Текст книги "Прикоснись ко мне нежно (сборник)"

Глава четвертая

Он вбежал в комнату Эбби, распахнув дверь с такой яростью, что она ударилась о стену. Эдриан с грохотом захлопнул дверь. Одетая лишь в сорочку Эбби стояла в центре комнаты, держа в руках свое платье, и смотрела на Эдриана, поджав губы. Он навис над ней.

– Почему ты мне не сказала?

Он не кричал, но стены, казалось, вздрогнули.

Прижимая платье к груди, Эбби попятилась, испуганно глядя на приближавшегося Эдриана.

– Не сказала ч-что?

После секундного замешательства она поняла, что он имеет в виду. Но он ведь не мог знать об этом, по крайней мере, не мог знать об этом наверняка. Она заставила себя замереть на месте и вздернула подбородок.

Эдриан не останавливался до тех пор, пока не подошел совсем близко, буквально нос к носу, глядя ей прямо в глаза. Даже когда его руки не касались ее, Эбби чувствовала их силу.

– В тот день, когда бушевала метель, – в первую ночь, которую я провел в Маллард-Коттедже, – ты спала со мной. Я занимался с тобой любовью.

Эдриан помолчал, внимательно глядя ей в глаза и сжав губы.

– И, насколько я помню, ты была совсем не против.

По спине Эбби пробежали мурашки.

– Ты все путаешь. Я спала с тобой, потому что ты замерз и мы не могли согреть тебя по-другому. Что же до остального… – Она подняла подбородок еще выше. – Не знаю, что ты имеешь в виду. Тебе, наверное, приснилось.

Она хотела отвернуться, но не осмелилась сделать этого, снова угодив в ловушку его глаз. Эдриан обдумывал ее слова всего мгновение, а затем покачал головой.

– Попробуй еще раз.

Он положил руку на талию Эбби. Сквозь тонкую ткань сорочки она едва не обжигала девушку.

– П-попробовать что? – Во рту у Эбби пересохло.

– Убедить меня в том, что я не прав. – Он посмотрел на платье, которое она удерживала перед собой как щит. Одно движение – и оно упало на пол. – Я помню, как на следующее утро думал: «Я не знаю этой женщины. Она слишком страстная, слишком непосредственная, а ее лоно очень узкое».

Эбби судорожно вдохнула и попыталась отстраниться, но Эдриан лишь подошел еще ближе, так, что ее сорочка касалась его рубашки и терлась о ее кожу, внезапно ставшую столь чувствительной.

– Я был прав, – продолжил Эдриан. – Потому что в первый раз ты была не такой… – он опустил взгляд на ее грудь, а затем ниже, чуть отклонившись назад, – …страстной. Я все помню. Из огромного числа женщин, которые у меня были, я помню только тебя. Шестнадцатилетнюю. Страстную, требовательную, непокорную. С длинными ногами, тонкими пальцами, небольшой грудью… Удивительно, что я не сразу узнал тебя в темноте.

Снова поймав ее своим янтарным взглядом, он продолжал наступать, вынуждая Эбби пятиться. Уголки его губ слегка изогнулись.

Эбби попыталась остановиться, но Эдриан заставил ее сделать еще один шаг назад и прижал к краю кровати.

– Эдриан… – Эбби хотела, чтобы ее голос прозвучал твердо, но это было больше похоже на мольбу.

Он склонился над ней. Она попыталась сдержать дрожь, когда его губы коснулись мочки ее уха и скользнули ниже.

– Страстная, милая, непосредственная – и дурманящая…

Эбби чувствовала его дыхание на своей коже, чувствовала, как он вдыхает ее запах.

– Никто, кроме тебя, Эбби. Никто, кроме тебя.

Девушка закрыла глаза, ощущая, как ее разум заволакивает туманом, и пытаясь противиться этому. Она не могла снова принадлежать Эдриану. Касаясь губами ее кожи и обнимая за спину одной рукой, Эдриан слегка пошатнулся и ухватился другой рукой за столбик кровати. Запрокинув голову, Эбби схватилась за его плечи, чувствуя под тонкой тканью рубашки стальные мышцы.

– Эдриан, это ошибка.

Он перестал ее ласкать.

– Это никогда не было ошибкой – ни восемь лет назад, ни в ту ночь, когда бушевала метель. Ни сейчас.

