Текст книги "Кэти Кин. Беспокойные сердца"

Я не жалела о том, как провела выпускной год. Я никогда не пожалею ни об одном мгновении, проведенном с мамой. Тогда она стала моим приоритетом, как и должно было быть. Просто это означало, что на Парсонс не оставалось времени.

– Она бы хотела, чтобы ты поступила, Кэти, – убеждал меня Хорхе. Он был абсолютно уверен, что это будет правильно, и что мне удастся попасть в Парсонс. – Она бы хотела, чтобы ты хотя бы подала заявление. Ты так долго мечтала об этом.

– Может быть, в следующем году, – откликнулась я, хотя и в этом не испытывала уверенности. Мысль о том, чтобы попасть в Парсонс – без мамы – причиняла такую боль, что мне казалось, лучше уж не появляться там вообще. Я размышляла о многом из того, о чем хотела бы ей рассказать, наверное, миллион раз на дню. Как я могла сделать то, о чем мы так долго мечтали вместе, и не иметь возможности поделиться с ней?

– Да, в следующем году, как скажешь. Но если не для Парсонса, тогда для чего это платье? Такое великолепие не должно остаться только на бумаге.

– Ну, это не для Парсонса, но для кое-чего интересного. Может быть, даже более захватывающего. – Не уверена, на какое место попадут «Лейси» и «Парсонс» в списке любимых вещей Кэти. Это все равно, что выбирать между моим красным пальто с воротником «Питер Пэн» и клатчем в форме сердца. Невозможно! – Рекс Лондон устраивает показ мод для начинающих дизайнеров в «Лейси». И я – одна из этих выдающихся дизайнеров!

– Рекс Лондон? Это тот Рекс Лондон из телевизора? Устраивает показ мод? У «Лейси»?! – Я кивала так энергично, что чувствовала себя болванчиком. Одурманенным, восторженным, ухмыляющимся болванчиком. – О, Кэти! – Хорхе заключил меня в объятия с таким энтузиазмом, что я едва не соскользнула с барного стула. – Это большой прорыв! В твоем самом любимом в мире магазине! А Рекс Лондон ужасно секси!

Сексуальность Рекса Лондона даже не приходила мне в голову, но этот человек определенно знал толк в ношении костюма. Я рассказала Хорхе все, что разузнала. Все подробности показа мод прислал мне на электронную почту ассистент Рекса Лондона, это произошло всего через несколько минут после того, как Вероника повесила трубку. Подружка своей активностью почти пугала. Я не сомневалась, что Вероника вот-вот начнет управлять всей Lodge Industries, а может, и целым миром.

– Детка, теперь я это вижу. – Хорхе поднял руки, словно режиссер, снимающий кадр. – Миссис Лейси так влюбится в твои модели на показе мод, что даст тебе кучу денег для создания своей линии, и к следующей осени все будут носить одежду от Кэти.

– Может быть. – Маловероятно, конечно, но трудно не поддаться волнению от таких перспектив. – Честно говоря, мне даже не нужна моя собственная линейка. Сейчас я бы согласилась на любую работу в «Лейси». Но они не нанимают. Даже на склад.

– Дорогуша, работа на складе? Ты слишком хорошенькая, чтобы прятаться там, – нахмурился Хорхе. – Давай сосредоточимся на том, чтобы ты стала богатым и знаменитым дизайнером. А теперь расскажи мне о своем платье.

– Ну… вот об этом я и раздумывала. – Я вернулась к странице, на которой делала наброски. – Силуэт почти 40-х годов, с акцентом на объемных плечах и узкой талии. Но не слишком, знаешь ли, маскарадно. Но я не пойму, что здесь не так…

– Серьезно? – Хорхе нахмурился. – Мне нравится. В смысле, я бы его надел. Но, конечно, самое главное – это то, что ты чувствуешь.

– Да. – Я заправила прядь волос за ухо, приглаживая их, как будто это могло помочь успокоить мои взбаламученные мысли. – Я не знаю. Надо начать шить прямо сейчас – остается меньше двух недель до показа мод, – но я просто не знаю, достаточно ли такого дизайна. Платье должно быть идеальным. Я смогу продемонстрировать только один наряд, и это то, что Рекс Лондон, и все в «Лейси», и где угодно еще в мире моды, смогут во мне увидеть. Вот оно. Мой единственный шанс. Я не могу все испортить.

