Текст книги "Покойник в кювете"

Глава 10

Городская управа находилась в здании из красного кирпича в четыре этажа, напоминавшем исторический музей в Москве. Построено оно было в начале ХХ века для городской Думы. Самым примечательным в нем были два пандуса по обе стороны от парадного входа с колоннами и тяжелыми дубовыми дверями. Очевидно, господа депутаты городской Думы имели обыкновение являться на заседания, подъезжая в каретах.

Долгое время оно было архитектурной доминантой района, пока его не окружили блочные дома массовой застройки в пять и девять этажей. Тем притягательнее оно стало казаться, выделяясь на фоне блеклых домов своей индивидуальностью.

На входе Никиту остановил охранник. Никита предъявил удостоверение сотрудника Вестника, и охранник, пробежав глазами заявочный список на допуск в здание на этот день, сказал: «Проходите».

– А где у вас архив? – спросил Никита.

– Вон там, – охранник показал на дальний угол вестибюля, – по ступенькам вниз. Не заблудитесь.

– А вдруг? – съехидничал Никита.

– Просто невозможно. Упретесь в дверь.

Никита прошел мимо парадной лестницы из мрамора, ведшей на второй этаж в зал заседаний, спустился на семь ступенек и оказался перед железной дверью, освещенной одиноко висевшей лампочкой без абажура. Здесь было прохладно и пахло сыростью.

Никита постучал. Из-за двери донесся приглушенный голос:

– Войдите.

Он ожидал увидеть старичка с взъерошенными волосами и колючим, въедливым взглядом за толстыми стеклами старомодных очков в круглой металлической оправе, напоминавшей обычную проволоку. Но ему навстречу шел моложавый мужчина лет пятидесяти с небольшим, среднего роста и сухощавый, в белой сорочке и в галстуке. Правда, очки у него действительно были, но в роговой оправе и смотрелись солидно. Светлана стояла поодаль, чуть улыбаясь. Несмотря на улыбку, в ее позе чувствовалась напряженность. Словно она боялась, что Никита может выбросить какой-нибудь фортель.

Никита почувствовал себя слегка сконфуженным. Архивариус протянул руку и представился:

– Владимир Михайлович Гусев. Архивариус. А вы, насколько я понимаю, Никита Константинович Хмельнов.

– Просто Никита, – скромно отрекомендовался Никита Константинович.

Не Хмель же, в конце концов, как обычно его зовут близкие друзья.

– Ну так, просто Никита, что вас интересует? Насколько я понимаю, у вас есть ко мне вопросы в рамках моей компетентности. Пройдемте на мое рабочее место, – сказал архивариус и показал на заваленный бумагами и папками огромный стол, чудом сохранившийся от Думы после революционных потрясений.

Усевшись за него, Владимир Михайлович стал похож на делопроизводителя по меньшей мере солидного учреждения. Достав из ящика лист бумаги и ручку, он посмотрел на Никиту.

– Садитесь, – Владимир Михайлович улыбнулся и показал на скромный стул по другую сторону стола. – Ознакомьте меня со своими вопросами.

Никита сел и почувствовал себя просителем на приеме у высокого начальства.

– Итак?

Никита пожалел, что пришел. Не было у него вопросов к архивариусу. Пришлось их придумывать на ходу. Один глупее другого, как он сам определил их. Наверно, о том же подумала Светлана. Скептически улыбнувшись, она сказала:

– Не буду вам мешать.

Никита с архивариусом остались одни. Архивариус аккуратным почерком записал вопросы Никиты. Откинулся на спинку кресла и спросил, отложив ручку:

– Позвольте узнать, чем вызван ваш повышенный интерес к г-ну Смагину.

– Он бандит, – ответил Никита.

Архивариус вздрогнул и, подумав, сказал:

– Так, может, есть смысл обратиться в полицию? Он несомненно представляет опасность для общества.

– Уже не представляет. Его убили.

– Тем более. Пусть она расследует убийство.

– Видите ли, Владимир Михайлович, так уж случилось, что я, работая в недавнем прошлом репортером газеты «Вестник», готовил материал о работе наших правоохранительных органов. У меня остались определенные обязательства перед газетой, – это была откровенная ложь, но Никита простил ее себе, – и я должен довести эту работу до логического завершения.

