Текст книги "Русский Харьков"

Альма-матер Харькова

17 (5 по ст. ст.) ноября 1804 г. императором Александром I Павловичем были подписаны Утвердительная грамота и Устав Харьковского императорского университета. Одновременно учреждался университет Казанский. До этого в Российской империи были три университета – Московский (1755), Виленский (1802), Дерптский (1803). В столице Санкт-Петербурге была академия.

Официально Харьковский университет приступил к основной работе, был открыт в январе 1805 г. Первым его ректором и деканом словесного факультета стал получивший всероссийскую известность писатель Петр Гулак-Артемовский, дядя прославившегося впоследствии малороссийского композитора Семена Гулака-Артемовского, завершившего земной путь в Москве. Попутно напомним о важных узах: в 1838 г. за богослужением в Михайловском монастыре в Киеве на баритон Семена обратил внимание М.И. Глинка, предложивший ему переехать в Санкт-Петербург; до 1839 г. обучал малоросса музыке и вокалу, готовил для оперной сцены; а затем, организовав в его пользу несколько концертов, на собранные средства отправил учиться музыке в Париж и Флоренцию.

Сохранилось в центре Харькова первое здание Императорского университета, где польский поэт Адам Мицкевич встречался с ректором Гулаком-Артемовским, в советское время тут размещался Украинский заочный политехнический институт (УЗПИ), ныне носящий гордое имя «Українська інженерно-педагогична академія» (УIПА).

Справочники сообщают, что в первое десятилетие из 47 преподавателей университета 29 были иностранцами (из них немцев – 18, французов – 4 и славян – 7) и только 18 русского происхождения. Значительная часть их преподавала учебные курсы на немецком языке и латыни. Наиболее выдающимися среди них были Христов Роммель и Иоганн Шад. Первый прибыл в Харьков из Марбурга, где занимал кафедру классической словесности. Шад был приглашен в Харьков из Йены по рекомендации Гёте и Шиллера! Из 17 русских профессоров крупными научными силами были И.Ф. Тимковский, И.С. Рижский, Т.Ф. Осиповский. В 1815 году большинство иностранных профессоров вынуждено было оставить Харьковский университет. И в следующее двадцатилетие иностранцев среди преподавателей было 23 %, а русских – 77 %.

Коль вспомнили немецких литературных классиков, не обойдем и своих.

Пушкин, похоже, обижался на Харьковский университет. Поговаривают, что на его основателя Василия Каразина: вроде бы есть свидетельства, что в 1820 г. Каразин писал В.П. Кочубею доносы на Пушкина, которые и повлияли на решение о высылке поэта из столицы.

Благосклонен к русскому Харькову был киевский русский уроженец М.А. Булгаков, Полагают, что прообразом профессора Ф.Ф. Преображенского в повести «Собачье сердце» (1925) стал профессор Харьковского университета В.Я. Данилевский, советский физиолог, академик АН УССР.

Кстати, о Данилевских. Один из них, Григорий Петрович, «русский Дюма», знаменитый писатель на темы отечественной истории, в частности автор романов «Беглые в Новороссии» (1862), «Княжна Тараканова» (1883), «Сожженная Москва» (1886), хотя и окончил юрфак Санкт-Петербургского университета, однако родился на Харьковщине в 1829 г. (называлось это так: село Даниловка Изюмского уезда Слободской губернии), с которой в его биографии связано очень многое. Тут он и был похоронен, хотя скончался в Питере.

* * *

C 1936 по 1996 г. вуз как Харьковский государственный университет (ХГУ) носил имя А.М. Горького. Теперь носит имя В.Н. Каразина.

У памятника Каразину, пять раз менявшего с 1905 г. место установки, а теперь высящегося у главного входа в университет, благодарно вспоминается и городской голова Егор Егорыч Урюпин, который выходатайствовал для Харькова у государя Александра I Павловича указ об основании университета, изыскал у богатой общественности 400 тысяч рублей на учреждение университета, всех убедил! А идея университета в Харькове принадлежала все ж Василию Назаровичу Каразину, государю идею эту и заронившему и резонно впоследствии заметившему: «Я смею думать, что губерния наша предназначена разлить вокруг себя чувство изящности и просвещения. Она может быть для России то, что Древние Афины для Греции».

