мне князь…
Не обессудь, боярин —
За что купил, за то и продаю!
 

Андрей (поднимает руку):

 
Купца оставьте, пусть ступает с миром,
Коль правду, то заутра награжу.
За преданность и честь его.
 

(оборачивается к Микуле и Феодулу)

 
Микула,
И ты, отец святой, все это нынче
В пергаменты внесите, чтоб потомки
Историю Владимирского царства
Могли себе не ложно представлять —
Кто воду мутит в Киеве и Луцке,
Кто нам войну навязывает с юга
И тщится нас к тому оклеветать,
И кто ведет к развалу государства,
Использует и яд, и оговоры,
Чтоб подлого намеренья добиться,
И как на самом деле обстоит!
 

Микула:

 
Посланье преподобного Кирилла
С оказией из Турова пришло
 

Андрей:

 
Сей новый Златоуст не забывает
Меня…
И что там?
 

Микула:

 
Притча о душе
И теле.
 

Андрей:

 
Вот как!
Что же, это к месту
Седьмого дня закончил переписку
Своих трудов, я милостью Господней
О ней замолвил слово, а теперь вот
Послушаем, что мыслит преподобный —
Подозреваю, пишет он ко мне…
Найди-ка там, где скрыто вразумленье,
Да я прочту теперь перед народом…
 

(Вдруг шум у крыльца. Народ расступается и все затихают. Входит Михн и с ним несколько. Снимает шлем и все видят, что у него обриты волосы на голове и борода. Всеобщее замешательство и молчание. Андрей встает с трона. Михн, склонив голову, отдает ему свиток)

Андрей (передавая грамоту воеводе):

 
Читай!
 

Борис Жирославович (разворачивает):

 
От нас Владимирскому князю,
Тебя отцом и братом почитали
И по любви служить тебе поклялись
В том на кресте, доныне целованья
Не нарушали крестного и клятвы
Своей не преступали, и хотели
Добра тебе потомки Ростислава!
Но ты при попустительстве Господнем
Решил изгнать нас вовсе из уделов,
И в русских землях быть нам не велишь,
Хотя к тому мы повода не дали.
Как к смердам к нам относишься, к холопам —
Князьям сие немыслимо терпеть!
Посовещавшись, вместе мы решили,
Что ежели слепому гневу внемля
Решил ты так над нами поступить,
То делай, как задумал, Бог рассудит.
 

(Воцаряется тишина)

Андрей:

 
Рассказывай.
 

Михн:

 
На Киев не поехал
Князь Михаил, но Всеволода выслал
Туда, а сам же в Торческе остался.
 
 
Когда же смута в Киеве поднялась,
То тайно сговорившись, словно тати
Вступили Ростиславичи в ворота
И брата окружили ночью темной
С племянником, с боярами, а также
С дружиною при общем ликованье,
И подступили с войском к Михаилу.
 

Голоса и залпы:

 
Война, война!
 
 
Опять князья в раздоре!
 

Михн (продолжает):

 
Шесть ден держались в крепости сидельцы,
А на седьмой ворота отворили.
Врагам на милость сдался Михаил.
 
 
Мир заключили, брат твой обещался
Стоять за Ростиславичей, за это
И Переславль ему пообещали
Добыть мечом, где брата Глеба
– сын —
Погубленного княжит.
 

Андрей:

 
Ах, Иуда!
Я чувствовал предательство его.
 

Михн:

 
Когда привез я грамоту Мстиславу
Велел схватить меня он и, как видишь,
Остригли силой, да еще смеялись,
Что пусть-де к бритолобым половчанам,
Как батюшка твой Юрий Долгорукий,
За помощью торопится Андрей,
Не то и во Владимире достанут.
 

Андрей (в гневе):

 
Он, он зачинщик, с детства непокорен
Мстислав, теперь велю его живого
Схватить, любой ценою во Владимир
Ко мне доставить.
 

Борис Жирославич:

 
Просто он не дастся,
И сможет рать несметную поставить,
Когда за ним украинные земли
И многие удельные князья.
 

Андрей (в истерике):

 
Что против нас?
Щенок он против вепря!
Когда всю Русь подымем и на Киев
Войска подвинем…
Только б не утек!
Уж я ему сполна за все припомню!
Гонцов в уделы!
Слышишь, воевода?
Дружину на конь!
В Суздале, в Ростове
Набрать полки немедля, оружейных
Моих запасов нынче не жалеть.
Раздайте все – доспехи, седла, сбруи,
Мечи и пики, палицы, булавы,
Все-все!
Боярам делать так же
И золота на войско не жалеть.
Пусть видят, сколь сильны мы.
Не позволю нарушить им законы государства
И вновь в пучину дедовских раздоров
Отбросить Русь!
Я всей моею жизнью,
Ты слышишь, всей…
 

(Андрей задыхается. Княгиня поддерживает его и уводит)

Борис Жирославич:

 
Седлать коня…
 

Голоса:

 
Война…