– Какого? – спросил архивариус.

– Придать следствию дополнительный импульс.

Архивариус с сомнением посмотрел на Никиту поверх очков.

– А вы не боитесь поставить полицию и себя в неловкое положение? Есть ли смысл портить с ней отношения из-за упомянутой вами необходимости довести работу до логического завершения, которое, возможно, чувствуете только вы один? Так ли это необходимо?

Никита промолчал.

– Вы уверены, что в полиции разделяют вашу точку зрения? – продолжил архивариус. – Нужен ли им дополнительный импульс? Тем более от человека гражданского, теперь уже, насколько я понимаю, даже косвенно не связанного с полицией.

Конечно, архивариус был прав во всем. Но согласиться с ним и уйти Никита не мог. Тем более что, слушая вопросы архивариуса, он все больше укреплялся в своем намерении довести дело до конца в силу природного упрямства.

Но сейчас Никита не знал, что ответить человеку заведомо старше и опытнее его.

Не дождавшись ответа, архивариус спросил:

– А в чем загвоздка у полиции со следствием?

– Она решила всё списать на несчастный случай.

– Так, может, так оно и было?

– Да! Может! Но меня это не устраивает. Только этого не скажешь архивариусу. Тем более Сергею и Светке.

– Ну, хорошо. Я непременно пороюсь и, может быть, что-нибудь найду на вашего Смагина. У вас есть еще вопросы, касающиеся криминального мира? – спросил архивариус.

Это было сказано вполне миролюбиво, но Никите показалась издевка в его словах. Совсем как вчера в интонациях у Светки, когда он рассказывал про свой интерес к гибели Смагина.

– Тогда уж заодно посмотрите что-нибудь на Лагоева, – подавив раздражение, сказал Никита.

Архивариус записал полное имя Лагоева.

– Он тоже бандит? – спросил он.

– Нет. Всего лишь жулик.

– И каким образом всего лишь жулик связан с гибелью вашего… – архивариус посмотрел на лист бумаги, лежавший перед ним, и сказал: – Вашего Смагина Юрия Петровича.

– Никаким.

– И тем не менее он тоже попал под ваше репортерское око?

Это уже была откровенная ирония.

– Проехали, – сказал Никита.

– Ну как знаете.

– Но если что подвернется любопытное про Лагоева, то, пожалуйста, примите к сведению и дайте мне знать, – передумав, сказал Никита.

Он решил нагрузить архивариуса по полной.

– Хорошо, – любезно согласился тот.

В образовавшейся паузе архивариус откинулся в кресле и забарабанил пальцами по столу.

– Заходите ко мне через денек, а лучше два, – сказал он. – Надеюсь вас чем-нибудь порадовать.

– Благодарю заранее, – сказал Никита, вставая со стула.

Рукопожатие на прощание было кратким, но учтивым.

В фойе у лестницы его встретила Светлана.

– Быстро вы управились.

– И слава богу, – сказал Никита.

– Пойдем ко мне.

– Ты не будешь обедать?

– Перебьюсь. Потом перекушу.

У Светланы был отдельный кабинет. Небольшой, зато в полном ее распоряжении. И вид из окна был чудесный – на сквер с фонтаном.

Живи и радуйся жизни, позавидовал Никита.

– Как тебе наш Владимир Михайлович?

– Витиевато говорит. Я бы так не смог.

– И не надо. Он вообще человек весьма своеобразный. Чистюля и педант. Во время обеда с ним за стол никто не садится. Чувствуешь себя неуютно от его манер. Особенно когда он начинает протирать салфеткой ножи, ложки и вилки. Невольно чувствуешь себя замарашкой.

– Лучше бы он этого не делал. Но в целом, что касается манер за столом, то у всех нас действительно есть пробел. Но ты не комплексуй.

– И не думаю, – ответила несгибаемая Светлана. – Лучше расскажи мне, о чем вы договорились.

– Зайду к нему через пару дней за результатом.

– Вот и отлично! – воскликнула Светлана.

Никита подозрительно посмотрел на нее.