А ведь и разлила! Особенно в советский период. И Афины или не Афины, а статус, сходный с древней независимой Антиохией, Харькову еще, возможно, придется на себя примерить.

С начала 2000-х мною неоднократно озвучивалась в прессе инициатива установить памятник, быть может, глядящий сверху с улицы Рымарской (тут сохранился маленький домик Урюпина, № 4) на Бурсацкий спуск, с надписью «Егору Егоровичу Урюпину от благодарных потомков» – ведь чем бы был Харьков без университета! Остался бы одним из уездных городков, подобно Богодухову, Чугуеву, Купянску, Балаклее.

А на памятнике Василию Назаровичу Каразину – надпись неотменимая, во веки веков! Кумулятивная фраза собрана из литых букв: «Блажен уже стократно, ежели случай поставил меня в возможность сделать малейшее добро любезной моей Украине, которой пользы столь тесно сопряжены с пользами исполинской России».

В бывшей УССР, увы, сиюминутно возобладали силы, пытающиеся отсечь окончание фразы и связанные с ним смыслы. Мы же можем только восхититься этими скрижальными формулировками, ставшими девизом для многих харьковских поколений.

В советское время, в 1920-х, от подписи на памятнике Каразину было отбито слово «Императорскаго». Восстановлено – в 2004 г.

* * *

Харьковской епархией и университетскими силами издавался на рубеже XIX–XX вв. уникальный всероссийский религиозно-философский журнал «Вера и разум» (в котором публиковались лучшие умы русского богословия и философии всей империи), тут служили митрополит Антоний Храповицкий и настоятель университетского Антониевского храма протоиерей Николай Стеллецкий.

С Харьковским университетом связаны имена нобелевских лауреатов Ильи Мечникова, Льва Ландау и Саймона Кузнеца, памятники которым установлены перед главным корпусом университета в 2016 г.

Саймон (разумеется, Семён) Кузнец учился в Харьковском университете в годы Гражданской войны, на юридическом факультете, а после эмиграции в США завершил образование в Колумбийском университете. Впоследствии повлиял на мировую экономическую мысль середины и второй половины XX в. Работал в ряде исследовательских организаций, в частности в Национальном бюро экономических исследований США, преподавал в Пенсильванском и Гарвардском университетах, был консультантом правительств Тайваня, Японии, Индии, Южной Кореи, Израиля. Известен прежде всего концепцией валового внутреннего продукта (ВВП). Прославился сравнительным анализом экономического роста различных стран мира. Кузнец пришел к выводу, что проблемы экономического роста не могут плодотворно изучаться только в рамках экономики. Нужно учитывать антропологию, социологию, политологию, демографию. Был удостоен Нобелевской премии в 1971 г. – за работы по исследованию проблем экономического роста.

А Лев Ландау с 1932 г. возглавлял теоретический отдел Украинского физико-технического института (УФТИ) в Харькове, с 1935 по 1937-й был заведующим кафедрой общей физики Харьковского государственного университета. Именно в эти годы, указывают его биографы, ученый сформулировал и начал осуществлять свою жизненную программу – написать полный курс теоретической физики и окружить себя профессионалами. Вокруг Ландау собралась группа талантливых молодых людей, увлеченных наукой. В Харькове проводились международные физические конференции, которые посещали крупные иностранные ученые. Город стал центром теоретической физики в СССР.

Предметом трудов Ландау были квантовая механика, физика твердого тела, физика космических лучей, гидродинамика, квантовая теория поля и другие отрасли и направления. Ландау является одним из основателей теории сверхпроводимости. Нобелевскую премию по физике получил в 1962 г. за «пионерские работы в области теории конденсированных сред, особенно жидкого гелия». Уже при жизни Ландау стал признанным классиком науки, его избрали своим почетным членом академии наук СССР, Дании, Нидерландов, США и Германии.