– Кэти-детка, ты ничего не испортишь, как и я.

– О боже, точно! Хватит обсуждать меня, поговорим лучше о тебе. – Я перешла к чистому листу бумаги. – Как насчет хенли? – Я начала рисовать, и на странице появились линии плеч Хорхе. – Подтяжки, пожалуй, уже перебор. А хенли напоминает образ рассыльного конца девятнадцатого века. Рубашку можно сочетать с коричневыми брюками и кожаными башмаками.

– Это может сработать. – Хорхе наклонился через мое плечо, наблюдая, как набросок обретает форму. – Не буду врать, я вроде как хочу носить подтяжки…

– Я, конечно, не собираюсь тебя останавливать. В жизни есть множество моментов, нуждающихся в поддержке. – Мой телефон завибрировал на стойке. Я подняла трубку – сообщение от Ко.

– Красавчик? – поинтересовался Хорхе. – Что задумал этот лапочка-тяжеловес?

– Он тренируется. – Я коснулась экрана, открывая текст. – Мы договаривались встретиться за ужином в «Старлайте» попозже, но он только что написал мне, что все отменяется. У него появился новый спарринг-партнер, и, судя по всему, они по-настоящему сошлись.

– Ну, мы, конечно, не хотели бы испортить боксерский режим, – улыбнулся Хорхе. – Зато ты можешь больше времени уделить исключительно мне.

Я улыбнулась в ответ. Конечно, я всегда рада подольше побыть с Хорхе, а еще – уделить больше времени рисованию тоже бы не повредило. Но отменять планы – это так не похоже на Ко. И все же мне не следует быть эгоисткой. В последнее время я так сильно на него опиралась, и мне всегда хотелось, чтобы он знал, что я поддерживаю его бокс точно так же, как он поддерживал все мои мечты.

– Давай останемся на шоу. Может быть, немного Бейонсе – это именно то, что мне нужно, чтобы создать идеальное платье.

Я снова вернулась к странице и посмотрела на свое творение. Что с ним не так? Ну, на самом деле не было ничего неправильного. Но, возможно, проблема не в этом. Этого недостаточно. Сначала оно мне понравилось, но чем больше я на него смотрела, тем менее особенным оно казалось. Может, мне следует начать все сначала? Может быть, мне вообще не стоит создавать это платье. Возможно, комбинезон подойдет лучше? Или что-то такое, что демонстрировало бы покрой?

Поскольку меня пригласили на замену, у меня было меньше времени, чтобы работать над тем, что я в конечном итоге представлю, чем у всех остальных. Другие, вероятно, уже закончили свои проекты. Они, возможно, даже закончили шить и просто вносили поправки. Сроки были такими сжатыми. Как я могла придумать идеальную вещь до шоу?

Я хотела бы показать свой эскиз маме. Она бы точно знала, что делать. Даже когда она видела всего лишь эскиз, то сразу могла определить, что юбка некрасиво обвиснет или подол задерется до неприличия. У нее было шестое чувство: способность видеть что-либо и сразу понимать, сохранится ли это волшебство на вешалке. Жаль, что у меня нет такого дара.

Нет, мне бы хотелось всего лишь, чтобы у меня была мама.

– Если ты останешься ради Бейонсе и не станцуешь, когда эти колонки заиграют Crazy in Love, я сам вышвырну тебя из этого бара! – Дариус появился сзади с бутылкой чего-то ярко-синего в руках. – Я не забыл, что тебе еще нет двадцати одного.

Хорхе проигнорировал его и серьезно посмотрел на меня своими теплыми карими глазами.

– Кэти-детка. Платье отличное. Ты хороша. Независимо от того, что ты делаешь, твой талант будет блистать. Не перенапрягайся. – Он взъерошил мне волосы, как будто пытался вытряхнуть все мысли из головы. Хотелось бы, чтобы все было так просто.

Как я могу не перенапрягаться?

Одно платье.

Один шанс.

Все должно быть идеально.

Глава десятая
Хорхе

Это было хуже, чем я думал.

