Текст книги "Обжигающий огонь страсти"

Вспомнив о том, как отец, бывало, посмеивался над полнотой матери, Адди прослезилась.

– Мама!

– Аделаида, моя дорогая.

Женщины кинулись друг другу в объятия. Болезненная острота ситуации и сопряженное с ней непреодолимое волнение – это оказалось не по силам даже такому видавшему виды человеку, как Уильям Лайт. Он подошел к окну и принялся рассматривать травяные лужайки Парраматты, сильно проигрывавшие в сравнении с пастбищами по ту сторону Голубых гор.

Сэм Диринг даже не пытался скрыть свои чувства. Обхватив голову руками, весь в слезах, он смотрел, как его жена, опустившись на колени, прижимает к груди внучат, а Адди, стоявшая рядом, ласково гладит всех троих по волосам.

– Может быть, тебе лучше прилечь, мама? – спросила Адди. – Ведь это такой удар для тебя.

– Удар? – возмутилась Джоанна. – Да это для меня куда целебнее, чем все прописанные доктором Филдингом лекарства. – И она снова расцеловала Джейсона и Джуно. – Ах вы, мои птенчики. Глядя на вас, я как будто возрождаюсь, воскресаю. И все благодаря вам. Вот увидишь, Сэм, теперь я поправлюсь. – Она возвела глаза к потолку. – Всемилостивый Господи, сколько раз я молилась, чтобы свершилось нечто подобное. И Ты откликнулся на мои молитвы, осуществил самые несбыточные, как казалось, надежды. Спасибо Тебе, спасибо Тебе, спасибо Тебе.

Когда наконец первое волнение улеглось, дворецкий Карл подал женщинам чай, детям – молоко и печенье, а мужчинам – херес.

Карл и Юнис были освобожденными заключенными, которые предпочли остаться на службе у Дирингов.

– Ты хорошо выглядишь, Карл, – сказала Адди дворецкому.

– Спасибо, мисс. А вы выглядите просто замечательно.

– К тому же ты сама любезность, – рассмеялась Адди, глядя на свое облачение. – По-моему, я смахиваю на бродяжку. Но это дело поправимое, надо только принять ванну. Хочешь – верь, хочешь – нет, мама, но у меня есть даже выходной наряд.

– Все твои вещи наверху, никто к ним не прикасался. Все это время я была уверена, что ты вернешься.

– Боюсь, что весь мой гардероб безнадежно вышел из моды.

– Ошибаешься. Ты всегда следила за модой, Адди, всегда просматривала последние французские журналы. За время твоего отсутствия я собрала около ста журналов, они все в твоей комнате.

– Дорогая мама, – Адди прикоснулась к увядшей руке Джоанны, – тебе предстоит пошить много вещей, поэтому отдыхай, набирайся сил.

Подкрепляясь, они обсуждали множество событий, произошедших за семь лет, с тех пор как Адди и Крег бежали из Нового Южного Уэльса. Оказалось, Джейсон Диринг теперь управляет фермой на Земле Ван Димена. Он женился на бывшей заключенной и уже имеет сына – Сэмюела-младшего, четырех лет от роду.

После своего освобождения три года назад Юнис и Карл поженились и теперь копили деньги, рассчитывая обзавестись собственной фермой.

– Перед тем как отбыть в Англию, Джон Мак-Артур передал эту ферму мне, – сообщил Сэм. – И еще одну, около пастбищ для крупного рогатого скота. Так что теперь твой старый отец – один из самых влиятельных людей в колонии.

– Неплохо, – сказала Адди.

– Как сказать, – сухо обронил отец. – Здешние влиятельные люди не очень-то процветают. Как и старые английские аристократы.

Разговор неизбежно перешел на тему, которой Адди побаивалась с тех самых пор, как оставила Земной Рай.

– А как поживают Блэндингсы? – спросила она с наигранным безразличием.

Сэм немного помолчал. Наконец, откашлявшись, произнес:

– Блэндингсы? Они поживают неплохо. Дейл и Элизабет выглядят совсем молодыми. Дорис преподает в школе. Она помолвлена с хорошим парнем, книготорговцем. Правда, он еврей. А… – Сэм замялся.