Эбби открыла глаза, заставляя себя встретиться с ним взглядом. Желание, которое она увидела в глазах Эдриана, потрясло ее. Неужели он всегда желал ее так сильно?

– Я знаю, той ночью со мной была ты.

Казалось, что с каждым вздохом его взгляд, его лицо становятся более решительными. Губы Эдриана изгибались, и Эбби знала, что это не просто улыбка.

– Это было ошибкой, – выдохнула она. – Я не думала… не ожидала…

– Что я займусь с тобой любовью? – Эдриан приподнял бровь.

– Да! Я просто хотела согреть тебя!

– И это тебе определенно удалось. – Его улыбка стала шире. – Но одного я не могу понять…

Эбби готова была отдать все на свете, чтобы он сейчас ушел прочь вместе со своими вопросами. Но она знала, что Эдриан не сделает этого.

– Чего?

– Если ты не хотела заниматься со мной любовью, то почему не остановила меня?

Ей следовало потребовать, чтобы он ушел.

– Потому что я спала и не проснулась, пока… Ты задрал мою ночную рубашку, и тогда я уже не могла рассуждать здраво! – Эбби инстинктивно прикрыла грудь руками. – Ты очень хорош в постели, и тебе известно, что я… не могу думать… при этом.

Эдриан покачал головой.

– Ну уж нет. Это моя реплика. Я отлично помню тот случай на болотах. У руля тогда была ты. Я и думать не смел ни о чем, кроме того, чтобы коснуться твоего тела, и опомниться не успел, как был уже внутри тебя! Что же до ночи, когда бушевала метель… – Он замолчал, перебирая воспоминания и ища слова, чтобы описать ее смелость – как двигались ему навстречу ее бедра, как она жаждала его, принимая в себя…

Видимо, Эбби прочла это в его глазах. Она застыла.

– Не важно. Это была ошибка! Я не хотела этого!

Эдриан смотрел ей в глаза.

– Ты многим мужчинам позволяла обладать тобой?

Эбби моргнула. Ответ на вопрос он прочел в ее широко распахнутых глазах, на ее изумленном лице. Затем взыграл ее темперамент.

– Никому! – Эбби выбросила руки вперед. – Никому, кроме тебя. Никого, кроме тебя, у меня не было! Доволен?

Эдриан ухмыльнулся, не в силах сдержаться.

Эбби больно ударила его в грудь.

– Я не попросила тебя остановиться в ту ночь, когда бушевала метель, потому что хотела тебя! Я так долго мечтала о тебе, и вдруг ты появился…

– Эбби, Эбби…

У нее перехватило дыхание, когда Эдриан, обняв, привлек ее к себе и прижал лбом к своей груди, гладя по спине.

– Все хорошо…

– Все не хорошо! Это все неправильно…

Эдриан вспомнил о том, как не так давно она ошибочно истолковала его слова.

– Нет причин так думать. Я дома и хочу остаться здесь. Мы с тобой поженимся…

– Нет!

Эбби так решительно подалась назад, что от резкого движения они оба упали на кровать. Женщина попыталась освободиться из рук Эдриана, однако он легко удерживал ее.

– Успокойся.

Но Эбби не успокоилась – она извивалась до тех пор, пока Эдриан не выпустил ее из объятий, позволив сесть, а затем ткнула пальцем ему в нос.

– Я не выйду за тебя, Эдриан Эндрю Хоусли, перестань думать об этом…

– Почему? – Эдриан озадаченно уставился на нее. – Я понимаю: ты решила, что я хочу сделать тебя своей любовницей, – хотя представить себе не могу, почему тебе пришло это в голову. Но я хочу жениться на тебе, Эбби. Я решил взять тебя в жены несколько дней назад – я ведь не знал, что ты еще не замужем, иначе подумал бы об этом раньше.

– Прекрати!

Гнев в голосе Эбби – обычно таком мягком – заставил его замолчать. Ее карие глаза пылали. Никогда раньше Эдриан не видел ее такой сердитой.

– Прекрати лгать! Мы оба знаем, что на самом деле ты не хочешь на мне жениться.

– Но я действительно хочу это сделать! – Эдриан стиснул зубы.

Эбби бросила на него испепеляющий взгляд.

