Текст книги "Практическая антимагия"

– А их Звенящего ты рассмотрел?

– Да нет никакого Звенящего! Та загадочная сила и есть Лиля.

Даже повязка не могла скрыть радости Пронта. Он повеселел, но ненадолго. Заметил, как я вглядываюсь в лес. С какой ненавистью гляжу на некромагов. Да, мыслями я был уже у леса. Рвал на куски проклятых тварей, жег до пепла их бледные тела и высасывал силы до последней капли. Жаль, ох как жаль, что я не умел летать! Видят небожители, отдал бы жизнь, лишь бы сейчас у меня за спиной выросла пара крыльев. И я бы понесся туда, к дочери, чтобы выдернуть ее из этого магического плена, а затем положить на свои руки и прижать к груди.

– Что ты задумал? – забеспокоился Пронт.

– Нужно в лес. Немедленно. – Мне стало жарко. – Я должен ее освободить.

– Бросаешь нас? – нахмурился агент.

– Справитесь без меня, – отмахнулся я и поглядел вниз. – Некромаги отправили всех мертвяков. Маркус может смело заводить Звенящего и отпускать голубя на волю. Другой атаки не будет. А уж с некромагами я разберусь.

Пронт сломя голову понесся к брату. А я опять уставился вниз, пытаясь найти брешь в мерзкой толпе. Да где там! Мертвяки были повсюду. Проклятье, даже если я выжгу сотню-другую, пройти все равно не получится. Их слишком много. Нужно найти что-то иное. Что-то…

Что-то вроде катапульты Гидара. Проверим, действительно ли она до леса камни швыряет. Рискованно, конечно: разбиться – раз плюнуть. Но не время думать о риске. А о чем нужно думать? Сперва необходимо напиться магии до одури, чтобы потом там, у лесной окраины, перед перепуганным строем некромагов сотворить невероятное волшебство. Сделать тугую бушующую волну, способную удержать меня. Создать любимое Богартом заклинание. Если мощи хватит, она должна разбросать некромагов и смягчить мое падение. А уж там – держите меня, небожители!

Я повернулся. Буверт и Эрик глядели на меня с обидой. Богарт тоже был не слишком доволен моим решением. Ненавижу такие взгляды. За последние полтора месяца слишком часто они меня преследовали. Что смотрите? Что хмуритесь? Да, знаю, так поступать подло, но жизнь дочери превыше чести. К демонам совесть!..

Стоны и вой. Свист стрел. Хруст сломанных костей.

Мертвая река разбилась о западную стену и потекла дальше, окружая замок, пытаясь снести ворота. Невзирая на непрерывный град стрел, на полыхающий огонь, нежить быстро – слишком быстро! – подбиралась к нам. Солдаты пускали стрелы без промаха, но сотни бойцов не хватало. Они физически не успевали разить прибывающих мертвяков. Враги падали и падали, но на их место тотчас вставали новые. В отличие от первой волны, представители этой были вооружены. Свежатина – она и есть свежатина. Ей и какой-никакой меч в руки можно сунуть.

Прибежал Пронт.

– Помоги нам! – просил агент. – Ты же видишь, что происходит! Эти твари сильнее и быстрее прежних. Мы не справимся.

Ворота трещали под напором армии. Обезглавленные мертвяки уже валились не только за стены, но и во двор. Трупные горы ширились. Казалось, вонючие твари уже стонут над ухом.

– Если они войдут внутрь, нам конец, – заметил Пронт справедливо.

Смотритель запустил катапульту, и над нами грозно прогудел огромный огненный горшок. Далеко от замка он разбился и ярко брызнул вспыхнувшим маслом, хорошенько подпалив хвост мертвой армии. Следом желтыми звездами начали падать колдовские стекляшки. Звенящий бил ближе, но не хуже огненных горшков. Каждая лопнувшая стекляшка непременно выжигала нескольких солдат проклятой армии. Магическое пламя было злым и безжалостным. Его создатели знали толк в огненных заклинаниях. Хватало капли, чтобы вонючая тварь превратилась в головешку. Рыжие цветы, бойко разя мертвяков, распускались и тут и там. Перед нами выросла огненная стена, остановив на время натиск. Последний колдовской шар упал в десяти шагах от нас, дожигая и без того полыхающую нежить.