Обычно большинство прослушиваний проходили в «Жемчужине» или «Рипли Грир» – оба этих здания отличаются бесконечными залами для прослушиваний и студийными помещениями – или же в здании профсоюза актеров. Даже не являясь членом профсоюза, ты мог подождать в коридоре, чтобы тебя заметили. Но как я выяснил, в первый раз шансы ничтожно малы… и тебе нельзя воспользоваться туалетом. Эта привилегия закреплена за членами актерского сообщества. Стоя в очереди, я вспомнил скандал, вспыхнувший в Нью-Йорке пару лет назад, когда девушки, ожидавшие прослушивания на новый сезон «Следующей американской супермодели», ввязались в драку из-за очереди в туалет.

Надеюсь, что с «Хэлло, Долли!» не будет таких беспорядков! Они устраивали прослушивания в центре города, в частном театре, довольно уважаемом месте, где до переезда на Бродвей ставилось много новых мюзиклов, и где каждое лето бесплатно играли пьесы Шекспира. Итан Фокс был из частного театра, так что нет ничего удивительного, что он начал «Хэлло, Долли!» здесь.

Было ровно семь утра, а прослушивания не начинались до одиннадцати, но очередь уже выстроилась до конца квартала. Я занял место за аккуратно подстриженным парнем моего возраста с каштановыми волосами. Он выглядел как Кен или как постер с пропагандой времен Второй мировой войны, прославляющей жизнеспособность собирательного образа американского парня. Но он работал над этим.

Некоторые люди болтали в очереди, но, как и большинство настоящих телевизионных сучек, стоявших передо мной, я был здесь не для того, чтобы заводить друзей. Я надел наушники и прослушал плейлист, составленный для бродвейских увертюр, надеясь, что инструментальная музыка успокоит меня. Позади меня в очередь вставали все новые и новые претенденты, и к девяти утра цепочка людей обогнула квартал. К десяти утра появились фургоны с прессой.

– Нереально, – пробормотал я. Прямо как то открытое прослушивание в «Волосы», которое я видел с мамой в далеком детстве. Неудивительно, что новостные фургоны направились прямиком к людям, которые заявились в сценических костюмах, – чего я лично никогда не понимал. Скажем так, если уж собираешься прийти в костюме, прояви немного осмотрительности. Все выглядело так, будто в городе вечеринок прошла распродажа: купи две отвратительные шляпы, и мы дадим зонт бесплатно. Все королевы из «Молли» пришли бы в ужас, увидев, как много выставлено на всеобщее обозрение.

В одиннадцать двери наконец-то открылись. Я находился достаточно далеко, так что мог пока не перемещаться, но вся очередь нервно зашевелилась единой волной.

Мы двигались так медленно, что это убивало меня. Мне не приходилось сталкиваться с чем-то до такой степени нервирующим с тех пор, как Дариус пытался пропеть, повторяя за Мэрайей. Никаких претензий, Д. всегда справлялся, но Мэрайя была из высшей лиги. Похожая красотка стояла передо мной. Время от времени я видел того типичного американского парня, поющего впереди. Голос у него был хороший. Очень хороший. Но мне просто нужно не обращать внимания на него и остальных конкурентов.

После, как показалось, бесконечного ожидания, я наконец-то вошел внутрь. Где, конечно же, тоже пришлось немного подождать. В конце коридора стояла ассистентка с планшетом. Она записала мое имя, взяла копию фотографии моей физиономии и направила американского мальчика в комнату. Через несколько минут он вышел обратно. Я попытался прочитать на его лице признаки уверенности или растерянности, но он выглядел вежливо-приятным, словно собирался продемонстрировать вязаные аксессуары в каталоге «Джей Крю». Может, так оно и было. У него отличная фигура.

– Вперед, – сказала ассистентка, кивая мне, – ни пуха ни пера.

Я кивнул ей в ответ и вошел в маленькую черную комнатушку. Черным было все: от стен до пола и сидений в зале. Посреди комнаты стояло черное пианино, черная краска на полу была поцарапана, и под ней виднелось дерево. Лысый пожилой мужчина сидел за роялем, выжидающе положив руки на клавиши. За столом находились трое мужчин и женщина. И одним из мужчин был Итан Фокс.