– Ты не захотел жениться на мне семь лет назад. Почему ты передумал?

Эдриан уставился в ее исполненные боли глаза. Он был огорошен. Его разум отказывался ему служить. Эдриан чувствовал себя так, как будто с разбегу ударился головой о кирпичную стену. О боже! Грехи прошлого… Заставив себя не отводить взгляда, он попытался убедить Эбигейл:

– Эбби, это было семь лет назад.

Ему было всего двадцать два. Он был еще слишком юн. Не готов. Напуган. И последнее было справедливо до сих пор.

Эдриан сглотнул и добавил, стараясь, чтобы его голос не дрогнул:

– Я передумал, потому что поумнел.

Через год после того, как они переспали, его отец и отец Эбби задумали поженить их – ничего не зная о романе своих детей, они приняли это решение, просто отдавая дань своей многолетней дружбе. Эдриан был в ярости – встретив Эбби на болотах, он рассказал ей об этом, не скрывая негодования. Он не сказал, что не хочет на ней жениться, но это было и так понятно из его гневных бессвязных слов. Эбби ничего не знала об этом плане. Погладив Эдриана по руке, она сказала, что все уладит, и ушла. И она исполнила свое обещание. В своей обычной прямолинейной манере Эбби направилась прямо в кабинет отца и заявила, что никакая сила в мире не заставит ее выйти за Эдриана Эндрю Хоусли.

Сейчас Эдриан будто снова услышал эти слова.

Прежде чем он смог сказать еще что-нибудь, Эбби вскинула руки.

– Позволь мне задать тебе еще один вопрос. Что именнозаставило тебя одуматься?

Ее сарказм задел Эдриана за живое. Было ясно, что он мог спорить с ней и даже умолять ее всю ночь – и это ни к чему бы не привело. Прищурившись, Эдриан посмотрел на Эбби и сел. Его рубашка была уже наполовину расстегнута. Он освободил руки из рукавов и стянул ее через голову.

– Что ты делаешь?

Эдриан отбросил рубашку в сторону и потянулся к Эбби.

– Демонстрирую серьезность своих намерений.

Эбби посмотрела в его янтарные глаза, чувствуя, как ее снова охватывает желание. Она инстинктивно попыталась отстраниться, но Эдриан помешал ей – он схватил девушку за талию и уронил на кровать.

Эбби сопротивлялась. Это было глупо, она знала, что не сможет вырваться. Несмотря на это, она удвоила усилия, но Эдриан схватил ее за запястья и прижал руки к кровати, нависая сверху.

Он издал утробный рык. Его полузакрытые глаза сверкнули, и Эдриан наклонился, но не для того, чтобы поцеловать Эбигейл. Его губы слегка коснулись ее груди, отчего у нее сбилось дыхание.

– Ты хочешь меня, Эбби, мы оба это знаем. Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.

Она не стала спорить с тем, что хочет его, но все же он ошибался. У нее было семь лет на то, чтобы досконально изучить свои желания. Это чувство изжило себя. Колодец страсти в ее душе был пуст. Уйдут годы на то, чтобы он наполнился вновь.

– Нам нужно многое наверстать, – прошептал Эдриан, как будто услышав ее мысли. – Впереди у нас много лет.

Не дожидаясь ответа, он принялся ласкать ее сосок. Потеряв волю к сопротивлению, Эбби судорожно втянула воздух и закусила губу, сдерживая стон. Эдриан поиграл с ее соском языком, пока тонкая ткань сорочки не прилипла к нему, а затем обхватил его губами.

Когда Эбби смогла перевести дыхание, она слабо толкнула Эдриана в плечо.

– Эдриан… слезь с меня…

– Через секунду.

Сердце Эбби екнуло. Приподняв голову, она могла видеть лишь волосы Эдриана, пока он ласкал ее другую грудь. Зачем он дразнил ее?

– За это время я выучил сотни позиций, нужно только решить, какую из них показать тебе сегодня. Совсем не обязательно, чтобы я был сверху.

Его руки потянули ее сорочку вверх, обнажая груди. Когда руки Эдриана коснулись ее кожи, Эбби прекратила сопротивление, откинувшись на кровать. Закрыв глаза, она извивалась, омываемая волнами наслаждения.