Звенящий был пуст. Он послужил славно: ослабил атаку, дал немного времени для передышки. Каждая колдовская стекляшка забирала у некромагов пять, а то и десять мертвяков, но, к сожалению, этого не хватало для победы. Нежити было куда больше, чем волшебных шаров. Что будет дальше, зависело от нас. От магов и антимагов.

– Анхельм, демону тебя в пасть! – заорал Пронт. – Чего ты ждешь?!

Маркус наконец-то пустил голубя. Чудное создание пролетело совсем близко от нас, разбивая крыльями серую завесу дыма. Белый голубь посреди мрака и смрада на мгновение заворожил уставших, чумазых от гари солдат.

– Тебе все равно отсюда не выбраться! – продолжал орать Пронт. – Мертвяки повсюду!

Я уже хотел было возразить, кивнуть на катапульту, да поймал взглядом ястребов. Три крылатые твари взмыли над лесом и, к ужасу защитников замка, понеслись в сторону нашего прекрасного спасителя. Вымотанные боем солдаты недвижно глядели им вслед, словно забыв о мертвяках. Один из бойцов в отчаянии отпустил тетиву, но для стрел ястребы были недосягаемы. И, как назло, я тоже ничего не мог поделать: за перьями не было ни капли магии. Некромаги позаботились и об этом.

– Чего встали?!! – спохватились десятники. – Бейте ублюдков!

Хуже не придумаешь. Три проклятые твари, пущенные по следу голубя, стоили всей мертвой армии. Они неслись за нашей единственной надеждой и хотели ее уничтожить. Солдаты скисли в мгновенье ока, понимая, чем закончится погоня. Не мертвяки и не защитники замка, не магия и не клинки решали сейчас исход битвы, а четыре летящие птицы – всего лишь четыре пятнышка на небесном куполе. Можно отчаянно драться, забыв о кровоточащих ранах и нестерпимой боли, невзирая на усталость, но без надежды браво махать мечом не получится.

Ястребы быстро настигли голубя. Ударили.

Белая точка на голубом горизонте стремительно понеслась вниз. Голубь падал, а вместе с ним и боевой дух храбрых защитников неприступного замка Пяти мечей. Пока неприступного замка.

Гасла пламенная стена. Гасла надежда. Белокрылый голубь унес ее с собой в могилу.

– Хватит отдыхать! – прикрикнул я на учеников. – Настало время доказать агентам, что вы уже готовы.

– За Валлара! За Валлара Великого! Вперед, солдаты Асгота! – очень вовремя заорал следопыт. – А-а-аррр! – грозно зарычал он и, судя по звуку, снес еще одну вражью голову.

– В атаку! – заголосили десятники. – В атаку! В атаку!

Замогильные стоны накрыло волной отчаянных человеческих криков и шумом падающих со стен мертвячьих тел. Солдаты оживали, продолжая безнадежный бой. Вновь под ударом мечей захрустели кости.

– Анхельм?

– Я с вами, Пронт, – кивнул я. – Сожжем их! Сожжем ко всем демонам! – заорал я, выставляя руки. – Богарт?

– Готов! – отозвался колдун.

– Эрик, Буверт!..

Они расступились передо мной. Оба были настроены решительно.

– Начнем представление, – сказал я и, закрыв глаза, потянул магиату из стоящих позади Богарта колдунов.

Точно три разноцветных кнута взметнулись в воздухе и туго затянулись на колдовской шее. Подозреваю, Богарт был немало удивлен. Как приливу сил, так и непонятной причине ее возникновения. Он стоял и ничего не делал, но чувствовал, что с каждой секундой прибавляет в колдовстве. Лишь бы голову не потерял от такой власти. Впрочем, не думаю, что на подобные глупости у него найдется время. Уже скоро могущество оставит его, поделится между мной и моими учениками.

Чужая магиата заливала Богарта, а я быстро мешал разноцветные частицы в его груди, словно спешащий повар – варево в котле. Нужно было добиться, чтобы яркая магиата старого колдуна как можно тщательнее перемешалась с тем, что тускло светилось в его собратьях. Магиата должна была стать одним облаком, где никто не заметил бы никакого подвоха. Дело бы шло быстрее, если бы не громыхание боя. Пронзительные звуки не стихали ни на миг. Отвлекали меня.

