Текст книги "Покойник в кювете"

Глава 19

С Объездного Никита выехал на Болтовское шоссе, упиравшееся в одноименную деревню в двадцати километрах от города. Дальше начинались сплошные леса.

Эта деревня была известна своей птицефермой, и днем по шоссе в обоих направлениях сновали газели и пикапы, развозившие ее продукцию. Вечером оно становилось абсолютно пустынным. Именно поэтому Никита выбрал этот маршрут.

Ему было над чем подумать.

Вышедшая из облаков луна залила серебром мокрый после дождя асфальт. Справа и слева от дороги были поля, казавшиеся в темноте бескрайними, и только черная полоса леса ограничивала их.

Никита съехал на обочину и достал мобильник. Сергея он застал на работе.

– Серега, за тобой должок, – напомнил он ему.

– Ну…

– Пробей мне имя и адресок одного деятеля по номеру машины.

– Всего лишь?

– Прошу как друга. В последний раз.

– Обещаешь?

– Обещаю, – твердо ответил Никита.

Через две минуты у него были имя и адрес неизвестного в крематории. Это был некий Юрий Викторович Кораблев, проживающий по улице Радужная, дом 13, квартира 78.

Никита завел мотор, но не успел тронуться с места, как впритирку с ним пронеслась легковушка, чуть не сбив ему зеркало, и растворилась в темноте.

– Уроды, – проскрежетал Никита. – Даже габариты не включили.

Дальше деревни они уехать не могли. Любопытно будет на них посмотреть.

Никита сорвался с места в погоню.

Не проехал он и сотни метров, как фары его машины вырвали из темноты необычную картину: та самая легковушка стояла поперек дороги. Передняя дверь у нее была распахнута, и насколько мог видеть Никита, в салоне никого не было.

Жигуль, навалившись на баранку, подумал Никита.

Не тот ли, что подвез двух уродов в «Русскую сказку» и что он был в крематории?

Только увидев его номер, можно было ответить на этот вопрос. Габариты в машине по-прежнему не горели. Объехать машину не позволяло узкое шоссе в две полосы и глубокий кювет с обеих сторон.

Снова кювет. Как у Смагина.

Никита вышел на улицу и пошел к жигулю.

За спиной он услышал осторожные шаги и обернулся. Позади него стоял человек, невысокий и плотный, с надвинутой на глаза кепкой. В руках он держал обрез охотничьего ружья, направленный на него.

– Не подходи, – сказал он низким, грубым голосом.

«Не уверен в себе, – пронеслось в голове у Никиты. – И это с обрезом в руках! Трусоват».

Ни о чем другом Никита не успел подумать. В голове у него всё поплыло, и он рухнул на дорогу.

Его схватили и потащили в поле в сторону леса.

Никита быстро очухался и начал извиваться что было сил.

– Не дергайся, сволочь, – услышал он тот же голос и получил чувствительный удар ногой в поясницу.

Судя по тому, как его держали, их было трое: один держал за ноги, другой за пояс, третий под мышки.

Никита напрягся и подтянул колени к груди. Помешать ему не смогли. Набрав полные легкие воздухом, он резко распрямился.

Державший за ноги выронил его, и ноги Никиты оказались на земле, второй стоял на коленях, а третий едва держал его, но хватка его ослабла.

Никита ударил его между ног.

– Сволочь! – завопил он и выронил Никиту.

Никита вскочил с земли, как разжавшаяся пружина, и сжал кулаки. Ярость в нем била через край. В свете луны он увидел перед собой три силуэта. Их позы выражали растерянность. Никита сделал шаг вперед, уже зная, кого положит первым.

Вдруг тишину ночи прорезал вой полицейской сирены. За ним раздались два выстрела. Никита инстинктивно повернулся в сторону шоссе. Там стояла машина с ярко горящими полицейскими огнями. Когда он снова повернулся к напавшим, то увидел размытые силуэты, убегавшие в сторону леса. Отказавшись от мысли догнать их, он побрел к шоссе.

Полицейская Нива стояла на обочине.

– А жигуль где? – спросил Никита, подойдя к ней.