Женщина обезумела от страсти. Как и Эдриан – ведь того, что происходит, не должно было быть. Эбби знала это, но сейчас ей было наплевать. Она не могла сдерживаться, не могла прекратить это. Она не владела собой, когда была с ним, ни эмоционально, ни физически, как будто ее душа и тело знали, что существуют лишь для единственной цели – любить Эдриана – и подавляли ее разум.

Восемь лет назад Эбби соблазнила его, настояв на том, чтобы именно Эдриан удовлетворил ее любопытство касательно плотских удовольствий. Лишь когда она сказала, что иначе найдет кого-нибудь другого, он согласился. В тот день девушка заключила его в объятия и, невзирая на возражения, принудила войти в нее. Эдриан был настолько потрясен, как будто она ударила его доской по голове.

Эбби не думала, что и на сей раз их близость вызовет у него такое же удивление.

В любом случае она была не в состоянии обращать на это внимание. Что это он сейчас делает?!

Эбби подавила крик, когда губы Эдриана, проследовав по ее телу вниз, приблизились к ее лону. Прежде чем она успела перевести дух, его язык коснулся ее там. Женщина вскрикнула, приподнимая бедра.

– Эдриан!

Он усмехнулся, устроившись между ее ног.

– Не будь такой нетерпеливой.

Едва почувствовав его дыхание, Эбби широко открыла глаза и попыталась вцепиться в него, но в этот самый момент Эдриан подхватил ее бедра, приподнимая еще выше.

– Я не…

Это было все, что Эбби успела сказать – больше ни одного осмысленного слова ей вымолвить не удалось. Эдриан целовал, лизал ее тело. Его язык проникал в нее. Она могла вынести его поцелуи, могла контролировать себя, когда Эдриан лизал ее, но едва его язык скользнул в ее лоно…

Эбби подумала, что умрет.

Она и представить себе не могла, что существует такое наслаждение. Волны удовольствия расходились по всему телу. Сердце билось все чаще, грозя вот-вот выскочить из груди. Чувствуя приближающийся пожар, Эбби попыталась отстраниться, но Эдриан не оставил ей ни единого шанса, ни единой возможности спастись, крепко удерживая за бедра и продолжая раздувать пламя, пока оно не охватило все ее существо.

Он позволил пламени пылать – Эбби вскрикивала, задыхалась, извивалась, – а затем осторожно довел ее до черты.

Она выкрикнула его имя, достигнув пика наслаждения, столь яркого, что оно было почти невыносимым. Женщина чувствовала, как меркнет ее сознание. Плывя в море наслаждения, Эбби заметила, что Эдриан уложил ее на постель.

Сознание вернулось к ней, и Эбби пришла в себя. Она больше не чувствовала веса Эдриана – он встал с кровати. Вышел ли он из комнаты? Сможет ли она спастись?

Но ее тело вовсе не желало спасения. Эбби лежала неподвижно, чувствуя разгоряченной кожей холод простыней, ее тело плавилось, окутанное жаром, но все еще жаждало продолжения. Она хотела Эдриана. Хотела чувствовать его внутри. Хотела, чтобы он заполнил ее. Постепенно Эбби поняла, что на ней больше нет сорочки, и испытала облегчение – значит, он не ушел.

В тот же миг Эдриан вернулся. Подняв веки, она увидела, как он переставил канделябр на столик у кровати. В свете свечей обнаженное тело Эдриана выглядело великолепно. Опустившись на Эбби сверху, он взглянул ей в лицо. Она ощутила тяжесть его орудия прямо у своего входа.

– Просто спокойно лежи, – прошептал Эдриан, увидев блеск ее глаз.

Затаив дыхание, Эбби позволила ему войти в нее. Эдриан не торопился, и Эбби чувствовала, как ее лоно расширяется, принимая его. Со стоном она подалась вперед, позволяя проникать все глубже.

Убрав локон с лица Эбби, он поцеловал ее в лоб.

– Все хорошо?

– Ммхх… – Она открыла глаза. На лице ее любовника отражались страсть и желание. Потянувшись вверх, Эбби приблизила к себе голову Эдриана и поцеловала его в губы. – Да… – выдохнула она.