Но работой я был доволен. Богарт с головы до ног светился однородной магиатой, когда я обрубил разноцветные кнуты, питающие старого колдуна. Наступило время жечь проклятых тварей, взбирающихся на стены.

– Анхельм! – заорал Пронт, кивая на восток.

Эх, знал бы он… Ни он, ни солдаты не видели, какое чудо я сотворил, да еще и за пару минут. Для них мы оставались ненужными антимагами и колдунами. Посмотрим на них, когда огонь выжжет сотен шесть мертвяков.

Магиата полилась из Богарта. Яркий поток пополз тремя радужными змеями, наполняя меня и учеников. Сверкающие изнутри магиатой Эрик и Буверт вытянули руки. Я наконец-то разжал веки и тотчас наткнулся на безногого и одноглазого мертвяка. Он был в двух шагах от нас. Настырно лез по трупам и скалил желтые зубы, видимо, пытаясь меня напугать. За ним лезли еще трое. Эти всего лишь слегка дымились.

– Сожгите их, – скомандовал я, и мне стало жарко от пламени.

Некромагам, наверное, показалось, что на западную стену сел невидимый дракон и как следует дыхнул огнем на их мертвую армию. Причем дракон этот был о шести головах, ибо пламя брызнуло шестью жестокими фонтанами. Жаль, что такого дракона не было в подвалах замка Пяти мечей. А были только мы – трое антимагов о двух руках, способных метать пламя.

Огненные фонтаны пересекались, расходились и, как ни печально, истощались. Перед нами снова поднялась пламенная стена – выше и ярче прежней. Из нее то и дело вываливались горящие мертвяки.

– Анхельм, давай на южную стену, – замахал рукой Пронт. – Там совсем худо.

– Сейчас, – ответил я, но, к удивлению агента, остался на месте.

Пить магиату нужно было здесь. И только здесь. В спокойствии. Подальше от мертвяков.

– Чего ты медлишь?! – подгонял меня Пронт.

– Да сейчас!

Я вновь зажмурился, чтобы потянуть магиату, и услышал во тьме крик Маркуса.

– Ворота! Ворота! – орал он. – Тушите их! Быстрее!

Это были уже не шутки. Я повернулся к воротам и понял, что совсем худо было не только на южной стене, но и на северной. Несмотря на то что Маркус незадолго до битвы полил каждую щепку какой-то вонючей смесью, ворота полыхали. Не то дрянь испарилась от пламени, не то агента его величества попросту надули со смесью.

– Анхельм! – Пронт нервно дернул меня за плечо. – Какого демона…

– Запасов магии хватит еще на две атаки, не больше. А что будет дальше?

– Сейчас не время, – зашипел он.

– Есть идея. Прикажи, чтобы опускали катапульту.

– Зачем? – обозлился он. – Это бессмысленно. Масла больше нет.

– Есть кое-что получше масла… Я!

– Не понимаю.

– Приказывай! Иначе скоро мы подохнем, а так хоть… А так хотя бы будет надежда уцелеть.

– Маркус, к катапульте! Готовь ковш!

Агент на миг замер. От непонимания.

– Не спрашивай, просто опускай! – заорал Пронт и злой, как демон, уставился на меня. – Что ты задумал?

– Спасти нас.

– А как же южная стена?

– Буверт и Эрик помогут. И потом не говори, что они не готовы.

Я поглядел на Богарта. Он понял меня без слов.

– Идите с ними! – произнес старый колдун, и маги забрались на стену.

– А он? – спросил Пронт.

– Он мне нужен.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – вздохнул агент.

– Только продержитесь еще немного.

Он ничего не ответил и ринулся спасать южную стену. Вместе с антимагами и колдунами.

– Будет тяжело, – предупредил я Богарта. – Очень тяжело.

– Не жалей меня, – кивнул он.

Действительно, на жалость времени не было, и я тремя крупными глотками выпил его магиату. Почти всю. В груди лишь подрагивал разноцветный комочек размером с кедровый орех. Обессиленный колдун закачался и опустился на ступеньку.

