Текст книги "Рассвет"

Но этот ребенок, наш с Эдвардом, совсем другое дело.

Он нужен мне как воздух. Это не выбор, это необходимость.

Наверное, у меня никудышное воображение. Я и представить не могла, как мне понравится замужем, пока не вышла замуж на самом деле. Так и с ребенком. Не могла представить, что захочу детей, пока не оказалась перед фактом…

Я накрыла живот ладонью, надеясь почувствовать еще толчок, и по щекам заструились слезы.

– Белла?

Голос меня насторожил. Слишком холодный, слишком осмотрительный. И глаза такие же – пустые, жесткие.

И тут он заметил, что я плачу.

– Белла! – Эдвард стрелой пронесся через кухню и прижал ладони к моему лицу. – Где болит?

– Нет, нет…

Он притянул меня к себе.

– Не бойся. Через шестнадцать часов мы будем дома. Все образуется. Карлайл подготовит что нужно. Мы примем меры, все будет хорошо, все будет в порядке…

– Меры? Ты о чем?

Он отстранился и посмотрел мне в глаза.

– Эту штуку нужно извлечь, пока она не повредила тебе что-нибудь. Не пугайся. Я не дам ей тебя мучить.

– Штуку? – задохнулась я.

Эдвард бросил быстрый взгляд на входную дверь.

– Вот черт! Совсем забыл, что Густаво должен приехать. Сейчас, отправлю его и тут же вернусь. – Он вылетел из кухни.

Я вцепилась в кухонный стол, чтобы не упасть. Ноги подкашивались.

Эдвард назвал моего маленького непоседу «эта штука»! И Карлайл собирается его «извлечь»…

– Нет! – прошептала я.

Я все не так поняла. Малыш Эдварда не волнует. Он хочет его обидеть. Радужная картинка вдруг померкла и окрасилась в мрачные тона. Мой прекрасный младенец надрывается от плача, а я со своими слабыми руками не способна его защитить…

Что мне делать? Сумею ли я их переубедить? А если нет? Вот почему Элис так странно молчала в трубке? Она это увидела? Как Эдвард с Карлайлом убивают бледного красавца-малыша, не дав ему даже появиться на свет?

– Нет! – крепнущим голосом прошептала я. Не бывать этому. Не допущу!

У входа Эдвард снова заговорил по-португальски. Опять ругается. Голоса приближались, Эдвард заворчал от досады. Ему ответил другой голос, тихий и робкий. Женский.

Эдвард вошел в кухню и, не сбавляя шага, двинулся ко мне. Вытерев мои слезы, он, почти не разжимая плотно сомкнутых губ, прошептал на ухо:

– Она приготовила нам еду, непременно хочет ее тут оставить. – В другом состоянии, не таком напряженном и клокочущем, Эдвард закатил бы глаза. – Это просто предлог, на самом деле она пришла проверить, жива ты или я тебя убил. – К концу фразы голос стал совсем ледяным.

Каури с накрытым крышкой блюдом в руках опасливо просунулась на кухню. Если бы я знала португальский или хоть испанский получше… Я бы от души поблагодарила эту маленькую женщину, которая из беспокойства за меня не побоялась рассердить вампира.

Ее взгляд перебегал от Эдварда ко мне, наверняка подмечая и мою бледность, и заплаканные глаза. Пробормотав что-то непонятное, она опустила блюдо на стол.

Эдвард довольно грубо рявкнул в ответ. Не помню, чтобы он позволял себе такое поведение. Женщина развернулась, колыхнув длинной юбкой, и мне в лицо повеяло запахом еды. Рыба с луком. Подавившись, я кинулась к раковине. Сквозь шум в ушах я чувствовала прохладную руку Эдварда на лбу и слышала его успокаивающий шепот. На секунду ладонь убралась, хлопнула дверца холодильника – и запах, к счастью, улетучился. Взмокшему лбу и щекам стало чуть легче от освежающих прикосновений. Скоро все кончилось.

Я прополоскала рот водой из-под крана, Эдвард в это время поглаживал мой висок.

В животе вопросительно толкнулись.

– Все хорошо. Все в порядке, – мысленно ответила я.

Эдвард развернул меня и прижал к себе. Я положила ему голову на плечо. Ладони машинально сложились на животе.

И тут раздалось испуганное «а-ах!». Я подняла взгляд.