Он позволил ей это сделать, а потом перехватил контроль над происходящим, напомнив девушке, насколько хорошо он умеет целоваться. На мгновение жар лобзания охватил ее полностью, все чувства обострились. Тело Эдриана вжимало ее в мягкую кровать, он двигался внутри нее, и, чувствуя его стальные мускулы, женщина казалась себе такой слабой, такой уязвимой по сравнению со своим мужчиной. Эдриан проник глубже, затем подался назад и начал медленно двигаться, словно проверяя, насколько далеко он может зайти, и не только физически. Он хотел определить предел ее сладострастия, чувственности, нежности, готовности покориться ему. Своими движениями он будто завоевывал ее.

Снова полностью заполнив ее лоно, Эдриан отодвинулся и вернулся, чуть быстрее, но все еще давая понять, что, наслаждаясь ее телом, он не видит смысла в спешке. Нервы Эбби звенели от напряжения. Начался танец.

Размеренный ритм постепенно ускорялся, когда страсть начала брать над ними верх. Эбби почти слышала музыку, в такт которой двигалось ее тело. Размеренные движения Эдриана внутри нее становились все более дикими, все более властными, оставаясь в то же время грациозными. И это было прекрасно. Прекрасно…

Это слово эхом отдавалось в ушах Эбби, пока ее тело подстраивалось под его движения, возносясь на волнах чувственного наслаждения. Наслаждения, которое Эдриан дарил ей. Наслаждения, которое они дарили друг другу.

Когда симфония страсти уже приближалась к крещендо, женщина поняла, как умело ею дирижировали. Эта мелодия была написана и исполнена для того, чтобы доставить ей удовольствие, для того, чтобы пленить ее. Эбби улыбнулась и с тихим вздохом отдалась этой безмолвной музыке наслаждения, которую слышала раньше лишь в своих снах. Отдалась мужчине, сжимавшему ее в объятиях.

Эдриан следил за ней. От него не укрылся миг, когда Эбби сдалась, не в силах противостоять ему, его умениям. Он ликовал, но постарался не показать этого, прикрыв глаза и сосредоточившись на своих ощущениях.

Эбби была подобна жидкому шелку в его руках – горячая, гладкая, нежная, лучащаяся энергией. Их руки и ноги переплетались, ее тело выгибалось под ним, лоно сжималось – мечта любовника. Но необузданность Эбби укрощала его порывы, удерживала его, заставляла растворяться в мгновении, когда они сливались в единое целое, он и она.

Они вместе достигали пика наслаждения. Не помня себя от страсти, они жадно, ненасытно проживали вместе каждый миг удовольствия. Им хотелось еще и еще. Эбби требовала от Эдриана больше, чем его бывшие любовницы, даже более опытные. Она была решительной, раскрепощенной, свободной.

И он в полной мере проявлял в эти мгновения свое мастерство, возвеличивал душу в страсти, вкушал ее искреннее желание. Эта женщина была воплощением его мечты и сулила многое – и, кроме нее, ему не был нужен никто. Они вместе воспарили в экстазе, когда их тела судорожно напряглись – и расслабились. Эдриан и Эбби слились воедино. Острое чувство восторга заполнило его душу. Он выдохнул ее имя, чувствуя, как сокращается ее лоно.

Постепенно они вновь спустились на землю, все еще сжимая друг друга в объятиях и не желая отпускать.

Эбби и Эдриан устроились поудобнее, но так и не отодвинулись друг от друга. Их губы вновь слились в поцелуе.

Свеча догорела, и их объяла тьма. Тихо подкрался сон, и любовники провалились в беспамятство, все еще обнимая друг друга. Их тела переплелись. Как и души.

Он вошел в нее на рассвете, когда поднимающееся солнце залило небо золотом. Они любили друг друга без слов, и каждый из них искал и находил счастье, которое они не могли найти ни с кем другим.

Сила этого чувства пугала.

Эбби пыталась сдержаться, пыталась отрицать это, чтобы ощущения не смели́ ее полностью.

Эдриан положил руку ей на живот, коснувшись носом ее уха.

– Перестань, милая. Будь моей.

И она подчинилась ему – и буря прошла сквозь нее, сквозь него, взяв их обоих, когда Эбби наконец признала истину.

Впрочем, это ничего не изменило.

Позже, когда они лежали в постели, понимая, что скоро им так или иначе придется встать, Эбби решила взять быка за рога.

– Я не выйду за тебя.

Она почувствовала косой взгляд Эдриана.