– А как Джон? – спросила Адди.

– О Господи, – вздохнула Джоанна. Сэм потупился.

– Аделаида, Джон почти в таком же состоянии, в каком ты его видела в последний раз. Парализован ниже пояса. Ездит в одной из этих новых колясок.

– Бедный Джон. – Аделаида прикрыла глаза рукой.

– Кто такой Джон, мама? – спросил Джейсон.

– Старый друг, мой мальчик.

– Он и с моим отцом тоже дружил? Напряжение стало почти невыносимым.

– Отец, может, кто-нибудь из слуг отведет детей в конюшню? Я уверена, что им будет интересно посмотреть на лошадей и собак.

– Да, конечно.

Сэм подозвал Карла и попросил его отвести детей к конюху Кенту.

Когда внуки ушли, он, не удержавшись, добавил с лукавой искоркой в глазах:

– Там теперь все лошади новые. Я имею в виду верховых.

Адди нахмурилась:

– Папа, мы, кажется, говорили о Джоне.

– О Адди, то, что случилось с Джоном, было для меня почти таким же сильным ударом, как и твой побег с этим… – Джоанна не договорила.

– Ты хотела сказать, с отцом твоих внуков, мама, – с невозмутимым видом проговорила Адди.

– Да, верно, дорогая.

Лайт решил, что ему пора уходить:

– Надеюсь, вы меня простите. Я должен быть в губернаторском доме.

Диринги горячо поблагодарили Лайта за то, что он привез к ним Аделаиду.

– В честь такого события мы устроим настоящий праздник, – улыбнулся Сэм.

– Постараюсь не пропустить это торжество. Хотя я вряд ли задержусь здесь надолго. Я подал заявление о зачислении меня в армию и надеюсь, что ответ из Уайтхолла уже прибыл в губернаторский дом. Я скоро сообщу вам, как складываются мои дела.

Адди обняла Лайта и поцеловала в щеку.

– Я никогда не забуду вас, дорогой Уильям.

– И я никогда вас не забуду. – Он наклонился и поцеловал Адди руку. – До свидания. Надеюсь, до скорого.

Когда Лайт ушел, мать Адди поднялась к себе наверх.

– Есть вещи, о которых я не хотел бы упоминать в присутствии Джоанны, – сказал Сэмюел, когда они остались вдвоем. – Но ведь вы с Крегом не можете скрываться всю жизнь в глуши.

– Уилл Лайт сказал, что новый губернатор Макуэри проявляет к каторжникам сочувствие. Ты, отец, пользуешься влиянием. Может, ты сумел бы выхлопотать помилование для Крега?

Ты знаешь так же хорошо, как и я, что суд над ним был просто фарсом. Драку затеял Джон. Если бы он мог, то убил бы Крега.

– Моя дорогая девочка, что случилось, то случилось, теперь уже ничего не изменишь. Факт остается фактом: Джон Блэндингс, свободный поселенец и сын одного из самых влиятельных людей в колонии, изувечен в драке с бывшим каторжником, который, по утверждению Джона, приставал к его невесте.

– Наглая ложь. Я никогда не была невестой Джона, и Крег не приставал ко мне. Если уж говорить правду, все было наоборот. Я старалась соблазнить его.

Сэм покраснел и отвернулся. Немного помолчав, сказал:

– Пожалуйста, избавь меня от неприятных подробностей, Аделаида. Суд, как ты прекрасно знаешь, отказался выслушать твое свидетельство и вынес приговор Крегу. И этот приговор все еще висит над его головой. – Сэм помрачнел. – Если только он появится по эту сторону гор, то будет тут же схвачен и отправлен на Норфолк. Если, конечно, его не повесят на месте. Ему придется отвечать за побег из тюрьмы и за убийства. Нет, дорогая, здесь, в Новом Южном Уэльсе, у Крега Мак-Дугала не может быть будущего. Но граница все время отодвигается к западу, и соответственно расширяется и сфера действия закона. Скоро на Крега распространится юрисдикция британских властей.