* * *

С Харьковским университетом были связаны также такие знаменитости, как химик Н.Н. Бекетов, историк Д.И. Багалей, глазной хирург Л.Л. Гиршман (бедных лечивший бесплатно, отчего благодарная память о докторе сохраняется и поныне), физик-ядерщик А.К. Вальтер, астроном Н.П. Барабашов, экономист, «легальный марксист» М.И. Туган-Барановский, попавший, помните, на язык саркастическому Ульянову-Ленину, а также хирург Н.П. Тринклер, филолог А.А. Потебня, филолог-славист И.И. Срезневский, советский математик А.В. Погорелов, по учебникам геометрии которого учились и в советских школах, и в вузах…

Выпускником естественного отделения физико-математического факультета 1864 г. был Генрих Ипполитович Семирадский – известный художник, представитель позднего академизма, действительный член Петербургской академии искусств, член академий изящных искусств в Риме, Берлине, Стокгольме, член-корреспондент Парижской академии изящных искусств. В 1870 г. художник получил Большую золотую медаль Академии художеств и право шестилетнего пребывания за границей, отправился в Мюнхен, а затем в Италию. Примечательно, что Генрих Семирадский, практически не бывавший на родине, получал всевозможные награды Академии художеств и на международных выставках неизменно представлял русскую школу живописи. Писал картины в основном на библейские темы, а также античные сюжеты: «Римская оргия блестящих времен цезаризма», «Грешница», «Светочи христианства», «Танец среди мечей», «Христос у Марфы и Марии». В 1901 г. для Львовского театра оперы и балета Семирадский выполнил занавес «Парнас».

В 1885 г. прибыл из Санкт-Петербургского университета в Харьковский и начал в звании приват-доцента чтение лекций по всем курсам математической кафедры Александр Михайлович Ляпунов. В 1887–1891 гг. публиковал свои работы на страницах «Сообщений Харьковского математического общества», а в январе 1893 г. тридцатипятилетний ученый получил звание ординарного профессора Харьковского университета. Здесь он продолжал преподавательскую деятельность до весны 1902 г., после чего переехал в Петербург. Официальным признанием заслуг А.М. Ляпунова явилось избрание его членом-корреспондентом Академии наук по разделу математических наук, состоявшееся в декабре 1900 г. Менее чем через год Ляпунов был избран ординарным академиком по кафедре прикладной математики, а по условиям того времени избрание в академики требовало обязательного переезда в Петербург. В Харькове есть улица Ляпунова, а в 2010 г. был установлен и памятник выдающемуся русскому математику возле северного корпуса Харьковского национального университета (а именно так в нэзалэжной называется ХГУ) – у здания бывшей Военно-инженерной радиотехнической академии имени маршала Говорова, ВИРТА.

Выпускником физико-математического факультета 1919 г. был Отто Людвигович Струве, один из лидеров мировой астрономической науки, один из наиболее известных астрофизиков XX в., член академий наук шести стран – Франции, Бельгии, Великобритании, США, Канады, Новой Зеландии, почетный доктор девяти университетов, в частности Льежского, Пенсильванского, Калифорнийского. Отступая с деникинскими войсками, Струве оказался в Турции. В 1921 г. переехал в Нью-Йорк. Руководил работой Национальной радиоастрономической обсерватории США, избирался президентом Международного астрономического союза.

В 1917–1920 гг. в Харьковском университете изучал психологию и философию Моисей (Моиз) Гайсинский, впоследствии известный французский химик, один из основоположников радиационной химии. Гражданская война и эмиграция прервали обучение. С 1930 г. он начал работу в лаборатории Пьера и Марии Кюри в области ядерной химии. Моисей Гайсинский работал в Парижском университете, Национальном центре научных исследований Франции, который и возглавил в 1955 г.