Ничего-ничего, магиата не нога – вырастет со временем, подумал я и побежал к катапульте.

Нежить побеждала. Королевским бойцам порой не хватало пространства, чтобы занести меч для удара. Не в силах остановить мертвяков, солдаты все чаще и чаще спихивали их со стен, стараясь хоть немного ослабить натиск. И все чаще защитники замка летели вместе с тварями вниз. Кто-то поднимался, кто-то… нет. Оборона прогибалась. Бой уже вовсю гремел во дворе.

Ворота полыхали, но пока стояли. Возле них и над ними ни на секунду не прекращалась сеча. Если врата падут, то нам не поможет даже чудо.

Особенно жарко было на стене, у которой Маркус и Гидар спешно опускали ковш катапульты. Мертвяки словно почуяли, что я собираюсь делать, и лезли там особенно рьяно. Солдат на восточной стене почти не осталось. На моих глазах неподалеку от катапульты шлепнулся с бранным криком следопыт, прихватив со стены пару мертвяков.

К рукам подкатила магия. Эх, помочь бы ему! Помочь им. Залить стену огнем. Нельзя. Ни в коем случае. Минутная слабость может обернуться трагедией для всех. Магию нужно беречь.

– Кай-Нул, сюда! – заорал Маркус, заметив провал в обороне. – На восточную стену! – пытался докричаться он до орка.

Только я добежал до смотрителя, как рядом с нами, рыча и потряхивая серокожего наездника, пролетел белый волк. Пролетел и лихо заскочил на стену. Да, Кай-Нул с Дженом и вправду стоили целой армии. Орочьи клинки так быстро мелькали в воздухе, что уловить их движения можно было только в одном случае – если замедлить время. Огромный волк белым айсбергом рассекал грязный океан оживших трупов. Лапы легко сшибали головы, клыкастая пасть яростно рвала гнилые тела. Обезглавленные, разорванные надвое мертвяки валились с восточной стены без остановки.

Следопыт уцелел. Меня едва не вывернуло наизнанку, когда я собственными глазами увидел, как он, пытаясь выбраться из шевелящейся кучи нежити, перегрыз ожившему трупу глотку до шейного позвонка.

– Готово! – оповестил Маркус охрипшим голосом. – Что теперь?

Я молча забрался в ковш. На долгие разъяснения времени не было.

– Сдурел? – Агент выпучил глаза.

– Возможно, – согласился я. – Слушай, моя дочь в лесу, и я могу ее спасти. И всех нас заодно. Главное, чтобы вы продержались еще немного и докинули меня до опушки.

– Ты…

– Если я не перебью некромагов, нам все равно конец. Так что никто ничего не теряет, – прервал его я. – Но прежде чем ты отпустишь этот рычаг, хочу услышать клятву. Поклянись небожителями, что в случае чего вы с Пронтом позаботитесь о дочери.

– Клянусь! – Он положил руку на рычаг.

– Э-э, постой, еще одна просьба: пообещай, что если я… Вы сожжете мой труп сегодня же, без промедления. Идет? – Я улыбнулся. – Не хочу стать одним из них.

– Надеюсь, не придется этого делать, – кивнул агент.

– Ох, разобьется, – покачал головой Гидар.

– Этот не разобьется, – уверенно сказал Маркус и резко дернул рычаг.

Я заорал. И чуть не оглох от собственного крика. Когда катапульта подбросила меня над замком, сразу закралось сомнение: а стоило ли вообще залезать в ковш? Но пути назад уже не было.

Меня вертело в воздухе, и я ничего не мог поделать. Магию тратить было рано. Перед глазами попеременно мелькали земля и небо. Казалось, они стали единым целым. Не то земля подпрыгнула к небесам, не то небеса вместе с солнцем и облаками рухнули на землю.

Крики и стоны затихли. Не сказать, что ветер свистел в ушах, но летел я быстро. А вот соображал медленно. До меня не сразу дошло, почему вдруг память ясно решила показать жирного голубя, пойманного в библиотеке Гидара. Наверное, потому, что сейчас я напоминал этого голубя, когда кувыркался над мертвой армией.