Маленькая женщина застыла в дверях, вытянув руки, готовая броситься на помощь. Расширенные от ужаса глаза смотрят в одну точку – на мой прикрытый ладонями живот, рот распахнулся в немом крике.

В этот момент Эдвард тоже ахнул и, развернувшись к уборщице, сдвинул меня назад, прикрывая собой. Рукой он придерживал меня за талию, как будто боялся, что я рванусь вперед.

А Каури вдруг начала на него кричать – громко и зло. Непонятные слова летели в Эдварда как кинжалы. Уборщица наступала на Эдварда, грозя ему крошечным кулачком, но, несмотря на всю ярость, заметно было, как ей страшно.

Эдвард дернулся к ней, и я ухватила его за руку, испугавшись за женщину. Оборвав гневную тираду, Эдвард заговорил совсем другим тоном – такого я не ожидала, учитывая, как резко он разговаривал, когда уборщица еще не начала на него кричать. Голос стал тихим, чуть ли не умоляющим. Даже тембр поменялся, стал более гортанным, не таким ритмичным. Кажется, это был уже не португальский.

Уборщица глянула на него с удивлением, а потом, сощурив глаза, выплюнула длинную вопросительную фразу на том же странном языке.

Эдвард кивнул с помрачневшим и вытянувшимся лицом. Каури отшатнулась и поспешно перекрестилась.

Он подался к ней, потом показал на меня и погладил по щеке. Она в ответ замахала руками с обвиняющим видом, выпалив что-то обидное. Дождавшись, пока она закончит, Эдвард снова принялся увещевать тихим настойчивым голосом.

Каури слушала с растущим сомнением в глазах. Время от времени ее взгляд падал на мое озадаченное лицо. Эдвард умолк, она тоже молчала, видимо, что-то взвешивая. Посмотрела на меня, на него и невольно подалась вперед.

Вопросительным жестом округлила руки перед животом, изображая что-то вроде большого шара. Я вздрогнула. Неужели в ее легендах о демоне-кровопийце и об этом тоже есть? И она догадывается, кто растет у меня в животе?

Каури сделала еще пару шагов навстречу Эдварду, на сей раз осознанно, и задала несколько отрывистых вопросов. Он сдержанно ответил. Потом спросил сам. Что-то короткое. После некоторого размышления Каури медленно покачала головой. Когда Эдвард заговорил снова, в его голосе было столько муки, что я удивленно вскинула взгляд. Лицо его исказилось от боли.

Каури, медленно переступая, подошла ко мне и накрыла мои скрещенные на животе руки своей маленькой ладошкой. А потом произнесла одно слово по-португальски.

– Морте, – выдохнула она. И ссутулившись, как будто разом состарилась, побрела из кухни.

На это моего испанского хватило.

Эдвард снова застыл, провожая Каури помертвевшим взглядом. Несколько секунд спустя снаружи донеслось и постепенно затихло вдали ворчание лодочного мотора.

Эдвард шевельнулся, только когда я направилась в ванную.

– Куда ты? – измученно прошептал он.

– Зубы почищу.

– Не обращай внимания на ее слова. Это всего лишь легенды, древние байки.

– Я все равно ничего не поняла. – Тут я немного покривила душой. Ну и что, что легенды? У меня кругом сплошные легенды! И все истинная правда.

– Я твою щетку уже упаковал. Сейчас достану.

Он поспешил в спальню.

– Когда мы едем? – крикнула я вслед.

– Как только соберешься.

Дожидаясь, пока я верну щетку, он в молчании ходил кругами по комнате. Я вручила ее сразу, выйдя из ванной.

– Пойду погружу вещи.

– Эдвард…

Он обернулся.

– Да?

Куда бы его услать, чтобы на пару секунд остаться одной?

– Можешь… прихватить какой-нибудь еды? Вдруг я опять проголодаюсь…

– Конечно. – Его взгляд потеплел. – Не волнуйся ни о чем. Пара часов, и Карлайл нас встретит. Скоро все будет позади.

Я молча кивнула, боясь, что голос меня выдаст.

Эдвард вышел из комнаты, ухватив по чемодану в каждую руку.

Метнувшись к столу, я схватила сотовый. Непривычная для Эдварда рассеянность – забыл, что Густаво должен приехать, телефон вот оставил… Сильный, должно быть, ступор, если Эдвард сам не свой.

Открыв телефон, я пробежала взглядом по списку номеров. Хорошо, что звук выключен, а то засечет еще. Где он сейчас, на яхте? Или уже обратно идет? Если я буду тихим-тихим шепотом и на кухне, услышит или нет?