– О Боже, – прошептала Адди. Происходило именно то, чего она опасалась с того самого момента, когда узнала от Лайта и Уэнтворта о том, что Голубые горы перестали быть непреодолимой преградой.

Сэм встал и, заложив руки за спину, начал расхаживать перед остывшим камином.

– Дорогая, ты собираешься вернуться к Крегу?

– Отец, что за вопрос?! – воскликнула Адди. – Конечно, я вернусь к Крегу. Ведь он мой муж.

– Он тебе не муж. По крайней мере в глазах закона и Бога.

– Я была бы благодарна тебе, если бы ты не говорил от имени Господа. Полагаю, что Господь поддержал бы меня. Крег, конечно же, мой муж, а я его жена. Пока смерть нас не разлучит.

– А как насчет детей? Неужели всю свою жизнь они проведут в бегах? Маленькие лисята, улепетывающие от охотничьих собак, – так это будет выглядеть, Адди.

– Пожалуйста, замолчи, отец. – Адди в отчаянии закрыла лицо ладонями.

Однако она понимала: отец прав. Подобные мысли преследовали ее с самого рождения детей. Днем она старалась забывать об этом, старалась убедить себя в том, что Джейсон и Джуно – счастливые дети, живущие в благословенном Земном Раю. Однако в глубине души Адди сознавала: в один далеко не прекрасный день они будут изгнаны из этого Рая.

– И еще одно важное обстоятельство, – продолжал Сэм. – Твоя мать, Адди…

– Что – моя мать?

– Сама видишь, она очень больна.

– Мама сказала, что дети для нее – лучшее лекарство.

– Вот-вот. Если ты увезешь детей обратно за горы, это в буквальном смысле убьет ее. Если ты поступишь так, то лучше бы тебе не приезжать совсем. Пусть лучше она думала бы, что тебя нет в живых. Только подумай, ее самые заветные мечты осуществились, но ты отбираешь у нее самое дорогое. – Он щелкнул пальцами. – Ты уж прости меня, милая, что я так суров с тобой. – На глаза Сэма навернулись слезы.

Адди поднялась и обняла его:

– Перестань, папочка. Все, что ты говоришь, верно. Я слишком хорошо это знаю. – Она посмотрела на висевшее на стене распятие и, закрыв глаза, мысленно проговорила: «Повинуйся всем Его наставлениям, и Он направит твои стопы».

Глава 3

Миновало два месяца с тех пор, как Адди с детьми вернулась в Парраматту. Крег отмечал дни в календаре, который сделал из куска коры. Месяцы в одиночестве. Недели в одиночестве. Дни в одиночестве. Без Адди и детей его жизнь казалась совершенно пустой. И не только пустой, но и мучительной.

Друзья Крега пытались хоть как-то поддержать его, утешить. Флинн, Рэнд, Лекки, Мордекай и Суэйлз постоянно находили предлоги, чтобы заглянуть к нему, поболтать и выпить. При этом они предлагали все новые и новые проекты. Например, решили устроить специальное место для отдыха и развлечений. Кроме того, вспахали еще четыре акра земли, чтобы расширить площадь посевов.

– Не отдать ли нам наши запасы продовольствия туземцам? – сказал Флинн Жану Калэ. – Наши амбары просто ломятся от них, уже девать некуда.

Флинн придумал и другой способ отвлечь Крега от мрачных мыслей.

– Мы стараемся, чтобы Крег был занят днем, – сказал он однажды. – Но как он проводит ночи?

– В самом деле – как? – подхватил Рэнд.

Флинн указал на Керри, пятнадцатилетнюю девушку, стиравшую белье вместе с другими женщинами. Девушка была сиротой, она забрела в деревню лет семь назад.

– Вероятно, квартеронка, – предположил тогда Калэ. Она напомнила ему смуглых красавиц, разгуливавших по улицам Нового Орлеана. У нее были тонкие черты лица, большие выразительные глаза и необыкновенно чувственные губы. Все мужчины в общине питали слабость к Керри, но она отвергала их ухаживания.