Страх холодил тело. Не успел я помянуть недобрым словом некромагов, а заодно и себя самого за такую гениальную идею, как замок остался позади, и подо мной серой рекой потекла мертвая армия. Будь в ней живые, они бы точно на время замерли при виде человека, возомнившего себя птицей.

Подозреваю, некромагам было на что посмотреть. Орущий в небе человек с голубыми волосами наверняка выглядел нелепо.

Солнце ослепило меня. Очень некстати.

Я начал падать. Но по-прежнему не мог сосредоточиться на колдовстве. Впервые за долгое время магиата не подчинялась мне. Конец короткого и страшного путешествия обещал встречу с черными всадниками. Земля стремительно приближалась. Кружилась, шаталась и готовилась ударить человека-птицу со всего маху. Наказать как следует.

Когда я наконец-то собрался с мыслями и силами, предо мной уж качался лес. Но стоило лишь подумать о Лиле, о тех несчастьях, которые она претерпела за эти три года, как магиата внутри меня ожила. Да так бойко, что едва не полезла наружу без моего ведома.

Вовремя. Белые фонтаны брызнули из рук, наполняя воздух холодом. Некромаги еще не знали такого яростного ветра, не видели, как магиата ослепительно-белыми копьями бросилась к лесной опушке, неся на острых наконечниках смерть.

Для проклятых ублюдков внизу я все еще оставался падающим идиотом, который должен был непременно разбиться в лепешку. Неужели они и вправду считали, что я летел к ним с пустыми руками?..

Первое колдовское копье ударилось о землю и разбилось, брызнув крупными осколками перед неровным строем некромагов. Белые кудрявые волны заклинания, поднимая листья и ветки, буйно понеслись к лесу, легко сбивая наивных врагов с ног, бросая беспомощных ублюдков на гнущиеся под магическим ветром деревья.

Пока все шло замечательно. Некромаги дохли, а часть магии возвращалась, чтобы смягчить мое падение.

Густое белое облако ударило в лицо, и на какое-то время я потерял некромагов из виду. Зато теперь был точно уверен, что не разобьюсь в конце полета.

Ну и кто тут из нас идиот, а?..

Магия бумерангом продолжала возвращаться ко мне. Крепла. Я уже не падал, а медленно опускался в узкий светлый тоннель, откуда яростно бил магический ветер. Там, на окраине леса, выросла огромная белоснежная и мягкая перина, ждущая своего творца.

Защитникам замка уже должно было стать легче. Сквозь исчезающие стенки тоннеля я видел, как серебристо-серые нити, тянущиеся к мертвякам, гаснут одна за другой. Побитые и испуганные некромаги скрылись в лесу, бросив мертвую армию и забыв про Лилю. Не думал, что будет так просто.

Магический ветер дул безжалостно, бросая некромагов на крепкие стволы деревьев векового леса. Ветер легко разбивал лица, крошил черепа, ломал кости и насаживал мягкие тела на толстые ветви. Забирал подлые жизни и спасал мою.

Когда последнее магическое копье воткнулось у леса, подняв очередную безудержную волну, некромагов и след простыл. Любимое Богартом заклинание славно потаскало, потрепало посланников Узуйкама. Одни недвижно лежали на траве, другие висели на деревьях, третьи в страхе неслись сквозь лес. Трава мокла от крови некромагов.

Под ноги наконец-то легла земля. Такая твердая и такая родная. В голове, как дикая птица в клетке, яростно забилась мысль: спасти дочь, броситься к Лиле прямо сейчас, не медля ни секунды. Соблазн был велик, но я удержался. Минутная слабость могла обернуться трагедией как для дочери, так и для меня. Не говоря уже о защитниках замка Пяти мечей.

Придется еще немного потерпеть. Неизвестно, кто кроме мертвяков притаился за деревьями.

Я поглядел на восток. Западная стена была засыпана телами до последнего камня. На месте замка выросла огромная трупная гора. Она дымилась и кое-где все еще полыхала. Блестящие мечи на башнях терялись в густом мраке тяжелой злой тучи, которая продолжала шириться. Казалось, жирный черный паук спустился с небес и завис над замком. Надеюсь, я успел. Видят небожители, сделал все, что смог. После увлекательного полета коленки до сих пор подрагивали, а в горле першило от крика.