– Выйдешь.

– Нет. – Отбросив одеяло, Эбби села на кровати, подбирая рубашку.

Эдриан не стал спорить.

Новый день выдался ясным. Ближе к полудню дорогу в деревню расчистили достаточно хорошо, чтобы можно было проехать. Ни за завтраком, ни по дороге домой Эдриан ни словом не обмолвился как об их расхождениях в вопросах брака, так и о том, что произошло между ними ночью.

К тому времени, когда двуколка вернулась в конюшню, а Эсме, Агнесс и Болт убедились в том, что с ними все в порядке, Эбби то и дело бросала на Эдриана подозрительные взгляды. Тот притворялся, будто не замечает их.

Это лишь усиливало ее подозрения.

После обеда Эдриан проследовал за Эбби и Эсме в гостиную. Когда все расселись, он окинул взглядом каминную полку и посмотрел на Эсме.

– Тетушка Эсме. – Она настаивала, чтобы он называл ее именно так. – Хочу предложить вам и Эбби поехать со мной в Лондон через несколько дней.

Эсме улыбнулась, посмотрев на Эдриана поверх вязанья.

– Конечно, мой дорогой. Когда вы собираетесь отправляться в путь?

– Нет! – вскинулась Эбби, уставившись на тетю. – То есть… – Она бросила на Эдриана злобный взгляд. – Мы не можем просто собраться и поехать в Лондон только потому, что лорд Деа нас об этом попросил.

– Не можем? – нахмурилась Эсме. – Не вижу, почему бы нет, дорогая. Не то чтобы у нас здесь были какие-то неотложные дела… В общем-то, у нас здесь нет никаких дел.

– Но… Но… Подумай о благопристойности!

– В моем-то возрасте? – Эсме удивленно уставилась на племянницу.

– В моем!

– Но, дорогая, я ведь тоже буду там – я имею в виду, в доме лорда Деа. – Эсме улыбнулась Эдриану. – Полагаю, именно там мы будем гостить?

– Да. Хоусли-Хаус достаточно большой и полностью укомплектован прислугой.

Поджав губы, Эбби взглянула на лорда.

– И что ты задумал? – спросила она.

Эдриан улыбнулся, впервые за день.

– Я надеялся получить от тебя советы по поводу реконструкции Беллевера. Господь свидетель, ни одному мужчине такая задача не под силу.

– Святые угодники, разумеется! – воскликнула Эсме. – Только представить себе… Едва ли мужчина на это способен.

Эдриан кивнул, не сводя взгляда с Эбби.

– Конечно, я хочу, чтобы мой дом снова стал обитаемым, но пока мы не закончим реставрацию, он не будет отвечать моим требованиям.

– Значит, ты не станешь нанимать прислугу, прежде чем дом не будет отреставрирован? – уточнила Эбби.

– Именно.

Эдриан слегка улыбнулся. Эбби занервничала.

– До тех пор, пока я не буду полностью доволен и пока все не окажется на своем месте, как должно быть в Беллевере, я не вижу смысла возвращаться на болота.

Эбби прищурилась, глядя на него. В глубине души она нервничала. Эдриан слишком хорошо знал ее – он знал, что она не вынесет, если по ее вине он не вернется домой. Эбби понятия не имела о том, зачем ему понадобилось тащить ее в Лондон, и не видела, каким образом это может что-либо изменить.

– Понятно. – Эбби откинулась на спинку кресла и улыбнулась Эдриану. – И когда же мы отправляемся в путь?

«Как можно быстрее» – был ответ, вертевшийся у Эдриана на языке, и хотя он попытался не выдать своего нетерпения, Эбби почувствовала это. Она была начеку, все еще не понимая, зачем ему все это понадобилось.

Они прибыли в Хоусли-Хаус, расположенный на Керзон-стрит, поздним вечером, проведя в дороге три дня. Эбби уже бывала в столице, посещая Королевские ботанические сады Кью, но это был ее первый выход в высший свет. Протянув руку, Эдриан помог девушке спуститься с экипажа, и они последовали за Эсме к крыльцу его дома. Эбби отметила про себя, что в этом фешенебельном квартале довольно тихо и чисто.