– В последнее время я замечаю, что она исподтишка посматривает на Крега, – поделился Флинн своими наблюдениями. – Уж очень он ей нравится. Меня она отвергает, как старого распутника, а вы все для нее – слабаки.

– Черт побери, что ты несешь?! – взорвался Лекки. Он встал в боксерскую позу и принялся кружить вокруг Флинна. – За такие слова бьют по физиономии, паршивый ирлашка.

– К тому же у всех у нас есть женщины, – с невозмутимым видом продолжал Флинн. – А Керри еще слишком целомудренная, чтобы иметь дело с женатым мужчиной. Крег же… вроде бы сейчас холостой. Вот уже два месяца, как живет один. Пожалуй, я потолкую с этой цыпочкой. Как добрый дядюшка.

Флинн подошел к женщинам и похлопал девушку по плечу.

– Керри, дорогая, могу я поговорить с тобой? – Увидев, что все женщины повернулись к нему, он добавил: – Наедине.

Керри улыбнулась и откинула за спину свои длинные прямые волосы.

– Хорошо. Что тебе надо от меня, а, Шон?

Он взял девушку за локоть и отвел к рощице, где поставили скамейки и вырыли огромную яму, в которой можно было зажарить половину коровьей туши или целую свинью. Сплюнув табачную жвачку на остывшую золу, Флинн жестом пригласил Керри сесть. Немного помолчав, заговорил:

– Керри, милая, мы все очень беспокоимся за Крега Мак-Дугала.

Глаза девушки широко раскрылись.

– С ним что-то не так? Уж не захворал ли он?

– Вроде бы это хворь, но не совсем обычная. Ты знаешь, его семья уехала и до сих пор не возвратилась. И, конечно, замечаешь, что с ним происходит.

Керри потупилась.

– Да, замечаю, – проговорила она вполголоса. – Он тоскует по Адди.

– Просто ужас как тоскует. А для мужчины слишком вредно долго находиться без женского общества. Да и для молодой девушки это тоже нехорошо. Понимаешь меня?

Она ничего не ответила, но он заметил, что ее смуглые щеки чуть порозовели.

– Вот мы и подумали, Керри, что одна из наших деревенских женщин могла бы приглядеть за ним. Без женской заботы хозяйство у него не ладится. Ты у нас более или менее свободна, вот мы и полагаем, что ты могла бы оказать кое-какую помощь нашему бедному другу. Что скажешь, Керри?

– Нет, я не могу… Это нехорошо… Что подумает Адди, когда вернется?.. К тому же Крег даже и не смотрит в мою сторону.

– Думаю, ты ошибаешься, – возразил Флинн. – Какой мужчина может не обращать на тебя внимания? Ты ведь такая хорошенькая, просто прелесть.

Искоса взглянув на Флинна, Керри нерешительно проговорила:

– Ты думаешь, Крег согласится, чтобы какая-нибудь женщина помогала ему по хозяйству?

– Конечно, согласится. С радостью и благодарностью. Только вчера вечером он говорил, как ему недостает кого-нибудь…

– Я была бы счастлива помочь Крегу чем могу. Они с Адди были всегда очень добры ко мне.

– Да, конечно. Чего же ты тогда ждешь? Иди туда.

– Прямо сейчас?

– А почему бы и нет? – Флинн с улыбкой шлепнул девушку по ягодицам. С минуту он стоял, пристально глядя ей вслед.

Крег тем временем, склонившись над большим железным горшком, висевшим на крючке над плитой, помешивал какое-то варево. Запустив в горшок поварешку, он отведал свою стряпню и скривился:

– Боже! Что за жуткий вкус!

– Можно попробовать? – раздался за его спиной мелодичный голос.

Крег обернулся.

– Привет, Керри. Что ты тут делаешь?

– Пришла приготовить тебе ужин. Дай-ка сюда поварешку.

– С удовольствием.