– Если был, то уехал, – ответил полицейский, стоявший у кювета. Пистолет он убирал в кобуру.

– Что случилось, Никита? – спросил второй полицейский, сидевший в машине.

Это были парни из Серегиного отделения. Значит, самое позднее завтра утром ему все будет известно.

– Да так… Ничего особенного, – ответил он.

– Ничего особенного? А мы видели, как тебя тащили полем, – сказал полицейский, сидевший за рулем.

– Резвились, – ответил Никита.

– Ну извиняй, что помешали. Заяву писать будем?

– К черту!

– Тогда бывай. Ты ведь на колесах? – спросил на всякий случай полицейский, глядя на его жигуль.

– Да вроде как, – ответил Никита.

– Тогда будь здоров. И не резвись так больше.

Полицейская Нива резво набрала ход, и красные огоньки довольно быстро растворились в темноте.

Чем его оглушили?

Никита развернул машину и фарами осветил часть полосы, обочину и кювет. Выйдя из нее, он прошел вдоль шоссе, надеясь найти обрез. Нашел лопату в кювете. Обычную, ничем не примечательную. Такими картошку копают на дачных участках. Обреза нигде не было.

Неужели он должен был себе рыть могилу?

Да… Дело, кажется, принимает серьезный оборот.

Всё, что у него есть, это – лопата. Единственная улика. Но подобных тысячи, и если были на ней отпечатки, то наверняка смазанные.

Бесполезняк, решил Никита и отбросил лопату в сторону.

Что есть, кроме нее?

Ничего.

Разве что безымянный жигуленок, номер которого он так и не узнал.

Одним словом, тупик.

Глава 20

После событий за день Никита не мог уснуть.

В этот раз нападение было слишком серьезным, чтобы от него отмахнуться. И не было гарантии, что оно не повторится. Теперь на кону стояла его жизнь, а не просто любопытство внештатного репортера криминальной хроники в поисках материала.

Так что делать?

Искать защиты у полиции не позволяло самолюбие. Да и кто приставит к нему охрану? Абсурд.

И перед Серегой будет стыдно. Такой бугай за себя постоять не может.

Тем более, что напали на него явно не профессионалы. Те действуют наверняка. Преимущественно из винтовки. А эти так… Недоделки с лопатой. Вроде двух отморозков из «Русской сказки».

Никита был уверен, что нападения на него были связаны с тем, что он в «Вестнике» растрезвонил о гибели Смагина и Рогова, чем вызывал раздражение у убийцы Смагина и Рогова, маскировавшего свои преступления под несчастные случаи. Теперь уже настолько сильное, что это побудило его перейти от угроз к самым решительным действиям – закопать его.

Кто же стоит за всем этим?

Единственная ниточка, которая могла привести к ответу на этот вопрос, – как полагал Никита за отсутствием других вариантов – был незнакомец в крематории.

Благодаря Сергею он знал его имя и адрес. Значит, дело осталось за малым: познакомиться с ним.

План действий стал ясен.

Теперь Никита переключился на Светлану. С ней оказалось сложнее. Он не мог разобраться в своих чувствах к ней.

Светлана, конечно, во многих отношениях замечательная девушка.

Она была в восьмом классе, когда ее родители погибли в автомобильной аварии. Она осталась на попечении бабушки весьма преклонного возраста, и в этой ситуации проявились лучшие черты ее характера. Светлана тяжело пережила горе, но не сломалась и не распустила нюни. Взяла себя в руки и взвалила себе на плечи ведение хозяйства и заботу о старушке.

Потом бабушка умерла, и Светлана осталась одна. Полновластной себе хозяйкой.

По окончании школы она смело пошла по жизни. Нашла подходящую работу и поступила учиться в заочный институт.

Она умела всё и содержала свой дом – трехкомнатную квартиру – в образцовом порядке и при этом не возгордилась и не стала занудой. А красивой она была всегда. И даже больше того. С шармом, который нельзя выразить в словах и который остается на всю жизнь.

Словом, чудо, а не девушка.

Но философия ступенек…

Карабкаться по ним, радуясь карьерному росту, Никита не мог и не хотел.