– Ты случайно не настроила уважаемого Владимира Михайловича на то, чтобы отговорить меня от моих потуг разобраться в этом деле? – спросил он.

– Как ты мог подумать такое!

Никита промолчал.

– Извини, у меня еще куча дел, – вдруг засуетилась Светлана.

– Понял. Ухожу, ухожу.

На улице Никита облегченно вздохнул. Но гнетущее чувство досады не проходило.

Да, все они правы – и Светка, и Серега, и архивариус – занимается он не своим делом. Строит из себя частного сыщика.

Но разве попрешь против своей природы?

Стиснув зубы, Никита позвонил Сергею.

– Хмель, я же просил тебя не отрывать меня от работы ближайшие несколько дней, – у Сергея был голос человека, смирившегося с неизбежным.

– Серега, у меня к тебе один вопрос: где покойник?

– А где ему быть? В морге.

– Но прошли все христианские сроки. Не пора ли закопать его или сжечь?

– Сжечь не по-христиански, – заметил Сергей.

– Не будем вдаваться в религиозную подоплеку прощания с мертвецом. Как вы конкретно думаете с ним обойтись?

– Сейчас решается этот вопрос.

– Консультируетесь с покойником?

– Начали с вдовы.

– И что она?

– Наотрез отказалась брать на себя расходы, связанные с похоронами, и вообще в них участвовать.

«Ее можно понять ввиду несостоявшейся счастливой семейной жизни», – подумал Никита.

– А родственники что галдят?

– Их у него не оказалось.

Бедный сиротинушка с красноречивыми наколками.

– Когда думаете хоронить?

– В эту пятницу.

Замечательно. Бандита хоронят в пятницу 13-го числа. Лучше не придумаешь. Не станет ли он преемником Крюгера с улицы Вязов?

– Надеюсь, вдова в курсе. Вдруг надумает проститься.

– Какая она к черту вдова! – взорвался Сергей. – Обычная сожительница.

– Фу, как грубо. Между прочим, ты говоришь о пожилой женщине.

– А как мне еще о ней говорить?

– Мог бы сказать «гражданская жена».

– Ага, напрочь лишенная гражданской сознательности.

– Ты имеешь в виду, что хоронить его придется за госсчет, и вам предстоит расхлебывать все процедурные сложности?

– Именно, – процедил Сергей.

– Видишь ли, Серега, гражданская сознательность – естественный атрибут для работников правоохранительных органов – совсем не обязательна для рядового обывателя, которого только что обули, лишив его мечты об уютной семейной жизни. Тем не менее я вам сочувствую.

– Заткни свое сочувствие знаешь куда?

– Знаю, – ответил Никита и отключил мобильник.

Нельзя злоупотреблять терпением друга. Так можно его потерять.

Он отправился в редакцию «Вестника».

Все сложилось наилучшим образом. Горыныча в редакции не было, и как результат на следующий день в газете появилось объявление:

«13-го числа сего месяца в 16.00 состоится гражданская панихида по нашему земляку и активному члену коммунального сообщества в деревне Кочки г-ну Смагину Юрию Петровичу, скоропостижно скончавшемуся при загадочных обстоятельствах в придорожной канаве.

Приглашаются все заинтересованные лица».

Прежде чем поставить свою подпись, разрешавшую выпуск очередного номера газеты, ответственный редактор Лидия Ивановна Смирнова переговорила с Никитой с глазу на глаз в кабинете Горыныча.

– Никитушка, слава богу, Горыныч собирается в отпуск и поехал за билетами. Сам видишь, я его замещаю.

– С чем вас и поздравляю. И куда он решил податься в бега?

– В Анталию.

– Говорят, славное местечко. Я там ни разу не был.

– Какие ваши годы. Еще успеете.

– Хотелось бы пораньше. А то годы имеют тенденцию лететь незаметно и быстро, как птицы.

– И с каждым годом все быстрее, – подтвердила Лидия Ивановна. – Кстати, я в Анталии тоже не была.

– А не махнуть ли нам туда вместе, а, Лидия Ивановна?

Ответственный редактор рассмеялась.

– Меня муж не отпустит. Тем более с вами.

– Вот так всегда. Стоит задумать что-либо хорошее, как тут же возникает форс-мажор.