Из стен университета ушел в 1941-м на фронт после третьего курса филологического факультета Олесь Гончар, будущий известный советский украинский писатель. Выразительна скульптурная группа, посвященная университетцам, добровольцам студенческого батальона, уходящим на войну, установленная у одного из входов в главный корпус к 1999 г. Подавляющее большинство бойцов студбата погибло в боях в районе Белой Церкви западнее Киева и при обороне Москвы осенью 1941 г.

За время существования университета его выпускниками стали более ста тысяч человек.

* * *

В 1957–1962 гг. университет был перемещен из старого здания на улице Университетской (бывшего Губернаторского дворца) в новое, восстановленное после войны здание на пл. Дзержинского (бывший Домпроектострой, построенный по проекту Сергея Серафимова и Марии Зандберг в 1930–1932 гг. как Дом правительства УССР). Новое здание университета, восстановленное и реконструированное после войны в 1953–1962 гг., – по своим размерам второе по величине в СССР после Московского на Ленинских горах – во многом повторяло уже построенное (в 1953 г.) к тому времени здание МГУ.

Во времена СССР Харьковский университет был награжден орденами Трудового Красного Знамени, Октябрьской революции и Дружбы народов.

В 2005 г. университету было передано находящееся напротив симметричное здание ликвидированной к тому времени знаменитой Военно-инженерной радиотехнической академии имени маршала Говорова (ВИРТА). В том же году вступивший в должность оранжевый губернатор Аваков лично привез в университет выступить Збигнева Бжезинского, который там же и заявил: де, «мы успокоимся, только когда танки НАТО будут стоять у границы Белгородской области». За истекшее с той поры малое время Запад изрядно преуспел в этом посыле, и знаем, к чему это привело.

Сегодня Харьковский национальный университет – это два десятка факультетов, биостанция, несколько музеев и НИИ.

Утвердившись более всего за счет университета, Харьков пришел к нашим дням мощным цивилизационным сгустком, хотя три десятилетия реализации проекта «Украина-91», инспирированного коллективным Западом, сильно пошатнули его научно-промышленный, интеллектуальный, ментальный и культурный потенциалы, заложенные в донэзалэжное время.

Илья Мечников, апологет простокваши

15 июля 1916 г. в Париже после очередного сердечного приступа скончался лауреат Нобелевской премии в области физиологии и медицины за 1908 г., остро переживавший события Первой мировой войны, русский биолог Илья Ильич Мечников, один из основоположников сравнительной патологии, эволюционной эмбриологии и отечественной микробиологии, иммунологии, создатель учения о фагоцитозе и теории иммунитета, создатель научной школы.

Сегодня он стоит не только в ряду таких известных ученых Европы, как Чарльз Дарвин, Луи Пастер, Роберт Кох, но и на харьковском перекрестке, высеченный в красном камне, лицом к красивому классицистскому зданию, возведенному другим известным харьковцем, архитектором Бекетовым. В здании размещается исследовательский институт микробиологии, носящий имя И.И. Мечникова.

Памятник стоит вполоборота к переулку Мечникова, очень короткому, в три здания, зато расположенному в самом центре города и упирающемуся в домину этого института, расположенную вдоль улицы Пушкинской.

Можно сказать, в сердце Харькова находится «мечниковский узел». Конечно, жизнь кипит, автомобили и прохожие снуют, но многие все-таки обращают внимание на выступающую из розовой глыбы фигуру, под которой золотом посвечивают лаконичные выразительные буквы: МЕЧНИКОВ.

Илья Ильич Мечников родился 3 (15) мая 1845 г. и вырос в помещичьей семье среднего достатка, в небольшом имении Панасовка в деревне Ивановка Харьковской губернии (ныне Купянский район). Его отец, бывший гвардеец, был любитель, как рассказывают, неплохо поесть и поиграть в карты, занимался перепродажей лошадей.