Отступив от плиты, он принялся наблюдать, как девушка тушит мясо, изредка подсказывая ей, какие специи находятся в той или иной банке. Несколько минут спустя Керри снова попробовала варево.

– Вот теперь стало получше. – Она улыбнулась и поднесла поварешку к губам Крега.

Тот проглотил и облизнулся.

– И почему я раньше не сообразил, что мне нужна повариха? Керри осмотрела его жилище:

– Да и уборщица тоже, пожалуй, не помешает. Крег смутился, потупился.

– Да, здесь могло бы быть и почище.

– Почему бы тебе не навестить Флинна или еще кого-нибудь? Чтобы ты не путался у меня под ногами. – Взяв метлу, Керри принялась подметать пол.

– Да, иду. – В дверях Крег остановился, обернулся. – Так ты не хочешь, чтобы я путался у тебя под ногами? Ты выражаешься, как моя жена, Керри.

Она подняла голову и посмотрела на него с загадочной улыбкой:

– В самом деле?

Крег молча кивнул и поспешил удалиться. Он знал Керри с того самого дня, как они прибыли в Земной Рай, и привык считать ее маленькой девочкой. Но взгляд, который она бросила на него перед тем, как он ушел, свидетельствовал о другом: на него смотрела не девочка, а девушка, и смотрела смело, с вызовом. К тому же она была красавица – стройная, длинноногая, с соблазнительными формами и темными прекрасными глазами.

На него вдруг напало мучительно острое желание. «Господи, даруй мне выдержку и стойкость, – мысленно взмолился он. – Было бы просто омерзительно, если бы я нарушил обет, который мы с Адди дали друг другу».

Крег подбежал к берегу, быстро разделся и нырнул в холодную воду.

Некоторые уверяют, что холодная вода успокаивает. Глупые выдумки. Едва он вылез на берег, как желание вновь овладело им.

«Если так пойдет и дальше, то я просто не знаю, чем все кончится», – подумал Крег.

Присутствие Керри усугубило его страдания. После ужина он даже не смел встать, опасаясь выдать себя. А девушка все время суетилась вокруг него. Убирая со стола посуду, она тихонько напевала. И время от времени искоса поглядывала на Крега, загадочно улыбаясь.

Когда она, повернувшись к нему спиной, принялась мыть посуду, он выскользнул на веранду и уселся в качалку. Вечер был темный, и вздувшиеся штаны Крега не очень бросались в глаза.

Мимо, направляясь к реке, прошли Флинн и еще двое мужчин.

– Пойдем порыбачим! – закричал Нильс Колле.

– Спасибо, не сегодня.

– Он может заняться кое-чем получше, – сказал Флинн. И вся троица громко захохотала.

Вскоре и Керри вышла на веранду. Девушка подошла вплотную к Крегу и прижалась бедром к его плечу. Тело у нее было горячее, обжигающее.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила она. Крег пребывал в мучительной нерешительности. Казалось, он лишился дара речи.

– Что с тобой, Крег? – Керри наклонилась и обвила руками его шею. Ее губы коснулись его щеки. – Ты хочешь меня? – шепнула она.

– Глупый вопрос, – пробормотал он осипшим голосом; а его сердце жалобно застонало: «Прости меня, дорогая! Боже, прости меня!»

Крег знал, что будет раскаиваться. Но сейчас он был счастлив оказаться в круговерти страсти, был счастлив, что возносится все выше и выше, как листок, подхваченный торнадо. Крепко обнимая друг друга, они вошли в дом. Миновав гостиную, прошли в спальню. Керри извивалась и стонала, лежа на постели; Крег же тем временем раздевал ее.

– Проклятый узел, – проворчал он.

– Я сама его развяжу, – улыбнулась Керри.

Крег стащил с себя штаны и накинулся на нее, как голодающий на деликатесы. Он целовал ее уши, губы, шею. Ласкал налитые груди и, соски.

Когда же пальцы Керри обхватили его отвердевшую плоть, Крег совсем потерял голову.