Вот он, нужный номер. Первый раз в жизни набираю. Нажав кнопку вызова, я скрестила пальцы.

– Да? – прозвенели в ответ золотые колокольчики.

– Розали? – прошептала я. – Это Белла. Ты должна мне помочь. Пожалуйста!

Книга вторая
Джейкоб

…Хотя, по правде говоря, любовь и разум в наши дни плохо ладят…[2]2
  Перевод М. Лозинского.


[Закрыть]

Уильям Шекспир, «Сон в летнюю ночь», действие третье, явление 1.

Пролог

 
Жизнь – дерьмо, и все мы сдохнем.
Жаль, мне последнее не светит.
 

8. Скорей бы уже эта битва

– Слушай, Пол, у тебя что, своего дома нет?

Пол, развалившись на моем диване, смотрел по телику какой-то дурацкий бейсбольный матч. По моему телику, черт возьми!

Он улыбнулся, медленно – очень медленно – достал один «дорито» из пакета с кукурузными чипсами и целиком запихнул в рот.

– Мог бы и свои принести.

Хрум.

– Hea, – ответил Пол с набитым ртом. – Твоя сестренка велела не стесняться и брать, что угодно.

– А Рейчел здесь? – непринужденно спросил я. Только бы он не заподозрил, что я хочу ему врезать!

Увы, Пол тут же разгадал мои намерения. Он бросил пакет за спину и вжался в диван, вскинув кулаки к самому лицу, точно боксер. Чипсы с хрустом раскрошились.

– Я за Рейчел не прячусь, понял?

Я фыркнул.

– Ну-ну! А к кому ты первым делом побежишь плакаться?

Он рассмеялся и опустил руки.

– Да не буду я ныться девчонке! Если сможешь мне врезать, это останется между нами, лады? И наоборот.

Какое любезное приглашение! Я тоже обмяк, будто бы сдался.

– Ага.

Пол снова уставился в телевизор.

Я рванул к нему.

Нос приятно хрустнул под моим кулаком. Пол хотел меня схватить, но я увернулся и вырвал у него из-за спины пакет с раскрошенными чипсами.

– Ты мне нос сломал, дурень!

– Это останется между нами, да?

Я убрал чипсы на место, а когда снова обернулся к Полу, он вправлял себе нос, пока тот не застыл в смещенном положении. Кровь больше не шла и появилась на его губах и подбородке словно бы ниоткуда. Пол выругался, надавив на хрящик.

– Ну ты и гад, Джейкоб!.. Надо было перекантоваться у Ли.

– Готов спорить, она бы страшно обрадовалась, что ты решил осчастливить ее своим присутствием.

– Забудь, что я это сказал.

– Ага, могила.

Пол хмыкнул и уселся обратно на диван, вытирая оставшуюся кровь воротником футболки.

– А ты ничего, шустрый парень. – С этими словами он вернулся к просмотру суетливого матча.

Я малость постоял рядом и ушел в свою комнату. Может, Пола недавно похитили инопланетяне? Раньше он был готов драться в любую минуту. Его даже бить не надо было – хватало одного грубого слова. Что угодно могло вывести его из себя. А теперь, когда мне по-настоящему захотелось драться, рыча и сшибая вокруг деревья, он вдруг подобрел.

Жуть, опять запечатление, уже четвертый случай в стае! Когда это закончится? Разве импринтинг не редкость? Тошнит уже отлюбви с первого взгляда, черт бы ее побрал!

И вообще, почему именно моя сестра должна была запечатлиться на Пола?

Когда в конце лета Рейчел вернулась из штата Вашингтон – рано окончила университет, заучка, – больше всего я переживал, как бы она не пронюхала. Я не привык скрываться в собственном доме. Мне всегда было жаль Эмбри и Коллина, чьи родители не знали, что они – оборотни. Мама Эмбри наивно считала, что у ее сынка просто переходный возраст. Его уже не раз запирали за побеги из дома, но он, ясное дело, ничего не мог с собой поделать. Каждую ночь мама заглядывала в его комнату, и каждую ночь там никого не было. Она кричала, сын молчал, и так по кругу. Мы пытались поговорить с Сэмом, чтобы он сделал для Эмбри поблажку и позволил ему рассказать все матери, однако Эмбри заявил, что тайна превыше всего.