Род дворян Мечниковых связан своим происхождением с семейством молдавских бояр, среди которых выделяется известная в XVII в. личность – Н.Г. Спафария. Племянник Спафарии, Юрий Степанович, переехавший в 1711 г. в Россию, имел чин мечника (между прочим, это дворцовый чин древних русских князей; главной обязанностью княжьего мечника была судебная – он должен был присутствовать «при испытании железом»), его сын взял фамилию Мечников. Отец Мечникова Илья Иванович, столичный офицер эпикурейского склада характера, был человеком образованным. Мать Эмилия Львовна, урожденная Невахович, происходила из купеческого сословия, из культурной семьи. Ее отец, еврей, приняв в зрелые годы лютеранство, переехал в Петербург, отошел от дел и занялся философией и литературой, даже был вхож в литературные круги столицы, знаком с Пушкиным и Крыловым.

Дети Мечниковых были окружены гувернерами и учителями. У Ильи Ильича были сестра и три брата – все старше его. Однако, несмотря на то что они, по воспоминаниям И.И. Мечникова, все были одаренными детьми и получили в дальнейшем высшее образование, лишь один из них, Лев Ильич, – ученый, а также революционер, друг и соратник Гарибальди, Герцена и Бакунина, – смог оказать на младшего брата серьезное влияние.

Илья уже в восьмилетнем возрасте увлекся биологией: собирал гербарии, делал флористические описания и воображал себя ученым. В одиннадцать он занялся наблюдениями над гидрами, а в пятнадцать твердо решил «посвятить себя изучению низших ступеней животного царства, проявления жизни в ее простейшей форме». Удивительная, если не сказать, предначертанная свыше ранняя определенность!

И своих сверстников Илья старался сделать слушателями своих «лекций» по ботанике.

В 1856 г. поступил сразу во 2-й класс харьковской гимназии, которую окончил с золотой медалью в 1862 г. Уверяют, однако, что Мечников с большой неохотой и ропотом тянул учебную лямку и в гимназии лишь перед выпускными экзаменами приналег на учебу, желая заслужить у родителей разрешение на поездку за границу для занятий биологией.

Еще гимназистом Мечников посещал лекции по сравнительной анатомии и физиологии в Харьковском университете, занимался микроскопированием, читал научную литературу. Курс естественного отделения физико-математического факультета Харьковского университета прошел за 2 года вместо четырех (спецподготовка у профессора физиологии И.П. Щелкова). На грани между гимназией и университетской скамьей, в 1862 г., то есть 17 лет, Мечников написал свою первую научную статью «Некоторые факты из жизни инфузорий», опубликованную лишь через три года.

Представляет интерес рецензия, написанная юным Мечниковым в феврале 1863 г. и так и оставшаяся тогда ненапечатанной. 18-летний юноша выступил с критикой труда Дарвина о происхождении видов, совершившего переворот в биологии. Называя работу Дарвина «замечательной книгой», а также предрекая идее изменяемости видов большую будущность, Мечников, однако, нашел ряд возражений против некоторых основных положений теории Дарвина, сохранив эту критику в своих убеждениях и в зрелые годы, когда о проблемах дарвинизма он напишет ряд теоретических статей: «Антропология и дарвинизм» (1875), «Очерк вопроса о происхождении видов» (1876), «Борьба за существование в обширном смысле» (1876) и некоторые другие.

Девятнадцатилетний Илья Мечников окончил Харьковский университет с ученой степенью кандидата естественных наук и уехал за границу и сначала работал на острове Гельголанд в Северном море, где открыл новую группу червей. Осенью того же года И. Мечников перебрался в Гисенский университет, в лабораторию Р. Лейкарта, пребывание в которой стало возможным благодаря государственной стипендии, полученной при содействии знаменитого Н.И. Пирогова.

Получив научную стипендию, Мечников в следующем году отправился в Неаполь и вместе с А.О. Ковалевским занялся природоведением, исследуя многочисленных представителей морской фауны. Эти зоологические и эмбриологические наблюдения впоследствии помогли И.И. Мечникову обосновать и развить учение о внутриклеточном переваривании патогенных микробов в сложном организме животного и человека. Начиная с 1865 г. Ковалевским и Мечниковым были опубликованы многочисленные работы по зародышевому развитию беспозвоночных, ошеломившие тогда весь научный мир. Они окончательно доказали единство и общность всего животного мира и дали образцы применения эволюционного учения в области эмбриологии.