– Больше не могу, – пробормотал он, укладываясь на нее. Она тотчас же приняла его в свои объятия. Крег застонал и почти сразу же изверг то, что так долго копилось в нем. Однако он тут же возобновил ритмичные движения, и так продолжалось до тех пор, пока оба не вытянулись на постели в полном изнеможении. Затем Крег уснул. Впервые после отъезда Адди он спал так крепко.

– Сегодня ты выглядишь просто замечательно, – не преминул поддеть приятеля Флинн, когда они утром отправились на рыбную ловлю.

– Да, я чувствую себя прекрасно, – с невозмутимым видом отозвался Крег.

Флинн, рассмеявшись, хлопнул его по руке своей огромной лапищей.

– Ты замечательный парень. Но жизнь – штука непростая, всякое случается.

Крега мучили угрызения совести.

– Что бы я, интересно, сказал, если бы Адди, вернувшись, сообщила мне, что не устояла перед таким вот искушением?

– Я уверен, что ты бы ее понял, – на сей раз вполне серьезно сказал Флинн. – Любовь и постель – вещи разные, хотя одно приятно дополняет другое. Ты знаешь, недалеко от Австралии есть какой-то остров, где любой мужчина может спать с любой женщиной – и наоборот. Это племя признает лишь одно табу. Есть вместе имеют право только муж и жена. Подумай-ка об этом, приятель.

Крег прекрасно понял, что имеет в виду Флинн. Измени ему Адди, он нашел бы в себе силы и понять, и простить ее. Их любовь не может ограничиваться чисто плотским наслаждением. Однако раздумывать обо всем этом у него не было ни малейшего желания.

– Куда мы сегодня пойдем? – спросил Флинн.

– Вверх по течению, в глубь материка. Пресноводная рыба мне больше по вкусу. Помнишь озерко возле водопада, в шести милях отсюда? Оно просто кишит рыбой.

– Идет.

Подойдя к реке, друзья спустили на воду каноэ. Флинн устроился на корме, а Крег на носу. Оттолкнувшись от берега, они заскользили по реке, ловко орудуя веслами. Друзья почти не разговаривали, ибо каждый был погружен в собственные мысли. Крег думал об Адди, надеясь хоть на время забыть о Керри.

Неожиданно раздался возглас Флинна:

– Посмотри-ка, Мак! На западный берег, на утес!

На высоком берегу на фоне голубого неба отчетливо вырисовывалась группа всадников. И все они были в мундирах!

Крег поспешно вытащил из рюкзака подзорную трубу. Вытянул ее на всю длину и тщательно отфокусировал. Теперь он видел всадников так, точно они находились совсем рядом. Опустив подзорную трубу, Крег взглянул на Флинна.

– Это английские солдаты. Вероятно, драгуны.

– Вот сукины дети! Дай-ка я взгляну.

Крег передал другу трубу и направил каноэ к берегу.

– Думаю, они нас заметили, – пробормотал Флинн. – Вероятно, они что-то знают.

– Наверняка. Уэнтворт и Лайт, должно быть, уже раструбили о Земном Рае по всему Новому Южному Уэльсу.

– Проклятые болтуны.

– У них не было выбора, Флинн. К тому же надо было как-то объяснить появление Адди.

– Ты прав. Как ты полагаешь, они приехали за нами?

– Боюсь, что да. Во всяком случае, мы не можем дожидаться, когда все выяснится. Надо поскорее вернуться в деревню и всех оповестить.

Они добежали до деревенской площади – там Калэ проводил урок истории для младших ребятишек.

– Жан, сюда едут солдаты! Скорее всего за нами! – закричал Крег. – Где Мордекай, Суэйлз и Рэнд?

– В гавани, собирают моллюсков.

Крег потрепал по плечу одного из мальчишек:

– Джимми, беги туда и скажи им, чтобы немедленно вернулись. Жан, сделай одолжение, собери остальных. Времени на долгое прощание у нас не будет.

– Sacre bleu! – воскликнул француз. – Это ужасно. Что вы собираетесь делать? Где хотите спрятаться?