Он долго ворочался с боку на бок и заснул под утро, с первыми лучами солнца.

Глава 21

К Кораблеву Никита поехал без предварительной договоренности.

По телефону легче отказаться от встречи, что было более, чем вероятно, имея в виду недружелюбное поведение Юрия Викторовича в крематории.

Через десять минут он подъехал к пятиэтажному панельному дому. Судя по номеру квартиры, Юрий Викторович жил на пятом этаже.

Никита вошел в подъезд. Свежая краска выдавала недавний косметический ремонт, но краску клали поверх побелки, и во многих местах она успела осыпаться.

На лестничной площадке пятого этажа сохранилась только одна деревянная дверь, и была она под номером 78. Остальные двери заменили на железные, отделанные коричневым или черным дерматином.

Никита нажал кнопку звонка и услышал пронзительную трель.

Ему долго никто не открывал, но он чутким ухом уловил осторожные шаги. Никита еще раз нажал на кнопку. Дверь не открылась.

Он понял – его рассматривают в глазок – и отступил на шаг.

– Кто вы? – раздался глухой голос за дверью.

– Я журналист. Меня зовут Никита Хмельнов. Мы с вами виделись в крематории на похоронах Смагина.

– Что вам нужно?

По дороге к Кораблеву Никита придумал себе легенду и, отвечая на вопрос, он отталкивался от нее.

– Видите ли, я собираю материал о преступных группировках 90-х годов. О дальнейшей судьбе их участников. Не знаю, насколько я прав, но у меня сложилось такое впечатление, что вы были знакомы или просто сталкивались с покойным Смагиным. Не могли бы вы мне помочь?

Чем помочь, Никита не сказал. Он сам толком не знал, чем мог ему помочь человек, явно не горевший желанием с ним познакомиться.

Наконец ему открыли.

Кораблев оказался моложе, чем он показался ему в крематории, но лицо в морщинах, напоминавшее моченое яблоко, и всклоченные седые волосы старили его. Одет он был небрежно: засаленные брюки, заношенная фуфайка, протертая в локтях, и байковая рубашка под ней. У него был более, чем затрапезный вид.

– Идемте, – сказал он.

Никита пошел за ним и оказался в просторной кухне, обычной для однокомнатных квартир в панельных домах. Форточка на кухне, очевидно, не открывалась, и воздух в ней был спертый.

– Итак, – сказал хозяин квартиры, усевшись на табуретку у замызганного стола, сохранившего следы недавнего завтрака.

Грязная посуда была в мойке.

Не дождавшись приглашения, Никита сел сам.

– Юрий Викторович, я очень надеюсь на вашу помощь.

– Откуда вы знаете мое имя и адрес?

Вполне естественный вопрос. Никита решил не темнить. Честность и искренность могли расположить хозяина дома к нему.

– Как я уже сказал, я журналист. Работаю в газете «Вестник». Веду колонку криминальной хроники. По роду своей деятельности у меня, естественно, есть связи в полиции. Да простите меня, я воспользовался ими.

Кораблев промолчал. Никита продолжил:

– Видите ли, меня заинтересовало…

Он хотел сказать «убийство», но его, как молнией, пронзила мысль: а что он знает об этом человеке, который сидит перед ним? Да ровным счетом ничего! А если он убийца Смагина и Рогова? И не его ли жигуленок был на Болтовском шоссе? Его номера он не видел. Даже цвет не разглядел!

Надо быть крайне осторожным.

– Меня заинтересовала гибель Смагина, – сказал Никита после несколько затянувшейся паузы.

– Чем заинтересовала? – спросил Кораблев.

– Всё по той же причине. Я собираю материал о крутых 90-х, и Смагин, по данным полиции, был крутым авторитетом в криминальных кругах.

Юрий Викторович залился смехом. Складки обвислой кожи на подбородке и шее у него затряслись, рот растянулся в подобии улыбки, обнажив мелкие желтые зубы.

– Какой там авторитет! – замахал он руками. – Отпетый негодяй – да. Авторитет – нет.

– Что ж поделаешь, – вздохнул Никита. – И в полиции бывают промашки. Но вы же не станете отрицать, что Смагин был бандит?