Вот и я пытался ее сохранить. Но через два дня после приезда Рейчел они с Полом случайно встретились на пляже и… Здравствуй, любовь! Конечно же, от второй половинки никаких секретов быть не может и так далее. Вся эта муть про запечатление.

Рейчел узнала тайну, и Пол рано или поздно должен был стать моим зятем. Билли тоже не прыгал от восторга по этому поводу, хотя держался куда спокойнее, чем я, разве что стал чаще сбегать к Клируотерам. Ума не приложу, какой в этом толк – Пола он не видел, зато глаза мозолила Ли.

Интересно, я умру, если пущу себе пулю в висок? Или придется мозги от стен оттирать?

Я рухнул на постель. Устал черт знает как – не спал с последнего дозора, – но сон не шел. В голове стоял дикий шум, мысли бились о черепушку, как рой взбесившихся пчел. То и дело они жалили. Нет, даже не пчелы, а шершни, ведь пчелы умирают после первого укуса. А меня жалили одни и те же.

Неопределенность сводила с ума. Прошло уже почти четыре недели – скоро все станет известно. Долгими ночами я представлял, как это произойдет. Например, позвонит Чарли и в слезах сообщит, что Белла с мужем разбились… в авиакатастрофе? Нет, ее сложно инсценировать. Впрочем, пиявкам ничего не стоит прибить полсотни свидетелей, верно? Или они полетят небольшим частным самолетом. Наверняка у них такой найдется.

А может, убийца вернется домой после неудачной попытки сделать Беллу одной из них. Или даже до этого не дойдет? Может, он просто раздавит ее, как пакет с чипсами? Ведь собственное удовольствие для него куда важнее, чем жизнь Беллы…

Эдвард расскажет, что произошла трагедия: на его жену напали хулиганы. Она подавилась за ужином. Разбилась в аварии, как моя мама. А что тут удивительного, такое часто случается.

Привезет ли он ее домой? Похоронит ли здесь – ради Чарли? Понятное дело, гроб не откроют. Гроб с моей мамой заколотили наглухо.

Мне оставалось только надеяться, что пиявка приедет, и я смогу до него добраться.

А может, никакой истории вообще не будет. Чарли позвонит моему папе и спросит, не слышал ли он чего про доктора Каллена – тот сегодня не пришел на работу. В доме пусто, телефоны не отвечают. О загадочном исчезновении сообщат в каких-нибудь второсортных новостях, заподозрят убийство…

Или большой белый дом сгорит дотла вместе с его обитателями. Конечно, понадобятся трупы – восемь тел подходящих размеров обгорят до неузнаваемости, так что личности нельзя будет установить даже по зубам.

В любом случае, работенка мне предстоит та еще. Вампиров сложно найти, когда они прячутся. С другой стороны, у меня впереди целая вечность. А когда в твоем распоряжении вечность, можно перебрать все соломинки в стоге, чтобы отыскать иголку.

Я был не прочь поворошить сено – хоть какое-то занятие. Невыносимо сознавать, что я упускаю свой шанс, даю кровопийцам возможность свалить, если таков их план.

Почему бы не взяться за дело сегодня же? Убьем всех, кого удастся найти.

Я хорошо знаю Эдварда: если прихлопнуть кого-нибудь из его шайки, он непременно вернется, чтобы отомстить. И тогда мы встретимся с ним лицом к лицу – я не позволю братьям напасть на него всей стаей. Только он и я. Победит сильнейший.

Впрочем, Сэм ни за что на это не согласится. «Мы не нарушим договор. Пусть его нарушат они». У нас ведь нет доказательств, что Каллены совершили преступление. Пока нет. Рано или поздно они его совершат: Белла должна либо превратиться в вампира, либо умереть. Так или иначе, не станет человека, а это повод начать войну.

Из соседней комнаты донеслось ослиное гиканье Пола. Наверное, переключился на какую-нибудь комедию, или реклама смешная. Какая разница! Его ржание действовало мне на нервы.

Так и подмывало еще разок сломать ему нос. Хотя на самом деле я хотел драться вовсе не с Полом.

Я прислушался к другим звукам, к ветру в ветвях. Человечьими ушами слышишь по-другому, в этом теле мне недоступны миллионы голосов.

Впрочем, я и сейчас не мог пожаловаться на слух. Я слышал, как за деревьями, на дороге, машины делали последний поворот перед тем, как откроется вид на острова, скалы и огромный синий океан. Ла-пушские копы любят стоять на этом повороте: туристы редко замечают знак ограничения скорости на другой стороне дороги.