Боже мой. Я предполагал, что они будут работать в разных залах, проводить прослушивания с различными претендентами, мол, придется пройти столько препятствий, прежде чем увидишь этого человека. Но он был здесь. Я встряхнулся, избавляясь от шока, улыбнулся, надеясь, что вышло одновременно дружелюбно и профессионально.

Они хотят, чтобы это был ты. Так говорила ма перед каждым прослушиванием в школе. Помни, сын, они ждут там, надеясь, что именно ты решишь их проблему. Если быть точным, ты – именно тот, кого они ищут. Пой так, будто бы знаешь, что они намерены выбрать тебя.

– Хорхе Лопес, – представился я, бросая на стол перед ними копии моего снимка и резюме. Я снова напрягся, теперь из-за фотографии. Наверное, не следовало делать эти снимки, когда я ощущал себя таким взвинченным, но ладно.

– Хорхе! Из класса Джейсона. – Итан Фокс знал мое имя. Я приклеил на лицо улыбку, прикрыв ею отвисшую челюсть. – Джейсон говорит, что этот парень действительно умеет танцевать, – обратился Итан к остальным, сидящим за столом.

– Тогда будем надеяться, что он может и петь, – сказала женщина, перевернув снимок, чтобы посмотреть на мое резюме. Я чуть поморщился, надеясь, что меня не сразу дисквалифицируют за то, что у меня были только школьные достижения, ничего профессионального. Каждый же должен с чего-то начинать, верно? – Хорхе, что ты приготовил для нас сегодня?

– «Все, что мне нужно, – это девушка» из «Джипси», – сказал я. Смешно. Мне никогда не была нужна девушка, но эта песня была как раз в моем диапазоне. Я подошел к пианисту и протянул ему свои ноты. Он развернул их. Я принес всю песню, хотя знал, что смогу исполнить только шестнадцать строчек. Может быть, я выдавал желаемое за действительное?

– Темп? – спросил он.

Я напел первый такт, постукивая ногой в нужном ритме. Он кивнул и вернулся к нотам.

– Мы готовы, если ты готов, Хорхе, – сказал Итан.

Дышать. Не забывай дышать, Хорхе. Дыхание – это очень важно. Остались только я, пианино и эта комната.

И группа оценивающих, неулыбчивых людей, которые решают мою судьбу, но знаете… Никакого напряжения.

Пианист заиграл немного быстрее, чем я надеялся, но, вероятно, это была моя вина. Нервы, должно быть, заставили меня стучать слишком стремительно. И вот, когда вступление закончилось, я сделал глубокий вдох и запел.

Голос у меня хороший. Очень хороший. Все проходило легко, звук заполнял черный ящик. Я искал на их лицах признаки того, что, как мне казалось, я провалился, но это было все равно, что смотреть на кирпичную стену. Всего за несколько ударов сердца все было кончено.

Шестнадцать строк – это ничто. Я не мог поверить, что так долго ждал возможности спеть меньше минуты – в надежде произвести достаточно сильное впечатление, чтобы они захотели увидеть меня снова. И было так много желающих, готовых сделать то же самое.

Что ж, этот бизнес представлял собой нечто иное, и требовалось быть достаточно кротким, чтобы желать стать его частью.

– Отлично, спасибо. – Они не то чтобы улыбались, но и не хмурились.

– Мы определенно хотим увидеть, как ты танцуешь, – заметил Итан, и я выдохнул с такой силой, с таким облегчением, что удивился, как это не сбило пианиста с ног. – У тебя найдется время для прослушивания завтра в шесть вечера?

– Конечно! – Хоть в шесть вечера, хоть в шесть утра, в четыре утра, да в любое время! Итан Фокс хотел, чтобы я продемонстрировал ему хореографию! Я готов станцевать на решетке над метро, если ему это нужно! На тротуаре в день вывоза мусора! Я бы станцевал даже на Лонг-Айленде!

Это было возможным. Это и правда могло произойти.

Нет, это случилось.

Я забрал ноты и поблагодарил всех, мое сердце порхало. Теперь от меня требовалось станцевать.

И никто не танцевал так, как я.

Глава одиннадцатая
Пеппер

Сценарий «Давайте предложим нечто о чем будут говорить». Эпизод 85.