– Нет! Не стану!

Очевидно, для убедительности Кораблев ударил сухоньким кулачком по столу, и лежавшая на нем ложка подпрыгнула.

Никита выдержал паузу, надеясь, что он раскрутит эту тему. Но Кораблев не клюнул и молча уставился на него.

Очередной ход был за Никитой. Кораблев держал оборону. Надо было задеть его за живое.

– Он многим людям испортил жизнь.

– Не просто испортил! Он убийца!

– Как это? – опешил Никита.

– Об этом я говорить не буду. Это глубоко личное.

– Юрий Викторович, я ни в коем случае не хочу влезать в чужую личную жизнь. Тем более ворошить болезненные воспоминания. Но Смагин-убийца – для меня это новость. По моим сведениям, он был вор, грабитель, но не убийца.

Кораблев скривился в подобии улыбки и запустил пятерню в свои лохмы. Очевидно, приведя их таким образом в порядок, он вздохнул.

– Таких, как он, называли быками. Тупым орудием чужого вымогательства.

– То есть вы хотите сказать, что за ним стояли другие и при этом оставались в тени?

– Ничего я не хочу сказать, – буркнул Кораблев, очевидно, пожалев, что пустился в откровенность.

– Но ведь кто-то за ним стоял, – проявил настойчивость Никита.

– Спросите у своей полиции, – хитро прищурившись, ответил Кораблев.

«Очевидно, он с ней в контрах», – подумал Никита.

– Кто были эти люди? Это был шантаж? Рэкет? – спросил он.

– Не знаю. Справьтесь всё там же. В полиции. Ведь вы журналист криминальной хроники. В полиции у вас есть личные связи. Они вам дали мой адрес и имя. Вот пусть теперь дадут всё остальное.

– В полицию никто из пострадавших не обращался? – спросил Никита, пропустив мимо ушей реплику Кораблева.

– А зачем? Все вы одной ложью мазаны. Что полиция, что вы, журналисты. У вас правды не было и нет.

Кораблев уже не говорил, а шипел как змея подколодная.

Уж не народный ли он мститель за всех обиженных и ограбленных в 90-е годы?

– А вы никого не знаете из его подельников?

– Я их всех знаю!

– Тогда назовите, – снисходительно сказал Никита и пожал плечами.

Он шел на откровенный вызов и надеялся этим раззадорить негостеприимного хозяина, теряющего над собой контроль.

– Пожалуйста! – воскликнул Кораблев. – Смагин! Рогов!

– Но они убиты, – разочарованно сказал Никита.

– А вы на что надеялись? Что я вам с бухты-барахты всё расскажу? Не дождетесь, – усмехнулся Кораблев.

Никита понял: здесь ему больше делать нечего – и впереди его расследованию светит тупик. У него нет ресурсов полиции. И Серега ему не помощник.

В этот момент раздался звонок в дверь. На этот раз хозяин дома хлопнул по столу ладонью и решительно сказал:

– Всё. На этом аудиенция закончена. Ко мне идут люди.

Он посмотрел на Никиту в упор застывшим взглядом и поднялся.

– Идемте. Я вас провожу.

Он открыл дверь, и Никита увидел на лестничной площадке невысокого полного человека с открытым лицом. Он улыбался.

– Юрий Викторович. Дорогой, – приветствовал он Кораблева.

– Аркадий Семенович.

Юрий Викторович несомненно обрадовался его приходу. Они обнялись.

– А кто этот молодой человек? – весело спросил Аркадий Семенович, повернувшись к Никите.

– Это так… Случайная личность, – ответил Кораблев. – Прощайте, – сказал он Никите, словно вбил гвоздь по самую шляпку.

Никита вышел на лестничную площадку. За ним захлопнули дверь.

Глава 22

Спускаясь по ступенькам, Никита мысленно прокрутил их разговор. Он закончился словами Кораблева: «Ко мне идут люди».

Попробую их вычислить, решил он.

Это оказалось проще, чем ожидал Никита. В следующие десять минут в подъезд Кораблева с небольшим интервалом вошли трое мужчин. Из машины, удачно стоявшей на пригорке в некотором удалении от дома, было видно, как они поднялись на пятый этаж.