Я слышал голоса возле сувенирной лавки на пляже. Когда дверь открывалась или закрывалась, звякал колокольчик. Мама Эмбри стояла за кассой и выбивала кому-то чек.

Я слышал волны, набегающие на каменистый берег. Визжали дети, не успевая скрыться от ледяной воды. Мамаши ругали их за промокшую одежду. И я слышал знакомый голос…

От внезапного взрыва ослиного хохота за стеной я чуть не упал с кровати.

– Убирайся из моего дома, – буркнул я. Зная, что Пол и не подумает убраться, я решил последовать собственному совету: распахнул окно и вылез на улицу, не желая лишний раз встречаться с Полом. Соблазн был слишком велик. Я снова его ударю, а Рейчел и так взбесится, когда увидит кровь на рубашке – выругает меня, толком не разобравшись. Конечно, она будет права, но все-таки.

Я спустился к берегу, спрятав кулаки в карманах. Пока я шел по пустырю возле Первого пляжа, никто не обращал на меня внимания. Хорошо летом – можно разгуливать в одних шортах, не привлекая любопытных взглядов.

Я шел на знакомый голос и без особого труда отыскал Квила. Он держался в стороне от туристов и беспрестанно выкрикивал предупреждения:

– Не лезь в воду, Клэр! Хватит уже. Не надо! Ну, вот… молодчина. Нет, серьезно, Эмили меня убьет, ты этого добиваешься? Больше не пойду с тобой на пляж, если… Ах так? Переста… Да что с тобой?! Думаешь, это смешно? Ха! Допрыгалась!

Когда я к ним подошел, Квил ухватил малышку за ногу. В руке у нее болталось ведерко, а джинсы были насквозь мокрые. У Квила на груди тоже красовалось мокрое пятно.

– Пять баксов на малютку, – сказал я.

– Привет, Джейк!

Девочка завизжала и ударила Квила ведерком по ногам.

– Пусти, пусти!

Он осторожно поставил ее на ноги, и Клэр бросилась ко мне.

– Дядя Джей! – радостно закричала она, обхватив мою ногу обеими руками.

– Как дела?

Она хихикнула.

– Квил совсем моклый!

– Вижу. А где твоя мама?

– Ушла, ушла, ушла! – пропела девочка. – Клэл весь день иглает с Квилом! Клэл никада не пойдет домой!

Она отпустила меня и помчалась к Квилу. Тот легко подхватил ее на руки и усадил на плечи.

– Смотрю, кризис двух лет в полном разгаре.

– Вообще-то трех, – поправил Квил. – Это надо было видеть: меня нарядили принцессой и заставили надеть корону, а Эмили предложила испытать на мне новый набор детской косметики.

– Обалдеть! Да, я много пропустил.

– У Эмили есть фотографии. На них я прямо красотка.

– Лопух ты, а не красотка.

Квил пожал плечами.

– Главное, Клэр было весело.

Я усмехнулся. Мне трудно находиться рядом с «запечатленными». Неважно, на какой они стадии – ведут любимую под венец, как Сэм, или терпеливо сносят детские шалости, как Квил, – от их блаженного спокойствия меня прямо тошнит.

Клэр у него на плечах взвизгнула и показала пальчиком на землю.

– Класивый камушек! Дай, дай!

– Который? Красненький?

– Неть!

Квил присел на колени, а Клэр заверещала и дернула его за волосы, как за поводья.

– Вот этот, голубенький?

– Неть, неть, неть! – восторженно пропела малютка, радуясь новой игре.

Самое странное, что Квил радовался не меньше, чем она. У него не было того выражения лица, какое обычно бывает у приезжих папаш и мамаш: «Когда уже тихий час?» – словно бы спрашивают они. Настоящие родители не ловят столько кайфа от глупых детских игр, которые выдумывают их чада. Один раз я видел, как Квил битый час играл с малышкой в «ку-ку», и за все это время ему ни разу не стало скучно.

Я даже не мог его высмеять – слишком завидовал.

С другой стороны, Квилу тоже фигово: впереди еще четырнадцать лет монашеской жизни, пока Клэр не станет его ровесницей. Ладно хоть оборотни не стареют. Но и это, видать, не больно-то его тревожило.

– Квил, ты когда-нибудь думаешь о девушках? – спросил я.