В Неаполе состоялось первое знакомство Мечникова с русским физиологом И.М. Сеченовым.

В 1870 г. Илья Ильич был избран профессором зоологии Новороссийского университета (Одесса). 25-летний профессор быстро завоевал репутацию выдающегося лектора. Однако это вызывало недружелюбное отношение коллег и начальства, и в 1882 г. он вынужден был уехать за границу. К тому же в 1873 г. от туберкулеза умерла первая жена Мечникова – Людмила Федорович. Отличавшийся болезненной впечатлительностью, Мечников настолько тяжело переживал это событие, что сделал попытку самоубийства (спасла его слишком большая доза морфия, вызвавшая рвоту).

В 1875 г., будучи преподавателем Одесского университета, Мечников и женился на 15-летней студентке Ольге Белокопытовой. Когда она заразилась брюшным тифом, Мечников снова попытался свести счеты с жизнью, на этот раз посредством инъекции возбудителей возвратного тифа. Тяжело переболев, он выздоровел: болезнь поубавила его пессимизм и даже вызвала улучшение зрения. И от второй жены у Мечникова не было детей; после смерти родителей Ольги, ушедших из жизни друг за другом в течение года, супруги стали опекунами двух ее братьев и трех сестер.

Не только интриги недоброжелателей, но и политические беспорядки на родине угнетали ученого. Вслед за убийством государя Александра II в 1881 г. и в связи с тяжелой общественной атмосферой, осенью 1882 г. Мечников вместе с молодой супругой, другом и помощником во всех делах уехал в Мессину (Италия), где и сделал свое наиболее известное открытие.

Наблюдая в микроскоп за подвижными клетками (амебоцитами) личинки морской звезды, он понял, что эти клетки, захватывающие и переваривающие органические частицы, не только участвуют в пищеварении, но и выполняют в организме защитную функцию. Это предположение Мечников подтвердил простым и убедительным экспериментом. Введя в тело прозрачной личинки шип розы, он через некоторое время увидел, что амебоциты скопились вокруг занозы. Клетки, которые либо поглощали, либо обволакивали инородные тела («вредных деятелей»), попавшие в организм, Мечников назвал фагоцитами, а само явление – фагоцитозом. В следующем, 1883 г. ученый сделал на съезде естествоиспытателей и врачей в Одессе доклад «О целебных силах организма». Последующую четверть века он посвятил развитию фагоцитарной теории иммунитета.

В 1886 г. Илья Мечников возвратился в Одессу, где возглавил созданную им совместно с Н.Ф. Гамалеей первую в России и вторую в мире бактериологическую станцию, которая должна была заниматься изготовлением вакцин и прививок против бешенства, борьбой с саранчой и т. д. К работе Мечников привлек группу молодых энтузиастов – Д.К. Заболотного, Л.А. Тарасевича, ставших впоследствии известными микробиологами.

Типичная ситуация: возвращение и организация в Одессе первой бактериологической станции не спасли Мечникова от завистников, он вынужден был искать другую базу для научных исследований и в результате оказался в Париже, где затем проработал 28 лет в Пастеровском институте, всячески привечаемый руководителем, а после смерти Луи Пастера стал заместителем директора института.

В 1879–1880 гг. в связи с массовым размножением насекомых-вредителей в Одесской и Киевской губерниях ученый предложил биологический метод защиты растений – борьбу с хлебным жуком-кузькой и свекловичным долгоносиком при посредстве их же паразитов. Для истребления сусликов Мечников предложил заражать их куриной холерой.