– Да. Обычная история. Ну да ладно. Хватит об этом. Вернемся к теме.

– Значит, к Горынычу, – вздохнул Никита.

– Ты напрасно о нем так плохо думаешь. Работа у него такая.

– Ну да. Экстремальная.

– Между прочим, сегодня он снял с тебя табу.

– То есть негласный запрет меня печатать?

Лидия Ивановна кивнула головой.

– С чего это вдруг?

– Проникся к твоему, как он считает, бедственному положению.

– Ну это явное преувеличение, – недовольным тоном сказал Никита.

– Знаю. Светлана тебе не даст утонуть или зачахнуть.

Боже мой! В этом городе все знают всё о всех. Только не хотят знать, кто убил Смагина.

– Тем не менее согласись, что это достаточно благородный жест с его стороны.

Никита выдержал паузу и сказал:

– Оценил благородство Горыныча.

– Но…

– Конечно, без «но» не обошлось.

Лидия Ивановна положила перед ним лист бумаги с пронумерованными сверху вниз фамилиями. В общей сложности их было пять.

– Об этих людей, Никита, вам лучше не писать. Не теряйте время. Я все равно не пропущу ваш материал. В мои годы поздно становиться внештатным редактором.

– А если я напишу о них хорошее?

– Все хорошее у вас, Никита, получается с подковыркой или с двойным дном. Лучше нам с вами не рисковать и без того шатким положением в газете. И самой газеты.

Первым в списке стоял Лагоев.

– Остальные, надо полагать, тоже скрытые или возможные доноры нашего таблойда?

Лидия Ивановна кивнула головой. Никита пробежал глазами список и облегченно вздохнул.

– Смагина в нем нет, и скажем прямо, при любом раскладе в его нынешнем состоянии он вряд ли смог бы оказать газете денежное вспомоществование.

– Именно поэтому я пропустила ваше весьма сомнительное объявление. Надеюсь, Никита, вы знаете, что делаете. Естественно, гонорар вы за него не получите, но и платить за объявление вам не придется. Как сотруднику газеты. Жду от вас интересного материала, – сказала Лидия Ивановна и протянула руку.

Дома Никита повесил список у себя над рабочим столом и растянулся на диване.

Вечером к нему заглянула Светлана. Увидев список, она спросила:

– Кто это?

– Надо полагать, это местная элита, – сказал он. – Раз в нем фигурирует Лагоев.

– Почему я никого не знаю в этом списке, кроме него?

Действительно, почему? Кому еще знать поименно местную элиту как не служащей управы?

– Я тоже никого кроме Лагоева не знаю, – сказал Никита. – Но, очевидно, по неведомым для меня причинам это весьма значимые для Горыныча люди. Во всяком случае, я не помню их имена среди рекламодателей. Если только они не подпольные миллионеры и не финансируют наш листок исподтишка. В любом случае я никоим образом не должен упоминать их имена, если вдруг вздумаю что-либо напечатать в «Вестнике».

– Как это приятно слышать, – улыбнулась Светлана, думая о том, что чем меньше времени Никита будет уделять своим репортерским штучкам, тем больше шансов на то, что у него сложится карьера.

Глава 11

В небольшом зале крематория, не предназначенном для пышных похорон, младший персонал не спеша выполнял свои обязанности по части препровождения покойника в мир иной и лучшим методом сожжения его трупа. Ввиду скудности отпущенных средств не было ни цветов, ни венков. Провожавших тоже не было. Если не считать полицейского, бывшего здесь при исполнении служебных обязанностей, и Никиты. Им выпала сомнительная честь стать последними свидетелями присутствия Смагина на Земле. Если не самого Смагина, то его трупа по крайней мере.

В зале было тихо и тоскливо. От музыкального сопровождения заблаговременно отказались.

Тишину нарушил звук открывшейся двери, и в зал вошел немолодой седовласый мужчина в поношенном макинтоше, туго перетянутом в поясе. Его лицо избороздили морщины, но в день похорон оно не выглядело сколько-нибудь огорченным. Он подошел вплотную к гробу и склонился, всматриваясь в лицо покойника.