– Чего?

– Неть, неть, желтый! – завопила Клэр.

– Ну, о девушках. Настоящих. С кем можно провести свободный вечер, когда не надо возиться с ребенком.

Квил уставился на меня, разинув рот, и от удивления даже забыл предложить Клэр очередной камень.

– Хочу класивый камушек! – крикнула она и шмякнула его кулачком по голове.

– Ой, прости, медвежонок! Бордовый подойдет?

– Неть! – хихикнула Клэр. – Не хотю болдовый!

– Тогда хоть подскажи. Ну, пожа-алуйста.

Клэр на минуту задумалась.

– Зеленый!

Квил внимательно рассмотрел землю под ногами и выбрал четыре камня разных оттенков зеленого.

– Вот эти?

– Дя!

– Который из них?

– Фсе-е!

Она протянула ему ладони, и он ссыпал в них камешки. Клэр рассмеялась и тут же шибанула его ими по голове. Он картинно поморщился, встал и зашагал к стоянке – видимо, испугался, как бы она не простудилась в мокрых джинсах. Порой Квил был хуже любой параноидальной, чересчур заботливой мамочки.

– Извини за бестактность, дружище. Ну, насчет девушек, – сказал я.

– А, да ладно! – отмахнулся Квил. – Я просто немного удивился. Никогда об этом не думал.

– Мне кажется, Клэр тебя поймет… ну, когда вырастет. Не станет она беситься из-за того, что у тебя была своя жизнь, пока она пешком под стол ходила.

– Да, знаю. Нисколько не сомневаюсь, что поймет.

Больше он ничего не сказал.

– Но тебе все равно никто не нужен, верно? – догадался я.

– Даже представить себе этого не могу, – тихо ответил Квил. – Я ни на кого не смотрю… так. Девушек вообще не замечаю, не вижу их лиц.

– А если вспомнить про диадему и косметику, то у Клэр, похоже, скоро будет другой повод для ревности.

Квил рассмеялся и игриво послал мне воздушный поцелуй.

– Ты в эту пятницу свободен, Джейкоб?

– Размечтался! – ответил я и тут же наморщил лоб. – А вообще-то свободен…

Квил немного помедлил и спросил:

– Ну, а ты о девушках думаешь?

Я вздохнул. Похоже, меня раскусили – сам виноват.

– Знаешь, Джейк, пора и о себе вспомнить.

Он не шутил, в его голосе слышалось искреннее сочувствие. Ну вот, еще чего не хватало!

– Как и ты, я их не замечаю. Не вижу лиц.

Квил тоже вздохнул.

Где-то далеко в лесу прозвучал вой – так тихо, что за плеском волн кроме нас его никто не услышал.

– Черт, это Сэм. – Квил поднял руки и потрогал малышку, словно проверяя, на месте ли она. – Понятия не имею, где ее мама!

– Узнаю, в чем дело, и позову тебя, если понадобишься, – скороговоркой выпалил я. – Слушай, ты ведь можешь оставить ее у Клируотеров. Сью и Билли за ней присмотрят. К тому же они уже наверняка знают, что случилось.

– Ладно. Беги!

И я побежал – не по тропинке через живую изгородь, а напролом к лесу, сквозь заросли терна. Колючки впивались в кожу, но я не обращал на них внимания. Царапины заживут, прежде чем я успею добраться до деревьев.

Я промчался за магазином и пересек шоссе. Сзади раздался громкий вой клаксона. Оказавшись под сенью деревьев, я побежал быстрее, делая длинные прыжки. Если бы меня кто-то увидел, он бы очень удивился: нормальный человек так бежать не может. А что, весело было бы поучаствовать в каких-нибудь бегах – на Олимпийских играх, к примеру. Представляю лица крутых атлетов, когда я ветром пролечу мимо них! Вот только анализы на допинг наверняка выявят какую-нибудь жуткую дрянь в моей крови.

В чаще леса, когда дороги и дома остались далеко позади, я резко затормозил и стянул с себя шорты. Быстрым движением скрутил их, привязал к кожаному шнурку на лодыжке и сразу начал перевоплощаться: позвоночник охватило пламя, от которого руки и ноги свело мощными судорогами. Все случилось за секунду. Жар затопил мое тело, и своеобразное мерцание превратило меня в зверя. Я уперся тяжелыми лапами в блеклую землю и потянул спину, играя мышцами. Если сосредоточиться, перевоплощение всегда происходит легко и быстро – я давно научился усмирять свою ярость. Хотя иногда она мне все-таки мешает.