Что же там намечается?

Криминальная сходка?

Но это как-то не вязалось с вполне респектабельным на вид Аркадием Семеновичем.

Подождем – увидим.

Ждать пришлось около часа. Зато вознагражден был Никита сполна.

Первым, и в одиночестве, из подъезда вышел Аркадий Семенович.

Никита завел мотор.

– Аркадий Семенович, – сказал он, подъехав к нему.

Тот остановился и, узнав Никиту, расплылся в улыбке.

– А… Молодой человек. Чем могу вам служить?

– Аркадий Семенович, это я надеюсь вам оказать небольшую услугу. Садитесь. Я подвезу вас до дома.

В лице и позе Аркадия Семеновича появилась нерешительность.

Вот так просто сесть в машину к неизвестному человеку – пусть даже к знакомому Юрия Викторовича – он не решался.

Но, очевидно, вера в добрые намерения Никиты взяла верх, и он сел рядом с ним.

– Разрешите представиться. Меня зовут Никита Хмельнов. Я журналист.

– Очень приятно. Как вы уже знаете, меня зовут Аркадий Семенович.

Свою фамилию и род занятий Аркадий Семенович не назвал. Хотя последнее, очевидно, было необязательно. Он был пенсионер. Его возраст не могли скрыть и гладкие, румяные щеки, и почти полное отсутствие морщин на лбу и в уголках глаз.

– И что же вас привело в дом Юрия Викторовича?

– Видите ли, я веду криминальную колонку в газете «Вестник», и, естественно, в сфере моих интересов все, что связано с преступлениями. Попутно я собираю материал для книги о том, как в лихие 90-е люди составляли себе капитал.

– О… Довольно скользкая тема.

– Не спорю, – согласился Никита. – Но интересная.

– Весьма. Подозреваю, вы рассчитываете на мое содействие, – сказал Аркадий Семенович. – Не просто тау ведь вы меня ждали.

Никита рассмеялся.

– От вас, я вижу, ничего не скроешь. Приятно иметь дело с умным человеком.

Аркадий Семенович поморщился.

– Давайте обойдемся без лести. Что вы хотите узнать?

– Позвольте сначала ввести вас в курс дела. Несколько дней назад у деревни Кочки был обнаружен труп некогда жителя нашего города Смагина.

– Да, я в курсе.

– Спустя пару дней погиб – скорее всего. был убит – человек, приютивший его у себя в этой самой деревне.

– Господин Рогов.

– Вам и это известно? – удивился Никита.

– А как же! От Юрия Викторовича. Будем считать, что вы меня ввели в курс дела. Что дальше?

– Скажу откровенно: я глубоко убежден, что оба – скажем так – происшествия связаны между собой и корнями уходят в 90-е годы, – сказал Никита. – Более того, я убежден, что их гибель не была случайной.

– Возможно. Вполне возможно. Но стоит ли копать так глубоко? Всё быльем поросло. Люди состарились, и некоторые из тех, кого в девяностые годы считали криминалитетом, сегодня обрели степенность и положение в обществе. А вместе с ним и влияние. Или вы собираетесь встать на тропу войны? – Аркадий Семенович посмотрел на Никиту.

За доброжелательностью и открытой улыбкой этого человека скрывался проницательный взгляд. Никита не знал, насколько можно было ему довериться.

– Нет, я весьма далек от этого. Просто я хочу докопаться до возможного убийцы Смагина и Рогова, – сказал он.

– А что же полиция?

«Дежавю», – подумал Никита и ответил расплывчато:

– Не знаю.

– И насколько я понимаю, помощи от Юрия Викторовича вы не дождались.

– Нет, – подтвердил Никита.

– Его можно понять.

– Почему?

– Это глубоко личное дело.

– Это я уже слышал. От него самого. Но когда дело касается жизни других людей, то через личное можно и нужно переступить.

– Возможно, вы правы.

Аркадий Семенович задумался. Никита его не отвлекал.