– Отправимся на запад. Как можно дальше, – криво улыбнулся Крег. – Похоже, отныне эти места перестали быть глухоманью. Прогресс, дружище. Не горюй так. Все на свете когда-нибудь кончается. Мы провели здесь семь чудесных лет и никогда не забудем ни Земной Рай, ни вас, друзья.

Француз обнял Крега и прослезился.

– A la guerre comme a la guerre.[6]6
  На войне как на войне (фp.).


[Закрыть]

– Да, друг, надо принимать жизнь такой, какая она есть. – Крег крепко пожал руку Калэ. – А вот и наши друзья.

Со стороны берега бежали Суэйлз и Рэнд, за ними далеко позади следовал Мордекай.

– Что случилось? – закричал на бегу Суэйлз. – Погоди, я сам догадаюсь. Закон собирается ухватить нас за глотки. Ну что ж, с тех пор как эти исследователи отправились обратно, мы все этого ожидали.

– Сейчас не время для пустых разговоров. Скоро они уже будут здесь. Собирайте ваши скатки – и в путь.

Повернувшись, Крег побежал к своему дому. Керри как раз накрывала на стол.

– Что-то ваша рыбная ловля очень быстро закончилась… – удивилась она.

Крег схватил девушку за плечи и сообщил о солдатах.

– Я буду скучать по тебе, моя хорошая, – добавил он. – Честное слово, буду скучать.

По щекам Керри покатились слезы. Она обвила руками шею Крега.

– Но ведь мы любили друг друга всего одну ночь…

– У нас нет выбора. – Он попытался высвободиться из ее цепких объятий. – Пожалуйста, Керри, у меня нет времени на споры с тобой.

– Тогда я пойду вместе с тобой.

– Это безумие. Мы будем жить в глуши. Как беглые каторжники.

– Мне все равно. Я хочу быть рядом с тобой.

– Керри, ты только представь: что будет, если и другие мужчины захотят взять с собой своих женщин? Нет, дорогая, нам предстоит трудная игра.

Этих слов оказалось достаточно. У обитателей Земного Рая было врожденное чувство справедливости. Керри опустила голову и заплакала. Но Крегу было некогда ее утешать. Он торопливо складывал вещи, выбирая только самое необходимое, даже не взял с собой принадлежности для бритья.

– Мне будет не до бритья, – пробормотал он.

Перед уходом Крег поцеловал Керри и погладил ее по волосам.

– Мы еще встретимся. Непременно встретимся. Лицо девушки исказилось болью.

– А что я скажу Адди, если она вернется?

– Правду, конечно. Скажи, что мы возвратимся, когда солдаты уйдут. Не такая уж в колонии большая армия, чтобы гоняться за четырьмя каторжниками. Рано или поздно им придется вычеркнуть нас из своих списков. Ведь прошло целых семь лет, прежде чем они про нас вспомнили.

Крег взял дорожный мешок и перебросил через плечо свернутое одеяло.

– Прощай, Керри.

Девушка, словно верная собачонка, побежала следом за ним на деревенскую площадь, где уже собрались трое друзей Крега. К ним примкнул и Абару, нагруженный своими вещами.

– Тебе-то зачем бежать? – спросил Крег. – Ты можешь без труда затеряться среди туземцев.

– Я был вместе с вами с самого начала, – заявил Абару. – И что бы вас ни ожидало, я пойду вместе с вами до конца.

Крег улыбнулся и протянул другу руку:

– Мы в большом долгу перед тобой, Эйб. Ты замечательный малый.

Прощание получилось тягостным – у всех мужчин были свои женщины, не говоря уже о том, что со всей общиной их связывали дружеские, почти родственные отношения.

Последними простились Крег и Жан Калэ, который проводил их до буша.

– Какие у тебя планы? – спросил француз.

– Пока никаких. Главное – ускользнуть от солдат. Они все верхом, поэтому мы должны по возможности держаться труднопроходимой для лошадей местности – густых лесов, горных скал. Есть у меня одно заманчивое, но опасное предложение. Но мы должны его обсудить.