Вспомнился тот отвратный случай на свадьбе. Я так обезумел от ярости, что тело перестало подчиняться. Я угодил в ловушку – дрожал и горел, не в силах перевоплотиться и убить гада, который стоял всего в нескольких метрах от меня. Это было ужасно. Я мечтал его прикончить и боялся причинить боль Белле. Да еще друзья вмешались. Наконец, когда я перевоплотился, прозвучал приказ вожака. Распоряжение альфы. Если бы на празднике были только Эмбри и Квил, без Сэма… смог бы я прикончить убийцу?

Терпеть не могу, когда Сэм нами помыкает. Ненавижу чувство, что у меня нет выбора, что я вынужден подчиниться.

Тут я ощутил в своих мыслях посторонних.

– Ах, он всегда так погружен в себя!.. – подумала Ли.

– Да уж, от тебя не скроешься, – сердито подумал я в ответ.

– Хватит, ребята, – одернул нас Сэм.

Мы замолчали, Ли наморщилась при слове «ребята» – обидчива, как всегда.

Сэм сделал вид, что ничего не заметил.

– Где Квил и Джаред?

– Квил везет Клэр к Клируотерам.

– Хорошо. Сью за ней присмотрит.

– Джаред собирался к Ким, – подумал Эмбри. – Он мог и не услышать твой зов.

Стая тихо зарычала. Я тоже: когда Джаред придет, наверняка он будет думать о Ким, а кому приятно смотреть, что там у них происходит?

Сэм сел на задние лапы, и громкий вой снова прорезал в воздух. То был знак и приказ одновременно.

Стая собралась в нескольких милях к востоку от меня. Я помчался к ним сквозь чащу. Ли, Эмбри и Пол тоже были в пути, причем Ли бежала совсем рядом: вскоре я услышал треск веток под ее лапами. Мы двигались параллельно, не приближаясь друг к другу.

– Не ждать же нам его весь день. Придет, когда сможет.

– А в чем дело? – поинтересовался Пол.

– Случилось кое-что. Надо обсудить.

Я почувствовал, как мысли Сэма устремились ко мне – а заодно и мысли Сета, Коллина и Брейди. Коллин и Брейди, новенькие, патрулировали лес вместе с Сэмом; стало быть, им уже все известно. Но почему с ними Сет, сегодня ведь не его очередь?

– Сет, расскажи им, что ты узнал.

Я побежал быстрее, чтобы их видеть. Ли тоже разогналась. Она не выносила, когда ее опережали, и хотела только одного: быть самой лучшей бегуньей.

– Не догонишь, кретин! – прошипела она и рванула вперед. Я выпустил когти, оттолкнулся от земли и помчался следом.

Сэму, похоже, было не до наших разборок.

– Ли, Джейк, угомонитесь.

Ни она, ни я скорость не сбавили.

Сэм зарычал, но решил оставить нас в покое.

– Сет?

– Чарли обзвонил всех, пока не нашел Билли у меня дома.

– Да, я тоже с ним разговаривал, – добавил Пол.

Когда я услышал имя Чарли, меня пробила дрожь. Вот оно! Моему ожиданию конец. Я побежал еще быстрее, заставляя себя дышать, хотя мои легкие словно одеревенели.

Так какую же историю придумал Эдвард?

– Он страшно взволнован. На прошлой неделе Белла с Эдвардом вернулись домой, и…

Дышать сразу стало легче.

Она жива. Ну, по крайней мере, не умерла в прямом смысле этого слова.

Я и не догадывался, как много будет значить для меня эта разница. До сих пор я считал, что она умерла, и даже мысли не допускал, что Эдвард привезет ее живой. Но толку-то? Всем ясно, чем дело закончится.

– Да, брат, а теперь плохая новость: Чарли с ней разговаривал, и у нее был ужасный голос. Она заболела. Карлайл сказал, что в Южной Америке Белла подхватила какую-то редкую болезнь, и велел ее изолировать. Чарли сходит с ума, его к ней не пускают. Он все твердит, что ему плевать на заразу, но Карлайл стоит на своем: никаких посетителей. Состояние у Беллы тяжелое, однако он делает все, что может. Чарли трясется из-за этого уже несколько дней, а Билли позвонил только сегодня. Говорит, Белла совсем ослабла.