Пришло время заглянуть в лес. Я крепко зажмурился и медленно «пошел» между деревьями. Стараясь не глядеть на сверкающий шар. Он манил к себе так, как веселый костерок манит бедного ночного мотылька. Крылья, кстати сказать, опалить было немудрено. Некромагов поблизости я не видел, лишь их проклятые твари по-прежнему стояли неподалеку – кольцом вокруг Лили, но…

Прогулка обернулась настоящей пыткой. Застыть в ста шагах от дочери, недвижно уставившись в лес, вместо того, чтобы ее спасать, вытаскивать из проклятого шара, высасывать густую магию из хрупкого тельца. Время никогда не тянулось так медленно.

Помнит ли она меня?.. Помнит ли хоть что-нибудь из прошлой жизни? Да и плевать, если не помнит ничего. Я помогу ей. Мы построим новый дом – в Крантане, например. Или переберемся в другой город. И заживем как прежде. Нет, лучше, чем прежде.

Не бойся. Ничего не бойся. Папа уже рядом. Потерпи еще чуть-чуть.

Я отвернулся от сияющего шара и опять забродил в темноте. Несмотря на нестерпимую тягу, нужно было хорошо осмотреть лес. Следы колдовства и магиаты всевозможных форм лежали повсюду. Некромаги удирали: далеко во мраке мерцали шесть разноцветных крошечных облачков. Тупицы от страха даже забыли, что Лиля по-прежнему питала их магиатой. Яркие разноцветные нити магиаты тянулись от сверкающего шара в лесную глубь. Больше поблизости вроде бы никого не было. Даже если бы с некромагами к замку Пяти мечей шли наемники, их бы непременно забрызгало колдовством, а значит, и я непременно их бы почуял.

Терпение иссякло. Я и без того поражался сам себе, что смог продержаться столь долго. Как оказалось, зря. Угрозы не было. А пятнадцать ослабленных мертвяков в лесу пугали меня меньше клопов в кровати.

Я побежал, по пути подкрепляясь щедро разбрызганной магиатой. Собирая ее с травы, с листьев, с ветвей, поглощая многочисленные облачка, плавающие в воздухе.

Увидев последнюю преграду, я понял, чем сейчас занимаются защитники замка: празднуют победу. Мертвяки были слабы и тихи. Порыв ветра запросто повалил бы их с ног. Семеро так и не сумели добрести до меня. Рухнули и не поднялись. С оставшимися тварями возиться не пришлось. Пришлось только подождать, когда все они отойдут подальше от дочери, чтобы я смог без оглядки подпалить их гнилые задницы.

Магиаты во мне было – что воды в колодце. В считаные секунды восемь мертвяков, умывшись огненным дождем, превратились в кучку дымящихся костей. Тех, что пали не от моей руки, я тоже на всякий случай обдал пламенным фонтаном. Никто больше не мешал мне спасать дочь. Я быстро осмотрелся, недолго послушал лес, после чего бросился к огромному сияющему шару.

Магиата расступилась, и я наконец-то увидел Лилю. Она, как и прежде, раскинув ручки, висела невысоко над землей, и, как прежде, питала колдовством некромагов. Нити, правда, стали заметно тоньше, чем раньше, но я все равно видел их ясно. Мне не составила труда оборвать каждую. Конечно, можно было просто забыть про удирающих некромагов, но месть, злорадно хихикая, предложила иное.

Немного усилий, и сверкающие нити обвили мои руки. По одним я пустил лед, по другим – пламя. Вскоре далеко от нас тишину разбили предсмертные крики. С некромагами было покончено.

Оставалось избавить Лилю от магиаты и заклинаний, которыми ее наполнил урод по имени Узуйкам.

Пришлось попотеть, чтобы развеять плотное облако магиаты. Лиля крепко держала его вокруг себя. Но, к счастью, по-прежнему не могла управлять ни магиатой, ни магией. В отличие от своего отца. Пышущее жаром облако сопротивлялось, но продолжало стремительно раздуваться, и в конце концов лопнуло, как огромный пузырь от шорка. Чтобы клочки магиаты не липли к Лиле, не тревожили ее снова, я отогнал их подальше от нас, кое-что поглотил сам. В лесу словно разбилась радуга. На много-много мелких кусочков.