– Я не связан никакими обязательствами, – повернувшись к нему, сказал Аркадий Семенович. – Но всё равно обещайте, что мои откровения не попадут ни в вашу газету, ни в вашу будущую книгу.

– Обещаю, – твердо сказал Никита.

– Верю, – пристально посмотрев на него, сказал Аркадий Семенович. – Это давнишняя история. Она действительно уходит корнями в 90-е годы. Давайте припаркуемся вон в том переулке. Там, кажется, нет движения, и никто нам не помешает.

Никита припарковал машину и повернулся к Аркадию Семеновичу.

– Итак, – сказал тот, – начну с себя. В те годы я работал в нотариальной конторе и параллельно учился на юрфаке заочного института. Получил высшее заочное образование. В нашем городе все люди с дипломами сплошь заочники, – усмехнулся Аркадий Семенович. – Как раз к моему диплому подоспела перестройка и повальное увлечение бизнесом. Люди, как оголтелые, бросились создавать всевозможные ООО и ТОО. И мы с приятелем в ногу со временем создали свою контору по их регистрации. Именно тогда я познакомился с Виталием Викторовичем.

– Виталием? – удивленно спросил Никита.

– Да, именно с Виталием. Старшим братом Юрия Викторовича. Чем занималось его ООО, я перечислять не буду. Можно сказать одним ёмким словом – всем. Он со товарищами был посредником. Как и большинство новоиспеченных бизнесменов. После регистрации его ТОО я не видел Виталия несколько лет, но слышал, что он вполне процветал. Мы с партнером и думать о нем забыли, пока в один прекрасный день – право, не знаю, для кого прекрасный, – он не пришел к нам на консультацию. Что побудило его обратиться именно к нам, я не знаю. Могу только предполагать – по старой памяти. Скорее всего, не хотел привлекать к себе и своим делам внимание новых, тем более неизвестных ему людей.

Аркадий Семенович замолчал.

– Был наезд? – спросил Никита.

– Да. С обычными угрозами.

Аркадий Семенович тяжело вздохнул.

– Естественно, мы с коллегой, в традициях еще памятного славного советского времени, посоветовали Виталию Викторовичу обратиться в милицию… А через неделю мы узнали, что он был жестоко избит и скончался в больнице.

Аркадий Семенович сделал паузу. Никита искоса посмотрел на него. Неприятные воспоминания наложили отпечаток на его лице – появились морщины, потух взгляд, – и теперь он уже не казался таким моложавым.

– Так-то вот… Тогда я поклялся больше не лезть в чужие дела и никому ничего не советовать и сосредоточиться на скромной деятельности нотариуса. О чем до сих пор не жалею. – Аркадий Семенович повернулся к Никите. – И в самом деле, какое мне дело до чужих бед и несчастий? – сказал он, как будто ища у него моральной поддержки. – Я же не полиция.

– Но связь с Кораблевым у вас сохранилась? – спросил Никита.

– Да. Но, естественно, теперь уже с Юрием Викторовичем, – улыбнулся Аркадий Семенович. – Именно тогда я с ним познакомился и некоторым образом подружился. Но советов я ему не давал и не даю. Принципиально. И, правду сказать, он их у меня не спрашивает.

– Сколько лет прошло после гибели Виталия Кораблева?

– Дайте-ка вспомнить… Да уж лет двадцать пять. А может быть, и больше.

– И тем не менее Юрий Викторович до сих пор поддерживает с вами весьма дружеские отношения, – заметил Никита.

– О да. Чтобы понять это, надо знать особенности его натуры. Он очень одинокий человек и, наверно, поэтому очень привязчивый. Юрий Викторович просто обожал своего брата. Его гибель была для него страшным ударом, – вздохнул Аркадий Семенович.

– Убийцу нашли?

– Нет. Единственно я могу сказать, что Юрий Викторович был крайне недоволен тем, как велось следствие, и постоянно досаждал следователю своими придирками и настойчивыми требованиями немедленных результатов.

Никита провел параллель с собой и улыбнулся.

– Кто был следователем? – спросил он.

– Некий г-н Вязов.

– И каков был результат этих навязчивых требований?