– Какое же?

– Через месяц-другой драгуны непременно прекратят поиски. И тогда я хотел бы отправиться в новую колонию, о которой рассказывали Уэнтворт и Лайт, – Батхёрст. Если колония в самом деле густо населена, я думаю, что под вымышленными именами мы вполне могли бы затеряться среди тамошних овцеводов. Будем бродячими батраками, которые ищут, где побольше платят и где полегче работать. Мы все хорошо знаем свое дело. Думаю, нам без труда удастся найти какую-нибудь работу.

– Желаю вам удачи, друзья, – напутствовал их Калэ. – Если будет на то Божия милость, мы встретимся снова при более благоприятных обстоятельствах.

– Это было бы чудесно, – сказал Крег с печальной улыбкой. – Мы провели здесь с вами счастливейшие годы нашей жизни, и я думаю, наше теперешнее горестное состояние – это ненадолго. Мы еще посмеемся и выпьем с тобой, мой друг. Поверь, так будет, непременно будет.

Калэ провожал их взглядом, пока они не скрылись на западе. Затем повернулся и медленно побрел в деревню.

Не прошло и часа, как появились всадники. Командовал солдатами лейтенант Чэпмен, человек плотного сложения, с мясистым лицом и клочковатыми рыжими усами.

Калэ, староста деревни, выразил недоумение, когда лейтенант осведомился о местопребывании беглецов.

– Они уехали вскоре после того, как женщина и ее дети вместе с экспедицией Уэнтворта вернулись в Новый Южный Уэльс, – сообщил француз.

– Это ложь, сэр. Мы видели их сегодня в лодке. Калэ изобразил искреннее негодование:

– Вы делаете слишком поспешные выводы, лейтенант. Вы видели в каноэ меня и моего друга Дерэна. Конечно, на таком расстоянии вы легко могли ошибиться. Но у нас-то имелась подзорная труба, и мы вас очень хорошо видели.

Это объяснение не рассеяло сомнений лейтенанта Чэпмена, но у него не было достаточных доказательств, чтобы опровергнуть сказанное старостой. Он задал еще несколько вопросов, и отряд покинул Земной Рай.

На следующий день в деревню прибыли новые гости, более любезные, чем лейтенант. Это была изыскательская экспедиция, которой по поручению государственного секретаря надлежало выяснить, чем богаты недра этой страны.

– В прошлом году мы наткнулись тут на одно место… – начал было Дерэн.

Но Калэ остановил его многозначительным взглядом и пожатием плеч.

– Там было обманное золото,[7]7
  Обманным золотом называют железный колчедан, напоминающий золото.


[Закрыть] – бросил он небрежно.

– Ну, этого добра везде хватает, – сказал высокий румяный мужчина с песочного цвета волосами. Он порылся в своей сумке. – Кстати, у меня тут письмо на имя Крега Мак-Дугала. Он здесь?

– Сейчас его нет. Он и еще кое-кто – они уехали в буш. Вернутся через несколько дней.

– Жаль, но я думаю, мы можем оставить письмо у вас, ребята. Оно от его… от его…

Замешательство исследователя рассмешило Калэ.

– От его жены, – сказал он.

– Да, верно. – И собеседник протянул ему слегка помятый голубой конверт.

– Спасибо. Я передам его Крегу, как только он появится, – заверил Калэ. – Как поживают миссис Мак-Дугал с детьми?

– Насколько я мог заметить при коротком знакомстве, превосходно. Их возвращение было огромной радостью для Сэма Диринга и милейшей миссис Диринг. Поговаривают даже о ее чудесном исцелении.

Калэ кивнул и в задумчивости посмотрел на конверт. Он знал, что написано в этом письме: Аделаида Диринг, или Мак-Дугал, как он предпочитал мысленно ее называть, не вернется в Земной Рай.

Крег стал жертвой собственной доброты. Он отправил Адди в дом родителей против ее воли. И теперь она оказалась пленницей. Пленницей любви к двум пожилым людям. Пленницей собственной совести.