Лиля упала мне на руки, и сердце защемило. Но это была приятная боль. Глаза дочери были закрыты, волосы местами поседели, на шее синяками и ссадинами тянулся след от рабского ошейника, по коже без остановки текли струйки пота, но дышала она ровно, как будто и не кормила последние несколько часов тридцать некромагов. Внутри нее…

Дочь светилась магией. Причем разной магией. Сжатые смертоносные заклинания смешались с безобидной магиатой, и вся эта смесь кружилась разноцветным водоворотом в детском теле. Магии было много. Она бежала по венам, густыми струйками текла изо рта и выступала с испариной.

На глаза навернулись слезы. Надеюсь, прежде чем Узуйкам подохнет, Арцис Храбрый будет пытать его так же долго, как Джен-Дала. С удовольствием посмотрел бы на это представление и, не скрою, с куда большим удовольствием заменил бы палача.

Держать Лилю было тяжко. Меня бросало то в жар, то в холод. Мне вдруг хотелось то рассмеяться, то повеситься. Сила, заключенная в дочери, пыталась испугать меня, играя с моим сознанием. Заклинания словно бы жили в худом тельце сами по себе.

Кошмар. Мне, антимагу, становилось дурно рядом с ней. Простой человек в присутствии дочери и вовсе лишился бы чувств или жизни. Языки кроваво-красного пламени, осколки ослепительно-прозрачного льда, буйные ветры и еще десятка два заклинаний сплелись в один пугающий разноцветный клубок. Да так сильно, что было непонятно, где начинается одно заклинание и заканчивается другое. Светлое Небо, даже я не смог бы поглотить столько магии и магиаты! Чего там, издох бы и от половины этой силы, если не от третьей части.

Магия была настолько сочной, что не было нужды закрывать глаза перед тем, как начать распутывать колдовской клубок. Вот она – вся передо мной. Яркая, могущественная и знакомая. Способная напоить несколько сотен колдунов до безумия.

Я разорвал Лилину хламиду до груди, чтобы одежка не полыхнула, и потихоньку потянул колдовство, заодно пытаясь его распутать. Спешить было нельзя, несмотря на заливающий глаза пот и прошибающий до мозга костей холод. Неизвестно, что случится с дочерью, выйди все колдовство разом.

Попав в тело дочери, магия и магиата изменились. Разума не обрели, но обзавелись кое-какими инстинктами. Стоило вытянуть немного колдовства, как его яркие разноцветные частицы попытались вернуться в тело. Нет, мои дорогие, теперь это не ваш дом, и я надеюсь, больше никогда им не будет. Лиля – человек, а не бочонок для хранения всякой мерзости.

Против меня колдовство было бессильно. Я без труда извлекал магию и невзирая на отчаянное сопротивление так же легко гнал ее подальше от дочери. В лесную глушь, где колдовство либо исчезало, либо яркими пятнами качалось в воздухе. Вернуться назад ему не хватало сил.

Да, мне бы сейчас тоже силы не помешали, чтобы вытерпеть это колдовское испытание.

Шагах в тридцати от нас творилось невиданное по красоте магическое представление. Точно колдуны всех известных школ, причем лучшие представители, соревновались друг с другом в могуществе. Звонко бились разноцветные молнии, с треском рассыпались на искры огненно-алые шары, а также лопалась, вздымалась и сотрясалась земля, подбрасывая клочья травы. Вытянутые из дочери заклинания отражались от моей потной ладони, как лучи света от зеркала, и тотчас отправлялись в последний путь. Пришлось погубить несколько деревьев.

Я с сожалением глядел, как впустую тратится сочная магия, как бесследно растворяется в воздухе яркая магиата. Но больше мне ничего не оставалось: сам я уже давно был набит ею до тошноты.

Клубок начинал распутываться. К счастью, Лиля была всего лишь человеком, и, что бы там ни говорили маги, колдовство в ней постепенно заканчивалось. Остатки измененной магии и вовсе секунду назад раскололи синей молнией полыхающее дерево. В теле лишь сверкала магиата. Ну да ненадолго. С ней столько возни, как с заклинаниями, не будет…

Когда последняя капля магиаты вышла из Лили, я обомлел и на какое-то время застыл со счастливой улыбкой. Радости и без того хватало, и вдруг такое…

Глубоко в ее сердце горел крошечный огонек – именно тот магический огонек, который я подарил ей три года назад, чтобы всегда знать, где она находится. И эта капля магии, подрагивающая в детском сердце, поразила меня сильнее, чем все выпущенное колдовство. Невероятно, все эти три проклятых года она берегла его, а значит, помнила его прежнего хозяина. Помнила отца.