После его слов надолго воцарилась мысленная тишина. Мы все поняли.

Итак, Чарли боится, что она умрет. Дадут ли ему посмотреть на труп? Бледный, неподвижный, бездыханный труп дочери? Наверняка ему не разрешат притронуться к холодной коже – он может заметить, какая она твердая. Им придется ждать, пока Белла научится сдерживать себя, иначе она убьет и Чарли, и всех остальных, кто придет на похороны. Сколько времени это займет?

И похоронят ли ее? А потом она сама выберется из могилы или ей помогут кровопийцы?

Стая молча слушала мои разглагольствования. Я думал об этом куда больше, чем они.

Мы с Ли вбежали на поляну почти одновременно, хотя она считала, что пришла первой. Она села рядом с братом, а я встал справа от Сэма. Пол покружил на месте и тоже сел.

– Я первая! – подумала Ли, но сейчас мне было не до нее.

Почему они сидят? От нетерпения я весь ощетинился.

– Ну, и чего ждем? – не выдержал я.

Никто не ответил. В их молчании чувствовалась неуверенность.

– Что с вами?! Договор нарушен!

– У нас нет доказательств, может, она действительно заболела…

– ЧУШЬ!

– Да, косвенные улики довольно убедительны, но… Джейкоб… – прозвучала нерешительная мысль Сэма. – Ты уверен? Думаешь, так будет правильно? Мы все знаем, чего хочет Белла…

– В договоре ничего не сказано о желаниях жертвы, Сэм!

– А по-твоему, она жертва? Ее можно так назвать?

– Да!

– Джейк, – подумал Сет, – они нам не враги.

– Заткнись! Оттого что вас с этим кровопийцей связывает какое-то больное геройство, законы не меняются! Они наши враги. Они на нашей земле. Мы их уничтожим. И плевать, что когда-то вы с Эдвардом Калленом сражались заодно!

– Джейк, а что ты будешь делать, если Белла тоже вступит в битву, а? – вопросил Сет.

– Она больше не Белла.

– Ты сам ее убьешь?

Я не выдержал и нахмурился.

– Нет, не убьешь. Попросишь кого-нибудь из нас? А потом навсегда затаишь на него зло?

– Я не…

– Еще как затаишь. Ты не готов к этой битве, Джейкоб.

Мной завладел инстинкт, и я пригнулся к земле, рыча на волка со светлым мехом.

– Джейкоб! – осадил меня Сэм. – Сет, помолчи минутку.

Тот кивнул.

– Черт, я что-то пропустил?– прозвучала мысль Квила. Он на всех парах мчался к поляне. – Мне рассказали про звонок…

– Скоро выступаем, – перебил его я. – Заскочи к Ким и притащи сюда Джареда. Нам нужны все до единого.

– Беги сюда, Квил, – приказал Сэм. – Мы еще ничего не решили.

Я зарычал.

– Джейкоб, я должен помнить о благе стаи и принимать благоразумные решения. С тех пор как был заключен договор, многое изменилось. Я… честно говоря, сомневаюсь, что Каллены опасны. К тому же долго они здесь не пробудут. Как только все уляжется, они исчезнут. А мы вернемся к нормальной жизни.

– К нормальной?

– Если мы бросим им вызов, Джейкоб, они будут защищаться до последнего.

– Ты боишься?

– А ты готов потерять брата? – Сэм помолчал и добавил: – Или сестру?

– Я не боюсь умереть.

– Знаю, Джейкоб. Поэтому я и усомнился в твоем благоразумии.

Я посмотрел в его черные глаза.

– Ты не чтишь договор наших предков?

– Я забочусь о стае. Ваши жизни – превыше всего.

– Трус!

Сэм напрягся и оскалил зубы.

– Довольно, Джейкоб. Твое предложение отклоняется. – Мысленный голос Сэма изменился, в нем зазвучали странные двойные ноты, которым мы не могли противиться. Голос альфы. Он по очереди заглянул в глаза всем волкам на поляне. – Мы не станем беспричинно нападать на Калленов. Мы чтим дух договора. Каллены не опасны ни для нашей стаи, ни для жителей Форкса. Белла Свон сделала сознательный выбор, и мы не должны наказывать за это своих былых союзников.

– Верно, верно! – оживленно подумал Сет.

– Я, кажется, велел тебе молчать.

– Ой, прости, Сэм.

– Джейкоб, куда ты направился?