– Право, не знаю. Я скромно ноториалил до пенсии. Единственно могу сказать, что следак… извините, следователь, был вскоре убит. О нем ходили разные слухи. Помнится, еще приезжала комиссия из Москвы. Но меня всё это обошло стороной.

Аркадий Семенович посмотрел на Никиту и сказал:

– Только ни в коем случае не думайте, что Юрий Викторович способен на это.

– Понятно. Да и тема у меня другая, – решил успокоить своего собеседника Никита. – А кто те три человека, что пришли к нему сегодня?

– А… эти. Так… Один бывший соучредитель фирмы Виталия Кораблева, другой их давний компаньон, а третий их общий знакомый. В прошлом тоже бизнесмен. Все они пострадали от наезда бандитов. Они довольно часто встречаются и что-то обсуждают. В общем, живут воспоминаниями. Одним словом, пенсионеры.

– Кто знает, кто знает… Пенсионеры пенсионерам рознь, – задумчиво сказал Никита. – И сейчас они тоже что-то обсуждают?

– Надо думать, – уклончиво ответил Аркадий Семенович.

– Но вы от обсуждения уклонились, насколько я понял?

– Это не для меня. К тому же я не пью. Здоровье не позволяет.

В это трудно было поверить, видя цветущий вид Аркадия Семеновича.

– И что? Крепко они пьют? – спросил Никита.

– Да нет… Ну что вы. Так… кровь разгоняют при встрече. Главным образом составляют компанию Юрию Викторовичу. А в мирное время ни-ни. Режимят. Более того, заядлые члены местного фитнес-центра.

– И Юрий Викторович тоже?

– Нет, этого я не скажу. Но вы не смотрите, что он на вид такой хилый. Хватка у него будь-будь. Он с вами за руку здоровался?

– Нет. Не удостоил меня такой чести.

– Тогда вам, конечно, не знать.

– Часто вы с ними общаетесь?

– Весьма редко. Но когда звонит Юрий Викторович и приглашает к себе, а мне нечем заняться, то почему не навестить старого знакомого и проделать заодно небольшой моцион?

– Понимаю, – сказал Никита.

– А раз понимаете, – улыбнулся Аркадий Семенович, – то позвольте откланяться и разрешите мне возобновить моцион.

– Премного благодарен вам за то, что вы нашли для меня время в рамках вашего моциона, – сказал Никита, и они распрощались.

Следующим пунктом его маршрута стала редакция «Вестника».

Там его ждал приятный сюрприз: багаж вернувшегося из Антальи Горыныча затерялся, и он был занят его поисками, из-за чего никак не мог выехать из Москвы, но постоянно будоражил редакцию звонками.

Второй был менее приятный сюрприз, но облегчавший задачу Никиты: Лидия Ивановна заболела и вместо нее газету к выпуску готовила молоденькая Настя, девушка славная и абсолютно неопытная.

Никита наскоро набросал обращение к сознательным гражданам города и положил его на стол перед славной девушкой. Она его прочитала.

– Настенька, это касается нас всех. В городе, возможно, завелся серийный убийца, и наша задача – задача прессы, свободной от ига консерваторов, – по возможности предотвратить новые преступления, – счел нужным пояснить Никита. – Только прошу вас, об этом никому ни слова. Иначе в городе поднимется паника.

Настенька распахнула глаза и долго не могла сказать ни слова. Наконец, затаив дыхание, она прошептала:

– Понимаю. Завтра же обязательно будет в газете.

Так в «Вестнике» появилось обращение к гражданам с просьбой указать на подозрительные лица в связи с таинственными убийствами в деревне Кочки.

Такое обращение к гражданам могла пропустить только свободная пресса с неопытной и доверчивой девушкой во главе.

«Кажется, сегодня небеса благосклонны ко мне», – подумал Никита, выходя из редакции.

А дальше что?

А дальше Горыныч, вернувшись из отпуска, вышвырнет его из газеты за воззвание к гражданам, чем поставит жирную точку на его журналистской карьере, и никогда больше ему не придется строчить пустейшие заметки о происшествиях в городе и области.

Никита повернулся к зданию бизнес-центра, в котором была редакция «Вестника» и мысленно распрощался.