«Ну и дубина! – упрекнул я себя. – Сижу тут посреди леса, мечтаю. А Лиля наверняка голодна. Вон какая худенькая. И какая слабенькая. Так и не проснулась, несмотря на все мои фокусы. Думаю, на кухне найдется что-нибудь вкусненькое»…

Я с трудом поднялся – ноги затекли – и понес дочь к замку. Потный, измотанный и безмерно счастливый. Мне хотелось ее разбудить, посмотреть в знакомые глазки и задать столько вопросов, но смердящая и заваленная трупами округа была не самым подходящим местом для нашей долгожданной встречи. Пусть пока спит. Вот приду в замок, положу ее на мягкую кровать в своей комнате, тогда и разбужу. Сперва, правда, сбегаю на кухню. Надеюсь, Эрик не все съел.

На краю леса Лиля меня остановила. Она приоткрыла глаза, улыбнулась, увидев мое лицо, и снова уснула. Спи, спи, мой котенок. Я поглядел на западную стену, откуда сбрасывали трупы. Тебе лучше этого не видеть.

Стоило мне выйти из леса, как на стене задергались два белых пятна: Эрик и Буверт были живы и приветствовали своего учителя. В тишине загремели щиты, раздались радостные крики. Солдаты ликовали.

– Тише вы. Дочь разбудите, – прошептал я с улыбкой.

Шагнул и содрогнулся от боли, едва не упав после мощного толчка в спину. Опустил глаза: из груди торчал окровавленный наконечник стрелы. Через мгновение боль ударила в бок, и ликующий замок исчез из виду.

Грольсская повязка намокла от крови. Шатаясь, старясь не замечать стрел, я осторожно положил дочь и развернулся. Из последних сил бросил огненные шары. В тот же миг лес качнулся. Надо мной распахнулось голубое небо. От боли я не сразу понял, что рухнул на спину.

Только не сейчас. Почему сейчас?..

Где-то поблизости заржала лошадь.

Сил метать молнии не было. Я был беспомощен, как муха, которой оторвали не только крылья, но и лапки. То немногое, чем я мог ответить убийцам, уже несколько секунд густо текло и брызгало во все стороны из обессиленных рук, отделяя меня от дочери, защищая ее. Кольцо магиаты вокруг меня ширилось и становилось ярче.

– Забери девочку, – сказал кто-то поблизости. – Быстрее! Вон уже из замка несутся.

– А с ним что делать?

– Тоже возьмем. За него Узуйкам обещал отдельную плату.

Не маги. Конечно, это были не маги, иначе я бы их заметил. Проклятье, нужно было лучше проверять лес. Мерзкие выродки прятались в нем и, в отличие от меня, были терпеливы. Ждали удобного момента.

Зеленая повязка, того же цвета капюшон и плащ. Убийца наклонился, чтобы поднять меня.

– Сдохни, ублюдок, – прошептал я и услышал, как неподалеку завопили от боли.

Магиата изменилась, и повсюду полыхнул огонь.

Смерть понимала: мне не уйти. И я понимал это. Конец был близок. Так близок, что она, не стесняясь, показала мне одно из своих многочисленных лиц. Перестала прятаться, как прежде. Вышла из мрака, чтобы унести меня отсюда. Туда, в иной мир. Навсегда.

Она была рядом и молчаливо следила за жертвой. Ждала. Смотрела на меня, а я смотрел на нее. И видел ее, ощущал ее, дышал ею.

Видел голубые, как небо, глаза, где пролетала моя жизнь.

Вдыхал отвратный запах сотканного из дыма капюшона.

Чувствовал, как огненно-алые волосы покачиваются надо мной.

Было больно. Невыносимо больно. Настолько больно, что хотелось орать. Но не было сил. Ни орать, ни шевельнуться.