Других свидетелей похорон, очевидно, не предвиделось.

Никита подумал было о том, чтобы покинуть это навевающее тоску заведение, как вдруг неизвестный в макинтоше распрямился и внятно сказал:

– Будь ты проклят, скотина.

Это становилось уже интересно.

Неизвестный решительно пошел к двери, и Никита последовал за ним. Он нагнал его на улице.

– Вы знали покойного? – спросил Никита.

– Лучше б я его никогда не знал, – не поворачиваясь, ответил незнакомец и ускорил шаг.

Никита не отставал. Холодным приемом его было не смутить.

– Почему? – спросил он.

– Это был законченный негодяй.

– Тогда зачем вы пришли?

– Чтоб удостовериться, что он действительно сдох.

– Он вас ограбил?

Человек в макинтоше замедлил шаг, остановился и посмотрел Никите в лицо. С нескрываемой ненавистью он сказал:

– Еще как! – и добавил словно себе в утешение: – И не только меня. А кто вы?

– Я журналист.

– И что журналиста привело сюда?

– Журналистское расследование.

– Какое?

– Мне показался странным несчастный случай, в котором погиб Смагин.

– Так это вы дали объявление в газете?

– Да.

– На что надеетесь? Отыскать возможного убийцу?

– В общем-то да.

– Это ваши проблемы.

Незнакомец резко повернулся и пошел прочь.

«И не только меня», мысленно повторил его слова Никита.

Значит, в городе еще есть люди, знавшие и наверняка помнящие Смагина, но не пожелавшие прийти на его похороны и, быть может, точно так же проклинающие его по сей день.

Никита пошел за быстро удалявшимся незнакомцем в макинтоше с поднятым воротником. Он ни разу не обернулся. Выйдя за ограду кладбища, он сел в старенький жигуль и укатил в сторону города. Никита записал номер его машины.

Пошел мелкий осенний дождь. Ветер сорвал несколько листьев с клена, и они кругами опустились на землю. Никита поежился. Несколько раз он сделал круговые движения плечами. Стало теплее.

Теперь перед ним встал вопрос: куда двинуть дальше?

Обходить ДЭЗы или навестить архивариуса?

Какие могут быть ДЭЗы в пятницу на исходе рабочего дня?!

Выбор был сделан в пользу архивариуса.

Они столкнулись в дверях Управы.

– Здравствуйте, Владимир Михайлович, – сказал Никита.

Озабоченное лицо архивариуса прояснилось, как только он узнал его.

– А, это вы, молодой человек! Извините, не приглашаю вас к себе в обитель. У меня рабочий день уже закончился.

– У меня тоже, – бодро сказал Никита. – А почему бы нам с вами не скоротать вечерок в небольшом и тихом кафе поблизости?

– А почему бы и нет? – оживился архивариус. – Сегодня пятница. Вечер. Впереди выходные. Самое время для задушевной беседы с приятным молодым человеком.

– Значит: вперед!

– Вперед! – поддержал Никиту архивариус, и они бодрым шагом пошли к намеченной цели. Несколько раз прохожие оборачивались им вслед и улыбались.

Очевидно, им показалось забавным видеть, как немолодой, но моложавый мужчина семенил рядом с симпатичным парнем атлетической наружности, держа его под руку с выражением радостного предвкушения на лице.

Через пятнадцать минут они сели за столик в углу, отказавшись от столика у окна. Интимная обстановка лучше располагает к задушевной беседе, о чем одновременно подумали оба будущих собеседника.

– Я плачу, – сразу заявил Никита.

Архивариус сделал робкую попытку протестовать, но столь неубедительную, что вопрос был тут же закрыт.

Широким жестом Никита думал отблагодарить архивариуса за то, что тот согласился оказать посильную помощь в его расследовании, и за тот результат его изысканий, который ожидался им впереди.

К ним подошла официантка и положила на стол меню.

– Что вы будете, Владимир Михайлович?

Архивариус проявил изрядную деликатность.

– Право, не знаю, – сказал он. – А что бы вы рекомендовали? – Владимир Михайлович обратился к официантке. – Недорогое.