Миновав внушительную входную дверь, Эбби поняла, что внутреннее убранство дома, почти аскетическое, ей тоже нравится – никакой позолоты и вычурности. Бросалась в глаза разве что ваза с цветами на столике у стены, но на фоне строгого декора подобная яркость смотрелась неплохо.

Эдриан увидел цветы и улыбнулся своей фирменной полуулыбкой.

– О, как удачно! Мама дома.

Дженет, виконтесса Деа, была очень рада их видеть. Она поприветствовала Эбби как собственную давно потерянную дочь.

– Дорогая моя, сколько времени прошло! – воскликнула виконтесса, выпуская гостью из своих благоухающих объятий. – Я слышала о твоих успехах и часто интересовалась, как ты там. – Она одарила Эдриана улыбкой, подставив щеку для поцелуя. – Гости в январе – дорогой мой, ты весьма предусмотрителен.

Эсме и Дженет знали друг друга давно, так что Эбби не удивилась, когда на следующее утро за завтраком у Эдриана было уже два союзника вместо одного.

– Мы с твоей тетушкой отправляемся в гости к старым друзьям, дорогая, поэтому позволь лорду Деа тебя развлечь.

Эбби мило улыбнулась, не рискуя взглянуть на того, кто был даже слишком рад ее развлечь. К ее удивлению, Эдриан повел ее на склад тканей, где они все утро рассматривали образцы, а затем в библиотеку, чтобы отложить книги, которые стоило отвезти в Беллевер.

«Помогать Эдриану обновлять Беллевер – довольно невинное развлечение», – решила Эбби. Как только речь заходила об этом, виконт думал только о деле. Она была в безопасности.

На следующий день он потащил Эбби выбирать ковры, а затем к столяру. Потом настала очередь обоев, краски и зеркал. День после этого выдался дождливым и угрюмым. Все утро они, сидя в библиотеке, спорили о цветовой гамме, а после ленча Эдриан нарисовал план первого этажа и они с Эбби размечали, где поставить те предметы мебели, на которых они сошлись во мнении.

Лучик солнца, пробившись сквозь тучи, скользнул по полу библиотеки и упал на блокнот, лежавший на коленях Эбби. Девушка пыталась изобразить, как в ее представлении должен выглядеть салон. В этот момент она поняла, насколько глубоко вовлечена в восстановление дома Эдриана.

Эбби бросила взгляд на виконта, сидевшего за своим столом в другом конце комнаты и отмечавшего что-то на плане. Его увлеченность домом не была притворством, и то, чем они занимались, не было очередной попыткой ее соблазнить. Девушка улыбнулась, глядя на то, как сосредоточен сейчас Эдриан, и опустила глаза на свой рисунок. Может, он и использовал необходимость ремонта Беллевера как предлог, чтобы привезти ее в Лондон, но вряд ли Эдриан мог представить себе, насколько ей нравилось это занятие и его увлеченность. Раньше Эбби никогда не замечала в виконте Деа такого упорства и целеустремленности.

Сейчас перед ней был совсем другой Эдриан, не тот юноша, которого она знала. В дни его буйной молодости это был повеса, игрок и развратник, чьи похождения быстро становились достоянием общественности. Теперь же он демонстрировал качества, присущие джентльмену: он был верным сыном, заботливым хозяином, человеком, который ценит свой дом. За все это время Эбби не видела Эдриана даже под хмельком, не считая ночи, когда бушевала метель, но тогда в этом была скорее ее вина.

После обеда виконт не шел кутить или играть в карты, как сделали бы многие люди его положения, а направлялся в библиотеку. Как-то раз последовав за ним, Эбби увидела, что он читает, – книги, которые хотела бы прочесть и она.

По словам Агнесс, чтение вошло у Эдриана в привычку – он вовсе не пытался таким образом произвести впечатление на Эбби.

Эбигейл снова посмотрела на виконта, глядя, как солнце играет в его каштановых волосах, и вернулась к своему рисунку.

На следующее утро распогодилось. Эдриан предложил отвезти Эбби в Кью, где она могла бы встретиться с управляющими. Та с готовностью согласилась. Но пока они ехали к садам в его новом экипаже, она невольно задумалась, не будет ли Эдриану там скучно.

Однако ему вовсе не было скучно. Более того, Эдриан не околачивался возле нее, как поступил бы любой другой из ее знакомых джентльменов, вызывая лишь раздражение. Вместо этого виконт предоставил ей самой разговаривать с управляющими и двумя знакомыми художниками. Когда настала пора уходить, Эбби обнаружила Эдриана осматривающим оранжерею с кактусами.