ХЛОЯ: Добро пожаловать в «Давайте предложим нечто такое, о чем будут говорить», ваш источник того, что вам нужно знать обо всех тех, о ком необходимо быть в курсе, здесь, в единственном городе, о котором стоит знать. Я ваша ведуща я, Хлоя ван Сант, и сегодня у нас здесь невероятный гость. Но сначала – о наших спонсорах.

Используйте промокод, чтобы получить набор всего за 29 долларов 99 центов. Каждый месяц мы отправляем вам удивительный набор специально отобранных продуктов, лучших в мире здоровья и красоты. В каждом наборе собраны предметы на общую сумму свыше двухсот долларов, которые продаются всего за 39 долларов 99 центов. Но вы, мои дорогие фанаты, можете получить свой первый набор за 29 долларов 99 центов! В этом месяце мне очень нравятся уютные кашемировые носочки для отдыха, облепиховый спрей для лица и совершенно потрясающая свеча с ароматом душистых томатных листьев, которая перенесет вас в поля Тосканы или в сад вашей бабушки, или еще куда-нибудь. Попробуйте вкус роскошной жизни с Wow Well Whee[42]42
  Что-то вроде «Ух ты! Вот это нифига себе!» (англ.)


[Закрыть]!

И возвращаясь к главному событию. Я очень рада приветствовать нашу гостью, она здесь впервые! Вы знаете ее, вы любите ее, вы не можете насытиться ею. Единственная и неповторимая, Пеппер Смит!

ПЕППЕР: Привет, Хлоя. Спасибо за приглашение.

ХЛОЯ: О, боже, акцент! Не могу просто. Такая милота!

ПЕППЕР: Это у тебя очаровательный акцент.

ХЛОЯ: Стоп. Ребятки, можете в это поверить? Пеппер, нам повезло, что ты вернулась обратно в Нью-Йорк.

ПЕППЕР: Я люблю Нью-Йорк. Энергия, люди, постоянно что-то происходит…

ХЛОЯ: Я улавливаю чуть заметный оттенок наших заокеанских соседей?

ПЕППЕР: Вовсе нет, Хлоя. Лондон – совсем другой город. Это яблочный пирог и шоколадные апельсины.

ХЛОЯ: Мило. Так имеет ли какое-то отношение твой отъезд из родной страны к некоторому роману, достойному обморока?

ПЕППЕР: Ах, Хлоя, не стоит верить всему, что читаешь в таблоидах. Я никогда не являлась сторонницей тех, кто живет прошлым. Меня гораздо больше интересует, что будет дальше.

ХЛОЯ: Я тебя услышала. И я думаю, что нам всем очень интересно, что будет дальше. Какие планы здесь, в Нью-Йорке?

ПЕППЕР: Осень в Нью-Йорке восхитительна, не правда ли? Я так рада оказаться здесь во время Недели моды, в одно из моих любимых времен года.

ХЛОЯ: Ничего удивительного. Дорогие мои, хотела бы я, чтобы вы видели этот комбинезон – просторные штанины, глубокий V-образный вырез, солнечный желтый оттенок. За такое и умереть не жалко. Я обязательно опубликую фотку в нашем Instagram – подписывайтесь на @ PodAbout. Итак, Пеппер, есть какое-то мероприятие, которое тебя особенно интересует?

ПЕППЕР: На самом деле меня больше всего волнует все то, что не входит в официальную часть Недели моды.

ХЛОЯ: Ну конечно! Доверьтесь Пеппер Смит, у нее есть сенсационная новость!

ПЕППЕР: В этом году Рекс Лондон принимает гостей…

ХЛОЯ: Рекс Лондон?! О боже, я его просто обожаю. Живу ради его шоу.

ПЕППЕР: Да, Рекс – замечательный человек и отличный друг. И я ужасно рада поделиться этой новостью.

ХЛОЯ: Это эксклюзивная новость для нашего шоу?

ПЕППЕР: Э-э, я не пресс-секретарь Рекса Лондона, поэтому не могу сказать точно. Но в этом году Рекс Лондон устраивает показ мод в «Лейси»…

ХЛОЯ: Показ мод? В универмаге? Что еще он придумает?

ПЕППЕР: Да, показ мод, на котором будут представлены молодые дизайнеры и те, кто только стремится войти в мир моды, чьи работы никогда раньше не выставлялись. Бывает так трудно найти действительно инновационные модели от известных брендов. В последнее время я обнаружила, что лучшие мои прикиды – от модельеров, о которых никто никогда раньше не слышал.