По рекомендации официантки Никита заказал два ростбифа на горячее, а также, с согласия архивариуса, бутылку водки и легкую закуску. Как только официантка ушла выполнять заказ, Владимир Михайлович объявил:

– Извините, Никита, но я умываю руки.

– То есть? – опешил внештатный корреспондент «Вестника». Такого поворота событий он не ожидал.

– Я не смогу участвовать в вашем проекте.

– В каком проекте?

– В поиске убийцы Смагина.

– Почему?

– На то есть личные причины, – уклончиво ответил архивариус.

«Это любопытно. Очень любопытно», – подумал Никита.

Он не был с архивариусом на короткой ноге и решил отложить выяснение личных причин на потом.

Прежде чем официантка принесла водку с закуской, они обменялись несколькими фразами о погоде и работе.

От выпитой водки лицо архивариуса зарумянилось. Он заметно повеселел, и скованность пропала.

Самое время спросить, решил Никита.

– Владимир Михайлович, если не секрет, что за личные причины не позволяют вам участвовать в том, что вы назвали проектом?

Архивариус вздохнул, поводил кругами рюмку по столу и сказал:

– Видите ли… Как бы вам это сказать… Вы толкаете меня на конфликт с местной элитой.

Никита был поражен ответом и не сразу нашелся, что сказать.

– С какой элитой? На какой конфликт? – спросил он, задумчиво глядя на архивариуса. – Я думаю, никто даже в кошмарном сне не причислит Смагина к местной элите.

– Я не о нем.

– О ком же?

– О Лагоеве.

Как только Никита вышел от архивариуса из Управы, он думать о нем забыл, и вдруг его фамилия всплыла теперь.

– Упомянутое вами имя мне с самого начала показалось знакомым. И мои опасения подтвердились. Ведь он тот самый Лагоев, у которого универсам в центре города.

– Ну и что?

– Как что? – удивился архивариус. – У меня есть все основания полагать, Никита, что он весьма состоятельный человек. Только такой человек может позволить себе иметь универсам в центральной части пусть даже небольшого города. А по утверждению классиков марксизма-ленинизма, все крупные состояния нажиты неправедным путем. Иными словами – криминальным. Извините, но мне на старости лет ни к чему впутываться в криминальные разборки.

«Однако, трусоват ты, г-н архивариус», – подумал Никита.

Вслух он сказал:

– Ваши опасения напрасны, Владимир Михайлович. Ничто и никто вам не угрожает. Тем более Лагоев. Он не криминальный авторитет, а заурядный жулик.

– Вот как? Но тем не менее, я полагаю, он каким-то образом может быть связан с гибелью вашего Смагина. Иначе зачем бы вы им интересовались?

Никита рассмеялся.

– Вовсе нет, Владимир Михайлович. Про Лагоева я спросил по другой причине. У меня с ним некоторым образом личные счеты.

– И тем не менее… – уклончиво ответил архивариус. – Я здесь человек новый, и не мне влезать в местные разборки.

– Так вы здесь недавно обосновались?

– Ну, конечно же. Я перебрался в ваш чудный город единственно потому, что у меня было одно желание – тихо, мирно и спокойно скоротать свой век. С тех пор как я переехал сюда, это желание только окрепло. Я нашел то, что искал. Теперь, я надеюсь, вы понимаете меня, – закончил свою мысль архивариус.

Нет, не понимал его Никита. И не мог понять.

Коротать свой век в подвале среди пыльных папок с документами? И это выбор еще не вполне старого человека. Хорошенькое дело! Но по крайней мере это было сказано честно и откровенно. И не ему судить его за это.

– Простите меня, Никита, я не смогу и, правду сказать, не хочу в силу вышесказанного быть вашим доктором Ватсоном, – продолжил Владимир Михайлович. – Вот это и есть мои личные причины, по которым я вынужден отказаться от участия в вашем проекте.

– Забудем о Лагоеве. Он был просто довесок. А что со Смагиным? Он не только не криминальный авторитет, но с ним – ввиду его теперешнего состояния – даже простой бытовой конфликт просто невозможен.