В 1896 г. английский хирург Джозеф Листер в речи, произнесенной на конгрессе Британской медицинской ассоциации, восторженно охарактеризовал выдающееся значение научных заслуг И.И. Мечникова: «Если в патологии была когда-нибудь романтическая глава, то это – история фагоцитоза». Научные исследования Мечникова о роли фагоцитоза в процессах невосприимчивости организма к инфекциям («Лекции о сравнительной патологии воспаления» (1892) и «Невосприимчивость к инфекционным болезням» (1901) были признаны во всем мире, он был избран почетным академиком Российской академии наук и Петербургской военно-медицинской академии, почетным членом Парижской, Шведской, Венской, Румынской, Нью-Йоркской, Бельгийской и ряда других академий наук, членом научных обществ различных стран мира, удостоен престижнейших научных мировых наград.

* * *

Объяснение дисгармонии Мечников искал не в социальных отношениях, а в биологическом развитии человека, которое наталкивается на препятствия в условиях человеческого общества, – в своих статьях «Воспитание с антропологической точки зрения» (1871), «Возраст вступления в брак» (1872), «Очерк воззрений на человеческую природу» (1877).

Стремясь доказать могущество науки, Мечников посвятил последние годы своей жизни раскрытию причин старости и смерти. Он и здесь выяснил многое в процессах старения и создал смелую теорию его причин, описав, что явления старческой атрофии, ослабления и перерождения тканей и органов человека и отмирание при всех этих явлениях специализированной ткани сопровождаются уничтожением ее макрофагами – крупными блуждающими клетками. По наблюдениям Мечникова, они пожирают нервные клетки мозга, железистые клетки почек, печени и т. д.

В этой связи Мечников выдвинул теорию интоксикации (отравления) организма в результате переносимых им бактериальных инфекций. Особенно роковое значение, по Мечникову, имеют отравления организма, проистекающие от деятельности бактерий кишечника. Кишечник, особенно его толстая кишка, содержит огромное количество гнилостных бактерий. На основании этих представлений Мечников предложил методы борьбы с преждевременной старостью, заключающиеся в основном в искусственном создании благоприятной кишечной флоры в организме путем замещения гнилостных бактерий молочнокислыми и иными.

Мечников предложил широко применять приготовленную особым образом простоквашу, содержащую бактерии молочнокислого брожения, которые препятствуют размножению вредных микробов кишечника. Исследуя вопросы старения и собрав данные по 36 странам, Мечников установил, что самое большое количество «столетников» проживало в Болгарии – 4 на 1000 человек. Он связал это с болгарским йогуртом (в Болгарии его также называют кисело мляко – «кислое молоко»). В своих трудах Мечников стал пропагандировать широкой общественности полезность болгарского йогурта. Сам он до конца жизни регулярно употреблял не только молочнокислые продукты, но и чистую культуру болгарской палочки. С тех пор имя Мечникова связано с популярным коммерческим способом изготовления кефира, однако ученый не получал за это никаких доходов.

Конечной целью борьбы с преждевременной старостью Мечников считал ортобиоз – достижение «полного и счастливого цикла жизни, заканчивающегося спокойной естественной смертью». На основании учения Мечникова об ортобиозе в современной науке сложилось междисциплинарное направление «ортобиотика».

Мечников верил, что с помощью науки и культуры человек в состоянии преодолеть противоречия человеческой природы (в том числе и между ранним половым созреванием и возрастом вступления в брак), подготовить себе счастливое существование и при естественном переходе «инстинкта жизни» в «инстинкт смерти» – бесстрашный конец. Эти взгляды изложены в книгах «Этюды о природе человека» (рус. изд. 1903) и «Этюды оптимизма» (1907).

Веря в безграничные возможности науки, «которая одна может вывести человечество на истинную дорогу», Илья Мечников свое мировоззрение называл «рационализмом» («Сорок лет искания рационального мировоззрения», 1913). Религиозный, идеалистический строй мыслей и чувств был ему чужд. Неудивительно, что Мечников и Лев Толстой при их встрече в Ясной Поляне (1909), широко освещавшейся русской прессой (Мечникову, приехавшему в Россию после получения Нобелевской премии в 1908 г. за открытия в области иммунологии, была оказана восторженная встреча), по существу, не нашли общего языка.

Урна с прахом Ильи Мечникова, согласно его воле, хранится в библиотеке Пастеровского института.