ХЛОЯ: Там ты и нашла этот комбинезон? Нам нужны подробности, детка.

ПЕППЕР: Ах, нет, это подарок от моей дорогой подруги Клэр. Даже такой старый, устоявшийся дизайнерский дом, как Givenchy, иногда может иметь несколько трюков в рукаве.

ХЛОЯ: Пеппер, у тебя такой стиль… Я имею в виду, серьезно, твой Instagram?.. Я под впечатлением! Ты когда-нибудь думала о дизайне?

ПЕППЕР: Боже мой, нет. Я предпочитаю оказывать поддержку реально одаренным художникам. Возможно, именно этого я и хотела, когда ехала сюда, в Нью-Йорк – создать пространство, где другие могут, ну, творить.

ХЛОЯ: Ребята! Впервые вы услышали это здесь, на нашем шоу. Пеппер Смит, покровительница искусств, здесь, чтобы помочь ньюйоркцам стать высокохудожественными! А мы возвращаемся к Пеппер. У нас есть еще несколько вопросов о том, что сейчас происходит в ее личной жизни, но сначала еще одно объявление от Wow Well Whee! Я уже рассказывала вам, дорогие мои, о свече с ароматом томатных листьев? Она меняет жизнь!

Глава двенадцатая
Джози

– Ты всех девушек водишь на стоянку грузовиков? – спросила я Буна.

– Только действительно особенных, – подмигнул он.

Я открыла гигантское меню с заламинированными липкими страницами. Липкими почти до такой же степени, как и пол. Я приподняла пятки и услышала чпокающий звук, когда ноги отлепились от черно-белой плитки. Мимо нас прошла усталая официантка с кофейниками в обеих руках и множеством ручек, воткнутых в волосы. На минуту звон столового серебра и аромат кофе в воздухе почти вернули меня в закусочную Pop’s.

Я не скучала по Ривердэйлу, совсем, но мои мысли постоянно возвращались в Pop’s. Может быть, мне не хватало общения с друзьями. Сидя напротив Буна, я осознала, что не могу вспомнить, когда в последний раз разговаривала с кем-то, кроме папы или Пола. С кем-то, кто не был связан с нашими рабочими буднями: то есть не обсуждала с работником сцены, как лучше расположить микрофон. Не то чтобы мои разговоры с папой касались чего-то большего, нежели вопросов логистики.

Возможно, именно поэтому я позволила ковбою-сексисту отвезти меня на стоянку грузовиков. Я изголодалась по разговорам. Я опустила меню, глядя на парня напротив. Он изучал свое меню с выражением сосредоточенности, слишком интенсивным для картофельных оладий и пирожков: читая, даже прикусил зубами нижнюю губу.

– Итак, Бун Уайант, – окликнула я, – ты действительно из Нэшвилла, или ты из Нэшвилла, как Тейлор Свифт?

Он ухмыльнулся, смеясь над моей незамысловатой шуткой.

– Родился и вырос в штате добровольцев[43]43
  Официальное прозвище штата Теннесси, возникшее во время войны с Мексикой в 1847 году.


[Закрыть]. Никогда не слышала про место под названием «Бессердечное кафе»?

– Не скажу, что слышала.

– Ой, ты меня убиваешь. – Он положил руки на сердце, как будто я пырнула его своим не очень чистым ножом для масла.

– Прости. – Я пожала плечами. – Это что, ресторан? Или музыкальное заведение? Кантри-музыка – не совсем мое.

– Дело не только в музыке кантри, детка. Речь идет о вещах куда важнее. – Он опустил меню и с заговорщическим видом наклонился ко мне. – Все дело в бисквитах.

Я невольно рассмеялась.

– Никто не считает печенье настолько важным.

– Вот почему я знаю, что ты не из Теннесси. – Он погрозил мне пальцем. – У нас очень строгая политика принудительного изгнания для всех ненавистников печенек.

– Я не хейтер бисквитов! – запротестовала я. – Просто сомневаюсь, что существует что-то важнее музыки.

– Ну что тебе сказать? – произнес он. – Уверен, любой, кто слышал, как ты поешь, с тобой бы согласился.