– Ах, Смагин! – заметно повеселев, воскликнул архивариус. – Так с ним всё в порядке. Мне удалось найти его адрес, по которому он последние два десятка лет не проживал вплоть до своей безвременной кончины. Пенсионные отчисления на его имя в фонд не поступали. Это все, чем я могу вам помочь. Надеюсь, на этом возложенные вами и взятые мной на себя обязательства исчерпываются.

– Безусловно, Владимир Михайлович. Безмерно вам благодарен за проделанную вами работу, – торжественно сказал Никита.

– Сейчас я вам дам его адресок, – архивариус потянулся во внутренний карман пиджака.

Никита решил не расстраивать старика и умолчал о том, что адрес Смагина ему известен. Он с подчеркнутой благодарностью принял от него бумажку, на которой каллиграфическим образом было начертано: Адрес Смагина Юрия Петровича: ул. Первомайская, дом 10, квартира 3.

Никита решил сменить тему и, наполнив рюмки, спросил:

– И откуда вы пожаловали в наш город?

Лицо архивариуса тронула чуть грустная улыбка.

– Из культурной столицы России.

– Неужто из самого Питера?

– Из него самого.

Никита недоуменно посмотрел на архивариуса.

– Неужели там, Владимир Михайлович, негде было коротать свой век? При таком колоссальном выборе всевозможных выставок и музеев. Чтобы обойти их, я подозреваю, жизни не хватит.

– Вы предлагаете мне погрузиться в толпу ротозеев? Нет, Никита, это не для меня. Хотя, признаться, я большой поклонник живописи и архитектуры.

– Тогда тем более непонятно, как вы могли променять так называемую Северную столицу на наш уездный город. И, насколько я могу судить, самым решительным образом.

– Видите ли, Никита, с учетом моего возраста я отдаю предпочтение благостной тишине и уединению. И потом, вы же понимаете, за каждым решительным поступком лежат личные мотивы, – уклончиво ответил архивариус.

Никита заподозрил неладное и в очередной раз наполнил рюмки.

– Конфликт с криминалом? – спросил он, когда они их осушили.

Архивариус рассмеялся, запрокинув голову.

– О чем вы говорите, Никита?! Все гораздо проще. Мой сын женился, пошли внуки, и нам стало тесно. А с нашими доходами мы не могли купить квартиру в Питере. Зато у вас – пожалуйста.

Обычная житейская ситуация. Правда, разрешилась она не вполне тривиальным способом.

– А по внукам не скучаете?

– Так я их вижу регулярно. По скайпу.

Вот он прогресс XXI века. Отпала необходимость общаться с внуками. Достаточно увидеть их по скайпу.

– Так выпьем за ваших внуков! И гениальный скайп, который скрашивает разлуку с горячо любимыми внуками.

– С удовольствием присоединяюсь к вашему тосту.

За приятной беседой они осушили бутылку водки и заказали графинчик на посошок. С закуской. Вечер продолжился.

Закончился он тем, что порядком захмелевшего архивариуса Никите пришлось везти домой в такси. В машине он что-то бормотал себе под нос, и Никита не обращал на него внимания до тех пор, пока архивариус не схватил его за колено и не сказал:

– Ах, Никита, Никита, брось ты это дело. О тебе хлопочет такая замечательная девушка. Светлана Александровна.

– И вас она подговорила посоветовать мне это? Отказаться от расследования?

– Ну да! Только тсс… Молчок. Никто об этом не должен знать. И уж тем более она, – сказал архивариус и захрапел.

Эх, Света, Света… Ты обманула меня. Подговорила всё-таки нерадивого архивариуса. И вздумалось же тебе руководить мной. Да еще из засады.

Зачем?

В силу своего характера?

Никита вздохнул и подумал: не дано ему понять женщин.

Дома он сварил крепкий кофе из зерен и уселся за письменный стол.

Через полчаса был готов черновой набросок отчета о проделанной работе за отчетный период с рекомендациями, как улучшить работу ДЭЗов. Отстучав на клавиатуре компьютера, он распечатал его на принтере, подписал и лег спать с приятным чувством исполненного долга и с чистой совестью перед Светкой.

Теперь она увидит, что он не подвел ее и под него можно будет соорудить целый отдел, который станет заниматься контролем над ДЭЗами с позиций качественного улучшения их работы. И все останутся довольны.