К собственному удивлению, девушка поняла, что ей нравится в столице.

Поскольку на дворе был январь, представители высшего общества находились в основном в своих зимних резиденциях, где вынуждены были оставаться еще в течение нескольких недель, так что в городе не было ни модниц, ни почтенных вдов с жадными глазами. Балы и светские рауты случались крайне редко, и те леди и джентльмены, которые остались в городе, предпочитали проводить время в менее суетливой обстановке – куда легче жить так, как тебе хочется, когда на тебя не направлены взгляды общественности.

Подобное положение вещей вполне устраивало Эбби – она просила Эдриана возить ее по городу, останавливаясь то тут, то там, чтобы она могла сделать набросок. Дома Эбигейл редко выпадал шанс порисовать, и она не хотела упускать такую возможность.

Однажды утром, когда Эбби рисовала здание Конной Гвардии, она поняла, что Эдриан, сидящий рядом с ней, замер. Обернувшись, женщина увидела, что он держит в руках один из ее альбомов с набросками, с непроницаемым лицом глядя на одну из страниц.

Повернув голову и посмотрев ей в глаза, он тихо спросил:

– Можно я возьму вот это?

Эбби озадаченно склонилась к нему, чтобы посмотреть, о каком рисунке он говорит.

Это было изображение Беллевера – перед поездкой в Лондон она сделала несколько набросков старого дома с разных ракурсов, чтобы набить руку перед тем, как рисовать столичные здания. Эбби рисовала по памяти, и Беллевер был запечатлен таким, каким она его представляла, а не таким, каким он был на самом деле.

«Да, конечно», – собиралась ответить она, но все же перед этим критически оглядела набросок.

– Если хочешь.

– Подпиши. – Эдриан протянул ей альбом.

Эбби исполнила его просьбу, положив альбом поверх книги, которую использовала как подставку, затем, закрыв альбом, протянула его Эдриану.

– Не открывай, пока мы не вернемся домой. Я сама вырежу этот рисунок.

Вернувшись в Хоусли-Хаус, они встретили Дженет и Эсме. Женщин переполняли эмоции.

– Мы все приглашены сегодня вечером на обед к Кумб-Мартинам, – сообщила Дженет.

– Ой! – испуганно выдохнула Эбби. Несмотря на то что она привезла в Лондон свои лучшие наряды, сейчас, поглядев на туалеты столичных дам, она вовсе не была уверена в том, что ее платья достаточно хороши для приемов. – Не думаю, что…

– Эдриан, ты должен отвезти нас к мадам Фоллио – Эсме хочет познакомиться с законодателями современной моды. – Дженет перевела взгляд на Эбби. – Ты тоже должна поехать, моя дорогая. Нельзя, находясь в столице, не побывать на Брутон-стрит.

Эбби не смогла ответить на приглашение виконтессы отказом – и в итоге после долгой примерки ей подарили один повседневный наряд, два вечерних платья и очень откровенное бальное платье из аквамаринового шелка с газовой накидкой. От ее взгляда не укрылось, что после каждой примерки Дженет взглядом спрашивала одобрения у сына.

Любые попытки Эбигейл протестовать Дженет с улыбкой отметала.

– Дорогая, ты мне как дочь, и прошло уже столько лет с тех пор, как я имела удовольствие покупать такие платья. Уважь старушку.

И что тут было возразить? Эбби приняла подарки, хотя ее взгляд, брошенный на Эдриана, говорил о скором возмездии. К сожалению, на вечернем приеме ей пришлось надеть один из новых нарядов, следить за манерами, держать Эдриана под руку и полагаться на его поддержку. К счастью, он был, как всегда, обаятелен и элегантен, и, отходя вечером ко сну, Эбби не могла не признать, что провела время весьма приятно. Так что возмездие можно было и отложить.

На следующий день они закончили выбор тканей и заказали белье, а днем позже побывали в магазине, специализирующемся на столовом серебре и хрустале. Эбби чувствовала себя обманщицей, когда сам владелец магазина, узнав титул Эдриана, предоставил себя в их полное распоряжение, демонстрируя лучшие образцы.