Мы встретились взглядами, и я обнаружила, что мои щеки горят под его пристальным взором. Он смотрел на меня так, словно знал меня, что было невозможно. Мы не пробыли за этим столом и времени, достаточного, чтобы получить стаканы воды.

– Итак. «Бессердечное кафе»? – подсказала я, смущенная напряженным моментом между нами.

– Ладно, ладно. – Он откинулся на спинку кресла, напряжение спало. – Моя прабабушка открыла это заведение в 30-х годах. Это прямо у шоссе в Нэшвилле, по дороге в центр. Это ресторан с жареными цыплятами, пятнадцатью различными видами пирогов и лучшими бисквитами, которые ты когда-либо пробовала. Каждую пятницу и субботу вечером звучит живая музыка в стиле кантри. Кое-кто из числа самых громких имен страны играл там. Джонни Кэш. Долли Партон. Лоретта Линн. Люк Брайан и Кейси Масгрейвз[44]44
  Исполнители музыки в стиле кантри.


[Закрыть] выступали этим летом.

– И дай угадаю, малыш Бун Уайант начал петь на коленях у прабабушки? – спросила я.

– По большей части, да. – Потрясающая улыбка парня действовала на меня так, что внутри все сжималось, а ноги слабели в коленях настолько, что я боялась себе в этом признаться. – Когда прабабушка умерла, бизнес взвалила на свои плечи моя бабушка, а когда она ушла на пенсию пару лет назад, то передала эстафету моим родителям. Я провел в этом ресторане всю свою жизнь. Делал домашнее задание перед корзинкой печенья. Учился играть на гитаре. Пел в ресторане до того, как там появились настоящие звезды.

– А теперь ты на пути к тому, чтобы самому стать настоящей звездой.

– Что-то в этом роде, – откликнулся он. – Я немного играю на джазовой гитаре, но в основном пишу и пою песни в стиле кантри. Надеюсь стать следующим Сэмом Хантом. Хотя сейчас мне так не кажется. Странахэн – самый большой концерт, который я запланировал с огромным отрывом от всех остальных. У меня даже возникли проблемы с заполнением остальной части моего турне – многовато тихих вечеров, на мой вкус. – Он покачал головой, словно пытаясь встряхнуться, а затем сменил тему, продолжая обаятельно улыбаться. – А что насчет тебя, Джози Маккой? Ты собираешься вечно путешествовать по миру, распевая джаз со своим стариком?

– Вряд ли. – Мы с папой проводили время лучше, чем я ожидала, но это не для меня. Не хочу быть ничьим дублером. – Я собираюсь стать сольным артистом. Очередной Дайаной Росс.

– Ясно, – кивнул он. – Вы давно в дороге? Тебе нравится?

– Иногда. – Я отложила меню, тщательно подбирая слова. – Я поняла, что ты первый человек, с которым я по-настоящему разговариваю с тех пор, как мы уехали. Я не скучаю по своему родному городу – это довольно проблемное местечко, но скучаю…

– По причастности, – подсказал Бун. – Когда есть место, куда можно вернуться домой. – Я кивнула вместе с ним. Именно так оно и было. – Трудно находиться в дороге. Легко почувствовать, словно ты словно ни к чему не привязан. Хотя об этом тоже есть что сказать. Это чувство свободы.

– Наверное. – Я огляделась. Наша официантка когда-нибудь подойдет? – Я определенно представляю, как где-то поселюсь, но это должен быть действительно особенный город. Где-нибудь, где я могла бы стать звездой.

– Нэшвилл, – машинально ответил он. – Ты должна приехать в Нэшвилл. Это лучший город в мире, чтобы начать карьеру. Там зародилось так много легенд.

– Сколько ты знаешь темнокожих вокалисток, которые приехали из Нэшвилла? – скептически спросила я.

Прежде чем он успел признать, что кантри-сцена белее зимы на Северном полюсе, зазвонил мой телефон. Я взглянула на экран, и мое сердце упало. Папа.

Вздохнув, я подняла трубку и осторожно ответила:

– Привет, пап.

– Джози. – Он был взбешен. Я вздрогнула от тона его голоса. – Где конкретно ты находишься?

Пришло время встретиться лицом к лицу с музыкой – но не с хорошей.